Проблемы и противоречия "культурного шока" в процессе адаптации миноритарных этносов (на примере шорского)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Сибирский государственный индустриальный университет

Проблемы и противоречия «культурного шока» в процессе адаптации миноритарных этносов (на примере шорского)

Гершгорин Э.С.

Стукова Н.М.

Понятие «культурного шока» ввел в научный обиход американский антрополог Ф. Боас. Данное понятие используется в значении «шок от нового; состояние, испытываемое человеком при контакте с чужеродной культурой» [Кочетков 2002: 48]. К. Оберг указывает на наличие различных аспектов «культурного шока» (напряжение, чувство потери или лишения, чувство отверженности, сбой в ролях, ролевых ожиданиях и ценностях, неожиданная тревога, даже отвращение, чувство неполноценности) [Там же : 49]. Сам автор рассматривал культурный шок как клиническое явление, хотя в дальнейшем ученые стали определять его как нормальную реакцию, как часть обычного процесса адаптации к новому окружению. Явление культурного шока дополняется понятием «U-образной кривой» в ходе адаптации к новой культуре. В этом процессе выделяются три этапа: энтузиазма и приподнятого настроения; фрустрации, депривации и чувства замешательства; последующего чувства уверенности и удовлетворенности [Крысько 2001: 198].

Обычно понятие «культурного шока» применяется для анализа процессов адаптации мигрантов в иноэтничной среде другой страны. На наш взгляд, однако, данное понятие продуктивно и для исследования процессов адаптации представителей коренных миноритарных этносов в современных российских социально-экономических условиях.

Многие современные общества, в том числе и современное российское, становятся культурно многоукладными в результате многочисленных миграционных процессов. В таких социумах могут сосуществовать различные виды социокультурных групп, многообразие которых, как отмечает Г.У. Солдатова, вызвано тремя основными факторами: добровольностью, мобильностью и постоянностью. Проживая на одной территории в тесном соседстве, различные этнические группы вступают в разнообразные взаимодействия, инициирующие процессы аккультурации - изменения в первоначальных культурных характеристиках одной или обеих взаимодействующих групп [Солдатова]. Хотя аккультурация теоретически может идти как в одной, так и в другой группе, на практике эти изменения в большей степени касаются лишь одной из них (группы аккультурации) [Там же]. Часть групп вступает в процесс аккультурации добровольно, в то время как другие участвуют в нем по необходимости, как, например, коренные миноритарные этносы, вынужденные контактировать со значительно превосходящим их по численности пришлым иноэтничным населением.

В любом культурно многоукладном обществе, социокультурные группы и их отдельные представители (как в доминирующей, так и в недоминирующей позиции) должны решать проблему адаптации к новой ситуации. В ежедневных столкновениях друг с другом, этнические группы и отдельные индивиды вырабатывают свои стратегии поведения, действуя в соответствии с двумя главными проблемами: сохранение своей культуры, с одной стороны, и контакт и участие с доминирующей этнической культурой - с другой. Это означает, что этносы должны, во-первых, решать, насколько важна для них культурная самобытность и желание народа сохранить ее, а во-вторых, в какой степени они могут интегрироваться другими социокультурными и этническими группами. Г.У. Солдатова выделяет четыре стратегии аккультурации в зависимости от того, какая из этих задач является более актуальной для данного этноса, а также от того, в какой позиции (доминирующей или нет) находится этническая группа: ассимиляция; отделение; интеграция и маргинализация.

Стратегия ассимиляции характерна для недоминирующих групп, члены которых не стремятся сохранить культурное своеобразие и ежедневно ищут взаимодействия с другими культурами.

Стратегия отделения предполагает, что индивиды пытаются сохранить свою исконную культуру, и, в то же время, пытаются избежать влияния других культур.

Стратегия интеграции свойственна тем этническим группам, которые желают не только сохранить культурную самобытность, но и хотят непрерывно взаимодействовать с другими группами. В этом случае не только сохраняется определенная культурная целостность, но и проявляется стремление участвовать на правах интегрального члена в более широкой социальной сети.

Стратегия маргинализации типична для тех ситуаций, когда интерес либо возможность сохранения культуры невелики (зачастую по причине навязанного извне отказа от культуры), и заинтересованность в отношениях с другими практически отсутствует [Солдатова].

Данная классификация основана на допущении, что недоминирующая группа может свободно выбирать свою стратегию аккультурации, в то время как в реальной жизни это далеко не всегда так. Несомненно, наиболее успешной является стратегия интеграции, однако она может быть успешно реализована недоминирующими группами исключительно при условии, что доминирующее общество открыто и стремится к культурному разнообразию.

Интеграция требует взаимной аккомодации, которая трактуется как признание обеими группами права каждой из них на существование в качестве отдельных народов. Данная стратегия требует, чтобы недоминирующие группы приняли базовые ценности большего общества, а доминирующая группа должна быть готова адаптировать свои государственные институты (например, образование, здоровье, труд) к новым условиям так, чтобы они более соответствовали нуждам многоукладного общества.

Очевидно, что стратегия интеграции встречается только в социумах, которые уже являются разнокультурными, и в которых прослеживаются определенные психологические предпосылки, такие, как: широко распространенное стремление к культурному разнообразию в обществе (т.е. наличие положительной «разнокультурной идеологии»); относительно низкий уровень предрассудков (т.е. минимальное распространение национализма, расизма и дискриминации); позитивные взаимоотношения среди культурных групп (т.е. отсутствие межгрупповой вражды); ощущение всеми группами связи, или отождествления с доминирующим обществом.

В противном случае, депривация и изоляция представителей недоминирующего этноса, приобретает характер глубокой психологической травмы, крайним выражением которой является культурный шок. Проблема в том, что в случае со значительным большинством коренных миноритарных этносов, проживающих на территории современной России, конструктивного выхода из «U-образной кривой» социальной адаптации не находится, и целые народы живут в состоянии депривации и изоляции на протяжении нескольких поколений.

В результате возникает межэтническая напряженность и непонимание проблем друг друга как с одной, так и с другой стороны. Русский и шорский народы живут на одной территории около 400 лет, и, тем не менее, их взаимодействие сложно назвать интегративным. Дети шорцев получают серьезную психологическую травму, связанную с их этнической принадлежностью в детстве, когда, приходя в детский коллектив, им дают понять, что они «другие, не такие, как все». Постоянное отвержение и указание на их отличия могут привести к депрессии, тяжелым неврозам и психозам. Противостояние продолжается и дальше - в школе и институте, когда становятся возможными такие ситуации, о которых вспоминает кандидат физико-математических наук Андрей Кочеев, алтаец, прекрасно владеющий русским и английским, горячо любимый студентами и коллегами доцент НГУ, начальник научно-исследовательской части университета, директор Центра новых информационных технологий: «Перед выпускными экзаменами нам с другом сказали в школе «Русский синтаксис вы не знаете, и никогда знать не будете, лучше перепашите сад -- получите «четверку». Вот мы и пахали полторы недели, с утра до вечера». Кандидат филологических наук Николай Уртегешев из Института филологии также рассказывает: «В школах Горной Шории порой не только литературы, но и электричества не бывает. Учитель один ведет все предметы, он же и русский преподает. А сдавать вступительные экзамены в университет ученикам такой школы, слабо знающим русский, приходится на общих основаниях. В вузах отношения с ровесниками не всегда складываются. То и дело звучит «Понаехали по льготам!». Даже в самой Шории коренной житель может услышать раздраженное «И откуда вы, шорцы, сюда понаехали» [Фролова].

Таким образом, отношения в обществе не способствуют «многомерности бытия» и диалогу, взаимодействию различных этнических культур. В дискриминированных группах накапливается напряжение, ожесточение, с другой стороны -- ответная негативная реакция остальных групп населения, не понимающих вообще, чем вызвано какое-либо раздражение. Самобытность не принимается. Естественная оппозиция «Мы такие -- они другие» заменяется антагонистической взрывоопасной оппозицией «Мы хорошие -- они плохие».

С. Соколовский, осуществляя глубокий анализ понятия «коренной этнос», приходит к неутешительным выводам: «Вскрытая топология мышления о коренных народах остается неполной, однако все же позволяет реконструировать «портрет» этих народов, очевидно восходящий к архетипу «абсолютного Другого». Что значит быть абсолютно другим в клишированном сознании типичного жителя индустриального центра России? Это значит быть уроженцем и жителем периферии, сельским жителем, носителем другого (т. е. нерусского) языка, последователем иной (неправославной) веры, человеком с иными ценностями и образом жизни, представителем другой расы, культуры, нетипичной (не встречаемой в городах) профессии, малограмотным, с нетипичными для горожанина потребностями и запросами. Этот портрет полностью дихотомичен и выстроен в негативных терминах (терминах отсутствия)». [Соколовский]. Далее автор говорит о том, что с одной стороны, коренные народы изображаются как технически отсталые и полуграмотные, погрязшие в предрассудках и не способные на решение собственных проблем, а с другой стороны, несмотря на декларации о защите их прав, почти повсеместно продолжается политика их интеграции в глобальную индустриальную цивилизацию, выражающаяся в таких процессах как индустриализация и урбанизация коренного населения, разрушение традиционной экономики и создание зависимости от государственных экономических режимов, массовая колонизация традиционных территорий их проживания представителями доминирующего общества, навязывание чуждых идеологий, верований, языков и культур и подавление их собственных исторических и культурных традиций, что иногда принимало форму открытых конфессиональных преследований и уничтожения национальной элиты [Соколовский].

В этой цитате отчетливо представлен культурный шок, как типичное явление современного многонационального общества. Тем не менее, нельзя утверждать, что культурный шок всегда носит только негативный характер. В некоторых случаях он может способствовать и положительным изменениям, например личностному росту индивидов, составляющих этническую группу, приобретению ими нового опыта, новых навыков. Именно на основании этого следует, по-видимому, выстраивать национальную политику в современной России - не столько ликвидировать негативные последствия неконструктивного межэтнического взаимодействия, приводящие к культурному шоку, сколько разрабатывать систему мер, которые позволили бы новым поколениям преодолеть ксенофобию и устранить дискриминацию. Для этого, на наш взгляд, следует включать в процесс обучения в школе и вузе просветительские и образовательные программы, направленные на развитие этнической толерантности, знание культуры соседствующих народов, формирование взаимного уважения и приятия друг друга.

Список использованной литературы

культурный шок миноритарный этнос

1. Кочетков, В.В. Психология межкультурных различий [Текст]/В.В. Кочетков. - М.: ПЕР СЭ, 2002. - 416 с.

2. Солдатова, Г.У. Психологическая помощь мигрантам /Г.У. Солдатова: [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://ethnopsyhology.narod.ru/libr/S/soc-cult-dist.htm.

3. Соколовский, С. Категория «коренные народы» в российской политике, законодательстве и науке/С. Соколовский: [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://www.prof.msu.ru/publ/book3/sok.htm.

4. Фролова, Г. Понаехали по льготам! / Г. Фролова: [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://www.ug.ru/issue/?action=topic&toid=111.

Размещено на Allbest.ru