Первая мировая война и ее роль в развитии социальной доктрины католической церкви

Размещено на http://www.allbest.ru/

Первая мировая война и ее роль в развитии социальной доктрины католической церкви

Введение

Первая мировая война была значительным не только политическим, но социальным и культурным феноменом XX в., оказавшим влияние на умы современников. Можно выделить целый ряд аспектов этого влияния. Прежде всего война продемонстрировала или напомнила о серьезных мобилизационных возможностях государств, способных аккумулировать национальные ресурсы для достижения важных целей. Война подтолкнула к смене режимов в целом ряде стран и появлению государств нового типа, нацеленных на формирование общей цели развития и подчинение этой цели различных сфер общественной жизни. Она возродила идею нации как единого целого. Но в этой идее единения наций европейское общество чувствовало угрозу свободе личности и ее самостоятельной ценности. Проблема защиты человека перед лицом мощного государства стала ощущаться очень остро.

Помимо этого сами военные действия неизбежно возродили ощущение хрупкости человеческой жизни, ее незащищенности перед крупными социальными потрясениями. Но отдельный человек казался не только слабым, но и незначительным. И не только потому, что войны ведут государства, а потому в период военных конфликтов интересы отдельных людей отступают на второй план перед общей угрозой. Новые виды вооружения, которые применялись в Первую мировую войну, позволяли противостоять врагу на расстоянии, а значит, не видеть лицо противника, воспринимать происходящее отстраненно. Увеличение мощи оружия (артиллерия, авиация, танки, химическое оружие) и масштабов человеческих потерь как среди военных, так и среди мирного населения -- все это приучало воспринимать смерть обезличенно, в формате бездушных цифр, на фоне которых отдельная жизнь теряла свою значимость.

В связи с новыми видами вооружения было изменено отношение к техническому прогрессу. Он впервые предстал как проблема в связи с непредсказуемостью его последствий, которые в любой момент могут быть обращены против человека. Новые виды оружия показали, что чело-вечество достигло нового уровня вооружения как по мощности, так и по принципам поражения, которое способно наносить масштабный вред территориям и затрагивать мирное население.

Война породила общее ощущение, что налет цивилизации сброшен и столь долго формировавшаяся культура не в состоянии защитить людей от жестокости и варварства, от их собственной дикой природы, что, в частности, отразилось в литературе той эпохи. Тем самым она способствовала углублению мировоззренческого кризиса западной культуры, который назревал еще на рубеже веков.

Именно это общее ощущение беззащитности личности, ценностей человеческой жизни читается и в католических текстах. В целом проблема незащищенности человека в современном мире поднималась в социальном католическом учении еще с конца XIX в. и имеет три аспекта. Первый связан с критикой либеральных обществ, пришедших на смену «Старому режиму» и осужденных церковью еще в XVIII в. (Энциклика Quatracura 1864 г. и прилагавшийся к ней «Силлабус»). Новые политические системы, основанные на экономической свободе и индивидуализме, обвинялись как жестокие, разрушившие созданные на протяжении веков механизмы социальной защиты различных классов. В результате отдельная личность, с точки зрения церкви, оказалась брошена на произвол рыночной стихии, где она не в состоянии защитить себя перед лицом частных экономических интересов владельцев крупных капиталов. Проблемы «дикого капитализма», проявившиеся с полной силой на рубеже Х1Х--ХХ вв. в виде социальных конфликтов, рассматривались церковью как логическое следствие развития либеральных типов общества.

Второй аспект проблемы социальной защиты, о котором говорил католицизм, связан с усилением роли государства. Эта проблема стала активно подниматься в католических текстах именно в начале XX в., в том числе в связи с опытом Первой мировой войны и последовавшей сменой режимов в целом ряде стран на регуляционистские (Россия, Германия, Италия, Испания). Наблюдая развитие новых типов общества, церковь активно стала поднимать вопрос незащищенности личности перед лицом тоталитарных государств.

Третий аспект -- незащищенность перед мощью новых технологий и новых масштабов концентрации экономической и политической власти, которые нарастают в ходе глобализации мировых связей. Если новые технологии увеличивают власть человечества в целом, то глобализация расширяет возможности отдельных экономических агентов, усиливая их влияние на экономику как отдельной страны, так и всего мира. Эта тема в основном получит развитие в документах церкви уже во второй половине XX в. Но следует отметить, что еще до формирования «нового социального учения» подробной разработкой данной проблематики занималась группа представителей «католического персонализма», называемая «Экономика и Гуманизм» по названию издававшегося ими журнала. Идеи этой группы оказали серьезное влияние на Иоанна XXIII и Павла VI. В качестве главной проблемы ими рассматривались процессы деперсонализации современного общества и потеря контроля за происходящими мировыми процессами со стороны ответственной, персонифицированной власти. При этом наибольшее беспокойство вызывала беззащитность человека перед лицом наращиваемых технологий.

В настоящей статье мы подробно остановимся на первых двух аспектах социальной доктрины католической церкви, которые наиболее тесно связаны с эпохой Первой мировой войны.

1. Незащищенность перед лицом «дикого капитализма»

С точки зрения католической церкви, в частности согласно высказываниям папы Бенедикта XV, чей понтификат приходится на этот период (1914--1922), причиной Первой мировой войны стало обострение социальных проблем и классовой борьбы в европейских странах. С точки зрения церкви, столь резкое социальное расслоение и обездоленность широких масс населения стали непосредственным результатом развития либеральных обществ, начавших формироваться с конца XVIII в. Католическая церковь так и не приняла тех преобразований, которые, как она считает, ознаменовала Великая Французская революция. Церковь подчеркивала, что новые либеральные системы, забывшие понятие общего блага и провозгласившие свободу индивида преследовать лишь свои частные интересы, разрушили сложное общественное устройство, которое на протяжении веков обеспечивало систему социальной опеки всем слоям общества, способствовало социальному миру и взаимопониманию между разными классами. В 1926 г. профессор политической экономии и социально-экономических учений Лувенского университета Морис Де- фурни писал в своей книге «К корпоративной реорганизации», что христианская культура на протяжении Средних веков породила три великих явления -- схоластику, готическое искусство и корпоративное устройство общества. Это корпоративное устройство обеспечивало гибкую форму социального взаимодействия, в первую очередь в форме цехов, общин, орденов, братств, гильдий, которая позволяла защитить профессиональные интересы человека перед лицом как других людей, так и государства.

Новая либеральная система общества, освободившая частный эгоизм от любых ограничений и разрушившая средневековые формы социальной поддержки, бросила на произвол судьбы большую часть населения, которая не в состоянии противостоять интересам узкой группы богатых людей и потому низведена до такого уровня бедности, который чреват не только материальными, но и духовными проблемами. Об этом было заявлено еще в знаменитой энциклике Льва XIII «Rerum Novarum» (1891).

При этом характерной для католицизма является убежденность в том, что смена режимов не была жестко продиктована экономической необходимостью. Хотя церковь признает, что объективные экономические законы, а именно потребности развития обмена и частной инициативы требовали либерализации экономики и политической жизни, тем не менее с ее точки зрения возможны были разные варианты общественного обустройства, и сформировавшаяся система безграничной свободы стала результатом сознательного выбора европейских обществ, сделанного под влиянием новых политических и философских концепций. В этой связи следует отметить два методологических аспекта социального учения католицизма. Во-первых, это учение исходит из возможности трансформации общественного обустройства, недетерминированности социальных структур объективными законами. А во-вторых, оно считает, что фундаментальной причиной реальных социально-экономических проблем современного ей общества являются теоретические ошибки человеческой культуры, которая не смогла правильно ответить на новые потребности экономического развития. Поэтому и основным направлением собственных действий церковь считает четкое формулирование и распространение альтернативного, правильного с ее точки зрения взгляда на человека, общество и их истинные цели. католический война социальный общество

Итак, основной «опасной» чертой установившейся капиталистической системы церковь считает экономическую свободу. Поэтому в католических текстах часто используется понятие «либеральный капитализм». Следуя оценкам католичества, ей можно также дать название «практический индивидуализм», ибо, по мнению церкви, данная система предполагает абсолютный приоритет индивида и его интересов по отношению к социуму и полную свободу частной предпринимательской деятельности от ранее налагавшихся ограничений со стороны общества. «Практический индивидуализм» в данном случае выражает установление полной автономии экономических агентов по отношению как к другим агентам, так и к другим сферам общественной жизни. Можно выделить несколько аспектов «либерального капитализма», которые подвергаются критике со стороны католической церкви.

1.1 Либеральная концепция свободы и ее отличие от христианской концепции

Новое либеральное общество, одной из составляющих которого стала капиталистическая экономика, формировалось на основе провозглашения различного рода свобод -- социальных, политических, экономических. Политический строй был отделен от церкви, экономика приобрела собственную автономию, освободившись от различного рода ограничений социального, религиозного и морального характера. Эти свободы проявлялись в утверждении принципа автономии: автономия личности по отношению к социуму стала основой индивидуализма; автономия различных сфер общественной жизни друг от друга стала основой новой модели общества, получившей в современной социологии название системы «социальной дифференциации», основанной на разделении социальных функций между отдельными сферами общественной жизни.

Именно установление автономии экономической сферы и независимости экономических агентов стало, по мнению католичества, отличительной чертой нового капиталистического строя и причиной обострившихся к началу XX в. социальных проблем. Согласно католичеству, современная либеральная доктрина основана на трех фундаментальных постулатах: утилитаризме, теории естественного права и ультралиберализме. В соответствии с концепцией утилитаризма главным мотивом человеческого действия является индивидуальная выгода, или эгоизм. Теория естественного права устанавливает ряд неотъемлемых прав человека, что определяет его самостоятельную первостепенную ценность и соответственно ценность его свободы. Ультралиберализм утверждает полную свободу от любых норм и правил.

Католицизм критически воспринимает такую концепцию свободы. Единственное, с чем он согласен в данной концепции, это с незыблемостью естественных прав человека. В то же время существует принципиальное различие между светской и католической теорией естественного права, так как последняя исходит из существования и первостепенности «вечного права», опирающегося на божественные законы. Такой подход предполагает совершенно иную расстановку акцентов, в частности при определении понятия личности, целей и мотивов ее поведения, проблемы личностной ответственности и т.д. Тем не менее на основе принципов естественного права католичество разделяет идеи главенствующей роли человека, абсолютной ценности человеческой свободы и суверенности личности, ее первичности по отношению к социуму.

В остальном теория либерального индивидуализма вызывает серьезную критику со стороны церкви. Она выдвигает свою концепцию человека и личностной свободы, которой дает название «христианский персонализм». Эта критика имеет непосредственное отношение к экономической теории, так как, по мнению многих католических авторов, философской основой всей классической экономической теории, доминировавшей на протяжении XIX в. и сохранившей свое главенство к 20-м гг. XX в., является утилитаризм и ультралиберализм.

В первую очередь затрагивается вопрос о природе человеческих мотиваций. Церковь выступает категорически против теорий, представляющих эгоизм основой человеческого поведения, и считает распространение утилитаристской антропологии источником наблюдаемых социальных проблем. Если экономическая теория исходит из модели «рационального эгоиста», католичество кладет в основу своего социального учения понятие христианской личности. Главной целью такой личности является не просто усовершенствование средств, с помощью которых человек подчиняет окружающий его мир своим интересам, но в первую очередь развитие и саморазвитие, понимаемые в эсхатологической перспективе. Деятельность человека рассматривается как выполнение миссии, связанной с подчинением природы, как окружающей, так и собственной, замыслу Творца, преобразование мира и самого себя с целью его совершенствования. Это сразу включает в круг индивидуальных мотиваций соблюдение моральных норм. Поэтому католическая антропология носит название «этический персонализм».

Еще одним элементом личностной мотивации в христианской модели является служение интересам «общего блага», обустройство всего социального организма. Эта цель рассматривается как необходимое условие реализации личностных мотивов. Как позднее будет сформулировано в пастырской конституции «Радость и надежда» (1956), «общее благо обнимает совокупность тех условий социальной жизни, в которых люди, семьи и объединения могут полнее и скорее преследовать свое совершенствование». Таким образом, антропологическая концепция католицизма включает в себя более комплексную мотивационную модель и более широкую перспективу в понимании личного интереса отдельного человека. С точки зрения церкви, потеря этой перспективы, сужение ее до узкоматериальных, ближайших как в пространстве (чисто эгоистических), так и во времени (сиюминутных) интересов и привело к тем социально-экономическим проблемам, которые обострили общественный конфликт в начале XX в.

Может показаться, что различие в понимании природы человека и его мотивации не является принципиальным с точки зрения социальной организации, так как обе модели предоставляют полную свободу индивиду. Природа же человека и его мотиваций останется такой, какая она есть, вне зависимости от того, как она представляется в той или иной теории. В этом плане можно говорить, что католическая модель носит нормативный характер и отдалена от реальности. Но, как уже говорилось, церковь придает очень важное конституирующее значение идеям, которые получают распространение в обществе, полагая, что они непосредственно влияют на выбор тех или иных социальных институтов и правил поведения. И в этой связи различия между либеральной и христианской концепцией личности может играть принципиальную роль. Во-первых, либеральные теории оправдывают эгоизм и любые даже самые низменные устремления человека и снимают вопрос о совершенствовании человеческой природы. Люди перестают задумываться об этом. Во-вторых, эти теории порождают противоречие между общими и частными интересами, в то время как в католической концепции «общее благо» является необходимой составляющей частного. То же самое касается и морали. В-третьих, теории, игнорирующие трансцендентную природу человека, являются антропоцентричными в своей основе и тем самым изначально сужают перспективу возможного развития человеческого общества. Персонализм является теоцентричной концепцией. Ставя во главу угла понятие христианской личности, он подчиняет мир не человеку, а Богу, к которому стремится эта личность.

Иное значение в теории «христианского персонализма» приобретает и понятие свободы. Оно трактуется как предоставленное человеку право осуществлять свободный и одновременно с этим ответственный выбор. В этом плане либеральная концепция свободы зачастую воспринимается католичеством как отказ от воли и слепое следование своим инстинктам или внешним обстоятельствам. «...Достоинство человека требует, чтобы он действовал по сознательному и свободному выбору, то есть изнутри движимый и побуждаемый личной совестью, а не слепыми инстинктами или чисто внешним принуждением. Такого достоинства человек достигает тогда, когда, освобождаясь от всякого порабощения страстями, он стремится к своей цели в свободном выборе добра и находит для этого себе надлежащие вспомогательные средства в действенном и прилежном их изыскании».

Понятие ответственной свободы играет важную роль в социальном учении церкви. Оно является ключевым для понимания истоков негативных последствий системы свободного предпринимательства, не оглядывающегося по сторонам на результаты своих действий и ожидающего автоматического решения проблем со стороны безличного механизма рыночной координации. По мнению церкви, либеральная концепция свободы не предполагает данной ответственности. Свободное действие человека оправданно уже в силу своего свободного характера. Негативные внешние эффекты такого действия не рассматриваются как поле личной ответственности, предполагается, что они скорее корректируются свободными действиями других лиц, т.е. внешними обстоятельствами. В результате сама личность не задумывается о социальных последствиях своих действий. Проблема ответственности и моральной выдержанности поступков, в частности проблема согласования собственных интересов с нормами морали и «общего блага», перестает быть внутренней проблемой человека, исключается из комплекса решаемых конкретной личностью задач. Она превращается во внешнюю проблему, решаемую с помощью социального механизма и свободной координации. В связи с этим в католических текстах постоянно говорится о том, что грань между свободой и волюнтаризмом, самостоятельностью и индифферентностью достаточно тонкая и современное общество постоянно переступает эту грань, что и приводит к конкретным социально-экономическим проблемам, обострение которых видела церковь в начале XX в.

1.2 Проблема свободного договора

Проблема свободы и ее правильной интерпретации имеет еще один важный аспект в социальном католическом учении. Она связана с практикой свободного заключения договоров, которые заключаются, в частности, в рамках экономических отношений. В либеральных обществах основой социальных отношений и социальной справедливости объявляется свободный договор -- добровольно заключенное между двумя или несколькими агентами соглашение. Церковь с давних пор весьма настороженно относится к такой практике, хорошо понимая, что даже свободно установленное соглашение может слишком часто не соответствовать в равной мере интересам двух договаривающихся сторон. В этой связи принятая в либеральных обществах опора на свободу договора, с точки зрения церкви, является ключом к раскрытию проблемы социального неравенства и пролетаризации большей части населения, столь остро стоявшей на рубеже веков. Именно поэтому важным направлением социального действия церкви с конца XIX в. становится поддержка профсоюзного движения как способа повысить «переговорную силу» рабочего класса при заключении трудовых соглашений.

Источником возможного ущемления интересов одной из сторон при заключении свободного договора являются разные возможности отстаивания своих интересов. Церковь издавна критически относилась к принципу справедливости, основанному на свободном договоре. Еще в схоластических текстах многие экономические вопросы обсуждались именно в связи с возможностью злоупотребления одной из сторон своим положением с целью заключения неравного договора, т.е. присвоения всей выгоды от сделки себе. В частности, знаменитая концепция справедливой цены средневековых схоластов, основанная на требовании соблюдать равенство в отношениях между людьми, имела целью не допустить подобных злоупотреблений, разрушения «фундаментального равенства правового акта, которого требует справедливость». Церковь еще во времена схоластики выступала против принятой в римском праве практики считать справедливым стремление получить максимальную выгоду при заключении договоров и утверждала, что для продавца существуют границы, в рамках которых он может преследовать свой интерес. Эти границы очерчиваются евангельским требованием «все то добро, которое люди сделают тебе, ты должен так же сделать им» и вытекающим отсюда принципом взаимовыгодности обмена.

То же касается и запретов взимания процента. Негативное отношение к проценту, характерное для схоластов, имело эмоциональную подоплеку, проистекающую из ветхозаветной картинки о том, как бедный крестьянин приходит к богатому сеньору и просит деньги на пропитание. Идти на соглашение о займе на любых условиях его заставляет нужда, в то время как кредитор не ограничен при выдвижении условий ничем, кроме потенциальной платежеспособности заемщика. Договор заключается на основе добровольного согласия, но эта добровольность не является гарантией справедливости такого договора, которая, как указывалось выше, состоит в равном уважении прав и интересов обеих сторон.

На рубеже ХІХ--ХХ вв. проблема свободного договора и гарантий справедливости заключаемых сделок переходит в другую плоскость, а именно в область трудовых соглашений, в связи с резко возросшим социальным расслоением и проблемой эксплуатации большей части населения. В соответствии с католической доктриной эти соглашения должны следовать принципам дистрибутивной справедливости, которая требует распределения общего блага между отдельными индивидами в зависимости от их заслуг. Она обеспечивает «настолько больше общих благ человеку, насколько важным является его место в сообществе».

В то же время очевидно, что возможности навязать выгодные условия контракта намного выше у нанимателя, чем у нанимаемого, поскольку последний движим острой нуждой и готов на самые невыгодные условия. Добровольность контракта не обеспечивает его справедливость.

Именно этот аспект проблемы свободного договора (и в более широком плане -- проблемы либерализма) приобретает наибольшую значимость в социальном учении католической церкви на рубеже веков. Еще в энциклике 1891 г. Лев XIII утверждает, что общество обязано вмешиваться в вопросы трудовых соглашений и помогать рабочим отстаивать свои интересы. Эту функцию должны выполнять общественные, религиозные и профессиональные организации. С конца XIX в. очень активно растет профсоюзное движение, в том числе создаются католические профсоюзы. В частности, в начале XX в. в Германии активно развивались христианские профсоюзы, в которых участвовали как католики, так и протестанты. Их деятельность была очень тесно связана с католической партией «Центр» (Zentrum). Многие лидеры профсоюзного движения являлись одновременно и руководителями «Центра». Успех партии в начале XX в. историки во многом связывают именно с поддержкой профсоюзного движения. Также в Германии действовало Католическое объединение трудящихся (Arbeiterverein). При этом они выступали определенной альтернативой «свободным профсоюзам», которые были близки Социал-демократической партии и чаще всего выступали с позиций марксизма: католическое профсоюзное движение подчеркивало неприкосновенность принципа частной собственности; важной задачей являлось сохранение социального мира, недопущение радикальных социальных потрясений. За свой мирный характер христианские профсоюзы порой назывались штрейкбрехерскими -- они отрицали идею классового противостояния.

2. Незащищенность личности перед лицом государства

Негативное отношение католицизма к «либеральному капитализму» на первый взгляд должно было сблизить его с социалистическими течениями. Действительно, среди католических общественных деятелей были те, кто сочувствовал (и иногда очень активно) этому политическому течению. Тем не менее официальная церковь никогда не выказывала поддержку ни марксизму, ни социалистическим партиям. А после Первой мировой войны и возникших впоследствии тоталитарных государств католическая церковь выступила с резкой критикой социалистической перспективы в связи с обострением фундаментальной опасности подчинения интересам централизованной власти отдельной личности, ее свободы и прав. Церковь всегда подчеркивала, что любая власть является великой возможностью, поэтому она должна вызывать уважение, но власть всегда сопряжена с большой ответственностью, поскольку чем

больше власть, тем тяжелее последствия от злоупотребления ею и тем меньше возможностей контролировать ее действия. «Власть нельзя заставить действовать не как власть» -- эта фраза Фомы Аквинского отражает давнее и глубокое понимание церковью таящейся во всякой сконцентрированной власти угрозы. В начале XX в. эта тема -- угрозы со стороны центральной власти -- становится очень актуальной. Можно выделить несколько аспектов критики тоталитарных систем, сформулированных в этот период в рамках социального католического учения.

2.1 Злоупотребление властью

Как уже было отмечено, проблема злоупотребления властью со стороны государства всегда присутствовала в католических текстах еще со времен схоластики. Экономический аспект проблемы -- знаменитые дискуссии о порче монеты и методах борьбы с этим злоупотреблением со стороны государей. Именно в связи с этим Ж. Боден высказывал свои идеи о том, что государь, который не соблюдает интересы общего блага, может быть признан узурпатором и свергнут его подчиненными. В XX в. эта тема возникает в связи со стремлением новых государств проникнуть во все сферы жизни отдельной личности и подчинить их своим интересам. С одной стороны, такая политика должна импонировать католической идее важности общего интереса. Но для католической церкви власть светского государства не является властью «общего блага». Эта власть бесконтрольна, общество теряет механизмы влияния на эту власть и может оказаться порабощенным этой властью. Церковь беспокоит то, что отдельная личность и ее интересы превращаются в незначительный элемент большой машины, теряющий свою ценность. Ее интересы теряются на фоне доминирования национальных интересов. Исчезают механизмы и логики, которые могли бы заставить огромную тоталитарную систему осознать значимость отдельных индивидов. Общее благо подменяется интересами государства или, еще хуже, отдельной личности или группы лиц.

2.2 Проблемы частной собственности

Одним из важных институтов, способных защитить отдельного человека, с точки зрения католической церкви является частная собственность. В этой связи социалистический вариант тоталитарного государства представляется в социальном учении церкви наиболее антигуманным. В целом концепция частной собственности католической церкви имеет глубокие философские корни и не является однозначной. С одной стороны, схоластика начиная с V в. отошла от идей отрицания частной собственности, свойственных Отцам Церкви. Амвросий Медиоланский или cв. Иоанн Златоуст). Тем не менее право частной собственности у большинства схоластов никогда не приобретало статус естественного права. Право собственности людей на внешние блага обосновывалось правом Творца на свое Творение, который пожелал определить мирские блага в помощь человеку. Именно в этом свете осмысливается природа индивидуального владения (dominium) как управления. Это право не абсолютно. Оно прежде всего обосновано тем, что человек является единственным разумным существом, способным осознавать, что есть благо и как нужно обустроить мир в соответствии с замыслом Творца. Любое владение вещами имеет значение лишь в той мере, в какой, используя эти вещи, человек способствует реализации божественного замысла. Именно так должна пониматься эта «власть управлять и распоряжаться». Lapotestasprocurandietdispensadi не связана никоим образом с признанием права собственности исключительного и передаваемого, как может показаться благодаря переводу. Именно забота (cura) по отношению к внешним благам имеет ключевое значение. В этой связи частный принцип владения никак не связан с признанием доминирующей роли частных интересов, что характерно для современных теорий. Именно поэтому право частного владения никогда не рассматривалось в католической традиции как естественное право. Оно относится к так называемому условному праву, праву, происходящему не из природы вещей, а из доводов разума, учитывающих реальные обстоятельства греховного мира.

В то же время еще в рамках томистской философии католическая церковь обосновала частный принцип владения благами как наиболее целесообразный в условиях реального мира. Классическим аргументом является утверждение, что только в условиях частного владения человек проявляет должное усердие и заботу в управлении вещами, четко очерчивает обязанности человека и тем самым способствует порядку в делах, а также предупреждает возникновение постоянных претензий на те или иные блага со стороны других людей.

В конце XIX в. концепция частной собственности получила новое звучание в рамках социального учения католической церкви. В энциклике

Льва XIII «Rerum Novarum» утверждалось, что собственность защищает человека от того вида отчуждения, против которого боролся марксизм и все социалистическое движение в XIX в., а именно она гарантирует человеку право на результаты своего труда при использовании этой собственности. В частности, с точки зрения Льва XIII здесь кроется решение так называемого рабочего вопроса. Именно отсутствие собственности у рабочих формирует условия их возможной эксплуатации со стороны владельцев капиталов.

2.3 Идеал равенства

Еще один аспект критики социалистического государства со стороны католической церкви -- провозглашаемый ими идеал равенства. Церковь никогда не поддерживала идею равного распределения, полагая справедливым распределение пропорциональное. В конце XIX в. добавился еще один аргумент. Согласно мнению Льва XIII, «пресловутый идеал равенства низвел бы всех на одинаковый уровень нищеты и бесчестия». При этом вопрос смягчения социального неравенства может и должен решаться, но не насильственным путем изъятия благ у одних и передачи другим, а на основе распространения практики добровольного пожертвования и идей солидаризма, т.е. соучастия людей в судьбах менее защищенных слоев населения. Те, кто обладает богатством, должны смотреть «на свое достояние не как на принадлежащее ему, но как на благо для всех и беспрепятственно делиться со всеми, кто в том нуждается».

Что касается доступа к средствам производства, здесь позиция церкви приняла более категоричный характер. Главный тезис, который отстаивает католичество, заключается в том, что собственность должна служить интересам труда. Как позднее было сформулировано в энциклике «La- borem Exersens», необходимо избегать «такого обладания вещами, которое обернулось бы против труда». Именно в своем служении труду всякая форма собственности получает свое оправдание. «Собственность на средства производства, в промышленности ли, в сельском хозяйстве -- законна и справедлива, если помогает работать с пользой. Однако она станет несправедливой, когда ничему не служит или мешает другим работать, стремясь к прибыли, порожденной не развитием совместного труда и общественным благосостоянием, а их недостатком или недолжной эксплуатацией, спекуляцией или нарушением рабочей солидарности. Такой собственности оправдания нет, это -- злоупотребление перед Богом и перед людьми». Церковь понимает, что лишь институт собственности гарантирует человеку доступ к труду, экономическим и социальным благам, поэтому основу экономической несправедливости и дискриминации она видит именно в неравном доступе к «источникам благосостояния».

Принцип подчинения системы собственности «общему предназначению благ» в действительности создал основу для достаточно гибкого подхода при оценке конкретных форм собственности. В частности, церковью не исключалась возможность обобществления средств производства в условиях, когда этого требуют интересы общего блага. В пастырской конституции «Радость и надежда» в разделе о собственности частная форма владения представляется лишь как одна из возможных. При этом рассматриваются коллективные формы собственности, за которыми также признается способность обеспечивать права каждой личности на владение благами.

3. Идеи третьего пути

Изложенные нами взгляды на вопросы ценности личности, свободы и ответственности, на проблемы централизованной власти и частной собственности стали фундаментальными для социального учения католической церкви. Их формирование шло на протяжении долгой истории и в начале XX в. они лишь получили новое звучание в связи с происходившими событиями в общественной и политической жизни стран. Если же говорить об особенностях социального учения, характерных именно для эпохи Первой мировой войны, то нужно, безусловно, говорить о концепции третьего пути, которая была четко сформулирована впоследствии в энциклике папы Пия XI «Сороковой год», посвященной выходу знаменитого текста Льва XIII «Rernm Novarum».

На фоне кризиса либеральных обществ и проявляющихся опасностей новых тоталитарных систем католическая церковь высказывает идею о необходимости поиска альтернативного пути, который бы позволил исправить ошибки либерализма, установив границы проявления индивидуальной свободы и частного интереса, но в то же время защитил бы личность и от давления централизованной власти, стремящейся подчинить своим интересам личность и угрожающей как свободе этой личности, так и самой ценности частной жизни и частного интереса. «Развитие не должно быть предоставлено ни почти механическому самотеку экономической деятельности некоторых, ни только одной лишь общественной власти, -- утверждается в энциклике. -- Поэтому нужно порицать как заблуждения и те учения, которые под личиной ложной свободы сопротивляются необходимым реформам, так и те, которые приносят в жертву общественной организации производства основные права отдельных лиц и групп».

Таким вариантом стала идея корпоративного устройства общества. Уже упоминалось высказывание М. Дефурни о том, что корпоративный строй был одним из достижений христианской культуры, которое было разрушено Великой Французской революцией. Повторим, что с точки зрения католических мыслителей средневековое общество сумело выстроить сложную систему защиты от злоупотреблений властью со стороны разных социальных групп и обеспечить защиту всем членам общества, в первую очередь профессиональным группам. Эта социальная структура была уничтожена и на смену ей пришли «атомарно-механистические структуры».

Как писал Пий XI, «он действительно существовал, социальный строй, который, не будучи совершенным во всем, соответствовал тем не менее, насколько ему позволяли условия и требования времени, предписаниям разумного права. И если этот строй давно исчез, нельзя считать само собой разумеющимся, что он не мог эволюционировать и развиться, дабы соответствовать требованиям современных условий и потребностей. Ошибка в большей степени была в людях, так как либо их закоренелый эгоизм отказался открыть, как это надо было сделать, рамки своей организации навстречу многоплановому развитию, которое требовало своего внедрения, либо, соблазненные очарованием ложной свободы или грехом других ошибок, они продемонстрировали свою нетерпимость ко всякого рода игу и пожелали освободиться от всякой власти».

Именно такой строй церковь предлагает рассматривать как возможную альтернативу существующим системам. Она утверждала, что ни атомарное общество, основанное на абсолютной свободе, независимости индивидов и абсолютном приоритете частных интересов, ни альтернативное централизованное общество, где каждая личность встроена в единую систему, которой она подчиняется во все возрастающей степени, не соответствуют интересам развития личности и гармоничного устройства общественной жизни. Обе системы несут угрозу отдельному индивиду -- или угрозу подчинения эгоистичным интересам более сильных игроков, или угрозу подчинения государственным интересам.

С одной стороны, отдельная личность не способна самостоятельно отстаивать свои интересы. Поэтому в той степени, в какой ее устремления совпадают с устремлениями других людей, определенной группы людей -- профессиональной, социальной, культурной, этнической, является логичным и целесообразным объединением их усилий. С помощью коллективных действий они добьются больших успехов. С другой стороны, такого рода объединения способны защищать отдельную личность от злоупотребления со стороны тех, кто обладает концентрированной властью -- крупной собственностью или политической силой.

Поэтому защитить личность может такая социальная структура, которая имела бы промежуточные институты, обеспечивающие защиту каждому индивиду, каждой профессиональной или социальной группе как от других таких же индивидов и групп, так и от государства. Этими институтами должны быть профессиональные объединения, общественные и религиозные организации.

Использованная литература

1. 100 лет социального христианского учения. -- М.: МП «Останкино», 1991.

2. Ален. Дух войны // Ален. Суждения. -- М., 2000.

3. Энциклики его святейшества папы римского 1891, 1981, 1991 годов о труде и человеческой жизнедеятельности, нравственности и морали. -- Киев: Институт праксеологии, 1993.

4. Лобье П. де. Социальная доктрина католической церкви (Опыт воплощения христианского идеала) / Пер. с франц. -- Брюссель, 1989.

5. Любак А. де. Католичество. Социальные аспекты догмата: пер. с франц. -- Милан: Христианская Россия, 1992.

6. Майка Ю. Социальное учение католической церкви. Опыт исторического анализа/ -- Рим--Люблин: Изд-во Святого Креста, 1994.

7. Манхейм К. Диагноз нашего времени / Пер. с нем. и англ. -- М.: Юрист, 1994.

8. Урланис Б. Ц. Войны и народонаселения Европы. -- М.: Соцэкгиз, 1960.

9. Bigo P. La doctrine sociale de l'Йglise. Recherche et dialogue. Paris: Presse universitaires de France, 1965.

10. Encyclical letter Centesimus annus of the supreme pontiff John Paul II on the hundredth anniversary of Rerum Novarum, St.Paul Books&Media.

11. Gilson E. Le thomism. Introduction а la philosophie de Saint Thomas d'Aquin. 6-иme edition, Paris, 1983.

12. Somme thйologique de Saint Thomas d'Aquin. Texte integral, Editions Eslaria, 1984.

13. Vermersch D. Le liberalisme et la doctrine sociale de l'Eglise // Йtudes. 1996. Vol. 385. No. 4.

Размещено на Allbest.ru