Социокультурная идентичность в функционировании интеллигенции как субъекта гражданского общества

Размещено на http://www.allbest.ru/

№58-5, 23.01.2017

Социологические науки

Социокультурная идентичность в функционировании интеллигенции как субъекта гражданского общества

Иванов Владимир Константинович, кандидат наук, доцент, доцент

Государственный университет управления

Интеллигенция - это часть гражданского общества современной России, ключевая роль которой состоит в развитии духовной сферы гражданского общества. В функционировании гражданского общества современной России она выполняет ряд функций, к числу которых относятся: культуротворческая (производство и сохранение культурных ценностей), идеократическая (производство и трансляция политических идей), социализирующая, просвещенческая функция (функция интеллектуализации общества), а также функция формирования политической культуры участия. Однако к современной интеллигенции не применимы такие характеристики, которые определяли ее функции в гражданском обществе конца XIX-начала ХХ века (ни нравственный аскетизм, ни радикальная оппозиционность по отношению к власти, ни претензия на выражение позиций всего гражданского общества).

Похожие материалы

Результаты опроса пациентов женщин молодого возраста с гастритом и дуоденитом в ОАО «Медицина»

Современное состояние туристического бизнеса (по материалам социологического исследования в Алтайском крае)

О дискриминации женщин по половому признаку в России и США

Основные подходы к определению корпоративной культуры

Оценка общественного отношения к выборам в государственную думу РФ

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ, КУЛЬТУРА, ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

интеллигенция духовный гражданский просвещенческий

В настоящее время в российском обществе актуализируется потребность в активной и сознательной интеллигентской позиции (в классическом понимании этого слова), в том, чтобы каждый ее представитель был носителем активной личностной позиции, особенно, в возвращении целостности идентичности, представлений о мире и себе, которая была нарушена у многих групп людей, в том числе, у интеллигенции в последние годы. Сегодня общество «запрашивает» у представителей интеллигенции активности и целостности мировоззрения, которые воспринимаются им как условия поступательного развития общества и научного прогресса. Поэтому важным становится вопрос об идентичности, ценностных ориентациях, мотивационных установках интеллигенции [13].

На протяжении многих десятилетий в качестве самых стойких характеристик русской интеллигенции выступают культурные идентичности. «Внутри интеллигенции большая дифференциация по роду, характеру, массовости деятельности. А уж если взять такую ее часть, как гуманитарная, то дифференциация будет еще более основательна. По характеру труда, по социальной роли и отношениям с непосредственным окружением учитель и научный работник, журналист и писатель, актер и деятель массовой культуры различаются гораздо больше, чем представители инженерно-технической интеллигенции. И эти различия сильнее отражаются в их сознании, чем принадлежность к многочисленному слою людей сложного умственного труда» [1]. Однако главное, что обеспечивает внутреннюю идентичность - то обстоятельство, что интеллигенция, прежде всего гуманитарная, - созидатель и хранитель высших духовных ценностей общества.

Социокультурная идентичность интеллигенции, выстроенная из таких «эфемерных» и внерациональных элементов, как ценности, эмоциональные переживания, смыслы и символы, жизненные ориентации, ментальные стереотипы и прочее - в горниле экономических реформ оказался достаточно тугоплавким материалом, способным упорно сопротивляться попыткам внедрения новых механизмов распределенного неравенства в обществе [16].

Именно поэтому при нарастающем снижении объективных статусных позиций интеллигенции, которое, по идее, должно сопровождаться соответствующими субъективно-рефлексивными процессами, разрушением групповых солидарностей, отказом от так называемой «исторической миссии» интеллигенции, ее представители, тем не менее, продолжают претендовать на то, чтобы быть экспертом принимаемых общенациональных решений, служить источником, социальным носителем и транслятором эталонных ценностных ориентиров, социальных норм и стандартов, вырабатывать нормативные стилевые характеристики гражданской жизни и прочее.

При этом, когда мы говорим о «внутреннем ядре идентичности» интеллигенции, мы ведем речь именно о культурной, а не национальной идентичности, так как среди российских интеллигентов были люди разных национальностей. Общим для них всегда являлась идентификация себя с русской культурой, с тем социальным кругом, который и получил название «интеллигенция». Причем, как и любая культура, имеющая значительные открытия и крупных ученых (а это в полной мере относится к отечественной интеллигенции), российская культура несет на себе отпечаток мировой науки, культуры, прежде всего, европейской. Однако тот вклад в развитие общечеловеческой культуры, который связан с именами нашей интеллигенции, определяется не только их чуткостью к мировым проблемам, не только тем, что ими решались вопросы, которые волновали все человечество. Сама возможность внести что-то новое в науку была связана и с тем влиянием общественных, политических, психологических особенностей, которые и придавали российской интеллигенции ее своеобразие.

Социально-политическая и экономическая ситуация в XVIII веке привела к появлению интеллигенции, направленность общества на реформы - к особому интеллигентскому «целеобразованию», к оформлению ролевой структуры этой группы, определившей частично и содержание ее социально-политической идентичности. Особенности положения этой группы в общественной структуре российского общества, сложности во взаимоотношениях с другими большими группами (аристократией, чиновничеством, крестьянами) привели к обособлению, акцентуации оппозиционности и доминировании нравственных, духовных, а не материальных ценностей.

Эти черты, а также профессиональная, познавательная мотивация, составили в свою очередь, содержание уже личностной идентичности интеллигентов, которая стала ведущей при идентификации людей, стремящихся попасть в эту группу. При этом большинство параметров именно личностной идентичности оказались наиболее устойчивыми, став чертами социальной идентичности этой группы людей. Именно эти качества, характеризуемые в дальнейшем как «интеллигентность» соединили содержание обеих частей структуры идентичности и определили в новых социальных условиях - и в начале ХХ века, и в советское и постсоветское время, критерии, по которым происходит идентификация этой группы.

Таким образом, интеллигенты определяются исключительно по культурной самоидентификации и их характерные черты могут рассматриваться по аналогии с религиозными меньшинствами. Подобие видится, прежде всего, в особенностях узнавания «своих» (неконтактная общность) и стремлении к нормативному поведению, активном сопротивлении в отношении чуждых культурных образцов. В большой социальной группе -- классе, социальном слое -- тоже нет непосредственного контакта, но она выделяется своим местом в социальной структуре общества по объективных функциональным характеристикам. В неконтактной группе есть лишь одно интегрирующее ее основание - некая общая ценностная позиция, возможно и общая картина мира.

Какую роль может выполнять современная российская интеллигенция в гражданском обществе, исходя из того, что ее групповая идентичность имеет культурное содержание?

Развивая идеи, основывающиеся на концепции общественного капитала Пьера Бурдье [2], мы можем построить свои рассуждения в следующем направлении.

Капитал - это накопленный труд, который дает агентам и группам агентов возможность присваивать общественную энергию. Капитал имеет три формы: экономическая, культурная и общественная. Культурный капитал накапливается посредством работы агента над собой. Он улучшает этого агента с точки зрения некой общественно установленной ценности. Поэтому культурный капитал является воплощенным. Общественный капитал включает общественные связи, взаимный обмен и взаимную помощь. Благодаря этому капиталу индивид может приобрести определенный статус, формально или неформально признанный. Статус позволяет перераспределять и использовать ресурсы. Формы капитала и их смешение представляет основу характерной для определенного общества структуры общественных отношений, то есть того фундамента, на котором построены институты.

С этих позиций социокультурная идентичность интеллигенции - это ее общественный и культурный капитал. Данная концепция дает возможность проанализировать ключевые функции интеллигенции в гражданском обществе.

Во-первых, интеллигенция является носителем культуротворческой и социализирующей функции.

Нормы и ценности, носителем и транслятором которых является интеллигенция, самоценны в политическом отношении. Именно традиции, нормы и ценности определяют во многом духовный мир личности, её ориентацию (в том числе в политической системе), её политическую культуру. Кроме того, трудно подвергнуть сомнению тот факт, что всякое регулирование поведения людей обязательно предполагает наличие системы ценностей выражающих представление общества (социальной группы, класса) об общественно полезном поведении людей. Ж. Пиаже справедливо отмечал, что средства, которыми располагает общество (в данном случае интеллигенция), социализируя своих членов, сводятся к нормам, знаниям и ценностям [3].

Нормы и ценности являются результатом культурного творчества интеллигенции и вместе с тем способом организации культурной деятельности всего общества. Культура порождает нормы и развивается далее в определенных нормативных границах, пока в процессе человеческой деятельности, новых связей и отношений не сформируются новые нормы и ценности, отвечающие достигнутому уровню потребностей и интересов общества.

Роль интеллигенции в формировании и трансляции политических ценностей общества отличает следующее. Деятельность представителя интеллигенции, связанная, например, с образованием, культурным просвещением, искусством, как правило, отражает его отношение к определенным явлениям жизни. Культурная деятельность по своему содержанию шире, нежели политическая. Идеи и отношения интеллигента не настолько точны, как соответствующие политические идеи, но всё-таки несут в себе конкретное содержание. Поэтому ценности, которые формируются интеллигенцией, относятся как к разряду самых общих (благо, прогресс, добро), так и к разряду более конкретных, к которым относятся и социально-политические ценности.

Таким образом, интеллигенция является посредником, с помощью которого происходит интериоризация ценностей всем обществом.

При участии интеллигенции объективно значимые ценности становятся значимыми для индивидов, приобретают личностный смысл, превращаются в личный интерес человека. Как правило, ценности, транслируемые интеллигенцией, опережают и детерминируют трансформацию политической культуры и политической системы российского общества. Можно проследить, как либеральные ценности, проповедуемые народниками, предвосхитили либеральную реформу 1861 года, социалистические ценности - революции 1905 и 1917 годов, вновь либеральные - политические трансформации 90-х годов ХХ века.

Интеллигенция, которая в период политического «застоя» была связана с третьей волной эмиграции и внутренним диссидентством, способствовала интериоризации таких норм и ценностей, как личная и политическая свобода, свобода слова и вероисповедания. Они стали политическими ценностями общества лишь в постперестроечный период.

Таким образом, трансформация общества сопровождается пересмотром норм и ценностей. При этом функция обеспечения непрерывности общественного, а значит и политического процесса осуществляется интеллигенцией с помощью трансляции традиций. Г.П. Федотов пишет: «...как ни резки бывают исторические разрывы революционных эпох, они не в силах уничтожить непрерывности. Сперва подпочвенная, болезненно сжатая, но древняя традиция выходит наружу, сказываясь не столько в реставрациях, сколько в самом модернистском стиле воздвигаемого здания [4]».

Следует особенно подчеркнуть, что транслируемые интеллигенцией традиции могут и должны служить своего рода связующим звеном, посредником между личностями и личностными решениями и институтами в российской политической системе [5]. С помощью интеллигенции может происходить передача политических традиций. Более того, благодаря существованию непреходящего «ядра» культуры интеллигенция может выполнять функцию «аккумулятора»: зафиксированная в ее сознании традиция может быть невостребованной в определенной политической ситуации, но при смене политического климата традиция вновь актуализируется. При этом деятельность по освоению и распространению традиции становится элементом политической миссии интеллигенции.

Таким образом, культурная идентичность интеллигенции позволяет ей выполнять культуротворческую функцию.

Интеллигент доказывает обществу, что кроме таких ценностей, как карьера и власть в системах государственных иерархий, существует множество ценностей, которыми богата жизнь. Оно дает индивиду возможность вести хотя и частное, но вполне полноценное цивилизованное, культурное существование, наполненное смыслом и радостями жизни.

Интеллигенция, создавая социокультурное пространство творческой свободы, необходимое для духовного развития индивидов, позволяет индивидам и народам активно наращивать созидательный потенциал.

В отличие от государства, которое само не творит, а лишь обеспечивает народ необходимыми для этого материальными и организационными условиями, интеллигенция выступает как истинный творец культуры. Ее усилиями формируется духовная атмосфера творчества, в которой могут успешно осуществляться процессы социализации, воспитания, образования новых поколений. Она предлагает множество цивилизованных, культурных форм, посредством которых личность могла бы утверждать свою значимость. Художники, философы, поэты формируются, вырастают не в коридорах государственных властных институтов, а в материнском лоне гражданского общества. Официозные структуры государственной машины не источают тепла и душевности, в которых нуждается творческая личность.

Ф. Ницше не случайно называл государство «холодным чудовищем». Гражданское общество в этом отношении антипод государства, ибо создает животворную среду, необходимую для духовного самоопределения и продуктивной самореализации творческой личности. Вместе с тем гражданское общество не настраивает личность против государства, а стремится формировать ее правовую культуру, развивать правосознание как инструмент, необходимый для успешной социальной адаптации и ориентации. Помогая гражданину осознавать свою значимость, развивая его нравственное и естественно-правовое сознание, интеллигенция в структурах и отношениях гражданского общества культивирует психологию самоценного субъекта, исполненного сознанием собственного достоинства.

В заключение рассуждений об этой роли интеллигенции очень важно отметить следующее. Нормы, традиции и ценности государства и те, что интеллигенция предлагает обществу, зачастую могут не совпадать. Нормы, ценности и традиции государства зафиксированы в конституции, законах, указах и т.д., а нормы, традиции и ценности общества часто носят «неписаный» характер, поэтому именно в их фиксации и передаче интеллигенция играет особую роль.

Во-вторых, интеллигенция продолжает оставаться носителем идеократической функции.

Задавая себе вопрос: в какой политический феномен, товар, интеллигенция может «переплавить» нормы и ценности, носителем которых она является, мы обнаруживаем ответ, который нам предлагает история развития отечественной интеллигенции. Этим «товаром» в различные периоды отечественной политической истории становились различные идеологические доктрины.

Политическая идеология играет ведущую роль в формировании у людей осознанного (научного) отношения к политическим интересам и потребностям. Политическая идеология возвышается над строем чувств и верований людей, образов и мыслей, прозрений и заблуждений, рождаемых повседневной житейской практикой, именно потому, что она призвана осознать, выразить интересы и положение гражданского общества в обобщённой форме.

Политическая идеология - основная сфера политического сознания, отражающая экономическое положение классов, социальных слоев и групп в виде системы учений, идей, принципов, выражающая их коренные политические интересы по поводу власти, её завоевания и защиты и служащая идейной основой формирования и регулирования идеологических отношений.

Политическое сознание общества, представленное в идеологии, выступает как система взглядов, теоретически осознанных программных целей и стратегических задач, выражения его интересов. Политическая идеология - это, прежде всего, теоретическая интерпретация всей системы общественных отношений с определённых позиций. Проблема приобщения личности к идеологии, соответствующей политической системе, в которой она призвана функционировать, развития её политического сознания, часто решалась при активном участии интеллигенции.

Показательным является то обстоятельство, что советская интеллигенция играла ведущую роль в процессах формирования и трансляции советской идеологии. Рассмотрим подробнее идеократическую роль советской интеллигенции.

В советский период субъектом идеократии выступала, прежде всего, Коммунистическая партия, ее Центральный Комитет, руководивший всеми идеологическими процессами. В советской политической системе и в рамках господствующих подходов к исследованию идеологии, как правило, опускалась деятельность различных групп интеллигенции. А они играли важнейшую роль в создании (производстве), обосновании идеологических конструктов, формировании государственной идеологии как системы теоретически обоснованных взглядов, в трансляции необходимых государству идей и ценностей, укрепляющих властный режим. Лидеры коммунистической партии выделяли целевую аудиторию идеологического воздействия (крестьянство, солдаты, молодежь, женщины, интеллигенция). Ведущие теоретики, то есть интеллигенты, производители идеологии, выбирали основные направления, каналы воздействия на аудиторию, создавали инструменты воздействия на сознание большинства и, что самое важное, формировали содержание сообщений. Именно благодаря деятельности советских интеллектуалов советская идеология из набора разрозненных, часто случайных идей, лозунгов превратилась в жесткую замкнутую, самодостаточную систему. Она являла собой классический пример «ограниченной» идеологии, составленной из различных, часто несопрягаемых в одной системе компонентов. В нее входили и элементы марксистской теории, и коммунистическая доктрина, и идеи интернационала, и конъюнктурные лозунги, обслуживающие текущие задачи государственной внутренней и внешней политики.

Таким образом, интеллигенция непосредственно осуществляла процесс формирования и внедрения в умы граждан системы советской идеологии. Однако вопрос о её идеократической роли остаётся не до конца исследованным. Даже в советской науке этот вопрос оставался открытым. После революционного переворота 1917 года интеллигенция стала интегративной прослойкой, претендующей на обеспечение взаимосвязи и взаимопонимания между народом и властью, между различными слоями и социальными группами, между столицей и периферией. Единство идеологии должно было обеспечить и единство общества. Вопрос стоял особенно остро в первые послереволюционные годы, когда лишь часть общества выражала готовность принять коммунистическую идеологию в виде полуфабриката из лозунгов революционного периода. Советская бюрократия, выдавая революционную идеологию за общенародную, выдавала желаемое за действительное и нуждалась в том, чтобы реальность была «подстроена» под формируемую картинку.

По данной теме существует ряд источников, в частности, мемуаристика, переписка общественных деятелей, воспоминания. Однако они несут на себе отпечаток субъективизма. Сохранились и дошли до наших дней, в первую очередь, воспоминания тех участников идеологического строительства, которые не только были вдохновителями и активистами творческих процессов, но и сами разделяли насаждаемые идеи. При этом, утверждая как априорное и безусловно верное свое понимание процессов и событий, авторы этих текстов часто выдавали его за позицию большинства или единственно существующую точку зрения. С начала 1920-х гг. до конца 1980-х гг. историки и обществоведы неизменно утверждали мысль о том, что совокупность мировоззренческих позиций, объединенных в советскую идеологию, полностью совпадала с направлением и образом мышления советского народа.

Образом мыслей партийных низов ученые также не интересовались. Позиция, что партийные работники «на местах» безоговорочно разделяли и поддерживали мировоззрение и политику партийной элиты, с точки зрения советских ученых, носила характер аксиомы и не требовала доказательств. На всех этапах советской истории именно такое «желаемое» преподносилось как действительное. В этом отношении научная рефлексия служила не для объективного отражения социального развития, а для создания и трансляции идеальной картины развития советского общества и государства.

Руководители советского и партийного аппарата также предпочитали безоговорочно верить в предъявляемую обществу модель, закрывая глаза на реальное положение в экономике, культуре, науке. Часто доверчивость партийного руководства «списывалась» на социальную наивность, отсутствие у руководящих кадров должного уровня образования и достаточного опыта взаимодействия с «низами». Соответственно недооценивались, а подчас скрывались последствия ошибок, просчётов в руководстве, ставших результатом неверных оценок и сопутствующих решений [6].

Исследование проблемы «государство-интеллигенция-идеология» предполагает анализ «внутреннего строения» образованного слоя, необходимость увидеть в её составе различные слои, группы, отстаивавшие различные идеологические позиции и по-разному влиявшие на общественно-политические процессы.

Для продолжения наших рассуждений примем за основу тезис, что творчество интеллигентов в области науки, культуры, политики, образования оказывает весьма существенное влияние на становление и развитие общественного сознания. Однако сознание различных слоев общества, поколений, сословий, то есть различных целевых аудиторий, подпадает под влияние различных групп интеллигенции, участвующих в идеологическом творчестве. Разные группы интеллигенции прибегали к различным средствам воздействия на свою целевую аудиторию - от политических выступлений до «окон Роста», песенного творчества, даже анекдотов - в зависимости от того, к каким средствам восприимчива определённая часть массовой аудитории.

Таким образом, интеллигенцию, участвовавшую в формировании и трансляции советской идеологии, можно разделить на несколько групп, в зависимости от направлений и инструментов их влияния на сферу общественного сознания.

Первым этапом анализа для нас будет деление околоидеократической интеллигенции на два основных лагеря. Первый из них составляли марксисты и приверженцы марксизма как базиса государственной идеологии. Второй - оппозиционный первому - лагерь объединял антимарксистов, не разделявших положения марксистской доктрины, не принимавших послереволюционных перемен и пытавшихся выступать против идеологической политики, проводившейся партией и государством. Каждый из этих двух лагерей составляли отдельные подгруппы. Причём каждой из них был свойственен различный набор признаков, что затрудняет их классификацию по одному или даже нескольким основаниям: политическим позициям, профессиональной принадлежности, степени инкорпорированности во властные структуры, социальным устремлениям и т.д.

Однако в числе марксистской интеллигенции выделяется несколько групп, отличающихся той ролью, которую они играли в создании и трансляции идеологической доктрины советского государства в 20-30-е гг. Состав этих групп претерпел существенные изменения в предвоенные и послевоенные годы. Потенциал их идеологического влияния на массы, средства и методы идеологического воздействия также менялись в соответствии с политической конъюнктурой и под воздействием других факторов. Поэтому приводимая классификация наиболее инструментальна для анализа интеллигенции 20-30-х годов ХХ века.

Первую группу составляют теоретики и идеологи, причём в рамках данной темы их необходимо разделять. Именно они на основе марксистской теории еще до 1917 года сформулировали основные постулаты той системы идей, которая позднее легла в основу советской идеологической доктрины. С самого начала система идей была открыта, аморфна, внутренне противоречива. От некоторых «мешающих» и выбивающихся из системы идей идеологи следующего поколения избавились (военный коммунизм), другие идеи подвергались ревизии, обработке и сохранялись. Именно первые теоретики и идеологи заложили идейный, философский базис советской идеологии, который затем наращивался и достраивался другими идеями и конструктами, в соответствии с потребностями политической систуации.

Этой группе по праву принадлежит авторство основных доктринальных текстов, на которые было ориентировано дальнейшее идеологическое строительство. К числу теоретиков-идеологов следует отнести, прежде всего, В.И. Ленина, чьи статьи, тексты выступлений («Пролетарская революция и ренегат Каутский», «О значении воинствующего материализма» и другие) легли в основу идеологии советского государства. Л.Д. Троцкий также внес огромный вклад в фундамент будущего идеологического строительств. Его работы и выступления всегда были яркими, запоминающимися, содержали интересные наблюдения и нетривиальные выводы. Н.И. Бухарина также следует отнести к числу теоретиков советской идеологии. Следует также упомянуть А.В. Луначарского, разрабатывавшего идеологию культуры, искусства и вопросы их влияния на общественное сознание. Е.А. Преображенского называют идеологом репрессий, направленных на уничтожение старорежимной антисоветской интеллигенции, необходимость которых он обосновывал активностью и непримиримостью интеллигенции в противостоянии распространению новой идеологии [6].

Вторую группу интеллигенции, принимавшую участие в идеологическом строительстве, объединяла организационная активность в создании и продвижении идеологии. К ней следует отнести руководителей и членов Политпросвета, Агитпропа, а также директоров и преподавателей учебных заведений, созданных для развития и обслуживания новой идеологии (Института красной профессуры, партшкол, Социалистической академии и других). К ним также относятся авторы и работники издательств новой советской прессы, члены наиболее активных общественных организаций. Наиболее известными интеллигентами, входящими в эту группу, можно считать А.С. Бубнова, Д.Б. Рязанова, М.Н. Покровского, Н.Н. Батурина и других. Среди них много представителей общественных наук: философов, историков, обществоведов.

Они выполняли самые разные роли и функции: от «выковывания» идеологических кадров на студенческой скамье до написания пламенных речей, статей и научных работ в защиту новой идеологии. Их часто привлекали к организации массовых акций, празднований торжественных годовщин, мифологические конструкты вокруг которых в ранние советские годы стали эксплуатироваться в пропаганде советской идеологии.

К третьей группе следует отнести настоящих интеллектуалов в полном смысле этого слова. Ученые-специалисты в области истории, философии, права, социологии сформировали настоящую научную базу для весьма шаткой и популистской советской идеологии. Именно этой группе ученых принадлежит авторство теорий социалистического транзита, коммунистического строительства, электрификации, индустриализации, коллективизации [6]. В число членой этой группы можно отнести Н.М. Лукина, Ф.А. Ротштейна, Г.М. Кржижановского, В.П. Милютина, Д.А. Деборина и других. Этой же группе интеллигенции, которая постоянно увеличивалась, принадлежала главная роль в распространении идей марксизма, в обосновании необходимости и целесообразности избранного страной социалистического пути развития, в создании концепции социалистической культуры, социалистического образа жизни.

Начавшиеся с середины 1980-х гг. изменения в обществе и науке проявились сначала в робких, а затем более смелых попытках радикального пересмотра ряда вопросов (например, сталинизма), в отказе от устаревших и не оправдавшихся подходов в исследовании вопросов идеологии, культуры, науки [20]. Центральной стала проблема, сформулированная не учеными, а политиками, идеологами нового режима, которая обозначилась в виде требования деидеологизации общества. Но этого не произошло: на смену одному идеологическому режиму пришёл другой, утверждающий свое господство в идеологии и политике такими же средствами, как и предшествующая элита в России и во всем мире.

В настоящее время российское общество, оказавшись в состоянии идеологического кризиса, обращается именно к интеллигенции с запросом на новые доктринальные концепты, которые должны стать источником социально-политического оптимизма для всего общества. Ориентация на «новую идеологию» должна освещать путь в будущее. От интеллигенции ждут, что она выполнит свою историческую миссию - сопряжение социально-политической утопии с российской социально-политической реальностью, определив и выдвинув идеалы, посредством ориентации на которые народ - гражданское общество («почва») должен осуществлять скачок в направлении от второго к первому.

Однако сегодня проблема состоит как раз в том, что интеллигенцией исчерпан запас идей, которые могли бы рассматриваться как перспективные основания возведения идеологического конструкта - новой политической религии. «Идеология - проклятие общественной жизни, ибо она преобразует политику в отрасль теологии, принося людей в жертву на алтарь догмы» [7]. Дело в том, что политическую идеологию многие исследователи точно сравнивают с особым типом верования - убеждения и вера в социально-политический идеал составляют её основу. Однако О. Лемберг так же справедливо указывает на то, что люди испытывают неутолимую потребность в спасительной вере. Сила идеологии, по его мнению, в том, что идеи творят историю, сдвигают горы. Субъекты политических отношений не могут обходиться без ориентиров в повседневной жизни, которыми являются идеологии. И именно эти ориентиры «производит» интеллигенция.

Идеал - важный компонент политической культуры личности, играющий значительную роль в её формировании и развитии. Идеал - динамичное понятие (образ или представление), формируемое на основе отображения существующей действительности, но никогда не совпадающее с её сегодняшним состоянием. Каждая эпоха выдвигает свои общественные и политические идеалы. Основной механизм, с помощью которого интеллигенция влияет на формирование политической идеологии, состоит в создании идеала. Заметим, что интеллигенция не является творцом, носителем и транслятором ограниченного политического идеала. Идеал, формируемый интеллигенцией, условно можно назвать общекультурным. Политический идеал достаточно чётко выделяется из общекультурного в силу своей особенности, но важно то, что он не противостоит, а как бы «поглощается» последним. Общекультурный идеал содержит различные компоненты (политические, нравственные, эстетические и т.д.) и характеризуется как социально обусловленная форма сознания. Его главная функция - функция стимула, социального импульса, целеполагания.

Как правило, в общекультурном идеале, формируемом интеллигенцией, достаточно явственно выделяется именно политический компонент. Идеалы Просветителей стали частью идеологии и движущей силой Французской революции. Социалистическая утопия Чернышевского «Что делать?», создавшая не только идеал социального устройства, но и образ носителя новой идеологии, стала орудием политической борьбы революционеров социал-демократов.

Сегодня социально-политическим идеалом является создание гуманного демократического общества, построение правового государства. Однако сегодня часть гуманитарной интеллигенции - «думающего и чувствующего аппарата нации» (П.Н. Милюков), которая призвана стратегически служить эталоном нравственности и проповедовать гуманистические идеалы, «отозвана» от служения этим идеалам «рыночной» социально-экономической реальностью.

В-третьих, в условиях усложнения как мира в целом, так и проблем, встающих перед людьми, на первый план выходит задача интеллектуализации общества и формирования культуры толерантности.

Первое, на что необходимо обратить внимание, - необходимость и «неуловимость» толерантности. «Человек в любой момент своего существования находится в некотором логическом поле между конфликтом и последовательным диалогом, а толерантность можно понять как готовность, стремление личности… сдвигать свои ценности, цели, действия к полюсу продвинутого диалога. …Уровень толерантности, присущий той или иной группе людей, является результатом всего предшествующего исторического развития, накопленного нравственного потенциала» [8]. В этих отношениях сама суть толерантности как самоценности может быть «ухвачена» и донесена до общества только интеллигентом.

Это необходимо, потому что в современной России общество очень конфликтное. В течение 100 лет в России произошли две национальные катастрофы, в обоих случаях связанные как с исчезновением государственности, так и с развалом страны. На этом фоне толерантность по-русски -- это следствие конфликтности и её осмысление немыслимо без понимания ценностной сути как современных «локальных» войн, так и конфликтов на протяжении всей истории России. И эта задача, чрезвычайно важная для понимания глубинных процессов, происходящих в обществе, по силам лишь интеллигенту. Задача интеллигенции состоит также в том, чтобы найти гражданский баланс между конфликтностью и толерантностью.

Конечно, теперешнее состояние интеллигенции не соответствует той авангардной роли, которую она могла бы сыграть в социально-политических процессах XXI века. Данная группа находится в неправильной позиции, нерентабельна для всего общества.

Однако, помимо социокультурной идентичности, составляющей ключевой политический ресурс интеллигенции, она обладает еще некоторыми ресурсами, которые позволяют им оказывать влияние на гражданское общество и выполнять вышеозначенные функции.

Определенная часть интеллигенции обладает авторитетом в глазах общества и имеет (хотя и ограниченный) доступ к СМИ как трибуну для своего рода культурной проповеди (публичное представление своего оценочного отношения к культурным аспектам жизни). Именно в этом состояла миссия Ю.М. Лотмана, Д.С. Лихачева, Н.Н. Моисеева и ряда других крупных деятелей российской культуры -- носителей референтных черт интеллигенции и в этом плане воспринятых более или менее широкими слоями населения.

Трудно не согласиться, что «Во все времена существования цивилизации самой уникальной монополией была монополия на знания, на владение письменным словом. Благородный может попасть в рабство, сильный -- превратиться в увечного, богатый -- разориться, а власть имущий -- попасть в опалу. Умение читать, писать, знать и думать у человека не может отнять никто. Эти возможности можно только приобретать, умножать и углублять» [9].

В ХХ веке знания и информация отчетливо проявляют себя как важный источник и ресурс власти, причем как в политической практике, так и в социально-политической теории [22]. Сегодня, по признанию большинства политологов, власть базируется на триаде: власть, деньги, информация [23]. Причём, по мнению многих, в условиях информационной цивилизации такой источник власти, как информация, является самым универсальным и могущественным. По утверждению Э. Тоффлера, прежняя система власти разваливается и нас ждет глобальная битва за власть - её победителем окажется обладающий не силой и не деньгами, а знанием. «Мы живем в момент, когда вся структура власти, скреплявшая мир, дезинтегрируется. Совершенно новая структура обретает форму. И это происходит на всех уровнях человеческого общества. <…> Это крушение старого стиля управления ускоряется также в деловой и повседневной жизни, когда дезинтегрируются глобальные структуры власти» [10]. Другими словами, традиционные рычаги властного управления в современном обществе оказываются бессильными [14].

Если принять в качестве аксиомы исходный тезис Э. Тоффлера о том, что современная структура власти зиждется не на богатстве или грубой силе, а на интеллекте, то необходимо будет признать, что интеллект и знание в этой парадигме представляют собой и главную силу, и главное богатство любой власти и важнейший ресурс в политических отношениях. И этим ресурсом в избытке обладает интеллигенция. Можно даже утверждать, что интеллигенция концентрирует в своих руках ключевой политический ресурс - знания.

Если представить важнейшие характеристики власти - количество и качество - в виде иерархии, то выяснится, что качество власти играет в настоящее время решающую роль и когда это качество связано с интеллектом, оно обеспечивает её обладателю стратегическое преимущество. Завоевание и осуществление власти, основанное на силе и на богатстве, так или иначе, порождает большое количество рисков, что не позволяет говорить о власти высокого качества. Власть высокого качества предполагает её эффективность, а эффективность обеспечивается именно применением интеллектуального ресурса. Кроме того, сила имеет пределы применения в социальной практике, этот же тезис относится и к материальным ресурсам, что же касается интеллектуального ресурса, то сегодня в нём привлекает, прежде всего, его неисчерпаемость.

Поскольку достаточность знаний и информации обязательно предполагает критическое отношение к господствующим мнениям, лица умственного труда, помимо сказанного, выступают носителями «критического потенциала». История России свидетельствует, что тот или иной вариант развития общества - революционный или эволюционный, - избираемый и управляемый политической властью, - всегда подвергался критике со стороны интеллигенции. Сегодня как никогда критическое мышление интеллигенции может быть востребовано обществом, осуществляющим авторитарную реставрацию. Главным условием приостановки этих процессов, возвращения на путь демократического транзита становится наличие в рамках социальной организации критического мышления в противоположность традиционному (в органическом обществе) и догматическому (в тоталитарном) менталитету [11]. Сегодня его носителем является интеллигенция.

Исходя из перечисленного, можно утверждать, что социальное развитие в российском обществе должно «планироваться» не представителями власти, а гражданским обществом в лице интеллигенции, критически относящейся как к своей деятельности, так и к шагам власти. В этом отношении гражданская ответственность интеллигента - это прежде всего критицизм и ответственность за будущее. В этом отношении претензия интеллектуалов на чувство собственной исключительности, миссию, на «высшее знание», которого, по их мнению, лишены все остальные, могут расцениваться как обоснованные и, возможно, могут восприниматься обществом как небольшая «плата», «вознаграждение» за рациональный подход к будущетворению, на который способна интеллигенция и которого лишена значительная часть общества.

Часть интеллигенции, прежде всего деятели искусства, имеют достаточные материальные и финансовые возможности в реализации культурной проповеди (постановка кинофильмов, театральных спектаклей, написание художественных произведений, где есть простор для демонстрации авторских картин мира и понимания жизни).

Определённая часть интеллигенции непосредственно участвует в реализации властных полномочий, работает в представительных, исполнительных, судебных органах власти, входит в состав правящих и неуправляющих элит, оказывающих непосредственное воздействие на принятие управленческих решений, в том числе и по вопросам государственной культурной политики (формируя проекты нормативных правовых актов, государственных концепций и т. д.) [15].

Многие представители интеллигенции, интеллектуалы-профессионалы, идентифицирующие себя с интеллигенцией, находятся в тесных деловых связях с властью, производством, финансовыми, дипломатическими и другими кругами, обладающими богатством-престижем-властью (по формуле М. Вебера). Профессиональный труд таких работников востребован миром бизнеса в различных его проявлениях, они успешны и по меркам «деловых людей», и по самоидентификации. Такие работники реализуют свою культурную миссию, участвуя в межкультурной коммуникации.

Лишь некоторая часть лиц, идентифицирующих себя с интеллигенцией, замыкается в узких сообществах или пребывает в фактическом одиночестве, не имеет достаточно разнообразных внешних контактов, которые могли бы стать каналами культурной проповеди.

Даже если признать, что как элемент социально-классовой структуры интеллигенция потеряла свои функции, то это может быть связано преимущественно с социально-классовой структурой советского общества. Но пала в ходе социальных перемен вся эта структура, а вовсе не один ее элемент. Из этого не следует, что носители функций интеллигенции советского времени исчерпали свою миссию (хотя бы и на уровне самооценки) и в ходе трансформации всей социально-классовой структуры не окажутся вновь её элементом в новом контексте общественных отношений. Здесь оценки, разделяемые достаточно большим числом людей, существенны. По теореме Томаса, «если ситуации определяются как реальные, они реальны по своим последствиям» [12] . Это означает, что определение ситуации её участниками выступает как важнейшая характеристика её референции - придания ей смысла и границ.

Крайне значимым является наличие во все временные периоды людей, представляющих именно креативное, творческое начало в интеллигенции и резко возражающих против её направленности на прагматизм, осуществление каких-то конкретных функций и идеологии («служение» или «государственное строительство»), которые приводят к стереотипизации мышления и внутренней цензуре.

Таким образом, и после 90-х годов интеллигенция сохраняет свои внутренние и внешние социально-политические границы. Ядром социальной идентичности выступает профессиональная принадлежность, которая в университетской и научной среде по существу является ценностной доминантой.

Среди характеристик, которые определяют сохранение социальных и политических позиций интеллигенции, можно также назвать образование, общие нормативно-ценностные установки, стиль жизни и коммуникаций, особенности политической социализации и моделей поведения и другие. Социально-политический статус интеллигенции во многом поддерживается её ресурсными возможностями, к числу которых относятся образование, интеллект, владение универсальными символическими средствами коммуникаций, способность к воспроизводству и культивированию ценностных стандартов и культурных норм. Именно эти ресурсы обеспечивают относительную гомогенность и устойчивость социально-политической интеллигентской идентичности и могут выступать как потенциал для развития новых внутрикорпоративных солидарностей и политической активизации [21].

Таким образом, мы можем сформулировать следующие выводы:

В настоящее время при нарастающем снижении объективных статусных позиций интеллигенции в качестве самых стойких характеристик русской интеллигенции выступают культурные идентичности.

Наличие культурной идентичности, самоотождествление представителей интеллигенции с предшествующими поколениями интеллигенции позволяет им по-прежнему претендовать на осуществление так называемой «исторической миссии», поскольку она составляет ядро культурного и общественного капитала (в методологии концепции общественного капитала Пьера Бурдье).

В силу наличия культурного и общественного капитала, современная российская интеллигенция в гражданском обществе может выполнять культуротворческую, социализирующую, идеократическую функции, а также способствовать интеллектуализации общества и формированию культуры толерантности.

Помимо социокультурной идентичности, интеллигенция обладает другими ресурсами, образующими ее культурный и общественный капитал, которые в совокупности позволяют им оказывать влияние на гражданское общество и выполнять вышеозначенные функции, а именно:

авторитет в обществе;

доступ к средствам массовой информации;

знания и информация, критицизм в отношении власти;

материальные и финансовые ресурсы;

инкорпорированность в систему государственной власти;

коммуникативные ресурсы (налаженные коммуникации с представителями власти и бизнеса);

ресурс самооценки;

творческий потенциал;

профессиональная принадлежность, являющаяся для интеллигенции ценностной доминантой.

Эти ресурсы обеспечивают относительную гомогенность и устойчивость социально-политической интеллигентской идентичности и могут выступать как потенциал для развития новых внутрикорпоративных солидарностей и политической активизации.

Список литературы

1. Тощенко Ж.Т. Социальный статус и имидж гуманитарной интеллигенции //Материалы круглого стола «Гуманитарная интеллигенция: иллюзии и реальность». - М.: РГГУ, 2007.

2. Цыганков Д.Б. Введение в социологию Пьера Бурдье // Журн. социол. и социал. антропологии. - СПб., 1998. - T.1, N3.

3. Пиаже Ж. Избранные психологические труды. - М.: Прогресс, 1969.

4. Федотов Г.П. Письма о русской культуре //Русская идея / - М.

5. Поппер К. Чары Платона /К. Поппер: Открытое общество и его враги. В 2-х т. //Пер. с англ. / Под.ред. Н. Сладковского. - Т.1 . - М., 1992.

6. Гусейнов А.А. Слово об интеллигенции //На рубеже веков. № 1. М., 1997.

7. Шлезингер А.М. Циклы американской истории /Пер. с англ. - М.: Издательская группа «Прогресс», «Пpoгpecc-Академия», 1992.

8. Ахиезер А.С. Интеллигенция России и Запада в XX - XXI вв.: поиск, выбор и реализация путей общественного развития. М., 2008.

9. Губин Д. Миссия интеллекта //Новая демократия, № 5 (117), 1.07.2008.

10. Тоффлер Э. Метаморфозы власти /Пер. с англ. - М.: АСТ, 2001. - 334 с.

11. Рац М.В. Идея открытого общества в современной России. - М.: Наука, 1997. - 214 с.

12. История теоретической социологии: В 4 т. /Отв. ред. и сост. Ю.Н. Давыдов. М., 1998. Т. 3.

13. Туровский А.А, Карелина И.М. Модернизация властных и общественных отношений. //Вестник Университета (Государственный университет управления), 2010. - № 22. - С. 045-051.

14. Туровский А.А. Стратегическое управление в системе общенаучного понятия: междисциплинарный подход. Вестник Университета (Государственный университет управления). - 2013. - № 20. - С. 062-065.

15. Туровский А.А. Тенденция развития стратегического управления//Вестник Университета (Государственный университет управления). - 2008.-1(9) - С. 207-211.

16. Туровский А.А. Трансформация процесса экспериментирования в транзитарной экономике. Диссертация на соискание ученой степени доктора экономических наук / Тамбов, 2002 . - 310 с.

17. Сибиряев А.С. Приоритетные направления инновационной политики в наукоградах // Вестник Университета (Государственный университет управления). 2014. № 7. С. 237-241.

18. Сибиряев А.С. Современное состояние территориальной организации местного самоуправления // Труды Братского государственного университета. Серия: Экономика и управление. 2006. Т. 1. С. 51-58.

19. Сибиряев А.С. Региональная инновационная политика в зарубежных странах // Вестник Университета (Государственный университет управления). 2014. № 16. С. 237-241.

20. Омельченко Н.А. Родословная русского политического радикализма (историко-политический анализ) // Вестник Университета (Государственный университет управления). 2009. № 25. С. 88-95.

21. Иванов В.К., Гаганова Е.В. Развитие внутрикорпоративного политического PR-менеджмента в современной России // Право и управление. XXI век. 2015. № 3 (36). С. 39-44.

22. Бронников И.А. Политическое пробуждение в информационном обществе // PolitBook. 2015. № 2. С. 33-47.

23. Зотов В.Б., Бронников И.А. Информационно-коммуникационные технологии - лейтмотив городского управления // Власть. 2015. № 11. С. 94-100.

Размещено на Allbest.ru