История социальной работы за рубежом и в России

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Периодизация истории социальной работы за рубежом и в России. Сравнительная характеристика

В современной литературе выделяют пять периодов в истории социальной работы за рубежом: 1. Архаический период благотворительности (до образования в конце III тыс. - первой половине II тыс. до н.э. первых рабовладельческих государств). II. Филантропический период (приблизительно до V вв. н.э.). III. Период общественной (общинной, церковной) благотворительности (до начала XVI в.). IV. Период государственной благотворительности (до рубежа Х1Х-ХХ вв.). V. Период социальной работы (продолжающийся по настоящее время).

В России периодизация истории социальной работы имеет свою специфику: Архаический период (до образования Киевского княжества и крещения Руси в IX-X вв.).Родоплеменные и общинные формы помощи и взаимопомощи у славян до Х в помощь членам своей общины. Самыми распространенными формами помощи бедным односельчанам являлось кормление по домам (призреваемые находились целые сутки в одном доме, переходя наследующие в другой) и подаяние милостыни (но в деревнях денег было мало и подавали чаще всего едой и одеждой).

Период общественной (общинной, церковной) благотворительности (Х - начало XVI вв.). Характеризуется отсутствием государственной систему социальной помощи населению.

Преобладание церковной благотворительности. Самая распространенная форма помощи подача милостыни. Бесконтрольное подаяние приводит к формированию профессионального нищенства. Период церковно-государственной благотворительности (ХVI-XVII вв.). Постепенно начинает формироваться первые закрытые учреждения, закладывается регламентация работы снищим.

Период государственной благотворительности (ХVIII - начало XX вв.). Формирование системы государственной социальной помощи населению. Система государственной благотворительности закладывается в период царствования Петра 1. Во второй половине 18 века забота о социально незащищенных категориях населения была признана непременной обязанностью государства.

Повышению общественной активности граждан способствовало также принятое в 1785 году «Городовое положение». Оно учреждало такие сословия как духовенство, купечество, мещанство и крестьянство, которые должны были проявить заботу о нетрудоспособных представителях своего класса. бурный рост капитализма обуславливает развитие благотворительности купцов и предпринимателей. Бурный рост благотворительных побуждений. В это время также оформляется переход от добровольной помощи к профессиональной. Открываются первые курсы по общественной благотворительности, налаживаются международные связи.

Период социального планирования (1917--1991). Происходит реформирование системы призрения. Одни формы частной и общественной благотворительности взяла на себя система социального обеспечения, другие были прочно забыты (совсем не велась социальная работа с заключенными). Министерство социального обеспечения проводило централизованную политику в области пенсионного обеспечения, поддержки инвалидов, одиноких и многодетных матерей, детей, не имеющих родителей. В этот период считалось, что в стране не ни тунеядцев, ни нищих.

Период социальной работы (с 1990-х гг.). Разрушение устоявшихся социально-экономических связей, либерализация цен, безработица приводят к обострению социальных проблем. Появляются краткосрочные программы: денежные дотации малоимущим, гуманитарная помощь. Формируется система помощи нуждающимся, но ее работа не отлажена и многим неясна. Поэтому важно изучать как решались эти проблемы у нас, а также в других странах.

2. Предмет, цели, задачи и основные понятия курса истории социальной работы (филантропия, милосердие, человеколюбие, благотворительность, общественное призрение, социальная помощь, социальная работа)

Предметом изучения курса является процесс зарождения, становления и развития основных этапов, факторов системы государственной, церковной, общественной и частной благотворительности. Цель курса - изучение изменений в социальной организации общества, направлений социальной политики, гос. Системы управления соц. обеспечением, формами методов социальной работы.

Филантропия: Слово греческого происхождения. Составлено из двух слов, в переводе означающих "любить" и "человек". Означает действенное человеколюбие, оказание помощи нуждающимся (детям, старикам, инвалидам, больным, малоимущим и т. д.). Деятельность филантропов, как правило, опирается на различные благотворительные организации и фонды.

Милосердие: Милость и нисхождение, прощение недостатков.

Человеколюбие - гуманность, человечность;

Благотворительность -- оказание бескорыстной (безвозмездной или на льготных условиях) помощи тем, кто в этом нуждается. Основной чертой благотворительности является свободный и непринуждённый выбор вида, времени и места, а также содержания помощи.

Общественное призрение, совокупность благотворительных учреждений и мероприятий, имеющих целью подачу помощи лицам, которые по болезни, старости и иным причинам лишены возможности добывать себе пропитание личным трудом. Различают системы государственного, общинного и частного призрения бедных, а по форме оказываемой помощи -- системы обязательных работ трудовой, натуральной и денежной помощи.

Исторически сложились две основные системы призрения: «открытая» и «закрытая».

Открытая система призрения -- это нерегламентированная, хаотическая помощь нуждающимся, в основе которой лежит личное участие и желание (например, подаяние). Закрытая система призрения -- это специализированные благотворительные заведения, деятельность и содержание работы которых регламентированы законом, оказывающие помощь целенаправленно и постоянно (приюты, богадельни, больницы, инвалидные дома, работные дома и т. п.).

Общественное призрение - совокупность благотворительных учреждений и мероприятий, имеющих целью оказание помощи лицам, которые по болезни, старости и иным причинам лишены возможности добывать себе пропитание самостоятельно. Различают системы государственного, общинного и частного призрения бедных, а по форме оказываемой помощи - системы обязательных работ трудовой, натуральной и денежной помощи.

Во всех цивилизованных странах попечение о бедных и беспомощных больных лежит на общинах и приходах.

СОЦИАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ - забота государства, общества о гражданах, нуждающихся в помощи, содействии в связи с возрастом, состоянием здоровья, социальным положением, недостаточной обеспеченностью средствами существования.

3. Древнейшие формы помощи в славянских общинах в архаичный период

Общинные принципы жизнедеятельности восточных славян, практика осуществления защиты человека в системе рода и общины нашли отражение в конкретных формах помощи и взаимопомощи, среди которых основными были культовые с различными сакральными атрибутами; общинно-родовые в рамках рода, семьи, поселения; хозяйственные.

Культовые формы, помощи и поддержки с различными сакральными атрибутами тесно связаны с мифологическим миром древних славян.

Существенной особенностью является то, что мифологическое мышление славян связано с определенной моделью действий по защите и охране коллектива, отдельного индивида. Как отмечают некоторые авторы, архетип действий, поступка осуществляется богом, героем, предком. Именно они в ритуальной форме «помогают» общности «выстраивать» философию помощи, а подражание им формирует нормы альтруистических поступков группы.

Одним из уровней, который заложил и оформил систему реципрокных связей и отношений, создал ценностные стереотипы поведения и восприятия феноменов помощи, явился уровень сакральных отношений. Эта древнейшая форма межгруппового взаимодействия образовала тот социогеном поддержки и защиты, который будет воспроизводиться в языческую эпоху в формах общинно-родовой и хозяйственной помощи и взаимопомощи, а в последующих исторических эпохах -- как система призрения и социальной работы.

Общинно-родовые формы помощи и защиты в рамках рода, семьи, поселения связаны с языческим родовым пространством, в качестве которого выступала, как мы уже знаем, община, вервь. Она стала той основой, которая позволила после принятия христианства на Руси появиться церковной общине -- приходу. Общинно-родовая форма помощи для нас интересна в аспекте поддержки наименее защищенных членов общности, каковыми являлись старики, женщины, дети. По сути, в период язычества была заложена традиция заботы о слабых и немощных.

«Институт старцев» появляется не сразу. Община постепенно предопределила отношение к людям, не являющимися активными участниками трудовой и коллективной жизни. Возможно, эта та стадия развития общины, когда достаточно точно дифференцировались статусы родства, сложились представления типа «этот свет» -- «тот свет», «молодость -- старость» и т. д. Причем по отношению к взрослому миру в одной социовозрастной группе находились старики и дети. Надо сказать, что первоначально половозрастное деление не связывалось с социовозрастным. Отношение к старикам такое же, как и к детям. Архаические народные представления о детях и стариках идентифицировали их как «чистых», не живущих половой жизнью, отсюда общность в одежде у тех и других, и одинаковое отношение к ним. Так, инфатицид (узаконенное убийство ребенка) -- довольно характерное явление на ранних этапах развития общественных отношений (известен как в западной, так и отечественной истории), существовал не только в отношении детей, но и стариков (ранние страницы славянской истории).

«Отправление на тот свет» дряхлых и больных стариков имело различные формы: зимой их вывозили на санях и, привязав к лубку, спускали в глубокий овраг; отвозили в мороз в поле или степь, где и бросали; опускали в пустую яму; сажали на печь в пустой хате; везли куда-нибудь и добивали в огородах довбней; увозили в дремучий лес и там оставляли под деревом; топили.

Однако когда происходит социовозрастное деление в общинной жизни и к представлению «старый -- молодой» добавляется «старший, мудрый, младший», «главный -- неглавный», формируются ритуалы поминовения предков («Масленые деды», «Радоничные деды», «Троицкие деды»), то ритуал отправления «на тот свет» сменяется культом «мудрой старости», уровень инфатицида «старцев» снижается (детский инфатицид сохраняется вплоть до XVIII в.).

Формы поддержки стариков были различны. Исследование этнологческого материала показало, что там, где по какой-либо причине на помощь не приходила семья, заботу о стариках брала на себя община. Одним из вариантов поддержки стариков был специальный отвод им земель по решению общества, «косячка», который давал возможность заготовки сена. В том же случае, когда старики окончательно «впадали в дряхлость», они призревались общиной. Старика определяли на постой к кому-нибудь на несколько суток, где тот получал ночлег и пропитание, затем он «менял» своих кормильцев. Такой вид помощи стал своеобразной общественной повинностью. Возможно, в древности формы поддержки были иными, но их видоизмененная архаическая форма сохранилась до конца XIX столетия.

До принятия христианства на Руси существовали и другие «закрытые» формы помощи, но все они связаны с «институтом старцев». К примеру, вариантом ухода на «тот свет» был добровольный уход из общины. Пожилые люди, которые не могли участвовать в трудовой деятельности, селились недалеко от общины, на погостах, строили себе кельи и жили за счет подаяния. Подобная форма милости существовала, по данным исследователей, вплоть до XVI в., о чем мы находим свидетельства в новгородских писцовых книгах, хотя к этому времени «нищепитательство» осуществлялось церковью и приходом.

Как уже отмечалось, старики и дети относились к одной социовозрастной группе. Типология «старых» и «малых» в некоторых случаях определялась по признаку «сиротства» (явление, когда субъект оставался без попечения близких родственников). В словаре В. Даля сиротство трактуется более широко, чем принято ныне. Сирота -- это беспомощный, одинокий, бедный, бесприютный, а также субъект, не имеющий ни отца, ни матери. Понятие «сиротство» не идентифицировали только с институтом детства, оно имело иные, антропоморфные, смыслы и распространялось на другие виды проблем, такие, как хозяйство, деятельность, статус, социальная роль (что достаточно полно отражают народные пословицы и поговорки: «Сиротинушка наш дедушка, ни отца, ни матери!», «Без коня казак кругом сирота!», «За ремеслом ходить землю сиротить» и т.д.).

Самые ранние формы «института детского сиротства» связаны с формами домашнего рабства, которое вырастало из широчайшим образом распространенного обычая, по которому захваченные в плен взрослые мужчины умерщвлялись, а женщины и дети адаптировались племенем победителей и входили в одну из его семей. Это являлось своеобразным институтом защиты и сохранения жизни ребенку.

Другая форма поддержки сироты -- общинная, мирская помощь. Она по своему характеру совпадала с помощью «немощным старикам», когда ребенок переходил из дома в дом на кормление. Сироте могли также назначать «общественных» родителей, которые брали его на свой прокорм. Однако, если сирота имел хозяйство, община противодействовала усыновлению. Такие сироты назывались «выхованцами», «годованцами».

Начинаются складываться новые подходы к поддержке вдов. Они, как и старики и сироты, считались социально ущербными субъектами в родовой общине. Можно предположить, что оформление института вдов и его дальнейшая поддержка -- явление исторически обусловленное, этапное в языческом мире. Думается, на ранних этапах российской истории института вдов просто не существовало, поскольку в соответствии с языческой идеологией жена была обязана следовать за своим супругом, т. е. ее после смерти мужа вместе с культовыми предметами, утварью хоронили или сжигали на костре.

Появление института вдов у восточных славян происходит незадолго до принятия христианства. Не случайно, что «вдовицы» как особые субъекты выделяются в первых русских законодательных актах, к ним требуют особого внимания, в духовных наставлениях завещают им помогать и «оберегать» их.

Таким образом, мы видим, что уже на стадии родовой общины зарождаются механизмы поддержки тех субъектов общности, которые в силу разных обстоятельств не могут быть равноправными участниками ее жизнедеятельности. Однако параллельно с практикой индивидуальной помощи, возникают формы взаимоподдержки. Они связаны не с индивидуальными формами защиты, а с коллективными, когда поддержка оказывается семье, соседской общине, целому роду.

Ранние формы помощи и взаимопомощи первоначально носили ритуальный характер и до XIX столетия сохранялись в виде народных праздников.

Если проанализировать различные формы крестьянских « помочей», то при всем их многообразии просматривается определенный сценарий, в котором сохранены остатки магических аграрных культов. Он состоит из следующих элементов: ритуальный договор (его обязательным элементом является «хлеб -- соль и магарыч»), совместная трудовая деятельность в договоренные сроки и по завершению работ совместные трапеза, игры, танцы, катания. В народе «помочи» рассматривались как трудовой праздник, в котором принимало участие все сельское население независимо от социальной принадлежности селянина.

Разновидностью архаической модели помощи являются толоки. В разных местностях они имели различную направленность. С одной стороны, они представляли форму совместной деятельности, с другой -- форму помощи бедным крестьянам. Толоки включали в себя не только совместную обработку земли, но и различные виды перевозок сена, хлеба, навоза.

Еще один вид хозяйственной помощи -- совместное использование рабочего скота

Таким образом, в древнейший период славянской истории складываются основные праформы помощи и взаимопомощи. На этой стадии реципрокные и редистрибутивные отношения получают свое общественное признание, формируется древнейшая практика поддержки на основе сакральных смыслов, аграрно-магических культов, общинных норм поведения и ценностей, происходит оформление групповых форм помощи по отношению к таким основным субъектам, как старики, вдовы, дети.

4. Виды и формы поддержки свободных граждан в античном мире

У древних египтян существовало представление о милосердии как бескорыстии и вспомоществовании нуждающимся. Письменные источники по Древнему Египту донесли до нас слова вельможи Пиопинахта: "Я давал хлеб голодному, одевал нагого".

В древнекитайской цивилизации любовь к ближнему, взаимоуважение и поддержка были одними из важнейших нравственных заповедей. Это входило у древних китайцев в понятия "гуманность", "справедливости и долга". Они входили в китайскую этическую систему "пяти постоянств", разработанную Конфуцием и обозначающую отношения между ближними: "отцовская любовь, сыновняя почтительность, дружественное отношение старшего брата к младшему, почтительное отношение младшего брата к старшему, согласие между супругами". “Почитая своих старших, распространяйте (это почитание) и на старших других людей. Любя своих детей, распространяйте (эту любовь) и на чужих детей, и тогда легко будет управлять Поднебесной. Поэтому, когда проявляют милосердие, этого достаточно, чтобы защитить всех в пределах четырех морей. Когда же не проявляют милосердия, то невозможно защитить даже женуи детей”.Традиции милосердия, гуманного отношения к ближнему, сострадания были присущи духовной культуре древней Индии. В гимнах "Ригведы" имеются такие слова: "Богатства подающего не уменьшаются... Тому, кто имея пищу, пожалеет се для слабого, просящего подаяния, кто не внемлет страждущему, пришедшему к нему (за помощью), и кто занимается (только своими собственными удовольствиями) перед лицом страждущего, - тому человеку не будет утешения".

Идеи милосердия, взаимоподдержки, благотворительной деятельности получили свое развитие в духовной культуре античного мира. В древней Греции считалось долгом поддерживать бедных, потому что эти нуждающиеся состояли в родстве или были так называемыми клиентами тех семейств, предки которых были основателями города-государства.

Именно в древнегреческих полисных государствах были заложены основы государственного регулирования благотворительности и призрения. К нищим также проявляли сострадание, давали милостыню, приют, иногда одежду и обувь, приглашали к участию в пиршествах. Впоследствии в Коринфе и Афинах возникают первые общественные гостиницы для приезжих, существовавшие на государственный счет. Размещение в гостинице не требовало денег, но о собственном пропитании приезжий должен был заботиться сам.

Поддержка бедных была одной из важнейших забот в греческих городах-полисах. Часто устраивались раздачи неимущим гражданам припасов и денег. Перикл даже раздавал деньги нуждающимся гражданам на посещение театров и народных собраний. Это был обычай, общий для всех демократических городов-государств. В Древней Греции особое внимание уделялось уходу за больными в так называемых "ятрейях". В то же время принимались меры для призрения военных инвалидов, которые вместе с семейством содержались за счет государства. Солону (640/635-559 гг. до н. э.) приписывается закон, согласно которому все граждане, изувеченные на войне, содержались за счет государства. Сыновья воинов, убитых на войне, также воспитывались на государственный счет до своего совершеннолетия, а затем получали от государства полное вооружение. Иногда в неурожайные годы голодающим оказывалась помощь в виде даровой раздачи или дешевой продажи хлеба, закупленного казной.

Проблема организации социальной помощи стояла и перед правителями древнего Рима. Пытаясь обеспечить порядок в государстве филантропическим путем Август учредил специальные должности чиновников, отвечавших за организацию общественных работ, за распределение хлеба среди народа; при Клавдии появляются чиновники, отвечавшие за опеку сирот. Тем самым государственная филантропия впервые приобретала социально организованный характер с системой управления, подчинения и контроля. Формы взаимопомощи возникали и без участия государства. Известно, например, о существовании так называемых “похоронных товариществ”, главной целью которых было предоставление своим членам приличного погребения. В общественном сознании также возникали идеи необходимости организации системы государственной помощи нуждающимся. Так, например, римский писатель и ученый Плиний Старший считал, что “нужно разыскивать и поддерживать тех, кто находится в нужде, окружая их как бы товарищеским союзом”. Особое внимание в античном Риме уделялось благотворительной помощи и призрению осиротевших и покинутых детей, детей бедных родителей, которых много появилось на закате Римской империи. Эта помощь осуществлялась на государственном уровне.

При императорах Нерве и Траяне различные поместья скупались государством и отдавались в аренду или получали ссуду под залог земли. Полученный доход шел на воспитание детей, особенно сирот. Одновременно с государственной благотворительностью существовала муниципальная. С увеличением имущественного неравенства, пауперизации свободных ремесленников и землевладельцев только бедные граждане имели право жить за счет казны. Тит Ливии сообщает, что бедные граждане Рима имели право жить за счет казны, причем их нельзя было использовать на "грязных низких работах и ремеслах". Римляне военным инвалидам давали земельные участки и назначали в их пользу часть добычи, а впоследствии денежное содержание. Во период с II в. до н. э. по II в. н. э. оформилась правовая система древнего Рима -- так называемое римское право.

В нем существовал и ряд статей, прямо или косвенно касавшихся проблем призрения: Усыновление - двух видов: для получения наследника при отсутствии собственных детей и усыновления для получение дополнительной рабочей силы в семью.

Опека и попечительство - была призвана выразить заботу об опекаемых, так как по римскому праву они не имели ни имущества и возможности им самостоятельно распоряжаться. Виды опеки и попечительства выделяли в зависимости от зависимости от объекта опеки: Попечение о несовершеннолетних;

Опека над женщинами; Попечительство над безумными; Попечительство над расточителями. Таким образом, и в Древней Греции, и в Древнем Риме особое развитие получила филантропическая деятельность, осуществлявшаяся как государством, так и частными лицами и означавшая зачастую любое доброе начинание: сюда могли входить и раздача денег и хлеба, так и устройство празднеств и зрелищ.

5. Развитие системы поддержки нуждающихся в Средневековой Европе

Церкви в средние века переходит очень важная функция -- поддерживать социальный мир и сглаживать социальные противоречия. Естественно, что церковь не разделяла открытой враждебности по отношению к обездоленным и нуждающимся, так как эта враждебность была бы несовместима с проповедью смирения, любви к ближнему и равенства всех перед Богом. Поэтому, обращаясь к сильным мира сего, церковь взывала к милосердию.

Сочувствие к низшим слоям и осуждение их притеснителей в значительной степени проистекали из социального учения церкви, которая формально превозносила бедность, считая ее идеальным состоянием. Программа церкви в этом отношении фактически сводилась к требованию милостыни в пользу бедняков. О способах прекращения бедности и не помышляли. В бедняках в то же время видели не столько несчастных, чью жалкую участь необходимо было облегчить, сколько спасителей богатых. В таком случае нищелюбцем двигала не любовь к ближнему, не человеколюбие, а желание очиститься от своих собственных грехов; нищий же выступал в виде средства к «самоочищению».

Тем самым сложились вполне определенные правила подачи милостыни: 1) ценна только непосредственная милостыня, подаваемая из рук в руки; 2) милостыня подавалась тайком, мимоходом; 3) важна «слепая» милостыня, без выяснения причин нищенства и тех обстоятельств, куда пойдет милостыня; 4) нищий должен знать имя нищелюбца, чтобы помолиться за него в церкви, причем обратная связь здесь необязательна.

Важным явлением стало возникновение «нищенских» монашеских орденов, возводивших бедность в идеал, таких, как ордена францисканцев, доминиканцев, премонстратов, картезианцев и цистерцианцев. Справедливости ради следует заметить, что церковь не ограничивалась лишь проповедями о необходимости милостыни, но стремилась на деле помочь нуждающимся. Так, до четверти церковных доходов употреблялись на культовые или благотворительные цели. Постепенно укрепление церковной системы привело к тому, что раздача хлеба и составление списков нуждающихся в помощи стало прерогативой церкви.

В данном случае примечательна благотворительная деятельность св. Василия (329-379), епископа в Кесарии Каппадокийской, организовавшего у ворот города убежище для престарелых, госпиталь, странноприимный дом и богадельню для слабых и увечных. В качестве источников для организации благотворительных заведений служили как церковные доходы, так и частные пожертвования прихожан. Надо заметить, что госпиталь, организованный св. Василием, послужил прототипом для создания монастырских больниц в Западной Европе. Конечно же первые монастырские больницы отличались крайне низким уровнем лечения и ухода за больными людьми: медицинская подготовка монахов была недостаточной, а лечение «постом и молитвой» редко достигало своей цели. Кроме того, в периоды эпидемий больницы, строившиеся в отсутствие санитарно- гигиенических знаний, при скученности больных превращались в рассадники заразных болезней.

Не случайно больницы называли «домами страданий», «юдолью смерти». Объектом заботы католической церкви стали и бездомные. Так, в 542 г. в Лионе был открыт особый приют, называвшийся «Домом Господа», где работали как монахи так и добровольцы из горожан.

Вплоть до XIII в. каждые 3-5 лет недород регулярно вызывал голод. Сложился своеобразный устрашающий цикл: ненастье -> неурожай -> рост цен -> голод -> употребление в пищу суррогатов -> эпидемия -> мор. Вначале плохой урожай. Дорожали продукты, увеличивалась нужда бедняков. Те, кто не умирал от голода, подвергались другим опасностям. Потребление недоброкачественных продуктов (травы, испорченной муки, вообще негодной пищи, иногда даже земли) влекло за собою болезни, часто смертельные, или хроническое недоедание, которое подтачивало организм или убивало. Одной из неукоснительных забот церкви в неурожайные годы становилась обязанность кормить голодающих, одевать их и предоставлять временное прибежище. В каждом крупном аббатстве имелись службы раздачи милостыни и оказания гостеприимства, а также два специальных должностных лица, несших эти послушания.

Еще одной напастью средневековой Европы были регулярные эпидемии всевозможных инфекционных заболеваний и ужасающая детская смертность, которая считалась нормальным. Плохое питание и жалкое состояние медицины, частые эпидемии порождали страшные физические страдания и высокую смертность населения. Средняя продолжительность жизни была очень низкой и не превышала тридцати лет. Появление «горячки» (современные исследователи считают, что вызвана она была употреблением в пищу плохого зерна) лежало в основе появления особого культа, который привел к основанию нового монашеского ордена и к появлению, тем самым, нового типа орденов -- госпитапьеров. Так горячку с «успехом» пытались лечить почитатели св. Антония (антониты). На смену горячечной болезни пришла не менее страшная эпидемия другой болезни -- проказы.

Следствием распространения проказы стало появление специальных изоляторов для больных -- лепрозороев, организованных специально учрежденным католической церковью для призрения прокаженных орденом св. Лазаря (отсюда -- лазареты). В середине XIV в. в Европу пришла еще более страшная эпидемическая болезнь, поставившая западный мир на грань жизни и смерти -- чума.

В условиях повторяющихся эпидемий именно монастыри как места относительной стабильности превращаются в центры раздачи милостыни. Роль монастырей в этот период трудно переоценить: помимо раздач милостыни они организовывали постоянную помощь нуждающимся через устройство монастырских госпиталей. Параллельно отмечаются попытки регламентировать помощь нуждающимся. В 1458 г. В Антверпене была учреждена так называемая Палата бедняков. В Нюрнберге в XV в. вводятся периодические переписи местных нищих (дважды в год), непостоянные нищие («чужаки») должны были пребывать в городе не более трех дней. Они обязаны были платить те же налоги, что и остальные работающие.Эпидемии чумы положили также начало становлению санитарного законодательства и городской санитарии. В 1348 г. в Венеции был организован санитарный совет, в ряде итальянских портов появились особые надзиратели -- «попечители здоровья».

6. Создание в средневековой Европе «системы изоляции». Её роль в решении вопросов социальной помощи больным, нищим, юродивым

В средние века было немало людей, появлявшихся на свет на обочине дороги и там же заканчивавших свою жизнь. Однако не все они были «бродягами» в нашем, современном смысле слова. Ремесленники переходили из города в город в поисках заработка, проповедники искали новых слушателей, студенты сами хотели слушать лекции знаменитых профессоров. Но выгоняла людей на дороги и обычная нужда: оставшиеся без кормильца женщины, дети и старики покидали родные места и скитались по окрестным городам и деревням, добывая себе питание нищенством, а то и воровством.

Отношение к обездоленным, больным и убогим в средневековой Европе вообще было довольно терпимым. Короли, богатые монастыри и города выделяли деньги на содержание приютов для стариков и сирот, больниц для бедных, постоялых дворов для пилигримов; раздавали им деньги возле церквей. «Наши городские нищие» (так их называли в городских документах) были даже объединены в некое подобие цеха; возглавлял этот цех, избранный самими нищими старшина, с которым городские власти обсуждали все дела, касающиеся сбора милостыни.

Сочувствие к низшим слоям и осуждение их притеснителей в значительной степени проистекали из социального учения церкви, которая формально превозносила бедность, считая ее идеальным состоянием. Прославление бедности стало основным лейтмотивом религиозных литературных памятников раннего средневековья. Именно в бедняках должно было служить им своего рода моральной компенсацией за земные невзгоды.

Программа церкви в этом отношении фактически сводилась к требованию милостыни в пользу бедняков.

В эпоху Просвещения становится ясным, что, хотя в призрении убогих и нет никакой материальной (рациональной) необходимости, тем не менее благотворительность является первым и абсолютным долгом общества, ничем не обусловленным, так как именно она - условие его существования. Забывая и не заботясь о неимущих и убогих, общество тем самым обрекает себя на самоуничтожение.

Однако относительно конкретных форм этой благотворительности общественная мысль XVIII в. пребывала в сомнениях. Возникало сразу несколько вопросов:

а) Следует ли понимать «общественный долг» как абсолютное обязательство для общества?

б) Следует ли государству взять благотворительность в свои руки?

в) Государство ли должно строить госпитали и распределять помощь?

Незадолго до революции во Франции по всем этим вопросам в публицистике разгорелась целая дискуссия. Выявились две точки зрения:'

1. Призывы к установлению государственного контроля за всеми благотворительными учреждениями, так как «общественный долг» есть в конечном счете «долг общества», а следовательно,- и государства. Выдвигалось предложение учредить постоянно действующую комиссию по контролю за всеми госпиталями королевства, а впоследствии - создать несколько крупных больниц, где обеспечить надлежащий уход за больными бедняками.

2. Общественный долг - это долг общественного человека, а не самого общества. Таким образом, для того, чтобы установить возможные формы благотворительности, следует определить, какова природа и каковы пределы чувства жалости, сострадания, солидарности, присущих общественному человеку и способных объединить его с ему подобными. Иными словами, в основе теории благотворительности должен лежать этот психологический и моральный анализ, а не определение договорных обязательств в социальной группе.

Эта сила выводилась из двух основных составляющих: негативную составляющую образуют тяготы, с которыми связаны требуемые заботы. Де Немур заключал: «Вот почему в семье, члены которой связаны взаимной любовью и дружбой, помощь всегда оказывается сразу, причем самым внимательным и энергичным образом. Но, чем более издалека приходит помощь, тем ниже ей цена и тем обременительнее она для тех, кто ее оказывает».

Таким образом, вырисовываются условия оказания помощи больным людям, условия, при которых существует новая благотворительность:

1) больные должны быть распределены по разным сферам, в зависимости от их принадлежности к тому либо. иному кругу людей; ;

2) сама благотворительность должна сочетать в себе как можно больше живого, естественного чувства заботы и сострадания, будучи в то же время экономически справедливой и обоснованной, то есть выгодной.

Строительство обширных госпиталей и больниц, содержание которых обойдется очень недешево, экономически нецелесообразно; помощь следует распределять непосредственно между семьями больных, что принесет, по мнению де Немура, тройную выгоду. Во-первых, выгода эмоциональная: семья не перестанет испытывать подлинную жалость к больному, хотя и видит его каждый день. Во-вторых, выгода экономическая, отпадет необходимость предоставлять больному кров и пищу, ибо дома они ему обеспечены. В-третьих, выгода медицинская: не говоря уже о том, что дома больной получит особенно тщательный уход, он к тому же будет избавлен от гнетущего зрелища госпиталя (своеобразного «храма смерти»).

Так был сделан любопытный вывод: как изоляция, в конечном счете, порождает бедность, так и госпиталь порождает болезнь. Поэтому, место, отведенное для излечения, - это не госпиталь, а семья (или, во всяком случае, непосредственное окружение больного человека). Подобно тому, как бедность исчезнет при свободном обращении рабочей силы, так и болезнь должна будет отступить перед теми заботами, которые будет оказывать человеку его естественная среда. Приближение призрения за больным бедняком к его семье достигало, как казалось, сразу двух целей: «одушевления» и очеловечивания оказываемой помощи и экономии государственных средств в организации медицинского обслуживания. Произошло, таким образом, разграничение бедности и болезни, рушились границы изоляции (в ее пределах отныне останутся только умалишенные).

Таким образом, в теории изоляция как всеобъемлющая система, поглощавшая изгоев общества, подошла к своему логическому концу. Однако на практике, в реальной жизни, реформирование и определение нового места и роли изоляторов происходило постепенно и не столь гладко. Можно говорить (на примере Франции и, отчасти, Англии) о трех этапах.

1. 1760-1785 гг.: попытки реорганизации существующей системы изоляции на новых, более продуманных и приспособленных к жизни, началах.

Речь здесь шла лишь об улучшении санитарно-гигиенического состояния изоляторов, которые рассматривались как вероятная причина заражений, болезней, всех нечистот и пороков, отравлявших атмосферу города. В этой связи все места заключения (госпитали, смирительные и работные дома) должны быть максимально изолированы, а воздух вокруг них должен быть чище.

В 1768 г. по всей стране было открыто 80 домов призрения нищих, но по своей структуре и целям они во многом повторяли общие госпитали. Так, по уставу лионского дома призрения, в него направлялись 1) бродяги и нищие, приговоренные к тюремному заключению; 2) девицы легкого поведения, сопровождающие войска; 3) частные лица, задержанные по приказу короля; 4) помешанные, как бедные и всеми покинутые, так и те, чье содержание будет оплачиваться.

Тем самым, изоляция постепенно изживала самое себя и доказывала свою полную несостоятельность. К сходным выводам приходят и в Англии. Здесь по проекту Купера 1765 г. появился ряд заведений-изоляторов в сельской местности, где под наблюдением дворянства и духовенства содержались нищие. Заведения включали в себя лечебницы для больных бедняков, мастерские для здоровых и исправительные дома для тех, кто будет уклоняться от работы.

Однако уже в начале 1780-х гг. большинство новосозданных заведений было упразднено, а меньшая часть превращена в госпитали для стариков и больных, В 1782 г. Актом парламента «О наилучшем обеспечении и занятости бедняков» муниципальные власти были лишены своих полномочий в вопросах, касавшихся призрения нищих. Отныне во всех приходах назначались «надзиратели» за бедняками, управлявшие работными домами, а также инспектора по контролю и организации дела в workhouses. Кроме того, наряду с последними создавались так называемые poorhouses, дома для бедняков, которые предназначались для тех, «кто сделался неимущим по возрасту, по болезни либо увечью и неспособен собственным трудом обеспечить свое существование».

Направление нищих и в работные дома, и в дома для бедняков давал инспектор, но «здоровые» нищие туда не помещались: им следовало как можно быстрее предоставить работу, отвечавшую их силам и способностям. Инспектор также был обязан впоследствии проверить, что работа их должным образом оплачивается.

II. Вторая половина 1780-х гг.: попытки некоторого ограничения практики изоляции.

Во второй половине 1780-х гг. французские власти попытались искусственно ограничить самую практику изоляции. Так, министерство внутренних дел разослало запрос управляющим заведений Общего госпиталя с просьбой сообщить, какого рода заключенные содержатся в различных изоляторах и каковы мотивы их заключения. По распоряжению министерства часть заключенных подлежала освобождению после одно-двухгодичного заключения, а именно «те, кто, не совершив ничего такого, что могло бы повлечь суровые меры, к коим были они приговорены законом, предавались чрезмерному вольнодумству, разврату и мотовству».

Не подлежали освобождению «узники, помешанные в уме, чье тупоумие не позволяет им правильно вести себя в обществе либо же чье буйство представляет опасность для окружающих. Таким образом, практика изоляции была ограничена в отношении всего, что касалось прегрешений против морали, семейных конфликтов, вольнодумства в его «легких» формах, но изоляция сохранилась для безумных и нищих.

Изоляция стала играть две важнейшие функции: с одной стороны, функцию врачебного ухода и лечения слабоумных, за которыми неспособны присматривать неимущие семьи; с другой - функцию «исключения из общества)). В то же самое время, изоляция уже не выступает полным и абсолютным уничтожением свободы. Конечно же, ее первейшая цель - пресечь любые контакты безумца с миром разума, и в этом смысле она остается заточением; но она должна иметь выход «вовнутрь», в то пустое пространство, где безумие могло бы обрести свободу самовыражения. VIII

Таким образом, выясняется основная задача заточения - дать сумасшедшему шанс успокоиться, не пытаясь его к чему-то принуждать. Постоянное подавление вызывало в безумцах ответные реакции: насилие, ярость, буйство, отчаяние, позволявшие отождествлять сумасшедших с дикими зверями. Теперь же верх берет иная ориентация - «сблизить» образ безумца с домашним животным или с малым, неразумным ребенком.

Итогом таких изменений стало возникновение на рубеже XVIII-XIX вв. психиатрических клиник, а лечением безумных наконец-то занялись врачи.

7. Роль монашеских орденов в деле развития благотворительности и призрения в средневековой Европе

Становление благотворительности в средние века связано с возникновением рыцарских орденов. История Тевтонского ордена покрыта мраком. Она во многом легендарная. Прообразом явилось объединение вокруг госпиталя в Иерусалиме, которое возникло в 1129 г. Один немец, имени которого не сохранилось, осел в Иерусалиме после захвата города крестоносцами. Он начал принимать в свой дом убогих, давать приют больным соотечественникам. Позднее этот человек построил госпиталь и при нем часовню во славу Девы Марии. Его жена основала женский госпиталь. Многие немцы жертвовали свои сбережения в пользу госпиталя и работали в нем. Среди них было много рыцарей и дворян. Они принимали участие в присмотре за больными и одновременно воевали. Так при госпитале образовалось рыцарское объединение. Во время боевых действий старые и калеки ухаживали за больными, а боеспособные отправлялись в поход. Официальное образование ордена произошло в 1190 г. Несколько немцев - уроженцы Бремена и Любека - сделали из корабельных парусов палатку, собрали в ней больных и раненых и присматривали за ними. Активное участие в этой благотворительной акции приняли и немецкие рыцари, одновременно исполняя свои воинские обязанности.

К ним присоединялись и братья - госпитальеры, которые оставили занятый мусульманами Иерусалим. Швабский князь Фридрих, cтавший предводителем немецких крестоносцев после смерти Фридриха Барбороссы, принял эту акцию под свою опеку. Фридрих задумал создать на основе добровольного объединения особый рыцарский орден. Собрание дворян одобрило идею Фридриха и постановило составить новый орден (его устав и структуру) на основе иоаннитского и тамплиерского.

Тевтонский орден с самого начала стал духовно-рыцарским в отличие от предшественников. Центром нового ордена был назначен Тевтонский госпиталь Девы Марии в Иерусалиме. При этом магистре сформировался основной внутренний строй организации, которая подчинялась непосредственно Папе Римскому. Тот, кто желал быть принятым в орден, должен был быть сильным, здоровым и принадлежать к немецкому дворянству. Кроме трех главных обетов - бедности, безбрачия и послушания - член ордена обязан был также присматривать за больными, воевать с врагами Креста, сознательно выполнять приказы магистра.

Руководство ордена имело четко очерченные и хорошо отрегулированные функции. Возглавлял эту организацию великий магистр, или по-немецки « гофмейстер». Он избирался пожизненно генеральной капитулой, которая состояла из краевых магистров, высших чинов ордена и членов столичного конвента. Конвент являлся органом местного самоуправления и состоял из рыцарей, священников и служивого братства. После смерти великого магистра его одежду отдавали убогим, а одного нищего кормили целый год. Избранный заместитель сообщал о смерти руководителя провинциальным магистрам и назначал день выборов нового гофмейстера. В день выборов великого магистра после молитвы и богослужения о Святом духе читали правила и устав ордена. После этого каждый брат 15 раз прочитывал «Отче наш» и угощал 13 нищих.

8. Церковь - основной источник социальной помощи в средние века

Парадигма помощи и поддержки в период XIV - первой половины XVII вв. существенно изменяется. Для этого времени характерны три основные тенденции, три формы поддержки и защиты нуждающихся: монастырская система помощи, государственная система защиты (она вырастает из традиций княжеского нищепитательства и нищелюбия как определенных форм княжьего права) и первые светские тенденции благотворительности.

Монастырская система помощи представляет два основных этапа развития монастырей.

Первый - объединение земель вокруг монастырей в центральной части Руси XIV-XVI вв., второй - колонизация Севера в XVI-XVII вв.

Объединение земель вокруг монастырей происходит со второй половины XIV в., когда меняется характер монастырского управления. Происходит переориентация жизнедеятельности монастырей, которые ставили перед собой хозяйственные задачи и превратили обители в самостоятельные феодальные вотчины. Во главе нового монастырского реформирования стояли Сергий Радонежский и Митрополит Алексий. На смену ктиторским монастырям, основанным князьями и епископами, приходят монастыри-вотчины. Ктиторские монастыри, которые развивались на протяжении более двухсот лет, заложили основу пансионной системы поддержки не только для мужчин, но и для женщин. «Институт вдов» за это время получает юридическое признание. Многие русские княгини или их мужья специально строили монастыри для проведения оставшихся лет жизни в его стенах. В монастырскую обитель путь был открыт для женщин и мужчин из любого состоятельного сословия. Ктиторские монастыри находятся обычно в средневековом городе, а монастыри-вотчины развиваются за пределами города. Их более интенсивное развитие связано с тем, что они являются более открытыми для всех желающих и у них более выгодная система инвестиций для мирских людей. Это достигалось за счет того, что монастыри-вотчины скупали земли, а значит, становились крупными земельными собственниками. Покупались не только деревни, но и города. Тем самым монастыри приобретали функции сильных, могущественных, то есть те функции, которыми обладали князья. Именно эти функции защиты и поддержки закрепляются в народном сознании (например, поединщиками на Куликовом поле выступили два монаха - Пересвет и Ослабя).

Привлекательность монастырской защиты и поддержки для работного люда была в том, что они имели более выгодные условия жизнедеятельности, находясь в составе монастырской вотчины. Крестьяне шли к монастырям, ибо они освобождались от пошлин и податей, от юрисдикции местных властей, от проезда через села княжеских чиновников, которым необходимо было давать корма, подводы, лошадей, проводников и т.д. Крестьяне находили защиту от преследований, убежище. Но именно приход работного люда делает монастыри сильными и изобильными.

Богатство монастырей приумножали и частные вклады. Они были различны: от церковной утвари и предметов культа до земельных угодий. Постепенно монастырско-вотчинская идеология привносит новые элементы призрения в стены монастыря: пожертвования некоторого дара в виде натуральных продуктов, собственности, денежных взносов. Не случайно, что в этот период появляется некоторый вид «складчины», коллективной финансовой помощи нуждающемуся - на монастырь. Льготные налоги для крестьян, умелое хозяйствование, всевозможные пожертвования делают монастыри-вотчины крупнейшими собственниками (так, Кириллов монастырь владел землями от Белого моря до Москвы). Кроме того, монастыри-вотчины предоставляли посадскому человеку или крестьянину прибежище на старости лет в качестве монаха или бельца, живущего в тиши монастырской ограды. Монастыри играли роль своеобразных страховых учреждений не только по случаю смерти, но и по старости. Внесение вклада было обязательным условием, чтобы иметь этот страховой полис.

Развитие монастырей-вотчин как закрытой пансионной системы и крупных земельных собственников столкнуло их с государственной властью. Окончательное подчинение церкви государству произошло в XVIII в.

Развивается государственное призрение. Оно создается на основе княжеской благотворительности, на основе ограничения власти церкви, в том числе и в деле призрения.

В середине ХVI в. впервые формулируется идея оказания государственной помощи нуждающимся и создаются реальные предпосылки для формирования системы государственного призрения. В 1951 г. Стоглавый собор постановил просить царя повелеть сделать перепись всех престарелых, прокаженных и не имеющих жилья.

Одной из существенных форм поддержки братьям по вере со стороны государства являлась милостыня двух уровней - личная царская и государственная.

Однако постепенно личная царская милостыня претерпевает трансформацию и переходит в систему государственной гуманитарной помощи.

Происходят изменения и в других видах помощи и поддержки со стороны государства. В Судебнике 1550 г. впервые ставится вопрос о правомерности призрения лиц, которые не являются клиентами церкви. Согласно церковному законодательству под защиту Церковной власти попадали женщины, дети, престарелые, родители, рабы. Церковь постепенно стала брать под свое покровительство торговых и городских людей, которые за определенную плату покупали себе право жить в монастырях. Именно против этого и направлено данное постановление Судебника 1550 г.

Формирующееся законодательство государственного призрения не только реагировало на проблемы церкви, но и было тесно связано с проблемами бедности, социальной патологии, государственной защиты вдов и сирот и т. д.

В связи с тем, что проблемы, связанные с нищенством, монастыри перестали решать, так как стала преобладать общинно-вотчинская форма организации, государственная власть официально легализовала институт нищенства. Под защиту закона попадают калеки, городские нищие, а причинившие им насилие должны были платить штраф. Легализация и защита нищенства связаны не только с отсутствием соответствующего призрения, но и с тем, что в общности сложились такие христианские стереотипы поведения, согласно которым подаяние являлось одним из способов приобщиться в мирской жизни к таинству Церкви, к таинству православия.

Система государственных мер контроля и поддержки осуществляется по различным направлениям, в том числе путем регулирования цен на хлеб в период массового голода (1601 г.), отпуска на волю работных людей во время голода (1603 г.), оформления денежного долга в счет будущих отработок и откупов (1649 г.). По сути дела появляется кредитная система, позволяющая в период массового голода физически и экономически выживать работному люду.

Подкрепляется законами и указами и система санитарно-полицейских мер против распространения эпидемий (моревого поветрия). При этом происходит организация института контроля и оповещения.

Переосмысление происходит и в подходах к вдовам и детям. Государство берет на себя призрение тех вдов и детей, чьи мужья и отцы погибли на государственной службе. Это пенсионное право выражалось в форме раздачи земель на прожиток. Государство как субъект помощи в первую очередь осуществляет поддержку тем лицам, которые стоят на защите интересов существующей власти. Здесь просматриваются те же механизмы реципрокных связей узаконивания патерналистских отношений - «ты - мне, я - тебе».

Светские подходы к помощи и поддержке нуждающихся.

Вместе с распространением государственных принципов защиты начинают осуществляться светские подходы к помощи и поддержке нуждающихся. Этот вид обозначается как частная благотворительность. Она выражалась в мерах помощи, связанных с голодом, а также с устройством больниц для неимущих и их лечением. Подобной деятельностью занимаются различные люди - и бывший хранитель государственной печати А. Ордын-Нащокин, и опальный патриарх Никон, и Ф. Ртищев, помещица Ульяния Осорьина: А. Ордын-Нащокин после завершения государственной службы постригся, завел больницу и сам служил людям. Патриарх Никон помимо раздачи хлеба и денег, лечил людей. Федор Ртищев купил домик, кормил, содержал и лечил людей. Ульяния Осорьина в голодные годы разделила участь своих крестьян, а также ухаживала за больными и немощными.