Размещено на http://www.allbest.ru/

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ МОЛОДЁЖИ НА УРАЛЕ КАК ПРЕДМЕТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

Павлов Б.С., д. филос.н., профессор кафедры социальной безопасности ФТИ УрФУ, в.н.с. Института экономики УрО РАН

Анисимов С.А., д.соц.н., профессор РАНХ и ГС

Ключевые слова: экономическое поведение, молодёжь, нестабильность, риски, профессиональная социализация, молодой инженер, адаптация на заводе.

Актуальность разработки процедур социологического анализа экономического поведения объясняется и тем фактом, что многие проблемы, связанные с этим феноменом, анализируются в рамках экономических теорий, особенно институциональных. Данное обстоятельство приводит к диффузии социологического знания в оценку экономической жизни общества. Очевидно, что социологический «анализ экономического поведения поможет уточнить демаркацию границ экономической и социологической теорий, изучающих хозяйственную жизнь общества» [1, с. 5].

Известно, что основоположником поведенческого подхода в области экономической социологии по праву считается М.Вебер, теория социального действия которого, в том числе действия экономического, является фундаментальной базой социологического анализа экономических процессов общества. Для исследований М.Вебера, раскрывшего структуру экономического действия, характерен рационалистический подход, дающий возможность построить идеальный (чистый) образец экономического действия, характерный для определенной экономической культуры («дух капитализма») [2].

Важный вклад в прояснение социальной сущности и природы экономического поведения, репрезентативного для периода развивающегося индустриального капитализма, внес Г.Зиммель. Выделенный им денежный тип рационализации социальной жизни позволил ему раскрыть природу универсальных критериев и форм социально-экономического обмена, которые регулируют и координируют поведение множества людей [3]. Наш соотечественник Н.Д. Кондратьев в рамках своей вероятностно-статистической концепции социальных наук сумел экстраполировать поведенческий подход в широкую область экономических явлений [4].

В рамках экономической теории Дж. Кейнса имелось множество теоретических фрагментов, в которых просматривались контуры оригинальной концепции экономического поведения, способствовавшей появлению экзистенциальной трактовки экономического выбора Дж.Шекла и концепции «homo creativus» Дж. Фостера. В рамках синтетического подхода Й. Шумпетера исследован феномен рациональности экономического поведения, который являлся ключом к пониманию его концепции «Sozialokonomik» [5].

Поведенческий анализ производственных (трудовых) процессов активно применялся в отечественной советской социологии. Следует отметить работы В.А. Ядова, А.Г. Здравомыслова, В.Г. Подмаркова и других авторов [6; 7; 8]. В переходный (постсоветский) период «фокус» поведенческого анализа постепенно переместился в область экономических процессов, наметился определенный интерес к изучению различных моделей максимизационного (экономического) поведения, что было связано с этапом становления рыночных отношений в нашей стране. В частности, разрабатывались различные концептуальные подходы, связанные с обоснованием предмета экономической социологии, анализа моделей «homo economicus», экономической культуры и риска, предпринимательства, собственности, рационального экономического выбора, трудового, организационного, экономического поведения и сознания [9; 10; 11].

В эпоху постиндустриального общества благодаря достижениям научно-технического прогресса работающий индивид получил реальную возможность (материальную, информационную, энергетическую и др.) влиять (как положительно, так и отрицательно) на результаты деятельности организаций и социально-экономических систем [12]. В этих условиях модели человека, разработанные в рамках традиционных экономических теорий, стали недостаточно адекватными. Развитие науки привело к необходимости психологической ориентации экономических исследований, к исследованию экономико-психологических и социально-психологических закономерностей поведения индивида [13].

Изучение экономического поведения - одна из центральных проблем экономической социологии - сравнительно новой научной дисциплины, сформировавшейся на стыке экономического и социологического знания и получившей относительно самостоятельный статус лишь на рубеже 50-60-х гг. прошлого столетия (в отечественном обществознании это произошло еще позже - фактически лишь в начале 90-х гг.).

Именно эта научная дисциплина и призвана интегрировать подходы к пониманию и описанию экономического поведения, выработанного в рамках как экономической, так и социологической науки. И уже в силу своего междисциплинарного статуса она не может ограничиться простой (и, казалось бы, самоочевидной) констатацией того факта, что у каждой из этих наук, в соответствии со спецификой своего предмета, существует и свой особый подход к анализу экономического поведения. Ибо одна из главных функций междисциплинарных, «стыковых» образований в системе современного глубоко дифференцированного научного знания заключается в интеграции (объединении в целостную, непротиворечивую систему) исследовательских ориентаций и теоретических принципов наук, имеющих общие познавательные интересы, и переходе на этой основе от предметно ориентированного к проблемно ориентированному знанию. Интегративные процессы в современной науке и кристаллизуются вокруг проблем, представляющих общий интерес.

С этой точки зрения, отмечает уральский социолог Т.Л. Александрова, экономическую социологию можно рассматривать и «как результат, и как предпосылку взаимодействия двух тенденций в развитии социально-экономического познания: социологизации экономической теории и экономизации социологической мысли. В свою очередь, эти тенденции сами выступают на протяжении последних двух столетий лишь способом теоретического отображения реально совершающегося двуединого процесса - растущей экономизации всей социальной жизни, с одной стороны, и нарастающей подобно эффекту бумеранга социализации экономической жизни, всей сферы экономики, как относительно автономного сектора социальной системы, с другой стороны» [1, с. 34-35].

Важное место в структуре социологического анализа занимает «изучение институциональных «каркасов» экономического поведения, которые цементируют дискретно-стохастические «поведенческие множества», организуя и интегрируя в них определенный социальный порядок как во времени, так и в пространстве» [1, с. 7]. Естественно, что особое место в системе этих социальных порядков занимают институты в сфере экономических отношений.

Актуальным направлением социологического анализа, по мнению В.И. Верховина, является изучение особенностей производственного поведения, социальных и экономических механизмов интеграции и специализации производственных организаций различного рода. Ключевым элементом этого анализа он правомерно признает следующие социологические интерпретации:

- производственной функции фирмы и контрактно-институциональных и управленческих механизмов, обеспечивающих ее оптимизацию;

- пределов социальной эффективности и целесообразности интеграции экономических интересов членов производственной организации;

- баланса интересов хозяев и наемных работников, который делает возможным или невозможным оптимизацию производственной функции фирмы;

- аксиологического модуса производственного поведения, т.е. инструментальных и терминальных ценностей, которые определяют максимизационные предпочтения и режимы максимизации членов производственной организации в соответствии с их экономическими и профессиональными статусами и интересами;

- дисфункциональных (центробежных) тенденций, способствующих возникновению моделей минимизации производственной и трудовой активности (рестрикционизм и оппортунизм) [1, с. 7-8].

Эффективные социологические исследования социально-экономического поведения работников непосредственно связаны с внедрением в научное и общественное сознание нового представления «о человеческом факторе развития экономики». Можно согласиться с Т.И. Заславской и Р.В. Рывкиной, выделившими три этапа в развитии представлений о роли человека в экономике [9, с. 34-36]. Для первого этапа характерно представление о людях как специфическом виде ресурсов, потребляемых общественным производством, выражающееся понятиями «трудовые ресурсы» и «рабочая сила». Они отражают подход к человеку как пассивному объекту внешнего управления. Трудовые ресурсы не могут ставить собственных целей, иметь потребности, выражать определенные интересы, проявлять инициативу.

Второй этап связан с представлением о человеке как субъекте общественного развития, что наиболее четко отражено в понятии «человеческий фактор», подчеркивающем активную роль человека. Представляя значительный шаг вперед по сравнению с понятием «трудовые ресурсы», понятие «человеческий фактор» в то же время ограничено: в его рамках человек рассматривается не как главная общественная ценность, а как фактор внешних относительно него процессов развития. Представляется, что в качестве основного нужно использовать понятие «личность». В этом случае человек предстает уже не как ресурс производства или фактор развития экономики, а как многогранный, многоролевой субъект [15, с. 112-114].

Но только ли в экономической сфере важен анализ институализации экономического поведения молодёжи? Общество формируется из системы социальных институтов и представляет собой сложную совокупность экономических, политических, правовых, духовных отношений, обеспечивающих его целостность как социальной системы. Социальный институт в социологической интерпретации рассматривается как исторически сложившиеся, устойчивые формы организации совместной деятельности людей; в более узком смысле -- это организованная система социальных связей и норм, призванная удовлетворить основные потребности общества, социальных групп и личности.

В своё время В.А. Сухомлинский очень точно и образно выразил сложный процесс становления личности молодого человека: «... первый раз рождается живое существо, второй раз - гражданин, активная, мыслящая, действующая личность… Семья - это та первичная среда, где человек должен учиться творить добро»» [16, c. 65].

Процесс «второго рождения» принято называть процессом социализации, который связан с освоением растущим и взрослеющим индивидом первичных общетрудовых и профессиональных знаний, умений, навыков, с жизненным самоопределением, отвечающим общественным, групповым и личным интересам. И, наконец, он знаменует превращение индивида в личность, способную и готовую к осознанному вступлению в общественный воспроизводственный процесс в качестве активного, дееспособного субъекта преобразования окружающей действительности. Своеобразной «повивальной бабкой» при рождении и формирования дееспособности социализирующейся личности является её экономическое поведение (ЭП). Доказательством тому - те функции, которые выполняет это поведение для молодого человека [17, с. 83-85].

Кто-то из социологов-молодёжников определил роль молодёжи в социуме в качестве своеобразного социально-экономического «бульдозера». Действительно, экономические отношения, общественные преобразования и соответствующее им экономическое поведение пронизывают всё и вся процесса жизнедеятельности людей, как отдельных индивидов, так и различных социальных групп. В нашем случае речь идет о молодой части общества, той ее части, которая, воспроизводясь, перманентно замещает последующие возрастные слои общества, благодаря чему «образуется связь в человеческой истории, образуется история человечества» [18, т. 27, с. 402].

Известно, что специфическими социальными интересами молодежи являются жизненное самоопределение, поиск приемлемого для них социально-экономического статуса, обретение относительной автономности и независимости, способности к самообеспечению. По идее П.А. Сорокина, распределение людей по социальным позициям и перемещения внутри социальной структуры совершаются не спонтанно, а происходят в сфере действия социальных институтов, обеспечивающих «тестирование и селекцию» индивидов. Основная цель этого контроля - распределить индивидов в соответствии с их талантами и возможностями успешного выполнения своих социальных функций. Если они неправильно распределены, то они плохо исполняют свою социальную роль, а в результате страдает все общество [19, с. 423].

Вместе с тем к концу ХХ - началу ХХI в. к числу выраженных особенностей массового социального поведения россиян (в первую очередь молодёжи), накладывающих заметный отпечаток и на их профессионально-экономическое поведение, социологи относят высокий уровень спонтанности, незначительную роль правовых регуляторов поведения, радикализм и трудности нахождения «золотой середины», низкий уровень организации и самоорганизации социального действия и др. [20].

Специфическими социальными интересами для молодёжи являются жизненное самоопределение, поиск молодыми людьми приемлемого для них социально-экономического статуса, обретение относительной автономности и независимости, способности к самообеспечению. Эти интересы для различных групп и подгрупп молодёжи не остаются неизменными, их структура динамична и способна перестраиваться в соответствии с изменяющимися социально-экономическими условиями и изменяющимися потребностями молодежи. Одной из особенностей изменений в структуре современных социальных интересов российской молодёжи, как это фиксируется многочисленными социологическими исследованиями, становится возрастание значения материальных и снижение роли духовных интересов. Важно подчеркнуть, что на современном этапе своего развития российское общество во многом не способно предоставить молодым людям возможность законным способом реализовать возросшие материальные запросы, что является одной из важнейших причин распространения девиантного поведения в молодежной среде [21; 22; 23].

Основным объектом нашего исследования является МОЛОДЁЖЬ. Однако здесь важно одно уточнение, касающееся учета диалектического взаимодействия феноменов «общее-особенное-частное-единичное». В предлагаемой статье речь идёт не вообще о «молодёжи» (общее), не о всей российской молодежи (особенное), а лишь ее части - уральской (частное). Другими словами, мы будем анализировать экономическое поведение молодежи в условиях городов и сельских поселений Урала, отличающееся, например, от центральных областей России (взять хотя бы Москву и Московскую область) природно-климатическими, экологическими и производственно-экономическими повседневными условиями бытия жителей, называющих себя (как правило, с гордостью), уральцами.

И ещё одно важное уточнение. Небезызвестный К.Прутков настоятельно предупреждал соотечественников, что «нельзя объять необъятное». В своей статье мы, естественно, коснёмся не всех аспектов (форм, сторон) экономического поведения (ЭП) молодых уральцев. Прежде всего, мы будем анализировать некоторые аспекты экономического поведения молодёжи в двух основных взаимосвязанных сферах человеческой жизнедеятельности: а) профессионально-трудовой и (сфера производства) б) матримониально-бытовой (сфера потребления). Обозначенные сферы ЭП, несомненно, имеют первостепенное значение как для процесса социализации молодого поколения, так и для поступательного развития, воспроизводства социума в целом. Это поведение связано, во-первых, с подготовкой молодых россиян к самостоятельному производительному труду в сфере общественного производства (в частности, в период профессиональной социализации) и, во-вторых, с включением молодёжи в процесс производства «третьего рода», которое по определению классиков «заключается в том, что люди ежедневно, заново производящие свою собственную жизнь, начинают производить других людей, размножаются: это - отношение между мужем и женой, родителями и детьми, семья» [18, т. 3, с. 27]. Другими словами речь идёт о традиционном феномене включения молодого поколения в традиционные матримониальные отношения.

Попытаемся более предметно, так сказать, «с цифрами в руках», рассмотреть некоторые аспекты обозначенных проблем. Анализируя ЭП учащейся и работающей молодёжи на Урале, мы использовали результаты ряда социологических опросов, проведённых нами в 2010-2016 гг. в Институте экономики УрО РАН, в частности:

- 2010 г. ? опрос 630 студентов старших курсов Уральского государственного университета (УГТУ-УПИ) на технических и гуманитарных факультетах. Предмет исследования ? уровень и характер социально-экономической деятельности молодых людей и их причастности к религиозной культуре. «Урал-ВУЗ-2010»

- 2012 г. - комплексное социологическое исследование, связанное с анализом ресурсов инновационного развития высшего профессионального образования в регионе, включавшее анкетные опросы по квотно-репрезентативной выборке представителей 4-х групп респондентов - субъектов процесса воспроизводства кадров специалистов с высшим образованием. В их числе:

- 1000 студентов IV-V курсов 7-ми уральских вузов (гг. Екатеринбург, Нижневартовск, Челябинск) - «СТ» В выборку вузов были включены: Уральский федеральный университет (УРФУ), Уральский государственный университет путей сообщения (УрГУПС); Нижневартовский государственный гуманитарный университет (НГГУ), Челябинский государственный университет (ЧГПУ), Южно-Уральский… государственный университет (ЮУрГУ) и др.;

- 250 - в качестве экспертов - ведущих преподавателей этих вузов - «ЭП»;

- 600 молодых специалистов (выпускников вузов) Опрашивались молодые специалисты в возрасте до 30 лет, со стажем работы на данном предприятии не менее 3-х лет. предприятий реальной экономики Урала - «МС»;

- 150 в качестве экспертов - работодателей и ведущих менеджеров этих же предприятий - «ЭР » - «Урал-ВУЗ-Завод»-2012).

- 2015 г. (март-апрель) по квотной выборке в восьми институтах Уральского федерального университета (УрФУ, г. Екатеринбург) был проведен опрос 450 СТУДЕНТОК старших курсов. В выборку были включены 225 студенток, обучающихся в институтах УрФУ технического (инженерного) профиля (в дальнейшем аббревиатура - «Т») и 225 - соответственно гуманитарного профиля («Г») - «Урал-ВУЗ-2015».

- 2016 г. в шести вузах Урала (гг. Екатеринбург, Тобольск, Челябинск) опрошены 1500 студентов. Основной лейтмотив проекта: а) выявление жизненных планов выпускников уральских вузов с технической и гуманитарной направленностью обучения; б) определение роли родительских семей в профессиональной социализации своих детей - «Урал-ВУЗ-2016».

- 2016 г. - рамках «инженерной» проблематики в Свердловской области были реализованы два социологических проекта: а) опрос 1200 молодых инженеров на 11 промышленных предприятиях региона (ОАО «НТМК ЕВРАЗ» (430 чел.), ОАО «СТЗ» (200 чел.), ОАО «НСММЗ» (45 чел.), АО «НПО Автоматики» (170 чел.) и др.); б) опрос 300 экспертов из ряда Институтов отраслевой и вузовской науки - «Урал-Завод-2016».

В конечном счете, реализация и общественной, и государственной потребности в сфере профессиональной социализации молодёжи происходит на уровне личности. При этом потребность в высшем образовании определяется ценностью такового «не вообще», а для каждой личности конкретно. В выборе профессии, а значит, и учебного заведения немаловажную роль играют субъективная мотивация, социальная ориентация и жизненные планы молодых людей и их родителей (близких им людей). Именно в этих факторах выражается стремление молодежи занять определенное положение в обществе. В условиях рыночных отношений потребность в образовании выступает как взаимозависимый процесс выбора и освоения личностью выбранной и установившейся в его сознании своеобразной образовательной траектории. Чем шире спектр образовательных услуг, тем больше возможность у потребителя найти реальное воплощение образа своей потребности. Потребность в образовательных услугах - это спрос, который предъявляет личность и общество на те или иные образовательные услуги, для освоения той или иной профессии [24].

В условиях социально-экономических рисков и деструкций преобладающим мотивом при выборе профессии является необходимость получения хорошего образования для одних и «нужной бумажки» для других, для третьих - это способ получения отсрочки от армии. Отсюда и различные установки по отношению к учёбе и к будущей работе по полученной в вузе специальности. Современный рынок труда «приветствует» полипрофессиональную подготовку работника, которая достигается последовательным (а зачастую и параллельным) выбором (пересмотром первоначального выбора) и, соответственно, последующим освоением дополнительных (дополняющих основную) профессий. Подобный «профессиональный катамаран» служит для молодого человека гарантией профессионального успеха, основой социально-психологической уверенности в своём благоприятном профессиональном (и социальном) будущем [25].

Вполне понятно, что наиболее существенные коррективы в формирование жизненных планов школьной молодёжи вносят их родители, родственники и гораздо реже учителя, преподаватели учебных заведений. Так в исследовании «Урал-ВУЗ-2016» на вопрос анкеты: «Кто, на Ваш взгляд, в наибольшей мере повлиял на формирование серьезного отношения к учебе в школе, вузе на Вас лично?» из 13-ти субъектов влияния подавляющее большинство респондентов из 7-ми уральских вузов выбрали пять (% от общего числа опрошенных - 1600 чел.):

Введение государством института платных образовательных услуг породило для значительной части населения проблему жизненно важного выбора между необходимостью обеспечения затрат семей на оплату витально необходимых продуктов питания, одежды, жилищно-коммунальных услуг и т.д. и стремлением обеспечить детям возможность получения более качественного образования, выбора более перспективной и престижной профессии. Этот выбор, в конечном итоге, определяется, с одной стороны, реально оцениваемыми возможностями семейного бюджета, а с другой - системой сложившихся ценностных ориентаций, приоритетов в решении жизненных проблем у родителей и их взрослеющих детей. Вполне понятно, что решение этой дилеммы не всегда осуществляется в пользу выбора реализации расширенной образовательной программы для детей. Поставив семью и молодых людей перед таким сложнейшим выбором, государство, в свою очередь, само встало в зону риска, установив непосредственную зависимость качества процесса образования и качества профессиональной подготовки специалистов от уровня материальной обеспеченности различных групп населения. По сути, государство поставило социально-экономический барьер при получении высшего образования малоимущим слоям населения [26].

При этом «родительские деньги» решают и проблему преодоления конкурсного барьера, и оплату за обучение, содержание и досужие занятия детей-студентов. С помощью денег родители «преодолевают» нередко и прожективные планы своих сыновей и дочерей при выборе будущей профессии и вуза, в котором её можно получить, и будущего места трудоустройства. Ценностные и, в целом, жизненные ориентации и планы молодых людей проявляются в мотивах выбора ими конкретного высшего учебного заведения для своей профессиональной учёбы. Вот некоторые результаты опроса студенток УрФУ («Урал-ВУЗ-2015»), проходящих обучение в различных профильных институтах университета (% от общего числа опрошенных по каждому профилю; в числителе ответы студенток - «технарей» - 225 чел., в знаменателе - «гуманитариев»):

1 «Чем вас привлекает (привлекал) ВУЗ, в котором Вы учитесь сейчас?»

2. «Припомните, что явилось для Вас определяющим фактором в выборе профессии, на которую Вы сейчас учитесь, при поступлении?»

Формирование той или иной компетенции как определяющей профессионально-личностные качества специалиста предполагает актуализацию мотивации студента, его активную, целеустремлённую адаптацию к учебному процессу. О трансформации мотиваций в сфере профессиональной социализации молодых людей на Урале свидетельствуют данные нашего опроса - «Урал-ВУЗ-Завод-2012» «В чем Вы видите основные причины практически «повального» безответственного отношения молодых людей к получению своего профессионального образования?» - на этот вопрос нам ответили как преподаватели вузов, так и руководители предприятий, производств, подразделений. Вот их мнение по этому поводу (% от общего числа опрошенных» в числителе - преподаватели вузов - 250 чел.; в знаменателе - руководители производств - 150 чел):

экономический поведение молодежь социологический

Отмеченные экспертами причины низкой заинтересованности студентов в качестве своего профессионального образования - это своеобразный компас в проведении модернизации системы высшего образования. И не только на Урале! [27].

Прожективный вариант дальнейшего жизнеобеспечения нерадивых студентов «продолжать использовать» всё ту же «шею родителей» набрал всего 10 %. Заметим, кстати, что экономическое поведение взрослеющих молодых людей в режиме «сидя на шее родителей» высшее образование на Урале получают сегодня (и получили «вчера») более 50-70% студентов. По мнению экспертов, в жизненных планах предусматривается переориентации «с родительской шеи» на «шею государства», расчёт на благотворительность успешно работающей и «хорошо платящей деньги» трудовой ассоциации, на «доброхота-работодателя». Для молодых женщин с вузовским дипломом - это, помимо всего, стремление и возможность «занять вакансию» жены в семье успешно зарабатывающего деньги - мужа-предпринимателя или «поймать залётного» благополучного жениха-иностранца [28].

Своим респондентам - студентам 4-5 курсов ряда уральских вузов («Урал-ВУЗ-Завод-2012» задавался вопрос: «Как Вы считаете, какими качествами должны обладать выпускники, чтобы быть востребованными на рынке труда?». Ответы на этот вопрос можно в какой-то мере воспринять как «прорисовку» виртуального портрета современного молодого специалиста, конкурентоспособного на региональном рынке труда. По степени предпочтительности личностные качества выпускников уральских вузов были проранжированы следующим образом (% от общего числа опрошенных - 1000 чел): «трудолюбие» - 56 %; «профессионализм в работе» - 55 %; «общительность, умение ладить с окружающими - 53 %; «жизненный оптимизм, вера в свои силы - 48 %»; «целеустремленность, желание сделать трудовую карьеру» - 46 %; «стремление совершенствовать профессиональное мастерство» - 37 %»; «предприимчивость» - 28 %; «хорошая теоретическая подготовка» - 27 %; «сильная воля» - 27 %. Значительно меньшее число голосов набрали такие качества, как: «мобильность, как способность менять местожительство, окружение» - 23 %; «способность переносить удары судьбы» - 17 %; «физическая выносливость» - 16 %; «жесткость позиции, если уверен в своей правоте» - 13 %; «способность менять свои убеждения, если они не отвечают реальности» - 12 %.

Особый аспект профессиональной адаптации молодёжи в сфере общественного производства - наличие условий, возможностей и стремление к перманентному административно-статусному и профессиональному росту. Возьмём, например, гендерный аспект проблемы. На вопрос анкеты «Что, по Вашему мнению, необходимо для того, чтобы добиться возможности профессионального продвижения на данном предприятии?» («Урал-Завод-2016» гендерные отличия во мнении молодых уральских инженеров (1200 чел.) оказались следующими (% от общего числа опрошенных в каждой группе; в числителе - ответы женщин - 300 чел., в знаменателе - мужчин- 900 чел.):

Интерпретацию полученных данных предоставляем заинтересованным и компетентным читателям.

Небезынтересным представляется и «экономический след» в матримониальных отношениях молодёжи. Сегодня антропологи, историки, представители социальной синергетики повсеместно отмечают тенденцию возрождения доиндустриальных форм, идентичностей и субъектов, ранее сведенных до положения объекта истории, творимой Западом. Это проявляется двояко: и как возврат к докультурному, архетипическому или антропологическому началу, и как возрождение незападных культурно-исторических традиций, причем в их новом - универсальном, общечеловеческом - значении [29]. В этой связи перед социологией, как полагает Смелзер, встает задача обратить «на примордиальные структуры достойное внимание, какового они всегда заслуживали, но которое не всегда им уделялось» [30, с. 14]. Возможно, именно эта задача является сегодня одной из первоочередных для российской социологии.

Анализируя особенности несообразностей экономического поведения россиян в переходной экономике, Т.Л. Александрова связывает этот социокультурный феномен с неадекватностью институционального соотношения в поступательном развитии социума. Она считает, что в развитии новой социально-экономической системы в России предпочтения изначально отдавались сверхприродным, искусственным структурам и феноменам - социальным институтам, социальным организациям и организованным группам, технике и технологиям (в широком смысле слова), которые становятся доминирующими и определяющими в модернизированном обществе. «Соответственно за изначально данными, прирожденными, исконными и в этом смысле естественными - примордиальными структурами, такими как семья, религия, язык, этнос, закрепился статус подчиненных, периферийных элементов социальной системы, которые непосредственно не способны оказывать решающее воздействие на развитие общества» [14, с. 27].

К числу наиболее значимых примордиальных структур относится социальный институт семьи, с которым связаны, как правило, так называемые матримониальные отношения. Отметим в связи с этим, что экономическое поведение молодых людей в предбрачии (к ним, в первую очередь, можно отнести поведение студентов вузов) связано с активным вступлением в межполовые отношения (в том числе, интимные), ведущим подспудным мотивом которых, в свою очередь, является поиск будущего спутника жизни, в рамках собственной семьи, рождением и воспитанием потомства.

«Семья по своей сущности всегда была, есть и будет позитивистическим мирским институтом благоустройства, - писал в своё время Н.А. Бердяев, - биологическим и социологическим упорядочиванием жизни рода. Формы семьи, столь текучие на протяжении человеческой истории, всегда были формами социального приспособления к условиям существования, к условиям хозяйствования в мире. Нет феномена в жизни человечества, который бы так удачно объяснялся экономическим материализмом, как семья. В этой области социологический материализм одержал наибольшие победы. Семья - хозяйственная ячейка, прежде всего, и ее связь с полом всегда косвенная, а не прямая» [31, с. 202].

Прежде всего, попытаемся ответить на корневой вопрос: нужно ли вообще молодому человеку создавать собственную семью? Согласимся, что практически весь спектр социально-биологических потребностей современного человека (как мужчины, так и женщины) можно удовлетворить и не имея семьи, ведя холостяцкий (внесемейный) образ жизни. В равной мере это касается и экономической функции малой семейной группы. Возьмём тот же «быт», о который нередко разбивается семейная «любовная лодка» Общественная сфера услуг (в первую очередь, в большом городе) при желании потребителя и при наличии у него соответствующих средств, как говорится, «накормит», «напоит» и «спать уложит». Зачем молодому дополнительные хлопоты («головная боль») по содержанию семьи, прежде всего, «добыче» собственного дорогостоящего жилья («уютного гнезда», сопутствующей этому процессу, организации в ней быта (собственного «экономического уюта»), вериги личной «экономической несвободы»? Зачем семейные ссоры, «разборки», «напряги»? Такие рассуждения вовсе не из серии досужих домыслов.

В опросе «Урал-ВУЗ-2015» будущим молодым специалистам задавался вопрос: «Какие планы у Вас лично после окончания вуза (в течение последующих 3-5 лет)? Можно отметить несколько пунктов, наиболее важных для ВАС) (% от общего числа опрошенных - 450 студенток):

Нетрудно видеть, что на среднесрочную перспективу (5-10 лет) в жизненных планах студенток доминируют две основные задачи. Первая - материально-экономическое самоутверждение, связанное с профессиональной деятельностью. И, вторая - создание «нормальной» собственной семьи, включающей рождение детей. Необходимо отметить, что большинство наших респонденток уверены в реализации своих жизненных планов. На вопрос «Уверены ли Вы в осуществлении своих жизненных планов?» отметили вариант «да» - 43 % из общего числа респонденток, и вариант «скорее да, чем нет» - - 56 %. Небезынтересно при этом узнать, на чём основана эта уверенность? На вопрос анкеты: «Если уверены, то, что подкрепляет, прежде всего, Вашу уверенность, на чью помощь Вы рассчитываете? Можно отметить несколько пунктов, наиболее вероятных для ВАС)», были получены следующие ответы (% от общего числа опрошенных - 450 чел.):

Основным ключом, позволяющим ответить на вопрос «что такое хорошо…», являются нравственные позиции формирующейся личности. Нравственное воспитание - один из наиболее важных и трудных разделов теории и практики социализации подрастающего поколения - традиционно возлагается на социальный институт семьи. О явных «провалах» нравственного воспитания молодых поколений в трёх взаимосвязанных социальных институтах «СЕМЬЯ» - «ШКОЛА» - «ВУЗ» наглядно свидетельствуют наши исследования. Более чем два десятилетия перманентных «инновационных усовершенствований» системы школьного и высшего профессионального образования не могли не дать «неожиданно плохие» результаты. В опросе «Урал-ВУЗ-2016» 1500 студентов семи уральских вузов в анкетах повторялся вопрос: «Как Вы думаете, допустимы ли в поведении студентов: а) пропускать занятия без уважительной причины; б) пользоваться шпаргалками на экзамене (зачете); в) скачивать» курсовые, дипломы из Интернета?». Ниже представлены «положительные» ответы респондентов - табл. 1

Таблица 1

Мнение уральских студентов о «допустимости» грубых нарушений учебной дисциплины и этики в процессе прохождения ими профессионального обучения (% от общего числа опрошенных в каждом вузе)

Нетрудно видеть, сколь широко и масштабно в систему профессионального образования на Урале (не являются здесь исключением и другие регионы России) вошли в образовательный процесс формы учебного подлога (обмана, подделки, фальши, лукавства). Данные таблицы свидетельствуют не только о «всеобщности», «масштабах распространения» (и соответствующей «всеобщей терпимости») этой «учебно-познавательной проказы» в вузах, которые учат молодых профессии инженеров - конструктора танков, физика-атомщика, преподавателя этики, эстетики, социологии. Имеющиеся «межвузовские различия» в приведённых данных - косвенное подтверждение определённых различий в постановке учебного процесса в различных профессорско-преподавательских коллективах.

Некоторые выводы. Прежде всего, следует осознавать, что на современном этапе развития российского социума феномен экономического поведения молодёжи - это не только и не столько поведение и активность молодых в сфере реализации их материально-экономических потребностей, интересов и устремлений. В числе других факторов, имманентно влияющих на жизнедеятельность молодежи (в частности на ее миграционную мобильность), немаловажное (а нередко и определяющее) значение имеют параметры, факторы их социального статуса (профессионально-должностного, семейно-бытового и др.), статус территории и поселения проживания (природно-экологические особенности, статус города, безопасность жизнедеятельности и др.).

Важнейшей предпосылкой экономического поведения является экономическая культура как совокупность социальных ценностей и норм, являющихся регуляторами экономического поведения и выполняющих роль социальной памяти экономического развития: способствующих (или мешающих) трансляции, отбору и обновлению ценностей, норм и потребностей, функционирующих в сфере экономики и ориентирующих ее субъектов на те или иные формы экономической активности. При этом права Т.Л. Александрова, которая считает, что установка на копирование западных образцов и стандартов экономического поведения базируется на линейном прогрессистском видении исторического процесса, согласно которому все страны и народы с теми или иными видоизменениями будут воспроизводить исторический путь, пройденный западной цивилизацией. При этом не учитывается альтернативный и вариативный характер социально-экономического развития современного мирового сообщества» [14, с. 112-113].

И, наконец, важно осознавать и другое. Гипотеза либеральной экономики об универсальных способах реакции индивидов и групп на однотипные экономические ситуации опровергается практикой российских реформ. Нам представляется, что основное внимание исследователя должно быть направлено не на процессы адаптации, а на процессы переопределения массовым сознанием и поведением основных целей и ценностей поведенческой деятельности в целом и экономического поведения, в частности.

Список литературы

1. Верховин В.И. Экономическое поведение как предмет социологического анализа: автореф. дис. … д-ра соц. н. - М.,1999. - С. 5.

2. Weber М. Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology. Vol. 1. - Berkeley: University California Press, 1978. - 1469 р.

3. Зиммель Г. Избранные труды. - К.: Ника-Центр. 2006. - 440 с.

4. Кондратьев Н.Д Основные проблемы экономической статики и динамики: Предварительный эскиз. - М.: Наука, 1991. - 567 с.

5. Schumpeter J. The Meaning of Rationality in the Social Sciences // The Economics and Sociology of Capitalism / Ed. by R. Swedberg. Princeton University Press, 1991. - P. 316-338.

6. Человек и его работа / Под ред. А.Г. Здравомыслова, В.П. Рожина, В.А. Ядова. - М.: Мысль, 1967. - 392 с.

7. Ядов В.А. О диспозиционной регуляции социального поведения личности // Методологические проблемы социальной психологии. - М., 1975. - С. 89-105.

8. Подмарков В.Г. Человек в трудовом коллективе. - М., 1982. - 176 с.

9. Заславская Т. И., Рывкина Р.В. Социология экономической жизни: очерки теории. - Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние , 1991. - 442 с.

10. Радаев В.В. Экономическая социология. - М., 1997. - 368 с.

11. Соколова Г.Н. Экономическая социология. 2-е изд. - Минск, 1998. - 368 с.

12. Полтерович В.М. Региональные институты модернизации // Экономическая наука современной России. - М., 2011. - № 4 (55). - С.17-29.

13.. Зубок Ю.А., Чупров В.И. Социальная регуляция в условиях неопределенности. Теоретические и прикладные проблемы в исследовании молодежи. - М.: Академия, 2008 . - 272 с.

14. Александрова Т.Л. Экономическое поведение и профессия: методология исследования: дис…. д-ра соц. н. - Екатеринбург, 2000. - 38 с.

15. Пилипенко В.Е., Гансова Э.А., Казаков В.С Социально-экономическое поведение личности и механизмы его регуляции: Учебное пособие. - К.: МАУП, 2002. - 296 с

16. Сухомлинский В.А. О воспитании. - М.: Политиздат, 1975. - С. 65.

17. Василенко О.В. Потребительское поведение как социальный феномен // Вестник ВолГУ. 2008. - № 1.

18. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.

19. Сорокин П.А. Социальная стратификация и мобильность Человек. Цивилизация. Общество. - М.: Изд-во полит. лит., 1992.

20. Найт Ф. Понятия риска и неопределенности // Thesis. Вып. 5. 1994. - С. 60-120.

21. Лоншакова Н.А., Павлов Б.С. Студенческая молодёжь на региональном рынке труда: проблемы ориентации и адаптации (на материалах межрегиональных социологических исследований). - Екатеринбург; Чита: ИЭ УрО РАН, 2003. - 81 с.

22. Миронов М. П., Павлов Б. С., Попов В. Г. Выбор и освоение профессии риска как социологическая проблема (На материалах учебных заведений ГПС МЧС). - Екатеринбург: ИЭ УрО РАН, УрАГС, 2005. - 230 с.

23. Павлов Б.С., Анисимов С.А. Экономическое поведение молодёжи на Урале: социально-психологический анализ / Институт экономики УрО РАН, Уральский федеральный университет имени Первого Президента России Б.Н. Ельцина. - Екатеринбург: Институт экономики УрО РАН, 2016. - 604 с.

24. Павлов Б.С., Багин В.В., Лоншакова Н.А. Рынки труда и образовательных услуг в контексте социальной безопасности региона (на материалах межрегиональных социологических исследований). - Екатеринбург; Чита: ИЭ УрО РАН, 2003. - 93 с.

25. Павлов Б.С. Труд молодой матери на Урале: социально-экономический анализ // ЭКО. 2012. - № 9. - С. 139-152

26. Татаркин А.И., Павлов Б.С. Проблемы развития социального партнерства на муниципальном рынке труда (на примере Урала). - М.: Экономика, 2009. - 436 с.

27. Павлов Б.С. Воспроизводство человеческого потенциала в регионе: теоретические и методические аспекты социально-экономического анализа (на примере Урала).- Екатеринбург: Ин-т экономики УрО РАН, 2014. - 575 с.

28. Павлов Б.С. Потребление и потребительство молодежи в «интерьере» бедности родительских семей (на примере Урала) // ЭКО. 2013. - № 7. - С. 128-138.

29. Чешков М.А. Синергетика: за и против хаоса (заметки о науке эпохи Глобальной смуты) //Обществ. науки и современность. - М., 1999. - № 6. - С. 128-140.

30. Смелзер Н. Социология: пер. с англ. - М.: Феникс, 1994.

31. Бердяев Н.А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека // Бердяев Н.А. Смысл творчества: Гл. 9. Творчество и любовь. Брак и семья. - М.: АСТ; ХРАНИТЕЛЬ, 2007. - 336 с.

Размещено на Allbest.ru