Государственная культурная политика как фактор модернизации России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Государственная культурная политика как фактор модернизации России

модернизация культура ценность общественный

Джерелиевская И.К. Джерелиевская Ирина Константиновна - д.филос.н., профессор Московского городского университета управления Правительства Москвы. E-mail: dzhereli@mail.ru.

Модернизация современной России, понимаемая, прежде всего, через ряд экономических процессов, и потому, можно думать, конструируемая в логике западноцентричной модели, имеет характер исключительно механических преобразований. Личность и культура здесь оказываются лишь зависимыми переменными. Они не определяют характера современного общества, развивающегося якобы по собственной имманентной логике, но лишь вынуждены подстраиваться под новую вырабатывающуюся структуру. В фокусе экономоцентричной модели культура (включая образование и науку) видится исключительно как сегмент экономики со всеми вытекающими отсюда последствиями: вопросы воспроизводства социокультурной сферы решаются исключительно экономическими методами и с точки зрения экономической целесообразности, а не в целях повышения культурного и духовно-нравственного уровня общества. Поэтому актуальные социокультурные проблемы - интеграции общества, роста общественной солидарности, ценностной мотивации граждан, повышения социальной ответственности и преодоления коррупции и т.д. постоянно возрастают, не имея своего решения в логике экономоцентризма. С другой стороны, экономика, выступающая как самоценная система, развивается вне границ культуры. Экономические и политические решения в данном случае не согласуются и не обусловливаются ни отечественными культурными традициями, ни историко-религиозным контекстом, поэтому они вызывают глубокое социальное и психологическое отчуждение граждан. В этом случае и экономика не может развиваться эффективно: российское общество утрачивает мотивацию к эффективной деятельности, поскольку его настойчиво приучают к тому, что ценности потребления более приоритетны для экономики, чем ценности добросовестного труда.

Между тем, представление о модернизации в XXI веке характеризуется стремлением отделить современность как идею от ее первых воплощений в западных обществах и усилить в этом процессе значение культуры. Во-первых, следует говорить о смысловым разделении понятий «модернизация» и «вестернизация». В частности, Ш. Эйзенштадт отмечает в качестве глобальной тенденции радикальные усилия, «направляемые на отсоединение современности от вестернизации, на отнятие у Запада монополии на современность» Эйзенштадт Ш. Новые религиозные констелляции в структурах современной глобализации и цивилизационная трансформация // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2012. - № 1 (30). - С.53.. Во-вторых, ряд исследователей фиксирует отсутствие единой модели модернизации. Так, по мысли американского политолога А. Этциони См. Этциони А. От империи к сообществу: новый подход к международным отношениям. - М.: Ладомир, 2004. - 384с., мы являемся свидетелями синтеза стержневых ценностей Востока и Запада, предполагающего не единую синтетическую модель, а целый ряд социальных проектов. Каждый из них имеет общие важные черты: социум становится более сбалансированным, нежели в индивидуалистическом или авторитарном вариантах, но при этом каждая страна находит свое соотношение между свободой личности и общественным порядком. Иными словами, любое общество реализует свою модель модернизации. Отход от западноцентричной модели модернизации обусловил потребность в более глобальном подходе, который был реализован в теории множественных современностей Ш. Эйзенштадта. Согласно этой теории, в-третьих, усвоение современного мира происходит в понятиях, укорененных в собственных культурных традициях с учетом культурно-цивилизационных и культурно-религиозных основ общественного устройства. По мысли ученого, в процессе модернизации элементы отнюдь неоднородной и не лишенной противоречий «программы современности» накладываются на конкретные цивилизационные контексты, сформированные специфическими культурными, религиозными, историческими и прочими особенностями конкретного общества. В результате этого наложения возникают специфические общественные формации, имеющие черты современности, но с сильным влиянием особых культурных предпосылок, традиций и исторического опыта Eisenstatd Sh. Multiple Modernities // Daedalus. 2000. - Vol.129, N 1..

Заметим, что модернизация с опорой на культуру представляется для России оптимальной, поскольку культурные, в первую очередь, нравственные ценности традиционно обладали здесь более сильным регулятивным действием, чем правовые нормы. Поэтому нравственное состояние личности являлось важнейшим индикатором социокультурных процессов как на макро, так и микроуровне. По этой причине русский человек был постоянно искушаем надбиологическим способом жизни, у него развилась гиперпотребность в духовном наполнении собственной жизни: жизненный успех и качество жизни он, прежде всего, связывал с бытием и только потом с потреблением. Эта особенность и определяет силу духа, лежащую в основании великих побед России. Это - ее основное богатство и залог успешного развития. Пренебрежение реформаторов к этому богатству и даже его разрушение в логике западноцентричной модели модернизации совершенно справедливо воспринимается в народе как предательство. Именно необходимостью сохранения этого национального богатства измеряется в обществе целесообразность осуществляемых преобразований и именно «провалы» на этом направлении питают острое недоверие ко всем институтам власти.

История свидетельствует, что лидирующие позиции занимают, прежде всего, те страны, которые вооружены эффективной национальной стратегией, отражающей мощную работу национального духа, направленного на мобилизацию всего лучшего, что свойственно нации, во имя преодоления внешних вызовов и угроз.

С учетом подобного понимания можно полагать, что успех процесса модернизации обусловлен рядом факторов, а именно: общественным консенсусом относительно целей и ценностей общественного устройства и развития; причастностью и преданностью граждан общепринятым ценностям и социальным целям; а также высокой сплоченностью, солидарностью общества.

Ключевая роль в этом процессе принадлежит государственной культурной политике, цель которой состоит в формировании духовно-нравственного потенциала общества как стратегического ресурса общественного развития. Истоки потенциала общества - в духовно-нравственном потенциале личности, продуцируемой обществом. Одухотворение человека можно представить как путь освобождения через самоограничение, как обуздание своих желаний и подчинение их долгу, как преодоление подчиненности, связанной с обязанностями, во имя принимаемой самостоятельно ответственностиСм.: Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика: Учебник. - М.: Гардарика, 1998. - С. 278.. Эффективность действий политического руководства в данном случае определяется тем балансом, который устанавливается между абстрактным выражением ценностей модернизации и их конкретным воплощением в повседневном поведении граждан. Иными словами, эффективную государственную власть характеризует умение представить идею модернизации страны в виде смыслообразующей конструкции, привлекательной для ее граждан и способной поэтому стать пространством реализации личностных смыслов.

Говоря о задачах государственной культурной политики, к первой из них следует отнести защиту культурно-ценностных основ общественного бытия как базу национальной идентичности и национального согласия. «Лихие девяностые» годы прошлого века обогатили нас опытом: успешные инновации, подобные айсбергу, имеющему глубокое основание, опираются на традицию. Нарушение равновесия между современностью и традицией ведет к росту социального напряжения и даже «срывам» в модернизационном процессе. Однако именно культурная традиция выступает объектом агрессии реформаторов разной «волны». Так, в 90-е годы предлагалось разрушение ядра национальной культуры как принципиального препятствия на пути модернизацииСм. Ракитов А.И. Цивилизация, культура, технология, рынок // Вопросы философии. - М., 1992. - № 5.. Но и в настоящее время слышны призывы к «антинациональноменталитетным мерам и программам» во имя модернизации См. Феофанов К.А. Вечные вопросы российской модернизации // Социально-гуманитарные знания. - М., 2013. - № 3.. Очевидно, мы имеем дело с принципиальными приверженцами западноцентричной модели модернизации, согласно которой модернизация воспринимается именно как процесс вытеснения традиции современностью. Поэтому возникает глубоко ошибочное и примитивное убеждение: решительное и оперативное разрушение традиции - самый эффективный путь к современности. Между тем, опора на традицию помогает человеку сохранить устойчивость и достоинство в ситуации изменений, принять необходимость этих изменений и признать их справедливыми. Иными словами, защита традиционных ценностей представляет собой мощный потенциал нейтрализации сопротивления изменениям.

Вторая задача государственной культурной политики - содействие широкому общественному диалогу в целях формирования ценностно-целевого консенсуса. Имеется в виду, что государственная власть не устанавливает правила общественной жизни, а лишь организует процесс их созидания и актуализации посредством всех институциональных инструментов, начиная от референдума и завершая «круглыми столами». С учетом того, что индивиду психологически всегда легче реализовывать те правила, которые он принимает сам, а не те, к которым его принуждают, процесс социального сотворчества - важный способ канализации духовной энергии народа и преодоления нарастающего общественного отчуждения. Кроме того, думается, что расширение пространства социального творчества это и есть путь развития демократии. Между тем грустно слушать лидеров парламентских политических партий, признающихся многомиллионной телеаудитории в непонимании целей и смыслов осуществляемых преобразований в науке, образовании, здравоохранении и невозможности влиять на эти преобразования. Это свидетельствует о том, что принципы организации общественной жизни созидаются крайне узкой и анонимной группой людей, а основная часть общества, включая политических, общественных и научных деятелей, не обладает институциональными способами влияния на эту ситуацию, что означает в сущности ее маргинальность. Такого положения дел не было даже при советском тоталитарном режиме, который считал чрезвычайно важным для себя широко разъяснять (пропагандировать) цели реализуемых мероприятий и в границах этих целей создавать пространства творческой реализации граждан.

Из второй поставленной задачи следует третья - поддержка и артикуляция того ценностно-смыслового контента, который объединяет граждан. Речь идет о ценностно-смысловом содержании, которое действительно созвучно личностным смыслам граждан, а не «должно быть созвучно», с точки зрения государственных чиновников.

К четвертой задаче государственной культурной политики мы относим восстановление целостности культурного пространства, ликвидацию «разрывов» в нем (между этнокультурами, профессиональными сообществами, социальными стратами, поколениями, обществом и властью и т.д.), возникших в значительной степени в результате механических преобразований российского общества.

Пятую задачу следует обозначить как формирование социального заказа на развитие внутреннего ценностно-смыслового мира человека и его реализацию посредством каналов трансляции социокультурного опыта - системы образования, системы культуры и искусства, СМИ. Вопреки оскудению внутреннего мира человека и «занижению» его ценностных ориентаций, происходящих в логике экономоцентричной модернизации, модернизация с опорой на культуру востребует богатство духовно-нравственного потенциала личности, который, в частности, определяется иерархически организованной ценностно-смысловой сферой. Величие личности всегда предполагает развитую, «высокую» смысловую вертикаль, поскольку ее высшие уровни связаны с бытийными смыслами человеческой жизни в то время, как нижние уровни заключают в себе смыслы потребления. Очевидно, что для потребительского общества бытийные ценностно-смысловые образования избыточны, но их потеря крайне болезненна для современного российского общества, традиционно располагавшегося в культурном локусе бытия. Именно бытийные смыслы поддерживают притязания на субъектность, которые остаются фрустрированными в постсоветской истории, поскольку она вершится не российским народом, а узкой группой реформаторов. Невостребованность потенциала общества в социальном творчестве является самой острой проблемой современной общественной жизни России и, можно думать, основным источником социального напряжения. Неспособность или нежелание государственной власти принять и решать эту проблему обрекает на неудачу весь модернизационный процесс, поскольку она тем самым демонстрирует обществу полную независимость от него, вызывая в нем колоссальное недоверие к производимым преобразованиям. В сущности, общество и власть находятся в разных парадигмах модернизации.

Если говорить о целевых ориентирах государственной культурной политики, то важнейшим из них следует признать воспроизводство человеческой личности, способной сохранять устойчивость в ситуации нарастающей внешней неустойчивости, распознавать существующие вызовы и угрозы, противостоять им, проявляя ответственность и способность к самоограничению. Напомним, что индивид преодолевает свое биологическое начало и в полной мере становится человеком только благодаря культуре, которая формирует его мировоззрение и определяет поведение. Взаимодействие человека с культурой происходит в контексте двух процессов: социализации и инкультурации.

Социализация предполагает освоение человеком культурных норм (социальных, правовых, этикетных), знаний и умений (компетенций, ролевых способов поведения), необходимых ему для успешного функционирования в обществе. Социализация направлена на стандартизацию, унификацию человеческой личности и лежит в основе социального управления. Она, в сущности, «замыкает» человека в границах конкретной социальной ситуации, делает его конформным, подчиняя его поведение тому или иному социальному шаблону. Инкультурация связана с развитием внутреннего ценностно-смыслового мира человека на основе интериоризации смыслообразующих конструкций (нравственных ценностей, вечных истин, восходящих к мировым религиям, высоких идеалов любви, добра, справедливости, служения). Инкультурация обеспечивает индивидуализацию Следует различать понятия «индивидуализм», которое фиксирует способность индивида действовать во имя реализации собственных интересов, и «индивидуальность», которое подчеркивает духовный опыт индивида как диалог между бессознательными побуждениями и сознательными нравственными идеалами, как обретение духовной реальности внутри собственного существа. человека, основанную на его духовном опыте, который обретается в процессе напряженного выбора между бессознательными побуждениями (желаниями) и сознательными нравственными идеалами. Именно этот выбор дает возможность человеку ощутить внутреннюю свободу, т.е. подтвердить свою нравственную автономию свободной приверженностью тому, что повелевается долгомСм. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика: Учебник. - М.: Гардарика, 1998. - С.280..

Очевидно, что воспроизводство в обществе устойчивой и ответственной личности обеспечивается посредством баланса процессов социализации и инкультурации в отношениях общество - личность. Если социализация поддерживает социальную мобильность человека, то инкультурация служит его духовному развитию. Духовность обеспечивает самотрансценденцию, т.е. позволяет человеку выйти за границы ситуации, встать над самим собой, актуализировать внутреннюю дистанцию, занимаемую духовным по отношению к психофизическому, обрести свободу от своей фактичности, свободу своей экзистенциальности, свободу стать иным. Духовность всегда связывается с выходом за пределы эгоцентрических интересов, предполагает, что смысложизненные ориентиры человека укоренены в системе надиндивидуальных ценностей. Духовность сопряжена с усилиями человека, направленными на самого себя, внутрь себя, на свое самосозидание и самотворчество. Таким образом, духовность человека - это основание его ответственности, терпимости, самоуправляемости, бескорыстия, самоотверженности и независимости, словом всего того, что представляет собой величайшую социальную ценность и без чего невозможны социальная организация и социальное развитие.

Однако в настоящее время этот баланс нарушен: современное общество сохраняет свою целостность и устойчивость за счет усиления процесса социализации и даже ценой атрофии внутреннего ценностно-смыслового мира человека. Как ни парадоксально, именно открытость человека трансцендентному миру, его способность выходить за границы социальной действительности в контексте западноцентричной модели модернизации видится как угроза общественному порядку. Так, П. Бергер и Т. Лукман убеждены, что «хотя открытость - миру и свойственна природе человека, преимущественные права на нее всегда предъявляет социальный порядок. Можно сказать, что свойственная природе человеческого существования открытость - миру всегда трансформируется (и, в сущности, должна быть трансформирована) социальным порядком в относительную закрытость - миру. На уровне смысла институциональный порядок представляет собой защиту от ужаса. Поэтому быть аномическим - значит быть лишенным этой защиты, быть одиноким, подверженным натиску кошмаров» Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. - М.: МЕДИУМ, 1995. - С.167. . Показательна в этом смысле и концепция «децентрализованной религии», принадлежащая американскому политологу Ф. Фукуяме. Ее суть состоит в отношении к религии как «инструменту социального порядка». Приветствуется приверженность религии, основанной не на истинной вере, а религии как «самому удобному источнику правил, порядка и общения» Фукуяма Ф. Великий разрыв. - М.: АСТ, 2008. - С.326-327.. Иными словами, по мысли Ф. Фукуямы, религия, основанная на истинной вере, т.е. охраняющая связь человека с трансцендентным миром, несет опасность устойчивости общества. Следовательно, можно полагать, что в логике западноцентричной модели модернизации конформизация и деиндивидуализация личности утверждаются как основополагающий принцип сохранения социального порядка в современном обществе.

Между тем знания и компетенции, не подкрепленные личностными смыслами, не только свидетельствуют о глубоком отчуждении, но и проявляют себя как факторы принуждения, провоцирующие внутреннее напряжение личности. Это напряжение в определенных ситуациях обнаруживает себя в абсолютно безответственных единоличных и массовых акциях, нарастающее число которых ставит под сомнение механизм устойчивости современного общества. Современный человек с неразвитой, «плоской» смысловой сферой и эгоцентрическими ориентациями обделен способами социального самоопределения и лишен внутренней устойчивости. Поэтому он потенциально несет в себе угрозу социальному порядку: в трудной ситуации он подвержен либо агрессии, либо панике.

Основной труд социального принуждения в этом случае призвана осуществлять правовая регулятивная система, которая, несомненно, для западного обывателя имеет характер культурной традиции: конструирование правового государства - культурно-цивилизационный выбор Запада. Это значит, что преобладание социального, интерсубъектного уровня культуры, к которому относятся конвенциальные, правовые нормы, является для Запада органическим явлением.

Однако в условиях глобализации, информатизации и резко возросшей социальной динамики, в первую очередь, мощных миграционных потоков и нарастания изменчивости и распада традиционных ценностей, границы традиционных культурных областей оказались деформированными, возникли серьезные угрозы европейской идентичности. Как говорилось на Московской конференции Министров культуры Совета Европы Материалы Московской конференции Министров культуры Совета Европы "Управление культурой - содействие доступу к культуре" (Москва, Большой театр России, 15-16 апреля 2013 года). - http://www.coe.ru/publication., европейское общество отреагировало на эти угрозы ксенофобией, экстремизмом, национализмом, неравенством и общественным отчуждением, что свидетельствует о тенденциях нарастания социальной неустойчивости и серьезных ограничениях в европейском механизме обеспечения социального порядка в современных условиях.

Сложности европейских реалий усугубляются для российской общественности тем, что в основания организации современной общественной жизни России положены чуждые ей культурные традиции. В истории России огромную роль сыграла религиозно-православная духовность, которая лежала в основе мировоззрения людей тысячелетнего периода российской государственности. Ставка делалась на трансцендентный уровень культуры как главный, определяющий для человека. Каждое деяние полагалось соотносить с нравственным идеалом. Это вызвало к жизни такой феномен, как духовность, неизвестный западному христианству. Духовность составила содержательную сущность «русского гуманизма» (С.Кортунов), принципиально отличающегося от западного и лежащего в основании русской культуры. Русский гуманизм, по мысли С.В.Кортунова, покоится на пяти ценностных блоках: «небесное выше земного; духовное (идеальное) выше материального; общее (коллективное) выше личного; будущее важнее настоящего; справедливость выше закона»См. Кортунов С.В. Становление национальной идентичности: Какая Россия нужна миру. - М.: Аспект Пресс, 2009. - С.39.. Духовность выступает неким внутренним барьером или фильтром, который регулирует освоение различного рода инноваций разными слоями российского общества. Являясь пространством и содержанием трансценденции личности, она приобретает характер внутреннего смыслового контекста социума и культуры, выявляя их человеческую направленность и основу. Именно духовность - в ее широком ценностно-символическом и нравственном содержании - позволяет совместить экзистенциально-субъектные и системно-объектные начала в организации общественной жизни.

Следовательно, культурно-нравственная регулятивная система, основанная на связи с трансцендентным уровнем культуры, традиционна и органична для России. Поэтому идея правового государства не может окончательно определить историю России. Ее следует дополнить идеей духовно-нравственного развития личности и двигаться в организации общественной жизни не от внешнего социального к внутреннему, индивидуальному, а от индивидуального - к социальному.

На уровне государственной культурной политики подобная динамика востребует такой целевой ориентир, как воссоздание и защиту ценностной иерархии в культуре как основы для формирования духовно-нравственного потенциала личности. Поскольку культура «одновременно «живет» в каждом человеке, пролегает между людьми и непостижима в своей вечности, уходя в глубины космоса» Резник Ю.М. За пределами культуры и социальности: проблема трансперсональности // Личность. Культура. Общество. 2009. - Т.11, вып. 1, №46-47. - С.109., постольку важным индикатором процессов в культуре становится ее «глубина», многоуровневость, предполагающая одновременное присутствие культуры трех уровней: массовой, социальной (конвенциальной) и трансцендентной (мир смыслобразующих идей, вечных истин). С учетом сложившейся ситуации (засилье массовой культуры, интенсивный процесс формирования правовой, корпоративной и организационной культуры) решение проблемы видится в необходимости поддержать высокий социальный статус нравственных ценностей как вечных истин, восходящих к мировым религиям.

Целевой ориентир - формирование многообразия культуры в ее единстве как основы консолидации общества, утверждение в нем отношений высокого уровня доверия - понуждает обратиться к морфологии культуры, а именно к взаимоотношению центра и периферии культуры или ее ядра и субкультур. Как известно, ядро (центр культурного пространства) олицетворяет ее единство, в то время как периферия обеспечивает культурное разнообразие. См. подробнее: Джерелиевская И.К. Концепция социокультурного воспроизводства России как методологическая основа ее государственной культурной политики // Социально-гуманитарные знания. - М., 2013. - № 3. - С.79-80. В настоящее время мы имеем крайне ослабевшее ядро, ставшее объектом целенаправленного разрушения реформаторов, ошибочно воспринимаемое как препятствие модернизации. Следствием этого явился «антагонистический плюрализм» субкультур, обусловленный стремлением занять место ослабленного центра. Практически это проявляется в разнообразных коммуникативных конфликтах, к которым следует отнести и межэтнические столкновения, поскольку социальное взаимодействие на данный момент не имеет регулятора в виде универсальных ценностей. Следует признать ошибочной государственную политику, направленную на поддержку этнокультур при одновременной агрессии по отношению к универсальным ценностям русской культуры. Этим, в частности, был спровоцирован неведомый ранее русский шовинизм. Решение проблемы видится в утверждении универсальных (надэтнических, надполитических, надэкономических) нравственных ценностей как духовного центра культурного пространства России.

Целевой ориентир - обеспечение национальной безопасности России и определение ее роли в плюралистичном, глобализированном мире - востребует в качестве индикатора внимание к аксиологическому содержанию общественно-политических и социально-культурных акций. В современном мире прекрасно развиты технологии провоцирования «социальных эпидемий» и социального хаоса, обращенные к наиболее неустойчивым группам населения. К этим группам, прежде всего, относится молодежь, которая в процессе формирования собственного мировоззрения с жадностью и порой без критики впитывает ценности предлагаемой ей культуры. Так возникают крупные «разрывы» в культурном пространстве общества - между поколениями, между этносами, между конфессиями, между религиозным и секулярным сознаниями и т.д. Поэтому, несмотря на противовоздушную оборону по периметру страны, можно считать систему национальной безопасности прорванной, если наша молодежь постоянно заполняет свой досуг ценностями иной культуры. Это не значит, что наша культура лучше, она - другая по ценностным ориентациям и способам поведения. В результате, живя на одной территории или даже в одной семье, мы, находясь в разных культурах, начинаем все меньше понимать друг друга и постепенно утрачиваем способность к общежитию.

Во внешнем мире Россия в последнее время нередко выступает в роли защитника устойчивых и традиционных ценностей, как в организации общественной жизни, так и в обеспечении международного порядка. С учетом того, что наблюдается глобальный сдвиг в сторону антропоцентричной цивилизации, по крайней мере на нее формируется общечеловеческий запрос, необходим мировой лидер, чтобы его артикулировать. Объективно это место может занять Россия, но при условии смены парадигмы модернизации, а именно осуществления сильной культурной политики в логике культуроцентричного восприятия современности.

Роль, которую играет государство в социокультурном процессе на этапе модернизации страны, приобретает ключевое значение. Эту роль можно обозначить как «страж» ценностного и символического универсума, поддерживающего идентичность и сплоченность нации, а также обеспечивающего поиск культурных форм самоопределения человека и развития его духовно-нравственного потенциала. Иными словами, во имя единства нации государство вынуждено отслеживать возникновение «культурных разрывов», которые образуются в процессе модернизации и не усугублять их, как это предлагается в логике западной экономоцентричной модели модернизации, а преодолевать на уровне универсальных ценностей и смыслов. Таким образом, несмотря на углубление процессов дифференциации, общество сохраняет целостность своего духовного потенциала. При реализации этой роли представляется оптимальной следующая дифференциация полномочий: федеральный уровень ответственен за обеспечение ценностно-смысловых реалий (сопряженных с ценностным и символическим универсумом), в границах которых осуществляется общественное бытие. Это не значит, что государство блокирует процессы плюрализации, оно их преодолевает в логике жизнеутверждающей, а не жизнеотрицающей стратегии социального развития. Региональный уровень актуализирует в границах этих ценностно-смысловых универсальных реалий региональные и этнокультурные ценности, поддерживая субкультуры и обеспечивая тем самым вариативность культуры. Муниципальный (местный) уровень нацелен на развитие социальной активности граждан в границах общепринятых ценностно-смысловых реалий.

Таким образом, государственная культурная политика выступает как мощный фактор модернизации, поскольку именно благодаря ей формируются условия успешного модернизационного процесса - духовно-нравственный потенциал общества, его сплоченность и высокая готовность к преодолению угроз.

Размещено на Allbest.ur