Смена парадигмы в экосоциологии: теория и практика

Размещено на http://www.allbest.ru/

СМЕНА ПАРАДИГМЫ В ЭКОСОЦИОЛОГИИ: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

Яницкий О.Н.

Ключевые слова: актор, время, глобализация, дихотомия, парадигма, практика, природа, проблемно-ориентированный и междисциплинарный подходы, социальный метаболизм, среда, теория, человек, экосоциология, Россия.

Keywords: actor, time, globalization, dichotomy, paradigm, practice, nature, problem-oriented, and interdisciplinary approaches, social metabolism, environment, theory, man, eco-sociology, Russia.

Экосоциология - интенсивно развивающаяся научная дисциплина, основными чертами которой является междисциплинарный поход, проблемно-ориентированный анализ, нелинейный характер глоболокальных процессов, растущий интерес к процессам социально-экологического метаболизма в системе «общество-природа», риск-анализ и эко-социальная интерпретация данных естественных и технических наук. Суть современной ситуации в этой перспективной отрасли знания состоит в необходимости смены ее ключевой парадигмы в соответствии с развитием глобальных процессов, информационно-коммуникационных технологий и научного знания.

В мировой экосоциологии в течение 1970-2000 гг. господствовала дихотомия «человек-природа», предложенная американскими социологами У. Каттоном и Р. Данлэпом в конце 1970-х гг. Ее формула: «Парадигма человеческой свободы» vs. «Новая экологическая парадигма» (Human Exemptionalism Paradigm vs. New Ecological Paradigm). Теоретическая суть этой «новой» парадигмы была проста: природа налагает некоторые ограничения (какие именно, не указывалось) на человеческую деятельность.

Одно из объяснений факту столь долгого господства заключается в том, что американская социология к тому времени была наиболее «ресурсно-обеспеченной» и хорошо институционализированной дисциплиной, под воздействием которой находилась как европейская, так и российская социология в течение почти трех десятилетий. Феномен доминирования существует не только в экономике или политике, но и в производстве и распространении научного знания. Что и произошло в действительности: под воздействием адептов этой парадигмы оказались организационные формы научного исследования, общественные организации, приоритеты в сфере публикаций и цитирования и т.д. Показательно, что другие подходы к проблеме «общество--природа» существовали, как например, работы П. Дикенса, Л. Милбрэса, Р. Мэрфи, а также автора данной статьи, публиковались, но до самого последнего времени не обсуждались, не цитировались и т.д.

Даже в период 1970-2000 гг. такой дихотомический подход был шагом назад по сравнению с комплексным историко-культурным подходом, развивавшимся европейской социологией (К. Маркс, М. Вебер, Г. Зиммель, К. Бюхер, О. Шпенглер и др.). Этот подход был также шагом назад по сравнению с российскими и зарубежными комплексными социально-гуманитарными исследованиями (Луи-С.Мерсье, Ч. Диккенс, П. Сорокин, В. Крестовский, Ф. Достоевский). Я особо обращаю внимание на работу П. Сорокина «Голод как фактор…», написанную еще вначале 1920-х гг. прошлого века, которая представляла собой одну из первых попыток всестороннего, то есть экосоциального анализа взаимосвязи «человек--среда его обитания» в критических обстоятельствах гражданской войны.

Дихотомия «человек-природа» по существу отрицала комплексный, проблемно-ориентированный подход, предложенный основателями Чикагской школы человеческой экологии (У. Томас, Ф. Знанецкий, Р. Парк, Ю. Барждесс и др.) еще в 1920-х г. В 1950-х гг. Р. Парк ввел в социологию понятие «маргинального человека» (человека на рубеже культур), столь актуальное сегодня. Становление экосоциологии города как самостоятельной социологической дисциплины - принципиальный исторический факт. Важно, что тогда «человеческая экология» возникла как ответ на конфликты и противоречия, возникшие вследствие массового притока мигрантов из Европы и России и этно-национальных конфликтов. Следование американской, европейской и, в значительной мере, российской экосоциологии принципам данной парадигмы означало также отрицание огромного пласта эмпирического и концептуального знания, накопленного русскими учеными, практиковавшими глобальный и междисциплинарный подходы. Речь идет о работах В.И. Вернадского, Д.И. Менделеева, А.Л. Чижевского, а позже - А.П. Виноградова, М.И. Будыко, А.Л. Яншина, Н.Н. Моисеева, Э.С. Кульпина, О.Н. Яницкого и многих других.

Парадоксально, но почти в течение полувека ситуация как в общетеоретической социологии, так и в экосоциологии оставалась неизменной, хотя ведущими европейскими социологами накапливался материал, отрицающий дихотомический подход (работы У. Бека, Э. Гидденса, М. Кастельса, А. Турэна и других). Дихотомия «человек--среда обитания» никак не согласовалась с новейшими исследованиями в области глобализации, рискологии, «активистской социологии», свидетельствовавшими о неадекватности данного подхода.

Необходимость смены парадигмы в социологии возникает в трех случаях. Первый, когда происходит смена способов общественного производства и воспроизводства самого общества. Это - критическая ситуация, требующая не просто анализа «последствий» этого качественного скачка, но и его парадигматического осмысления. Второй, это возникновение критической ситуации в самой науке, когда ее теоретический инструментарий устаревает и становится непригодным для изучения новых вызовов. Особенно если эти вызовы приходят не со стороны эволюционно развивающихся социальных процессов, а от «гибридных» биосоциотехнических явлений. В данном случае методология «главного звена» или «ключевого фактора» уже не работает. Третий случай, точнее, препятствие, это когда социология становится инструментом обслуживания политических процессов и предпочтений. Публичность социологического знания хороша там, где социологи (во взаимодействии с другими профессионалами) формируют систему ключевых представлений и понятий всего общества. Но не там, где социологическое знание используется как иллюстрация или как инструмент пропаганды.

С моей точки зрения, главным фактором, требовавшим смены парадигмы в экосоциологии, были именно изменения способа производства и воспроизводства общества, произошедшие в исторически ничтожные сроки. Эта смена обычно именуется новой технологической революцией. Эта смена произошла в развитых странах с высоким уровнем достатка, тогда как в остальном мире она вызвала неоправданные надежды на быстрый и безболезненный прыжок из разнообразия множества «традиционных» и архаичных укладов в современное, высокотехнологичное общество.

Конкретными факторами, требовавшими смены парадигмы, были следующие: глобализация, усилившая борьбу за природные и другие ресурсы; информатизация, породившая феномены «инверсии пространства» и «глобального присутствия»; последовавшие за ними процессы массовых миграций и дальнейшая «социализация природы». Произошло взаимопроникновение природных, социальных и технологических процессов, и как результат, формирование глобальной высоко интегрированной социобиотехнической системы. Геополитика как доктрина и как практическая политика вышли на первый план. Далее я постараюсь характеризовать основные свойства этой системы.

Во-первых, это - созданная человеком система, имеющая свои закономерности развития, не сводимые к «взаимодействию» общества и природы как обособленных субъектов деятельности. Говоря социологическим языком, оппозиции типа «свой-чужой», «мы--они», снимаются. По сути своего воздействия на человека и общество, социобиотехническая система становится социальным актором, субъектом социального действия. То же можно сказать и о природе: она не только изменяется, но она изменяет и нас. Все это означает, что необходимы отход от предметного принципа обучения и анализа и решительный поворот в сторону проблемно-ориентированного подхода.

Во-вторых, эта система развивается далеко не линейно. Напротив, ее динамика характеризуется прямыми и обратными ходами, «остановками» и бифуркациями. Как говорил У. Бек, «История возвращается!». Отсюда, идеология «устойчивого развития» приобретает относительный характер. Сегодня развитие социобиотехнических систем любого масштаба невозможно без перманентного нарушения (не разрушительного!) ее равновесия. Скорее, следует говорить об устойчивой динамике как об идеале. Однако в нашем случае речь скорее идет о динамике «мобилизационного» типа, как это уже не раз было на переломных моментах российской истории.

В-третьих, в основе динамики социобиотехнической системы и ее многочисленных ответвлений лежат борьба интересов и конфликт. Те социальные конфликты, которые изучали основатели Чикагской школы на примере американских городов, сегодня стали глобальными. В отличие от О.Тоффлера, назвавшего современную ситуацию «глобальной деревней», я называю ее процессом формирования «глобального города». Но этот «глобальный город» резко отличается от городов прошлых эпох. Это «город» скорее в шпенглеровском смысле, основным «потребителем» которого является «кочевник», «потребитель», то есть временный житель или столь же временный пользователь его сетями и ресурсами. «Глобальные города» высасывают из страны ее природные и интеллектуальные ресурсы. Оборотной стороной такой «экологии» являются горы мусора, которые или сжигаются, или закапываются, нанося вред как природе, так и человеку. Проблема действительной экологизации глобальной социобиотехнической системы уже более полувека находится в стадии дискуссий.

В-четвертых, в условиях глобализации-информатизации время становится важнейшим ресурсом. Однако существующая система принятия решений критически отстает от изменений в данной системе (см. примеры договоренностей на высшем уровне, в частности, по реализации Минских соглашений и т.п.). Если речь идет о сверхсложных системах, например, о городах, то задача еще усложняется, так как их акторы и структуры имеют разные сроки жизни, траектории и ритмы функционирования. Существующая система национальных и международных институтов не соответствует темпо-ритмам глобальной динамики. Другая сторона той же проблемы состоит в том, что чем «умнее» элементы некоторой социобиотехнической системы, тем сложнее задача их со-организации, соединения с общей динамикой целого. Наконец, в соответствии с Первой теоремой Геделя, прогнозирование динамики этого целого может иметь только вероятностный характер. Требуется совершенно новая система принятия решений, одновременно более демократичная по своей сути и «процессуальная», то есть непрерывная, по своему характеру.

В-пятых, поскольку негативные последствия производственной деятельности постепенно накапливаются в среде обитания человека, ее реакция на всякое внешнее воздействие может быть не только отложенной во времени, но и неадекватной по силе и масштабу. Вместе с тем, сама социобиотехническая система весьма уязвима для любых воздействий, начиная от флуктуаций глобального рынка и до действий террористов-одиночек. В последнем случае мы имеем дело с феноменом, именуемым «силой слабости», когда непропорционально малое возмущающее воздействие может нанести глобальный урон.

В-шестых, дихотомия «актор--среда» также становится относительной. В одних случаях среда «поглощает» внешние воздействия, но только до определенного предела, называемого ее несущей способностью (carrying capacity). Если эта способность превышена, наступает момент бифуркации, и среда превращается в силу, несущую разрушения существующей социобиотехнической системе и принципам ее функционирования (см. пример угрозы изменения климата, когда биосфера начинает постепенно менять всю глобальную систему круговорота обмена вещества и энергии). экосоциология научный дисциплина

В-седьмых, привычная для социолога дихотомия «человек--природа» не учитывает процессов обмена между ними. Широко используемая в социологии категория «взаимодействия» (interaction) недостаточна, необходимо изучение всего спектра взаимных изменений. Как, например, односторонних процессов угнетения, поглощения и разрушения, или же - взаимной стимуляции и многоступенчатых трансформаций. Мною выделяются два вида социально-экологического метаболизма: обмен между человеком и измененной природой (так называемый химизм жизни), и собственно социальный метаболизм, то есть различные формы обмена между индивидами, группами и сообществами.

В-восьмых, сегодня направленное изменение человеком природных процессов (ливни, ураганы, засухи, создаваемые технологическими средствами) используется им в качестве оружия в современной «гибридной войне». Вместе с тем, познание законов функционирования изменяющейся биосферы, о необходимости которого Вернадский писал почти 100 лет назад, еще далеко от своего завершения.

В-девятых, вследствие неустойчивости рассматриваемой нами системы в мире сегодня нет абсолютно безопасных мест, есть только более или менее безопасные, и эти их состояния постоянно изменяются, часто непредсказуемым образом. Отсюда возникает проблема адаптации человека к этому неустойчивому, динамичному и плохо прогнозируемому миру.

В-десятых, серьезно изменяется структурно-функциональная организация первичной социобиотехнической системы индивида, то есть его микромира. Или, говоря словами Э. Гидденса, «кокона основополагающего доверия». С одной стороны, эти микроструктуры стали более закрытыми посредством разных технических средств. С другой стороны, их функциональные связи становятся все более мобильными, переменчивыми. В психологии есть понятие баланса «включения--обособления». Сегодня он серьезно изменяется. Нет более четкого разделения на рабочее и свободное время индивида. Индивид постоянно «включен» в деловые и иные сети (мобильник не выключается) и одновременно он стремится себя обезопасить, изолировать от избыточной информации. В какой-то степени сталинские времена возвращаются, когда любой член общества мог быть «вызван наверх» с неопределенными последствиями.

В-одиннадцатых, изменились суть и структура процесса социализации. Раньше первичная социализация осуществлялась постепенно, по ступеням (семья, детский сад, школа, вуз, работа). Сегодня 3-4 летний ребенок способен самостоятельно включиться в глобальный мир непосредственно, минуя названные ступени социализации и, главное без посредников. А школа - это скорее среда обучения жестким «правилам жизни», нежели инструмент воспитания и обучения. Воспитатели, перегруженные формальной отчетностью (правилами кодификации, по М.Буравому), критически отстают от тех, кого они должны учить жизни. Кроме того, и учителя, и ученики находятся в ситуации двойной неопределенности. С одной стороны, они ищут связи, которые обеспечили бы им максимальную информированность при минимальном риске (принцип «мини-макса»). С другой стороны, общество (через СМИ) предлагает всем возрастным категориям и социальным стратам населения готовые рецепты этих средств даже целых жизненных стратегий, но безо всяких гарантий. Типичная присказка рекламы: это мы вам рекомендуем, но имеются противопоказания, посоветуйтесь с врачом. Хотим мы этого или нет, для массы подростков и молодежи СМИ - главный учитель и воспитатель.

В-двенадцатых, как и любой другой способ общественного производства, информационное производство производит свой вид отходов: информационный шум. Этот шум может быть двух родов: как побочный продукт этого производства и как специально сконструированный шум, то есть дезинформация. Социобиотехническая система все более подвержена воздействию информационного шума. И дело не только в избытке производимой информации. В конкурентном мире инсайдерская информация является наиболее ценной, потому что она более достоверна. Раньше такую информацию добывали спецслужбы, сегодня же добычей инсайдерской информации занимаются все: от отдельных лиц и до глобальных социальных сообществ. И это - не конспирология, а реальность.

Весь комплекс проблем, связанных с нелинейной динамикой современной глобальной социобиотехнической системы, требует новых международных принципов и инструментов систематического мониторинга этой динамики. Это необходимо, в частности, потому, что в современных условиях изменяется смысл самого понятия «богатство». Оно сегодня состоит не только в росте материального благосостояния или в интеллектуальном развитии, но оно включает также такие понятия, как уровень безопасности и вероятность сохранения человечества как такового. Поэтому я рассматриваю экосоциологию не как еще одну социологическую дисциплину «среднего уровня», но как перспективу все более тесного взаимодействия гуманитарных, естественных и технических наук.

Размещено на Allbest.ru