Выяснилось, что наиболее безупречно выглядит такая характеристика их работы, как обслуживание на основе уважения личности каждого клиента (95,1%, табл.1). В свою очередь, самую низкую оценку получил такой параметр, как влияние на изменение статуса получателей услуг. Вариант «обслуживание приводит к переходу трудоспособных получателей услуг и их семей на самообеспечение, они больше не нуждаются в социальной помощи» получил наименьшее число голосов (20,8%), далеко отстав от таких показателей, как ориентация на профилактику (44,2%) и отсутствие недовольства клиентов (47,8%).

Табл. 1. Распределение утвердительных ответов на список суждений по принципам качественного обслуживания (N=226)

Хотя, по мнению почти половины опрошенных, деятельность их организации «оказывает заметное положительное влияние на социально-экономическое положение и поведение клиентов» (44,7%), характер этого эффекта, очевидно, несистемный, - ведь клиенты в четырех из пяти случаев по-прежнему в остаются в зависимости от социальной помощи.

Отметим, что в ответах по двум только что упомянутым позициям («переход клиентов на самообеспечение в результате обслуживания» и «положительное влияние социального обслуживания на социально-экономическое положение и поведение клиентов») наибольшее количество респондентов затруднились с ответом (40,7% и 43,4% соответственно). На наш взгляд, это говорит о том, что такие цели обслуживания, во-первых, трудно достижимы, ведь изменения в жизни людей нередко носят отсроченный характер по отношению к времени оказания услуги, да и разнообразие внешних условий может снижать вероятность положительных изменений. Кроме того, изменения в жизни клиентов трудно измерить, и они не всегда отслеживаются социальными службами.

Знание причин и характера социальных проблем оказалось актуально менее, чем для половины опрошенных (48,2%), хотя именно такая квалификация работника позволяет надеяться, что трудности и беды можно не только преодолевать, а предупреждать, не допускать их обострения. Наиболее прогрессивной и эффективной в теории и практике социальной работы считается акцент на профилактике различных социальных проблем. Такие виды социальной интервенции обходятся дешевле и имеют большие эффекты, чем работа с уже проявившимися проблемами (семейными конфликтами, безнадзорностью, низким качеством жизни одиноких пожилых людей).

Вообще, оценка качества в системе социального обслуживания, является, безусловно, важной проблемой для 58% опрошенных, к ним присоединяется 36,7% умеренно ратующих за оценку, что оставляет в абсолютном меньшинстве тех, кто считает ее неважной или затрудняется сформулировать свое мнение по этому поводу, однако, четко сформулированных критериев качества и эффективности своей работы не имеет половина респондентов (49,6%).

Наиболее четкая и внятная зависимость проявилась в сравнении мнений респондентов с разным образовательным и должностным статусом. В частности, среди работников с высшим, нежели средним образованием (86,4% против 69,6%), больше тех, кто считает, что в их организации учитываются индивидуальные потребности клиентов. Коллегиальность в качестве принципа оценивания признается респондентами с высшим образованием вдвое чаще, чем людьми со средним образованием (80,5% против 39,1%). Это соответствует распределению ответов по должностям опрошенных: такие формы оценки предпочитают специалисты по социальной работе (75%), социальные педагоги (76%) и особенно - заведующие отделением (96,2%), а вот социальных работников среди сторонников такой демократичной формы оценки гораздо меньше (59%).

Вообще, в целом по опросу работники служб выступают за демократические подходы к оценке социального обслуживания, предлагая привлекать к оцениванию клиентов (65,2%) и сотрудников учреждений (46,4%). И все же, подход всеобщего управления качеством пока еще не нашел себе сторонников среди работников социальных служб: лишь 15,2% опрошенных указали, что жители района должны принимать участие в оценке социального обслуживания. Между тем, современная концепция качества услуг признает местное сообщество в качестве полноценного субъекта управления качеством социального обслуживания, ведь в конечном итоге именно оно выступает обобщенным благополучателем. Кстати, эффективное обслуживание, судя по ответам, не только приводит к улучшению самочувствия клиента (48,9%), но и стабилизирует негативные тенденции в обществе (34,2%).

И хотя оценивать работу сотрудников только внутри самой службы хотела бы только пятая часть всей нашей выборки (21,8%), лишь 13,8% респондентов согласились бы поручить оценку работы специалистам со стороны. В качестве субъектов оценки, кроме самих сотрудников и клиентов, предлагаются непосредственное начальство и министерство.

Чуть более половины опрошенных вынуждены экономить на крупные покупки, хотя им хватает на все жизненно необходимое, а каждому четвертому респонденту денег хватает только на питание, ни на что другое не остается. Низкая заработная плата в бюджетной отрасли «социальная защита» - хорошо известная особенность этого сегмента рынка труда. Тем более актуальным здесь является вопрос о взаимосвязи между качеством работы и вознаграждением. Почти половина опрошенных видит изменение оценки социального обслуживания в этом направлении (вариант «Напрямую связать величину оплаты труда с оценкой качества работы» выбрали 42,7% опрошенных), а среди мер по улучшению социального обслуживания предложение «Повысить зарплату работникам» заняло первое место по числу голосов (68,1%). Лишь 15% респондентов ощущают, что качество их работы в настоящее сказывается на оплате их труда.

Вообще, экономическое измерение эффективности слабо артикулировано в социальной службе: вопросы о стоимости оказываемых услуг здесь не обсуждаются, ведь бюджетное сметное финансирование к этому не располагает. Позиция «расходы на обслуживание целесообразны» заняла предпоследнее место в определении эффективного социального обслуживания (см. табл.2).

Табл. 2. Отношение сотрудников служб с различными критериями эффективности социального обслуживания (в таблице отражено согласие респондентов с критерием, можно было выбрать несколько вариантов ответа) (N=226)

Стандартизация социальных услуг выходит на повестку дня в учреждениях отрасли «социальная защита». Актуализация этого процесса получила отражение в ответах наших респондентов, которые полагают, что для улучшения социального обслуживания необходимо распространять положительный опыт работы среди сотрудников социальных служб (35,4 %), дать более четкие инструкции и технологии работы по каждой услуге (35,0 %), более четко оговаривать цели обслуживания и способы их достижения (27,4 %). Правда, особых любителей совещаний по проблемам качества не так много (16,4%).

В ходе исследования была отслежена и проанализирована тенденция к рационализации и модернизации системы оказания социальных услуг, подталкиваемая неолиберальными изменениями в системе социальной политики, что находит выражение в разработке более унифицированных и менеджериалистски ориентированных стандартов и механизмов оценки эффективности работы на уровне отдельных работников и сервисов в целом. Однако, социальные услуги в федеральных и региональных нормативных документах, инструкциях и регламентах деятельности, определяющих вопросы социального обслуживания населения, понимаются расплывчато и обобщенно как помощь и всесторонняя поддержка граждан в трудной жизненной ситуации. Это приводит к произволу в определении содержания услуги и определении ее результата со стороны учреждений и специалистов, резко ограничивает возможности по переходу от оценки результативности учреждения «по валу» к оценке «по результату». Ввиду заявительного принципа оказания услуг оказывается невозможным просчитать их результативность, т.к. доля благополучателей в соотнесении к совокупности нуждающихся остается неизвестной. Отчеты социальных служб и доклады о положении социально уязвимых групп населения наполнены информацией о численности обслуженных, количестве выданных наборов, объемах выплаченных пособий без соотнесения с потребностями целевых групп и анализа эффектов такого рода услуг.

На институциальном уровне, в социальных сервисах отсутствуют единые требования к оценке эффективности, ее концепция, как и стандарты оказания услуг, слабо операционализированы, разрознены и во многом складываются стихийно на уровне низовой бюрократии под влиянием системы внешних и внутренних факторов. Несмотря на разнообразие форм и методов привлечения клиентов к оценке работы учреждений и сотрудников, эта оценка пока что используется лишь как отчетный инструментарий, но не как механизм изменений и развития. Такой механизм обеспечения качества, как оценка, производимая клиентом, не может использоваться в отрыве от контекста и без учета других показателей. В идеальной концепции всеобщего управления качеством, не только клиенты, а все субъекты системы социальных услуг, включая доноров, спонсоров, заказчиков, потребителей, исполнителей, общественности принимают участие в оценке.

Как показало исследований, цели и задачи социальных служб пока что определяются в самых общих выражениях, в то время как оценка их деятельности осуществляется почти целиком по количественным параметрам (сколько человек обслужили) и индивидуально определяемым представлениям о достаточности усилий в отношении каждого клиента (необходимое число услуг). В отсутствие четких регламентов, стандартов установка на рост количественных показателей на уровне организации отражается на увеличении нагрузки и характере отчетности работников.

В современной культуре оценки в социальных сервисах преимущество среди агентов оценивания отдается ведомству, самой организации и клиентам при занижении или игнорировании роли независимых оценщиков, местного сообщества, спонсоров, СМИ; редко встречается участие независимых оценщиков. Ряд организаций активно занимается разработкой и применением различных форм оценивания потребностей целевой группы, процесса и результатов своей деятельности, однако, при этом практика оценивания характеризуется размытыми представлениями о качестве, эффективности и результативности, низкой степенью надежности инструментария. Хотя сотрудников социальных служб беспокоят разночтения, которые встречаются при внутренних и внешних попытках оценки эффективности деятельности учреждения, у них пока что не имеют четких представлений о целях деятельности, поэтому не могут определить, в чем выражается эффективность и результат их работы; ожидаемые результаты формулируются, исходя из количественных процессуальных критериев; существует конфликт требований сверху и установок исполнителей в отношении содержания и критериев оценки работы.

В условиях, когда система управления социальным обеспечением в основном ориентирована на технические процедуры подсчета и количественные критерии, альтернативные представления об эффективности все же постепенно складываются на уровне отдельных организаций, тогда как внешняя оценка сервиса в настоящее время во многом зависит от картины, возникающей из отчетных документов, ориентированных на исключительно количественные показатели. Знание и выработка представлений о качестве по большей части локализованы на уровне администрации. На горизонтальном уровне сотрудники оценивают эффективность своей работы: иногда эта оценка вмонтирована в общую дискуссию о качестве работы, а там, где нет публичной площадки для таких обсуждений, неформальные механизмы оценки надстраиваются над формальными требованиями, спускаемыми сверху. Процесс оценивается по характеру доверительных отношений между работником и клиентом; разное понимание содержания, цели услуги и расхождения в представлениях об идеальном обслуживании у клиентов и работников вызвано тем, что в работе не используется или нечетко проговаривается контракт между обслуживаемым и специалистом. Наиболее структурированным оценкам служат различные виды целенаправленных опросов клиентов, но в большинстве случаев формализованный инструментарий не является надежным. У пользователей пока отсутствует навык рефлексии изменений, что затрудняет конструктивную обратную связь, которая пока используется лишь как отчетный инструментарий, но не механизм изменений и развития.

Отличия НКО перед муниципальными и государственными социальными сервисами в подходах к оценке эффективности и качества состоят в акцентах на сотрудничество с другими организациями, масштабности реализованных проектов, выигранных грантов, гибкой и менее формализованной отчетности, приоритете качественной описательной информации над количественной, преимуществе механизма обратной связи. Ряд бюрократизированных НКО, представляющих собой региональные филиалы централизованной иерархической структуры, демонстрируют больше сходств с бюджетными организациями в аспектах формализованных и количественных, процессуальных подходов к оценке. Как для НКО, так и для муниципальных организаций характерны: отсутствие системы обеспечения качества, размытость представлений о приемах и понятиях оценки результативности и артикулированная потребность в стандартах, при этом, НКО в гораздо большей степени озабочены анализом стоимости оказанных услуг и объемом затраченных для получения услуги усилий.

Задачи по переходу на управление по результату, на организацию социального обслуживания по принципу проектов и программ решаемы; речь идет о процессе стандартизации услуг, включая разработку параметров их содержания и предоставления. Деятельность по разработке социальных стандартов и совершенствованию механизмов мониторинга эффективности лежит в русле общих процессов рыночной рационализации, однако, квази-рыночные ориентиры сегодня затрагивают лишь способы контроля: идеология оценки качества и эффективности приходит из бизнес-сектора, а стимулы остаются от эпохи госбюджета.

Понятие социальной экспертизы

Социальная экспертиза устанавливает степень соответствия социальной программы или деятельности организации интересам и ожиданиям тех людей, которые являются благополучателями этой программы или клиентами (пользователями услуг) организации.

Профессиональная социальная работа, придерживающаяся принципа нондискриминации, уважения прав человека, предполагает, что специалисты владеют подходами критического анализа. Это означает, что социальные работники становятся рефлексивными практиками, способными критически оценить собственную деятельность, а также пересмотреть те установки, которые обусловлены субкультурой конкретной организации или вызваны стереотипами, распространенными в обществе относительно женщин и мужчин, пожилых, подростков, преодолеть страх и нетерпимость у самих себя и своих коллег в отношении ВИЧ-инфицированных, экс-заключенных и других людей, нуждающихся в понимании и поддержке. Наконец, рефлексивные практики способны увидеть несовершенство социального устройства, проявляющееся, например, в том, что одни и те же меры социальной и экономической политики оказывают качественно иное воздействие на женщин, по сравнению с эффектом тех же мер для мужчин. В итоге при формально равных условиях, зафиксированных в легитимном поле политики занятости, мужчины и женщины имеют различные шансы как на профессиональную или внутрифирменную мобильность, так и в отношении риска потерять рабочее место или приобрести новую квалификацию и трудоустроиться.

Рассматривая проблемы оценки эффективности в социальной работе, мы рассмотрим в качестве примера, гендерный анализ проблем, учитывая особую значимость этой проблематики в условиях развития гражданского общества на постсоветском пространстве. Подходы и принципы, которые представлены в этой лекции для освещения гендерных аспектов исследований эффективности (эвалюаторных исследований) в той же степени применимы для изучения проблем, связанных с этническим, возрастным неравенством, неравенством на основе физических особенностей людей (например людей с ограничеными или особыми потребностями).

Рефлексивные практики способны увидеть несовершенство социального устройства, проявляющееся, например, в том, что одни и те же меры социальной и экономической политики оказывают качественно иное воздействие на женщин, по сравнению с эффектом тех же мер для мужчин. При формально равных условиях, зафиксированных в легитимном поле политики занятости, мужчины и женщины имеют различные шансы как на профессиональную или внутрифирменную мобильность, так и в отношении риска потерять рабочее место или приобрести новую квалификацию и трудоустроиться. Безусловно, необходимо отметить и проблему гендерного дисбаланса, присущего юридическим актам гражданского, семейного, трудового и уголовного кодекса. Гендерная асимметрия законодательства создает предпосылки для дискриминации не только женщин, но и мужчин, например, в сфере репродуктивных прав, трудовых отношений и других аспектах См. подробнее: Гендерная экспертиза российского законодательства / Отв. ред. Л. Н. Завадская. М.: Изд-во БЕК, 2001.. Поэтому гендерная экспертиза законодательства, решений в сфере социальной политики, а также деятельности по их воплощению должна стать сегодня неотъемлемой чертой демократического социального устройства.

Считается, что гендерный подход могут применять в своей деятельности не только сотрудники ООН и других международных организаций, но и неправительственные организации и группы поддержки национального уровня могут использовать руководство при осуществлении мониторинга и поддержки деятельности правительственных и международных организаций. Его необходимо внедрять в учебный процесс, чтобы студенты могли получить представление о том, как этот подход работает на практике. При проведении оценки результатов профессиональной деятельности и планировании финансирования руководящие работники и сотрудники проектов могут обрести более четкое представление о том, каким образом подобный анализ отразится на рабочих планах вверенных им сотрудников.

Двенадцать ступеней включения гендерного компонента в процесс подготовки и принятия политических решений Шведова Н. А. Гендерный подход // Словарь гендерных терминов / Под ред. А. А. Денисовой. М., 2002.

1. Гендерный подход к составу участников: кто разрабатывает решения на политическом уровне?

2. Гендерный подход к программе: в чем суть вопроса?

3. Гендерный подход к достижению равноправия: какую цель вы ставите?

4. Отражение ситуации: какой информацией вы владеете?

5. Знание вопроса: исследование и анализ.

6. Разработка стратегии и определение мероприятий в рамках определенного проекта с учетом гендерных интересов.

7. Аргументы в поддержку гендерного подхода.

8. Реализация проекта и отчетность с точки зрения гендерного подхода.

9. Постоянный контроль за ходом событий с точки зрения гендерного подхода.

10. Оценка: чего удалось добиться?

11. Конкретизация и уточнение гендерной программы: взгляд на суть вопроса.

12. Взаимодействие в интересах укрепления позиций гендерного подхода.

Гендерный подход необходимо внедрять в анализ и принятие решений в следующих сферах: макроэкономика и торговая политика, а также бюджет; управление; сфера занятости; образование; охрана здоровья; меры по борьбе с бедностью; правосудие и права человека; наука, исследования, информационные и коммуникационные технологии; СМИ; охрана окружающей среды; оборона и строительство мира. Для того, чтобы вскрыть причины гендерного неравенства и продумать способы его преодоления, необходимо внедрять гендерный подход в практику чиновников и социальных работников, других специалистов. Внедрение гендерного подхода основано на применении гендерного анализа.

Гендерный анализ - это процесс оценки различного воздействия, оказываемого на женщин и мужчин, существующими или предлагаемыми программами, законодательством, государственным политическим курсом - во всех сферах жизни общества и государства. Гендерный анализ - это также сбор качественной информации и понимание гендерных тенденций в экономике и обществе, использование этих знаний для выявления потенциальных проблем и поиска решений в ежедневной работе. Одновременно это инструмент для понимания социальных процессов. Он позволяет увидеть и сравнить: каким образом и почему политические, экономические, социальные и иные факторы влияют на женщин и мужчин.

Социально-экономические данные, обработанные в свете учета половых различий, свидетельствуют, например, о том, что в среднем мужчины располагают более высокими доходами по сравнению с женщинами, и что женщины оказываются в невыгодном положении в результате осуществления своих социальных ролей и неадекватной оценки этих ролей в обществе. Однако в случаях, когда мужчины оказываются в невыгодном социально-экономическом положении (например, более ранняя мужская смертность), гендерный анализ отразит также и подобные факты.

Реальное положение мужчин и женщин может быть различно как вследствие пола (биологических различий), так и вследствие гендерных особенностей (социальных различий). Система мер или программа, законодательство, разработанные без учета этих различий, могут не соответствовать интересам и чаяниям ни женщин, ни мужчин. Такой политический курс не способен оказать нужного воздействия, а значит, не может быть социально достаточным и достоверным Шведова Н. А. Гендерный анализ // Словарь гендерных терминов / Под ред. А. А. Денисовой. М. Информация - XXI век, 2002..

При планировании и организации гендерного анализа следует опираться на гендерные индикаторы.

Гендерные индикаторы (гендерно чувствительные индикаторы) - это указатели или измерители, использующие количественные и качественные показатели для суммирования гендерно-значимых изменений, происходящих в обществе в течение определенного периода времени. Гендерные индикаторы содержат прямые свидетельства положения женщин относительно определенного нормативного стандарта. Они - необходимая и полезная составляющая, в сочетании с другими оценочными техниками, для измерения результатов деятельности государства как в общих проектах, так и в специальных инициативах, осуществляемых в стране, которые нацелены на учет интересов обеих социально-половых групп населения.

Индикаторы представляют собой базовый инструментарий в процессе мониторинга и оценки действий по развитию. Нормативный характер индикаторов обусловливает необходимость уделять внимание определению стандарта или критерия, заложенных в любом индикаторе. Например, что является нормой при анализе статуса женщин: положение мужчин в той же стране или положение женщин в других странах? Индикаторы как инструменты измерения социальных подвижек находятся в центре внимания политических сил, поэтому все индикаторы имеют свое собственное политическое наследие и пристрастие. Это важно осознавать, поскольку определенные типы индикаторов, особенно количественные, рассматриваются как «объективные» и поэтому обретают легитимность Шведова Н. А. Гендерные индикаторы // Словарь гендерных терминов / Под ред. А. А. Денисовой. М. Информация - XXI век, 2002..

Н. И. Абубикирова и Е. В. Кочкина Абубикирова Н.И., Кочкина Е.В. О гендерной экспертизе законодательства // Женщина в мире: мифы и реалии. М.: Информация XXI век, 2000. С.209-237. предлагают следующие этапы проведения гендерной экспертизы как одной из процедур обратной связи «общество - власть». Эти этапы являются общими для большинства видов социального анализа и не зависят от предмета (содержание законодательного акта или его «адресная группа») и объекта (уровень политических и законодательных решений - федеральный, региональный, муниципальный) исследования.

Этапы проведения гендерной экспертизы

Этап 1. Констатация проблем.

Этап 2. Отбор и ранжирование нормативно-правовых актов по теме экспертизы.

Этап 3. Гендерный анализ существующих правовых норм.

Этап 4. Гендерная характеризация отраслей права.

Этап 5. Соответствие российского законодательства нормам международного права.

Этап 6. Гендерная реконструкция госуправления.

Этап 7. Экономический и институциальный анализ.

Этап 8. Проблема эффективности.

На первом этапе процедура гендерной экспертизы начинается с констатации некоторой социальной проблемы, ее описания и представления количественных характеристик в статистическом виде, для чего применяются расчеты и разнообразные индексы социально-экономической, правовой и судебной статистики. Здесь сразу же проявляются различия в статистических показателях по признаку пола. Кроме того, на этом же этапе необходимо провести обзор литературы, чтобы обобщить имеющиеся данные, а также сбор эмпирических данных с применением количественных или качественных методов. Возможно также использовать такой подход, как вторичный анализ данных, полученных другими исследователями и содержащихся в сборниках, журналах и отчетах. В сжатых временных и финансовых рамках или в том случае, когда для формулировки проблемы, причин и способов ее решения целесообразно привлечь компетентных специалистов, применяются экспресс-методы получения данных, а именно: фокус-группа или экспертный опрос.

Недостатки фокус-группы состоят в том, что создается искусственная обстановка, которая может влиять на высказываемое мнение, формируемое в ходе групповой динамики. Недостаток метода экспертного опроса связан с тем, что в качестве респондентов здесь обычно выступают лица, обладающие высоким статусом. Несмотря на широкие познания в той или иной области, эти люди демонстрируют определенные ограничения в своих суждениях в силу специфической организации профессиональных знаний, которыми они обладают, а также ввиду дистанцированности экспертов от реальных проблем, переживаемых людьми.

На втором этапе следует тщательно отобрать все нормативно-правовые акты по тому или иному вопросу. Абубикирова и Кочкина предлагают применить при информационном отборе прием гендерной кодификации, что возможно лишь с привлечением опытных юристов-консультантов, знакомых не только с содержанием, но и с контекстом законотворчества в конкретный временной период. Это позволит, во-первых, не только сделать перечень имеющихся документов, но и ранжировать их по степени важности для рассмотрения выбранной проблемы. Во-вторых, необходимо произвести полнотекстовый поиск во всем действующем законодательстве по всему гендерному правовому тезаурусу (включая все правовые нормы действующего российского законодательства, имеющие гендерные характеристики). В-третьих, следует выделить иные правовые акты (не имеющие в тексте и названии гендерных контекстов), однако фактически действующие асимметрично по отношению к мужчинам и женщинам, оказывающие прямое и косвенное действие на сферу гендерных отношений. Например, введение норм, ограничивающих или запрещающих применение труда женщин в опасных и вредных условиях, может ударить именно по женщинам, работающим на таких производствах, если в этом случае отсутствует программа по созданию новых рабочих мест. Этот и подобные примеры показывают, что законодательство, которое охватывает область «прав женщин», значительно шире всех тех норм закона, в которых встречается слово «женщина».

В-четвертых, необходимо обратить внимание на содержание «гендерно-нейтрального» блока законодательства, то есть таких формулировок права, которые лингвистически никаким образом не выделяют признак пола. Этот анализ имеет смысл как в аспекте грамматических норм русского языка (здесь преобладают существительные мужского рода - «гражданин», «служащий», «избиратель», «инвалид»), так и в связи с реальными фактами дискриминации по признаку пола, свидетельствующими о том, что существующее законодательство не эффективно.

На третьем этапе необходимо провести анализ правовых концепций. Задача этого этапа - с точки зрения теории права и гендерной теории оценить комплекс правовых норм, выделенных на предыдущем этапе. Здесь очень важно провести анализ понятий и концепций, используемых в экспертируемом правовом поле законодательства. Необходима подробная гендерная типологизация норм действующего законодательства. В гендерном анализе невозможно основываться на формуле типа «Права человека - это простая сумма прав женщин и прав мужчин». Кроме того, простое уравнение прав женщин с правами мужчин отнюдь не обеспечивает подлинного равноправия полов, поскольку женщины, выполняя в обществе те же функции, что и мужчины, осуществляют и специфическую функцию материанства. Поэтому, как считает С.В.Поленина Поленина С.В. Международная защита социальных прав женщин (принцип универсальности и культурного разнообразия) // Общественные науки и современность. №3, 2000; Она же. Реализация конституционного принципа равноправия полов // Государство и право. № 6, 1998., правовой статус женщин, то есть совокупность принадлежащих им прав и обязанностей, а также охраняемых законом интересов, не может быть тождественен статусу мужчин.

Введение дополнительных прав женщин часто имеет обратный эффект и вместо того, чтобы защищать, действует как катализатор дискриминации. Говоря об издержках подобного законодательства и о предпочитаемых направлениях его развития, Абубикирова и Кочкина предлагают следующее. Дифференцированный подход в анализе вопросов об обеспечении равенства прав и возможностей может строиться как минимум по следующим основаниям: принудительные обязанности граждан по признаку пола; ограничение прав по признаку пола; протекционистское законодательство в отношении женщин; меры позитивной дискриминации (предпочтительное рассмотрение); равные возможности; асимметрично действующее законодательство при «гендерно-нейтральных» формулировках; гендерно-симметрично действующее законодательство, «гендерно-нейтральное» по формулировкам. Прямой запрет для мужчин или женщин на какое-либо из прав является явной и прямой дискриминацией. Таких норм было совсем немного в советском законодательстве, однако список специальностей и профессий, доступных преимущественно представителям одного пола, сохраняется по настоящее время. Часть ограничений может иметь под собой исключительно физиолого-анатомические различия организмов мужчин и женщин, что, в основном, касается гарантий для женщин - беременных или кормящих матерей. Однако существуют и такие нормы, которые несут в себе социальные и культурные представления о предназначении полов. Реконструкция основ и целей политики позволяет, в частности, провести грань между концепцией прав женщин и мерами демографической политики государства.

Предмет четвертого этапа гендерной экспертизы составляет анализ методов защиты прав женщин (или мужчин). Речь идет о таких отраслях права и кодексах, как трудовое законодательство, уголовно-процессуальное, законодательство социального страхования и социальной защиты. Здесь в основу массива правовых норм положена концепция «особых нужд женщин» (в частности, как матерей), и законодательство предоставляет льготы в течение беременности, отпуск для матери по уходу за ребенком. Эти нормы можно определить в первый тип как «специальные нормы» для женщин. Помимо этих норм во второй тип можно вынести гарантии, льготы, квоты в связи с признаком пола, направленные на женщин вообще или на женщин-матерей и сопутствующие матерям иные социальные функции. Третий тип - это «равные права», нормы, выполняющие, как правило, идеологическую функцию и носящие декларативный характер.

Четвертый тип юридического оформления гендерного равенства представлен такими мерами, как налоговые льготы, инвестиционная политика и другие, нацеленными на выравнивание статуса мужчин и женщин. Эти меры следует отнести к формирующейся политике равных возможностей, мерам позитивной дискриминации и предпочтительного рассмотрения. Здесь важно обратить внимание на такие факторы контекста этих норм, как отсутствие правовых и социальных механизмов, непрофессионализм целого ряда государственных органов и служб, что оборачивается нарушением прав женщин. В частности, примерами являются упоминавшиеся в предыдущих главах проблемы домашнего насилия, сексуального домогательства. Речь идет также о патологизации и эротизации женского образа в СМИ и массовой культуре, где ощущается большой дефицит позитивного представления женщин.

На пятом этапе целесообразно провести сравнение комплекса правовых актов и норм на предмет их соответствия международным актам, ратифицированным Россией. Несмотря на то, что список ратифицированных Россией международных документов по правам человека и правам женщин обширен, известно, что большая часть международного права в сфере прав человека не имеет механизмов реализации в силу слабости правового сознания среди россиян.

Шестой этап - анализ исторического контекста, в котором формировались интересующие нас правовые комплексы. Это возможно сделать посредством периодизации изменения государственной политики в избранной сфере. Важно, чтобы при анализе действующего законодательства были реконструированы исторические рамки и социально-экономические, политические условия и обстоятельства появления этого комплекса прав, той или иной статьи и нормы закона, подробности их изменения, в частности, изменения формулировок. Наиболее активно формировались в советский период такие направления государственной политики, как демографическая, направленная на увеличение рождаемости; экстенсивная политика женской занятости, обеспечивавшая резкое увеличение советской рабочей силы по сравнению с любыми другими странами того времени; эгалитарная политика, декларировавшая равенство полов, но не сумевшая выработать механизмы полной реализации этого принципа. Анализ изменений в сфере того или иного направления государственной политики позволяет высветить роль социальных условий создания закона и реализации заложенных в нем норм.

Седьмым этапом проводится описание социально-экономических механизмов и институтов, вовлеченных в проблемную ситуацию. Например, в случае анализа порнографии следует показать и описать процесс возникновения, развития и функционирования секс-индустрии, в основании которой задействован рыночный механизм «деньги - товар». В основе этого бизнеса, приносящего огромные прибыли, лежит торговля женщинами помимо их воли и посредством прямого обмана, нарушения прав человека. Экономический анализ оказывается полезным в ситуациях массовых нарушений социально-экономических прав, например, в случаях невыплаты зарплат. В условиях стагнации и банкротства предприятий можно проанализировать, какое влияние на эти факты оказала невысокая степень проработанности закона о банкротстве. На этом этапе следует проанализировать, какие органы власти и чьи интересы стоят за этой проблемой.

Окончательным, восьмым этапом гендерной экспертизы должен стать анализ работоспособности существующих правовых норм, их дифференциация по степени эффективности. Необходимо проанализировать существующие правовые нормы, в частности, на предмет их единообразного и четкого понимания, применения и толкования. Отдельно следует выделить на этом этапе противоречия внутри действующего российского законодательства.

В оценке эффективности социальной работы, как и в анализе социальной политики, особое значение имеет применение количественных методов сбора и анализа информации.

Социальное законодательство по-разному обращается с женщинами и мужчинами, что подкрепляет гендерный дисбаланс в практиках рекрутирования рабочей силы, гендерную сегрегацию рынка труда, сегрегирует женщин в практиках социального обеспечения и реабилитации. С точки зрения концептуальной новизны и методов сбора информации в гендерной статистике требует, в частности, особого внимания раздел «Использованное время». Сбор данных для этого раздела осуществляется методом выборочного социологического обследования. Как указывает М.Хегай, такие обследования в разных странах показали, что занятость женщин превышает занятость мужчин, однако оплачиваемая занятость даже в самых продвинутых, с точки зрения гендерного равенства, странах у женщин ниже, чем у мужчин. Это одна из основных причин недооценки трудового вклада женщин, вытекающая отсюда экономическая дискриминация, а также распространенный стереотип о «мужчинах-кормильцах» и «женщинах-иждивенках». Оценка распределения времени на оплачиваемую и неоплачиваемую части необходима с точки зрения продвижения гендерного равенства в обществе: статистика является той базой, которая может быть представлена для доказательства экономической дискриминации женщин; результаты регулярных обследований формируют общественное мнение об экономическом вкладе женщин в семейный бюджет, который должен измеряться не только денежными показателями, но и количеством оказываемых услуг; динамика результатов позволит отслеживать изменения гендерных отношений в обществе Хегай М. Н. Гендерная статистика // Словарь гендерных терминов / Под ред. А. А. Денисовой. М., 2002..

Потому и необходима гендерная экспертиза законодательства, которая может осуществляться рабочими группами при администрации, независимыми центрами, чиновниками и специалистами-практиками. Аналогичная экспертиза должна осуществляться в отношении соблюдения прав других уязвимых групп - инвалидов, детей, пожилых людей, молодежи. Отметим, что феминистская модель социальной работы и социальной политики позволяет вскрыть причины проблем и сформулировать их решение, ориентированное на устранение всех форм насилия и дискриминации, на благополучие мужчин, женщин и детей.

Литература

оценка потребность социальный

1. Абубикирова Н.И., Кочкина Е.В. О гендерной экспертизе законодательства // Женщина в мире: мифы и реалии. М.: Информация XXI век, 2000. С.209-237

2. Баллаева Е. Гендерная экспертиза законодательства о репродуктивных правах: права женщин / Проект «Гендерная экспертиза». М.: МЦГИ, 1998.

3. Боденко Б.Н. Проблема оценки эффективности практической социальной работы (к построению теории социальной работы) // Работник социальной службы № 2. 1997

4. Боровых А., Грешнова Е. Исследование эффективности проектов и программ благотворительных организаций // Благотворительность в России. Социальные и исторические исследования. СПб.: Лики России, 2001

5. Воронина О. Гендерная экспертиза законодательства СМИ / Проект «Гендерная экспертиза». М.: МЦГИ, 1998.

6. Вышемирская И. ВИЧ-активизм как стратегия выживания: исследование случая// Невидимые грани социальной реальности / под ред. Воронкова В., Паченкова О., Е.Чикадзе. Санкт-Петербург: Центр независимых социологических исследований, 2001.

7. Гендерная экспертиза законодательства в России / Под ред. Л. Завадской. М.: Изд-во БЕК, 2001.

8. Гендерная экспертиза социальной политики и социального обслуживания на региональном уровне / под ред. Е.Ярской-Смирновой, Н.Ловцовой. Саратов: Научная книга, 2003.

9. Горбачева Т. Л. Гендерная статистика в России // Экономика и социальная политика: гендерное измерение. М.: Academia, 2002. С. 229-248.

10. Гуманистический подход к охране здоровья. М.: Аспект Пресс, 1998.

11. Девятко И.Ф. Методы социологического исследования. Екатеринбург, 1998.

12. Доминелли Л. Гендерно нейтрально? Женский опыт инвалидности // Журнал исследований социальной политики. Том 2. №1, 2004.

13. Здравомыслова Е., Темкина А. Государственное конструирование гендера в советском обществе // Журнал исследований социальной политики. Том 1. №3/4, 2003

14. Ильенкова С.Д. и др. Социальный менеджмент. Учебное пособие. М.: Спутник+, 2001.

15. Исаев Н. И., Коршунова Т. Ю., Кузьминов Я. И. Введение обязательной государственной экспертизы законодательных решений и ее институциональное обеспечение // Правовое обеспечение экономических реформ: социальная сфера: 1999 г. М.: Высшая школа экономики и Российский фонд правовых реформ, 2000.

16. Как провести социологическое исследование / Под ред. Горшкова М. К. и Шереги Ф. Э. М.: Политиздат, 1985.

17. Ковалев Е.М., Штейнберг И.Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях. М.: Логос, 1999.

18. Кодекс этики Американской антропологической ассоциации (пер.с англ. Е.Ярской-Смирновой) // Журнал социологии и социальной антропологии. №1, 2000. С.173-180.

19. Козлов А.А. Стандартизация социальных услуг в зарубежных странах// Работник социальной службы. №1, 1998.

20. Кузьмин А. и др. Особенности проведения отдельных этапов оценки проектов и программ // Материалы для школы по оценке программ, 2001. http://www.ipen21.org/ipen/

21. Кук Х. С., Тейт К. Управление проектами. М.: Поколение, 2007

22. Кулагина Е. Домашний труд по уходу за детьми-инвалидами: проблемы замещения на институциальном уровне // Журнал исследований социальной политики. Том 2. №1, 2004.

23. Ларионов И.К. Стратегия социального управления. 2-е издание. М.: Дашков и К, 2007

24. Ловцова Н. «Здоровая, благополучная семья - опора государства»? Гендерный анализ семейной социальной политики // Журнал исследований социальной политики. Том 1. №3/4, 2003

25. Луков В.А. Социальное проектирование. М.: Изд-во Моск.гуманит-социал.академии, изд-во «Флинта», 2003.

26. Макашева З. М., Калинникова И. О.Социальный менеджмент. Учебник для вузов. М.: Юнити-Дана, 2002.

27. Мангейм Дж.Б., Рич Р.К. Политология: методы исследования. М.: Весь мир, 1997

28. Международная сеть оценки программ (Россия) http://www.ipen21.org/ipen/

29. Менеджмент социальной работы: Учеб. Пособие для студ. Вузов / Под ред. Е.И. Комарова, А.И. Воитенко. М.: Владос, 2001.

30. Мертон Р., Фиске М., Кендалл П. Фокусированное интервью. М.: Институт молодежи, 1992.

31. Методология и методы социологических исследований (итоги работы поисковых проектов 1992-1996 гг.) / Под ред. О.М. Масловой. М.: Ин-т социологии РАН. 1996.

32. Методы сбора информации в социологических исследованиях. Кн. 1, 2 /Отв. ред. В.Г. Андреенков, О.М.Маслова. М.: Наука, 1990.

33. Оберемко О. Эволюция правового режима подростковой занятости в России: контуры социологической экспертизы // Журнал исследований социальной политики. Том 2. №2, 2004.

34. Овчарова Л.Н., Прокофьева Л.М. Социально-экономические факторы феминизации бедности в России // Экономика и социальная политика: гендерное измерение. М.: Academia, 2002. С.50.

35. Оценка проектов и программ. Курс лекций. Кн.IV. М.: Школа управления НКО, 2003.

36. Оценка результативности, эффективности и качества деятельности учреждений социальной населения / под.ред.П.В.Романова, Е.Р.Ярской-Смирновой. Саратов: Научная книга, ЦСПГИ, 2007

37. Права женщин в России: исследование реальной практики их соблюдения и массового сознания: В 2 т. / Под ред. М. Малышевой, М. Баскаковой. М.: МФФ, 1998.

38. Принцип активизации в социальной работе / Под ред. Ф. Парслоу /Пер. с англ. под ред. Б.Ю. Шапиро. М.: Аспект-Пресс, 1997.

39. Пристли М. Только взрослые: инвалидность, социальная политика и жизненный путь // Журнал исследований социальной политики. Том 2. №1, 2004.

40. Программы обмена шприцев // Наркосцена http://www.drugscene.ru/cgi-bin/get_article4.cgi?idart=1905.07.02, обращение 27.02.2003

41. Радина Н. Комплексная экспертиза нормативных документов по защите прав детей без попечения родителей // Журнал исследований социальной политики. Том 2. №2, 2004.

42. Реформа системы управления городской экономикой в России в 1998-2000 годах / Под ред. Н. Б. Косаревой, Р. Дж. Страйка // Фонд «Институт экономики города», 2001.

43. Романов П.В. Организационное развитие социальных сервисов в переходный период // Социальная политика и социальная работа в изменяющейся России / Под ред. Е.Ярской-Смирновой и П.Романова. М.: ИНИОН РАН, 2002.

44. Романов П.В., Ярская-Смирнова Е.Р. Методология исследований и критического анализа в сфере социальной политики и социальной работы // Социология 4 М. № 21. 2005. С.51-77

45. Смурова Т.С. Эффективность танцевальных занятий для повышения уровня физической подготовленности инвалидов по зрению // Теория и практика физической культуры №1 1998 http://www.infosport.ru/press/tpfk/1998N1/p54-55.htm

46. Смурова Т. С. Эффективность танцевальных занятий для повышения уровня физической подготовленности инвалидов по зрению // Теория и практика физической культуры. 1998. №1 http://www.infosport.ru/press/tpfk/1998N1/p54-55.htm

47. Социальная политика и социальная работа в изменяющейся России. М.: ИНИОН РАН, 2002.

48. Социальная политика и социальная работа: гендерные аспекты/ Под ред.Е.Ярской-Смирновой. М.: РОССПЭН, 2004. 292 с.

49. Тихонова Н.Е. Феномен городской бедности в современной России. М.: «Летний сад», 2003.