Культурная идентификация в условиях глобализации: случай социальных сетей

Размещено на http://www.allbest.ru/

КУЛЬТУРНАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ: СЛУЧАЙ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ

Специальность 22.00.06 - Социология культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени

кандидата социологических наук

Черняева Ксения Олеговна

Саратов 2010

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Саратовский государственный технический университет»

Научный руководитель: доктор философских наук, заслуженный деятель науки России Ярская Валентина Николаевна

Официальные оппоненты: доктор социологических наук, профессор Мельникова Нина Ивановна

доктор социологических наук, профессор Яковлев Лев Сергеевич

Ведущая организация: Педагогический институт Южного Федерального университета

Защита состоится «16» сентября 2010 г. в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 212.242.03 при ГОУ ВПО «Саратовский государственный технический университет» по адресу: 410054, Саратов, ул. Политехническая, 77, Саратовский государственный технический университет, корп. 1, ауд. 319.

С диссертацией можно ознакомиться в научно-технической библиотеке ГОУ ВПО «Саратовский государственный технический университет».

Автореферат разослан «___» __________ 2010 г.

Автореферат размещен на сайте Саратовского государственного технического университета www.sstu.ru «___» _________ 2010 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета В.В.Печенкин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования обусловлена необходимостью социологической рефлексии практик и ценностных оснований культурной идентификации. Общество современной России, как и всех других стран, открыто для глобализационных процессов, проникающих во все сферы жизни. В тоже время во многих сообществах крепнет процесс, противоположный глобализации - локализация, направленная на реминисценцию традиционной культуры. Синтезом противоположных тенденций выступает так называемая глокализация, в процессе которой глобальные формы адаптируются к местным ресурсам, традициям, культурным и природным особенностям. В этих условиях особую значимость приобретают вопросы соотношения понятий социальной и культурной идентификации, внутренней и внешней иерархии их семантической значимости, темпоральных и пространственных конфигураций их формирования.

Глобализация затронула российское общество и через практики потребления. Консюмеризм во многом стал следствием социальных макроизменений, прежде всего глобализации, сказавшейся на распределении пространства и времени социальной жизни в контексте индивидуального самоосуществления и нахождения своего места в системе социокультурных, политических, экономических отношений общества.

Массированная виртуализация повседневности, составляющая общий фон глобального потребления, внесла свой вклад в картину повседневной жизни. По данным Фонда исследования общественного мнения, аудитория российского Интернета с 2005 года увеличилась в пять раз. Зимой 2009/2010 года число активных интернет-пользователей в России превысило 25 млн человек (рост за квартал - около 8%). Если определять интернет-пользователей максимально широко - как полугодовую интернет-аудиторию, то их доля составляет около 37% взрослого населения России (43,3 млн человек). Это сопоставимо с населением, например, Испании, где всего проживает около 40 млн человек. Российские пользователи всемирной сети составляют примерно 10% всех европейских интернет-пользователей. Об этом свидетельствуют результаты очередного выпуска исследования «Интернет в России» Новый выпуск бюллетеня «Интернет в России. Зима 2009/2010». URL http://bd.fom.ru/report/map/bntergum07/intergum0703/int240310_pressr.

Широкое распространение сетевых коммуникаций, особенно среди молодежи (по данным того же ФОМ, Интернетом пользуются 67% лиц от 18 до 24 лет) Специальный выпуск бюллетеня «Интернет в России. Март 2009». URL http://bd.fom.ru/pdf/int0309.pdf, делает применение привычных практик идентификации неэффективным, а возрастающая неопределенность порождает необходимость формирования новых поведенческих паттернов, новых хабитусов, усиливается потребность в самоопределении относительно многообразных групп и общностей. Ответ на вопрос, какие группы и общности человек признает «своими», а какие - частично близкими или враждебными, становится принципиально важным для понимания новых координат социальности.

С одной стороны, в общественном сознании укрепляется идея о том, что культура и как институт, и как фундаментальный контекст социальной жизни уже исчерпала себя: ее роль стремительно уменьшается. С другой стороны, появление новых, все более разнообразных социальных общностей на фоне агрессивной глобализации вызывает бездумное освоение западных стандартов идентичности и поведения на постсоветском пространстве, не всегда приемлемых для сложившегося менталитета российского общества. Это способствует падению образовательного и культурного уровня значительной части населения, оказывает негативное влияние на все стороны общественной жизни. Такая ситуация предполагает конструирование групповой идентификации, понимание групповой специфики, ее отличия от других объединений, что неизбежно приводит к необходимости обращения к культурным, ценностным основаниям социального мира.

Культурная идентификация - это установление духовной взаимосвязи между собой и группой, этносом, народом, переживание чувства принадлежности, интериоризация ценностей национальной культуры в свой жизненный сценарий. Процесс культурной идентификации, по меткой метафоре Л. Ионина, сравним с зеркалом, в котором человек познает себя, а в процессах отчуждения, деидентификации становится неузнаваемым для самого себя. В этом смысле кардинальные институциальные изменения в нашей стране за последние десять лет привели к частичной деидентификации не только отдельных личностей, но и социальных групп, возрастных когорт, целых сообществ. Несколько лет назад Международная социологическая ассоциация опросила более трех тысяч ученых по всему миру, задавая вопрос «Каков рейтинг той или иной темы?». На первом месте оказалась глобализация, на втором - посткоммунизм и трансформация стран восточной Европы, в том числе и стран СНГ, на третьем - идентичность. Это является лучшим свидетельством теоретической актуальности работы. Если же совместить проблему идентичности с изменением повседневности под влиянием информационных технологий, то легко обнаружить существенные изменения практик идентификации: множественные идентичности уже приобретают статус современной нормы. Однако, несмотря на обилие материалов по виртуальным мирам, их соотношение с миром повседневной жизни, особенности символического конструирования идентичности, специфика сетевой идентичности и практик ее конструирования, а также появление альтернативных форм сетевых идентификаций пока еще выступают как исследовательский горизонт, а не как сложившаяся и принятая картина социальной науки.

Социологическая интерпретация практик культурной идентификации в социальных сетях предстает как важная задача социального познания: новые идентичности навязывают свой вариант социального мира, выход в понимание глобальных и международных отношений в мире, обозначают позиции в нем российского сообщества. Актуальность темы обусловливается задачами предотвращения утраты национально-культурной идентификации, необходимостью единения субъективной идентичности с идеалами культуры на основе системы ценностей, транслируемой как национальное достояние. Своевременный выбор научных стратегий осмысления пространства интернет и идентичности его обитателей способен усилить роль отечественной социологии в стремительно меняющейся информационно-коммуникативной среде российской культуры. Таким образом, исследование культурной идентификации в условиях глобализации на примере социальных сетей предстает как актуальная теоретическая и практическая социологическая задача.

Степень разработанности проблемы. Проблема культурной идентификации является одной из актуальных в контексте современной социальной теории. Теоретико-методологические основания данной проблемы определяются научно-исследовательской традицией в исследованиях, посвященных определению сущности культуры, социальной коммуникации, а также современными работами в области изучения формообразующих аспектов социальной идентичности. Проблеме определения сущностных параметров культуры посвящены работы Р. Барта, М. Вебера, В. Виндельбанда, Ф. Гиддингса, К. Гиртца, Э. Дюркгейма, Ф. Знанецкого, Г. Зиммеля, Л. Ионина, Э. Кассирера, О. Конта, Ж. Лакана, К. Леви-Стросса, Б. Малиновского, М. Мерло-Понти, Т. Парсонса, Г. Риккерта, А. Рэдклифф-Брауна, П. Сорокина, Л. Уайта, М. Фуко. В отечественной научной традиции на развитие культурно - социологической теории оказали влияние работы М. Бахтина, В. Библера, П. Гуревича, Л. Когана, А. Лосева, В. Розанова, В. Соловьева. Проблема культурного многообразия приобрела важное значение в исследованиях Р. Бенедикт, Ф. Боаса, Н. Данилевского, К. Клакхона, А. Кребера, А. Тойнби, О. Шпенглера. Попытки выделить определенные измерения культур были предприняты Дж. Берри, У. Гудикунстом, Р. Левайном, Д. Роттером, Г. Триандисом, А. Фарнхеймом, Г. Хофштеде, Э. Холлом, Ф. Шродбеком. Наиболее разработанной проблема идентичности, пожалуй, предстает в работах по этничности и этнокультуре.

Коммуникативная составляющая процесса социальной идентификации личности нашла отражение в работах М. Бахтина, Г. Блумера, М. Вебера, Ю. Лотмана, Дж.-Г. Мида, Ч. Кули, Г. Почепцова. Проблема идентичности выступает предметом исследований П. Бергера, М. Бубера, П. Бурдье, Э. Гидденса, И. Гоффмана, Т. Лукмана, Г. Тэджфела, Дж. Тернера, Э. Фрома, В. Хесле, А. Шюца, В. Ядова. Соотношения понятий интернациональное, транснациональное, глобальное находятся в поле внимания отечественных и зарубежных социологов: А. Аппадураи, У. Бека, Э. Гидденса, Д.Иванова, Н.Покровского, Р. Робертсона, Л. Склэра, М. Уотерса. Черты локального и глобального типов социальной организации, глобализационные процессы в экономике, политике, культуре, глобальные социальные институты и сообщества стали приоритетными объектами социокультурного анализа. Теоретические модели глобализации представлены моделями глобальной системы (Э. Гидденс, Н. Склэр); глобальной социальности (У. Бек, Р. Робертсон); детерриториальной социальности (А. Аппадураи, М. Уотерс). В работе учтены идеи С.Некрасова о подмене морали психоаналитической матрицей, в результате чего глобализация стала проявляться как смешение эстетического отношения к действительности и самой действительностью.

Использование понятия виртуальности в социологии, прежде всего, сконцентрировано на феномене замещения реальных вещей / поступков образами / симуляциями. Черты реального и виртуального типов социальной организации и тенденции виртуализации в экономике, политике, культуре обсуждаются в работах И.Андреева, Н.Кривошеина, С.Нехаева, Я.Яскевич. Отечественные авторы предлагают рассматривать виртуальность как стержень современной культуры. Теоретические модели виртуализации представлены двумя разновидностями: техноцентристскими (А. Бюль, М. Кастельс) и социоцентристскими (Д. Иванов). Появление нового киберкласса утверждают А.Крокер и М.Вэйнстейн. Исследование социальных сетей активно велось в направлении конвергенции программно-компьютерного подхода и социологического мышления, результатом стала междисциплинарная теория социальных сетей (С. Берковиц, С. Вассерман, Б. Веллман, Д. Ноук, Л. Фриман). Автор подчеркивает преемственность своего подхода к традициям саратовской социологической школы (В. Виноградский, Н. Ловцова, В. Печенкин, П. Романов, С. Федюнина, Л. Яковлев, В. Ярская, Е. Ярская - Смирнова).

Однако, несмотря на обилие работ и разнообразие тематик, за пределами социологического осмысления остаются вопросы контекстов идентичности в условиях современной культуры глобализации, виртуализации и потребления, процессы идентификации в контексте рефлексивности, репрезентативности и социального конструирования, и, собственно, практики конструирования идентичности в социальных сетях.

Цель диссертационной работы - социологическая рефлексия культурной идентификации в условиях глобализации с фокусом на социальных сетях. Реализация поставленной цели предполагает решение серии взаимосвязанных задач:

§ раскрыть соотношение понятий глобализация, виртуализация потребление как культурных контекстов идентичности;

§ рассмотреть структуру идентичности и реконструировать ее культурные основания;

§ исследовать коммуникативные практики конструирования сетевой идентичности;

§ выявить модели формирования идентичности в социальных сетях;

§ рассмотреть соотношение приватного и публичного, явные и латентные функции сетей;

§ разработать программу и провести эмпирическое исследование репрезентации идентичности в социальных сетях;

§ выявить специфику вариативной идентичности в интернете.

Объект исследования - практики качественных изменений культурной идентификации в условиях глобализации. Предмет исследования - специфика формирования идентичности в социальных сетях и формы ее репрезентации в контексте глобализированной культуры.

Частными гипотезами, проверяемыми в ходе как теоретического анализа, так и авторского эмпирического исследования, выступили предположения о темпоральной фобии; о переплетении приватного и публичного в конструировании сетевой идентичности; о различных практиках конструирования сетевой идентичности на основе мотивации; теневой (альтернативной) идентичности.

Теоретико-методологические основы диссертации. К базовым понятиям диссертации относятся глобализация, виртуализация, потребление, идентификация, идентичность, Я, Другой, репрезентация. Методологической основой диссертации выступают положения постструктурализма Ю. Кристевой, Р. Барта, Ж. Лиотара, помогающие раскрыть процессы формирования идентичности в Интернете через концепции Я - текст, Я - Другой. Полезным для осмысления процессов интернет-коммуникаций как формирующейся ризомы и самоорганизации пользователей оказался подход Ж. Делеза и Ф. Гваттари. Концепция интерпелляции Л. Альтюссера и идеи Ж. Бодрийяра о симулякрах использовались для интерпретации сущностных оснований репрезентации акторов в сети. Теоретические разработки П. Бурдье, Э. Гидденса, И. Гофмана, В. Ильина. Н. Покровского способствовали прояснению феноменов глобализации, виртуализации и потребления, позволили сопоставить научный дискурс и повседневные практики. Работы А. Аппадураи, В. Беньямина, Ю. Хабермаса позволили интерпретировать полученные в ходе эмпирического исследования данные в рамках культуры потребления. Автор опирался также на фундаментальные идеи социального времени, культуры и коммуникации и культурной идентичности, разработанные В. Ярской. Методологическую основу диссертации составили принципы социологического и дискурсивного анализа (Ж. Губриум, Э. Лакло, Ш. Муфф, Дж.Холстен), контент-анализа (Б. Берелсон, Х. Лассуэлл, Ч. Осгуд). Методология инструментария исследования основана на разработках следующих авторов: Дж. Корбин, П. Романов, В.Семенова, А. Страус, В. Ядов, Е. Ярская-Смирнова.

Эмпирическую базу диссертационной работы составляют результаты авторского социологического исследования практик качественных изменений культурной идентификации в условиях глобализации, в ходе которого проведены глубинные интервью с пользователями социальных сетей В контакте, Одноклассники, Мой Мир (N=23, 2008 - 2009); глубинные интервью с пользователями сайта знакомств Мамба.ру (N=20, 2007- 2008); контент-анализ страниц пользователей в социальных сетях Интернета (N=462); метод участвующего наблюдения в значимых для информантов мероприятиях, организованных пользователями социальной сети В контакте. Для достижения наибольшей достоверности результатов проведен вторичный анализ данных исследований Фонда общественного мнения «Интернет в России»; исследования ВЦИОМа «Homo Internetus» (2008), «Зачем россиянам Интернет»(2009), Курьер Левада центр 2007 (N=1601); TNS Gallup Media 22/03/2007 (N=2000).

Научная новизна диссертации заключается в постановке, обосновании и решении задач социокультурного анализа культурной идентификации в условиях глобализации, в частности, в социальных сетях, и может быть сформулирована следующим образом:

1) с авторских позиций идентичность рассмотрена на пересечении глобализации, виртуализации, потребления, которые предстают как взаимопроникающие культурные контексты идентичности; доказано, что опережающая циркуляция образов во многом предопределила и контуры современного потребления, продуцирующего как социальный импринтинг, так и иронию, сопротивление и другие формы альтернативных идентификационных практик;

2) по-новому осуществлен анализ культурных оснований идентичности; введено понятие темпоральной фобии как свойственного современной культуре страха не успеть, опоздать, оказаться неконкурентоспособным из-за дефицита времени;

3) впервые выявлены три модели формирования идентичности в коммуникативном пространстве: Я - действительный, Я - репрезентация, Я - интерпретация; идентичность социальный сеть сетевой

4) по-новому представлены явные и латентные функции социальных сетей как полей культурной идентификации;

5) с авторских позиций проинтерпретированы соотношения приватного и публичного дискурсов в процессах конструирования идентичности в социальных сетях;

6) разработаны авторская программа, инструментарий и проведено оригинальное социологическое исследование практик культурной идентификации в социальных сетях;

7) в эмпирическом исследовании выявлены три типа репрезентации по соотношению реальной и теневой идентичности (конгруэнтный, неконгруэнтный, фальшивый); базовые мотивы репрезентации идентичности в социальных сетях; рассмотрены случаи и виды негативной сетевой идентичности.

Достоверность и обоснованность результатов исследования подтверждаются непротиворечивым теоретико-методологическим обоснованием концепции исследования, применением различных социологических парадигм к анализу культурной идентификации, соответствием методов и методологии исследования актуальным направлениям интерпретации данных, полученных в прикладных социологических исследованиях, сопоставлением выводов полученных эмпирических данных с другими результатами исследований отечественных и зарубежных ученых.

В ходе проведения теоретического и прикладного социологического исследования получены научные результаты, формулируемые автором диссертации как Положения, выносимые на защиту:

1. Культурная идентификация выступает как практика созидания, воплощения и символического размещения различий, мобилизующих коллективные идентичности. Идентичность понимается как результат процесса определения и фиксации социального своеобразия и самобытности индивида и группы и сопровождается осознанием принадлежности к той или иной социальной общности. Идентичность формируется на пересечении глобализации, виртуализации, потребления, которые предстают как взаимопроникающие культурные контексты идентичности.

2. В глобализации осуществляется переход социального мира с четкими структурами и границами к социальному миру потоковой природы, ставящей под сомнение факт необходимости структур и границ. Потоки миграции, финансов, транспорта, товаров, услуг предваряются потоками информации, как текстовой, так и образной. Появление и бурное развитие информационно-коммуникативных технологий закрепляет за электронными посредниками статус производителей виртуальных миров, виртуальной социальности и виртуальной идентичности, в значительной степени меняющих традиционные практики социального мира. Смещение границ социальной жизни с семейных, территориальных, национальных на экстерриториальные и транснациональные проявляется в разнообразии практик культурной идентификации. Маркером современной жизни стала темпоральная фобия - страх не успеть, опоздать, оказаться неконкурентоспособным из-за дефицита времени.

3. Культура индивидуализации демонстрирует независимость по отношению к классическому проекту культуры, предполагает, прежде всего, свободу выражения и трансформаций собственного «Я» в поисках самореализации и самоосуществления, не ограниченного традиционным человеческим опытом. Культурные основания идентичности раскрываются в системе хабитуализированных практик, социализированной субъективности и ограниченной рефлексивности. Существенное сокращение прямых коммуникаций сопровождается переносом коммуникаций в сферу виртуального, позволяя одновременно включаться и удерживать несколько коммуникативных потоков.

4. Формирование идентичности в коммуникативном пространстве осуществляется в рамках трех моделей. Первая модель Я - действительный создается через согласование личных и социальных представлений, подтверждаемых в жизненном опыте, в поле реальных коммуникаций. Вторая модель Я - репрезентация существует как имиджевая оболочка, требующая подтверждения в виртуальном тексте и образе. Третья модель - Я - интерпретация - живет автономной жизнью, вне авторского контроля- текст читается другим, оживляя тем самым виртуальный образ. Эти модели воссоединяются в момент прорыва виртуальной социальности в реальное пространство: а именно, при встрече пользователя и создателя. Социальные сети выступают как пиар-проект нашего времени: с их помощью пользователь конструирует и реконструирует свою идентичность, корректируя свой образ для Другого и для самого себя, что придает идентификации перформативный характер.

5. Интернет выступает как срез альтернативной социальности, как институциальный проект и поле социализации, в котором осваиваются субкультуры, ценностные основания, целевые ориентиры, коммуникативные паттерны и способы самоидентификации. У социальных сетей, как у любого института, есть явные и латентные функции. Явная функция таких сетей, как Одноклассники, В контакте, Мой мир - восстановление утраченных связей, компенсация дефицита общения, поиск новых знакомых. Латентная функция заключается в создании своего мира, живущего по тем законам, которые предписываются субъектом. Идентификация в социальных сетях формируется на основе культурно-дифференцированных признаков, в том числе и властных. Одной из мер потребительской власти в интернете становится новизна информации, которая теряет ценность с каждой минутой своего обнародования, и численность пользователей этой информации, которая поднимает рейтинг ресурса. Власть в сетевом сообществе имеет полипирамидальную структуру, предоставляя каждому возможность и право голоса, право формировать и редактировать правила.

6. Переплетение приватного и публичного в сети настолько тесное, что грань между ними подчас трудно обнаружить. Социальные сети призваны демонстрировать индивида, то есть работать на публичность, сам акт демонстрации себя есть не что иное, как манифест против приватности. Однако общий дискурс пользователей сети, описывающих критерии отбора фотографий, свидетельствует об обратном, вскрывая диссонанс между словесной интерпретацией действия и самим действием.

7. Одной из форм конструирования идентичности стала контекстуальная репрезентация - представление себя в разнообразных культурных контекстах. В ходе эмпирического исследования выявлены базовые мотивы репрезентации идентичности в социальных сетях: демонстрация; психологическая близость; управление впечатлением Другого; игра; социализация; тренинг личной идентичности - проектирование собственной уникальности и неповторимости; достижение полноты жизни; целенаправленный поиск партнеров. Эмпирически подтверждено существование реальной (формализованной/социальной) и теневой идентичности (репрезентирующей черты и качества, скрытые в повседневных социальных контактах). По соотношению теневой и реальной идентичности определены три типа репрезентаций: конгруэнтный, неконгруэнтный и фальшивый. Последние два типа составляют особый случай репрезентации альтернативной (негативной) идентичности: демонстративная сексуальность, показная подлость и манифестируемая неполноценность.

Теоретическая и практическая значимость работы. Результаты диссертационной работы имеют теоретическое значение для содержательного развития социологии культуры и практическое значение для разработки эффективных и актуальных культурных проектов и программ для образовательных ведомств и учреждений культуры. Так, результаты диссертационного исследования были доложены на коллегии министерства культуры Саратовской области и учтены при принятии решений о развитии молодежной культуры. Основные положения и выводы, сформулированные в диссертационной работе, могут быть использованы при разработке вузовских курсов по социологии, социологии культуры, социологии Интернета, социологии молодежи, культурологии для студентов, магистрантов, сотрудников и преподавателей социально-гуманитарных специальностей; при проектировании и реализации проектов социокультурной направленности.

Апробация работы. Основные положения, выводы и рекомендации, изложенные в диссертации, докладывались на методологических семинарах, заседаниях кафедры социальной антропологии и социальной работы СГТУ (2006-2009), на международных, всероссийских, межрегиональных, межвузовских научно-практических конференциях и специализированных курсах Института социологии РАН, летних школах: заключительном семинаре курса «Качественные методы в социологическом исследовании» (Москва - Санкт-Петербург, 2009), летней школе «Визуальная репрезентация: идеология и повседневность» (Саратов, 2008); Международной научно-практической конференции «Инновации, наука и образование ХХI века» (Саратов, июнь 2010 г.); Третьем социологическом конгрессе «Социология и общество: пути взаимодействия» (Москва, октябрь 2008 г.); IV Всероссийской конференции «Сорокинские чтения: "Отечественная социология: обретение будущего через прошлое"» (Москва-Саратов, декабрь 2008 г.); Международной конференции «Потребление как коммуникация» (Санкт-Петербург, июнь 2009 г.); Третьих чтениях по истории российской социологии «Социологический диагноз культуры российского общества второй половины XIX -- начала XXI вв.» (Санкт-Петербург, июнь 2008 г.); научно-практической конференции на Конгрессе Ассамблеи народов Саратовской области (Саратов, 2008); Всероссийской научной конференции - школе молодых ученых «Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук» (Саратов, 2007).

Публикации. По теме диссертации опубликовано 11 научных работ, в том числе три в изданиях по списку ВАК, общим объемом 4,35 п.л.

Структура диссертации включает введение, три раздела, заключение, список использованной литературы, приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, осуществляется постановка проблемы, раскрывается степень разработанности проблемы, обозначается понятийное поле исследования, формулируются цель и задачи, объект, предмет, методы и гипотеза исследования, представлены методологические основы диссертации, обозначены положения, демонстрирующие новизну и теоретико-практическую значимость работы.

В первом разделе «Глобализация, виртуализация, потребление как культурные контексты идентичности» представлен анализ сущностных характеристик глобализации, виртуализации, потребления, раскрыты культурные основания идентификационных процессов. Раздел представляет широкую панораму взглядов, идей и концептуальных подходов к рассматриваемым феноменам. Автор исходит из понимания глобализации как культурного контекста идентичности. Определяя глобализацию в терминах социокультурного подхода, диссертант отмечает ее американские истоки и неразрывную связь с потреблением и отрицанием/разрушением всякого порядка, сформированного, прежде всего, протестантской этикой. Основной контекст рассуждений строится вокруг идеи С. Некрасова о негласной подмене морали психоаналитической матрицей, осуществившейся в Америке в начале прошлого века. В результате первые проявления глобализации выступали как эффект затмения (помрачения и помутнения), как дистанции между эстетическим отношением и действительностью. Автор останавливается на основных моделях глобализации моделями глобальной системы (Э. Гидденс, Н. Склэр); глобальной социальности (У. Бек, Р. Робертсон); детерриториальной социальности (А. Аппадураи, М. Уотерс) и берет за основу подход А. Аппадураи, акцентирующий потоково-скейповый характер современной глобальной культуры. Анализируя подходы Дж. Гэлбрейта, Дж. Стиглица, автор подчеркивает общее для них понимание невозможности продолжения глобализации как нерегулируемого анархического процесса и необходимости в определении порядков глобального процесса.

Синтезом разнонаправленных тенденций предстает глокализация, в процессе которой глобальные формы адаптируются к местным ресурсам, традициям, культурным и природным особенностям. Глокализация, безусловно, откладывает свой отпечаток и на идентификационные практики. С одной стороны, привычные идентификационные модели (возраст, гендер, родословная), считавшиеся аскриптивными и неизменными критериями социального определения, в эпоху тонких хирургических технологий, широко распространившихся по всему свету, были поставлены под сомнение как значимые. В отдельных случаях стратегии идентификации направлены как раз на преодоление ограничений традиционных критериев. Поддельные родословные, измененное тело и трансформации биологического пола являются тому ярким примером. Критерием стратификации становятся зыбкие и размытые гламурные критерии социального успеха. Консюмеризм во многом стал следствием социальных макроизменений, прежде всего глобализации, сказавшейся на распределении пространства и времени социальной жизни в контексте индивидуального самоосуществления и нахождения своего места в системе социокультурных, политических, экономических отношений общества. Потребление - это не просто удовлетворение потребностей, это социальная и институциализированная практика, где между субъектом потребности и ее предметом лежит мощный пласт знаков социального успеха. Массированная виртуализация повседневности, составляющая общий фон глобального потребления, вносит свой вклад в картину повседневной жизни. Широкое распространение сетевых коммуникаций, особенно среди молодежи (по данным того же ФОМ, Интернетом пользуются 67% лиц от 18 до 24 лет), делает применение привычных практик идентификации неэффективным, а возрастающая неопределенность порождает необходимость формирования новых поведенческих паттернов, новых хабитусов, усиливается потребность в самоопределении относительно многообразных групп и общностей. Ответ на вопрос, какие группы и общности человек признает «своими», а какие - частично близкими или враждебными, становится принципиально важным для понимания новых координат социальности. В ходе глобализации осуществляется переустройство социального мира с четкими структурами и границами на социальный мир потоковой природы, ставящей под сомнение сам факт необходимости структур и границ. Потоки миграции, финансов, транспорта, товаров, услуг, отходов, предваряются потоками информации (как текстовой, так и образной). Появление и бурное развитие информационно-коммуникативных технологий окончательно закрепило за электронными посредниками право и статус производителей виртуальных миров, виртуальной социальности и виртуальной идентичности, накладывающихся и в значительно степени меняющих традиционные практики социального мира. Опережающая циркуляция образов во многом предопределила и контуры современного потребления, продуцирующего как социальный импринтинг, так и иронию, сопротивление и другие формы альтернативных идентификационных практик.

Автор приходит к выводу, что культурная идентификация выступает как практика созидания, воплощения и символического размещения различий, мобилизующих коллективные идентичности. Идентичность формируется на пересечении глобализации, виртуализации, потребления, которые предстают как взаимопроникающие культурные контексты идентичности.

Второй раздел «Идентичность и ее культурные основания» посвящен прояснению понятия идентичности, определению ее культурных оснований. Автор солидарен с мнением К. Тилли: концепт идентичности является размытым, но обязательным для объяснения опыта, социальной связи, взаимодействия, социальной роли, групп или организаций и социальной репрезентации этих феноменов, которые зачастую принимают форму нарратива, и немыслим без обращения к культуре. Вместе с тем традиционное понимание культуры как практики и института самосовершенствования человека и общества (Д. Белл, Э. Кассирер), исходившее из немногочисленных экзистенциальных модальностей культуры (ситуаций, с которыми сталкиваются все человеческие существа все время существования человечества в сфере сознания), признается устаревшим еще с середины XX века. Культура современности демонстрирует если не пренебрежение, то независимость по отношению к классическому проекту культуры. Свобода новой культуры предполагает, прежде всего, свободу выражения и трансформаций собственного Я в поисках самореализации и самоосуществления, не ограниченного границами традиционного человеческого опыта. Культурный поворот потеснил прежний позиционный взгляд на идентичность (в рамках которого идентичность считалась производной от социального положения индивида). Новое понимание идентичности стало фокусироваться на репрезентациях и категоризациях - относительно независимых от социального положения. Более того, признание рефлексивных практик социальной жизни предполагало, что человек действует как активный агент, создающий свою судьбу и противодействующий социальным ограничениям (В. Боттеро). Те же ученые, которые продолжали рассматривать социальную позицию как решающий фактор практики, например, в классовом анализе, зачастую понимали саморепрезентацию наряду со структурными факторами, действующими на заднем плане социальной жизни (Дж. Скотт).

Теория практик П. Бурдье в значительной степени восстанавливает связи между социальной позицией и идентичностью, благодаря введению концептов хабитуса и социализированной субъективности. Автор пересматривает содержание идентичности в терминах диспозиций, порождаемых дорефлексивной и телесной природой практической активности. Теория практики обнаруживает ограниченную рефлексивность социальной жизни, так как агенты действуют скорее на основе телесно освоенных чувств и смыслов, чем руководствуясь рациональным расчетом. Агенты, по П.Бурдье, как виртуозы практики, исходят из практического чувства, связанного не с рациональными и неизменными правилами, но с практическими схемами, встроенными в прошлый опыт и востребованными в соответствующих социальных группах. Этот подход диссертант считает плодотворным при анализе практик сетевой коммуникации. Практика коммуникации во всемирной паутине иногда осуществляется как слабо отрефлексированная телесная деятельность, где привычные движения пальцев начинают диктовать логику коммуникации. Диссертант полагает, что происходит становление новой культуры, нового типа человека, создающего и транслирующего новую культуру и новые культурные практики. Диссертант обращается к идеям А. Крокера и М. Вэйнстейна о новом киберклассе и междисциплинарной теории социальных сетей (С. Берковиц, С. Вассерман, Б. Веллман, Д. Ноук, Л. Фриман) для обоснования своей позиции. Подводя итоги раздела, автор утверждает, что смещение и размывание границ социальной жизни (с семейных, родовых, территориальных, национальных на экстерриториальные и транснациональные) проявляется в своеобразном диктате, но и невероятном разнообразии паттернов и практик культурной идентификации. Модные тренды и стилевые доминанты требуют особых ресурсов (в том числе и временных). Маркером современной жизни становится особенное чувство времени, которое принесла с собой глобализация - темпоральная фобия. Последняя предстает как страх не успеть, опоздать, оказаться неконкурентоспособным из-за дефицита времени или в силу возраста.

Идентичность в диссертационном исследовании понимается как результат процесса определения и фиксации социального своеобразия и самобытности индивида и группы и, как правило, сопровождается осознанием принадлежности к той или иной социальной общности. Культурные основания идентичности раскрываются в системе хабитуализированных практик, социализированной субъективности и ограниченной рефлексивности. Существенное сокращение прямых коммуникаций лицом к лицу влечет за собой перенос коммуникаций в сферу виртуального, позволившего одновременно включаться и удерживать несколько коммуникативных потоков.

Третий раздел «Практики формирования идентичности в социальных сетях Интернета» в значительной степени представляет результаты авторского эмпирического исследования. В данном разделе проводится социологическая рефлексия интернета как институциального проекта и как поля социализации; осуществляется анализ популярных коммуникативных ресурсов. На запрос «развлекательный ресурс» Яндекс отображает 12 млн страниц (6 октября 2009 года.) Развлечения рунета представлены различными социальными интернет-сетями, которые набирают все большую популярность. Всемирная паутина предоставляет огромные ресурсы развлечений различного рода: здесь можно найти и сетевые игры любого жанра, и фильмы, новости, сплетни, разнообразные коммуникационные возможности: социальные сети, чаты, форумы и сайты знакомств. Человек - игрок, он стремится к свободе и обновлению, замкнутого социального статуса часто оказывается мало, и тут на помощь приходит Интернет с его анонимностью. Под социальной сетью, вслед за В. Печенкиным, автор понимает все многообразие связей человека с другими людьми. Соответственно, сеть состоит из совокупности социальных акторов и набора связей между ними. В набор стандартных сервисов, предлагаемых современной социальной сетью, обычно входят: хранение личной карточки с контактными данными, онлайновый органайзер, доступный с любого компьютера, онлайновая адресная книга, хранилище мультимедийных данных пользователя, возможность ограничивать контакты с нежелательными пользователями.

В разнообразных чатах существует большое поле для фантазий, создания виртуальных образов себя. Здесь уместно вспомнить, что изначально чаты вообще представляли анонимных акторов, и лишь позже репрезентации приобретали все больше сходства со своими создателями. Этому в немалой степени способствовали процессы институциализации и формализации интернет-коммуникаций, проявившиеся во введении ограничений и правил модерации на сайтах.

Автор провел сопоставление данных по месячным московским аудиториям двух крупнейших порталов Яndex и Mail.ru, что позволило содержательно охарактеризовать интересы пользователей. В обоих случаях на втором месте оказывается главная страница, а на третьем - картинки и фото, причем численность пользователей примерно одинакова. Такая популярность картинок и фото объясняется активным поиском ресурсов для выстраивания собственной идентичности: ведь виртуальное неравенство уходит в сферу конкуренции образов-стилизаций, следовательно, находка наиболее удачных образов для самопрезентации и личных страничек расценивается как достижение в конструировании символического статуса. Еще раз подчеркнем, что зачастую такая деятельность не носит осознанного характера и осуществляется в режиме практик (П. Бурдье).

Анализ целевых групп порталов, проведенный с помощью вторичного анализа данных TNS Gallup Media 22/03/2007 (N =2000), позволил содержательно охарактеризовать базовые интересы, связанные с формированием идентичности. На подростков и юношей 12-17 лет рассчитаны проекты видео@mail.ru, фото@mail.ru, которыми они пользуются чаще, чем, например, порталами яндекс адреса, Яндекс картинки и ya.ru. В тоже время ya.ru привлекает и мужчин в возрасте 18-24 лет, так же как большую популярность в этой целевой группе набирают проекты яндекс картинки и яндекс фото. Молодые мужчины (25-34) предпочитают яндекс маркет и яндекс карты и пробки. Такой выбор диктуется, с точки зрения автора, как стремлением рационализировать деятельность и сэкономить время, так и страхом его потерять (темпоральной фобией). Кроме того, в терминах идентичности эти факты свидетельствуют о том, что эта целевая группа рассчитывает маршруты собственных передвижений (независимо от наличия автомобиля).

Девушки от 12 до 17 лет чаще остальных посещают яндекс афишу, яндекс игрушки и поиск по блогам, для женщин 18-24 характерно обращение к ответы@mail.ru; они еще не потеряли интерес к яндекс игрушкам и играм@mail.ru; но уже в большей степени пользуются словарями и блогами по сравнению с младшей группой. Женщины 25-34 и 35-44 лет не слишком различаются сетевыми предпочтениями: их потребительские интересы концентрируются вокруг новостей, погоды, афиши и открыток. Обобщая, скажем, что мужчин интересует, как добраться и с кем (сайты знакомств), а женщин - куда (афиша) и в чем (погода). Это разные потребительские ориентиры.

В третьем разделе автор проводит вторичный анализ данных по массиву Курьер Левада центр 2007 (N=1601), наибольшие значения корреляций между статусом и пользованием компьютером приходятся на верхнюю и среднюю часть среднего слоя (значения 3,7 и 4,7 соответственно), в то время как для нижней части среднего слоя и нижнего слоя корреляции приобретают максимальные отрицательные значения (-2,2 и -6,5 соответственно).

Глобоиндивидуализация, под которой понимается соединение личных интересов и личной идентичности с глобальными процессами, наиболее отчетливо разворачивается в виртуальном пространстве, при создании пользователями собственных страничек. Виртуальный мир был своеобразным средоточием бегства от реальности, в настоящее же время он движется в направлении к ней. Анонимность перестает быть желанной. Интернет используется как доступ к неограниченным возможностям саморепрезентации и открытия себя для Других. Киберпространство может способствовать конструированию идентичности и движению к самоопределению. Учитывая, что все cообщества являются имажинарными, сконструированными в умах членов, не удивительно, что такие сообщества могут появляться или укрепляться в киберпространстве, потому, что киберпространство копирует, по крайней мере, частично, условия, в которых возникают и поддерживаются определенные типы взаимодействий, необходимые для сообщества. Потенциал киберпространства, связанный с обеспечением «виртуальной» Агоры для «реальных» сообществ, оказывается одним из наиболее выдающихся результатов, поддерживающих взаимосвязанные, и все же противоречивые, процессы реификации и перестройки идентичности. Автор показывает, что в бесконечных процессах виртуального присоединения и отсоединения идентичность начинает перестраиваться и приобретать новые значения^. Эти разъединения приводят к созданию постсовременных Я, децентрированных Я - исторически конституированной идентичности, подвергающейся непрерывному реконструированию. Постсовременное Я - это ансамбль его окружающей среды, множественное Я, изменяющееся в ответ на различные социальные ситуации.

В работе внимание фокусируется на самых больших по количеству пользователей социальных сетях В контакте, Одноклассники, Мой мир. В ходе контент-анализа страниц пользователей в социальных сетях Интернета (N=462) и в рамках участвующего наблюдения в значимых для информантов мероприятиях, организованных пользователями социальной сети В контакте, автор проводит разграничения и представляет динамические характеристики развития коммуникативных практик формирования сетевой идентичности в русскоязычном Интернете. Для общества, существующего в рамках привычных практик повседневности, интернет выступает как срез альтернативной социальности, пространство социальной тени. Примером тому могут служить упоминания информантов о том, что социальные сети В контакте и Одноклассники в первую очередь блокируются сисадминами офисов и предприятий, чтобы служащие не тратили служебный трафик на болтовню. Тем не менее, именно на рабочем месте сеть используется как сублимационный ресурс и машина, генерирующая идентичность. Социальная тень Интернета начинает мобилизовать реальность, бросая ей вызов, пробуждая интерпелляции. Интернет выступает культурной средой, в которой осваиваются особая субкультура, ценностные основания, целевые ориентиры, коммуникативные паттерны и способы самоидентификации. Формирование идентичности в коммуникативном пространстве осуществляется в рамках трех моделей. Первая модель Я - действительный создается через согласование личных и социальных представлений, подтверждаемых в жизненном опыте человека, в поле реальных коммуникаций. Я - репрезентация (вторая модель)- существует как имиджевая оболочка, требующая подтверждения в виде виртуального текста и образа. Третья модель - Я - интерпретация - живет автономной жизнью, вне авторского контроля. Даже когда автор выходит в оффлайн, текст читается другим, тем самым оживляя виртуальный образ. Я -интерпретация - своеобразный социальный фантом. Все три модели воссоединяются в момент прорыва виртуальной социальности в реальное пространство: а именно, при встрече пользователя и создателя. В этом смысле социальные сети выступают как пиар-проект времени: с их помощью пользователь конструирует и реконструирует свою идентичность, корректируя свой образ для Другого, в равной степени как и для самого себя. Любая идентификация носит перформативный характер: человек отождествляет себя с любой предложенной ролью, воспринимая всерьез предложенный маскарад, что и составляет необходимое условие самоопределения социального субъекта.

У социальных сетей, как у любого института, есть явные и латентные функции. Явная функция таких сетей, как Одноклассники, В контакте, Мой мир - восстановление утраченных связей, компенсация дефицита общения, поиск новых знакомых. Латентная функция заключается в создании своего мира, живущего по тем законам, которые предписываются субъектом. Идентификация в социальных сетях формируется на основе культурно-дифференцированных признаков, в том числе и властных. Одной из мер потребительской власти в Интернете становится свежесть, новизна информации, которая теряет ценность с каждой минутой своего обнародования, и численность пользователей этой информации, которая поднимает рейтинг ресурса. Власть в сетевом сообществе имеет полипирамидальную структуру, предоставляя каждому возможность и право голоса, а вместе с ними и право формировать и редактировать правила (явные \латентные).

Третий раздел включает в себя сравнительный анализ различных форм репрезентации идентичности. Автор показывает, что, превращаясь в тексты и визуальные образы, пользователи конструируют свою идентичность, управляя взглядом Другого. Рассуждения строятся на основе постструктуралистской концепции: каждый пользователь социальной сети выражает себя через текст и картинки, свои или чужие изображения. В этом случае появляется киборг, синтезированный из «Я наличного» и «Я - каким я хочу быть». Более того, каждый пользователь становится частью мозаичной, гибкой, изнутри меняющейся структуры, большого калейдоскопа Интернета. Он способен сам задавать и изменять направления поведения, разрешать или прекращать доступ посетителей своих сайтов, менять стиль переписки, трансформировать репрезентационные модели и тем самым моделировать реальность согласно своим предпочтениям и настроению, но в то же время имманентно удерживая себя в поле внимания Другого. В этом смысле виртуальное мы можем описать как особую реальность, особый мир, а порой и как мираж, сконструированный из управлений впечатлениями Другого. Акторы «водят» зрителя за нос, являя себя миру как текст, как фото и как видео.

Социальные сети призваны демонстрировать индивида, то есть работать на публичность, сам акт демонстрации себя есть не что иное, как манифест против приватности. Однако, общий дискурс пользователей сети, описывающих критерии отбора фотографий, свидетельствует об обратном, вскрывая диссонанс между словесной интерпретацией действия и самим действием. Виртуальность по-разному конструирует идентичность. Одной из форм формирования идентичности стала контекстуальная репрезентация. В ходе эмпирического исследования выявлены базовые мотивы репрезентации идентичности в социальных сетях: демонстрация (желание показать себя, «напомнить о себе» и вызвать зависть); психологическая близость (желание найти людей эмоционально, психологически и социально близких автору заставляет выставлять не только собственные фотографии, но и фото друзей, красивых видов, интерьеров); управление впечатлением Другого (некоторые стороны личности остаются в стороне, в то время как акцент делается на иных); игра (в форме игры люди достигают вполне определенных и серьезных целей, таких, как бегство от гнетущего одиночества, равнодушия со стороны власти); социализация; тренинг личной идентичности (жизнь в сети выступает как психотренинг, саморефлексия через виртуальное пространство, конструирование имиджа успешного человека. Этот мотив подчиняет себе и страх слиться с толпой, и желание собственной уникальности и неповторимости); достижение полноты жизни; целенаправленный поиск партнеров.

Анализ пользовательских страниц одной из популярных сетей, а именно vkontakte.ru (N= 100, выборка случайная), позволил выделить три типа репрезентации идентичности по соотношению теневой и социальной (формализованной) идентичности, последнее обычно интерпретируется как реальное Я.

1. Конгруэнтный: Я тень соответствует Я реальному, полное перенесение того, что в реальности, на виртуальность.