Насилие в добрачных отношениях: модель факторов риска и способы профилактики

Материалы диссертационного исследования использованы при разработке и в процессе преподавания дисциплин «Динамика насилия в семье», «Психология семьи», «Психологическое консультирование семьи» в Дальневосточном государственном университете для студентов по специальности «психология», «социальная работа» и «социальная антропология», а также в ходе тематических семинаров для представителей правоохранительных органов, судей, школьных психологов, волонтеров кризисных телефонов доверия, социальных педагогов в г. Владивостоке.

Структура работы. Диссертационная работа состоит из введения, пяти глав основной части, заключения, библиографического списка использованной литературы (из 516 источников 343 - на иностранном языке) и четырех приложений.

Основное содержание работы

добрачный риск насилие молодежь

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, характеризуется степень её разработанности, определяются цели и задачи исследования, указывается его предмет, формулируются научная новизна исследования, положения, выносимые на защиту, теоретическая и практическая значимость результатов диссертационного исследования.

Глава первая «Добрачные отношения: структура и ключевые понятия» посвящена рассмотрению основных видов добрачных отношений, подходов к объяснению распространенности добрачных неформальных сожительств в большинстве современных обществ, включая Россию, а также анализу поведения и установок современной российской молодежи по отношению к интимным добрачным отношениям. Рассмотрение добрачных отношений в настоящей главе касается только тех аспектов отношений, которые связаны с необходимостью изучения насилия на данном этапе межличностных отношений.

В первом параграфе «Структура добрачных отношений» дается обзор современных концепций о стадиях добрачных отношений, а также характеристика основных подходов к объяснению распространенности добрачных неформальных сожительств в России и большинстве современных обществ. Выделяются сходства и различия добрачных отношений с отношениями брака и семьи.

Добрачные романтические отношения представлены двумя основными формами отношений: отношениями свиданий (или ухаживания) и отношениями сожительства, которые чаще всего следуют за этапом свиданий. Некоторые ученые, в частности С.В. Захаров, предпочитают говорить о двух формах неформальных союзов: когда партнеры проживают отдельно или вместе. Добрачные отношения не однородны по своей структуре и различаются по степени вовлеченности партнеров в отношения и уровню интимности. В рамках концепции жизненного цикла, описанной Д. Вульфом, в процессе становления романтических отношений можно выделить четыре основных этапа: появление романтического интереса и установление отношений дружбы с представителями противоположного пола, этап ухаживаний или свиданий, возникновение романтической любви и, наконец, сожительство. При этом подчеркивается присутствие негативных чувств и напряженности в синдроме любовных переживаний, что, хотя и противоречит романтическому канону, представляется вполне закономерным в значимых и эмоционально насыщенных интимных отношениях. В рамках другой концепции, предложенной американским ученым Д. Мейкписом, в зависимости от степени вовлеченности партнеров в отношения, факторов прекращения отношений, источников конфликтов и открытости для окружающих могут быть выделены следующие стадии в процессе добрачных отношений: «первое свидание», «свидание время от времени», стадия «серьезных отношений», обручение и сожительство.

В последние годы сожительство становится во многих европейских странах, включая Россию, статистически значимой альтернативой официальной семье (зарегистрированному браку). Некоторые отечественные ученые считают распространение сожительств показателем кризиса семьи, ее деградации и упадка (например, А.И. Антонов, С.А. Сорокин, В.А. Борисов, Б.Ф. Кваша, Д.М. Чечот и др.), а некоторые ученые, наоборот, - показателем трансформации и эволюции семьи (С.И. Голод, А.Г. Вишневский, С.В. Захаров, А.Г. Волков, Т.А. Гурко и др.). Большинство ученых, исследующих феномен свободных союзов, склоняются к мнению, что изменения в формах семьи происходят вследствие действия совокупности факторов: изменения социальных норм, экономической независимости женщин, роли контрацептивов и др. В данном параграфе анализируются две концепции, объясняющие возникновение и распространение отношений сожительства. Первая концепция - концепция демографического перехода - основывается на убеждении, что сожительство представляет собой историческую альтернативу браку, и соответственно новый (рациональный) тип воспроизводства населения приходит на смену традиционному. Вторая концепция заключается в видении сожительства лишь «пробным браком», когда отношения длятся сравнительно недолго и завершаются браком либо прерываются.

В завершении параграфа проводится сравнительный анализ добрачных и супружеских отношений, который позволил выявить сходства и различия между этими типами интимных отношений. Основные отличия заключаются в том, что добрачные отношения часто лишены юридических и финансовых ограничений и требований, предъявляемых к брачным отношениям; жены более зависимы от своих супругов, чем партнеры в добрачных отношениях. Кроме того, процесс завершения добрачных отношений связан с гораздо меньшими затратами и трудностями, чем обычно требуется для завершения брачных отношений. Однако эти отношения обладают сходствами в вопросах приватности, чрезвычайной интенсивности и эмоциональной вовлеченности партнеров, что способствует возникновению психологической ловушки, присущей обоим типам отношений.

Второй параграф первой главы называется «Основные демографические тенденции поведения современной российской молодежи в добрачных отношениях». В результате анализа поведения и установок современной российской молодежи по отношению к интимным добрачным отношениям выявлено, что наиболее значимыми демографическими тенденциями являются снижение брачности, распространение неформальных сожительств, увеличение среднего возраста заключения брака и среднего возраста рождения первого ребенка. По данным исследования Т.А. Гурко, в 1992 г. 13% респондентов указали, что «фактически я замужем, но не хочу (не могу) оформить наши отношения». По истечении десяти лет, согласно данным переписи населения 2002 г., уже почти каждый десятый партнерский союз в стране не имеет официального оформления; рост доли лиц в возрасте до 35 лет, состоящих в незарегистрированных браках, среди всех состоящих в браке, увеличился с 1994 г. по 2002 г. в 2-3 раза. Феномен установления интимных добрачных отношений непосредственно связан с началом сексуальной жизни подростков и молодых людей и соответственно - с проблемами ЗППП и ранними абортами. В заключении параграфа делается вывод о необходимости изучения добрачных отношений в России, прежде всего, среди молодежи, так как чаще всего именно молодые люди в возрасте до 29 лет предпочитают неформальные добрачные отношения официальному браку, в процессе которых формируются основные нормы и паттерны интимной коммуникации.

Вторая глава диссертации «Насилие в межличностных отношениях: исторический и методологический анализ» посвящена обзору современных социологических исследований насилия в межличностных отношениях в России, США и других странах с последующей классификацией видов насилия в зависимости от характера полученных в результате насилия травм и от того, кто из членов семьи пострадал от насилия. В ней также выделена специфика насилия в добрачных отношениях в отличие от насилия в супружеских / семейных отношениях.

В первом параграфе «История социологического изучения основных видов насилия в межличностных интимных отношениях» ставится задача определить место исследований насилия в добрачных отношениях на фоне исследования всех других типов насилия в интимных отношениях. В первую очередь диссертант анализирует историю изучения насилия в межличностных интимных отношениях в США и других развитых странах. Именно здесь насилие в межличностных интимных, прежде всего, семейно-брачных отношениях стало признаваться социальной проблемой и активно исследоваться уже в середине XX века. Показано, как происходил переход насилия в интимных отношениях из «социального явления» в «социальную проблему».

Далее анализируется история социологического изучения насилия в межличностных интимных отношениях в Российской Федерации. Автор отмечает, что ключевую роль в исследовании проблемы бытового / семейного насилия в СССР и России сыграли именно отечественные криминологи, прежде всего, Д.А. Шестаков, А.Н. Ильяшенко, Ю.М. Антонян, С.В. Максимов, В.П. Ревин, Д.В. Ривман и др.

Обзор современной западной и отечественной социологической литературы позволил выделить несколько основных типов насилия в зависимости от того, кто из членов семьи пострадал от насилия, а также последствий совершения насилия в интимных отношениях. В качестве жертв насилия выступают все члены семьи и оба партнера в межличностных отношениях, поэтому выделяют насилие над детьми в семье, насилие между сиблингами, насилие над престарелыми членами семьи, насилие над женами, насилие над мужьями и другие. Диссертант отмечает, что признание мужчин в качестве жертв межличностного насилия затруднено по причине существующих гендерных стереотипов. Более того, конфликт интересов из-за перераспределения власти и денег между разными политически активными группами внутри научного сообщества еще больше сокращает возможности изучения и обсуждения разных аспектов данной проблемы.

В зависимости от стадии развития интимных отношений помимо супружеского и семейного насилия ученые выделяют насилие в межличностных отношениях в добрачный период. Диссертант подчеркивает, что эта проблема все еще крайне мало изучена на Западе и не поднималась в России.

Характер последствий межличностного насилия определяет три доминирующих типа насилия: физическое насилие, психологическую агрессию и сексуальное насилие / принуждение. Отмечается, что психологическая агрессия и сексуальное насилие являются наименее изученными типами насилия в межличностных отношениях, в то время как физическому насилию посвящено большинство исследований в данной области.

Второй параграф второй главы «Концептуализация тематической области «насилие в добрачных отношениях» посвящен проблеме определения, истории изучения и обзору основных результатов исследований насилия в добрачных отношениях, проведенных в западных странах и России, а также выделению специфики насилия в добрачных отношениях в отличие от насилия в супружеских / семейных отношениях. Вводится термин «насилие в добрачных отношениях», под которым понимается совершение, прежде всего, физического насилия, по крайней мере, одним партнером против другого в контексте отношений свиданий или сожительства.

Показано, что впервые насилие в добрачных отношениях как самостоятельный объект исследования выступило в работах американского ученого Д. Мейкписа в начале 80-х годов XX века. Очевидно, что систематические исследования насилия и агрессии в добрачных отношениях имеют короткую историю. Д. Мейкпис делает вывод, что насилие в добрачных отношениях - это не просто супружеское насилие до брака. Это отдельный феномен со специфической динамикой, которая может быть понятна только в свете проблем и стадий самих этих отношений. Основываясь на принципах теории социального обмена, Д. Мейкпис выделяет два различных типа насилия в добрачных отношениях: «хищный», возникающий чаще всего на ранних стадиях отношений, и «коммуникационный» - характерный для отношений сожительства.

В анализе результатов исследований насилия в добрачных отношениях вплоть до 1989 г., проделанном Д. Шугарман и Д. Хоталинг, уровень насилия колебался от 9% до 65% в разных исследованиях. Они обнаружили, что женщины чаще мужчин сообщали о совершении насилия над партнером (в среднем 39,3% женщин и 32,9% мужчин). При этом женщины также сообщали о виктимизации в результате насилия чаще мужчин (36,2% женщин и 33,3% мужчин). Западные исследования последних лет, рассмотренные в данном параграфе, подтверждают выявленные ранее тенденции. Кроме того, диссертант показывает, что многочисленные современные исследования свидетельствуют о гендерной симметрии в совершении физического насилия. Далее приводятся возможные объяснения отсутствия значимых половых различий и / или преобладании женщин в совершении насилия в межличностных добрачных отношениях. Что касается мотивации совершения физического насилия в добрачных отношениях мужчинами и женщинами, то анализ литературы демонстрирует довольно противоречивые результаты. Однако автор диссертации отмечает, что новейшие исследования (например, исследование Р. Медейрос и М. Страуса в 2006 г.) часто не выявляют значимых половых различий в мотивации совершения насилия в добрачных интимных отношениях.

Далее показано, что феномен насилия на стадии добрачных отношений и особенно в период свиданий в России практически не изучен за исключением нескольких единичных исследований (например, В.С. Харламова, Т.А. Гурко, А.Г. Левицкой и ее коллег). По причине ограниченного числа отечественных исследований насилия, совершаемого молодежью именно в интимных межличностных отношениях, в данном параграфе рассмотрены исследования, демонстрирующие общий уровень агрессивности молодежи и подростков. Показан высокий уровень психологической агрессии и сексуального принуждения и насилия в отношениях молодых людей.

Далее диссертант выделяет четыре основных подхода для объяснения различий в уровне физического насилия в добрачных и супружеских отношениях, которые чаще всего подвергаются эмпирической проверке в современных западных исследованиях. Первый подход заключается в том, что сходства в структуре добрачных и супружеских отношений приводят к отсутствию значимых различий в уровне насилия в этих отношениях. Согласно второму подходу, добрачные отношения, являясь романтической прелюдией браку, характеризуются минимальным уровнем физического насилия по сравнению с отношениями супружества. Третий подход строится на том основании, что именно в динамике супружеских отношений кроется главный источник насилия. Следовательно, насилие между интимными партнерами будет нарастать по мере приближения их отношений к модели традиционных супружеских отношений. Четвертый подход заключается в ожидании более высокого уровня физического насилия именно в добрачных отношениях по сравнению с супружескими и внутрисемейными отношениями. Сторонники этой точки зрения строят свою гипотезу на основании значимых различий в структуре добрачных и брачных отношений, заключающихся в «незавершенности» социального института сожительства.

Анализ диссертантом эмпирических исследований, тестирующих данные подходы, выявил правоту, скорее третьего подхода, согласно которому уровень насилия между интимными партнерами нарастает по мере приближения их отношений к модели традиционных супружеских отношений, хотя при этом максимальный уровень насилия наблюдается в отношениях сожительства по сравнению с отношениями свиданий и супружества. Далее указаны возможные причины, которые заключаются в «незавершенности» социального института сожительства, демографических характеристиках добрачных партнеров, прежде всего, молодого возраста и низкого социально-экономического статуса, которые значимо коррелируют с совершением девиантного / преступного поведения и др.

В третьей главе диссертации «Теоретико-методологические основания социологического исследования насилия в межличностных добрачных отношениях» анализируются макро- и микросоциологические теории, применяемые научным сообществом для объяснения совершения насилия в добрачных отношениях. Особое внимание уделено результатам эмпирической проверки рассмотренных теорий зарубежными и отечественными исследователями. Своей задачей в рамках каждой теории диссертант ставила выделение факторов риска в совершении насилия в добрачных отношениях, которые были объединены в единую модель, далее подвергнутую эмпирической проверке.

В первом параграфе третьей главы «Микро- и макросоциологические теории насилия в добрачных отношениях» рассматриваются теории, которые могут быть использованы для объяснения феномена насилия именно в добрачных отношениях, а также приводятся результаты эмпирической проверки данных научных теорий. Настоящее диссертационное исследование использует методологию экологических теорий. Это означает рассмотрение межличностного насилия в добрачных отношениях как феномена, находящегося под воздействием множества различных факторов. Основные теоретические подходы к объяснению межличностного насилия в работе условно распределены в две группы - макро- и микросоциологические теории.

Микросоциологические теории объясняют межличностное насилие факторами, которые находятся в структуре самих интимных отношений и заключаются в индивидуальных особенностях партнеров (теории индивидуальных различий, теории контроля, теории социальных связей), механизмах научения насилию (теории социализации и социального научения) или в конфликтных характеристиках межличностной коммуникации партнеров (теории напряжения, теории межличностного взаимодействия). В рамках теорий индивидуальных различий корни межличностного насилия видятся в индивидуальных особенностях людей, совершающих насилие, которые страдают от расстройств личности, прежде всего, антисоциальных или пограничных (теории психопатологии), характеризуются выраженностью таких психологических черт, как негативная атрибуция, ревность, враждебность и др. (теории индивидуальных черт), а также склонны к злоупотреблению алкоголем (психофармакологические теории). Результаты эмпирических исследований роли антисоциальных и пограничных расстройств / черт личности в совершении насилия в интимных отношениях в целом подтверждают предполагаемое влияние (Л. Хамбергер, Дж. Хастингс, Э. Гондольф, Д. Даттон, Д. Саундерс, С. Чиффриллер, а также российские ученые: Ю.М. Антонян, И.В. Горшков, Р.М. Зулкарнеев, Н.Г. Шумский, Н.Б. Калюжная, И.В. Ювенский и др.). Однако авторы отмечают, что психическая патология может, скорее, способствовать совершению противоправных деяний, включая насилие в интимных отношениях, чем служить их единственной причиной. Некоторые исследователи (например, Дж. Хоталинг, Д. Шугарман, К.О'Лири) уделяют внимание не столько психопатологии и расстройствам личности, сколько психологическим чертам вполне здоровых людей, которые делают их более предрасположенными к проявлению агрессии и насилия в интимных отношениях или семье, например, враждебности, эмоциональной зависимости, неуверенности в себе, злости и др. Основываясь на результатах обзора современных исследований насилия в добрачных отношениях (Дж. Стетс, М. Пирог-Гуд, Д. Фоллингстад, Б. Роское, Н. Бенаске, Дж. Эдлунг, Р. Брингл и др.) диссертант в рамках данной теории выделяет психологические черты, которые выявлены в качестве значимых факторов риска в совершении насилия на данной стадии интимных отношений, а именно: ревность (личностная диспозиция реагировать на ситуации угрозы интимным отношениям эмоцией ревности) и негативную атрибуцию (тенденция приписывать враждебные намерения другим без наличия их в реальности). Теория контроля и теория социальных связей, разработанные наряду с другими учеными Т. Хирши, позволяют выделить в качестве индивидуальных факторов риска в совершении насилия, которые в дальнейшем подвергнуты эмпирической проверке, низкий самоконтроль и неадекватную социальную интеграцию респондентов соответственно. Роль злости не только как личностной черты, но и как особого состояния, способствующего совершению насилия над интимным партнером, исследуется диссертантом далее в тексте при рассмотрении общей теории напряжения Р. Агнью. В рамках биологических или психофармакологических теорий особое внимание уделено злоупотреблению в принятии алкоголя как значимому фактору риска в совершении насилия в межличностных интимных отношениях (К. Леонард, М. Теста, С. Тайлор, Р. Густафсон, А. Немцов, Ю.М. Антонян и др.). В работе рассмотрены три основные теоретические модели, объясняющие связь между принятием алкоголя и совершением насилия: 1) принятие алкоголя предшествует совершению насилия; 2) совершение насилия предшествует принятию алкоголя; 3) существуют некие общие факторы, которые стоят за принятием алкоголя и совершением насилия. Обзор диссертантом эмпирических исследований, а также мета-анализ Д. Джил-Гонзалесом и коллегами количественных исследований, опубликованных в международных журналах в период с 1966 г. по 2004 г., не выявили строгой каузальной связи между злоупотреблением алкоголем и совершением физического насилия над партнером. В целом, диссертант приходит к выводу, что теории индивидуальных различий способны объяснить лишь небольшое число случаев насилия, не позволяют вывести некий целостный «портрет личности агрессора», а также практически не проверялись на женщинах, совершивших насилие над интимным партнером.

Для объяснения совершения насилия в добрачных интимных отношениях, когда причины насилия заключаются в конфликтных характеристиках межличностной коммуникации партнеров, диссертант использует теорию напряжения. Признавая существование разных версий данной теории, автор диссертации использует общую теорию напряжения (general strain theory) Р. Агнью. В отличие от теории контроля и теории дифференциальной ассоциации, общая теория напряжения делает акцент на влиянии на индивида негативных отношений с другими посредством возникновения негативных эмоций, прежде всего, злости, что в свою очередь, приводит к совершению преступного / девиантного поведения. Негативные отношения с другими заключаются в том, что окружающие предъявляют индивидууму негативные стимулы, которых он/она не могут избежать. Это особенно характерно для контекста интимных / семейных отношений, когда индивиды вынуждены оставаться в напряженной обстановке и испытывают фрустрацию, которая часто ведет к совершению девиантных поступков, опосредованных злостью. Таким образом, данная теория может служить для объяснения межличностного насилия как на индивидуальном (злость / контроль злости) и межличностном уровне (насилие со стороны партнера), так и на макросоциологическом уровне (социальный стресс).

Далее в рамках микросоциологических теорий, а именно теорий социализации и социального научения рассмотрены другие факторы риска, способные объяснять и предсказывать совершение насилия в интимных добрачных отношениях - опыт насилия в детстве, оправдание норм насилия и история правонарушений. Описаны основные механизмы, посредством которых происходит научение навыкам агрессивного поведения и усвоение норм насилия в интимных отношениях, среди которых оперантное обусловливание и классический условный рефлекс, моделирование и косвенное научение. Разновидностью теории социализации и социального научения, но в области криминологии, можно считать теорию дифференциальной ассоциации. В рамках данной теории насилие в добрачных отношениях может рассматриваться как вид криминального поведения, и если у индивида имеется опыт совершения других криминальных поступков (кражи, нападения и т.д.), то вероятность совершения им насилия в межличностных отношениях будет выше. В отличие от общей теории напряжения и теории контроля, теории социального научения и дифференциальной ассоциации делают акцент на установлении позитивных отношений с окружающими девиантами. Обзор эмпирических исследований, тестирующих связь опыта насилия с совершением насилия в интимных отношениях, наряду с подтверждающими эту связь результатами (например, Дж. Хоталинг, К. Троки, А. Розенбаум, А.Н. Ильяшенко, Ю.М. Антонян, Н.М. Римашевская и др.) выявил данные, не позволяющие делать такие выводы (прежде всего, исследование К. Уидом).

Макросоциологические теории объясняют межличностное насилие теми факторами, которые находятся за пределами интимных отношений. К таким факторам можно отнести культурные представления, нормы о насилии в интимных отношениях / семье, вытекающие из культурных особенностей общества (культурные или патриархатные теории); структурные особенности организации интимных отношений, нередко являющиеся почвой для возникновения насилия (теории стресса отношений); отсутствие в обществе специальных механизмов, способных удерживать индивидуумов от насилия над интимным партнером (теории сдерживания); и, наконец, социальные проблемы в обществе (например, бедность, высокий уровень убийств, социальное расслоение т.д.), являющиеся следствием структурных особенностей самого общества и одним из важных факторов насилия (теории социальных структурных факторов).

Ключевое положение культурных / патриархатных теорий заключается в том, что в некоторых ситуациях насилие в отношении интимного партнера считается оправданным в обществе и даже поощряется в качестве приемлемой формы поведения. Радикально-феминистские ученые считают, что существующие в современной культуре патриархальные верования и убеждения в своём крайнем проявлении в буквальном смысле дают мужчинам право контролировать поведение женщин, в том числе с помощью силы (К. Йолло, Р. Добаш, К. Андерсон и др.). Диссертантом также рассмотрена одна из современных версий теории патриархальности, а именно теория власти-контроля, разработанная Д. Хаганом и коллегами в 1985 г. Результаты отечественных и зарубежных эмпирических исследований, тестирующих связь патриархальности и доминирования мужчин с совершением ими насилия в интимных отношениях, противоречивы. Причем, анализ распределения власти и гендерных ролей в российских супружеских / интимных отношениях демонстрирует «идиосинкратическое смешение эгалитарных и традиционных взглядов», прямо не подтверждающих наличие жестких патриархальных убеждений, которые бы в свою очередь служили фактором риска в совершении насилия над интимным партнером.

Для объяснения совершения насилия в зависимости от характера отношений, складывающихся между партнерами на свиданиях и в сожительстве, а именно конфликтов в отношениях как типа психологической агрессии помимо общей теории напряжения Р. Агнью диссертантом использована теория стресса отношений (Р. Геллес, М. Страус, М. Бринкерхофф, Е. Лупри и др.). В отечественной литературе эта теория также известна под именем диалектической концепции или модели криминогенной супружеской (сожительской) ситуации. Авторы данной теории делают акцент на структурных особенностях добрачных интимных отношений, которые могут способствовать возникновению в них агрессии и насилия, среди которых - высокая интенсивность переживаемых эмоций, приватность отношений, «незавершенность» социального института сожительства и другие. Обзор эмпирических исследований позволил диссертанту прийти к выводу, что структура добрачных отношений, скорее, способствует возникновению в них насилия, и что психологическая агрессия в форме конфликтов в отношениях не является заместителем физического насилия. Это опровергает теорию катарсиса, отстаиваемую З. Фрейдом. Агрессия сама представляет собой тип дезадаптированных межличностных отношений, служащих чаще всего первой ступенью в континууме форм агрессивного поведения в отношениях между интимными партнерами.

В основе теорий сдерживания лежит предположение У. Реклесса о существовании внешних и внутренних барьеров, сдерживающих людей от нарушения социальных и юридических норм в обществе. Многие ученые полагают, что причина насилия в интимных отношениях заключается в том, что потенциальная цена за совершение насилия в отношении интимного партнера слишком низкая (Л. Шерман, Р. Бек, Р. Геллес, А. Блумштейн и др.). Далее диссертант рассматривает обязательную службу в армии в качестве возможного фактора, оказывающего сдерживающий эффект на вероятность совершения насилия молодыми мужчинами, которые являются студентами российских ВУЗов.

Разработанная Р. Агнью общая теория напряжения может быть успешно применена к объяснению влияния не только микро-, но и макроуровневых (контекстуальных) факторов (социальный стресс) на совершение преступлений и насилия в интимных отношениях. Так, например, влияние стрессоров, связанных с трудными условиями жизни, бедностью, безработицей и др., может объясняться по принципу возникновения фрустрации, негативных эмоций, которые служат основой для совершения в последующем преступлений и насилия. Этот аспект общей теории напряжения Агнью согласуется с основным положением теории структурных средовых факторов, согласно которому фрустрация и испытанное напряжение, возникающие в результате действия социальных структурных факторов (например, бедность, плохое здоровье, скученность), трансформируются в агрессивные действия по отношению к близким людям в интимных / семейных отношениях. Рассмотренные в работе социологические и криминологические эмпирические исследования (Дж. Гоффманн, Дж. Бордман, Д. Риггс, М. Страус, В.Г. Семенова, В.В. Кривошеев, Ю.М. Антонян, Н.Г. Шумский и др.) свидетельствуют о существовании значимой положительной связи между стрессовыми условиями жизни, низким социально-экономическим статусом индивидов, с одной стороны, и девиантным / преступным поведением индивидов и уровнем насильственной смертности, - с другой.

В заключении главы диссертант подчеркивает, что рассмотрение определенных факторов риска в рамках конкретных теорий в данном параграфе не означает их исключительную принадлежность только этим теориям.

Во втором параграфе «Концептуальная авторская модель факторов риска в совершении насилия в добрачных отношениях» на основе выделенных в предыдущем параграфе факторов риска и с учетом существующего опыта в построении интегративных моделей факторов риска диссертантом разработана авторская концептуальная модель факторов риска в совершении насилия в добрачных отношениях.

Создание комплексной теоретической модели факторов риска в совершении насилия в добрачных интимных отношениях связано с необходимостью в предсказании вероятности совершения насилия и для снижения уровня насилия в добрачных отношениях в процессе проведения мер ранней диагностики и первичной профилактики в образовательных, медицинских и иных учреждениях.

Далее рассмотрены существующие интегративные модели, основные из которых представляются либо слишком сложными в использовании (например, модель Р. Геллеса и М. Страуса 1979 г.), либо состоят из массивных конструктов, которые трудно измерить, например, социетальные характеристики в модели К.О'Лири и Ариаса (1987 г.). Поэтому, следуя рекомендации К.О'Лири, разработанная диссертантом модель ограничена эмпирически измеряемыми переменными, в максимальной степени связанными с совершением насилия в добрачных отношениях.

В авторскую модель включено 15 факторов риска (см. схему 1). Антисоциальные и пограничные черты личности, контроль злости, ревность и негативная атрибуция отражают личностные характеристики респондентов. Межличностные факторы риска - это опыт насилия в детстве, история правонарушений, злоупотребление алкоголем, социальная интеграция, самоконтроль, конфликты с партнером, насилие со стороны партнера и оправдание норм насилия. К социальным факторам риска относятся доминирование и стрессовые условия жизни.

Четвертая глава диссертации «Эмпирическое изучение насилия в добрачных отношениях россиян» посвящена эмпирической проверке заявленной концептуальной модели факторов риска в совершении насилия в добрачных отношениях, а также выявлению уровня насилия на этом этапе отношений. В данной главе приводятся результаты и выводы эмпирических исследований, проведенных диссертантом, а именно: всероссийского репрезентативного исследования и международного исследования в четырех российских университетах.

В первом параграфе «Гипотезы, инструментарий и методы эмпирического исследования» на основании рассмотренных в третьей главе диссертации теорий, а также результатов западных и отечественных эмпирических исследований, тестирующих их, выдвигаются следующие гипотезы:

3. Подавляющее число исследуемых в работе факторов риска (более 75%) будут оказывать прямое значимое воздействие на вероятность совершения насилия над партнером в интимных добрачных отношениях. При этом 12 факторов риска, а именно: ревность, антисоциальные и пограничные черты, негативная атрибуция, опыт насилия в детстве, история правонарушений, злоупотребление алкоголем, конфликт с партнером, насилие со стороны партнера, оправдание норм насилия, доминирование и социальный стресс будут повышать вероятность совершения насилия. Три другие фактора риска: контроль злости, социальная интеграция и самоконтроль будут снижать вероятность совершения насилия в добрачных отношениях.

4. Мотивация в совершении насилия над интимным партнером характеризуется гендерной симметрией, а именно: статистически значимых половых различий во влиянии исследуемых факторов риска на совершение насилия нет.

5. Три фактора риска, в отношении которых не существует единого мнения об их прямом влиянии на вероятность совершения насилия, а именно: злоупотребление алкоголем, опыт насилия в детстве и доминирование, оказывают опосредующее (непрямое) влияние на вероятность совершения насилия посредством ряда других факторов (медиаторов).

5.1. Злоупотребление алкоголем оказывает непрямое значимое влияние на совершение насилия в добрачных интимных отношениях посредством повышения шансов возникновения насилия и конфликтов с партнером, усиления в восприятии социального стресса, норм, оправдывающих насилие, и негативной атрибуции, а также посредством ослабления контроля злости и самоконтроля. Медиаторы, в свою очередь, повышают шансы совершения насилия в добрачных отношениях.

5.2. Переживание респондентом насилия в детстве оказывает непрямое значимое влияние на совершение им насилия в добрачных интимных отношениях посредством повышения вероятности совершения других правонарушений, усвоения норм насилия, усиления социального стресса, формирования антисоциальных и пограничных склонностей в поведении, а также посредством снижения самоконтроля и ослабления социальных контактов.

5.3. Доминирование, выражающееся через стремление контролировать интимного партнера, оказывает непрямое значимое влияние на совершение насилия в добрачных интимных отношениях посредством усиления ревности и тенденции к негативной атрибуции, а также через снижение самоконтроля.

6. Качество жизни в регионе / стране как индикатор социального стресса на макроуровне имеет негативную значимую корреляцию с уровнем насилия в добрачных отношениях, а именно: чем выше уровень качества жизни в регионе / стране, тем ниже уровень насилия в добрачных отношениях. Качество жизни проявляется через показатели ожидаемой продолжительности жизни, уровень зарегистрированных убийств на 100 тысяч человек, Джини индекс, среднедушевой ВВП, пересчитанный по паритету покупательной способности (ВВП по ППП) и другие социальные характеристики.

Далее подробно описаны характеристики респондентов в каждом исследовании, методы и процедуры исследований, а также статистические методы анализа, основными из которых являются дисперсионный, корреляционный анализ и путевой анализ, основанный на методе бинарной логистической регрессии.

Во втором параграфе четвертой главы диссертации «Результаты эмпирического исследования» изложены основные результаты эмпирической проверки каждой из выдвинутых в предыдущем параграфе гипотез в ходе проведенных диссертантом исследований.

На вопрос в общероссийском репрезентативном исследовании о совершении как минимум одного акта физического насилия над интимным партнером утвердительно ответили 19,0% респондентов, состоящих в отношениях свиданий, 19,7% супругов и 29,5% сожителей. Причем различия в уровне насилия между этими группами статистически значимы. Однако после сравнения различий в уровне совершения физического насилия респондентами, состоящими в добрачных отношениях (свиданий или сожительстве) и в супружеских отношениях, различия оказались статистически незначимыми (22,4% и 19,7% соответственно, чІ=0,79, df=1, p>0,05). Полученные результаты согласуются с данными исследования насилия в интимных отношениях российских студентов, которое является частью крупного международного исследования.

И всероссийское исследование, и студенческое исследование выявили половые различия в уровне совершения насилия над интимным партнером, а именно: общий уровень физического насилия, совершаемого женщинами в добрачных отношениях, не ниже мужского, и в отношениях свиданий даже превышает его. Однако эти гендерные различия достигают уровня статистической значимости только в студенческом исследовании. Кроме того, исследование, проведенное на студенческой выборке, позволило выявить, что женщины гораздо чаще мужчин сообщали о совершении психологической агрессии и причинении травм интимному партнеру в добрачных отношениях. Что касается совершения сексуального принуждения в отношении партнера, то чуть больше 20% мужчин и женщин сообщили, что делали это. Примерно четверть опрошенных в исследовании студентов (26,2%) сообщили, что становились жертвами в результате как минимум одной формы легкого или тяжелого физического насилия за предшествующий исследованию год. При этом девушки сообщали о более высоком уровне виктимизации в результате практически всех видов насилия в отношениях, однако, статистически значимая разница по признаку пола выявлена только в случае переживания сексуального насилия и травм.

Дальнейший анализ показал, что 12 из 15 исследуемых в работе факторов риска (80%) оказывают прямое статистически значимое влияние на совершение насилия независимо от пола респондента в предсказываемом направлении, как указано на схеме 1.

В третьем параграфе «Выводы эмпирического исследования» на основании результатов эмпирических исследований формулируются выводы о верификации или фальсификации каждой из выдвинутых в работе гипотез.

Первая гипотеза об отсутствии значимых различий в уровне насилия в добрачных и супружеских отношениях по результатам всероссийского и международного студенческого исследований подтвердилась. При этом также подтвердилось предположение о минимальном уровне насилия в отношениях свиданий и максимальном уровне насилия в отношениях сожительства даже при учете действия ведущих демографических переменных пола, возраста, уровня образования, социально-экономического статуса респондента и других. Каждый пятый супруг / супруга и каждый третий сожитель / сожительница в общероссийском репрезентативном исследовании утвердительно ответили на вопрос о совершении как минимум одного акта физического насилия над интимным партнером. Причем в студенческих семьях и партнерских союзах уровень насилия еще выше. Полученные данные позволяют заключить, что добрачные отношения представляют собой сложный многоступенчатый процесс, уровень насилия в которых растет с продолжительностью и интенсивностью отношений. Добрачные интимные отношения, прежде всего, отношения сожительства, хотя по своей структуре и напоминают супружеские отношения, отягощены дополнительными факторами, способствующими совершению насилия. Такими факторами риска в общероссийском исследовании оказались молодой возраст респондентов (до 35 лет), их низкий социально-экономический статус, отсутствие работы и др.

Вторая гипотеза о гендерной симметрии в совершении и виктимизации в результате физического насилия и психологической агрессии в добрачных отношениях в целом подтвердилась за тем исключением, что молодые женщины в международном студенческом исследовании сообщали даже о более высоком уровне физического насилия, психологической агрессии и о причинении травм, чем мужчины. Эти результаты согласуются с данными многочисленных западных исследований. О данных отечественных исследований, которые бы демонстрировали подобные результаты, нам не известно. Диссертант подчеркивает, что социологические данные в целом выявляют более высокий уровень совершаемого женщинами насилия, чем демонстрируют данные официальной уголовной статистики. Далее выдвигаются возможные объяснения гендерной симметрии в уровне насилия, которые могут заключаться в безнаказанности женской агрессии в интимных отношениях, в отсутствии у женщин сдерживающего насилие механизма - эмоции страха перед ответным насилием, гендерных стереотипов, представляющих насилие женщин как несерьезное, не заслуживающее внимания и не причиняющее травм и боли поведение.

Третья гипотеза о значимом воздействии исследуемых в работе факторов риска на вероятность совершения насилия в добрачных отношениях подтвердилась: не только все 15 факторов оказались статистически значимо взаимосвязаны (коррелируют) с совершением насилия, но и 80% или 12 факторов риска оказали прямое статистически значимое влияние на совершение насилия независимо от пола респондента. Метод бинарной логистической регрессии позволил выявить, что наиболее значимыми факторами риска в совершении физического насилия в добрачных отношениях для обоих полов оказались социальный стресс, антисоциальные черты личности и конфликтность отношений с партнером. Каждое увеличение на единицу по четырехбалльной шкале социального стресса увеличивает шансы совершения насилия респондентом в 4,5 раза, по шкале антисоциальных черт личности - в 3,3 раза и по шкале конфликтов в отношениях - почти в 2,5 раза. Вполне ожидаемыми оказались результаты об отсутствии прямого значимого влияния факторов злоупотребления алкоголем, опыта насилия в детстве и доминирования на вероятность совершения насилия независимо от пола респондента. В научной литературе не существует единого мнения о существовании прямой каузальной связи между этими факторами риска и совершением насилия.

Гипотеза о гендерной симметрии в мотивации совершения насилия над интимным партнером в добрачных отношениях подтвердилась, так как 80% факторов риска оказались общими для мужчин и женщин.

Следующая гипотеза об опосредованном воздействии трех факторов риска, в отношении которых не существует единого мнения о прямом каузальном влиянии на вероятность совершения насилия, а именно: злоупотребление алкоголем, опыт насилия в детстве и доминирование, подтвердилась. Наиболее значимыми медиаторами, опосредующими воздействие чрезмерного употребления алкоголя мужчинами на совершение насилия в добрачных отношениях, оказались факторы, связанные со снижением контроля злости и самоконтроля, а также усиление склонности к восприятию ситуации как стрессовой и негативной атрибуции. Неожиданным результатом является обнаружение прямого значимого влияния злоупотребления алкоголем женщинами на совершение ими насилия над партнером в добрачных отношениях и отсутствие прямой связи для мужчин. Выявлено гораздо более негативное влияние опыта насилия в детстве на женщин по сравнению с мужчинами, а именно, что жестокое обращение в детстве, будь то в семье или за ее пределами, прямо и косвенно связано с большей вероятностью совершения насилия женщинами над партнером в межличностных отношениях до брака. Каждое увеличение на единицу по шкале опыта насилия в детстве способствует увеличению шансов совершения насилия над партнером женщинами в 2,5 раза. Фактор доминирования оказывает непрямое значимое влияние на совершение насилия в добрачных интимных отношениях посредством усиления ревности и тенденции к негативной атрибуции, а также через снижение самоконтроля, однако здесь также выявлены значимые гендерные различия.

Наконец, гипотеза о том, что качество жизни в регионе / стране как индикатор социального стресса на макроуровне имеет негативную значимую корреляцию с уровнем насилия в добрачных отношениях, в целом подтвердилась. Статистически значимая корреляция обнаружена между ожидаемой продолжительностью жизни в каждой из 32 стран, принявших участие в международном исследовании, и уровнем насилия в добрачных отношениях (r=-0,36, p?0,01).

Основным результатом настоящего эмпирического исследования стало эмпирическое тестирование заявленной во второй главе концептуальной модели факторов риска в совершении насилия в добрачных отношениях, которая представлена отдельно для мужчин и для женщин.

В пятой, заключительной главе диссертации «Современные направления и способы профилактики насилия в добрачных отношениях» в результате анализа основных принципов реагирования на насилие в межличностных отношениях и выделения подходов к систематизации профилактических мероприятий диссертантом разработаны рекомендации в области профилактики насилия в добрачных отношениях в России.

В первом параграфе пятой главы «Основные принципы реагирования на насилие в межличностных отношениях» проанализирован опыт развитых стран и, прежде всего, США в области программ профилактики межличностного насилия. Опираясь на классификацию Р. Геллеса и М. Страуса, диссертант приходит к выходу, что преобладающим подходом в современной политике реагирования на домашнее / интимное насилие в большинстве западных стран является сострадание, тогда как в США - контроль, который выражается через применение стратегий обязательного реагирования, а в России, скорее, бездействие. Несмотря на нарастающий интерес к научному исследованию проблемы межличностного насилия в России, реальных шагов в социальной политике государства, направленных на профилактику и борьбу с межличностным насилием, практически не делается.

Во втором параграфе «Подходы к систематизации основных практик реагирования на насилие в межличностных отношениях» автором диссертации на основе анализа современной литературы выделены два таких подхода. Основанием для выделения первого похода служат факторы риска в совершении насилия, в соответствии с которыми можно выделить, например, профилактические мероприятия по обучению управлением злостью, тренинги ассертивности и т.д. Второй подход строится в зависимости от типа и времени проводимых мероприятий, согласно которому можно выделить три основных типа стратегий: до совершения насилия, непосредственно после совершения насилия и спустя время после совершения насилия. Д. Вульф и П. Яффе предлагают называть эти стратегии профилактикой первичного, вторичного и третичного уровней соответственно.

В заключительном параграфе пятой главы «Рекомендации в области профилактики насилия в добрачных отношениях» описаны как принципы, так и конкретные виды профилактических мероприятий в рамках двух из рассмотренных в предыдущем параграфе подходов к систематизации мер профилактики, разработанные на основе полученных в эмпирических исследованиях данных. В рамках первого подхода стратегии снижения вероятности возникновения насилия в добрачных отношениях заключаются в воздействии на факторы риска насилия, выявленные в диссертационном исследовании. Подчеркивается, что профилактические меры должны быть направлены на предотвращение насилия, совершаемого не только мужчинами, но и женщинами. Важно стремиться к снижению чрезмерного потребления алкогольных напитков молодыми людьми, а также к информированию молодежи о возможной связи между злоупотреблением алкоголем и насилием посредством третьих переменных, прежде всего, обострения в восприятии социального стресса, оправдании норм насилия, снижения самоконтроля и др.