Тишков В.А. Реквием по этносу: исследования по социально-культурной антропологии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство науки и образования Российской Федерации

Российский государственный гуманитарный университет

Дисциплина: Конфессиональность, этничность и национализм

Реферат

На тему: «Тишков В.А. Реквием по этносу: исследования по социально-культурной антропологии»

Магистрант 1 курса ФАД

Чиркова И.А

Преподаватель: Зверева Г.И

Москва 2017

Содержание

Введение

1. Феномен этничности

2. Постнационалистичиское понимание национализма

3. Теория и политика диаспоры

Заключение

Список использованных источников

Введение

Актуальность темы. Эта книга о социально-культурной антропологии, включая этнологию, и об этнографическом методе как фундаменте одной из самых всеохватывающих и влиятельных гуманитарных дисциплин, а также о самих этнографах, - так по-разному называют себя те, кто занимается данной наукой. Задача книги формулируется просто: если я вместе со многими другими этнологами и историками разделяю мнение, что в основе современного мирового процесса лежит не просто эволюция мировых систем и организмов, а плотное и постоянное взаимодействие факторов глобальной интеграции и локальной автономии.

В свою очередь антропологическое знание берет свое начало из целенаправленного наблюдаемого и анализируемого первичного материала, который может быть не только живой действительностью, но и остатками прошлой жизни.

За последние пять-семь лет большое число статей по теоретическим проблемам этничности напечатал журнал “Этнографическое обозрение” (статьи Э.Г. Александренкова, С.А. Арутюнова, Б.Е. Винера, И. Ю. Заринова, С.Е. Рыбакова, Ю.И. Семенова, С.В. Соколовского, С.В. Чешко и других).

Что касается мировой антропологической науки, то этническая проблематика обсуждалась достаточно интенсивно в 1980-е - первой половине 1990-х годов на международных конгрессах и специальных симпозиумах5. С конца 1990-х годов можно отметить спад общего интереса, причем настолько, что на XV Международном конгрессе антропологических и этнологических наук эта тематика почти отсутствовала.

этнический антропология национализм диаспора

1. Феномен этничности

Понятие этничности имеет краткую историю: до конца 1960 - начала 1970-х годов этот термин редко употреблялся в работах по социально-культурной антропологии, а учебники и справочные издания не содержали его определение. С середины 70-х годов концепция этничности стала обретать все большую значимость в антропологической теории.

При всей недавности самого понятия/термина существует известный с самых ранних исторических времен феномен родственной и групповой солидарности, а также общей культуры или культурной схожести и различия.

Сам термин этничностъ имеет сложные корни. Ясно, что это есть производное от греческого этнос. Первоначально это слово могло обозначать любую совокупность или группу людей или животных.

“Этническое” в современном смысле значения слова появляется в послегомеровской литературе, например, у Геродота, который упоминает, среди прочего, Medikon ethnos (“мидийцев”) или ethnea ta hellenika.

Уже из этого более современного понимания сложились такие понятия, как этническая идентичность, этническое происхождение, этноцентризм и т.п.

Ключевыми категориями в изучении этничности являются этническая группа или этническая общность, хотя едва ли в научной литературе можно найти более спорные понятия, ибо современная эпистемиология подвергла радикальной деконструкции саму категорию группа.

Одна из первых научных публикаций со словом этничностъ в названии появилась в 1975 г., но само содержание термина в ней не было раскрыто. Позднее появились простые, почти фольклорные объяснения этого термина: как-то - “суть этнической группы”, “качество принадлежности к этнической общине или группе”, “то, что ты имеешь, если принадлежишь к этнической группе” и т.п.

В зависимости от научной традиции и доктрины этничность по-разному интерпретируется обществоведами. Это понимание настолько может быть разным, что даже сам термин этничностъ полностью отсутствует в одних текстах, и, наоборот, является основополагающим - в других.

В свою очередь в зарубежной литературе понятие этнос фактически отсутствует, если не считать часть восточноевропейских и немецких коллег, а также ученых из других стран бывшего СССР, интеллектуальные корни которых сформировались в рамках единой науки под влиянием советской теории этноса.

Этнос - это социальная общность, которой присущи специфические культурные модели, обусловливающие характер активности человека в мире, и которая функционирует в соответствии с особыми закономерностями, направленными на поддержание уникального для каждого общества соотношения культурных моделей внутри общества в течение длительного времени, включая периоды крупных социокультурных изменений”.

Английский ученый Энтони Смит, своего рода западный вариант академика Ю.В. Бромлея, создал даже целую генеалогию современных наций на основе их “этнических корней”.

Среди антропологов культурная теория этничности была главенствующей на протяжении последних десятилетий. Из крупных имен с примордиализмом чаще всего связывают Клиффорда Гирца, который определял этничность как “коллективно одобренный и публично выраженный мир личностной идентичности” или как “социально ратифицированную личностную идентичность”³⁰. Книга “Этническая идентичность”, изданная под редакцией Жоржа Девосса и Лолы Романуччи-Росс в 1975 г., несколько раз переиздавалась (1982, 1995) и продолжает служить одним из учебных пособий в американских университетах.

Сторонники культурно-языковой или психокультурной интерпретации этничности иногда ссылаются на знаменитого американского лингвиста Эдварда Сэпира, который полагал, что “подлинная” культура на уровне индивида может выражаться только на одном, “родном” языке. Второй приобретенный язык никогда не сможет обрести внутреннее эмоциональное богатство, которое передается через язык рождения и детства.

Не зря некоторые авторы предлагают проводить различие между “этничностью в сердце” и “этничностью в голове”, имея в виду эмоционально-бытовую нагруженность этнических реалий и текстов. Особенно это касается обществ, где этнокультурным различиям придавалась и придается особая значимость вплоть до ее официальной регистрации и даже построения государственности на этнической основе. В рамках этого подхода были выполнены основные труды в отечественной этнографии последних десятилетий. Остаются авторитетные его сторонники и в зарубежной науке.

В то же время социальное значение этнической идентичности включает в себя помимо эмоциональных и экспрессивных моментов также и рационально-инструменталистские ориентации. Этничность, как бы пребывая в спящем состоянии, “вызывается” к жизни и используется в целях социальной мобильности, преодоления доминирования и подчинения, социального контроля, осуществления взаимных услуг и солидарного поведения, стремления к гармонии и для достижения гедонистических устремлений.

Большинство современных специалистов придерживается мнения, что “этничность - это форма социальной организации культурных различий”, если следовать одному из наиболее влиятельных теоретиков, норвежскому ученому Фредерику Барту. Этническую идентичность следует рассматривать больше как форму социальной организации, чем выражение определенного культурного комплекса. Причем огромное число современных этнических групп, особенно относящихся к так называемым национальным меньшинствам, возникли не в результате историко-эволюционного процесса, или этногенеза, а благодаря другого рода факторам.

Наконец, ключевую роль в конструировании этничности играет политика этнического предпринимательства, т.е. мобилизация членов этнической группы на коллективные действия со стороны лидеров, которые преследуют политические цели, а не выражают культурную идеологию группы или “волю народа”.

Множественная и ситуативная (релятивистская) природа этнической идентичности гораздо сложнее, чем это предлагает структуралистская формула оппозиций через отрицание. Гораздо чаще позитивное и негативное неразделимы и сосуществуют для совершения акта идентификации.

Феномен культурного полиморфизма или этнического симбиоза в формировании этнического целого следует рассматривать как более глобальное правило, позволяющее сформироваться представлению о группе только в более широком поле культурных и политических взаимодействий.

Обыденный уровень сознания и деятельности оказывает огромное воздействие и на научный анализ, ибо мобилизует на свою сторону политику, бюрократию и даже конституционноправовые нормы, порождает так называемую симпатизирующую этнографию, основанную часто как на политической наивности, так и на политически корректной идеологической позиции.

Признаком этнической общности является не “общее происхождение”, а представление или миф об общей исторической судьбе членов этой общности.

Таким образом, привлекательность и влияние этнической идентичности и националистической риторики имеют также когнитивную, социально-психологическую природу, особенно если речь идет о личностном и ситуативном уровнях, а не о глобальных явлениях.

Этническая идентичность или принадлежность к этносу есть произвольно выбранная или предписанная извне одна из иерархических субстанций, зависящая от того, что в данный момент считается этносом, народом, национальностью, нацией.

Этническая процессуальность должна стать предметом внимания ученых, и тогда обнаружится, что именно определяет номенклатуру народов, а в некоторых странах даже устанавливает ее официально.

Вместо возрождения, формирования, перехода, исчезновения этносов имеет место совсем другой процесс-это путешествие индивидуалъной коллективной идентичности по набору доступных в данный момент кулътурных конфигураций или систем, причем в ряде случаев эти системы и возникают в резулътате дрейфа идентичности.

Таким образом, этническая идентичностъ - это не толъко постоянно меняющиеся представления о том, что естъ группа, но это - всегда боръба за контролъ над данным представлением, за дефиницию, за то, что составляет главные черты и ценности группы.

Процесс формирования этнической идентичности и его трансформации в национализм является обратимым. Он обратим как по причине динамики внешнего соперничества, так и по причине внутренних различий и противоречий среди этнических общностей.

2. Постнационалистичиское понимание национализма

Несмотря на то что национализм, бесспорно, вышел на первый план, исторически он стал менее важным. Он уже не является, так сказать, глобальной перспективой развития или всеобщей политической программой, - чем он, вероятно, действительно был в XIX - начале XX в. Теперь он, самое большее, лишь дополнительный усложняющий фактор или катализатор для иного рода процессов... “Нация” и “национализм”, ... больше не являются терминами, с помощью которых можно адекватно описать, а тем более глубоко проанализировать политические образования и даже чувства и настроения, которые в свое время описывались с их помощью. И я не исключаю возможности того, что с закатом нации-государства и национализм пойдет на убыль; и тогда с ясностью обнаружится, что быть “англичанином”, “ирландцем”, “евреем” или совмещать в себе все эти характеристики - это лишь один из многих способов самоидентификации, к которым прибегают люди в зависимости от конкретных обстоятельств».

Сегодня в обширной литературе по национализму выделяется несколько основных подходов. Доминирующий взгляд на национализм можно определить как веберианский, или исторический, подход, при котором национализм рассматривается как долговременный процесс развития мирового исторического явления или своего рода “идеального типа.

В рамках этого подхода выстроенное Э. Смитом этническое древо наций⁵, этноисторическая интерпретация М. Хроха и этногенетические построения российских специалистов мало чем отличаются друг от друга.

В современной науке этническая общность выступает как национальная общность, т.е. как более высокий и развитый тип этноса. Ибо этносы, возникнув еще в первобытном обществе, консолидируясь и развиваясь, представлены в мировой истории такими типами, как племя, народность, нация”.

В работах сторонников исторического подхода нация предстает как мощная социальная и историческая реальность.

Если не считать околонаучные писания, то ученые разных поколений нацией, национализмом, национальным часто называют разные субстанции или же заменяют исследование просвещенной публицистикой.

Нация есть динамическая субстанция, а не преходящая историческая функция, она корнями своими врастает в таинственную глубину жизни... Все попытки рационального определения национальности ведут к неудачам. Ни раса, ни территория, ни язык, ни религия не являются признаками, определяющими национальность, хотя все они играют ту или иную роль в ее определении. Национальность - сложное историческое образование, она формируется в результате кровного смешения рас и племен, многих перераспределений земель, с которыми она связывает свою судьбу, и духовно-культурного процесса, созидающего ее неповторимый духовный лик... Тайна национальности хранится за всей зыбкостью исторических стихий, за всеми переменами судьбы, за всеми движениями, разрушающими прошлое и создающими небывшее. Душа Франции средневековья и Франции XX века - одна и та же национальная душа, хотя в истории изменилось все до неузнаваемости”.

Понять, что автор подразумевает под “национальными государствами”, “национализмом” и даже “народом”, невозможно. В отношении России - это, скорее всего, некое упрощенное понимание жителей страны с одним русским языком общения и с главным писателем Ф.М. Достоевским. А какая национальность объединилась в империю Карла Великого или в Византийскую империю? Чувствуя уязвимость своих взглядов, Н.А. Бердяев предлагает заменить слово “нация” словом “народ”, но и это не спасает его философскую публицистику от эмоциональной поверхностности.

Были выделены два основных типа национализма: гегемонистский, или доминирующий, национализм и периферийный, или защитный, этнонационализм. Последний проявляется в разных формах: от культурного национализма до вооруженного сепаратизма.

К историческому подходу примыкает интерпретация национализма, связывающая это явление с процессом модернизации и трактующая его как условие модернизации. Ее суть также хорошо известна и сводится к тому, что и для осуществления модернизации, и для создания на ее основе современных наций-государств было необходимо достижение определенного уровня культурной гомогенности, проживающего в государственных границах населения.

Нация видится как социальный конструкт и как воображаемый коллектив, члены которого лично не знают друг друга и не взаимодействуют и, тем не менее, рассматривают себя как единую общность с общими характером, надеждами и судьбой.

Этнос и нация стали жесткими синонимами с политическими выводами о “вымирании” или “убийстве наций” (nation-killing) в рамках существующих “многонациональных государств”.

В свое время “национальную” семантику этническому дискурсу на уровне международного официального языка помогли придать восточноевропейские лоббисты. Именно по настоянию венгерских экспертов и политиков в текст Декларации МОТ “О правах лиц, принадлежащих к этническим, языковым и религиозным меньшинствам”, было добавлено определение “национальным”. Таким образом, типологически сходные конструкты стали квалифицироваться в одних странах Европы как языковые или этнические меньшинства, а в других - как национальные меньшинства.

Нация не является историческим субъектом; это социальные отношения власти и знания. Тем не менее эти отношения становятся формой дискурсивного режима, при котором нация представляется как исторический субъект”. Очень неожиданное для журнала, руководимого лидером ортодоксального подхода Э. Смитом, наблюдение, которое заслуживает безусловного развития на отечественном материале.

В ходе исторической эволюции человек создает разные коллективы с целью обеспечить свое биологическое и социальное существование. Основная черта этих коллективов - их огромное многообразие и постоянно меняющийся характер.

В последние годы социально-культурные антропологи пересмотрели и понятие родства вместе с его жесткими классификациями и старым представлением как об основополагающем институте социальной организации человека и его коллективов. Подобное ослабление понятия или даже утрата его операционной значимости происходят с категорией нация и ее производными - национализм, национальность, национальное государство и пр. Сегодня это действительно многозначный синоним с неопределенными значениями, и именно семантический подход может помочь выйти из методологического тупика в использовании этого понятия в науке и политическом языке.

Не столь давнюю историю имеет и постсоветское понимание слова нация. Не только для Струве и Бердяева, но и для Ленина было характерно множественное, преимущественно в гражданско-политическом смысле, понимание нации. Лишь позднее появились “нации и народности”, да и то в отношении русского народа это обозначение почти не употреблялось в довоенной политике и науке.

Национализм следует понимать как серию постулатов и действий, формулируемых и инициируемых активистами социального пространства. Национализм - это идеология и практика, основанная на представлении, что основой государственности, хозяйственной и культурной жизни является нация.

Нация - это категория семантико-метафорическая, которая обрела в истории большую эмоциональную и политическую легитимность и которая не стала и не может быть категорией анализа, т.е. получить научную дефиницию. Нацию невозможно определить, нацией можно только называться.

Государства имеют больше оснований называться нациями, поскольку только они имеют возможность фиксировать свое членство через гражданство, имеют охраняемые территориальные границы, располагают бюрократиями, образовательными и информационными институтами и обладают делегированным правом на отправление насилия в отношении членов этой коалиции. Наряду с гимном и гербом метафора нация служит символом в утилитарных целях достижения консолидации и общей лояльности населения по отношению к государству. Общая гражданская идентичность, которая достигается через понятие нация, не менее важна для государства, чем конституция, общие правовые нормы и охраняемые границы.

Государства больше различаются не степенью этнического многообразия, а тем, в какой мере этим различиям придается самодовлеющее и институциональное значение. Как отмечает Л. Гринфельд, «в некоторых обществах мы не замечаем этого разнообразия и считаем их “гомогенными”, в то время как в других это может проявляться в самых болезненных формах.

Метафора нация и термин национальность были отданы в собственность представителям этнокультурных групп населения страны, а задача “нациестроительства” оказалась в идеологическом арсенале этнически обозначенных внутригосударственных образований.

Сегодня же за аллегоричным и академически пустым словом нация наука и политика упускают что-то гораздо более важное и “реальное” в тех многозначных ролях, которые этничность и националистическая риторика играют в индивидуальных и групповых действиях.

3. Теория и политика диаспоры

Наиболее употребляемое современное понятие диаспоры - обозначение совокупности населения определенной этнической или религиозной принадлежности, которое проживает в стране или районе нового расселения. Под категорию диаспоры подпадают огромные массы населения, а в случае с Россией - это, возможно, цифра, равная нынешнему ее населению.

Вторая слабость общепринятого определения диаспоры состоит в том, что оно основывается на перемещении людей и исключает другой распространенный случай образования диаспоры - перемещение государственных границ, в результате чего культурно-родственное население, проживавшее в одной стране, оказывается в двух или в нескольких странах, никуда не перемещаясь в пространстве. Так создается ощущение реальности, имеющей политическую метафору “разделенного народа” как некой исторической аномалии. И хотя “неразделенных народов” история почти не знает, эта метафора составляет один из важных компонентов идеологии этнонационализма, который исходит из утопического постулата, что этнические и государственные границы должны совпадать в пространстве.

Однако эта важная оговорка не отменяет сам факт образования диаспоры в результате изменения государственных границ. Проблема только в том, по какую сторону границы оказывается диаспора, а по какую - “основная территория проживания”.

Как известно на примере неоднократных и массовых реконструкций татаро-башкирской идентичности в ХХ в. Только после этого можно осуществлять категоризацию той или иной культурно-отличительной группы населения как диаспоры. Именно эти два аспекта исторической ситуативности и личностной идентификации не учитывает господствующий в отечественной науке традиционный (объективистский) подход к феномену диаспоры.

Употребление в историографии и других дисциплинах достаточно условного понятия диаспора предполагает существование сопровождающих его категорий, также не менее условных. Прежде всего это категория так называемой родины для той или иной группы. Один из американских специалистов по проблемам этничности Уолкер Коннор характеризует диаспору как “сегмент населения, живущий за пределами родины”.

Здесь мы подходим к следующей характеристике диаспоры. Это наличие и поддержание коллективной памяти, представления или мифа о “первичнойродине”.

Таким образом, в диаспоре почти всегда присутствует коллективный миф о родине, который транслируется через устную память или тексты и политическую пропаганду, включая устрашающий лозунг “Чемодан, вокзал, Россия!”

Идеология диаспоры предполагает, что ее члены не верят в то, что они есть интегральная часть и, возможно, никогда не смогут быть полностью приняты обществом проживания и по этой причине хотя бы частично чувствуют свое отчуждение от этого общества.

Черта диаспоры - романтическая (ностальгическая) вера в родину предков как в подлинный, настоящий (идеальный) дом и место, куда представители диаспоры или их потомки должны рано или поздно возвратиться.

Черта диаспоры - убеждение, что ее члены должны коллективно служить сохранению или восстановлению своей первоначальной родины, ее процветанию и безопасности.

Таким образом, диаспора - это культурно-отличительная общность на основе представления об общей родине и выстраиваемых на этой основе коллективной связи, групповой солидарности и демонстрируемого отношения к родине. Если нет подобных характеристик, значит, нет и диаспоры. Другими словами, диаспора - это стиль жизненного поведения, а не жесткая демографическая и тем более этническая реальность, и потому данное явление отличается от остальной рутинной миграции.

Один из таких собирательных и многоэтничных образов - русская (российская) диаспора, особенно так называемое дальнее зарубежье в отличие от “нового” зарубежья, которое еще требует своего осмысления.

Диаспора часто принимает новую целостность и более гетерогенную идентичность и считает себя таковой по причинам как внешнего стереотипа, так и реально существующей общности по стране происхождения и даже по культуре.

Таким образом, в основе создания диаспорных коалиций лежит преимущественно фактор общей страны происхождения. Так называемое национальное государство, а не этническая общность есть ключевой момент диаспорообразования.

В целом же случай черкесской диаспоры скорее свидетельствует о том, что исторически давние миграции и изоляция от родины редко создают устойчивые и полнокровные диаспоры, как бы на этот счет ни фантазировали энтузиасты “зарубежья” в самой стране исхода.

Диаспоры можно рассматривать как основанные на идентичности групповые коалиции, которые, являясь частью более широкого международного сообщества, имеют негосударственный характер, но осуществляют свое влияние на политику страны исхода, проживания и других стран.

Заключение

Понятие этничности имеет краткую историю: до конца 1960 - начала 1970-х годов этот термин редко употреблялся в работах по социально-культурной антропологии, а учебники и справочные издания не содержали его определение. С середины 70-х годов концепция этничности стала обретать все большую значимость в антропологической теории.

Ключевыми категориями в изучении этничности являются этническая группа или этническая общность, хотя едва ли в научной литературе можно найти более спорные понятия, ибо современная эпистемиология подвергла радикальной деконструкции саму категорию группа.

Одна из первых научных публикаций со словом этничностъ в названии появилась в 1975 г., но само содержание термина в ней не было раскрыто. Позднее появились простые, почти фольклорные объяснения этого термина: как-то - “суть этнической группы”, “качество принадлежности к этнической общине или группе”, “то, что ты имеешь, если принадлежишь к этнической группе” и т.п.

Несмотря на то что национализм, бесспорно, вышел на первый план, исторически он стал менее важным. Он уже не является, так сказать, глобальной перспективой развития или всеобщей политической программой, - чем он, вероятно, действительно был в XIX - начале XX в. Теперь он, самое большее, лишь дополнительный усложняющий фактор или катализатор для иного рода процессов... “Нация” и “национализм”, ... больше не являются терминами, с помощью которых можно адекватно описать, а тем более глубоко проанализировать политические образования и даже чувства и настроения, которые в свое время описывались с их помощью. И я не исключаю возможности того, что с закатом нации-государства и национализм пойдет на убыль; и тогда с ясностью обнаружится, что быть “англичанином”, “ирландцем”, “евреем” или совмещать в себе все эти характеристики - это лишь один из многих способов самоидентификации, к которым прибегают люди в зависимости от конкретных обстоятельств».

Наиболее употребляемое современное понятие диаспоры - обозначение совокупности населения определенной этнической или религиозной принадлежности, которое проживает в стране или районе нового расселения. Под категорию диаспоры подпадают огромные массы населения, а в случае с Россией - это, возможно, цифра, равная нынешнему ее населению.

Диаспоры можно рассматривать как основанные на идентичности групповые коалиции, которые, являясь частью более широкого международного сообщества, имеют негосударственный характер, но осуществляют свое влияние на политику страны исхода, проживания и других стран.

Список использованных источников

1. Тишков В.А. Реквием по этносу: исследования по социально-культурной антропологии. М.: Наука. 2003. -- 544 с.

Размещено на Allbest.ru