Роль социального диалога во времена экономических спадов в европейской системе трудовых отношений

Проанализировав отраслевую специфику социального диалога, переходим к следующему уровню: региональному. Здесь важно рассмотреть степень готовности социальных партнеров к борьбе с глобальным спадом экономики. Ряд регионов в Европе был вовлечен в разработку планов восстановления и создал план экономического развития, усиливая поддержку повышения квалификации на работе. Ярким примером является Франция, где регионы страны имеют право вмешиваться в области государственной политики, экономического развития и обучения. Чтобы противостоять кризису, большинство французских регионов разработали свои собственные региональные планы восстановления, в том числе развития занятости, базирующиеся на стимулировании доступа к обучению для молодых людей и более старших поколений. Такие планы были поддержаны социальными партнерами, и их поддержка была частью процесса. Однако нет четких доказательств того, что социальные партнеры в Европе вели переговоры на региональном уровне, поэтому всесторонний анализ деятельности по данному вопросу выходит за рамки современных исследований.

Рассматривая социальный диалог на уровне компаний, важно отметить, что фрагментированные данные затрудняют дать общий обзор практики социального диалога. Тем не менее Еврофонд ЕМСС исследовал ряд компаний и представляется важным источником информации на этом уровне [6]. Соглашения на уровне компании были достаточно широко распространены в Европе во время кризиса из-за того, что было необходимо срочно реагировать, и как работодатели, так и профсоюзы были вынуждены искать эффективные средства правовой защиты. Многие компании стремились сократить расходы за счет снижения уровня занятости, это была основная тема для переговоров, многочисленными примерами которых были соглашения о сокращении рабочего дня с соответствующим снижением заработной платы в обмен на гарантии безопасности рабочих мест.

Таким образом, несмотря на различия между национальными системами социального обеспечения и политики рынка труда, социальные партнеры играют важную роль в создании и осуществлении договоренностей о неполной занятости. Механизмы неполного рабочего времени были созданы во многих европейских странах и часто используются во время спадов. Даже в Австрии, где к этой мере прибегали крайне редко, во время кризиса она стала ключевым инструментом по борьбе с последствиями сильного спада как прямой результат социального диалога, широко используемый для обеспечения безопасности рабочих мест и поддержания занятости при одновременном снижении затрат работодателей. В ряде стран государство предлагало компенсацию отдельным работникам за потерю заработной платы из-за неполной занятости. Еще одной тенденцией, хоть и менее распространенной, была попытка связать неполную занятость и обучение, например, в Люксембурге, так, работники проходили обучение в свободное от работы время [11, 37--50].

Социальный диалог играет важную роль в качестве миротворца и социального буфера, путем создания общего голоса для призыва европейских институтов и правительства к действию. Более того, роль государства в разных странах различная, однако во времена экономических спадов увеличивается. Участие социальных партнеров также служило мерой для того, чтобы узаконить действия, предпринятые их правительствами. В некоторых странах, где партнеры призвали правительства действовать, это привело к более быстрому осуществлению антикризисных программ. В Дании, например, несмотря на разногласия между социальными партнерами и правительством, отношения в настоящее время считаются более стабильными, чем во времена предыдущих экономических спадов.

В связи с этим можно выделить также в Европе некоторые общие тенденции. Позиции государства с социальными партнерами в период кризиса можно разделить на два этапа: начальная фаза консенсуса, как с правительством, так и среди социальных партнеров, а затем вторая фаза несогласия с правительством и очень часто между социальными партнерами, когда ведущие профсоюзы призывают к забастовкам. Поначалу, учитывая масштабы кризиса, участники сотрудничали. Франция является хорошим примером, где традиционные позиции среди профсоюзных организаций были оставлены, когда кризис впервые ударил по экономике. Тем не менее возникли конфликты с правительством в конце 2009 г., что привело к конфронтации из-за пенсионной реформы. В Эстонии ухудшение отношений между социальными партнерами и тупик в коллективных переговорах вызвали забастовку [11, 27-30].

В большинстве стран влияние мер жесткой экономии в государственном секторе было встречено с сильной оппозицией со стороны профсоюзов. В частном секторе союзы действовали как социальные миротворцы за счет уменьшения числа ударов на уровне компании. В государственном секторе ситуация была отличной. «Консенсус между работодателями и профсоюзами разрушается, когда дело доходит до общественного сектора занятости и государственных пенсий» [5]. Государственный сектор особенно сильно пострадал от кризиса, увеличился государственный дефицит, и это обязывало правительство сокращать государственные услуги. Это вызвало решительное несогласие между работодателями, поддерживающими замораживание заработной платы и сокращение расходов, и профсоюзами, пытающимися защитить рабочие места и заработную плату в сфере общественных услуг.

В результате кризиса были выявлены структурные проблемы, которые существовали до него. В то время как кризис считали ключевой причиной спада, по сути, существовали проблемы, сформировавшие значительные связи в этой цепи. Они включали уже существующую поляризацию развития в Европе, неравномерное распределение занятости в отрасли из-за непропорционального внимания на товары и рынки государства и работодателей и воздействия внутреннего давления в некоторых экономиках. Для борьбы с кризисом работодателями и государствами были предложены различные планы восстановления, однако никто не включил глубокие структурные реформы, из-за чего антикризисные меры имели недолгий эффект. Тем не менее стало ясно, что социальный диалог и общественное вмешательство были главными инструментами, используемыми для смягчения последствий кризиса.

Однако ряд последствий кризиса может помочь оценить степень, с которой он поставил для социального диалога новые задачи, его результаты и последующие меры. Вовлечение социальных партнеров в экономическую и социальную политику было основной чертой Европейской социальной модели и создало возможности для ряда стран договориться об антикризисных мерах в трехсторонней обстановке. В Австрии, например, переговоры в форме социального диалога привели к меньшему росту безработицы по сравнению с другими европейскими странами. Благодаря переговорам была введена неполная занятость, и этот метод может быть использован как ключевой инструмент политики занятости и рассмотрен во времена серьезного экономического спада. В Польше не сразу вышло получить позитивный эффект от антикризисных мер. Однако изменения, введенные во второй половине 2010 г., касающиеся расширения рабочего времени, позволили сделать механизм установления рабочего времени более гибким на уровне компаний через взаимное согласие работодателей и их работников. В Болгарии также профессиональные союзы отмечали, что кризис помог лучше понять значимость доверия и необходимость переговоров по поводу важных кадровых проблем [11, 53--59].

Одной из важных мер ввиду развития кризиса являлось то, что компании предлагали работникам гибкость рабочих мест в обмен на гарантию их сохранности, а именно увеличение временных и срочных контрактов вместо создания новых постоянных рабочих мест. Однако после создания временных рабочих мест во время кризиса в дальнейшем в европейских странах работники с временной занятостью стали уязвимой группой, с которой необходимо что-то делать. Во многих странах кризис показал, что необходимо уделять особое внимание и улучшать осведомленность об особой группе занятых среди социальных партнеров. Временная занятость имеет как негативную сторону, так и положительную. Так, для учащихся временная занятость очень удобна, однако она создает проблемы для молодых людей, которые нуждаются в постоянной работе, но имеют низкий уровень квалификации, мигрантов, пожилых и людей с ограниченными возможностями. А сильный спад еще больше углубил различия между постоянными работниками и уязвимыми группами.

Как сказано выше, последствия кризиса на уровне занятости оказали давление на систему безопасности работников и выявили значительные различия между странами, которые заранее инвестировали в политику рынка труда, и странами, которые не вкладывали дополнительных средств в сферу труда. Кроме того, многие страны были не готовы к осуществлению переговоров на рынке труда, поэтому не смогли быстро сориентироваться в экстренной ситуации и осуществить необходимые антикризисные меры, принимаемые на уровне переговоров между социальными партнерами, заинтересованными в преодолении последствий кризиса. Так, готовность участников к переговорам сыграла огромную роль в определении окончательного исхода переговоров в Венгрии, где были инвестированы значительные средства в создание основы для социального диалога. В то же время многие страны, которые не финансировали политику рынка труда, столкнулись с большими трудностями в противостоянии влиянию кризиса и не смогли быстро осуществить меры в рамках социального диалога.

Кроме того, потери государственного сектора для программ рынка труда и бизнеса оказали долгосрочный эффект на глобальные государственные финансы, и это, в свою очередь, повлияло на уровень заработной платы и государственную отраслевую занятость. Это оказалось критичным в таких странах, как Румыния, где экономика является национализированной. Так, в Румынии количество работников в государственном секторе снизилось до 81 тыс. в период с 2008 до 2010 г., и, согласно соглашению с МВФ, 15 тыс. сотрудников были уволены в 2011 г. Это показывает, что, несмотря на соглашения, подписанные профсоюзами и управляющими на уровне компаний, плохое состояние государственных финансов предотвратило осуществление всех мер, предпринятых в соглашении.

В общем, кризис может быть рассмотрен как процесс, который показал истинную степень, в которой участники могли мобилизовать свои ресурсы, чтобы бороться с ним. Поэтому это была хорошая проверка на стрессоустойчивость для социального диалога, профсоюзных движений и институтов трудовых отношений как на национальном уровне, так и на уровне Европы. Несмотря на то что рассчитать степень вовлечения профсоюзов в переговоры во время кризиса в долгосрочном периоде сложно, однако, например, в Венгрии можно сказать, что в результате работы с профсоюзами удалось сократить последствия влияния кризиса. При этом общая тенденция в последние годы в ряде стран заключалась в том, чтобы избежать участия профсоюзов. Но, несмотря на это, в Испании, например, в итоге были проведены переговоры между социальными партнерами, и было заключено соглашение уже в 2011 г., касающееся проблем пенсий, политики занятости и коллективных переговоров. Кризис помог понять необходимость реформы институтов социального диалога, чтобы решать текущие и будущие проблемы.

Таким образом, можно подвести итоги, и здесь возникают два вопроса. Какую часть занимает социальный диалог в смягчении последствий кризиса? И каковы результаты социального диалога, смягчающего эффект от кризиса? Ответ на первый вопрос в том, что социальные партнеры были активными как в процессе принятия решений, так и в их влиянии на последствия осуществления антикризисных мер на различных уровнях. Ответом на второй вопрос является то, что смягчающие эффекты антикризисных мер были более эффективными в странах с сильным социальным диалогом, признанным работодателями, профсоюзами и государствами для того, чтобы быть легитимным механизмом для решения проблем. Заключение о том, что социальный диалог был активно вовлечен в механизм экономической и социальной политики в ответ на кризис, остается вне сомнения. Однако более проблематично оценить эффективность социального диалога. Модели вмешательства заметно варьировались между странами в связи с внешними факторами, такими как экономическая структура, временные рамки, тяжесть последствий кризиса, рыночная структура и институты рынка. Также влияли и внутренние факторы, такие как традиционная модель и тенденции социального диалога, влияние социальных партнеров на социальную политику до кризиса и их стратегии. Все эти факторы повлияли не только на подход к социальному диалогу участников, но также на результаты их обсуждений и переговоров.

Ключевым определяющим фактором в определении успехов и неудач социального диалога представляется степень государственной поддержки данного процесса. Устойчивость соглашений между социальными партнерами утратила свое значение, если не было соответствующей поддержки от государства, как это было в Румынии. Можно также утверждать, что среда институциональных трудовых отношений способствовала успеху или неудаче социального диалога и что ряд институтов и взаимоотношений были хорошо протестированы в стрессовой ситуации.

Кризис не создал среду, в которой участники смогли прийти к инновациям и установлению новых форм социального диалога, однако имеется ряд стран, в которых он сделал вызов ранее существовавшим формам социального диалога и создал возможность для социальных партнеров вырваться из его традиционных форм, как, например, в Польше, где до кризиса социальный диалог был относительно слабым. Кроме того, кризис не помешал созданию инновационных подходов.

Тем не менее социальный диалог имел результат благодаря введению механизмов гибкого рабочего времени, социальные партнеры вложили в это большие средства. Хотя данный вид механизма уже существовал до кризиса, во время кризиса его использование заметно выросло и побудило желание его внедрения в некоторых странах. В большинстве стран реализация механизмов гибкого рабочего времени при поддержке со стороны государственных органов сопровождалась обучением, направленным на повышение квалификации работников.

Таким образом, кризис проверил на прочность все национальные системы трудовых отношений, различные европейские системы трудовых отношений потерпели экономические и социальные последствия кризиса, а также выявил новую роль социального диалога в условиях экономического спада. Даже в тех странах, где была большая история участия социальных партнеров в дискуссиях с правительством и работодателями, не всегда удавалось добиться смягчения негативных последствий кризиса. Несмотря на то что социальный диалог был ключевым инструментом, трудно дать единственную верную характеристику его состоянию в период сильного спада, в одних странах все же он был ослаблен кризисом, а в других -- улучшил свои позиции и помог справиться со многими трудностями.

Литература