1. Р. Каюйа выделил четыре типа игр. Игры расположены на едином континууме-процессе, начало которому задает максимальный Ludus (управление игрой через правила) и заканчивается Paidia (максимальная стихия игры, обеспечивающая самореализацию игрока):

а) игра-агон (борьба, состязание). Играют соперники, цель игры -- победа. Прежде всего это спорт;

б) игра-alea (жребий, игральная кость). Сюда относятся все азартные игры, игры на везение, в которых побеждает случай Hasaid (франц.) -- случайность; судьба; риск.. В этих играх главенствует риск (например, биржевая игра, лотерея, карты, пари, рулетка, тотализатор) В 1993 г. 147 французских казино принесли хозяевам прибыль, равную 147 млрд. франков, причем 70% этой прибыли обеспечивали 9 тыс. игральных автоматов. От распространения лотерейных билетов в Европе получено 211 млрд. франков, а в США и Канаде -- 180 млрд. франков. Страсть к азартным играм -- массовая эпидемия: в США насчитывается 3 млн. больных -- новых «наркоманов», пристрастившихся к игральным автоматам, испытывающих непреодолимую потребность в драматических проигрышах или выигрышах и эмоциональных потрясениях, сопровождающих их. Эти больные проходят лечение, находятся под наблюдением психиатров. (См.: Что наша жизнь? Игра? //За рубежом. 1994. № 48. С. 9).. Замечено, что в кризисные времена эта страсть усиливается до предела. Игра, этот наркотик для бедных, дает возможность обмануть судьбу и питает мечты о лучшей жизни;

в) игра-mimicry (подражание, имитация). Этот тип игры характерен для сценических искусств, театра, зрелищ типа шоу. Играющий -- актер, его принцип игры -- жизнеподобие, подражание реальности;

г) игра-ilinx, игра головокружения. Игрок играет с самой смертью в прятки -- рискованные мероприятия вплоть до «русской рулетки». На карту ставится сама жизнь игрока -- она отдается на волю случая, стихии.

Все эти четыре типа локализованы: первый -- стадионом, спортзалом и т.д., второй -- игральным столом, рулеткой, третий -- сценой, а четвертый -- самой жизнью играющего.

2. Выделяются три плана игры: play (играние), game (вид игры), performance (мотивация игрока, его отношение к игре). Такой метод классификации (структурации) позволяет ясно описать конкретные виды игр с четким расчленением их на составные части.

3. С.А. Смирнов в вопросах классификации продвигается глубже всех, поскольку в схему включаются соответствующие стили жизни людей, что делает понимание игры более антропологичным. Он предлагает следующую схему, выделяющую три типа игр.

Игра-мимезис (соответствует театру, языковым играм, играм с текстом) связана с игрой воображения и ума человека, это мир «Зазеркалья», и целью создания такого мира является развитие личности играющего. Квази-формы: эстетство, салонные игры, богемное поведение. Такая игра, когда фантазия приобретает прочные формы, «овеществляется», переходит в игру-агон, целью которой уже является победа одного играющего над другим в ирреальном мире, это игра в игрушки в условном мире, огороженном множеством правил (рыцарские турниры, спортивные состязания, конкурсы эрудитов). Здесь свободы меньше, чем в первом типе игр, поскольку нет места для импровизации, индивидуальной интерпретации роли. В агонистике человек вырабатывает силу жизни, выносливость, отодвигает границы «усталости от жизни». Если нарушается мера игры, то появляются квази-формы (война) уничтожающие в конечном счете и игрока, и данный тип игры.

Игра-экстазис доводит борьбу до предела, игрок ходит по краю пропасти, вплоть до тяжбы с Богом (Гамлет, Дон-Кихот). Этот тип игры воплощен в героях Пушкина: Евгении из «Медного всадника», Сальери, Германе из «Пиковой дамы»; ключевая мысль. Пушкина состоит в том, что идея, становящаяся абстрактным принципом, знаменем, фетишем, превращается в идола, в дубинку для уничтожения живого. Идол ищет олицетворенной силы и находит его в фанатике. Здесь мы уже близки к объяснению поступков героев Достоевского, разрушающих опоры, на которых зиждется природа человека, и бросающих вызов самой истории. Квази-формами являются рулетка, кости, карты.

Вникая в проблематику игры, мы не можем пройти мимо взглядов на игру Э. Берна, известного американского психотерапевта, написавшего книгу «Игры в жизни людей». Он обнаруживает множество сценариев жизни, реализующихся как в трансакциях, так и во внутреннем мире человека. Если взаимодействия людей нельзя сводить к игре, в чем мы уже убедились, то наш интерес к описанным Берном взаимоотношениям внутренних олицетворений законен. Он структурирует внутренний мир человека по персонажам «ребенок», «родитель» и «взрослый». Взаимоотношения между ними определяются сутью этих олицетворений: «ребенку» свойственны фантазии, творческое, импровизационное начало, «родителю» -- нормативность, традиционализм, воспитательное начало, унаследованное от его родителей и помогающее прокладывать русло жизни «ребенку», а «взрослому» характерны прагматическое отношение к жизни, рациональность в суждениях и поступках. Преобладание во внутреннем мире того или иного человека какой-либо из этих позиций означает преобладание соответствующих стремлений в реальных поступках индивида, в его действиях и в участии в тех или иных типах игр (стиль жизни индивида во многом зависит от «долевого участия» в его поведении этих персонажей, что, в свою очередь, обусловлено его воспитанием и самовоспитанием в рамках данной культуры).

СПОРТ: ЯРОСТНЫЙ И ПРЕКРАСНЫЙ МИР

Игра-агон стимулируется стремлением к победе каждого участника игры посредством состязания в силе, ловкости, умении, волевом настрое. Это -- спорт. Он является отражением в игровой форме феномена доминирования, когда борьба ведется ненасильственными способами, а превосходство достигается путем соревнования в рамках установленных правил. Характерно, что по традиции во время Олимпийских игр в Древней Греции прекращались все военные действия -- это указывает на то, что люди с давних пор стремились к реализации основных феноменов своего существования в «чистом» виде, когда моральные требования «очеловечивают» тот или иной феномен совместного существования людей,

Мир игры смягчает феномен доминирования, стремления к превосходству одного человека над другим, вводя процесс его реализации в культурные формы. Справедливость победы чемпиона признается (легитимизируется) всеми, если она добыта на основе правил игры, «в честной борьбе». Этот факт подтверждает мысль о том, что игра есть культурно-исторический феномен и что границы трансцендентных миров -- это дрейфующие границы, где нет пограничных столбов. Если отвлечься от play (процесса игры) и game (процедур и упорядоченности конкретного вида игры правилами) Отвлечение от этих двух показателей игры оправдано тем, что они не антропологичны, а технологичны, т.е. субъект в них присутствует неявно. и остановиться на анализе performance (мотивациях и переживаниях игрока), в нашем случае -- спортсмена, то анализ научной литературы по этой проблеме позволяет утверждать следующее.

1. Множество работ посвящено вопросам соотношения образа и стиля жизни человека с активной физической культурой. Большинство из них выполнено на основе понимания и принятия авторами того, что приобщение человека к повседневным занятиям физическими упражнениями нормализует образ его жизни. Иначе говоря, в этих работах реализуется девиз древних «в здоровом теле -- здоровый дух». Такие работы носят больше пропагандистский, нежели аналитический, характер. Между тем даже небольшой анализ происхождения этого девиза указывает на иные возможные трактовки, а именно, что здоровому телу необходим здоровый дух. В эпохи царствования силы и насилия как инструмента регуляции отношений между людьми и государством люди древности, думается, так же как и сейчас, нуждались в большей мере в оздоровлении духа носителей физической силы, чем в развитии ее самой. «Закон кулака» для своего отмирания нуждался в нравственной силе духа Как отмечается в итогах крупного социологического исследования (Проект 198689 гг. НИИ физической культуры, г. Москва), социальная инфантиль-ность, низкие нравственные качества части спортсменов, нацеленность на получение в первую очередь материальных благ, суженность круга интересов, практическое отсутствие образования при наличии диплома о таковом, высокий уровень притязаний при невозможности их реализации -- это не только характерные черты спортивной субкультуры, но одновременно и факторы, которые по мнению криминалистов, характеризуют криминальную среду. Каждый пятый спортсмен считает, что « все средства хороши» для достижения победы (см.: Социс. 1991. № 5. С. 68--75). За последние пять лет атмосфера не оздоровилась, особенно в связи с появлением в сфере спорта «больших денег» (спирт вместо спорта. -- АиФ. 1996. № 22. С. 7).. Надо говорить и о девизе «здоровому телу -- здоровый дух!».

2. В меньшей мере изучены средства и методы самоутверждения спортсмена, его мотивации, переживания и его судьба в современном обществе и в мире спорта, требующего все более высокого накала страстей, напряжения всех сил и воли.

3. Еще меньше изучены поведение зрителей спортивных состязаний, характер воздействия на них спортивных зрелищ. Возникновение и учащение «войн фанатов» во время игровых встреч национальных или популярных клубных команд (футбол, баскетбол, ручной мяч и т.д.) в последние 20--30 лет говорят о том, что зрелищный спорт приносит в массы и насилие. Недавно возникла, как известно, даже война (правда, однодневная) между Эквадором и Парагваем из-за футбольной встречи, результат которой кого-то не устроил.

Остановимся на внутреннем мире современного спортсмена. Социальный портрет, составленный на основе самооценок, показывает, что доминирующее положение в иерархии интересов в сфере досуга (человек «виден», когда он добровольно выбирает свои занятия) занимают виды деятельности, не требующие серьезных душевных усилий от человека. Наиболее привлекательны: прослушивание магнитофонных записей, просмотр видеофильмов, посещение кинотеатров, чтение приключенческой и детективной литературы, просмотр телепередач. Занятия музыкой, живописью и т.д. занимают последние места (13--15-е места из 15). На втором месте по значимости -- посещение спортивных мероприятий. Причем люди, занимающиеся спортом любительски («физкультурники»), в три раза чаще, чем квалифицированные спортсмены, отмечают эстетическую привлекательность спортивных зрелищ. Такое положение во многом обусловлено целевой установкой современной спортивной деятельности -- производством спортивного результата, установкой, диктующей безразличие к личности спортсмена -- как его самого, так и со стороны спортивных функционеров. Это результат воздействия на спортсменов атмосферы «Большого спорта» в мире, в котором престижные и денежные интересы возведены в идеалы, влекущие к себе миллионы молодых людей.

Каков же современный зритель-болельщик? Его поведение, ведущее порой к серьезным, а порой и трагическим событиям на стадионах, является предметом социологического анализа. Всех зрителей спортивных состязаний условно можно разделить на «знатоков» (знают «все» о спорте), «практиков» (охотно посещают любые спортивные состязания), «престижных» (активно болеют лишь в периоды наиболее значительных спортивных событий), «избирательных» (болеют лишь за свой клуб, интересуются лишь определенным видом спорта, имеют своего кумира) в спорте), «случайных» (случайные зрители или потребители спортивной информации), «неболельщиков» (считают, что «боление» -- пустая трата времени). Итак, «знаток» и «практик» -- это активные болельщики, остальные -- пассивные. Участников актов агрессии на стадионах надо искать среди первых. Оказалось, что 40,8% «знатоков» одобряют насилие на арене (возмущены лишь 15,2%). Среди «практиков» соответственно 32,6% и 17,7%. Агрессивный болельщик удовольствие получает лишь тогда, когда побеждает «его» команда или кумир, ему не интересен сам процесс состязания. Агрессивные зрители -- это отнюдь не истинные любители и знатоки спорта. Среди них от 50 до 75% составляют бывшие низкоквалифицированные спортсмены. Не реализовавшие себя в спорте, эгоистически настроенные, исповедующие корпоративную мораль, достаточно агрессивные молодые люди переместились со спортивных арен на трибуны стадионов, создавая массу забот современному обществу. Этот анализ позволяет убедиться в возможности превращения игры-агона в квазиформы, полностью извращающие смысл и первоначальные ценности данного класса игры.

Тем не менее спортивный мир по своей природе -- прекрасный мир. Он яростен, требует от человека полной вовлеченности, повседневного напряженного труда над своей личностью. В художественной литературе много страниц посвящено раскрытию этого мира. Герои Э.М. Ремарка («Жизнь взаймы»), Л. Кассиля («Вратарь Республики»), Д. Френсиса («Фаворит» и др.) исповедуют честную борьбу, драматически переживают свои победы и поражения, изнутри открывая тем самым миллионам читателей мир спорта, необычайно привлекательного для молодых людей.

Человечество все более признательно относится к основателям Олимпийских игр, увидевших в свое время грандиозное будущее спортивных ристалищ, ныне рождающих каждые четыре года чувства восхищения у миллионов зрителей.

18.Проблема смерти человека в разных культурах

Существование любого человека конечно. Смерть можно понимать и как естественную конечность всякого живого организма, а его бытие -- как подготовку к смерти либо сопротивление ей, и как момент освобождения духа из «тюрьмы» тела, и как глубинное основание человеческого существования, накладывающего свою печать на всю его земную жизнь, и как момент пересечения границ другой жизни. Такие установки обусловлены культурой среды человека. Укажем главные позиции, выработанные культурой человечества по отношению к самому загадочному явлению в существовании человека -- к смерти.

СМЕРТЬ КАК ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ И КУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН

На Востоке (Япония) существовал культ предков, в основании которого лежала убежденность людей в том, что человек продолжает свою жизнь в потомках и умирает окончательно лишь тогда, когда его род прервется. В Индии массовое сознание пронизывала и пронизывает и поныне идея перевоплощения душ -- сансара. Для исповедующих эту идею реальный мир -- временный мир, более того, иллюзорный мир, а реальность -- в потустороннем существовании. У каждого человека -- своя карма (судьба), но ее можно улучшать или ухудшать своей жизнью. Поэтому достойное завершение жизни воспринимается как духовное возвышение, а не трагедия На этой основе распространялась традиция сати -- искупление женщиной (женой) своих грехов в случае смерти мужа путем сжигания себя вместе с трупом мужа. Только в феврале 1986 г. было зафиксировано 144 случая самосожжения вдов в Индоре, 147 -- в Мадрасе, 80 -- в Хайдабараде, 50 -- в Бомбее. (См.: Идеал. 1993. № 1. С. 11)..

Позже в истории в связи с постепенным ослаблением родственных и общинных связей культ предков держится уже не на живом чувстве, а на традиции, поддерживаемой как культурная норма, трагизм же смерти начинает переживаться как личная трагедия. Именно на этом этапе развития исторического человека появились новые религии (буддизм, зороастризм, иудаизм, даосизм -- 7--4 вв. до н. э.). На основе исторически возникшего личностного самосознания и ощущения трагизма в этих религиях смерть как бы вносится в поле культуры и превращается в судьбу реального человека, вектор которой устремлен в противоположном от смерти направлении (попытки избежать смерти в рамках «отпущенного» человеку срока жизни). В шумерской погребальной песне (ок. 1700 до н. э.) тема судьбы непосредственно связана с темой смерти: «Воистину, смерть -- это божья милость, место, где определяют судьбы!».

В Древней Греции Сократ и Платон считали, что «те, кто подлинно предан философии, заняты, по сути вещей, только одним -- умиранием и смертью». Душа и тело, по Платону (эта идея восходит к пифагорейцам), принадлежат разным мирам, душа после смерти освобождается от темницы тела и возвращается в мир идей. Учение Сократа, Платона и Аристотеля о бессмертии души смягчает трагизм смерти.

В мировых религиях, возникших позже, появляются уже и тема ответственности человека за поступки в земной жизни, и тема спасения -- после смерти душа попадает в рай или ад в зависимости от деяний личности, поэтому можно сказать, что страх человека перед смертью религиями используется в качестве регулятора земной жизни. Так, используя принцип взаимного воздаяния между человеком и Судьей (Богом), мировые религии заложили основы ценностно-нормативных координат поведения человека, носящих универсальный характер.

В эпоху Возрождения и Просвещения акцент в вопросе о смерти начинает переноситься из сферы веры в область разума и материалистического понимания. Так, Спиноза считал, что «человек свободный ни о чем так мало не думает, как о смерти, и его мудрость состоит в размышлении не о смерти, а о жизни».

В XIX столетии Ницше посредством понятия сверхчеловека определяет судьбу человека как горизонт человеческого бытия, как выражение вечно искомой формы его существования, т.е. недостижимого идеала. Отсюда, по Ницше, есть два уровня самоотождествления человека -- с наличным Я (ориентированным на «здесь и теперь») и с полным Я, т.е. возвращением к своей судьбе. Человеческую духовность можно рассматривать именно как это возвращение -- понятно, что перед смертью люди задумываются о смысле своего существования, начинают видеть новые горизонты сознания, что позволяет преодолеть страх смерти, ужас конечности индивидуального бытия.

Каковы традиции изучения смерти в наше время? Можно выделить философское Классическим является труд Ф. Ариес «Человек перед лицом смерти» (М., 1992). Из русских философов этой темой занимались: С. Булгаков (Софиология смерти //Вестник Р.Х.Д. 1978. № 127. С. 1841); Н. Федоров (Соч. М., 1982); Л. Карсавин (Поэма о смерти. М., 1992. Т.1. С. 235305). Тема смерти звучала в трудах Э.В. Ильенкова, В.В. Нахимова, М.К. Мамардашвили. и социологическое направления. Современные философские школы, такие, как феноменология, лингвистическая философия (философия обыденного языка), герменевтика, тяготеют к концептуализациям, основанным на языковых данных. Изучение через язык практической философии человека относительно смерти и судьбы позволяет путем реконструкции этих концептов определить их место в повседневном и трансцендентном мирах человека. Знаменательно бытование понятий «смерть» и «судьба» в языке -- первому не повезло тем, что оно употребляется в обыденной речи во многом иносказательно, а второму повезло тем, что оно употребляется часто и изобилует ассоциациями, оттенками, множественностью значений.

Людям всегда было свойственно избегать разговоров о смерти. Это объясняется по крайней мере двумя обстоятельствами: а) все слова в любом языке своей базой имеют мир опыта. Представления же о смерти (т.е. слова) не опираются на опыт, ибо еще никто не возвращался из небытия (полного); б) людям свойственно избегать слов о смерти ввиду ее жестокой неотвратимости и существования различных суеверий относительно нее. Так, на всех языках существуют «заменители» слова «смерть», смягчающие ее смысл, -- на русском это «отправиться в лучший мир», «приказать долго жить», «протянуть ноги»..., на английском -- «to go» (уйти), «to take the ferri» (сесть на паром) и т.д. Также избегается слово «кладбище». Боязнь цифры 13 также объясняется страхом смерти -- у древних евреев число 13 и слово «смерть» писались одним знаком. В Японии избегают цифры 4, но по другой причине: при чтении иероглифа 4 -- «си» -- он звучит как другой иероглиф, означающий «смерть». В японских больницах и многоэтажных домах не найти ни палаты, ни даже этажа с цифрой 4.

Понятие «судьба», обязанное своим появлением осознанию человеком конечности своего существования, имеет, наоборот, широкое хождение и множество значений: а) судить; то, что суждено (от этого слова -- слова «присуждать», «осуждать»); в целом -- это назначенное, предуказанное свыше, связанное с роком, участью, долей, уделом человека; б) обсуждать, рассуждать, суждение -- второе значение слова «судьба» -- свойственно лишь русскому языку и означает, что «судьба» связана не только с предуказанием, но и с осознанным, обдуманным. А это уже элемент мысли, смысла, понимания, сознания. Если даже реальное употребление слова «судьба» совпадает со словом «рок», в нем дана большая смысловая потенция, сверхупотребительная, приглашающая использовать эту потенцию полностью. Поэтому такой концепт не ведет к пассивному фатализму См.: Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.. Существует нюанс и в употреблении слов «рок» и «участь», «жребий». Первое связано с представлениями о таинственной внешней силе, распоряжающейся жизнью конкретного индивида, второе -- с пониманием того, что каждый может стать кузнецом своего счастья, т.е. судьбы.

Социологическое изучение темы «смерть» начинает развиваться только сейчас. К нему можно отнести труды С.Б. Борисова и Л. Седова Борисов С.Б. Смерть. Рефлексия. Творчество. Новосибирск, 1990. Ч. 2; его же. Тридцать девичьих рукописных любовных рассказов Обнинск, 1982; его же. Личные документы как источник суицидальной информации //Социс. 1993. № 8; Седов Л. Пестрая душ а//Родина. 1992. № 1. С. 6268 (Опыт типологии культур по отношению к смерти).. Исследования С.Б. Борисова установили, что до 70% респондентов (девушки от 16 до 22 лет, учащиеся и студентки г. Шадринска) в той иной форме признают бытие души после смерти. До 40% опрошенных придерживаются позиции переселения душ в другое тело. Отвергают бытие после смерти лишь 9%. Религиозной позиции (христианской или исламской) придерживаются 16%, а «научно-фантастической» версии жизни души -- 12% респондентов.

В этих показателях тревожит факт утраты частью молодежи чувства ответственности за земную жизнь. Лишь 1519% ожидают попадания в рай или ад в зависимости от земной жизни человека, остальные не испытывают тревоги за свое земное существование. У американцев эта цифра достигает 70% -- они уверены, что попадут после смерти в рай, и лишь 6% считают, что у них много шансов попасть в ад.

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ: ОПЫТ ИССЛЕДОВАНИЙ

Наше время характерно не столько дальнейшим развитием фантастических построений, посвященных теме «смерть», сколько попытками описать переживания людей, находившихся в пограничных со смертью ситуациях. Этот опыт может стать основой складывающейся науки танатологии -- науки о смерти. Р. Моуди, изучивший 150 случаев, в которых люди получали предсмертный «опыт», выделяет три категории своих пациентов: а) люди, которых врачи считали или объявили клинические мертвыми и которые были реанимированы; б) люди, которые в результате аварий либо опасного ранения или болезни были близки к состоянию физической смерти; в) люди, которые находились при смерти и рассказывали о своих ощущениях другим, находившихся рядом. Все три категории изучены с точки зрения их опыта, возникшего в случаях встречи со смертью. Исследования (социологические опросы и анализ данных), проведенные Р. Моуди, вызвали целую цепь описаний «жизни после смерти».

Все эти исследования еще находятся в самом начале пути -- танатология как наука только формируется. К одной из ее загадок относятся и данные экспериментов, проводимых ныне в клиниках США и Западной Европы по взвешиванию человека в момент смерти и сразу после нее. Оказалось, что тело человека теряет в весе в среднем около 26 г. Пока непонятно, за счет чего это происходит. Объяснение, что это -- покидающая тело человека его душа, мало кого ныне может убедить.

ЖИЗНЬ КАК СОПРОТИВЛЕНИЕ СМЕРТИ. ЗДОРОВЬЕ ЧЕЛОВЕКА

З. Фрейд выделил два основных инстинкта человека -- танатос и эрос. Первый -- инстинкт смерти, второй -- жизни. Первый связан с самосохранением жизни (смерть как вечная угроза для живого организма), второй -- с ее активностью. Хотя эти положения подверглись критике, они все же остаются незыблемыми для понимания истоков жизни.

Борьба со смертью как сопротивление человека конечности своего существования проявляется в следующих формах.

1. При понимании смерти как момента перехода живого организма в состояние мертвого тела борьба ведется в двух формах: а) реанимация, т.е. возвращение к жизни умирающего тела медицинскими методами; б) эвтаназия, т.е. облегчение страданий умирающего врачом («легкая смерть»). Проще говоря, последнее есть форма добровольного самоубийства больного с помощью врача, медицинских средств Активная эвтаназия -- ускорение наступления смерти с целью облегчения страданий умирающего с помощью медикаментов; пассивная -- бездействие врачей, отказ от борьбы за жизнь пациента. В США законом признана только вторая форма, активная же юридически запрещена во всех штатах, а в ФРГ она преследуется в уголовном порядке. В нашей стране только еще ведутся дискуссии по вопросам этичности эвтаназии -- врачу, как признают многие медики, очень трудно переносить ощущение того, что он при этом является как бы убийцей. -- своеобразное сопротивление смерти с ее неизбежными страданиями.

2. При понимании смерти как акта безвозратного, окончательного исчезновения сознания (души) человека сопротивление ей проявляется в формах: а) мифологических и религиозных идей о переселении души, о множественности форм жизни индивида, о продолжении жизни души в загробной жизни соответственно степени праведности земной жизни человека; б) идей и ценностей светской культуры о сосредоточении жизненных усилий человека на «посюсторонней» жизни, идей о продолжении себя в своих земных делах и потомках (развитие институтов социальной памяти -- музеев, монументальных и персональных памятников, библиотек, литературных и киноархивов и т.д.).

3. При понимании смерти как процесса умирания (старения, дряхления организма) сопротивление смерти проявляется в формах: а) сохранения и укрепления индивидуального здоровья, физического и психического; на этой основе в обществе возникает и развивается институт здравоохранения народа (система организаций, кадры и их подготовка, медицинское просвещение населения, производство медикаментов); б) развитие физической культуры и спорта; в) развитие экологической культуры.

В последние двадцать-тридцать лет в связи с естественным в условиях относительного мира повышением ценности человеческой жизни кроме развития государственных и частных систем здравоохранения стала развиваться и пропаганда здоровой жизни, основанная на опыте долгожителей, прежде всего людей с медицинским образованием. Появилось множество программ по улучшению здоровья и достижению долголетия посредством приложения специальных личных усилий индивида. Остановимся кратко на одной из программ, описанной в книге П. Брэгга «Здоровье и долголетие» Брэгг П. Здоровье и долголетие. М., 1996. Брэгг как физиотерапевт и долгожитель представляет собой превосходный пример для последователей в их борьбе против смерти. Он является лучшей иллюстрацией своих идей: в 90-летнем возрасте он был силен, подвижен, гибок и вынослив, как юноша, совершал ежедневные трех-пятикилометровые пробежки, много плавал, ходил в горы, играл в теннис, танцевал, занимался гантелями и гирями, увлекался серфингом. Его рабочий день продолжался 12 часов, он не знал болезней и усталости, всегда был полон оптимизма, бодрости и желания помочь людям. Брэгг был прав, когда говорил, что «мое тело не имеет возраста».. Он оставил человечеству десять заветов здоровья. Вот некоторые из них: ты должен почитать свое тело как величайшее проявление жизни; ты должен отказаться от всей неестественной, неживой пищи, возбуждающих напитков; ты должен сохранять свои мысли, слова и эмоции чистыми, спокойными и возвышенными; ты должен подчиняться законам Природы, здоровье -- твое право, пользуйся этим правом.

В социально-антропологическом смысле решающими факторами отдаления смерти, сопротивления ей являются: а) функционирование системы здравоохранения общества и развитие медицинской науки; б) формирование жизнеспособных поколений, грамотно и естественно адаптирующихся к изменениям во всех сферах жизни; в) обеспечение мира между народами внутри страны (борьба с конфликтами политическими средствами) и мирное сосуществование народов на Земле (системы коллективной безопасности, ООН).

Все эти группы разнородных (казалось бы) факторов имеют один и тот же обобщающий показатель, универсальный индикатор своей эффективности. Им является продолжительность жизни человека (среднестатический показатель). Рассмотрим кратко историю вопроса и динамику продолжительности жизни в России за последние 10 лет.

Россия, пережившая в XX веке несколько разрушительных войн и революций, достигла к середине 60-х гг. среднеевропейского уровня продолжительности жизни (около 70 лет). Под достаточно эффективный социальный контроль были поставлены все опасные инфекционные и паразитические заболевания, эпидемии, болезни органов дыхания и пищеварения, младенческая и материнская смертность. С 1965 г. по 80-е г. в результате действия различных причин, в том числе и ослабления контроля за структурой причин смертности ввиду самоуспокоенности властей, продолжительность жизни упала на два года, наметился серьезный разрыв между мужской и женской смертностью (11 лет). Несмотря на это, ожидаемая продолжительность жизни мужчин в России в 1987 г. оказалась максимальной за всю ее историю -- 65 лет, а прирост за 198087 гг. составил 3,5 года. В целом смертность в стране к концу 80-х годов вернулась к уровню середины 60-х годов.

За последние пять лет положение резко ухудшилось. За 198793 гг. продолжительность жизни уменьшилась на 4,5 года, причем из них уменьшение на 4 года приходится на 199293 гг. -- годы интенсивных разрушений экономики и тотального развала системы здравоохранения. В сравнении с 1987 г. продолжительность жизни мужчин, например, сократилась на 6 лет (с 65 до 59), женщин -- на 3,1 года (с 74,6 до 71, 5). В 1993 г. депопуляционная зона расширилась на всю Россию (в 1992 г. -- европейская часть и Урал) и совокупная убыль населения составила свыше 760 тыс. человек.

Эта тенденция продолжает усиливаться, поскольку разрушенная реформами система здравоохранения не способна эффективно противостоять негативным влияниям социально-экономической ситуации на здоровье населения, а отсутствие своевременной медицинской помощи усиливает груз патологий.

Сопротивление смерти всей нации (народа) выражается также в формировании жизнеспособных, жизнестойких поколений. В России молодежь (до 29 лет) составляет 40% трудоспособного населения. При этом за чертой бедности (официального прожиточного минимума) находится 69% молодых семей, число разводов в стране достигло 47% . Первоочередному увольнению при сокращении рабочих мест подвергаются женщины и молодежь. Среди общего числа безработных 37% -- молодежь. Практически здоровы лишь 14% детей, 50% имеют отклонения от здоровья, а 35% -- хронически больны.

В условиях принципиальных перемен, когда жизненный опыт старших поколений не всегда и не во всем пригоден для младших, последние прокладывают свой путь по жизни путем проб и ошибок. Это характерно для России. Жизнестойкость молодого поколения во многом зависит от школы, в том числе и высшей. Она не только должна подготовить молодых людей к жизненной борьбе в новых условиях, но и ценностно ориентировать на сохранение и развитие всякой жизни -- в этом основа этического обновления общества и человечества.

Литература

1. Александер Ф., Селесник Ш. Человек и его душа: познание, врачевание от древности и до наших дней. М., 1995.

2. Брэгг П. Здоровье и долголетие. М., 1996.

3. Государственная молодежная политика в Российской Федерации. М., 1995.

4. Моуди Р. Жизнь после смерти. М., 1991.

5. Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

6. Рэндлз Д., Хог П. После жизни. Ярославль, 1994.

7. Судьбы людей: Россия XX век. М., 1996. (Проект «Социодинамика поколений»).

8. Американская социологическая мысль. Раздел «Феноменологическая социология». М., 1994.

9. Емельянов Ю.Н. Основы культурной антропологии. СПб., 1994.

10. Кертман Л.Е. История культуры стран Европы и Америки. М., 1987.

11. Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. М., 1994.

12. Реформирование России: мифы и реальность. М., 1994.

13. Разин В.М. Введение в культурологию. М.,1994.

14. Социокультурное исследование. М., 1994.

15. Очерки социальной антропологии. СПб., 1995.

16. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991.

17. Запад и Восток. Традиции и современность. М., 1993.

18. Здравствуйте, Я Ваш предок //3а рубежом. 1994. № 40.

19. История человечества в картинках. Харьков, 1992.

20. Ламберг-Карловски К., Саблов Дж. Древние цивилизации. М., 1992.

21. Левонтин Р. Человеческая индивидуальность: наследственность и среда. М., 1993.

22. Общеевропейский процесс и гуманитарная Европа. Роль университетов. М., 1995.

23. Реформирование России: мифы и реальность. М., 1994.

24. Розин В.М. Введение в культурологию. М., 1994.

25. Тойнби А.Дж. Постижение истории. М., 1991.

26. Цивилизации и культуры. Вып. 1. Россия и Восток. М., 1994.

Размещено на Allbest.ru