Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Саратовский государственный технический университет им. Гагарина Ю.А.

Кафедра социологии, социальной антропологии и социальной работы

Институциализация дистанционных социально-трудовых отношений: анализ тенденций

Янина Юрьевна Правкина

Аннотация

В статье проанализированы особенности институциализации дистанционных социально-трудовых отношений как новой формы трудовой деятельности молодежи. Рассмотрены структурно-функциональные и процессуальные особенности, факторы, проблемы и перспективы дистанционного труда. Представлены оригинальное определение дистанционного труда и статистические данные, подтверждающие степень развития дистанционных социально-трудовых практик, результаты авторского эмпирического исследования.

Ключевые слова и фразы: дистанционные социально-трудовые отношения; дистанционный труд; молодежь; социальный институт; тенденции развития; институциализация; социальные функции.

Анализ особенностей институциализации дистанционных социально-трудовых отношений приобретает значение в условиях глобализации, которая является одним из факторов, стимулирующих структурно-процессуальные изменения современного общества, включая и рынок труда. Глобализация, наряду с вызовами, генерацией рисков и проблем, привнесла в современный мир новые формы социального взаимодействия, инновационные ресурсы трансформации сфер жизнедеятельности обществ. Принципиальным условием глобализации выступает развитие информационно-цифровых технологий, становление информационно-электронного общества. Данное общество, отмечает Дж. Кук предопределяет потенциальную гибкость повседневной жизни, труда современного человека [5], способствует его виртуализации, снижению степени нормированности, стандартизации и регулирования. В настоящее время появилась возможность создания рабочего места по многим специальностям практически везде, где имеется Интернет, либо иные современные коммуникационные ресурсы. Фактически происходит постепенное замещение «реальных» механизмов и практик социально-трудового взаимодействия на виртуальные аналоги, посредством переноса материального и символического мира в виртуальные образы, полное погружение реального в виртуальное (по М. Кастельсу) [4]. Виртуальное пространство в настоящее время успешно осваивается практически всеми категориями населения, что обусловлено как относительной его доступностью, информационной насыщенностью, визуальной привлекательностью, так и возможностью осуществления вполне реальных социальных взаимодействий, построения устойчивых коммуникативных связей.

Для многих подростков и молодых людей реальный и виртуальный миры стали идентичными. Молодежь, представляя собой наиболее мобильную социально-демографическую группу с возрастными границами от 14 до 30 лет [9], характеризуется высокой степенью восприимчивости к различным инновациям, стремлением ко всему новому. Молодым людям присуща особая совокупность социокультурных особенностей, а также ценностных и поколенческих, возрастных характеристик, отличающих эту группу от младших (дети) и старших (взрослые) возрастных групп [6]. Соответственно, молодёжь в значительной части обладает тем уровнем мобильности, интеллектуальной активности и здоровья, который выгодно отличает её от других групп населения. Молодые люди первыми осваивают и выступают основными потребителями новых технологий, гаджетов, сервисов (в т.ч. Wi-Fi, Skype, IP телефония), являющимися фактически коммуникационной базой виртуальной деятельности. Сегодня практически все представители российской молодежи, по результатам наших наблюдений, интервью в 2010-2012 годах (N=24; Д. В. Зайцев, Я. Ю. Правкина, В. В. Щебланова), интересуются инновациями в коммуникативной сфере, при возможности стремятся приобрести новые средства общения и работы (в т.ч. дистанционной), отмечая, что это не только модно, современно, но и удобно (напр., iPod, iPhone, продукты с технологиями Touchscreen и Multitouch).

Ресурсы дистанционных социально-трудовых отношений и действий, реализуемых именно посредством электронных новшеств интересны молодым в связи с гибким графиком работы, потенциальной возможностью работы на зарубежные компании. Труд становится глобальным ресурсом, так как благодаря Интернету резко повышается мобильность рабочей силы, и рынок труда переходит национальные границы. Возникают новые дистанционные, виртуальные виды и формы труда. Труд лишается постоянного места, что вписывается в контекст теории Ф. Тенниса о типичной черте современности, заключающейся в изоляции индивидов в деперсонифицированном обществе (Gesellschaft), или «одиночество в толпе» [10, с. 339]; а так же Ж. Бодрийяра, который считает, что труд больше не является производительным, пишет ученый, он становится воспроизводительным, воспроизводящим предназначенность к труду как установку целого общества [1, с. 60]. При этом труд, лишенный своей энергии и субстанции, воскресает как социальная симулятивная модель. Происходит переход от марксистского рассмотрения наемно-пролетарского труда к рассмотрению труда как услуги. Это тем более заметно, если мы говорим о дистанционном труде вообще и дистанционном труде молодежи, в частности. Поскольку с точки зрения Ж. Бодрийяра, в настоящее время «…всякий труд сливается с обслуживанием, - с трудом как чистой занятостью, когда человек расходует, представляет другому свое время <…> в таком смысле предоставление услуги действительно неотделимо от предоставляющего её… Труд повсюду, потому что труда больше нет <…> он утрачивает свои границы, растворяясь в глобальном обществе» [Там же, с. 67]. Именно молодежь, в силу присущей ей тяге к познанию, выступает агентом, своеобразным провайдером дистанционных коммуникаций «здесь и сейчас», в любом месте, когда имеется для этого возможность.

Современная молодежь пока рассматривает дистанционный труд скорее как дополнительный вид деятельности и одну из форм трудовой мобильности (причем, в основном, горизонтальной (в риторике П. Сорокина)). В большинстве случаев дистанционные социально-трудовые отношения реализуются эпизодически (в качестве подработки) и позволяют получить дополнительный источник доходов, выбрать подходящие вид деятельности, организацию, с которой имеется желание работать, руководителя/заказчика, место для деятельности, а также дает возможность реализовать себя, повысить индивидуальную конкурентоспособность на внутреннем и внешнем рынках труда. Об этом свидетельствуют результаты проведенных нами 15 интервью в 2011-2012 гг. с экспертами - представителями молодежи (N=7), социальных служб занятости (N=3), а также работодателями (N=5), проживающими в 3 городах Приволжского федерального округа (Саратов, Оренбург, Энгельс). В качестве популярных направлений дистанционной социально-трудовой деятельности, реализуемой посредством современных средств коммуникации, выступают сегодня, по результатам полученных нами в 2012 году данных массового опроса респондентов (N=285), оказались: трейдер, диспетчер на телефоне (либо оператор call-центра), программист и веб-дизайнер (от 12% до 10% соответственно). Второе место заняли такие профессии как: бухгалтер, продавец интернет-магазина и редактор (от 7% до 5% соответственно). На третьем месте - дизайнер интерьеров, преподаватель дистанционного обучения и корректор, а также администратор сайтов, оптимизатор, промоутер и кликальщик (от 4% до 3% соответственно) Исследования проведены под рук. В. В. Щеблановой, д.с.н., проф. кафедры «Социология, социальная антропология и социальная работа» СГТУ имени Гагарина Ю. А. .

Последовательное упорядочение, структурация, формализация и воспроизведение дистанционных социально-трудовых отношений, действий обусловливает развитие процесса институциализации дистанционного труда в российском обществе. Социальный институт это «исторически сложившиеся и закрепленные, устойчивые, самовозобновляющиеся виды социальных взаимодействий, призванные удовлетворять те или иные человеческие нужды» [7]. Социальный институт, по Э. Дюркгейму, представляет собой устойчивые, инвариантные, формы обыденной практики [3, с. 405]. Основное назначение и смысл формирующегося института дистанционного труда состоит не в том, чтобы определять новые «правила игры», а в функциональной организации общественных взаимодействий людей, их групп и сообществ. Статистическим подтверждением отмеченного выступает ежегодное увеличение числа дистанционно занятых людей, например: в Европе в 1997 было более 2 млн человек, а в 2005 году - уже 27 млн человек. К 2014 году, прогнозируется увеличение дистанционных работников примерно до трети занятых европейцев и до 20% американцев. В европейских странах, по статистике Британского института по развитию персонала (www.cipd.co.uk), сегодня доля потенциальных телеработников составляет от 10 до 22% в общем количестве занятых.

В результате дистанционный труд как социальный процесс, обладающий структуральными свойствами (в риторике Э. Гидденса), существует в виде воспроизводимых в пространстве и времени ситуативных, но осмысленных действий субъектов деятельности, на которые влияют их возрастные и иные особенности. Так, к примеру, действия молодых людей всегда будут детерминированы, по мнению Д. Ольшанского, феноменами «юношеского нонконформизма» и «максимализма» [8]. Как указывают, например, Ю. Волков и В. Добреньков, для молодого человека свойственны максимализм суждений, своеобразный эгоцентризм мышления - разрабатывая свои теории, он ведет себя так, как если бы мир должен был подчиняться его теориям, а не теории действительности [2, с. 46].

Социально-трудовые отношения в рамках дистанционного труда молодежи, имитируют, на наш взгляд, западные образцы, содержат формально сопоставимые с зарубежной практикой институциальные элементы: формальные нормы трудового права, регулирующие трудовые отношения и уровень их интернализации дистанционными работниками; локальные трудовые соглашения (договора); заработную плату и условия труда как основные составляющие содержания трудовых отношений на всех этапах их институциализации и формирования конструкции дистанционного труда молодежи; присущие дистанционному труду, как разновидности наемного труда, состояния конфликта, проявляющегося, прежде всего в латентной форме, как рассогласование интересов и потребностей субъектов трудовых отношений. С учетом вышеуказанного, мы можем сформулировать собственное определение ключевого понятия «дистанционный труд», который представляет собой особую форму организации социально-трудовой деятельности, вне традиционного рабочего места, на основе виртуального взаимодействия, с целью удовлетворения индивидуальных, социальных и социетальных потребностей с использованием электронных информационно-коммуникационных средств.

Молодежь выступает одним из основных акторов пространства дистанционного труда как в связи с присущей её представителям индивидуальной активностью в освоении всего нового, так и объективной негативной ситуацией складывающейся на рынке труда. Молодые люди вынуждены осуществлять самостоятельный поиск форм, видов занятости в условиях финансово-экономического кризиса, уменьшения числа вакансий, роста требований работодателей, и дистанционный труд оказывается часто наиболее подходящим вариантом трудоустройства. В целом структура дистанционного труда в фокусе молодежи представлена, на наш взгляд, следующими группами акторов:

- молодые работники и работодатели;

- службы занятости, кадровые агентства, центры комплексной поддержки молодежи;

- государство и фриланс-биржи как координаторы;

- провайдеры дистанционных социально-трудовых практик (в т.ч. реализующих функцию подготовки к дистанционному труду).

Соответственно, дистанционный труд вполне можно рассматривать как объект, находящийся в процессе институциализации, так как он предполагает определенный набор составных элементов, выступающих в более или менее оформленном виде в зависимости от типа института. Опираясь на основные структурные элементы социального института, указанные Я. Щепаньским [11, с. 98], мы определяем цель дистанционного труда молодежи как её трудоустройство; сферу деятельности института - занятость молодежи; социальные функции: функция социально-трудовой адаптации, функция смягчения социального неравенства, функция развития виртуальной коммуникации, функция профессиональной мобильности; социальная роль - дистанционного работника; средства в виде электронных информационно-коммуникационных ресурсов; организационные структуры - к примеру, кадровые агентства, центры комплексной поддержки молодежи, фриланс-биржи, провайдеры дистанционных социально-трудовых практик. Реализованный нами структурно-функциональный подход является полезным инструментом для описания дистанционного труда, определения его структурных элементов, социальных функций, давая развернутую картину процесса дистанционной занятости в целом, которая находит свое выражение в упорядоченном и повторяющемся поведении и устойчивых моделях социальных институтов. Процесс институциализации дистанционного труда происходит под влиянием формирования единого информационного пространства, структурной и технологической перестройки общественных отношений, а также развития новых гибких форм взаимодействия работодателей и нанимаемых работников.

институциализация дистанционный трудовой молодежь

Список литературы

1. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. 4-е изд. М.: КД «Университет», 2011. 392 с.

2. Волков Ю., Добреньков В. Социология молодёжи. Ростов н/Д: Феникс, 2001. 576 с.

3. Дюркгейм Э. Метод социологии // Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии / пер. с фр., общ. ред. А. Б. Гофмана. М.: Канон, 1996. 432 с.

4. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.: ГУ ВШЭ, 2000.

5. Кирюхов Э. Манифест постиндустриальной эпохи. М.: Кирюхов и сыновья, 2011. 192 с.

6. Костерина И., Исупова О. Что такое молодежь? // Демоскоп Weekly. 2010. № 439-440.

7. Общая социология / под общ. ред. проф. А. Г. Эфендиева. М.: ИНФРА-М, 2000.

8. Ольшанский Д. Психология терроризма. СПб.: Питер, 2002. 288 с.

9. Стратегия государственной молодёжной политики в Российской Федерации до 2016 года [Электронный ресурс]: утверждена распоряжением Правительства РФ от 18.12.2006 г. № 1760-р. URL: http://mon.gov.ru/press/news (дата обращения: 08.11.2012).

10. Теннис Ф. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии. М.: Editorial URSS, 2002. 456 с.

11. Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии / пер. с польск. М. М. Гуренко; под общ. ред. А. М. Румянцева. М.: Прогресс, 1969. 240 с.

Размещено на Allbest.ru