"Мягкая сила" Запада в коммуникативном пространстве России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Мягкая сила» Запада в коммуникативном пространстве России

Денисова Галина Сергеевна доктор социологических наук, профессор, Институт истории и международных отношений ЮФО

Денисова Анастасия Валерьевна кандидат социологических наук, старший преподаватель, Институт журналистики, филологии и межкультурных коммуникаций ЮФУ

Аннотация

В статье рассматривает содержание «мягкой силы», используемой против России развитыми странами Европы и США. Авторы показывают направленность «мягкой силы» на трансформацию культурных кодов страны. С этой позиции «мягкая сила» проявляется не только как ресурс государства в международных отношениях, но и как инструмент манипулятивных практик. Большую роль при играют литературные приемы, в частности, ирония. Его использование современными коммуникативными технологиями, распространенными в Интернете (мэмы, нейминг, вирусный маркетинг), создают иллюзию коллективных представлений, оказывающих давление на мировоззрение пользователей социальных сетей.

Ключевые слова. «Мягкая сила», культурный код, культурная идентичность, коммуникативные технологии, манипуляция, ирония, массовое сознание.

Abstract

The article reviews “the soft power” content used by the developed economies of Europe and the USA against Russia. As the authors demonstrate “the soft power” is targeted at the country's cultural code transformation. Viewed from this angle “soft power” is not only a states resource in international relations, it is also a manipulative tool. Literary tools, notably, irony, play a big role in this respect. When used in modern communicative online technologies (memes, naming, viral marketing), they create an illusion of collective ideas, placing pressure on social networks users' mindset.

Key words. “Soft power”, cultural code, cultural identity, communicative technologies, manipulation, irony, collective consciousness.

Одним из направлений современного политического дискурса является осмысление возможностей, эффективности и инструментов «мягкой силы». Обострение международных отношений между мировыми ядерными державами - США и Россией, - обусловили перенос напряжения в информационную сферу. Господство Интернета с присущими ему феноменами анонимности, свободы выбора и индивидуализации получения информации, разнообразным способам визуализации информации - позволило перейти от грубых методов пропаганды к изощренным и тонким методам PR-технологий. Один из основоположников концепции «мягкой силы» в международных отношениях, американский политолог Дж. Най, исходил из тезиса о том, что привлекательность культуры, ценностей, социальной политики государства, стремящегося к доминированию, обладает мощным убеждающим воздействием для населения других стран. Он указывал: «Стараясь добиться сотрудничества посредством «мягкого» влияния, нужно обладать иным (по сравнению с «жесткой» силой) типом ресурсов (не мощью, и не деньгами) - приверженностью объекта воздействия одинаковым с субъектом воздействия ценностям и пониманием объектом необходимости реализации этих ценностей на практике» [2].

В современных отечественных исследованиях использование ресурсов «мягкой силы» Запада применительно к России достаточно хорошо рассмотрено. Однако за кадром внимания анализа феномена «мягкой силы» остается ее тесная связь с технологиями коммуникативных манипуляций и использование в информационных войнах. Эта проблематика - в центре внимания данной статьи.

Развитые европейские страны и США в качестве ресурсов «мягкой силы» широко используют ресурсы собственной культуры - язык, сотрудничество в области образования, науки и культуры, развитие деловых связей, политические идеалы (демократия, права человека). Эффективность этих практик рассматривается в целом ряде отечественных исследований. «Мягкая сила» используется как инструмент власти, для воздействия одного государства на другое. Ресурсами «мягкой силы» является язык, содержание, символика, и средства культуры, которыми конструируется и продвигается позитивный имидж государства в другую культурную среду.

Применение ресурсов культуры создает условия, при которых данное воздействие не воспринимается массовым сознанием как внешнее принуждение. Этот метод информационного воздействия в политологии и социологии коммуникации определяется как манипуляция - тип скрытого информирования и определения намерений реципиента, отношения к нему как инструменту исполнения чуждой ему воли.

Ссылаясь на коллективные представления населения, выявленные в ходе опросов, многие исследователи отмечают, что воздействие мягкой силы Запада воспринимается как навязчивая пропаганда западного стиля жизни. Однако ситуация несколько сложнее, т.к. «мягкая сила» задействует механизм коммуникативного «программирования» поведения индивида, с опорой на трансформацию его модели мира. Эта модель, по описанию психологов, имеет несколько уровней: первый - повседневный (мое окружение, мое привычное поведение), второй - оценочный (что я могу), третий - идентификационный (мои убеждения, вера и ценности, а также самоидентификация), четвертый - философско-мировоззренческий (определение смысла жизни) [3]. Программирование или перепрограммирование поведения предполагает воздействие на верхние «этажи» картины мира, а именно на систему ценностей, убеждений и понимания смысла жизни. Только воздействие на эти уровни картины мира вызывает устойчивую переориентацию его нижних уровней. Воздействие на верхние уровни картины мира осуществляется наукой, философией, религией - институтами, конструирующими и воспроизводящими целостную национальную картину мира, ответственными за поддержания «сакрального ядра» культуры и культурных кодов.

За определением «культурный код», которое было введено американскими социологами Э. Шилзом и Ш. Айзенштадтом, стоят типы связей между людьми, которые поддерживают их солидарность. Поэтому воздействие «мягкой силы», направленно не столько на продвижение позитивного имиджа государства в коммуникативном пространстве другого общества, сколько на перепрограммирование ценностно-мировоззренческих уровней картины мира массового сознания в этом обществе, внедрение «системы кодов восприятия реальности, поддерживаемого другим государством» [4].

Исследователи отмечают, что культура и идентичность в настоящее время часто отождествляются. При этом конструирование идентичности на уровне общества включает в себя ответы на мировоззренческие вопросы. Конструирование гомогенной культурной идентичности общества как необходимая функция государства в настоящее время не вызывает сомнений. Однако существуют различия между нациями в том, на каких основах строиться идентичность. В России культурная идентичность обладает значительно большим значением, чем политическая. Предметом гордости населения России являются достижения в литературе, искусстве, образовании, общее языковое пространство, великие исторические свершения [5]. Эти компоненты направлены на культивирование патриотического чувства, направленного на государство, формирование которого рассматривается как историческое достижение народов страны.

Культурная идентичность определяется исторически сложившимися «кодами культуры» - типами связей, исторически сложившимися между людьми, которые обеспечивают его солидарность и целостность. Понятие культурных кодов было введено известными американскими социологами Э. Шилзом и Ш. Айзенштадтом, которые выделили четыре таких кода: примордиальный, персональный, гражданский и сакральный. Примордиальный код (родство, территория, язык, гендер и др.), выступающий основанием для проведения границ между «своими» и «чужими», тесно связан с кодом гражданственности, который задает правила взаимодействия гражданина и государства, социальные практики и их границы. Эти два кода связаны с кодом сакральности, который объясняет социально-групповые границы разным отношением «своих» и «чужих» к области сакрального - Бога, исторической судьбы и др. Можно добавить также, что в российской историко-культурной традиции сакральное и политическое взаимно определяют друг друга: вера и церковь выступают защитниками народа и государства, а государство - защищает веру и церковь. Российские культурологи подчеркивают, что выделенные три кода являются важнейшими культурными ресурсами развития страны [6].

Мягкая сила стран коллективного Запада оказывает воздействие сложившиеся коды российской культуры. В первую очередь, атаке подвергаются культурные достижения и культурный порядок страны, т.е. то, что вызывает чувство гордости у населения на уровне массового сознания и лежит в основе культурной идентичности - роль СССР в разгроме фашистской Германии, патриотизм и ценность служения Отечеству, достижения в спорте, индустриализация в сжатые сроки. Сравнивая американский и китайский подходы к «мягкой силе», российский политик К. Косачев подчеркивает две отличительные черты американской модели - ее адресованность отдельному человеку, и ориентированность на переустройство общества, - что побуждает «…Запад стимулировать внутреннее недовольство в других государствах, поскольку так создаются оптимальные условия для воздействия собственной «мягкой силы» [7].

В качестве инструментов атак используются теоретические концепции и публицистические статьи, направленные на переосмысление исторических событий. Здесь достаточно указать на информационные атаки на историю Второй мировой войны с целью реинтерпртировать ее причины, роль СССР в разгроме фашизма, и политические результаты Великой Победы СССР. Мощным инструментом «мягкой силы» является массовая культура Запада, которая как агент глобализации стала производить и соответствующее ей глобальное сознание, опирающееся на ценности западной цивилизации и ее мировоззренческие установки, основу которых составляет философия позитивизма и прагматизма с ее принципами инструментализма и операционализма.

Но еще более эффективным инструментом «мягкой силы» Запада является использование талантов определенной части творческих кругов России, деятельность которых направлена на девальвацию культурных кодов. Причины перехода представителей творческих кругов на сторону «мягкой силы» глобальных игроков в отечественных исследованиях анализировались неоднократно [8]. Сила воздействия их интеллектуальной продукции состоит в том, что они используют специфику национальной культуры - ее контекстуальность, традицию рассматривать социокультурную динамику России в парадигме догоняющего развития, - и особенность российской ментальности: склонность к юмористической и ироничной оценки обществом политических событий, персон, особенностей национального характера; стремление к критической оценке социальных процессов и явлений с позиции их «идеального типа», недоверие бюрократической власти и др.

Публицистическое произведение, в которой подвергается иронии предмет гордости общества, направлено на обесценивание этого предмета, но так, что адресат сам выбирает эту точку зрения. Создается иллюзия самостоятельности индивида в оценке политических процессов, свободы от навязанных ему политических стереотипов. Эффективным инструментом для такой манипуляции является, например, ироничная публицистическая поэзия Д.Быкова - М.Ефремова, в которой под предлогом сопереживания обществу, дается уничижительная оценка принятых властью политических решений.

Ирония как литературный прием выражает насмешку путём употребления слова в значении прямо противоположном его основному значению, притворное восхваление за которым в действительности стоит порицание. Противоположность коннотации состоит в перемене оценочного компонента с положительного на отрицательный, в употреблении слов с поэтической окраской по отношению к тривиальным, пошлым предметам, чтобы подчеркнуть их ничтожество. Но верно и обратное: к характеристике духовных ценностей применяются понятия, заведомо понижающие их значения (например, широко распространенный в молодежной среде слоган «Наша Раша»). Специалисты в области коммуникации подчеркивают, что ирония соотносится со скепсисом, сомнением и отрицанием устойчивости представлений. Принцип иронии активно используется в современных информационных технологиях, распространенных в Интернете. Широкую популярность приобрела технология меметческого воздействия (мэмы): различные демотиваторы, комиксы, картинки в соцсетях, посредством которых передается эмоция или чувства автора в легко узнаваемом образе. Мэмы обычно передают юмористическую ситуацию, которая вызывает улыбку и узнаваема в культурном контексте конкретной страны. В России мэмы часто используются для подчеркивания национальных характеристик (особенно, в демотиваторах). Широко известен мэм «Эта страна». Это эвфемизм - слово или выражение, заменяющее другое, употребление которого невозможно в силу его грубости или неуместности. Исходным основанием мэма «Эта страна» применительно к России выступает отсраненность автора от событий, которые передается на фото или в ролике, их оценка «со стороны». Но любой из мэмов этой серии содержит негативную коннотацию (например, «Умом Россию не понять», «Эту страну не победить»). Цель распространения таких мэмов - подрыв чувства патриотизма и гордости за страну, расшатывание доверия к власти и ее легитимности, ведь именно власть допускает преступность, коррупцию и др. В значительной степени поддержка мэмов объясняется тем, что пользователи соцсетей рассматривают их как продукты «народного творчества» таких же пользователей. Наряду с технологией мэмов широко распространены другие технологи, которые также направлены на девальвацию культуры России и результатов социально-экономического развития: политический нейминг, китберсимулякры, вирусный маркетинг. Особое место среди них занимают компьютерные игры, рассчитанные на детей и подростков, в сценариях которых сознательно искажаются исторические факты и роль СССР во Второй мировой войне [9] .

Результат воздействия этих инструментов соответствует сущности «мягкой силы», сформулированной Джозефом Наейм: реализация собственных интересов (в данном случае - формирования искаженного образа России, девальвация ее социокультурного ресурса, принижение ее роли в современном мире) через добровольное согласие с ними субъекта, на которого направлена эта сила. Тем самым «мягкая сила» из внешне привлекательного инструмента государственной политики - популяризации культуры собственной страны, создание ее позитивного имиджа и репутации на международном уровне, - превращается в мощный инструмент информационной войны, направленной против культурной самобытности и суверенитета другого государства.

сила код ирония интернет

Литература

1. Joseph S. Nye, Jr. Soft Power: The Means to Success in World Politics. New York: PublicAffairs, 2004. P. 7.

2. Филатова О.Г. Социология массовой коммуникации. Учеб.пособие. М.: Гардарики. 2006. С. 105-106.

3. Зевелев И.А., Троицкий М.А. Сила и влияние в американо-российских отношениях. Семиотический анализ. Очерки текущей политики. Вып.2. М.: Научно-образовательный форум по международным отношениям. 2006. С.7.

4. Костина А.В. Обеспечение национальной безопасности как основная функция культуры // Знание. Понимание. Умение. 2015, № 3. С. 114-115.

5. Федотова Н.Н. Концептуальные средства анализа российской культуры // Знание. Понимание. Умение. 2015 № 4. С.39.

6. Косачев К. Не рыбу, а удочку. В чем состоит особенность «мягкой силы» России //Россия в глобальной политике. 2012 № 4.

7. Нарочнинская Н.А. Американские аналитические институты глаза, уши и совесть Америки //Наш современник. 2004, № 2.

8. Зорина Е.Г. Компьютерные игры как источник антироссийской пропаганды (на примерах игр «Company of heroes», «Operation Flashpoint» и «Command & Conquer: Red Alert») // Информационные войны. 2016, № 1 (37).

Размещено на Allbest.ru