Особенности межкультурной коммуникации в этнических конфликтах информационного общества

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

ОСОБЕННОСТИ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ В ЭТНИЧЕСКИХ КОНФЛИКТАХ ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА

Савва Е.В.

к.филос.н., доцент,

Кубанский государственный университет,

Краснодар

Ключевые слова: межкультурная коммуникация, этнический конфликт, этнополитический конфликт, информационное общество, содержание сообщения, каналы коммуникации.

Keywords: intercultural communication, ethnic conflict, ethno-political conflict, Information society, message content, communication channels.

поликультурность полиэтничность этнический конфликт

Межкультурная коммуникация в ситуации этнического конфликта выступает в качестве одного из ключевых факторов динамики конфликта. От качества такой коммуникации, в том числе от ее устойчивости, в большой степени зависит результат конфликта: завершится ли он разрушением единства полиэтничной социокультурной общности, сохранится ли статус-кво, либо будет достигнут компромисс между сторонами конфликта. Конфликт неизбежно изменяет некоторые параметры межкультурной коммуникации, что объективно усложняет и без того достаточно сложную систему взаимодействия носителей разный культур.

Целью данной статьи является выявление основных деформаций процесса межкультурной коммуникации в условиях этнического конфликта. Эмпирическую основу выводов статьи составили материалы исследований, посвященных различным аспектам межэтнического взаимодействия на постсоветском пространстве, в том числе проведенные с участием автора статьи в Краснодарском крае.

Одно из наиболее простых определений коммуникативного процесса, достаточное для нашей публикации, предполагает следующие его компоненты: отправитель, сообщение, канал коммуникации, получатель. Автор рассмотрит влияние этнического конфликта на все эти компоненты. Отправитель и получатель в контексте настоящей статьи близки по характеристикам. Близость характеристик определяется тем, что как отправитель, так и получатель погружены в контекст какой-либо культуры, рассматривают свою этническую принадлежность в качестве своего значимого отличия. В силу этого отправитель и получатель могут рассматриваться в контексте нашего исследования в качестве одной группы. При этом необходимо учитывать ключевую, по мнению автора, особенность межкультурной коммуникации. Эту особенность сформулировал Г. Триандис: «Взаимодействие, в котором участвуют представители различных культур, часто приносит больше издержек, чем пользы. Так происходит в силу того, что индивид бывает неспособен оказываться полезным для другого, а поведение партнера зачастую непредсказуемо. Значение, приобретаемое поведением, зависит от того, какие причины стороны взаимодействия приписывают поступкам друг друга. Для точной атрибуции необходимо знать путь, которым люди познают свое социальное окружение, то есть знать их культуру» Triandis H.C. Interpersonal behavior across culture // Conflict and human interaction. 1979. . Непредсказуемость поведения партнера в межкультурной коммуникации приводит к высокой непредсказуемости результатов такой коммуникации даже при отсутствии каких-либо усложняющих факторов. Подчеркнем, что в условиях конфликтного взаимодействия непредсказуемость межкультурной коммуникации возрастает.

Автор понимает этнический конфликт широко - как форму межгруппового конфликта, в котором участники конфликта поляризуются по этническому критерию. Подобное определение этнического конфликта дал академик В.А. Тишков, который рассматривает этнический конфликт как «любую форму гражданского, политического или вооруженного противоборства, в котором стороны или одна из сторон мобилизуются, действуют или страдают по признакам этнических различий». Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. - М.: Русский мир, 1997. - С. 480.

Этнические конфликты довольно сложно выделить в общем массиве социальных конфликтов. Одной из субъективных причин этого, по мнению автора, является стремление представителей органов государственной власти и местного самоуправления избегать определения этнических конфликтов в качестве таковых. Существуют также объективные причины, среди которых - сложная структура этнических конфликтов. Этнический конфликт - это особая форма социального конфликта, включающего в себя этническую мотивацию, причем мотивацию любого вида: этнического превосходства, угнетения, угрозы потери этнической идентичности. Как правило, в этнических конфликтах оказываются задействованными политические институты, что еще более усложняет структуру этнических конфликтов. В связи с этим выделение языковых конфликтов как самостоятельной формы конфликтов, не связанных с этническими, представляется автору необоснованным. Во-первых, вопрос о статусе языка любой (вне зависимости от численности) этнической общности не может быть разрешен вне политического пространства. Во-вторых, как убедительно свидетельствует опыт последних лет существования Союза ССР и постсоветский опыт, борьба «за родной язык» фактически означала политическую борьбу за власть и за доступ к распределению и перераспределению ресурсов и материальных благ, Губогло М.Н. Языки этнической мобилизации. - М.: Языки славянской культуры, 1998. и ситуация с того времени принципиально не изменилась.

Особенность этнического конфликта состоит не только в том, что его сложно выделить в «чистом виде». Также нужно отметить, что ввиду высокой степени насыщенности этнических конфликтов эмоциональным компонентом и в силу того, что участники конфликта не могут действовать вне границ политически организованного пространства, любой этнический конфликт в большинстве случаев приобретает форму этнополитического. Причем данная трансформация зачастую не зависит не только от первоначально провозглашенных целей его участников, но и от их воли и желания. Этот кумулятивный эффект этнического конфликта выражен очень сильно.

Применительно к полиэтничным социальным общностям, например, населению государств и регионов, очевидные фазы конфликта самым тесным образом связаны с напряженностью этнических отношений. Международный опыт регулирования этнических конфликтов, обобщенный в Меморандуме Кона, предлагает рассматривать сущность этнического конфликта на 4 стадиях: латентный период, проявления, активное течение, последствия. Меморандум Кона. Управление этническим конфликтом // Межнациональные отношения и становление гражданского общества на Юге России. - Краснодар: Изд-во Южного регионального ресурсного центра, 2002. - С. 7.

Существенное влияние на коммуникации в ходе современных этнических конфликтов оказывает информационный характер общества. On-line диалоги становятся все более широко распространенными и активными. Возможность участия в таких диалогах означает одновременно возможность доступа субъектов таких диалогов к информации. Информационное общество предполагает «цифровое неравенство», то есть существенные различия в доступе к информации. Эти различия являются важнейшим критерием разграничения людей, в том числе разграничения в доступе к ресурсам. Можно уверенно сказать, что основой разделения на богатых и бедных все больше становится разный доступ к информации. Еще в 1997 году Программа развития Организации объединенных наций (ПРООН) ввела в практику новое измерение бедности - информационное. В качестве главного противоречия социальных отношений в настоящее время необходимо рассматривать противоречие между высоким уровнем доступа к информации и готовность получать знания и некомпетентностью. Бондаренко С. Цифровое неравенство // Наука и жизнь. - М., 2001. - № 6. - https://www.nkj.ru/archive/articles/6053 Отдельные этнофоры и целые этнические группы, как показывает практика, могут существенно различаться по уровню доступа к информации даже в границах одного местного сообщества.

Процессы разобщения людей по этническому критерию являются неизбежным результатом роста напряженности в любой сфере общественной жизни. В свою очередь, напряженность этнических отношений усиливает эмоциональный компонент взаимодействия. Она снижает уровень доверия между коммуникаторами. В результате как отправитель, так и получатель информации изменяются. Отправитель, не доверяя получателю, формулирует содержание послания предельно категорично. Получатель, также не доверяя отправителю, вкладывает в полученное послание более негативное содержание, чем это есть в действительности, то есть более, чем в него вложил отправитель. Оба коммуникатора входят в своеобразную «спираль недоверия», становясь более категоричными и недоброжелательными с каждым новым сообщением.

Содержание послания также неизбежно деформируется в ситуации напряженности этнических отношений. В силу высокой насыщенности этнического взаимодействия, особенно в условиях напряженности, эмоциями, участники такой коммуникации используют эмоциональные форматы информации. В большинстве случаев уровень эмоциональности посланий нарастает постепенно, малозаметно для отправителя, но заметно для получателя. Отправитель воспринимает уровень эмоциональности своих сообщений как приемлемый, при этом получатель рассматривает его в качестве провокационного и враждебного. Подобная деформация содержания влияет на субъект и объект коммуникации, снижая рациональность восприятия ими отправляемой и получаемой информации.

Каналы межкультурной коммуникации в условиях дезинтеграционной напряженности, как правило, быстро политизируются. Люди всегда, вне зависимости от своего желания, действуют в границах политически организованного пространства. Высокое недоверие к партнеру по коммуникации формирует подозрения в стремлении этого партнера к доминированию, то есть переводит коммуникацию в политическую сферу. На высоком уровне напряженности практически любой этнический конфликт приобретает форму этнополитического. Как было сказано выше, эта трансформация фактически не зависит от участников конфликта. Широко известный и показательный в контексте данной статьи, но слабо изученный конфликт в Ферганской долине между турками-месхетинцами и узбеками в 1989-1990 гг. возник спонтанно, без каких-либо заранее сформулированных политических программ участников. Данный конфликт принял форму классического погрома, в котором действия исполнителей погромов не поддавались логическому объяснению. Очевидец тех трагических событий российский этнограф С.Н. Абашин не скрывает своего недоумения: «Почему же эта сравнительно небольшая, компактно живущая этническая группа, которая по языку, культуре, религии из всех других «пришлых» национальных меньшинств казалась наиболее близкой коренному населению, стала жертвой столь яростного гнева узбеков?». Абашин С. На разломе «южной дуги» (из блокнота этнографа) // Вестник Евразии. - М., 2000. - № 2 (9). - С. 108-128. В ряде случаев погромщики пытались захватить административные здания и адресовали свои слабо структурированные требования органам власти. Осипов А.Г. Ферганские события: конструирование этнического конфликта // Ферганская долина: этничность, этнические процессы, этнические конфликты. - М.: Наука, 2004. - С. 164-223. Другими словами, иррациональный со стороны внешнего наблюдателя конфликт приобрел этнополитический характер.

Логическим продолжением событий в Ферганской долине стал рост этнополитической напряженности в Краснодарском крае, связанный с прибытием сюда турок-месхетинцев начиная с 1989-1990 гг. При численности 14,5 тыс. человек турки-месхетинцы стали на какое-то время в общественном мнении региона с пятимиллионным населением главной этнополитической проблемой. Одна из конфликтующих сторон, а именно турки-месхетинцы, трактовала недоброжелательное отношение к себе как проявление этнической дискриминации. Другая сторона, выступавшая от имени местного славянского большинства, рассматривала конфликт как ценностный, как столкновение несовместимых культурных ценностей людей, вынужденных взаимодействовать, а также как результат отсутствия продуманной миграционной политики федерального центра. Уже по наличию перечисленных признаков можно отнести данный конфликт к разряду этнополитических: требования участников были обращены к власти. При этом уровень рациональности конфликта был чрезвычайно низким. Исследователи турок-месхетинцев в Краснодарском крае указывают на позитивный характер отношений турок-месхетинцев с их непосредственными соседями и на то, что провокаторами конфликтных ситуаций обычно выступали активисты этнически ориентированных движений из других населенных пунктов. Савва М.В. Новые диаспоры Краснодарского края (права, интересы, динамика интеграции и восприятие местным сообществом). - Краснодар: Изд-во КубГУ, 2006. Другими словами, у непосредственного социального окружения турецко-месхетинской диаспоры не было претензий к этим людям.

Изучение автором каналов коммуникации в подобных конфликтах позволяет сделать вывод об очевидной тенденции к расширению числа таких каналов. На начальном этапе коммуникации она ограничивается межличностными формами. Однако, по мере развития процесса, начинается использование более формализованных и технологичных каналов, в том числе социальных сетей и средств массовой информации. Подчеркнем важную в контексте темы особенность социальных сетей как канала коммуникации. Социальные сети создают у сторон взаимодействия ощущение высокой защищенности, что приводит к готовности использовать резкие, провоцирующие и оскорбляющие высказывания. Подобная коммуникация усиливает негативную эмоциональность отношений отправителя и получателя информации.

Автор фиксирует еще одну тенденцию изменения каналов межкультурной коммуникации на этапах проявлений и активного течения этнического конфликта - формирование участниками взаимодействия новых адресатов своих посланий. Такими новыми адресатами становятся органы государственной власти и местного самоуправления, средства массовой информации, другие потенциальные центры влияния. Включение органов власти и должностных лиц в сеть коммуникации политизирует коммуникативный процесс. Иррациональные конфликты получают систему политических лозунгов, оставаясь при этом иррациональными по своей сути.

Подводя итоги исследования, автор считает возможным сделать ряд выводов. Этничность, будучи универсальной формой человеческого бытия, выступала и с чрезвычайно высокой вероятностью будет выступать как относительно самостоятельный конфликтогенный фактор. Поликультурность и полиэтничность являются двумя тесным образом взаимосвязанными факторами.

Информационное общество предполагает «цифровое неравенство», то есть существенные различия в доступе к информации. Эти различия являются важнейшим критерием разграничения людей, в том числе разграничения в доступе к ресурсам. Отдельные этнофоры и целые этнические группы, как показывает практика, могут существенно различаться по уровню доступа к информации.

Полиэтничность действительно повышает уровень конфликтогенности общества, но это тот случай, когда слабая сторона одновременно является сильной, поскольку подразумевает и более высокую по сравнению с моноэтничным обществом динамику развития. Кроме того, моноэтничных обществ в настоящее время практически не существует. Этнические конфликты - неизбежное явление. Особенность, отличающая их от других форм социального конфликта, состоит в том, что свое функциональное значение они могут выполнять лишь в той форме, когда они не перешли к открытому противостоянию. В современных условиях практически любой этнический конфликт приобретает форму этнополитического.

Напряженность этнических отношений в ходе межкультурной коммуникации приводит к деформации всех основных элементов процесса коммуникации. Оба коммуникатора становятся более категоричными и недоброжелательными, уровень доверия партнеров по коммуникации снижается. Содержание коммуникации изменяется в сторону повышения эмоциональности и снижения рациональности. Каналы межкультурной коммуникации в условиях напряженности достаточно быстро политизируются. Это происходит, например, путем включения в процесс коммуникации новых участников, среди которых наиболее часто оказываются органы публичной власти и средства массовой информации.

Размещено на Allbest.ru