Одним из вызовов глобализации в современном западном обществе является необычайно быстрая трансформация культурно-цивилизационных приоритетов. Проблема культурно-цивилизационной специфики того или иного общества встала на рубеже ХХ и ХХI вв. чрезвычайно остро, не в последнюю очередь - благодаря вызовам глобализационных процессов. Этим обусловлена актуальность проблемы цивилизационной и культурной идентичности для современных общественных и гуманитарных наук.

Социокультурный горизонт глобализации по необходимости заставил исследователей сконцентрировать внимание на таких феноменах, как социальная идентичность (во всей ее комплексности), идеология, религия, массовая культура и т.д. Исследователи обратили внимание на данное измерение глобализационных процессов значительно позднее, чем на измерения экономическое и политическое. Однако степень его важности признается сегодня едва ли не доминирующей над другими сферами. Поэтому целью данной статьи является анализ некоторых аспектов социокультурной идентификации, связанных с ускоряющимися глобализационными процессами в современном обществе.

Тот факт, что глобализация несет с собой не только преимущества, но и угрозы, является сегодня уже общепризнанным. Однако, если в сфере экономических и политических отношений эти угрозы, или риски достаточно очевидны и, в общем, хорошо изучены, то в сфере социокультурной глобализационные вызовы исследованы недостаточно [1, с.29].

Культурно-цивилизационные "разломы", существующие в сегодняшнем мире, могут стать или ареной ожесточенных культурных столкновений, или "фронтирами" сотрудничества и культурного взаимообогащения. Конечный результат будет зависеть не только от "доброй воли" лидеров и движителей глобализации, но и от степени готовности той или иной культуры к отстаиванию своей самобытности и значимости в культурной амальгаме современного мира.

Для того чтобы общество выступало, как минимум, не пассивным реципиентом социокультурной глобализации, необходимо, чтобы в нем были осознаны и четко артикулированы собственные приоритеты и интересы в данной сфере. А для того, чтобы оно могло стать и субъектом данного измерения глобализационных процессов, необходимо, чтобы собственные символические комплексы были хорошо структурированы, в полной мере институализированы и были, в известном смысле, достаточно агрессивны. Это, в свою очередь, непосредственно связано с качеством происходящих в данном обществе процессов социальной идентификации. Одним из элементов такого процесса является необходимость отказа от традиционных ценностей, приоритетов, правил и норм социального поведения и замена их вновь сформировавшимися.

Особенно актуальной и болезненной является проблема идентификации, поиска своей социальной идентичности личностью или целыми группами индивидов в условиях насильственно ускоренной модернизации, ставшей уже традицией в западном мире. В связи с этим мы предполагаем рассмотреть проблему дихотомии традиционного - современного с точки зрения осуществления глобализационных процессов и диалектики "присутствия-отсутствия" как в бытии современного общества, так и в концепциях современной социологии.

Проблема идентификации индивида в современном обществе, прежде всего западном, сталкивается в связи с вышесказанным с новыми для человечества проблемами. Ранее идентификация человека с определенной группой (стратой и т.д.) опиралась, в частности, на принятие базовых принципов, разделяемых этой группой. Это, в свою очередь, предполагало отсутствие (либо неприятие группой и индивидом) противоположных, несовместимых с наличными принципов. Сейчас зачастую наличие определенного набора принципов (одной из составляющих дихотомии) отнюдь не гарантирует и даже не всегда предполагает отсутствие ее противоположности. Это можно считать одной из характерных черт современной политики и экономики. На разных уровнях мы встречаем и проявления древнейшего бюрократизма, и современную IT-оперативность, и проявления тоталитаризма в управлении финансовыми потоками, и значительную толерантность и открытость.

Одним из важных и весьма существенных аспектов, влияющих на социальную глобализацию, является соотношение в каждом конкретном обществе элементов, составляющих дихотомию "традиционное-современное". Это соотношение может указать исследователю ближайшую культурно-цивилизационную перспективу данного общества.

Согласно В.Г. Федотовой, традиционные общества отличаются от современных рядом таких особенностей, как: зависимость в организации социальной жизни от религиозных или мифологических представлений; цикличность развития; коллективистский характер общества и отсутствие выделенной персональности; авторитарный характер власти; предэкономический, прединдустриальный характер; отсутствие массового образования; преобладание локального над универсальным. Современное общество включает в себя, прежде всего: преобладание инноваций над традицией; светский характер социальной жизни; поступательное (нециклическое) развитие; формирование демократии; выделенную персональность, преимущественную ориентацию на инструментальные ценности; индустриальный характер; массовое образование; приобретенный статус; активный деятельный психологический склад; предпочтение мировоззренческому знанию точных наук и технологий (техногенная цивилизация); преобладание универсального над локальным [2, с.3 - 4].

Каждая реальная культура-цивилизация так или иначе включает в себя черты как традиционности, так и современности, различие заключается лишь в "удельном весе" данных феноменов и используемых обществом механизмах их интеграции. В связи с этим заслуживает внимания замечание Ю.М. Лотмана о том, что, как минимум, бинарной является любая структура, - а "на всех уровнях мыслящего механизма - от двуполушарной структуры человеческого мозга до культуры на любом уровне ее организации - мы можем обнаружить биполярность как минимальную структуру семиотической организации" [3, с.170]. Для того чтобы система успешно функционировала, языки этих семиотических комплексов должны быть "взаимопереводимы", доказывает Лотман… "… Мыслящая структура, - говорит Лотман, - должна образовывать личность, то есть интегрировать противоположные семиотические структуры в единое целое Противоположные тенденции должны сниматься в некотором едином структурном целом" [3, с.171]. Тем самым любое общество, любая культура предполагают хотя бы элементарную степень гетерогенности - в этом, по мнению ряда исследователей, заключается суть социальных систем. И это же создает постоянные и существенные проблемы для успешного протекания процесса идентификации.

Современные исследователи пришли к мнению, что глобализацию следует рассматривать как "многомерный процесс, который, как все значительные социальные процессы, осуществляется во множестве сфер существования одновременно. Глобализация может рассматриваться как бесконечный синтез нескольких дисциплинарных подходов" [1, с.31].

В процессе анализа многомерности и многовекторности глобализации внимание исследователей привлек еще один малоизученный аспект проблемы. Какая бы парадигма ни была избрана в качестве основной при анализе глобализационных процессов, необходимо учитывать не просто максимально возможное количество соответствующих факторов в контексте каждой конкретной парадигмы, но и принимать во внимание дихотомию как сущего, так и вероятного, или, другими словами, как данного нам в непосредственных ощущениях, так и "отсутствующего", коль скоро оно оказывает воздействие на это сущее. К примеру, с точки зрения классической (упомянутой выше) дихотомии традиционно-современное можем ли мы с уверенностью утверждать, что отсутствующая (еще) современность не оказывает никакого влияния на присутствующую традиционность, как в сегодняшнем арабском мире? Или наоборот - действительно ли отсутствующая (уже) традиционность (как в сегодняшнем западном обществе) не оказывает никакого влияния на присутствующую современность? При такого рода анализе необходимо делать соответствующие логические акценты и ударения. Например, для современного Запада большее значение, вероятно, имеет "отсутствие традиционности", нежели присутствие современности. И, наоборот, - для современного арабо-мусульманского мира. Для китайско-конфуцианского культурного ареала имеет значение "присутствие и традиционности, и современности". В любом случае имеет значение то, что несуществующее (причем неважно - "уже" или "еще" несуществующее) влияет на существующее.

В современной науке разработан специальный методологический подход, направленный на изучение "эффекта отсутствия" в социально-философской интерпретации. Этот подход получил название принципа абсентеистской рациональности (от англ. absent - отсутствующий). "Эффект отсутствия" имеет место там и тогда, где и когда отсутствующая сущность (субстанция) продолжает оказывать свое воздействие на присутствующие сущности (субстанции) [1, с.32]. Таким образом, абсентеистская рациональность - это методологический принцип, основанный на эвристической равноправности и аналитической ценности, наряду с фактом присутствия чего-либо, и факта его отсутствия, как феномена, так и ноумена. Определяющей является оппозиция: "действительное наличие чего-либо/действительное отсутствие чего-либо", причем - осознанные и рефлексивно переживаемые наличие и отсутствие.

Теоретическим истоком абсентеистской рациональности современные исследователи считают критический рационализм, в особенности - фаллибилистско-плюралистический критицизм немецкого мыслителя Хельмута Шпиннера. К логическим аналогам относят понятие неразделимости прошлого и будущего в настоящем, сформулированное св. Августином, и его представление о времени как корреляте помнящей, созерцающей и ожидающей души (ситуация "уже" и "еще" отсутствия), так называемое "темпоральное единство". Развитием этих идей в современной науке стала интеракционистская интерпретация августинианской темпоральности, данная Дж.Г. Мидом, согласно которой "имеет место влияние последующего действия на предыдущее. Последующий процесс, который только должен осуществиться, уже начат и воздействует на процесс предшествующий, который должен быть завершен. То, что мы собираемся сделать, "отыгрывает" (playing back) на то, что мы делаем в настоящий момент" [цит. по 1, с.34]. Сюда же можно отнести такие концепции, как принцип дополнительности Н. Бора, известная социологическая "теорема Томаса", согласно которой реальностью обладают все ситуации, эффект которых очевиден в социальных отношениях; понятие "странного аттрактора" в синергетике и теории комплексных динамических систем, в том числе и применение нелинейной парадигмы хаоса в экономической теории. Таким образом, логическими аналогами абсентеистской рациональности являются все концепции, акцентирующие внимание на необходимости в исследовании учитывать сущности, не данные нам в непосредственном наблюдении. Следует отметить, что абсентеистская рациональность является рациональностью субстанциального вида, который уделяет особое внимание ценностной составляющей, будь то этические, политические, утилитарные, эгалитаристские, когнитивные или другие ценности. По сути, и учет культурных факторов в качестве детерминаций экономической, политической или иной социальной активности, и квантовая физика с ее "допущением существования" квантов, являются примерами научной рациональности абсентеистского типа. Этой же рациональности обязаны своим существованием фактически и все открытия расчетной астрономии, совершенные на основании анализа эффекта отсутствия.

В тезаурусе социальной науки примерами "абсентеистского" подхода к анализу общества можно считать все категории, рассматриваемые в постоянной референции к своим "активно отсутствующим" антитезам. Например, базовое понятие "социальной аномии" подразумевает отсутствие регулирующих норм; понятие "депривации" подразумевает антитезу социального благополучия; "брутальность общественных отношений" - отсутствие их "гуманистического" содержания; наличие "институциональных ловушек" (в виде коррупции, бартера, сырьевой экономики) предполагает отсутствие нормальных социальных отношений (экономических, политических и др.). Если вернуться к дихотомии традиционности и современности, примечательным с точки зрения абсентеистской рациональности выглядит замечание В.А. Ядова о том, что утрата сущностных свойств общинной "традиционности" и переход к обществу современного типа ныне не представляется безусловным благом для человечества. Утрата сущностных свойств общинного устройства (человечность непосредственных взаимосвязей, вера в идеалы, "локальность") воспринимается ныне в западных обществах как потеря неких непременных черт социальности. Этим объясняются такие тенденции, как развитие в европейских странах многообразных форм самоорганизации на уровне соседства, сохранение и даже возрождение религиозных конфессий, фундаменталистских течений, формирование "сетевых структур" в бизнесе, науке и культуре, в Интернет-коммуникациях. Постмодернистская философия - прямая реакция на изменения подобного рода.

По мнению ряда исследователей, специфика культурно-цивилизационная ситуации в ряде государств Восточной Европы, в том числе и в Украине, отличается внешним характером традиции и современности, объединенных по принципу "абсурдной дополнительности", и эффектом отсутствия метанарратива, который бы интегрировал традицию и современность в новое структурное единство, создав тем самым и адекватное "внутреннее" содержание данных феноменов.

Можно сделать вывод, что социокультурные вызовы со стороны глобализационных процессов ставят перед исследователями не только задачу изучения воздействия этих вызовов на перспективы развития государства, но и насущную проблему разработки практических национальных стратегий, позволяющих успешно осуществить достойную интеграцию Украины в мировой глобальный цивилизационный процесс.

глобализация культурная цивилизационная идентичность

Перечень ссылок