Размещено на http://allbest.ru

1

Средне-Волжский институт (филиал)

Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста России) в г. Саранске

УДК 172 Философские науки

«Хорошее общество» как нормативный идеал

Коваль Екатерина Александровна, к. филос. н.

Человек не может жить вне общества, но и жизнь в обществе, непригодном для полноценного функционирования (в атмосфере страха, тотального насилия, нестабильности и т.п.), не может быть названа нормальной. Следовательно, у человека нет иного выхода, кроме как содействовать формированию общества, пригодного для жизни. Это не просто волевая и благородная деятельность, это - условие выживания индивида. Общество, пригодное для жизни, или «хорошее общество» (Good Society), на мой взгляд, сегодня является нормативным идеалом. Постмодернистский мир характеризуется не только смертью человека, смертью субъекта и концом истории, но и исчезновением реальности и концом истины [5, с. 202-203].

Подобное мировосприятие пробуждает особую жажду социального порядка. Впрочем, постмодернистское мировоззрение сыграло и положительную роль в становлении нового типа социального идеала: общество, наконец, осознало сам факт наличия пределов разума, что существенно дискредитировало социальные утопии.

В.Н. Фурс отмечает, что «…Именно утопическая компонента “современности” приводит ее к саморазрушению: автономия оборачивается зависимостью, эмансипация - подавлением, рациональность - неразумием» [4, с. 218]. Разумеется, процесс производства и воспроизводства социальных утопий не прекратился. Даже Ю. Хабермас пишет об утопичном социальном государстве, в котором вместо труда, как у К. Маркса, на «свято место» помещается коммуникация. Идеальная речевая ситуация, согласно Хабермасу, возможна при следующих условиях:

– каждый компетентный субъект может в ней участвовать;

– каждый может выступить с любым тезисом;

– не допускается какое-либо принуждение участников коммуникации [6, с. 139-144].

Поэтому базовой моральной нормой дискурса является следующая: всегда поступай так, как если бы ты являлся членом идеального сообщества коммуникантов. либеральный социальный постмодернистский

Принципиальное отличие хабермасовой идеальной речевой ситуации от иных видов социальных утопий в том, что Хабермас осознает ее утопичность. Подобное сочетание реализма и утопии и представлено в концепте «хорошее общество».

Однако следует отметить, что в рамках этого концепта предлагаются различные содержательные варианты. «Хорошее общество» - это нормативная форма, имеющая свои уникальные особенности, накладывающие определенные ограничения на содержание, которым может быть заполнена эта форма, и в то же время оставляющая пространство для творчества, для вариативности социального воображаемого.

Так, например, для человека с либеральными убеждениями «хорошее общество» - это такое общество, в котором индивиды свободны и имеют возможность удовлетворять свои интересы и потребности относительно независимо друг от друга; для религиозной личности «хорошее общество» - это общество, в котором большинство исповедует те же религиозные убеждения, что и она и т.п.

Апологетом «хорошего общества» в некотором смысле был еще Аристотель. Если Платон теоретически создал утопию, то Аристотель, основываясь на изучении действующих конституций греческих полисов, стремился определить не идеальное для всех времен и народов государство, но выявить такие черты, которые при определенных условиях делают государство наилучшим для существования граждан.

Нормативные характеристики «хорошего общества», на мой взгляд, довольно точно определил С. Л. Франк. Он пишет: «…Все в общественной жизни по самой природе вещей может быть только относительно хорошим <…> Выбирать приходится не между абсолютным добром и абсолютным злом, а всегда между большим или меньшим добром, или - что то же - между меньшим или большим злом» [3]. Относительно хорошее общество не сможет обеспечить всем своим членам материальное благополучие, полный набор индивидуальных прав и свобод человека и гражданина. Однако многие люди готовы отказаться от некоторых прав и свобод ради жизни в относительно хорошем обществе.

Очень часто простые граждане, не являющиеся ни идеологами, ни политиками, ни иными власть имущими, хотят довольно простых вещей: стабильности, безопасности и возможностей развития. Они устали критиковать прошлое, стремиться к светлому утопическому будущему. Они жаждут адекватного настоящего, в котором можно жить здесь и сейчас.

Тотальная критика любого настоящего препятствует становлению стабильного и безопасного «хорошего общества». Более конструктивной представляется выборочная критика отдельных социальных институтов и процессов, осуществляемая с целью их социального нормирования, т.е. приведения к соответствию нормативным параметрам «хорошего общества».

Следует отметить, что воспроизводятся не только социальные нормы, но и социальные противоречия и конфликты (например, вечно актуальный конфликт отцов и детей). Поэтому нормативный концепт «хорошего общества» не может быть осмыслен без применения логики меньшего зла.

Например, в настоящее время в качестве решения проблемы перегруженности судов рассматривается декриминализация ряда деяний, в частности, побоев. Однако велика вероятность, что этот шаг повлечет за собой всплеск домашнего насилия, бытовых конфликтов, поскольку исчезнет фактор страха перед уголовным наказанием.

Государство в целом и правоохранительные органы в частности предназначены для того, чтобы обеспечивать благо граждан, создавать условия для приемлемой жизни. Следовательно, любая реформа уголовного законодательства должна осуществляться так, чтобы в ситуации крайне тяжелого выбора между проблемой перегруженности судов и негативными последствиями декриминализации деяния выбор всегда делался в пользу меньшего зла для общества. Разумеется, «меньшее зло», как и «хорошее общество», - оценочные понятия. Однако оценка - нормативное явление, следовательно, она может быть выведена за пределы произвола и радикального субъективизма.

Далее рассмотрим ряд нормативных моделей «хорошего общества», сформулированных как зарубежными, так и отечественными исследователями. Анализ зарубежных моделей необходимо осуществлять с учетом полемики либералов и коммунитаристов.

Один из создателей «Римского клуба» Дж. К. Гэлбрейт, наполняя концепт «Good society» либеральным содержанием, акцентирует внимание на том, что развитие реальной экономики в реальном обществе всегда сопровождается жертвами. Например, сложно одновременно финансово помочь безработным и не спровоцировать рост уровня безработицы высоким уровнем пособий.

Ключевые социальные проблемы должны находить компромиссные решения. Целевая установка Дж. К. Гэлбрейта показывает, что он не оценивает «хорошее общество» как социальный идеал, но, скорее, как промежуточный этап на пути к такому идеалу: «…у лучшего общества нет никаких шансов, пока не будет точно определено хорошее и достижимое общество» [9, p. 2].

«Хорошее общество» у Гэлбрейта - это достижимое общество. Однако достижимыми являются, например, и тирания, и деспотия, и даже гражданская война, поэтому, помимо достижимости, у «хорошего общества» должны быть и иные нормативные характеристики. Гэлбрейт предоставляет следующий перечень: «В хорошем обществе все граждане должны иметь персональную свободу, базовое материальное благосостояние, расовое и этническое равенство, возможность прожить стоящую жизнь» [Ibidem, p. 4].

Коммунитаристские воззрения на «хорошее общество» выражены в ряде работ А. Этциони. Согласно Этциони, «хорошее общество» отличается не только от идеального, но и от гражданского, поскольку поддерживает конкретные концепции социального блага, в зависимости от содержания конкретной модели. Этциони в своей коммунитаристской модели «хорошего общества» акцентирует внимание на таком необходимом условии существования последнего, как «голос морали».

Связи и общая моральная культура в целом составляют сущность социальной общности [7, p. 84]. Он полагает, что в «хорошем обществе» порядок и автономия должны быть сбалансированы, выражая этот тезис в форме нового «золотого правила»: «уважай социальный порядок настолько, насколько ты хочешь, чтобы общество уважало твою личную свободу» [10, S. 210]. Поиск равновесия между социальным порядком и индивидуальной автономией осуществляется в процессе морального диалога (мегалога), в котором участвуют все члены общества [7, p. 89].

Этциони выделяет еще одну проблемную область, где необходимо достичь равновесия. В «хороших общностях» (good community), в отличие от идеальных, всегда будут критерии, по которым кто-либо не может стать членом общности и, следовательно, будут конфликты. Такие критерии должны быть существенно ограничены: «Критерием исключения не может быть раса, этническое происхождение, религия, сексуальная ориентация или целый ряд других критериев, основанных на приписываемых статусах» [Ibidem, p. 85]. Однако национальные культурные автономии, общественные организации, защищающие права сексуальных меньшинств, и многие другие общности не просто образуются на основании определенных убеждений, но, как правило, и состоят из лиц, соответствующих одному из перечисленных Этциони критериев. При этом они вполне удовлетворяют требованиям, которые Этциони предъявляет к «хорошим общностям».

Согласно Этциони, в «хорошем обществе» не может быть тотального равенства, но при этом неравенство как внутри отдельных общностей, так и между ними существенно сокращается. «Хорошее общество» основывается на моральном голосе, способе неформального контроля членами общества друг друга, который предпочтительнее и эффективнее, чем право. Не только право, но и государственная политика не имеют приоритета перед моральным голосом.

Пока общество само не сформирует новые ценности, их внедрение «сверху» не будет иметь успеха. Этциони пишет: «Строго говоря, “хорошее общество” - это не только и не столько общество, основанное на законе и порядке, сколько общество, основанное на общности моральных ценностей, разделяемых его членами» [Ibidem, p. 92]. «Хорошее общество» владеет крупными сегментами СМИ, чтобы не допустить массовых манипуляций в ценностно-нормативном пространстве. Общность ценностей еще не делает общество «хорошим», поскольку у «хорошего общества» должны быть хорошие ценности.

Так, согласно, Этциони, «…если члены общности единодушны в том, что следует линчевать незнакомцев, вторгающихся на их территорию, <…>, или в том, что женщины - граждане второго сорта, очевидно, что такой консенсус не делает такие соглашения морально хорошими» [Ibidem, p. 94]. Хорошие ценности могут быть определены с применением социологических и этических методов.

Этциони полагает, что может быть создано глобальное «хорошее общество», а принципиальные различия ценностей Запада и Востока преувеличены. Он пишет: «Восток и Запад в равной мере вносят свой вклад в новый нормативный синтез, который помогает обществам создать лучшую концепцию, чем ту, которую способны обеспечить по отдельности индивидуализм и авторитарный коммунитаризм» [8, S. 18]. Для хорошего глобального общества характерны нацеленность на общее благо, на развитие политической демократии, закона и порядка, уважение прав человека [Ibidem, S. 21].

«Хорошее общество» не является нормативно нейтральным. В нем не просто отдается предпочтение одним нормам перед другими, но осуществляется выбор в пользу социально нормативного перед социально ненормативным, неприемлемым.

В. Г. Федотова в монографии «Хорошее общество» [2] подчеркивает, что содержательное наполнение анализируемого концепта не совпадает и не должно совпадать в российском и западном вариантах. Вестернизация не является обязательным нормативным признаком «хорошего общества». Если Дж. Гэлбрейт считает, что хорошее общество невозможно без денег, то сегодня более популярным необходимым атрибутом такого общества является социальный капитал, межличностные связи, солидарность, социальное доверие. Разобщенное общество с небольшим количеством очень богатых людей, объемным средним классом и довольно весомым количеством нищих вряд ли может претендовать на статус хорошего.

Согласно В. Г. Федотовой, «…одна из задач концепции “хорошего общества” - типизировать “хорошее”, провести разграничительную линию между хорошим и плохим» [Там же, с. 453]. Это - нормативная задача.

Сложно не согласиться с А. В. Макаровым, М. И. Михеевым и Д. Д. Чистяковой в том, что в современной российской действительности существуют «…отрывочные, поверхностные, разрозненные элементы позитивной идеологии, вместо целостных и непротиворечивых, системно выстроенных, наполненных смыслом и содержанием, функциональных, претендующих на роль идеального образа, эталона» [1, с. 122].

Реанимируя социальные нормы, ценные и актуальные для «хорошего общества» традиции, мы имеем шанс воссоздания единодушия и единомыслия относительно ключевых ценностно-нормативных концептов, характерных для русской культуры и российского общества. Таким образом, задача производства и воспроизводства социальных норм коррелирует с задачей производства и воспроизводства «хорошего общества».

Список литературы

1. Макаров А. В., Михеев М. И., Чистякова Д. Д. Дуализм представлений о «качестве жизни» в современном российском обществе // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2015. № 12 (62): в 4-х ч. Ч. 4. С. 118-123.

2. Федотова В. Г. Хорошее общество. М.: Прогресс-Традиция, 2005. 544 с.

3. Франк С. Л. Духовные основы общества [Электронный ресурс]. URL: http://azbyka.ru/otechnik/Semen_Frank/duhovnyeosnovy-obshestva/ (дата обращения: 17.01.2016).

4. Фурс В. Н. Социальная философия в непопулярном изложении // Фурс В. Н. Сочинения: в 2-х т. Вильнюс: ЕГУ, 2012. Т. 1. С. 184-351.

5. Фурс В. Н. Эпистемологические импликации постмодернового состояния (посильные размышления) // Фурс В. Н. Сочинения: в 2-х т. Вильнюс: ЕГУ, 2012. Т. 2. С. 187-208.

6. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / пер. с нем.; отв. ред. Б. В. Марков. СПб.: Наука, 2001. 380 с.

7. Etzioni A. The Good Society // Seattle Journal of Social Justice. 2002. Vol. 1. Issue 1. P. 83-96.

8. Etzioni A. Wie eine gute globale Gesellschaft entsteht // Internationale Politik und Gesellschaft. 2004. № 2. S. 12-30.

9. Galbraith J. K. The Good Society: The Humane Agenda. Boston - N. Y.: Houghton Mifflin Harcourt, 1997. 160 p.

10. Leben nach der Goldenen Regel // Focus. 1997. № 12 (17). S. 210-215.

Аннотация

УДК 172 Философские науки

«Хорошее общество» как нормативный идеал. Коваль Екатерина Александровна, к. филос. н. Средне-Волжский институт (филиал) Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста России) в г. Саранске nwifesc@yandex.ru

В статье рассматриваются различные модели «хорошего общества»: либеральная модель (Дж. Гэлбрейт), коммунитаристская модель (А. Этциони), отечественная модель (В. Г. Федотова). Автор предполагает, что «хорошее общество» - актуальный социальный нормативный идеал. Парадоксальность такого идеала заключается в том, что он принципиально достижим. В постмодернистском мире «хорошее общество» имеет преимущество перед различными вариантами социальных утопий, однако популяризация данного концепта требует осуществления типизации хорошего.

Ключевые слова и фразы: «хорошее общество»; социальная нормативность; нормативный идеал; утопия; воспроизводство; достижимость; логика меньшего зла.

Annotation

“The good society” as a normative ideal. Koval' Ekaterina Aleksandrovna, Ph. D. in Philosophy Middle Volga Institute (Branch) of the Russian Law Academy of the Ministry of Justice of the Russian Federation in Saransk nwifesc@yandex.ru

The article deals with different models of “the good society”: a liberal model (J. Galbraith), a communitarian model (A. Etzioni), and a national model (V. G. Fedotova). The author supposes that “the good society” is a relevant social normative ideal. The paradoxicality of this ideal lies in the fact that it is fundamentally achievable. In the post-modernist world “the good society” has an advantage over various variants of social utopias; however, the popularization of this concept requires the realization of the typification of good.

Key words and phrases: “the good society”; social normativity; normative ideal; reproduction.

Размещено на Allbest.ru