Сравнительный анализ стратификационных систем западных стран и России

Однако сами по себе занятия непосредственно отражают лишь техническое (функциональное) разделение труда, а не его социальную разнородность. Поэтому достаточно часты случаи, когда носители одной и той же профессии или лица, практикующие схожие занятия, относятся к разным социальным слоям. Неслучайно, что использование на практике рода занятий как эмпирического индикатора социальной дифференциации зачастую требует привлечения дополнительных показателей, которым придается в некоторых случаях определяющее значение. Кроме того, следует учесть кратковременность жизни профессий в условиях современной экономики при относительно большем периоде существования социальных слоев. Так, например, едва ли можно утверждать, что станочник в 1930-х и 1990-х гг. занимал одни и те же социальные позиции в обществе. Отсюда можно предположить, что социальные слои могут менять свое содержание по мере развития самого общества. Тем не менее, несмотря на все высказанные сомнения, социологическая классификация профессий на основе прямой операционализации родовых свойств труда, дает устойчивые и проверенные опытом результаты в выявлении социальных слоев, отражающих социально-экономическое неравенство в обществе.

Специализация опросов позволила сконструировать необходимое признаковое пространство, охватившее практически все известные измерения стратификации: человеческие ресурсы, профессионально-квалификационные характеристики, поведение в сфере культурного потребления, параметры обладания собственностью, место управленческой иерархии и многие другие. Выбор был остановлен на одном из наиболее масштабных проектов по сбору сравнительной информации о населении стран Европы, инициированных за последнее десятилетие, - проекте European Social Survey (или Европейское социальное исследование). Значимость этого проекта для европейской социологии подтверждает тот факт, что впервые в истории общественных наук он был удостоен премии Декарта за вклад в научные достижения. Одним из основных преимуществ ESS являются единые методы построения выборки, сбора информации, организации и обработки данных, применимые для всех стран-участниц - на сегодняшний день в проект вовлечены 34 страны Старой и Новой Европы, включая Россию, которая стала его участником в 2006 году. Благодаря такой организации ESS является одним из наиболее привлекательных источников компаративной информации о социальных, культурных и политических изменениях, которые претерпевают современные европейские общества в процессе своей трансформации и взаимной интеграции.

Сбор данных по программе обследования осуществляется регулярно каждые два года методом выборочного опроса населения стран-участниц. Размеры выборки варьируются по странам и составляют от 1500 до 3000 респондентов (население старше 15 лет). На данный момент в открытом доступе имеются материалы четырех волн, проведенных в 2002, 2004, 2006 и 2008 гг. Финансирование исследования в значительной степени осуществляется за счет средств Европейского научного фонда и частично за счет средств региональных организаций, заинтересованных в распространении результатов исследований.

Задача определения того специфического типа неравенства, который согласно выдвинутым ранее предположениям сформировался в некоторых постсоциалистических странах, таким образом, может быть сведена к проверке серии предположений об универсальности принципов социально-экономической дифференциации, которые традиционно рассматриваются современными теоретиками.

5.2 Эмпирический анализ различий в характере социальной дифференциации европейских стран

Модель анализа, которая лежит в основе сравнения классовых схем, можно рассматривать как в известной степени традиционную для большинства сравнительных стратификационных исследований, целью которых является критический анализ существующих классификаций и их последующее уточнение для осуществления международных сравнений. Эта модель предполагает конструирование «социальных классов» на основе ключевых критериев, получивших обоснование в рамках той или иной теории, а затем использование этих «классов» в качестве своеобразного интегрального индикатора социально-экономического положения. Что характерно, выделенные таким образом «классы» рассматриваются затем исследователями в качестве объективно существующих - основной проблемой они признают определение соотношения и наполнения этих «классов» в подлежащих анализу обществах.

В действительности за подтверждением реальности получаемых таким способом группировок далеко ходить не приходится: соответствующее разделение в европейских обществах находит свое отражение не только в классово окрашенных коллективных выступлениях (профсоюзные протестные акции), но и весьма распространенной сегодня в Европе взаимной идентификации на основе принадлежности к «белым» или «синим воротничкам» и т.п. С другой стороны, эта ситуация в меньшей степени характеризует восточноевропейские страны, где относительная пассивность социальных групп на фоне резко обострившихся в условиях мирового финансового кризиса проблем социально-экономического характера ставит под сомнение тезис о «классовости» соответствующих обществ. Здесь, однако, стоит подчеркнуть, что формирование «классового сознания» или определение «классовых интересов» лежат за рамками задач, поставленных в настоящем исследовании. Как уже не раз отмечалось, более важной задачей с точки зрения изучения фундаментальных принципов, управляющих социально-экономической дифференциацией в различных обществах, является сравнительный анализ объективных закономерностей, которые существуют вне зависимости от мнений и представлений людей и являются в большей мере объективным результатом функционирования соответствующих институтов.

Начнем с того, что различия в рассмотренных выше теоретических подходах между неовеберианцами, неомарксистами и функционалистами автором не рассматриваются как фундаментальные, поскольку в основе всех этих подходов лежит такой фактор как неравное размещение социально-профессиональных позиций. Эмпирически это с легкостью подтверждается результатами взаимного наложения рассмотренных стратификационных иерархий, которые свидетельствуют о том, что при соблюдении определенных правил можно с легкостью переходить из одной системы классификации в другую. Таким образом, вне зависимости от акцентов, которые расставляют на тех или иных составляющих классовой ситуации различные исследователи, элементарные критерии остаются одними и теми же: отношения занятости (employment relations), на основе которых выделяются самозанятые и наемные работники, и род занятий (occupation), который в том числе на операциональном уровне (как, например, в случае с ISCO-88) уже включает ряд важных параметров, определяющих стратификацию в рыночных обществах - уровень образования и квалификации, условия и содержание труда и т.д. Характер связи между этими факторами и производными от «классовой ситуации» параметрами социально-экономической ситуации и поведения закладывается по существу, уже на этом, базовом уровне.

Альтернативой конструированию интегрального показателя «классовой ситуации» на основе производных параметров является, как уже было сказано, более непредвзятый метод энтропийного анализа, позволяющий эмпирически определить степень гомогенности распределения основных характеристик, описывающих классовое положение.

Современные стратификационные схемы (классификации), отражающие альтернативные подходы к анализу социального неравенства, представляют собой процедуры комплексного комбинирования информации о социально-экономическом положении индивидов на основе некоторой системы базовых признаков. Системы этих признаков могут быть разложены на элементарные критерии с целью дальнейшей эмпирической проверки их реальной значимости в качестве факторов, влияющих на те или иные параметры «классового положения». Причем можно рассматривать эти факторы как взаимосвязанные (вспомнить хотя бы цитировавшееся ранее утверждение Маркса о том, что отношение к средствам производства, определяет заранее заданный круг занятий, которыми могут заниматься люди), так и существующие друг от друга независимо (например, отношения занятости и уровень квалификации). И если данный нюанс является существенным при спецификации аналитической модели на основе регрессионного аппарата, то в случае с энтропийным анализом можно a priori не классифицировать переменные на зависимые и независимые - важно как можно объективнее определить то, насколько случайным или неслучайным является распределение людей в рассматриваемой системе признаков.

В связи с этим перейдем к анализу пространств, объединяющих в себе, с одной стороны, критерии-факторы (определяющие классовое положение / положение в системе социального неравенства), а с другой - критерии-результаты (как критерии, результирующие из классового положения / положения в системе социального неравенства).

Из всего возможного множества пространств, внимание было сфокусировано на тех, которые, по мнению автора статьи, более всего соответствуют рассмотренным выше трем основным подходам к стратификации: условно неовеберианскому (Дж. Голдторп), условно неомарксистскому (Э.О. Райт) и стратификации на основе рода занятий (ISCO-88). Информация о критериях-факторах, выделенных на элементарном (дезагрегированном) уровне в рамках каждого из представленных подходов к социально-классовому членению, систематизирована в таблице 2.

Таблица 2. Критерии-факторы классовой ситуации в альтернативных стратификационных схемах

Чтобы значительно не усложнять процедуру энтропийного анализа, которая оказалась крайне чувствительной к размерности пространств, при отборе критериев-результатов было решено ограничиться простым показателем, традиционно используемым для верификации любых стратификационных моделей - показателем дохода. Еще одним аргументом в пользу использования субъективной оценки дохода в качестве аппроксимации материального положения респондентов стало то, что эта оценка очень тесно связана с размещением последних на соответствующей интервальной шкале.

Определившись с признаковыми пространствами, подлежащими изучению, можно приступить к анализу эмпирических результатов, которые были нами получены. Первое такое пространство было представлено, пожалуй, интуитивно наиболее понятной системой измерений неравенства «род занятий - уровень квалификации / образования - доход». Все мы, как правило, в обыденном наблюдении стратифицируем окружающих именно по этим трем основным признакам. Причем, эта система стратификации является в какой-то мере универсальной для любых современных обществ: с одной стороны, им присущ определенный технико-технологический порядок, порождающий профессионально-квалификационное разделение труда, выраженное в системе профессий и занятий; с другой - в каждом из них воспроизводится и развивается соответствующий институт профессионального образования, обеспечивающий подготовку индивидов для выполнения разных видов деятельности; и, наконец, доход тоже представляет собой важное измерение стратификации как результат функционирования механизма, обеспечивающего распределение материальных благ в обществе.

Возвращаясь к центральной проблеме исследования, автор стремился ответить на вопрос о том, насколько «справедливым» (закономерным) является размещение индивидов в системе этих измерений в различных обществах? Сильны ли в действительности те институциональные связи, которые приводят во взаимное соответствие уровень профессиональной подготовленности людей, уровень их материального достатка и место, занимаемое ими в системе функционального разделения труда?

На рисунке 1 отражены результаты, полученные в итоге оценивания критерия H_N (степени неоднородности) для соответствующих пространств. В целях удобства здесь и далее цветом были выделены страны, которые исторически и культурно являются носителями разных цивилизационных особенностей. Каков итог?

«Справедливость» социально-экономического неравенства в странах Европы

Примечание: в показателях неоднородности заполнения пространства H_N «образование - род занятий - доход»

Как видно, строгого соответствия между степенью удаленности стран от ядра так называемой этакратической мир-системы, крайним представителем которого в списке представленных стран является Россия, в действительности не наблюдается. В то же время распределение стран по степени закономерности распределения индивидов в соответствующей системе стратификации («род занятий - уровень квалификации / образования - доход») не является, по мнению автора статьи, случайным.

Согласно представленной диаграмме, Россию, соседствующую с Португалией, характеризует один из наиболее низких показателей Н_N, соответствующих высокой хаотичности размещения респондентов в указанном пространстве (0Д99). Это сходство в значительной мере является отражением схожей ситуации на рынке труда в обеих странах, поскольку, очевидно, ни Португалию, ни Россию нельзя отнести к числу стран, в которых этот рынок можно считать развитым. Несколько обескураживающим выглядит, с другой стороны, соседство с Бельгией и, в меньшей степени, Францией, поскольку эти страны в принятой автором теоретической модели совершенно четко классифицируются как страны, относящиеся к ядру обществ, для которых сильный институт рынка труда является одной из исторически обусловленных черт европейской цивилизации.

Тем не менее, за исключением двух, в общем-то, девиантных случаев - Франции и Бельгии, дальнейшие результаты энтропийного анализа не выглядят неожиданными. Остальные бывшие социалистические страны, которые были включены в программу Европейского социального исследования - Эстония, Венгрия, Словения, Словакия, Болгария и Украина - тесно расположились в одном узком интервале (0,214-0,222) по степени закономерности распределения респондентов в рассматриваемой системе стратификации. Такое неслучайное соседство можно считать как нельзя лучшим свидетельством институциональной однородности стран, некогда принадлежавших к единому социалистическому лагерю, но в отличие, скажем, от России сохранивших и воспроизведших в новых социально - экономических условиях те институциональные формы, которые были свойственны им как странам, в большей мере, чем Россия, тяготеющих к европейскому цивилизационному ареалу. Одновременно стоит признать, что логика расположения этих стран внутри данной группы не дает серьезных оснований утверждать, что, например, Украине (0,222), относимой нами к полупериферии этакратической мир-системы, соответствующие черты свойственны в большей степени, чем той же Эстонии (0,214), лежащей на ее периферии. Испания, «затесавшаяся» в среде представленных стран, в меньшей степени представляется случайным примером, поскольку в ее случае действует примерно та же логика, что и с Португалией (подробнее см. ниже).

Пример столь обособленно расположившейся по отношению к прочим постсоциалистическим странам Польши (0,243) в какой-то степени отвечает исходным представлениям: эта страна лежит на самой границе «постсоциалистического» мира и является сегодня органичной частью современной Европы в той же степени, в какой она оставалась рыночной и «диссидентской» по отношению к массе государств, входивших в состав «социалистического блока», в середине прошлого века. Общий же взгляд на то, как выстроились по отношению друг к другу страны Старой Европы, ни по одной из своих сущностных характеристик не являвшихся частью этакратического мира, по крайней мере, не вызывает никаких напряжений с точки зрения тех теоретических сюжетов, которые подлежат эмпирической верификации в настоящем исследовании.

Общим предварительным выводом из тех результатов, которые были получены при рассмотрении системного признакового пространства «род занятий - уровень образования - доход», может являться то, что рассмотренные измерения стратификации являются в значительной степени производными от того, насколько сильно развитой является в нем такая институциональная компонента как рынок труда.

Заключение

В наше время социологи в социальной структуре общества выделяют ряд проблем.

Острой социальной проблемой становится значительное падение статуса многих массовых интеллектуальных профессий (учителя, врачи, инженеры), интеллектуального труда в целом, включая научную деятельность. Известно, что в странах Запада эти профессиональные группы входят в средний класс, а профессура относится к социальной элите. В России же, к примеру, зарплата преподавателя едва превышает уровень пенсии по старости. Это заставляет многих людей высококвалифицированного умственного груда бросать специальность и заниматься деятельностью, не требующей высокого уровня образования. Актуальной остается проблема «утечки мозгов»: многие специалисты ищут приложения своим силам за рубежом.

Изменения в экономике ведут к появлению новых социальных групп: предпринимателей, фермеров.

Активные социальные перемещения усиливают маргинализацию общества. Этому способствует и приток беженцев из других республик СНГ, и значительные сокращения Вооруженных Сил.

По оценкам социологов, в ближайшее время может значительно увеличиться безработица. Тяжелое положение сохраняется у наименее защищенных групп населения, так называемых «групп социального риска». К ним относятся многодетные семьи, инвалиды, пенсионеры.

Итак, социальная сфера сегодня - тугой узел острых социальных проблем. Истоки их, как видно, лежат не только в экономике, но и в массовом сознании, психологии людей. А это значит, что глубокие положительные сдвиги в данной сфере - задача долговременной перспективы.

Но вместе с тем очевидно, что достижения или просчеты именно в этой области во многом решат судьбу реформ в России. Поэтому уже сейчас, социальная политика становится приоритетной в деятельности государства.

Необходимые правовые предпосылки для решения социальных проблем создает Конституция Российской Федерации, а также законы, конкретизирующие ее положения. Каждому гражданину республики Конституция предоставляет широкие социальные права.

Так, гарантируется социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей. Государственные пенсии и социальные пособия устанавливаются государством. Каждый имеет право на вознаграждение за труд не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда, а также право на защиту от безработицы.

Основной закон предусматривает право на жилище, причем малоимущим оно предоставляется бесплатно или за доступную плату из государственных или муниципальных жилищных фондом.

Право на охрану здоровья обеспечивается сетью государственных и муниципальных учреждений здравоохранения, где медицинская помощь оказывается бесплатно.

Конституция гарантирует общедоступность и бесплатность дошкольного, основного общего и среднего профессионального образования в государственных или муниципальных образовательных учреждениях. В такого же типа учреждениях каждый вправе на конкурсной основе бесплатно получить высшее образование. Вместе с тем ряд острейших социальных проблем еще ждет своего решения на основе указанных правовых норм.

В заключение можно подчеркнуть, что, осуществляя текущую социальную политику, важно не упускать из виду магистральное направление социальных изменений. Сегодня в рамках социальной структуры у нас переплелись три группы отношений, принадлежащих к различным цивилизационным типам: традиционному, индустриальному и постиндустриальном. Трудности прорыва в постиндустриальную эпоху связаны со столкновением интересов разных социальных групп, тяготеющих к каждому из этих типов отношений.

Переход на новый уровень развития станет возможным, если укрепятся и займут лидирующее положение в обществе группы, связанные не с торговлей-распределением, а непосредственно с материальным и духовным производством и ориентированные на максимально передовые достижения.

Представленное исследование построено на исходных для классической традиции в социологии представлениях о социальной дифференциации как перводвигателе социальных изменений. Как на теоретическом, так и на эмпирическом уровне были проанализированы различия в характере социально-экономической дифференциации некоторых постсоциалистических обществ, включая Россию, в сопоставлении с развитыми западными странами. В частности, в результатах исследования было отражено, что специфический характер социального неравенства, основанный на переплетении неразвитых элементов классовой дифференциации и сословной иерархии, не является случайным в обществах, некогда принадлежавших к этакратической группе стран и по-прежнему ощущающих на себе влияние евразийской цивилизационной системы. С другой стороны, также показано, что в странах, в большей мере являющихся продолжением западной цивилизации, стратификационная иерархия может рассматриваться как преимущественно классовая (т.е. основанная на месте в системе разделения труда и отношениях собственности).

Список используемой литературы

1 Гидденс Э. К социологическому сообществу // Социологические исследования. 2007. №9.

2 Девятко И.Ф. Состояние и перспективы социологической теории в мире и в России // Социологические исследования. 2007. №9.

3 Кравченко С.А. Социологическая теория: дискурс будущего // Социологические исследования. 2007. №3.

4 Кравченко С.А. Куда идет развитие мировой социологии // Социологические исследования. 2007. №1.

5 Култыгин В.П. Мировые концессии как социологический феномен // Социологические исследования. 2007. №1.

6 Кюэн Ш.-А. В каком состоянии находится социология // Социологические исследования. 2006. №8.

7 Науэн М.С. Метод когортного анализа в социологии // Журнал социологии и социальной антропологии. 2006. №3.

8 Плахов В.Д. Социология: эпистема и эпистемология // Социологические исследования. 2007. №11.

9 Покровский Н.Е. Конгресс - ожидания и реалии // Социологические исследования. 2007. №1.

10 Шкаратан О.И., Ястребов Г.А. Становление новых форм социального расслоения в современной России / Шкаратан О.И. и коллектив. Социально-экономическое неравенство и его воспроизводство в современной России. М.: ОЛМА МЕДИА ГРУПП, 2009.

Размещено на Allbest.ru