Современные зарубежные исследования взаимосвязи социальной и политической идентичности личности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Современные зарубежные исследования взаимосвязи социальной и политической идентичности личности

Политическая идентичность является одной из ключевых тем современных исследований в области обществоведческих и гуманитарных наук. В первую очередь к ним относятся политическая социология, политическая психология и другие области политического знания. Категория идентичности первоначально развивалась как философская категория, однако со временем она вышла за привычные рамки, привлекая внимание учёных, занимающихся проблемами социальной антропологии и психологии [5, с. 14].

Политическая идентичность является результатом процесса политической идентификации, которая в свою очередь представляет собой осознание индивидом себя как участника политического процесса, а также соотнесение себя с какой-либо политической позицией в совокупности с признанием этого другими участниками политических отношений. Таким образом, в данном процессе принимают участие две стороны: с одной стороны, сам субъект, который на основе саморефлексии соотносит себя с конкретной политической позицией, с другой - ряд индивидов, которые участвуют в политическом процессе, отождествляют данный субъект с его позицией, «подтверждают» его политическую идентичность, таким образом оценивая соответствие индивида ролевым ожиданиям. Результатом такого рода процессов является обретение субъектом политической идентичности [2].

Социальная идентичность также выступает одной из главных тем обществоведческих исследований. Данный феномен представляет собой некое переживание и осознание своей принадлежности к тем или иным социальным группам и общностям [4]. Фактически собственное отождествление субъекта с какими-либо социальными общностями и группами превращает его из исключительно биологической особи в существо биосоциальное, оказывает существенное влияние на формирование его личности и индивидуальности, так как в процессе соотнесения или несоотнесения себя с неким сообществом индивид вырабатывает уникальный формат позиционирования, характерный исключительно для него. Однако при этом отношения в рамках группы на практике теряют привязку к конкретной личности, отдельному члену группы, такого рода процессы ведут к некоей деперсонализации, деиндивидуализации и стабилизации отношений, в связи с чем члены группы не представляют себя как некое обособленное «Я», а позиционируют себя в рамках координат «Мы» - «Они». Кроме того, в процессе нахождения в группе индивид приобретает позитивное мышление в отношении самого сообщества, то есть членство в нём приносит ему удовлетворение и, возможно, даже радость [1]. Далее субъект начинает неразрывно связывать собственное благополучие и успешность группы, у него возникает чувство долга, выражающееся в построении адекватных и позитивных отношений с членами объединения. Вместе с тем другие группы понимаются субъектом как конкуренты, в связи с чем его деятельность обусловливается стремлением к приумножению благосостояния сообщества и тем или иным соперничеством с другими объединениями.

Актуальность исследования идентичности в современном мире обусловливается её всесторонним влиянием на общественные процессы: политические, экономические, социальные, культурные. В связи с этим идентичность выступает одним из главных факторов, которые определяют состояние мирового человеческого сообщества, а также идентичность, так или иначе, оказывает решающее влияние на формирование этнических, политических, социальных и других сообществ, преобразующих окружающее их пространство и трансформирующих собственное бытие в соответствии с собственными убеждениями, правилами и принципами. Кроме того, утрата идентичности ведёт к формированию ложных ценностей, целей и идеалов [3, с. 115]. При этом стоит отметить, что политическая идентичность или идентичность социальная влияют не только и не столько на политическую и социальную сферу соответственно, но и оказывают взаимное влияние на все сферы и аспекты общественной, государственной и международной жизни. Что касается взаимосвязи социальной и политической идентичности, то здесь важно подчеркнуть то, что обе они имеют групповую природу, а также при определённых условиях в процессе актуализации какой-либо из них она может определять вторую. Это проявляется в процессе соотнесения индивида с каким-либо сообществом и принятием его политической позиции, своеобразная «ратификация» установленных «правил игры», либо его идентификация с социальной группой, исходя из политических предпочтений.

В связи с изложенным выше, мы можем говорить о наличии весьма сильной взаимосвязи социальной и политической идентичности личности. В результате чего исследования данной взаимосвязи на современном этапе являются весьма актуальными как в отечественной, так и зарубежной политической и социологической науках. Далее мы рассмотрим более подробно подходы зарубежных исследователей, занимающихся указанным выше вопросом.

К такого рода исследованиям относится работа Дж. Фаулера и С. Кэм «После самости: социальная идентичность, альтруизм и политическое участие» [9]. В данной статье учёные характеризуют социальную идентичность как некую «заботу» о членах социальной общности, с которой ассоциирует себя конкретный индивид, противопоставляя данное стремление альтруизму (желанию «угодить» всем без исключения) и эгоизму (деятельности, основывающейся исключительно на личных мотивах). Авторы делают особый акцент на том, какие выгоды в состоянии получать субъект от участия в том или ином случае. Кроме того, каждая из форм поведения, так или иначе, влияет на характер вовлечённости актора в политический процесс. Основой методологии исследования стала теория рационального выбора. Что касается результатов, то безусловным является то, что основными «двигателями» человеческого поведения являются личные мотивы и интересы. Однако, согласно полученным результатам, альтруисты могут принимать даже большее участие в политической жизни государства, чем эгоисты. Причем альтруисты идентифицируют себя с той политической силой, которая предлагает некий усреднённый вариант, выгодный для всех категорий населения. В то время как индивиды с выраженной социальной идентичностью и приверженностью каким-либо общественным группам стремятся получить наибольшие выгоды от распределения благ в свою пользу и потому идентифицируют себя с соответствующими политическими силами. При этом идеальной ситуацией для конкретной группы будет вариант с межгрупповым перераспределением социальных выгод в её пользу и отторжением части выгод у других социальных групп. Всё это может происходить вместе с увеличением общего благосостояния, но на фоне более серьёзных выгод для конкретной социальной общности. В любом случае альтруисты и индивиды, действующие в соответствии с интересами социальных групп, имеют более чёткие политические позиции и принимают большее участие в политическом процессе, чем эгоисты [Ibidem, p. 824-825].

Что касается выводов, полученных по вышеназванному исследованию, то, согласно заключениям Дж. Фаулера и С. Кэм, индивиды с ярко выраженной социальной идентичностью наиболее чётко идентифицируют себя с какой-либо политической партией и понимают, что хотят получить от политического курса. Таким образом, социальная идентичность, по мнению авторов, оказывает значительное влияние на принятие окончательного решения: к примеру, стремясь реализовать внутригрупповые интересы, сторонники одной из партий желают, чтобы сторонники иных политических сил не получили схожих с ними преференций. Используя теорию игр, Дж. Фаулер и С. Кэм пришли к выводу о чёткой зависимости силы социальной идентификации, альтруизма и эгоизма (в их интерпретации), с одной стороны, и политическим участием и активностью в целом - с другой [Ibidem].

Обратимся далее к исследованию взаимосвязи социальной и партийной идентичности, проведённому Л. Хадди и его коллегами, под названием «Изучая партийную идентичность как идентичность социальную: прогнозируя политическую активность» [13]. В процессе использования различных способов анализа идентичности личности, а также опираясь на разнообразные объяснения и прогнозы политической ситуации и активности граждан, учёные пришли к выводу, что эти способы не всегда подходят для изучения партийной идентичности, идеологических пристрастий и политического поведения субъекта [Ibidem, p. 2]. Вместе с тем теория социальной идентичности фактически толкает учёных на создание собственной шкалы политической идентичности, которая позволяет объяснять политическую активность субъекта. Данная шкала основана на измерении партийных пристрастий респондента в противовес его идеологическим ориентациям, что позволяет более точно исследовать динамику политического поведения субъекта и характер политической активности [Ibidem].

Л. Хадди продолжает тему теоретического осмысления социальной идентичности и её влияния на политический процесс в работе «От идентичности социальной к идентичности политической: критическое исследование теории социальной идентичности» [12]. Учёный рассматривает генезис теории социальной идентичности, отмечая, что в последние годы интерес к изучению процесса идентификации в современном мире в рамках гуманитарных наук повсеместно растёт, однако упор при этом делается на количественные измерения политического поведения субъекта в ущерб психологическим особенностям личности [Ibidem, p. 127]. При этом именно теория социальной идентичности является подспорьем в данном вопросе, по мнению Л. Хадди, а пренебрежение ею в рамках политических исследований в целом и политической психологии в частности связано с нежеланием учёных изучать социальную идентичность субъекта ввиду сложности данного вопроса [Ibidem].

Тема взаимосвязи социальной и политической идентичности является одной из сквозных в работах Л. Хадди. Учёный продолжает исследование данного процесса в работе «От групповой идентичности к единству политических взглядов и предпочтений» [11]. Здесь автор отмечает, что члены объединений по принципу расы, пола, религии, этнической принадлежности могут транслировать политические предпочтения в рамках данных групп, формируя вектор общей политической активности в целом [Ibidem, p. 2]. Рассматривая национальную идентичность в демократическом обществе, Л. Хадди характеризует ее как одну из опор гражданских норм, в то время как идеологическая идентичность является одним из базисов политического действия. Так или иначе, идеологическая и национальная составляющие также могут являться основой для формирования тех или иных групп. Таким образом, тщательное изучение групповой природы общества ведёт к пониманию политического действия субъекта. Следовательно, групповые объединения индивидов по вышеназванным признакам оказывают важнейшее влияние на политическую ситуацию, политическое действие и политическую идентичность. Кроме того, социальные группы также оказывают серьёзное воздействие на политическую идентичность своих членов, что происходит в результате политизации отношений внутри группы под влиянием других групп, при слиянии с другими объединениями, а также при политизации подгруппы, которая впоследствии может распространиться на всё сообщество. Этим обусловлена важность изучения социальных групп в рамках исследования политической идентичности субъекта [Ibidem, p. 2-5].

Анализируя зарубежные исследования, необходимо также упомянуть о мультиуровневой модели партийной идентификации Т. Меца, которая базируется на расширенном толковании теории социальной категоризации, представленном в его труде «Мультиуровневая модель партийной идентификации» [15]. Согласно условиям, респондент определяет своё место в социальных группах, исходя из информации о себе и своих контактах [Ibidem, p. 1]. Далее эта информация фиксируется в некоем идентификационном прототипе субъекта и соотносится с данными других респондентов, так или иначе контактирующих с ним, чтобы понять степень их взаимодействия и единства в социальных группах и, как следствие, однородности социальных групп. Схожая методика используется для выявления партийной идентификации [Ibidem, p. 25-26].

Взаимосвязь социальной и политической идентичности индивида рассматривается в диссертации К. Девайна «Идеологическая составляющая социальной идентичности: как психологические привязанности к идеологическим группам формируют политические отношения и поведения» [7]. Учёный ставит своей целью не только анализ традиционных компонентов социальной идентичности, но и её идеологической составляющей (что, по его мнению, делалось весьма эпизодически). Согласно исходной посылке теории социальной идентичности, субъект ассоциирует себя с какой-либо социальной группой (или несколькими), что оказывает прямое влияние на структуру его идентификации. Вместе с тем учёные редко рассматривали идеологическую составляющую социальной идентичности, её влияние на деятельность социальной группы, политические взгляды и поведение её членов. В диссертации учёный использует эмпирические данные двух оригинальных исследований, данные американского Центра изучения выборов за 1984-2008 гг. для обоснования достоверности взаимосвязи социальной идентичности и идеологической идентификации индивида, а также для подтверждения эмпирической значимости и правомерности его подхода [Ibidem, p. 2].

В ходе анализа учёный приходит к выводу, что идеологическая компонента социальной идентичности индивида оказывает серьёзное влияние на его политические установки. При этом установки могут быть как внутригрупповыми, так и внегрупповыми. Отмечается, что психологическая привязанность субъекта к той или иной группе способствует перенесению идеологических установок группы на субъекта. Причём такая зависимость, согласно эмпирическим данным, в США становится всё более сильной (исходя из данных за рассматриваемый период) и особенно ярко выражена в среде представителей консервативных политических взглядов. Вместе с тем социальная группа транслирует её членам в первую очередь именно идеологию, а не идентификацию с какой-либо партией [Ibidem, p. 4].

Таким образом, идеологическая составляющая социальной идентичности индивида вносит серьёзные коррективы в процесс его поведения, в первую очередь поведения политического, а также влияет на результат электорального выбора [Ibidem].

Исследование взаимосвязи социальной идентичности и идеологии проводит также П. Ингл в работе «Принимая социальную идентичность всерьёз: изучение политической идеологи без идей» [8]. В данной статье учёный приводит результаты исследования степени политических размежеваний в обществе, которые основаны на отношении индивидов к политическим силам и группам. В качестве эмпирической базы учёный так же, как и К. Девайн, использует данные американского Центра изучения выборов [Ibidem, p. 1]. Учёный ставит целью оценить различия партийных и идеологических предпочтений с точки зрения социальных позиций и информированности граждан. В основе модели, представленной учёным в данной работе, лежат установки индивидов и их идеологические ориентации, формирующие базис их политической идентификации. При этом отнесение респондента к той или иной группе во многом зависит от его информированности по ключевым политическим вопросам [Ibidem, p. 23-24].

Далее стоит отметить работу «Социальная идентичность, самоопределение и групповые нормы» [10] авторов М. Хогг и А. Рид, в которой тоже говорится о групповой природе идентификации и установок индивида. В работе особо подчеркивается, что групповые нормы и правила формирует небольшая подгруппа лидеров. Именно эта подгруппа является ретранслятором установок, которые оказывают систематическое влияние на структуру идентификации агента. Таким образом, социальная идентичность с группой становится неким психологическим связующим механизмом, то есть, идентифицируя себя с группой, субъект перенимает внутригрупповые установки, которые фактически являются установками её лидеров [Ibidem, p. 23-24].

В то же время социальная идентичность выступает одной из главных основ электорального поведения и идентификации себя с кандидатом на выборах, на что указывают в своей работе «Социальная идентичность и поведение избирателя» А. Бен-Бассат и М. Дахан [6]. На примере арабских стран они пришли к выводу, что избиратель ассоциирует себя с членом той же социальной группы, с которой он себя идентифицирует, и, соответственно, голосует за такого кандидата. Таким образом, социальная идентификация самым прямым образом влияет на политическую идентификацию субъекта [Ibidem, p. 31-32].

Далее стоит отметить работу Э. Сухэй «Влияние без причины: роль личности и эмоции в политическом соответствии и поляризации» [16], в которой учёный утверждает, что связь с общественной группой и социальная идентичность субъекта во многом зависят от его эмоциональных установок [Ibidem, p. 2]. К примеру, чувство гордости или стыда может быть как «катализатором» принятия группового мнения, так и своеобразным «ингибитором», приводящим к девиантному поведению субъекта относительно остальных членов группы и неприятию групповых норм. Всё это, так или иначе, относится к групповому отношению по всем вопросам, в том числе и политическим. Таким образом, на уровне общества, эмоциональное состояние выступает как социально-психологический механизм содействия политической однородности внутри социальных групп, с одной стороны, и политической поляризации между ними - с другой [Ibidem, p. 24-26].

Обратимся также к работе С. Клар «Влияние сталкивающихся идентичностей на политические предпочтения: экспериментальное исследование» [14]. Учёный отмечает, что большинство американцев идентифицирует себя с несколькими социальными группами с весьма контрастными взглядами, что в итоге влияет на структуру политических предпочтений. При этом в случае, если члены групп используют схожие аргументы, то фактически влияние этих аргументов на политический выбор респондента минимален, и он будет следовать изначально выбранной установке. В противном случае при принятии окончательного решения субъект будет сильно колебаться [Ibidem, p. 1].

Таким образом, мы видим, что тема взаимосвязи социальной и политической идентичности личности является одной из ключевых в политических и социологических зарубежных исследованиях. Причиной этого выступает наличие весьма сильной корреляции между наблюдаемыми явлениями, на что указывает обширный эмпирический материал, полученный в ходе проведения мониторинга электорального поведения и различных исследований поведения политического и протестных движений. Так или иначе, многие поведенческие мотивы респондентов объясняются их идентификацией с социальной группой, а также ретрансляцией ценностей и принципов её лидеров, которые оказывают ключевое влияние на внутригрупповую структуру и направление поведения членов группы. Вместе с тем через социальную идентичность происходит перенесение не только политических предпочтений, но и идеологических установок входящих в сообщество индивидов. Кроме того, возможен и обратный сценарий (что уже отмечалось выше), то есть идентификация субъекта с группой, исходя из его политических или идеологических пристрастий. Таким образом, безусловно, взаимное влияние социальной и политической идентичности индивида весьма велико, а также они во многом определяют его политическое и электоральное поведение и позицию в поле политики.

Список литературы

политический идентичность социальный индивид

1. Жмуров В.А. Социальная идентичность [Электронный ресурс]. URL: http://vocabulary.ru/dictionary/978/word/ socialnaja-identichnost (дата обращения: 24.03.2013).

2. Качанов Ю.Л. Опыты о поле политики. М.: Институт экспериментальной социологии, 1994. 159 с.

3. Мансуров Т.З. Политические факторы институционализации идентичности Южного Кавказа // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2012. №12 (26): в 3-х ч. Ч. III. С. 114-120.

4. Мещеряков Б.Г., Зинченко В.П. Большой психологический словарь. СПб. - М.: Прайм-ЕВРОЗНАК; ОЛМА-ПРЕСС, 2003. 666 с.

5. Попова О.В. Развитие теории политической идентичности в отечественной и зарубежной политической науке // Идентичность как предмет политического анализа: сб. ст. по итогам всерос. науч.-теор. конф. (ИМЭМО РАН, 21-22 октября 2010 г.). М.: ИМЭМО РАН, 2011. С. 13-29.

6. Ben-Bassat A., Dahan M. Social Identity and Voting Behavior [Электронный ресурс]. URL: http://public-policy.huji. ac.il/upload/Social % 20Identity % 20and % 20Voting % 20Behavior-final % 20version.pdf (дата обращения: 07.01.2013).

7. Devine C.J. Ideological Social Identity: How Psychological Attachment to Ideological Groups Shapes Political Attitudes and Behaviors. The Ohio State University, 2011. 289 p.

8. Engle P.J. Taking Social Identity Seriously: Measuring Political Ideology without Ideas [Электронный ресурс]. URL: https://mywebspace.wisc.edu/pjengle/web/Engle % 20-%20Behavior % 20Group % 20% 20 (11-29-10).pdf (дата обращения: 15.01.2013).

9. Fowler J.H., Kam C.D. Beyond the Self: Social Identity, Altruism, and Political Participation // The Journal of Politics. 2007. Vol. 69. №3. P. 813-827.

10. Hogg M.A., Reid S.A. Social Identity, Self-Categorization, and the Communication of Group Norms // Communication Theory. 2006. №16. P. 7-30.

11. Huddy L. From Group Identity to Political Cohesion and Commitment. N.Y.: Oxford University Press, 2013. 832 p.

12. Huddy L. From Social to Political Identity: а Critical Examination of Social Identity Theory // Political Psychology. 2001. Vol. 22. №1. P. 127-156.

13. Huddy L., Mason L., Aaroe L. Measuring Partisanship as a Social Identity, Predicting Political Activism: a paper presented at the annual meeting of the International Society for Political Psychology. San Francisco, CA, 2010. July 7-10.

14. Klar S. The Influence of Competing Identities on Political Preferences: аn experimental study: a paper presented at the annual meeting of the Midwest Association of Public Opinion Research (MAPOR). Chicago, Ill., 2013. November 16-17.

15. Metz T.A. Multilevel Model of Party Identification: a paper presented at the ECPR General Conference. Reykjavik, 2011. August 25-28.

16. Suhay E. Influence without Reason: the Role of Identity and Emotion in Political Conformity and Polarization [Электронный ресурс]. URL: http://sites.lafayette.edu/suhaye/files/2012/10/Suhay-Influence-without-Reason-100512.pdf (дата обращения: 25.01.2013).

Размещено на Allbest.ru