Общественное сознание россиян в условиях трансформации: социологический аспект

Размещено на http://www.allbest.ru/

Общественное сознание россиян в условиях трансформации: социологический аспект

Д.ф.н., лауреат Государственной премии Михаил Горшков, директор ИКСИ РАН

Считается, что в период научно-технического прогресса, в век невиданного развития физических скоростей, нарастает и скорость социального развития, изменения ценностных приоритетов людей, формирования новых адаптационных стратегий жизни, различных форм национального самосознания. Причем в условиях трансформационного общества (каковым и является современная Россия) подобные процессы должны носить особенно выраженный, социально-рельефный характер.

Однако теория теорией, а как обстоит дело в реальной действительности? Меняются ли духовная социально-психологическая «инфраструктура» общества, мировоззренческие приоритеты и ценностные доминанты массового сознания так же быстро, как экономическая инфраструктура государства и его политические институты?

Крупномасштабные социологические замеры состояния российского общества, проведенные РНИСиНП / Институтом комплексных социальных исследований Российской академии наук (ИКСИ РАН) в 1988 и 2004 гг., а также данные трех десятков общероссийских мониторинговых и тематических опросов, осуществленных Институтом с 1993 г., дают веские основания считать, что степень глубины и темпы изменения российского национального самосознания под воздействием трансформационных процессов не столь велики, как об этом принято зачастую говорить и писать.

Обращаясь к историческому самосознанию россиян, следует отметить: советская парадигма, едва пошатнувшись под натиском «разоблачений» и «отмываний белых пятен» истории в первой половине 90-х годов, продолжает демонстрировать свою удивительную устойчивость. Так, подавляющее большинство наших сограждан, причем независимо от возраста, пола, образовательно-профессиональных характеристик и места жительства, как и ранее, относят к основным предметам общенациональной гордости события и достижения советской истории. При этом в сравнении с периодом 6-летней давности отмечается явное охлаждение (наверное, точнее будет сказать, социальное отрезвление) в оценке россиянами событий и процессов дореволюционной истории России (см. табл. 1).

Вместе с тем, наряду с ярко выраженным консенсусным характером социально-исторического мировосприятия наблюдается (что вполне естественно) поколенческая и региональная специфика в отношении к различным этапам и явлениям российской истории. Так, Октябрьская революция 1917 г. активнее выделяется в числе значимых событий представителями старшего поколения, а продвижение России по пути рыночной экономики - представителями молодежных групп. Именно заметная часть молодежи до 35 лет полагает, что в нынешней России происходит быстрый экономический подъем, ведущий к инновационному прорыву, успехам в сфере образования и науки.

экономика социокультурый модернизация политический

Таблица 1. Восприятие россиянами наиболее значительных достижений в истории страны, которыми следует гордиться (1998/2004 гг., ранг)

Традиционалистская Россия, представленная, прежде всего, малой провинцией (средние и малые города, сельская местность), обращена, в первую очередь, к достижениям советской эпохи, в то время как регионы-рыночники (мегаполисы, крупные областные центры) проявляют более выраженную поддержку таким переменам в жизни нашего общества, которые связаны с ликвидацией «железного занавеса», демократизацией политической жизни, осуществлением рыночных преобразований.

Важно, однако, подчеркнуть, что возрастные и межрегиональные расхождения в историческом мировосприятии, как и в 90-е годы, не приводят к ценностному расколу российского общества. Причем, по той же, что и ранее, главной причине: роль своего рода межпоколенческого буфера выполняют средние возрастные группы (как в мегаполисах, так и в провинции), которые своим взвешенным, сбалансированным отношением к событиям отечественной истории уравновешивают крайние позиции и оценки. Вот почему можно утверждать, что, несмотря на расхождения во мнениях «отцов» и «детей» по отношению к историческому прошлому и современному этапу развития России, между различными поколениями россиян на сегодняшний день практически не существует глубоких разногласий и «разрывов» по поводу восприятия действительности.

Хотя представления об обществе, в котором россиянам хотелось бы жить, различаются довольно заметно. Наше исследование продемонстрировало, с одной стороны, явное предпочтение молодежи и большинства средних возрастных групп нынешней России, со всеми ее проблемами и противоречиями, а с другой - очевидную ностальгию старших возрастных групп россиян по жизни в СССР, их желание оказаться в обществе «брежневского образца». Однако такие различия, на наш взгляд, обусловлены в значительной мере особенностями возрастного сознания (ностальгия по временам молодости переносится на социально-экономический иполитический уклад того времени), они не выражаются в соответствующей политической активности (см. рис. 1).

Рисунок 1. Исторические периоды, в которые предпочли бы жить различные поколения россиян, в %

То, что средние возрастные группы оказывают определяющее влияние на ценностно-исторический выбор желаемого типа общества, не случайно. Как показало исследование ИКСИ РАН 2004 г., наибольшая степень материального благополучия характерна именно для представителей средних, то есть наиболее экономически активных возрастов. Они же в большей степени выражают удовлетворенность как различными аспектами своей жизни, так и тем, как складывается их жизнь в целом. Вообще цифры свидетельствуют о том, что Россия продвигается именно по рыночному пути, где уровень материального благосостояния приходит в прямую зависимость от экономической активности и статуса занятости, а также от образования, квалификации, профессиональной принадлежности. И в этом коренное отличие нынешней ситуации от России до августовского кризиса 1998 года, когда основным фактором, дифференцирующим доходы людей, выступала форма собственности предприятия, на котором они работали.

Еще исследование 1998 г. наглядно показало, что для россиян одним из важнейших объектов общественного внимания, своего рода несущей конструкцией мировосприятия, являются место и роль государства в экономической и социальной жизни. Результаты исследования 2004 г. вновь показали обостренное восприятие нашими согражданами всего, что связано с деятельностью государства в экономической и социальной сферах. Как и 6 лет назад, главная установка россиян направлена на восстановление главенствующей роли государства в экономике, в управлении собственностью. Означает ли это, что большинство населения выступает за возврат к огосударствлению всего и вся, а тем более за переход к плановой экономике? Нет, не означает.

Во-первых, потому, что, как уже отмечалось в прежних исследованиях ИКСИ РАН, у россиян нет антагонизма к рыночной экономике как таковой, хотя та ее модель, которая существует сейчас в России, большинством из них отторгается. Причем, не только потому, что они сами проиграли в процессе ее утверждения, но и потому, что она, с их точки зрения, наносит ущерб интересам государства и общества в целом. А во-вторых, как это показали оба исследования (1998 и 2004 гг.), притом, что все отрасли стратегического характера, по мнению россиян, должны быть «в руках» государства, в ряде отраслей нестратегического характера, особенно связанных с удовлетворением повседневных потребностей людей, большинство населения допускает смешанную экономику. Это относится к строительству и эксплуатации жилья, средствам массовой информации, дорожному строительству, финансовой сфере, телефонной связи, пищевой промышленности. Причем безусловный приоритет россиянами отдается развитию частного сектора в пищевой промышленности и печатных СМИ.

Примечательно, что и представления о желаемом типе социально-экономического устройства страны, и представления о роли государства в экономике в целом и в конкретных отраслях, и представления о приоритетах государственной экономической политики относятся для большинства россиян к числу консенсусных позиций, т.е. разделяются большинством в любой демографической и социально-профессиональной группе. Более того, эти представления остаются очень устойчивыми, хотя по отдельным вопросам и могут слегка видоизменяться под влиянием нового опыта. А это значит, что в ближайшие годы не следует ждать существенного изменения позиций россиян в этом вопросе. Более того, в российском обществе нет сколько-нибудь массовых групп, которые способны были бы обеспечить качественный сдвиг представлений наших сограждан об оптимальной модели социально-экономического устройства страны и в среднесрочной перспективе.

Как показывают наши данные, если в вопросе о модели взаимоотношений общества, государства и отдельного человека в российском обществе сосуществуют группы с противоположными типами мировоззрения, и процесс социокультурной модернизации, хотя медленно, но все же идет, то с экономическими воззрениями россиян - картина принципиально иная. И даже та часть россиян, которая выступает сторонниками индивидуальной свободы, личной ответственности, защиты прав человека, являясь носителями инновационного типа мышления, в вопросе об оптимальном для России типе социально-экономического устройства практически едина со всем остальным населением.

Ожидания россиян проявляются в приоритетном выборе ими целей общенационального развития. Динамика позиции наших сограждан по данному вопросу за период 1998-2004 гг. показывает: россиян все меньше привлекает прежняя идеологическая риторика (причем, и традиционная, и либеральная), а очевидным становится поиск новых объединяющих ориентиров, в которых было бы меньше идеологии и больше внимания качеству жизни. Весьма характерно, что главными общенациональными целями, объединяющими позиции адаптивных групп россиян, стали: повышение качества жизни; наведение порядка во всех сферах жизни; создание равных возможностей для всех; прекращение процесса вырождения русской нации; усиление охраны здоровья населения; духовно-нравственное возрождение общества; превращение России в великую державу XXI века.

Стоило бы, однако, обратить внимание на такое существенное обстоятельство: ни один из названных целевых пунктов не может быть отнесен к числу высоких идеалов, имеющих общечеловеческое значение. Во всех случаях, по крайней мере, в первых трех, речь идет просто о том, чтобы после периода неустройства, неурядиц и лишений вернуться к «нормальному» состоянию общественной жизни. Но, как отмечал когда-то Достоевский, едва только человек приобретает чаемые им «хлебы», перед ним сразу же возникает вопрос о смысле. Поэтому вряд ли стоит сомневаться, что как только устраивающая большинство населения нормализация ситуации в стране будет достигнута, проблема приоритетной цели, высокой общенациональной идеи немедленно встанет перед людьми во всей своей масштабности и значимости.

Надо ли удивляться явно усилившейся к настоящему времени прагматической направленности массового сознания россиян? Думается, что не надо, тем более, если учесть сложившуюся к концу 90-х годов в общественных умонастроениях неоконсервативную волну. Ее главная доминанта - возвращение от западнических увлечений периода становления демократии к «исконно российским» представлениям, нравственным устоям и образу жизни. Традиционные ценности постепенно восстанавливают свое влияние на общество, переходящее от романтических увлечений к реальной жизни в условиях современного демократического устройства и рыночной экономики. Тем самым ценностно-смысловое ядро общественного сознания продолжает демонстрировать удивительную устойчивость и специфичность. Даже в условиях системной трансформации российского общества практически все аспекты и проблемы современного мира - демократия и рыночная экономика, свобода и социальная ответственность, отношения между личностью, обществом и государством, получают в России специфическое звучание и окраску. А это говорит о том, что и под воздействием глубоких экономических и социально-политических преобразований менталитет россиян представляет собой если не константу, то, во всяком случае, величину достаточно независимую, которую нельзя изменить по заказу или указу.

Одно из ярких подтверждений сказанного - отношение россиян к свободе. Свобода для большинства российских граждан - это важнейшая смыслообразующая ценность, без которой им трудно представить полноценную жизнь. Однако содержательное наполнение понятия «свобода» в сознании россиян существенно отличается от понимания свободы на Западе. В специфически российской интерпретации - это, скорее, личная независимость, возможность быть самому себе хозяином, чем реализация каких-либо политических прав, предполагающая взаимозависимость индивидов в гражданском обществе (а потому и подотчетность друг другу, взаимное ограничение возможности быть самому себе хозяином). В целом позицию «свободы-вольницы» разделяют свыше 60% россиян, тогда как «правовую» трактовку свободы - около 40%.

Исследования ИКСИ РАН позволяют констатировать, что у российских граждан имеются достаточно устойчивые представления о том, что есть демократия, каковы ее основные слагаемые. Причем, это тот случай, когда представления наших сограждан мало чем отличаются от общепринятых в западном мире. Во всяком случае, и в России вера в идеалы демократии сочетается со скептической оценкой эффективности институтов, с помощью которых они реализуются.

Специфика же российской ситуации заключается в другом. Если на Западе, несмотря на все разговоры о кризисе демократии, подавляющее большинство населения не подвергает сомнению ни сам факт возможности ее существования, ни ее необходимость, то в России существование демократии до сих пор для многих не является очевидным. В том числе и потому, что идеальный образ демократии, сформированный на начальном этапе реформ, разошелся с реальной практикой социальных преобразований. Так, в 2004 г. лишь около 20% россиян считали современную Россию демократическим государством, тогда как большинство - 54,3% были убеждены в обратном.

Как свидетельствуют результаты наших исследований, в течение последних 6 лет продолжалась деполитизация массового сознания, размывание ядер основных идейно-политических групп. Одновременно формировалась «синтетическая» идеология, вбирающая в себя фрагменты ранее полярных идеологических течений (либеральные и патриотические ценности, социальная справедливость и рынок). Подобный синтез получил название «путинского консенсуса», который охватывал в 2004 г. до 2/3 современного российского общества. В качестве ведущих парадигм массового общественного запроса сформировалась триада - благосостояние, порядок, социальная справедливость. Эта триада занимает ведущие позиции во всех электоральных группах.

На фоне общей деполитизации несколько возросли ценности русского этнического национализма, русской самобытности, также претендующей на роль некоей «синтетической идеологии». Носителем такого запроса являются современные активные слои общества, в том числе молодежь, что говорит о его перспективности. Однако этот «новый национализм» не носит мобилизационного характера, он является скорее компенсацией за слабую общегражданскую идентичность и выполняет функции замещающей локальной идентичности, что подтверждается, в частности, тем, что многие «новые русские националисты» готовы поддержать региональный сепаратизм.

И наконец, еще об одном, наверное самом важном, вопросе, вытекающем не только из результатов, но и из самого духа исследований ИКСИ РАН - о сторонниках традиционализма и сторонниках модернизма в современном российском обществе. Уже не первый раз мы приходим к выводу о том, что при наличии в массовом сознании консенсусных позиций, в российском обществе существуют две противостоящих друг другу - по своему видению мира, пониманию роли государства и базовых ценностей в своей жизни - группы. Одна группа составляет относительное большинство населения (41%) и, являясь традиционалистами, отличается ярко выраженной патерналистской ориентацией, поддержкой принципов общества социального равенства. Другая представлена меньшинством российских граждан (26%), ориентированных на принципы личной ответственности, инициативы, на общество индивидуальной свободы. Треть населения может быть отнесена к промежуточной группе, тяготеющей по большинству значимых мировоззренческих вопросов к сторонникам последовательного традиционализма.

Разумеется, нет ничего специфического в том, что в российском обществе существуют группы людей, имеющих полярные типы мировоззрения. Это характерно в тех или иных соотношениях для любого общества. Вопрос в другом, как относиться (прежде всего, на уровне политики) к тому, что одна и при том большая часть населения стремится жить отнюдь не по рыночным канонам, терпит серьезные социальные лишения в ходе проводимых реформ, а потому, не являясь их социальной базой, лишь с неизбежностью принимает реальности нового общественного строя. Другая же, меньшая по численности группа, обладая модернистским сознанием, использует жизненные стратегии, отвечающие канонам рыночной экономики, стремится реализовать свой ценностно-мировоззренческий, образовательный и профессиональный потенциал, и тем самым выступает опорным звеном в осуществлении реформ.

Негативные последствия попыток реформаторов «ломать через колено» традиции и привычки миллионов людей, форсированными политическими и экономическими мерами отлучать их от социальной поддержки государства, хорошо известны. Так же, как хорошо понятны и возможные последствия искусственного насаждения в обществе ценностей модернизма, связанные с формированием к ним устойчивого чувства неприятия.

Осуществляя реформы в такой стране, как Россия, необходимо в полной мере осознавать: модернизация экономики и социокультурная модернизация, хотя и взаимосвязанные, но различные процессы. Разные по исходным предпосылкам, средствам, масштабам задействованного человеческого капитала, социально-психологическим ресурсам, объективно необходимого исторического времени. Но оба типа этих модернизаций в идеале можно синхронизировать, если придавать социокультурной составляющей общественных преобразований значение не меньшее, чем экономической.

В этой связи вспомним: если модернизационный рывок времен И. Сталина позволил вывести страну в число индустриальных держав, то социокультурная модернизация отстала от экономической на целый век. Внимание к экономической, точнее даже - военно-промышленной стороне модернизации настолько заслонило к 70-м годам прошлого века все остальные ее аспекты, что их значимость для успешной конкуренции России на международной арене оставалась просто вне поля зрения все последние десятилетия. В результате модернизационный рывок России «захлебнулся», а возможности для ускоренного движения к постмодерну оказались упущены. Социокультурная модернизация идет сегодня в стране своим естественным путем, а не ускоренными темпами, как должно было бы быть для обеспечения способности России успешно конкурировать на международной арене, а значит, ее продвижение в ширь и в глубь общества зависит главным образом от смены поколений.

Вопрос для политического уяснения проблемы оказывается, в конечном счете, достаточно ясным: будем ли мы и дальше уповать на естественный процесс обновления человеческого потенциала, необходимого для системной модернизации страны, или, учтя ошибки 20-го века, приложим усилия к тому, чтобы осуществить управляемый рывок социокультурной модернизации, обеспечив тем самым возрождение России как конкурентоспособной державы?

Размещено на Allbest.ru