Тенденции развития ментальности российского крестьянства

Размещено на http://www.allbest.ru/

Белгородская государственная сельскохозяйственная академия им. В.Я. Горина, г. Белгород, Россия

Тенденции развития ментальности российского крестьянства

А.А. Крисанов, канд. филос. наук, доцент,

кафедра профессионально обучения

и социально-педагогических дисциплин

В статье рассматривается процесс социально-исторической трансформации крестьянства как субъекта исторического процесса, способного своими действиями свести на нет любые «благие намерения» государства, рассматривающего крестьян как объект воздействия. Модернизация общества как исторический процесс необходимым образом влечет за собой качественные изменения не только аграрного производства, материальной культуры, но и системы ценностей крестьянства. Показано, что если в традиционном аграрном социуме ментальность крестьян была в целом адекватна ему, то по мере порождаемой модернизацией общей рационализации хозяйства перед крестьянством встает задача приспособления к новым реалиям. В работе сквозь призму междисциплинарного культурологического подхода анализируется процесс эволюции крестьянской ментальности от ее классических традиционалистских форм в доиндустриальном обществе в направлении рационализации и индивидуализации в современном обществе. Автор обосновывает актуальность и возможность применения междисциплинарного культурологического подхода к изучению эволюции системы ценностей аграрного социума. Показана методологическая недостаточность односторонних дисциплинарных подходов к изучению феномена крестьянства, поскольку оно представляет собой не профессию, но антропологическую категорию. Это позволяет говорить о преемственности в эволюции крестьянской ментальности: собственно крестьянской ментальности, характерной для традиционного общества и менталитете фермерства в индустриальном обществе. Несмотря на определенные качественные различия указанных этапов эволюции, избранный методологический подход дает возможность выявить определенные, общие для людей, причастных к аграрной сфере, особенности системы ценностей, обусловленные непреходящей спецификой образа жизни и самого предмета труда.

Ключевые слова: крестьянство, крестьянский менталитет, традиционная аграрная экономика, трансформация ментальности, фермерство, целостность, преемственность, крупное аграрное производство, конкуренция, методология исследования, междисциплинарный подход

Феномен крестьянства, крестьянской ментальности в последнее время в отечественной социально-гуманитарной мысли занимает значительное место, что связано с несколькими обстоятельствами. Вопервых, проблема «крестьянство и власть» стала рассматриваться как центральная для понимания истории России ХХ века - страны, еще недавно по историческим меркам остававшейся крестьянской. Во-вторых, существует необходимость изучения ментальности современных российских крестьян, которая представляет собой причудливый синтез традиционной крестьянской «этики выживания» и коллективизированного сознания советской эпохи.

Согласно Г. Гегелю в традиционном обществе крестьянство («земледельческое сословие») является проходящим через все исторические эпохи субстанциальным сословием, которое «имеет в субстанциальности своей семейной и природной жизни, непосредственно в себе самом свое конкретное всеобщее, в котором оно живет; всеобщее сословие имеет в своем определении целью своей деятельности и своей почвой всеобщее для себя»¹. Позже К. Ясперс отмечал, что жизненные устои крестьянства в исторический период, когда оно представляло основную массу населения, мало менялись даже при политических катастрофах. «Сознание людей, даже если их ждала голодная смерть, оставалось сравнительно защищенным внутри неизменяющихся структур»². При этом, говоря о крестьянстве традиционного общества, мы исходим из классического определения крестьянства известного английского социолога и историка Теодора Шанина: «В первом приближении мы можем определить крестьян как мелких сельскохозяйственных производителей, которые, используя простой инвентарь и труд членов своей семьи, работают - прямо или косвенно - на удовлетворение своих собственных потребительских нужд и выполнение обязательств по отношению к обладателям политической и экономической власти»³. Однако, как будет показано далее, ограниченность такого «политэкономического» определения (в частности, отсутствие места в нем для особенностей культуры, ментальности и других существенных проявлений специфики крестьянства), не дает возможности увидеть некоторые важные черты современного общества, унаследованные от традиционного крестьянства, то есть выявить элементы преемственности аграрного и современного обществ.

Социокультурный «исход» из традиционного общинного крестьянства имеет в качестве варианта формирование нового исторического типа земледельца - фермера. Можно выделить являющийся объективной основой трансформации традиционной крестьянской ментальности факт изменений в самой субстанциальности крестьянства, на который указывал уже Гегель, подчеркивая, что «в наше время земледельческое хозяйство ведется так же рефлексивно, как и фабричное производство, и принимает противоречащий его природе характер занятия второго сословия (то есть его целью также становится получение прибыли - А.К.). Однако это первое сословие все-таки в большей степени сохраняет свой патриархальный образ жизни и его субстанциальную настроенность»⁴. Рационализация и тенденции к «экономической» направленности крестьянской ментальности, связанные с постепенным распадом ее целостности, и вызвали к жизни такой феномен, как фермерство.

В России ни в научной литературе, ни в общественном сознании нет единого понимания проблемы соотношения понятий «крестьянин» и «фермер». Даже в законе «О крестьянском (фермерском) хозяйстве», ставшем в свое время краеугольным камнем либеральной программы аграрных реформ 1990-х годов, не проводится различий в самих вынесенных в название понятиях. По-видимому, предполагалось, что только товарное фермерское хозяйство и является подлинно крестьянским, а миллионы низкотоварных или даже натурально-потребительских приусадебных хозяйств сельских жителей как бы автоматически выводились за скобки.

Сколь неоднозначна данная проблема, показал «круглый стол» на тему «Крестьянство и современная аграрная политика», проведенный во Всероссийском институте аграрных проблем и информатики им. А.А. Никонова в 2008 году. Академик РАСХН, директор ВИАПИ А.В. Петриков привел высказывание известного зарубежного крестьяноведа Т. Шанина, сделанное еще в начале 1990-х годов: «В России не осталось крестьян, остался лишь „крестьянский” вопрос». Мысль признанного исследователя не оставила равнодушным ни одного участника дискуссии. Хотя сам А.В. Петриков, процитировавший Т. Шанина, не согласился с ним, профессор МГУ Н.С. Харитонов выразил похожую мысль, заявив, что индустриализация сельского хозяйства уничтожает крестьянское сословие. По мнению профессора, фермеры, реально появившиеся в России, - это уже не крестьяне, а особое, самобытное сословие, особый субъект сельскохозяйственного производства. Он заслуживает особого подхода и внимания, в том числе и особых форм государственной поддержки. Иное мнение высказал писатель В.В. Казарезов, по мнению которого никакие социально-экономические процессы не смогут извести крестьян. Он по-писательски образно заявил: «Если и суждено будет вымереть человечеству, то крестьяне умрут последними!». Примечательно, что писателя поддержал фермер, лидер фермерской ассоциации Ленинградской области А.А. Сорокин: «Неправда, что нет крестьян. Мы, члены фермерского хозяйства, ощущаем и осознаем себя крестьянами. Но истинных крестьян, активных крестьян на селе сегодня очень мало и вряд ли их количество будет быстро расти»⁵.

Действительно, не каждый человек, работающий на земле, - крестьянин. Вслед за Гегелем М. Хайдеггер отмечает, что земледелие и сельское хозяйство в результате развития технологий превращаются в механизированную пищевую промышленность. Вследствие этого происходит глубочайшее изменение в отношении человека к природе и к миру перед ним⁶.

В историческом плане менталитет традиционного общинного крестьянина, который ведет натуральное или полунатуральное хозяйство, и менталитет хозяина семейной фермы в современном обществе невозможно отождествить. Для крестьянина природа, земля, труд на ней и он сам неразделимы, а занятие сельским хозяйством является его природным предназначением и социальной сущностью, образом жизни вне жесткой зависимости от степени экономической эффективности производства. Сравнивая крестьянина и фермера - сельского предпринимателя, Г. Гегель писал, что для первого «главное делает природа, а собственное трудолюбие подчинено ей», для второго - «существенным является рассудок, а продукт природы может рассматриваться только как материал»⁷.

Для фермера работа на земле является источником прибыли, следовательно, его «философия хозяйства» в целом обусловлена следованием рентабельности производства. Как массовое социокультурное и социально-экономическое явление фермерство порождено длительной и сложной эволюцией традиционных аграрных отношений. Оно образуется лишь при соединении целого комплекса факторов развития сельскохозяйственного производства, сельской общности и наличии определенных институциональных условий. Феномен фермерства формируется при разложении устоев традиционной аграрной экономики, окончательном разрушении общины, когда обретают силу товарно-денежные отношения, возникают новые формы собственности.

Европейские фермеры утратили многие традиционно крестьянские черты ментальности, что позволило австрийскому социологу Х. Баху утверждать, что «если где еще сегодня и сохранились старые обычаи и нравы, то это не более чем аттракцион для туристов»⁸. Современные средства массовой информации оказывают на крестьянство в разных частях мира мощное психологическое воздействие.

В то же время философско-культурологический подход позволяет выявить общие для крестьян и фермеров черты менталитета, обусловленные непреходящей спецификой самого предмета труда - живой природы. Действительно, универсальные принципы рыночной экономики и «экономического» мышления занимают преимущественное место в структуре мотиваций деятельности фермера, и в этом смысле он является продуктом и органичным элементом капиталистического общества. С точки зрения экономической науки естественно было бы предположить, что его мышление можно описать как «калькулирующее», всецело экономическое.

Так, в нашей стране как образец экономической эффективности для отечественного сельского хозяйства уже более 20 лет преподносится фермерство США. Однако для фермерства даже обществ развитого капитализма мотивация прибыльности имеет не всегда абсолютное значение. Статистика самого передового в мире агропромышленного комплекса США свидетельствует об удивительном факте: при жесточайшей конкуренции в этой стране среди занятых сельскохозяйственным производством фермеров довольно значительная часть (до 20%) ведет хозяйство себе в убыток. Получая доход от других - промышленных, финансовых и прочих сфер, «фермеры выходного дня» или «неполного времени», как их называют в США, тратят его часть на занятия земледелием⁹. Подобный факт трудно объяснить, пользуясь лишь классическим методологическим инструментарием экономической науки. По-видимому, речь здесь необходимо вести о не всегда легко устранимом желании сохранить в себе особую ментальную связь с землей, что сближает крестьянина и фермера.

Самим западным обществом фермерство не воспринимается как чисто профессиональная категория. В тех же США, никогда не имевших в классическом смысле своего крестьянства, по словам М. Лернера, существует всеобщая народная вера, что фермеры образуют костяк нации и что в обращении с землей есть какая-то целительная красота - она вырабатывает эликсир цельности и здоровья, который не получишь от городских мостовых¹⁰.

Бесспорна сама преемственность между крестьянством и семейным фермерством. Это и сам тип хозяйствующего работника или работающего собственника, и производственный организм - семья как ячейка естественной социальности. Социология фермерства констатирует, что очень часто на уровне самосознания в странах, где фермерство «выросло» из крестьянства, имеет место осознание такой преемственности: фермеры ощущают свою духовную связь с поколениями крестьянских предков, традиционным крестьянским миром, местной традицией. Это даже позволяет правительствам некоторых индустриально развитых стран в силу определенных социально-исторических и этнокультурных мотиваций проводить государственную политику, нацеленную на сохранение, а в отдельных случаях и культивирование традиционного уклада для предохранения общества от обеднения его «социально-культурного ландшафта»¹¹.

Разумеется, и в России фермер, как и крестьянин, связан с землей, сельско-хозяйственным производством, и его менталитет тоже в значительной степени обусловлен этим обстоятельством. Он живет в сельской местности и является членом определенной сельской общности. В современной России фермерство по-крестьянски патерналистски настроено: несмотря на подчеркиваемую самостоятельность с опорой в первую очередь на свои силы, оно также ожидает помощи государства, и ее отсутствие - как и не менее обидное отсутствие внимания - вызывает у него чувство «брошенности»¹². Во многом это закономерно. В частности, такой известный российский социолог-крестьяновед как В.Г. Виноградский полагает, что незаметность и молчаливость сельской России - вещь вынужденная: отношение к ней «многоголовой армии российских бюрократов, чиновников и бизнесменов» весьма пренебрежительное и, мягко говоря, совершенно незаинтересованное¹³.

При всей условности термина основную часть сельскохозяйственных производителей и большинства в современных капиталистических странах действительно можно назвать «крестьянским фермерством» или «фермерами-крестьянами». Иными словами, при всей значительности произошедших сдвигов речь должна идти всё же не об окончательном «раскрестьянивании», а об эволюции крестьянства или его трансформации на собственной основе. Эволюционный характер процесса трансформации ментальности здесь проявляется в его диалектизме, в сохранении у фермерства имманентной крестьянству эмоциональной привязанности к сельской среде и аграрному труду.

Вместе с тем при формальном наличии многомиллионного колхозно-совхозного крестьянства в России конца 1980-х - начала 1990-х годов с точки зрения потенциала крестьянства и объективных условий, порожденных реформами, либеральным реформаторам никак нельзя было рассчитывать на динамичное формирование фермерства как ведущего аграрного производителя. Формирование фермерства как особого, элитарного деревенского слоя - фундамента высокоэффективной аграрной экономики - является итогом длительной эволюции крестьянства, прочных традиций частной собственности на землю и правосознания, происходящей в нормальных, а не крайне неблагоприятных, экстремальных социально-экономических условиях. И об этом предупреждали ведущие специалисты¹⁴.

Ведь известно, что большую часть аграрной продукции в современной России производят отнюдь не фермеры, а крупные хозяйства. Именно наемные работники, а не фермеры и составляют большинство занятых в современном российским сельском хозяйстве. Фермерам зачастую действительно невозможно конкурировать с крупным производством. Поэтому, похоже, что от романтической идеи возрождения крестьянства, широкого развития фермерства как носителя подлинно крестьянского «духа» современные российские идеологи развития и руководители аграрного сектора окончательно отказались. Так сказать, перестроечные «иллюзии» почти четвертьвековой давности сменились прагматическими соображениями экономической эффективности. Поборники идей новой «коллективизации» утверждают, что и сельское хозяйство подчиняется законам концентрации аграрного производства, научно-технического прогресса, а значит за агрохолдингами будущее. Их поддерживают и федеральный центр, и местные власти, поэтому и набирает обороты процесс укрупнения сельскохозяйственного производства.

Однако не подстерегает ли нас на этом пути та же проблема сохранения отчужденности наемного работника от труда, его результатов и земли, о которой так много писалось в контексте поиска причин кризиса отечественного сельского хозяйства и сельского социума в конце 1980-х - начале 90-х годов? Представляется, что у нас снова забыли человека, подталкивая эволюцию аграрного производства на путь латиноамериканских латифундий. Не отсюда ли люмпенизированность и деморализованность немалой части наемной рабочей силы -- сельхозрабочих, к тому же фактически экономически бесправных. «Имущество субстанциального сословия состоит в природных продуктах земли, которую представители этого сословия обрабатывают, земли, которая может быть исключительно частной собственностью…»¹⁵ - писал классик почти два века назад. В этом смысле можно ли любить или хотя бы быть привязанным к тому, что тебе не принадлежит?

Ни остатки крестьянства, ни фермерство не только не нужны огромным агро-холдингам как потенциальные конкуренты - они хотели бы превратить их в потребителей. Не хочется думать, что с их победой в конкурентной борьбе за эффективность в России будет окончательно решен извечный «крестьянский вопрос». Ценой такого «решения» станет маргинализация и последующее полное исчезновение крестьянина как человеческого типа, людей, которые способны, по словам В.В. Розанова, понюхав земли, почувствовать, что «она родит не один хлеб, но и душу»¹⁶. В этом отношении представляется не очень существенной разница между находившимися под контролем государства советскими колхозами и современными частными агрохолдингами.

Только целостное понимание развития российской деревни на основе отказа от «моноцентризма» в представлениях о том, кто будет основным аграрным производителем в России, может помочь обеспечить гармоничное развитие многоукладного аграрного производства в стране с такими ресурсами, которых должно хватать всем желающим работать на земле. И такое понимание может быть только междисциплинарным, включающим - наряду с экономической - и социологическую, и культурологическую парадигмы.

Итак, искусственное противопоставление крестьянства и фермерства как «архаики» и «современности», «традиционализма» и «прогресса» ничем не оправданно. Можно сказать, что до тех пор пока реализация идей обеспечения независимости пропитания человечества от природы будет достаточно проблематичной, тотальная рационализация мотивации труда субъектов агросферы будет не только невозможной, но и нежелательной. Необходимо понимание того, что крестьянское отношение к земледелию представляет суть образа жизни и свойство личности человека в его целостности непосредственного производителя и человеческой полноценности.

крестьянство ментальность индустриальный

Литература

1. Гегель Г.В.Ф. Философия права / пер. с нем. М.: Мысль, 1990. С. 274-275.

2. Ясперс К. Смысл и назначение истории / пер. с нем. М.: Политиздат, 1991. С. 141-142.

3. Шанин Т. Понятие крестьянства // Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире / пер. с англ. М.; Прогресс-Академия, 1992. С. 11.

4. Гегель Г.В.Ф. Философия права / пер. с нем. М.: Мысль, 1990. С. 242.

5. Обзор о «круглом столе» на тему «О российском крестьянстве» // Аграрная Россия. Научно-производственный журнал. 2008. № 1. С. 60.

6. Хайдеггер М. Отрешенность // Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге: сборник / пер. с. нем. М.: Высшая школа, 1991. С. 110.

7. Гегель Г.В.Ф. Философия права / пер. с нем. М.: Мысль, 1990. С. 243.

8. Цит. по: Круглов В.В. Мелкотоварное земледелие в условиях современного капитализма (на материалах стран Западной Европы). Л.: Изд-во ЛГУ, 1983. С. 139.

9. Никольский С.А. Земледелие и крестьянство как природно-исторические явления // Вопросы философии. 1991. № 2. С. 14.

10. Лернер М. Развитие цивилизации в Америке. Образ жизни и мыслей в Соединенных Штатах сегодня. В 2 тт. Т. 1. М.: Радуга, 1992. С. 175.

11. Никольский С.А. Россия, год 2000-й… Конец крестьянства? // Октябрь. 1996. № 1. С. 159.

12. Лесик Б. Заманили и бросили // Сельская жизнь. 1999. 21 января.

13. Троцук И.В. «…Я все-таки должен сознаться открыто, что часто завидую им: в их жизни так много поэзии слито, как дай бог балованным деткам твоим», или Картография времени и пространства сельской России. Рецензия на книгу: Виноградский В. В. Крестьянские координаты. Саратов: Изд-во Саратовского института РГТЭУ, 2011. 348 с. // Крестьяноведение: Теория. История. Современность. Ученые записки. 2012. Вып. 7. М.: Издательский дом «Дело», 2012. С. 441.

14. Никольский С.А. Земледелие и крестьянство как природно-исторические явления // Вопросы философии. 1991. № 2. С. 21.

15. Гегель Г.В.Ф. Философия права / пер. с нем. М.: Мысль, 1990. С. 241.

16. Розанов В.В. Возле хлебов // Розанов В.В. Сочинения: Иная земля, иное небо… Полн. собр. путев. очер. 1899-1913 гг. М., 1994. C. 603.

Размещено на Allbest.ru