Роль и значение структурного функционализма в современной социологии

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РТ

АЛЬМЕТЬЕВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ НЕФТЯНОЙ ИНСТИТУТ

КАФЕДРА ГУМАНИТОРНОГО ОБРАЗОВАНИЯ И СОЦИОЛОГИИ

РЕФЕРАТ

ПО КУРСУ "ПОЛИТОЛОГИЯ И СОЦИОЛОГИЯ"

На тему: "Роль и значение структурного функционализма в современной социологии"

Выполнил студент:

Хабибов.Р.Р.

Преподаватель:

К.с.н.,доцент Иванова Э.А.

Дата выполнения работы

Алметьевск-2015

Какое общество является открытым ?

открытый общество поппер двусмысленность

Понятие открытого общества явно перекликается с теорией систем, где открытой считается система, поддерживающая динамическое равновесие. Описание открытого общества в этом ключе возможно и, по-видимому, может для нас открыть много интересного. Действительно, открытым следует считать то общество, которое на языке системной теории сохраняет постоянство своей структуры в процессе непрерывного обмена и движения составляющего его социального вещества. Сюда конечно же вписывается «эффективная мобильность», критический тип мышления, эффективная конкуренция, свобода как возможность выбора альтернатив, общественный договор и частная собственность. Открытое общество хорошо описывается теорией неравновесного развития с акцентом на конфликтном характере взаимодействия, нестабильности и напряженности системы, требующей постоянной инновации и поведения в условиях риска. Модный сейчас в России термин «устойчивое развитие» попадает в тот же ряд средств, с помощью которых можно получить ответ, на вопрос о функциональной необходимости открытого общества. Новое движение за ноосферное мышление пытается разбить границы догматического подхода к культурной, экономической и политической закрытости, апеллируя к безграничной власти знания, его экспансии за всякие границы. Нет нужды возражать и против того, что нельзя понять суть и предназначение открытого общества без анализа, что же представляет собой общество закрытое. Все это верно. Но столь же верно и следующее: открытое общество невозможно понять, о нем мало можно сказать, если не включить в рассмотрение практику человеческого общения, то, что традиции Аристотеля относят к политическому, к тому, что составляет центр и нерв совместной жизни людей. Движение от закрытого к от- крытому обществу будет тогда представлять движение от молчания к речи, от однородности к многообразию, от пассивности к действию.

Трудно считать открытым то общество, где люди живут изолированно, погруженные в повседневность своих собственных забот, молчаливо соглашаясь с неумолимой логикой обстоятельств. Необходимость вступать в отношения с другими для них такая же внешняя сила, как и природа. Мир общения представляется для них обременительной обязанностью, отчужденным миром не моих интересов, миром власти и насилия. Конечно, они могут быть вполне удовлетворены своей изолированной жизнью, находить аргументы для ее оправдания в естественности такого порядка вещей. Но ведь только момент рождения или смерти фиксирует одиночество, живут же люди вместе. Жить, как писала Ханна Арендт, восстанавливая древнеримское понимание этого слова, - значит находиться среди других людей, умереть - значит лишиться такого блага.

Открытым, конечно, не назовешь и массовое общество, где индивид представляет собой лишь статистическую единицу безличной массы. Он подчинен дисциплинарной власти, лишен собственного голоса и лишь в хоре проявляется его потребность говорить, но хор - это скорее выражение паники массы, а не ее естественного бытия. Масса, как правило, молчит, потребляя живой человеческий материал. Порождена ли масса экспансией индустриализма на область человеческих отношений, воздействием охватившего человека «чувства бездомности», как у Жака Эллюля, или масса - результат описанного Элиасом Канетги «страха касания», в любом случае человеческое существование в ней лишено смысла. Смысл можно здесь обозначить лишь словом «нечеловеческое». Именно массовое общество породило такой «нечеловеческий» взгляд на политическое как безмерно властное, тоталитарное состояние общественной жизни. Бежать от него - значит бежать от политики, от власти, от тотального закона.

Открытое общество К. Поппера

Открытыми являются общества, делающие «пробы» и признающие и учитывающие совершенным ошибки. Концепция открытого общества есть приложение попперовской философии знания к социальным, экономическим и политическим вопросам. Ничего нельзя знать наверное, можно лишь высказывать догадки. Эти предположения могут оказаться ошибочными, процесс пересмотра неудачных предположений и составляет развитие знания. Поэтому главное заключается в том, чтобы всегда сохранялась возможность фальсификации, которой не могли бы помешать ни догма, ни даже собственные интересы научного сообщества.

Применение концепции «критического рационализма» к проблемам общества приводит к аналогичным выводам. Мы не можем заранее знать, что такое хорошее общество, и нам остается только выдвигать проекты его усовершенствования. Проекты эти могут оказаться неприемлемыми, но главное состоит в том, чтобы сохранялась сама возможность пересмотра проектов, отказа от господствующих проектов и устранение от власти тех, кто с ними связан.

У этой аналогии есть свои слабые места. Поппер, разумеется, был прав, указывая на глубочайшие различия между естественными и социальными науками. Ключевым здесь является фактор времени, а лучше сказать - истории. После того как Эйнштейн опроверг Ньютона, Ньютон уже не может оказаться прав. Когда неосоциал-демократическое мировоззрение заступает на место неолиберального (Клинтон заменяет Рейгана и Буша, Блэйр заменяет Тэтчер и Мейджора), это может означать, что правильное для своего времени мировоззрение с течением времени стало ложным. Это может даже означать, что все мировоззрения в свое время окажутся «ложными» и что в истории нет места «истине». Следовательно, утопия (раз и навсегда принятый проект) сама по себе несовместима с открытым обществом.

Общество не только имеет свою историю; для общества характерна и неоднородность. Метод проб и ошибок в политической сфере приводит к демократии в том узком смысле, который Поппер придал этому понятию, а именно к возможности смены правительств без применения насилия. В применении к экономике сразу приходит на ум рынок. Только рынок (в широком смысле) оставляет открытой возможность для изменения вкусов и предпочтений, а также для появления новых «производительных сил». Описанный Й. Шумпетером мир «творческого разрушения» может считаться экономическим сценарием прогресса, осуществляемого с помощью фальсификации. В обществе, взятом в более широком смысле, найти эквивалент труднее. Возможно, здесь уместно понятие плюрализма. Можно вспомнить и гражданское общество, т.е. плюрализм ассоциаций, деятельность которых не имеет никакого координирующего центра - ни явного, ни косвенного. Эти ассоциации образуют как бы калейдоскоп с постоянно меняющимся рисунком созвездий.

Понятия демократии, рыночной экономики и гражданского общества не должны приводить к мысли, будто существует только одна институциональной форма, позволяющая воплотить их в реальность. Таких форм - множество. Все существенно важное для открытых обществ сводится к формальным правилам, допускающим продолжение процесса проб и ошибок. Будет ли это президентская, парламентская демократия, или демократия на основе референдумов, или - в иных культурных условиях - институты, которые трудно называть демократическими; будет ли рынок функционировать по образцу чикагского капитализма, или семейного капитализма по-итальянски, или немецких корпоративных предпринимательских практик (здесь тоже возможны варианты); будет ли гражданское общество основано на инициативе индивидов, или местных общин, или даже религиозных организаций, - в любом случае важно только одно - сохранение возможности изменений без применения насилия. Весь смысл открытого общества заключается в том, что существует не один путь, и не два, и не три, но бесконечное, неизвестное и неопределимое число путей.

Что касается наличия определенных табу, то об этом и говорить не приходится. Не только в государстве и обществе есть необходимость в существовании определенных секретов и запретов, но даже семье это присуще. Родители и дети скрывают друг от друга многое. И, на наш взгляд, это вполне этично, т.к. есть вещи, которые не должна знать вся семья, все общество, все государство. Не случайно и то, что К.Поппер одним из постулатов существования «открытого общества» тоже считает индивидуализм. Да и как можно жить без тайн, без индивидуализма, по крайней мере в обозримом настоящем и будущем? Нам представляется, что наличие определенных табу - закономерность существования общества. Это соответствует биологическим и социальным законам, самой природе выживания человека как вида. Это объективная реальность, которой никто не может пренебречь, в том числе и нынешние сторонники идеи «открытого общества».

Нам представляется, что идея «открытого общества» не более чем литературная выдумка, идея фикс, целиком построенная на идеализме и ведущая к очередной утопии, которая никогда не будет реализована на практике. Она во многом сродни таким не реализуемым на практике теориям как коммунизм, всеединство, «дуальная оппозиция», марксистко-ленинский атеизм. Люди все это хорошо и давно знают, но пока все живут по своим собственным закона и традициям. Съездят за границу, посмотрят на чужие нравы, обычаи, порядки и снова приходят к выводу, что их образ жизни и культура лучше, т.к. это передалось им с молоком матери, от дедов и прадедов.

Объяснение двусмысленности

Под «военными действиями», вклад в которые внес своей книгой Поппер, подразумевалась, разумеется, война с нацистской Германией. Кроме того, Поппер занимался выявлением тех неявных врагов открытого общества, идеи которых могли быть использованы для оправдания тоталитарных режимов. Платоновские всезнающие «философы-правители» не менее опасны, чем гегелевская «историческая необходимость». По мере развертывания холодной войны все большее значение в этом смысле приобретали Маркс и марксизм. Враги открытого общества исключали возможность проб, не говоря уже об ошибках, и вместо этого выстраивали соблазнительный мираж счастливой страны, не знающей конфликтов и перемен. Попперовские мысли в конце первого тома Открытого общества не потеряли актуальности: «Сдерживание политических изменений не помогает делу и не приближает нас к счастью. Нам уже не вернуться к идеальности и прелести закрытого общества. Мечты о рае невозможно реализовать на земле. После того как мы научились поступать, опираясь на собственный разум, критически относиться к действительности, когда мы вняли голосу личной ответственности за происходящее, а равно и ответственности за расширение наших знаний, путь к смиренной покорности перед магией шаманов для нас закрыт. Для тех, кто вкусил с древа познания, дорога в рай заказана. Чем настойчивее мы стремимся вернуться к героической эпохе родоплеменной обособленности, тем вернее приходим к инквизиции, тайной полиции и романтике гангстерского разбоя. Подавляя разум и стремление к истине, мы приходим к самому жестокому и опустошительному разрушению всех человеческих начал. Возврата к гармоничному единству с природой нет. Если мы пойдем этим путем, то должны будем пройти его до конца и превратиться в зверей».

Открытое общество -- общество равных возможностей?

Социальную мобильность правильнее было бы назвать обратной стороной той же проблемы неравенства, ибо, как отмечал М. Бьютл, «социальное неравенство усиливается и узаконивается в процессе социальной мобильности, функцией которой является отвод в безопасные каналы и сдерживание недовольства». Поэтому не случайно, при исследовании мобильности в центре внимания социологов оказался вопрос об открытом обществе, обществе равных возможностей, где каждый имеет все шансы подняться на самые высокие ступеньки социальной иерархии.

Закрытое общество, жесткой структурой препятствующее увеличению мобильности, тем самым противостоит и нестабильности. Гомогенность страт не вызывает здесь неизбежного антагонизма, вырастающего в классовые конфликты; ограниченные потребности и ценности способствуют сохранению статус-кво; низшая страта может быть совершенно несчастной в своих лишениях, но ощущать невозможность что-нибудь изменить до тех пор, пока мобильность вниз не превысит некоего предела, за которым перспективы могут мгновенно измениться, и революционные политические партии или движения получат мощную поддержку.

Что касается мобильности вверх, то в закрытом обществе она ограничена не только количественно, но и качественно, поэтому индивиды, достигшие верхов, но не получающие той доли социальных благ, на которую они рассчитывали, начинают рассматривать существующий порядок как помеху к достижению своих законных целей и стремятся к радикальным изменениям. Среди лиц, мобильность которых направлена вниз, и закрытом обществе часто оказываются те, кто по образованию и способностям более подготовлен к руководству, чем основная масса населения, -- из них и формируются вожди революционного движения в тот период, когда противоречия общества приводят к конфликту в нем классов. Не обладая властью для проведения необходимых обществу изменений, они ищут поддержки масс, поэтому в проповедуемой ими идеологии обычно содержатся универсальные призывы к равенству и братству. Таким образом, в закрытой системе образуется две, в конечном счете объединяющиеся группировки, отвергающие существующий общественный строй.

В открытом обществе, где сохранилось мало барьеров, мешающих продвижению вверх, те, кто поднимаются вверх, имеют тенденцию отходить от политической ориентации класса, из которого они происходят, и принимать политическую окраску класса, в который они перешли. Аналогично выглядит поведение тех, кто снижает свое положение. Таким образом, те, кто поднимаются в высшую страту, менее консервативны, чем ее постоянные члены, но более консервативны, чем постоянные члены низшей страты. С другой стороны, «сброшенные вниз» являются более левыми, чем стабильные члены верхней страты, но не в такой мере, как стабильные члены низшей страты. Следовательно, движение в целом способствует стабильности и в то же время динамизму открытого общества.

Но пополнение правящего класса из лучших представителей всех слоев общества, теоретически не представляющее проблемы в наиболее открытой системе, на самом деле не может быть реализовано, так как господствующие обычно стремятся сохранять максимальный контроль над социальными благами, выдвигая барьеры законов и обычаев для сокращения возможностей продвижения выходцам из низов. При этом, естественно, возникают такие дилеммы, которые вытекают из понимания пользы, какую могут принести исключительно способные члены низших страт, если их допустить в верхние слои, и какую последним принесет социализация этих людей, или из понимания того, что максимальная закрытость правящего класса делает его неспособным к решению задач, стоящих перед обществом; наконец, из того, что при высокой степени закрытости верхов неизбежно появляются диссиденты, возникает угроза революционного движения.

Разница между открытыми и закрытыми обществами в этом плане лишь в большей или меньшей остроте проблемы соотношения между потребностью общества в неограниченной мобильности его членов и возможностью, предоставляемой правящим классом.

Многие западные социологи не склонны переоценивать ситуацию с равенством шансов в так называемом открытом обществе. Например, Б. Шефер, выражая уверенность в том, что в ФРГ действительно высока вертикальная мобильность, вместе с тем отмечал, что социально-профессиональная структура населения Германии имеет и к середине 70-х гг. «поразительное сходство» со структурой 1939 г. 6 Анализ тех же процессов, проведенный Л. Дуберман в США, не подтвердил тезиса, проповедовавшегося многими авторами, о наличии в этой стране больших возможностей для социального и экономического продвижения, чем в других индустриальных странах. «В течение целого столетия, -- пишет Дуберман, -- американская классовая структура сохранялась относительно неизменной в аспекте большей открытости или закрытости»

Специальные исследования образования классов и социальной мобильности в Англии также демонстрируют высокий и, очевидно, мало изменяющийся уровень социальной закрытости. В Великобритании, как отмечают Дж. Голдторп и Ф. Бивен, социальная неподвижность особенно заметна в местных сообществах, где в настоящее время происходит не процесс разрушения столетиями складывавшейся иерархической структуры, а модификация се. Это, по выражению английских социологов, структура морально обоснованного неравенства.

Резко отрицательную оценку возможностей индивида в области социальной мобильности в условиях французского общества дал Д. Марсо в книге «Классы и статусы во Франции», которая имеет красноречивый подзаголовок «Экономические изменения и социальная мобильность».

Социальная мобильность населения, подсчитанная в пределах жизни одного или двух поколений, подтверждает жесткую неизменность социальной структуры в стране, пишет Марсо. Миф о «равных возможностях» является мифом как для США, так и для Западной Европы, и опровергается конкретными исследованиями. Даже если считать профессиональную мобильность главным показателем социальной мобильности, то и в этом случае обнаруживается социальная малоподвижность, преобладание наследования профессий из поколения в поколение. Автор приводит убедительные данные, подтверждающие «закрытость» разных социальных групп в современной Франции. Вывод, к которому приходит Марсо: «В течение 30 лет экономического развития, с 1945 но 1975 г., здесь сохранялась в большей мере тенденция к неизменности на каждом уровне социальной и классовой структуры, чем к изменению; верхний и нижний слои иерархии оставались изолированными».

Эти выводы подтверждаются исследованиями Д. Берто, который в одной из своих ранних работ (Судьба людей и классовая структура, 1977) показал, что лишь небольшая часть служащих повышает свой социальный статус, а 41% детей служащих становятся рабочими. Кроме социального происхождения, во многом определяющего социальное положение людей, Берто указывает и на другие факторы, формирующие социальные биографии индивидов. Видный французский социолог Э. Претесей по существу объяснил эту иммобильность качественными разрывами в потреблении между социальными классами, закрепляющими их представителей в своей культуре».

Социальная инертность в современных обществах во многом определяется стратегией воспроизводящих свое господство высших классов или их консервативной части. Они используют в этих целях политическую систему, различные социальные институты (налогообложения, социального страхования и т. д.). Важную роль в этом отношении выполняет и система образования.

Проблемы современного Российского общества

Сама идея существования неравенства в доходах и потреблении при условии равных возможностей получения образования, выбора рода деятельности поддерживается большинством: ѕ опрошенного населения согласны с мнением, что «когда у одних людей денег больше, чем у других, это справедливо, если они имели равные возможности их заработать». Однако реализация этого принципа в повседневной практике, по мнению россиян, далека от идеала. Оценки того, имеются ли в нашем обществе равные возможности для всех групп добиться успеха (получить хорошее образование и работу, начать свое дело), оказались довольно пессимистическими. Те, кто считает, что наше общество действительно предоставляет равные возможности для достижения успеха, составляют меньшинство по сравнению с теми, кто придерживается противоположного мнения. Более того, доля согласных с мнением о равных возможностях в нашей стране, имеет небольшую тенденцию к сокращению, а доля тех, кто считает, что в нашей стране нет равных возможностей - к увеличению (рис. 5).

Полученные данные свидетельствуют о том, что идея распределения по труду как основополагающий принцип, оправдывающий неравное распределение благ, по-прежнему остается доминирующим в массовом сознании. Однако нельзя не заметить общей тенденции: несмотря на то, что наиболее распространенным остается принцип справедливого распределения (по-прежнему не менее ѕ являются его сторонниками в распределении благ), доля приверженцев принципа «каждому по труду» за 20 лет снизилась, и возросла доля тех, у кого по этому поводу нет определенного мнения.

При сохранении негативных тенденций в оценках реализации принципа равных возможностей сам принцип «каждому по труду» теряет основу для оценки его как справедливого, поскольку люди не имеют равных стартовых возможностей получить хорошее образование, профессию, работу.

Возможно, с этим связано резкое изменение общественного мнения в отношении справедливости неравенства в оплате представителей разных профессий (рис. 6). Если в 1990-х годах такое неравенство считали справедливым более половины населения, попавших в выборку, то к концу первого десятилетия 2000-х годов таковых оказалось вдвое меньше. Возможно, это просто случайное снижение значения данного показателя, и нужен, по крайней мере, еще один замер, чтобы проверить, действительно ли это изменение тренда в общественном мнении или просто окказиональное отклонение от него.

Но, главное, оставаясь в массовом сознании доминирующим нормативом справедливого распределении благ, в реальности принцип «распределения по труду», по мнению большей части опрошенных, практически не действует. Так, больше 50% опрошенных в 1991 году считали, что в нашей стране усердный труд не оплачивается так, как он этого заслуживает, и в конце первого десятилетия 2000-х годов это мнение разделили также больше половины опрошенных.

Выходит, что почти за 20 лет не произошло заметных изменений в оценке роли труда в распределении благ. В начале 2000-х годов уже 2/3 считали, что в нашем обществе тот, кто усердно трудится, не получает достойного вознаграждения. Однако к концу нынешнего десятилетия доля пессимистических оценок снизилась, но лишь до уровня 1991 года. Иными словами, как и 20 лет назад, более половины лиц среди опрошенного населения согласны с мнением о том, что в нашей стране усердие и труд не находят достойного вознаграждения, и вдвое меньше тех, кто считает , что усердный труд вознаграждается. Но при этом возросла доля тех, кто не имеет определенного мнения на этот счет (рис. 7).

Надо отметить, что за последние 5-6 лет довольно заметно уменьшилась доля пессимистов, считающих, что ум и профессиональное мастерство в нашей стране не вознаграждаются. Если на протяжении 90-х годов такого мнения придерживались до 60% опрошенных, в 2009 году их доля составила уже около 40%. На этом фоне возросла, хотя и не так заметно, доля согласных с тем, что ум и профессиональное мастерство у нас в стране вознаграждаются (рис. 8).

Таким образом, данные четырех обследований показывают, что перелома в общественном мнении относительно «распределения по труду» не произошло: по-прежнему доминируют представления о том, что усердный труд, ум, профессионализм не находят достойного вознаграждения в нашем постсоциалистическом обществе. И это одно из самых больших разочарований, постигших наше общество.

Заключение

В данном реферате был рассмотрен вопрос о теории открытого общества. В частности были рассмотрены замысел книги Карла Поппера, определение открытого общества, объяснение двусмысленности открытого общества и различия между закрытым и открытым обществом.

Предложенная Поппером альтернатива - идея открытого общества - основывалась на его представлениях о науке. Открытое общество - это общество, которое «высвобождает критические способности человека», в отличие от закрытого или трибалистского общества «с его подчинением магическим силам». Поппер считал все политические системы потенциально опасными. С его точки зрения, член свободного общества должен сочетать лояльность государству с «известной степенью бдительности и даже недоверия к государству и его чиновникам: его долг - надзирать и следить за тем, чтобы государство не переступало границ своих определенных законом функций». Поппер любил повторять замечание лорда Актона: «Всякая власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно».

Открытыми являются общества, делающие «пробы» и признающие и учитывающие совершенным ошибки. Концепция открытого общества есть приложение попперовской философии знания к социальным, экономическим и политическим вопросам. Ничего нельзя знать наверное, можно лишь высказывать догадки. Эти предположения могут оказаться ошибочными, процесс пересмотра неудачных предположений и составляет развитие знания. Поэтому главное заключается в том, чтобы всегда сохранялась возможность фальсификации, которой не могли бы помешать ни догма, ни даже собственные интересы научного сообщества.

Общество не только имеет свою историю; для общества характерна и неоднородность. Метод проб и ошибок в политической сфере приводит к демократии в том узком смысле, который Поппер придал этому понятию, а именно к возможности смены правительств без применения насилия.

Весь смысл открытого общества заключается в том, что существует не один путь, и не два, и не три, но бесконечное, неизвестное и неопределимое число путей.

Закрытое и открытое общество очень сильно отличаются друг от друга, а именно:

оно состоит в том, что первое едва вышло из лона природы (племенной строй), а второе создаётся людьми позднее;

первое характеризуется верой в магическое табу (запрет), а второе - критическим отношением к табу и совместным обсуждением проблем;

в открытом обществе личные решения могут привести к изменению табу и законов в результате осознания проблем. В закрытом обществе не существует личных решений, ибо всё определено обычаями;

в открытом обществе существует классовая борьба и люди стремятся подняться по социальной лестнице. Закрытое общество - это органическое общество, где нет классовой борьбы;

Переход от закрытого общества к открытому - одна из глубочайших революций, через которые прошло человечество.

Список литературы

1. Афанасьева О.В « Открытое общество и его риски.»

(статья)- Журнал «Вопросы философии» 2012 г

2.Корнфорт М.Открытая философия и открытое общество.(монография)2010 г

3.Куликов Л.М. Основы социологии и политологии. Учеб. пособие. М., 2009

4.Поппер К. « Открытое общество и его враги» - 2009 г

5.Семенов Ю.И. «Общество как целостная система» - 2011г

6. Аналитический Центр Юрия Левады(Левада-Центр). Вестник общественного мнения (Данные. Анализ. Дискуссии). 2014. С. 37-43.

7.Смелзер Н. Д. Социология \\ 2012 г. N2. С. 115

8.Сорокин П.А. Человек, цивилизация, общество. М., 2013.

9.Фролов С.С. Основы социологии: Учеб. пособие. М., 2009.

10. Шилз И.Н. Конфликт как предмет социологии организаций //Соц. 2011 г. № 10.

Размещено на Allbest.ru