Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

• Введение

Глава 1. Принципы бюрократии и чиновников у М. Вебера

1.1 Бюрократизация как легальный тип господства у М. Вебера

1.2 Принципы бюрократии и чиновников у М. Вебера

Глава 2. Бюрократия как специализация у М. Вебера

2.1 Углубление бюрократизации у М. Вебера

2.2 Бюрократия в разных сферах у М. Вебера

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Социологическое учение одного из основоположников социологии XX в. - Макса Вебера, чьи идеи и постановки вопросов поражают своей актуальностью и сегодня, - и стремление учесть не только прошлый, но и современный опыт осмысления веберовского наследия на Западе, что нашло свое отражение как в составе, так и в структуре работы.

Макс Вебер (1864-1920) является одним из наиболее крупных социологов конца XIX - начала XX в., оказавшим большое влияние на развитие этой науки. Он принадлежал к числу тех универсально образованных умов, которых становится все меньше по мере роста специализации в области общественных наук; он одинаково хорошо ориентировался в области политэкономии, права, социологии и философии, выступал как историк хозяйства, политических институтов и политических теорий, религии и науки, наконец, как логик и методолог, разработавший принципы познания социальных наук.

В ряде случаев обнаружилось, что наша политическая система отражает многие аспекты социологического учения М. Вебера гораздо глубже - и уж, конечно, острее, - чем это делают наиболее интересные из современных западных авторов - провозвестников и теоретиков веберовского ренессанса. И, прежде всего, это касается веберовской теории бюрократии, в рамках которой сегодня открывается большой неразработанный «пласт», позволяющий уточнить и конкретизировать ее применительно к истории нашего недавнего прошлого, которое Вебер мог прогнозировать лишь в самых общих чертах, не ожидая, естественно, что именно осуществление его прогноза приведет к необходимости не только дальнейшего развития, но и глубокого преобразования наиболее перспективных его идей.

Цель работы - исследование бюрократии как идеального типа в теории Макса Вебера.

Глава 1. Принципы бюрократии и чиновников у М. Вебера

1.1 Бюрократизация как легальный тип господства у М. Вебера

Теория рационализации Вебера самым непосредственным образом связана с его трактовкой социального действия. Не менее тесно с категорией социального действия увязана и его социология государства. Как мы уже отмечали, неотъемлемым моментом социального действия Вебер считает «ориентацию на другого», которая является не чем иным, как традиционной для правоведения категорией признания. Если эту категорию освободить от того нормативного значения, которое она имеет в юриспруденции, и от того «метафизического» значения, которое она имела в учении о «естественном праве», то мы получим именно понятие ожидания, которое Вебер считает необходимым для социологического исследования общества. Наиболее наглядно «работает» это понятие в учении Вебера о типах легитимного господства, то есть такого господства, которое признано со стороны управляемых индивидов.

Характерно веберовское определение господства. «Господство, - пишет он, - означает шанс встретить повиновение определенному приказу». Господство предполагает, таким образом, взаимное ожидание: того, кто приказывает, - что его приказу будут повиноваться; тех, кто повинуется, - что приказ будет иметь тот характер, какой ими, повинующимися, ожидается, то есть признается. В полном соответствии со своей методологией Вебер начинает анализ легитимных типов господства с рассмотрения возможных (типических) мотивов уступчивости. Таких мотивов Вебер находит три и в соответствии с ними различает три чистых типа господства.

Господство, - отмечает Вебер, - может быть обусловлено интересами, то есть целерациональными соображениями повинующихся относительно преимуществ или невыгод; оно может обусловливаться, далее, просто «нравами», привычкой к определенному поведению; наконец, оно может основываться на простой личной склонности подданных, то есть иметь аффективную базу?

Как видим, первый тип господства - его Вебер называет легальным - «в» качестве «мотива уступчивости» имеет соображения интереса; в его основе лежит целерациональное действие. К такому типу, по его мнению, относятся современные ему европейские буржуазные государства: Англия, Франция, США и др. В таком государстве подчиняются, подчеркивает Вебер, не личности, а устанотановленным законам, им подчиняются не только управляемые, но и управляющие (чиновники). Аппарат управления или, как его обычно называет Вебер, «штаб управления» состоит из специально образованных чиновников; к ним предъявляется требование действовать, «невзирая на лица», то есть по строго формальным и реальным правилам.

Формально-правовое начало - принцип, лежащий в основе легального господства; именно этот принцип оказался, согласно Веберу, одной из необходимых предпосылок развития современного капитализма как системы формальной государственности.

1.2 Принципы бюрократии и чиновников у М. Вебера

Бюрократия, считает Вебер, технически является самым чистым типом легального господства. Однако никакое господство не может быть только бюрократическим: «На вершине лестницы стоят либо наследственные монархи, либо избранные народом президенты, либо лидеры, избранные парламентской аристократией. Но повседневная, непрерывная работа ведется при этом силами специалистов-чиновников, то есть машиной управления, деятельность которой не может быть приостановлена без того, чтобы не вызвать серьезного нарушения в функционировании социального механизма.

Помимо чисто юридического образования чиновник, соответствующий рациональному типу государства, должен иметь специальное образование, поскольку от него требуется компетентности. Вот как описывает Вебер чистый тип рационально-бюрократического управления: «Совокупность штаба управления... состоит из отдельных чиновников, которые: 1) лично свободны и подчиняются только деловому служебному долгу; 2) имеют устойчивую служебную иерархию; 3) имеют твердо определенную служебную компетенцию; 4) работают в силу контракта, следовательно, принципиально на основе свободного выбора; 5) в соответствии со специальной квалификацией; 6) вознаграждаются постоянными денежными окладами; 7) рассматривают свою службу как единственную или главную профессию; 8) предвидят свою карьеру: «повышение» или в соответствии со старшинством по службе, или в соответствии со способностями, независимо от суждения начальника; 9) работают в полном «отрыве от средств управления» и без присвоения служебных мест; 10) подлежат строгой единой служебной дисциплине и контролю».

Этот тип господства наиболее соответствует, по Веберу, формально-рациональной структуре экономики, сложившейся в Западной «Европе и США к концу XIX в.: в области управления имеет место такая же специализация и разделение груда, как и в производстве; здесь так же, как и там, подчиняются безлично-деловому принципу; управляющий так же «оторван от средств управления», как производитель - от средств производства. «Бюрократическое управление означает господство посредством знания, и в этом состоит его специфически-рациональный характер»

Описанный Вебером «идеальный тип формально-рационального управления» конечно же, не имел и не имеет эмпирического осуществления ни в одном из современных индустриальных государств: Вебер, в сущности, имеет в виду машину управления, машину в самом буквальном значении этого слова, у последней, в самом деле, не может быть никаких интересов, кроме «интересов дела», и она не подвержена коррупции. Вебер считает: «Человеческая машина точнее и дешевле любого кибернетического устройства ...я присоединяюсь к некоторым выводам моего брата (Альфреда Вебера). Хотя по многим вопросам наши выводы расходятся, в этом пункте, я могу сказать, имеется полное согласие. Мой брат... так же как и я, твердо убежден в необходимости прогресса бюрократической механизации. В самом деле, нет никакой машинерии мира, которая работала бы так точно, как эта человеческая машина, (и к тому же так дешево)!».

Однако, подобно всякой машине, машина управления нуждается в программе, сама она такой программы не имеет, будучи структурой формально-рационально. Программу может ей задать только политический лидер (или лидеры), ставящий перед собой определенные» цел и, то есть, другими словами, ставящий формальный механизм управления на службу определенным политическим ценностям. Как видим, характерное для веберовской социологии разведение «науки» и «ценности» имеет свой политический аналога.

Различие между рациональным способом и рациональным типом государства и способом управления в традиционном обществе Вебер ярко иллюстрирует, сравнивая современного чиновника с китайским «Государство в рациональном смысле слова существует только на западе». «В Китае при старом порядке над сохранившими силу родами, гильдиями и цехами располагался слой чиновничества, так называемых мандаринов. Мандарин - это, прежде всего, гуманитарно и литературно образованный человек, обладающий бенефицием, сколько не подготовленный к делам управления, знакомый с юриспруденцией, но хороший каллиграф, пишущий стихи, знающий всю литературу Китая и умеющий ее толковать. Он не придает никакого значения политическим обязанностям. Такой чиновник не управляет самостоятельно: все дела находятся в руках канцелярских служащих... Так как он не понимает наречия управляемой им страны, то и не может вступать в непосредственные отношения с населением. Государство с подобными чиновниками представляет собой нечто совершенно отличное от западного государства. В нем все основывается на религиозно-магической вере, что при нормальных условиях добродетель императрицы и ее чиновников, т. е. совершенство их литературного образования, вполне способна все держать в порядке. Если же наступает засуха или другое бедствие, то издается эдикт об увеличении строгости при испытании в искусстве писания стихов... В сущности же, все предоставлено собственному течению...»

Глава 2. Бюрократия как специализация у М. Вебера

социология вебер господство бюрократия

«Общий признак» деятельности специалиста (спеца) - это не просто ориентация на обыденно-повседневное, но также его полная замкнутость этим измерением, сопровождающаяся непоколебимой самоудовлетворенностью («самоуважение» специалиста интеллектуального труда, полностью отождествившегося со своей «специальностью» и уже неспособного увидеть иных, более глубоких и возвышенных, источников уважения к человеку). «Специализаторство» - это ориентированная на повседневную рациональность, или рациональную повседневность, определяемая нормативными (правовыми) и эмпирическими (экономическими) правилами деятельность, характеризующаяся безличностью, стабильностью, формально определенной специализацией и т.д.

Это - деятельность, «исчисляемая для других» и продвигающая все дальше и дальше «исчисляемость мира», в связи с чем укореняется и распространяется все шире вера, которую спец «разделяет с человеком повседневности», - вера в рационализируемость мира и (основанную на этой рационализируемости) непротиворечивость системы ценностей. Мир представляется «специализатору» столь же проблематичным, сколь подвластной ему кажется его дальнейшая рационализация.

Ставя на место традиции статус-кво, а на место будущего - «прогрессивное изменение» (следствие усугубляющейся рационализации), спец олицетворяет тот тип деятельности, который «конститутивно утверждает повседневность», каковая, однако, сама уже порядком «рационализирована», так что ее собственный принцип отвечает рационализаторскому устремлению спеца. Это обстоятельство, если верить К. Зейфарту, и побудило Вебера в докладе о «науке как профессии», имея в виду бюрократическое, бюрократизированное знание, с которым у него сопрягалась идея «специализатора», вполне сознательно не проводить различия между «специальным и реальным знанием». Ведь и то, и другое знание в качестве «специализаторского», по структуре соответствующей деятельности, одинаково определяется «повседневным образом», то есть ориентацией на (далеко идущим образом рационализированную) повседневность. Со своей стороны, профессиональная деятельность, направленная на такого рода повседневность, взятую во всей ее одномерности (ведь она как бы «поглотила» некогда противостоящее ей измерение рациональности - «разумность»), не может не обнаруживать тенденцию к тому, чтобы стать специфической деятельностью спецов, каковую, впрочем, обнаруживает и вся социальная деятельность вообще.

Взятый в его «техническом» аспекте, этот общий процесс предстает как возрастание значения «технологического знания», сопровождаемое выдвижением на первый план (причем не только в области материального, но и в сфере духовного производства) инженеров и «технологов» - носителей «технологического знания», в том смысле, в каком Д. Белл употреблял его в своей теории постиндустриального общества. Характеризуя этот аспект развития, К. Зейфарт задает вопрос: каким образом и в каком направлении изменяет сознание «экспансия технологического знания»? Идет ли речь о «творческом изменении сознания», когда оно преобразуется «изнутри» (поскольку речь идет о свободном и активном самоизменении его субъекта)? Или имеет место совершенно иной, «новейший» способ изменения сознания - его изменения «в модусе бюрократической рационализации», о которой говорил и писал Вебер? Вопрос этот звучит несколько риторически, так как всем своим предшествующим изложением К. Зейфарт засвидетельствовал решающий сдвиг в пользу «бюрократической рационализации» сознания.

Другой аспект этого же процесса - все более далеко идущее «встраивание» вышеупомянутых «дериватов» профессионализированной деятельности - экспертно-рационализаторской и интеллектуально-оценочной (а через них и всей профессионализированной деятельности в целом) - в бюрократические организации, результатом чего оказывается образование специальных «технократических» функций и соответственно возникновение фигуры «технократа», или «функционера», тогда как функция оценки и критики расщепляется, с одной стороны, переходя в руки государственных служащих (то есть в конечном счете, опять-таки все тех же «технократов»).

В русле нашего изложения «логического каркаса» социологического учения Вебера тема бюрократии была затронута лишь частично - в связи с общей характеристикой его теории господства. Сейчас же для нас есть особый смысл в том, чтобы изложить ее так, как она рассматривалась в самых поздних - заостренных политически - статьях и докладах Вебера за два-три года до его кончины. А в них она рассматривалась в контексте напряженных размышлений этого социолога и политического мыслителя о дальнейших судьбах капитализма и перспективах возникающего строя.

Систематическое историко-социологическое изучение феномена бюрократии заняло свое важное место в монументальном труде Вебера «Хозяйство и общество», работу над которым он начал за несколько лет до войны 1914 г. С самого начала Вебер обращал внимание на связь проблематики бюрократии с проблематикой власти, в особенности политической. Однако достаточно быстро он пришел к заключению относительно всеобщего характера этого феномена - как с точки зрения его существования в самых различных обществах (и традиционных и современных), так и с точки зрения укоренения соответствующих тенденций не только в сфере политики, но и в области экономики, равно как и в иных областях социокультурной жизни.

Углубление процессов бюрократизации в современном капиталистическом обществе он - связывал с процессами отделения, отрыва «производителя» - в какой бы области он ни трудился - «средств производства» (какими бы они ни были и как бы они ни различались, скажем, у рабочего или солдата, ученого или артиста).

2.2 Бюрократия в разных сферах у М. Вебера

Процессы милитаристской бюрократизации экономики, происходившие на основе ее частичного огосударствления во время первой мировой войны, свидетелем которых стал Вебер, внесли в его научно-теоретические и - особенно - политические размышления о бюрократии драматическую, если не трагическую, ноту. Считая необходимым существование профессионально квалифицированного чиновничества - рациональной бюрократии (в отличие от «иррациональной» бюрократии традиционных обществ) - и в сфере частнохозяйственного управления производственными процессами, и в области права, как и государственно-политической жизни, - он опасался возможности дальнейшего развития тенденций «тотальной» бюрократизации общества (начиная с экономики), наметившейся во время войны. Он считал, что для противостояния этой тенденции необходимы «противовесы».

В экономической сфере он видел главный такой «противовес» в сохранении «частной», находящейся под контролем предпринимателя, бюрократии в противоположность централизованной государственной. В сфере политической он усматривал такие «противовесы» бюрократизации, с одной стороны, в демократии, а с другой - в харизме политических лидеров, противостоящей, по его впечатлению, какое он вынес из своих посещений Соединенных Штатов, окостенению политического сознания. В случае же, если такие «противовесы» сохранить не удастся, он предсказывал современной цивилизации самое - «египтообразное» - бюрократическое окостенение, которое с мрачным энтузиазмом пророчил О. Шпенглер в первом томе своего «Заката Европы», вышедшею в 1918 году.

В аспекте этой очень тревожившей ею - опасности «тотальной» бюрократизации современною общества Вебер и оценивал все известные ему проекты «социализации» экономики и общественно-политической жизни в целом, - которые возникали в годы войны под впечатлением тех успехов, которые доспи в деле военной «мобилизации» вещественных и человеческих ресурсов страны германский «государственный капитализм».

Однако при всей важности и справедливости веберовских предостережений, высказанных в данной связи, он не учел тех внутренних трансформаций, которые с неизбежностью претерпевает бюрократия, как только она встала на путь утверждения своего тотального господства, устраняя все «противовесы» ей. Трансформаций, в результате каковых бюрократия утрачивает свое «рациональное» качество, не становясь от этого похожей па «иррациональную» бюрократию традиционных общее.

Вебер не мог предвидеть возможности появления бюрократии совершенно нового типа, несводимого ник «рациональной» бюрократии, ни к бюрократии « традиционной». И в этом - радикальная ограниченность веберовской концепции бюрократии, делающей ее применимой к анализу проблем недавней истории нашего общества, равно как и к анализу современной ситуации» лишь до известного предела. За этим пределом, отражающим специфику именно тоталитарного господства. Возникает необходимость уточнения веберовской теории бюрократии.

Как бы ни оценивать суждения Макса Вебера о социализме в его экономическом аспекте, нельзя не видеть, что он обратил внимание на те потенциальные опасности, которые может принести с собой отчуждение государственно-социалистической собственности от человека. Сомнения Вебера в экономической эффективности социализма квалифицировались в марксистской литературе как «клеветнические нападки». Можно сколько угодно рассуждать о том, что взгляды Вебера противоречат-де научному пониманию социализма (какому пониманию и какого социализма?) и даже фальсифицируют его, но невозможно отрицать того, что реальное развитие социализма за три четверти века его существования в силу причин, которые еще долго предстоит выяснять, пошло именно по тому пути, который предрекал ему Макс Вебер в самом начале XX столетия.

Здесь не место поднимать вопрос о том, что основоположники марксизма имели в виду под социализмом. Но надо согласиться, что историческое развитие привело к власти еще в 20-е годы тот «класс бюрократических распорядителей», о неизбежности выхода которого на авансцену социализма не раз писал Вебер.

Итак, социализм, по убеждению Вебера, общество не демократического, а авторитарного типа. В политическом отношении он представляет диктатуру харизматического вождя или партийной элиты, в экономическом - диктатуру всеобъемлющей и всепроникающей государственной бюрократии. Стоило, очевидно, в свое время внимательно изучать не только Маркса, но и Вебера и, быть может, прислушаться к его размышлениям и предостережениям, а не отмахиваться пренебрежительно от «профессорской мудрости представителей трусливой буржуазии».[20. C.152]

Пожалуй, в наибольшей степени скептические суждения Вебера о социализме оправдались в отношении роли государственно-бюрократического аппарата и методов его руководства. Он не без основания говорил о том, что с уничтожением частной капиталистической собственности социализмом будет ликвидирован эффективный, поскольку от нее не зависимый, против бюрократии. «Всякая борьба с государственной бюрократией бесперспективна потому, что нельзя призвать на помощь ни кого, принципиально направленной против нее и ее власти. Государственная бюрократия, если уничтожить частный капитализм, господствовала бы одна. Действующие в настоящей наряду друг с другом и в меру своих возможностей друг против друга, следовательно, постоянно держащие друг друга под частная и общественная бюрократия слились бы тогда в иерархию. Подобно тому, как было это в Египте древних только в несравненно более рациональной».

Явление бюрократизации порождено, разумеется, не обществом. Но было бы ошибкой игнорировать то обстоятельство, что эпоха перехода от частной собственности на средства производства к собственности общественной создает условия, невиданные по своей благоприятности, для расцвета государственной бюрократии.

В отечественной литературе можно встретить противоположные друг другу оценки веберовской теории бюрократии. Р.П. Шпакова полагает, что при ее анализе Вебер отказался от применения теории идеальных типов, и это сыграло положительную роль, позволило ему проанализировать социальную суть бюрократии объективно. В.П. Макаренко, наоборот, утверждает, что эта теория построена Вебером по методу идеально-типического конструирования, искажает теоретическое отображение действительности, а является теорией не научной, а асоциальной и антиисторической.

Однако не совсем правы оба автора. Дело в том, что они ходят из отрицания научной значимости категории идеального типа. Различие лишь в том, что В.П. Макаренко на этом отвергает вообще какую-то ценность веберовской теории бюрократии, а Р.П. Шпакова признает ее значимость, но объясняет отказом Вебера от теории идеальных типов. В действительности Вебер построил обобщенный образ бюрократии в виде идеально-типической схемы, в которой отразились ее принципиально важные черты и особенности.

Вебер указывает на следующие основные принципы бюрократической машины. Ее структура предполагает создание и разделение специальных сфер компетенции, лежащей в пределах каждого поста или должности. Регламентирован определенный объем власти, которой наделено должностное лицо при решении вопросов.

Каждое должностное лицо в зависимости от своего поста имеет определенные права и действует по строго узаконенным предписаниям в пределах служебных полномочий, исключающих вмешательство общественности. Система профессиональной бюрократии построена иерархически: каждый вышестоящий имеет власть над нижестоящими и в свою очередь подчинен более вышестоящему. Он имеет право в определенных пределах регулировать деятельность непосредственно подчиненных по своему усмотрению.

Трудно согласиться с мнением В. П. Макаренко, что «концепция бюрократии сконструирована Вебером для противопоставления культур Запада и Востока». Вебер указывал лишь на то, что в самом завершенном виде бюрократия выступила на Западе, хотя является она общеисторическим феноменом. Важнейшими его историческими вехами в веберовской концепции выступают Египет периода Нового царства, поздняя Римская империя и Византия, римско-католическая церковь с конца XIII в., Китай от средневековья до начала XX в., европейское государство с периода просвещенного абсолютизма, крупное промышленное предприятие. В. П. Макаренко не замечает противоречивости в собственных оценках. Если концепция бюрократии Вебера является, по его мнению, абстракцией, очищенной от социальной действительности и антиисторической, то, следовательно, она вообще не может служить противопоставлению Запада и Востока, так как невозможно привязать ее к какой-то исторической эпохе или географическому региону. Если же она выступает как специфическое проявление и отличие современной европейской культуры, то, значит, в ее основе лежит вполне определенная социально-историческая действительность, пусть даже сомнительно или неверно истолкованная.

Совершенно необоснованным является и утверждение будто Вебер, полагая, что при развитой бюрократической системе «чиновники стали рекрутироваться из всех слоев и классов общества», затушевывал тем самым классовый характер чиновничества. Контекст его мысли свидетельствует о другом понимании проблемы. Формально к чиновникам в системе современного капитализма, говорит Вебер, предъявляется лишь требование соответствующей квалификации. На деле же чиновничество как представитель социально привилегированного слоя общества уже давно монополизировало занятие постов своими людьми. Доступ в органы управления ограничен из-за значительных материальных затрат на получение образования. В итоге «одаренность оттесняется на второй план в сравнении с обладанием собственностью». Чтобы не оставалось сомнения в том, что Вебер понимал эту проблему не совсем так, как ему приписывают, приведем еще одну недвусмысленную цитату. «Чиновник... происходил преимущественно из социально и экономически привилегированных слоев», - пишет Вебер.

Принципиальное значение имеют две отмеченные Вебером основополагающие черты бюрократической машины. Первая черта - назначаемость чиновников. Истинным типом бюрократического чиновника он справедливо считает назначаемого сверху, а не избираемого массами: «Чиновник, избираемый снизу, больше не является чисто бюрократической фигурой».

Вебер рассматривает установление выборности чиновников как повышение их личной самостоятельности и ответственности за ту сферу деятельности, которая на них возложена.

Второй основной чертой он считает то, что «бюрократическое управление по своей постоянной тенденции является управлением, исключающим общественность», уберегающим свои деяния от любой критики извне. «Специфической находкой бюрократии», пишет Вебер, стало понятие «служебного секрета», и ничто не защищается ею «с таким фанатизмом», (как это, потому что монополия на знание состояния дел - лучшая основа властного положения).

История любого бюрократического ведомства в любой стране подтвердила и каждодневно подтверждает правоту этих оценок. Макс Вебер создал, таким образом, идеально-типическую модель бюрократической системы, показавшую ее специфические реальные черты и особенности. Но, сделав акцент на структуре и функционировании бюрократических институтов, Вебер обратил внимание главным образом на формально присущие бюрократии качества. В стороне, к сожалению, остались проблема конфликта внутри самого бюрократического аппарата, вопросы неформализованных отношений и несанкционированных типов поведения, только в общих контурах очерчена интересная проблема взаимосвязи между бюрократизацией и профессионализацией. Закончить анализ бюрократии Вебер не успел, но то, что ему удалось сделать, с правом превратилось в классическую методологию современной типологии, исследующей природу, суть и принципы системы функционирования формальных организаций.

Но вместе с проблематикой «хозяйственной этики», всесторонним социологическим осмыслением которой мы обязаны автору книги «Протестантская этика и дух капитализма», очень скоро актуализировались в контексте нашей перестройки и другие аспекты веберовского учения. И прежде всего - проблематика бюрократии, ее типов, места и роли в условиях капитализма и в условиях социализма. Наконец, в связи с задачами строительства в нашей стране правового государства на передний план выступают проблемы, волновавшие Вебера не только как социолога, но и как теоретика права и политического мыслителя, а именно: вопросы о демократии, о социальном контроле - как «подпочве» эффективно функционирующей системы.

Заключение

Итак, деятельность Вебера протекала в условиях обострившегося кризиса либеральной мысли и упадка либерализма как политического течения. Быстрое развитие капитализма и наметившийся переход к империализму сопровождались относительным ослаблением политического влияния на массы со стороны буржуазии, повернувшей к союзу с юнкерством для сохранения существовавшей в империи окостеневшей социально-общественной структуры. По мысли Вебера, процесс неумолимой бюрократизации означает принципиальное изменение в механизме парламентарной демократии. Парламент стал местом борьбы за власть между отдельными партиями. Его депутаты из независимых представителей избирателей превратились в лоббистов различных партий или союзов. А это явилось итогом разделения общества на немногих политически активных граждан и огромное пассивное большинство. Массе предоставлено фактически единственное право - отдавать свои голоса на выборах той или иной партии в зависимости от того, насколько она верит ее предвыборным обещаниям.

Бюрократия, считает Вебер, технически является самым чистым типом легального господства. Однако никакое господство не может быть только бюрократическим: «На вершине лестницы стоят либо наследственные монархи, либо избранные народом президенты, либо лидеры, избранные парламентской аристократией. Но повседневная, непрерывная работа ведется при этом силами специалистов-чиновников, то есть машиной управления, деятельность которой не может быть приостановлена без того, чтобы не вызвать серьезного нарушения в функционировании социального механизма.

Этот тип господства наиболее соответствует, по Веберу, формально-рациональной структуре экономики, сложившейся в Западной «Европе и США к концу XIX в.: в области управления имеет место такая же специализация и разделение груда, как и в производстве; здесь так же, как и там, подчиняются безлично-деловому принципу; управляющий так же «оторван от средств управления», как производитель - от средств производства. «Бюрократическое управление означает господство посредством знания, и в этом состоит его специфически рациональный характер».

Углубление процессов бюрократизации в современном капиталистическом обществе он связывал с процессами отделения, отрыва «производителя» от (в какой бы области он ни трудился) «средств производства» (какими бы они ни были и как бы они ни различались, скажем, у рабочего или солдата, ученого или артиста). Процессы милитаристской бюрократизации экономики, происходившие на основе ее частичного огосударствления во время первой мировой войны, свидетелем которых стал Вебер, внесли в его научно-теоретические и - особенно - политические размышления о бюрократии драматическую, если не трагическую, ноту.

Вебер построил обобщенный образ бюрократии в виде идеально-типической схемы, в которой отразились ее принципиально важные черты и особенности. Вебер указывает на следующие основные принципы бюрократической машины. Ее структура предполагает создание и разделение специальных сфер компетенции, лежащей в пределах каждого поста или должности. Регламентирован определенный объем власти, которой наделено должностное лицо при решении вопросов. Каждое должностное лицо в зависимости от своего поста имеет определенные права и действует по строго узаконенным предписаниям в пределах служебных полномочий, исключающих вмешательство общественности. Система профессиональной бюрократии построена иерархически: каждый вышестоящий имеет власть над нижестоящими и в свою очередь подчинен более вышестоящему. Он имеет право в определенных пределах регулировать деятельность непосредственно подчиненных по своему усмотрению.

Список использованной литературы

1. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. / Пер с фр. - М.: Прогресс, 2012. - 608с.

2. Вебер М. Избранное. Образ общества. / Пер с нем. - М.: Юрист, 2014. - 704с.

3. Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. Проблема бюрократии у Макса Вебера. // Вопросы философии. - 2011. - №4. - С.45-57.

4. Кравченко А.И. Социология Макса Вебера: Труд и экономика. М.: На Воробьевых, 2013. - 208с.

5. Макаренко В.П. Вера, власть и бюрократия. Критика социологии М. Вебера. Ростов н./ Д.: Феникс, 2015. - 162с.

6. Радаев В.В. Экономическая социология. М.: Аспект Пресс, 2013. - 368с.

Размещено на Allbest.ru