Современные интерпретации культуры управления традиционным социумом казахов

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

Современные интерпретации культуры управления традиционным социумом казахов

Шаханов Е.А.

В статье излагаются проблемы использования культурного потенциала традиционной цивилизации казахов в процессах модернизации управления современным обществом. В качестве метода применяется экстраполяция, интерпретация и переинтерпретация ценностей традиционной культуры. Основанием для такой процедуры является родовая община, стержнем которой является семипоколенная экзогамная структура. Именно она определяет специфику управления в общине и может быть воспроизведена в определенных границах для реформирования системы управления.

Ключевые слова: родовая община, семипоколенная экзогамная структура, система управления, традиционная цивилизация.

традиция ценность родовая община казахи

Понимание современного общества как части единого геополитического пространства актуализирует использование эпистемологических возможностей метода «вызов-ответ», разворачивающегося в виде традиционной и модернизированной вариантов социального действия. Описание социального действия на языке философии и методологии науки наиболее адекватно возможно в терминах теории систем. Таким образом, успешное развитие социума оказывается тесно связанным с культурой, т.к. именно она опосредует взаимные отношения в обществе. Актуализация функционирующего в современном обществе управленческого знания в пользу подхода к управлению как к культуре - это требование сегодняшнего дня.

В этой связи отметим, что необходимо опираться на семантическое поле понятия культуры, находить в нем новые значения, неиспользованные в обществознании, в том числе и в практике современного управления, как важное направление в исследованиях по данной проблематике. В связи с этим возникает необходимость исследования и изучения влияния культуры на сферу управления.

Действия социальных субъектов всегда ангажированы культурой. Именно она в виде социальных ценностей, традиций и этоса народа выступает основной детерминантой действий в общественной жизни. При этом под этосом имеют в виду самосознание мира культуры народа в единстве духовных, морально-нравственных и эстетических составляющих. Это означает наличие субъективных притязаний в определении социокультурной обстановки, которая непосредственно зависит от душевного склада, ценностной иерархии, эстетического восприятия, идеалов и установок людей. Опыт, способности, глубинный потенциал, базовые паттерны, менталитет и многое другое входящие в понятие личностного начала создают возможности для полноценного анализа социальной ситуации. Субъективный опыт по своей природе преимущественно индивидуален. Но при этом значимость субъективного опыта для общества очень велика, поскольку он лежит в основании всех структур культуры.

Идея «посредничества культуры» как влияния представлений людей на их социальное поведение в обществе является плодотворной. Восходя к идеалам и ценностям культуры, человек через социальное действие транслирует выраженный в форме культурных продуктов субъективный опыт вопреки социальным и природным катаклизмам с одной стороны, зачастую вне зависимости от личных желаний - с другой. Благодаря преодолению такого искуса социальные отношения получают основу для перманентного воспроизводства. Они непрерывно формируются, поддерживаются, изменяются в результате влияния культуры. Созидание социальной деятельности только и может осуществляться привлечением несметного числа артефактов и неисчерпаемого потенциала культуры. Это показывает насколько высока потребность в ней в сфере общественных отношений. Учет культурных предпосылок и культурно-специфических факторов или же их игнорирование могут облегчить или затруднить процесс адаптации социума в социальной и природной среде.

Говорить о том, что действия субъектов управления обществом опосредованы культурой, далеко недостаточно. Это предполагает выявление возможности понятий «культура как сущность» и «культура как технология» в качестве объяснительных принципов. Прежде чем остановиться на примерах и ситуациях, в которых культура является составляющей современного управления и менеджмента, необходимо обратиться к материалам традиционной цивилизации.

Потенциал термина «культура» может быть связан с необходимостью более углубленного изучения технологии и структуры жизнедеятельности традиционного общества. Мы опираемся на трактовку культуры Э.С. Маркаряна как «универсального механизма самоорганизации общественной жизни» [1, с. 143-150]. Здесь очевидна технологическая природа феномена культуры.

Использование возможностей культуры может осуществляться двумя путями: экстраполяцией и интерпретацией. При экстраполяции происходит перенос имеющихся образцов и ценностей на вновь возникшие отношения и сферы социальной жизни. Например, возникновение самой государственности можно рассматривать как экстраполяцию протоструктур и локальных форм догосударственной жизни. При таком подходе государство есть разросшееся локальное образование. В кочевом обществе казахов основу государственности составляет патронимия, сохраняющая даже при наличии соседской хозяйственной общины идеологию родовых взаимоотношений. Ведущим признаком кочевого государства являются родовые и всеобщие патронимические отношения. Благодаря этому обстоятельству кочевое государство сохранилось с древности до Нового времени. Их устойчивость связана с тем, что общинно-родовые отношения являются базисными для кочевого скотоводства. Именно семейная община и род выступают в качестве первого уровня собственной организации как орган координации с другими общинами хозяйственной деятельности в отдельно взятом регионе.

Экстраполяция в виде здорового консерватизма обеспечивает стабильность, устойчивость. Вместе с тем вечный повтор, воспроизводства одних тех же архаичных, патриархальных социальных отношений, сковывал стремление людей к социальному творчеству.

При интерпретации происходит творческое переосмысление традиции в другом контексте - новых социальных условиях. Она наполняет традиционное действие современным содержанием, поверяет его на новизну. Но, несмотря на это, интерпретация не есть инновация. Она не является радикально отличным от старого во всем действием и рассматривает новое как хорошо забытое старое, но преобразованное в соответствии с духом времени. Первое имеет целью сохранение структуры и содержания наличной ситуации. Второй направлен на формирование адекватной новым отношениям системы социальных ценностей. «Дефицит реальных знаний о мире преодолевается разнообразными и глубокими интерпретациями того немногого, что известно» [2, с. 11-13].

Благодаря непрерывной интерпретации наличного интеллектульного и ценностного багажа традиционное общество на протяжении долгого времени адекватно адаптировалось к новым вызовам времени, тщательно выискивая из бережно хранимых в «сундуках» традиции то, что можно переинтерпретировать как новый самобытный вариант ответа. Отказ от традиций открывает шлюз заимствованиям общественных форм и социальных проектов, вырванных из контекста. Тем самым общество лишается механизма естественной самоорганизации саморегуляции.

Известно, что экологические условия являются базой для этногенеза, а их содержание определяет условия возникновения и характер ранних социальных образований. Среда обитания во многом определяет содержание материальной и духовной культуры традиционных обществ. Номадное общество - результат не саморазвития общества, а всего лишь адаптации отдельных социумов именно в своей среде (нише) обитания. Главный фактор становления кочевой общины заключен внутри самого номадного общества, прежде всего в такой особенности, как стремление кочевников поддерживать гармоничное равновесие социума с экологической средой обитания, а также правовой паритет внутри рода. Община является гарантом существования, жизни и сохранности имущества общинников, поэтому община не формально, а объективно, является одним из основных субъектов владения: почти тотального на пастбищные пространства и опосредовано на скот.

Социальные отношения, учитывающие эколого-этнический контекст в течение долгого времени, выработали и создали адаптивные институты - структуры управления внутри родовой общины и сеть отдельных поколений, входящих в единый комплекс жизнеобеспечения. Остовом данного комплекса является семипоколенная экзогамная структура [3, с. 36]. Семипоколенная экзогамная форма самоорганизации жизнедеятельности номадной цивилизации казахов является способом существования кочевой общины. Ее можно представить в виде многоуровневого образования, в которой все большие и малые элементы внутренней структуры функционируют в виде концентрированных кругов. Об этом пишет П.П. Румянцев: «Не составляя единой замкнутой группы хозяйств, пользующихся совместно всеми угодиями, киргизская община (т.е. казахская. - Е.Ш.) должна быть сконструирована как многоэтажный социальный организм, где меньшие группы хозяйства, вместе пользующиеся одним или несколькими угодиями, концентрически входят в большие, причем как каждая из групп, так и вся эта сложная организация построена по родовому признаку» [4, с. 121].

Пользуясь эвристическими возможностями идеи концентрических кругов, мы подчеркиваем ее корректность относительно управления общиной. Эта идея может выступить объяснительным принципом управления иерархией взаимоотношений по диахронии и сихронии социального тела традиционной казахской общины. Таким образом, важной чертой традиционой картины цивилизации казахов является организация социального пространства по принципу экзогамии. Именно сети семи поколений одного рода составляли социальную морфологию (структуру) традиционной цивилизации казахов, а именно принадлежность к тому или иному поколению данного рода. Главным признаком традиционного общества казахов является доминирование социальной морфологии над социальным действием.

Властные и управленческие отношения и их реализация осуществляется по каналам родственно-родовых отношений. Суть этих всеобщих отношений заключена в нуклеарной семье номадов. Семья как хозяйствующий субъект является частью общины-рода. Именно в границах родовой общины возникает регулирование общественных и иных отношений - отношений на основе семипоколенной экзогамной структуры. Имея известного предка, члены этой структуры общества составляют единую хозяйственную, социальную и идеологическую связь - патронимию, которая характеризуется как коллективы близких родственников, связанных общностью хозяйственных, обрядовых, территориальных интересов. Именно в патронимии кочевник находит защиту, помощь. Она играет важную роль в социализации личности, гарантирует жизнеобеспечение не только отдельному человеку, но и семье в целом.

В этой системе отношений внутренний порядок саморегулируется за счет внутренней семейной иерархии. Семейная иерархия возникает из естественной половой принадлежности в возрасте и производственном опыте. Взрослые, дееспособные члены семьи являются авторитетом и объектом послушания для младших членов семьи. Это положение многократно обыгрывается в обычном и семейном праве. Схема внутрисемейной иерархии практически полностью переносится на отношения внутри династийного рода, таким образом, отдельные нормы, регулирующие внутриродовые отношения, приобретают форму обычного права.

Принципы родственных отношений охватывают все роды социума, конструируя целостные, логические отношения в обществе. Таким образом, основным строительным принципом общины является патронимия, а не антагонистические сословно-классовые отношения, характерные для Европы. Причина стабильности или консервативности патронимической организации в традиционном обществе казахов заключается в том, что в основе хозяйственной деятельности кочевых скотоводов доминирующими производственными ячейками являются объединения на основе генеалогических подразделений.

Статус старейшины, старшего и младшего закреплялся генеологически: он определялся по «генетическому расстоянию» от основателя рода, но и те семьи, которые находились в отдалении от родового остов, имели свой автономный статус. За каждым узлом - семьями - естественным образом закреплялась статусная обязанность управления. Управление осуществлялось по поколенным каналам и сети узлов-институтов (дарения, приданое, возмещения и т.д.).

Неразрывность и прочность данных родственных уз делает традицию той платформой, на которой возможно упорядоченное и согласованное с точки зрения тождества управленческое действие. Например, когда весной - «во время зелени травы» - начинается массовое кочевье: все семьи, роды и племена казахов почти одновременно трогаются с места. Несмотря на охватившую всех разом всеобщую суматоху, до сборов и во время движения, ни у кого не возникает ни малейшего сомнения по поводу того, что нужно знать и какого порядка должен придерживаться целый род или каждая семья. Не может быть недоразумений по поводу действий отдельных родов и их представителей. Направления маршрутов, время и место промежуточных остановок, игр, состязаний, праздников, сборов - все ясно и четко регламентировано и имеет глубокий сакральный смысл, и этот порядок является незыблемым.

Экологическая составляющая в социальных отношениях привела к усилению децентрализации, демассификации и фрагментации производства. Это означало создание системы гибкого реагирования, призванного отвечать на резкие колебания экологической ситуации. Объемы производства, количество и виды производительных сил, технологические процессы и организационные формы, в первую очередь, зависят от смены сезонов. Такая обстановка сформировала форму управления, которая открыла возможности для полного использования адаптивного потенциала узла сети - членов отдельной семьи, позволило перенести принятие ответственных управленческих решений на низовые уровни управления. Разделение процесса принятия решений становится существенным моментом управления адаптирующихся узлов-поколений. Они, соединенные во временные конфигурации, позволяют наиболее полно использовать творческие стремления самоуправления субъектов малых групп и объединений в адекватном ответе на вызовы климатических и сезонных колебаний погоды.

Это означало децентрализацию управленческой системы, когда большинство полномочий и принятие решений спускается вниз по властной вертикали. Такое разделение полномочий не означало «безвластия» старейшины рода. Наиболее важные для жизнедеятельности общины решения были прерогативой совета старейшин отдельно взятого рода. Это была небюрократическое форма самоуправления.

Благоговейный трепет, сопровождающий все ньюансы и этапы осуществления традиционных управленческих действий, делает социальные институты традиционного общества весьма крепкими и самодостаточными. Этот сакральный ореол при отсутствии специфических религиозных форм жизни препятствует разгулу утилитаризма. Традиционное общество считает необходимым сохранять священность сферы управления, чувствуя опасность обмирщения как упрощения культуры.

Вместе с тем сущность феномена управления в традиционной общине нельзя объяснить посредством дихотомии «господства и подчинения», т.к. в ней не было семей с так называемым приниженным статусом. Имеют место не отношения «господства и подчинения», но «заботы» (камкорлык) как постоянной взаимной помощи индивидов по горизонтали и по вертикали независимо от имущественных различий. Патронимия в системе управленческих отношений традиционного общества обеспечивает подчинение и соподчинение степняков друг другу в соответствие с общественным статусом и выполняемыми функциями по принципу «старший-младший в семье». Данный принцип не только обеспечивает подчинение младших структур старшим, но в свою очередь обязывает «старшего» заботиться о состоянии и благополучии «младшего».

Статус старшего осуществлялся посредством института старейшины (аксакала) и был обстоятельно обставлен многочисленными ритуалами, глубоко вошедшие во все поры повседневности традиционной общины. Дело в том, что члены традиционного рода «исключительно привержены» интересам своей общины, вследствие поощрения участия соплеменников в деятельности коллектива. Можно сказать, что факт сопричастности членов рода к общему делу - неявный компонент традиционных технологий управления. Иначе говоря, «камкорлык» - забота - просто немыслима без активного участия самих соплеменников.

Статус каждого поколения оформляется, закрепляется и обосновывается идеологически в мифах, легендах, преданиях, сказаниях родового сознания. В них находит свое отражение линейный принцип управления внутриобщинными отношениями. Принцип равенства субъектов управления онтологически обусловлен дискретностью производственно-экономического ареала отдельной семьи-поколения, ее способностью к самовоспроизводству и саморегуляции. Данная специфика управления зиждется на семипоколенной экзогамной структуре номадов, обрастает плотным слоем мифов, легенд, преданий и т.п., выполняющих идеологическую функцию. Ведь в общих интересах соблюсти равенство или, скорее, братские императивы в отношениях внутри рода. Братские отношения не исключают, а, наоборот, порождают статус «младший-старший». Идеологический инструмент управления - система обычного права - практически занимается взаимоувязыванием этих отношений. Этим объясняются ее существенные признаки: длительность и стабильность во времени.

Традиционная этика в процессе социальной деятельности в качестве приоритета выделяет и подчеркивает заботу о людях, т.е. важным является единство рода, «вписывание» каждого человека в «свое» место в общине. Такая модель поведения включает в себя в духовном плане добровольно принятое самосовершенствование, и в то же время - самоограничение. Например, кочевник с ранних лет приучается действовать часто в экзистенциальной ситуации, в которой в равной мере оттачиваются обе грани его личности.

Основной духовной и психологической установкой кочевника выступает служение роду как целому, а ведущими качествами его личности являются мужество и жертвенность. Кочевник был ориентирован на сохранение существующего порядка, отдавал все силы упорядочению жизни и соблюдению священного канона. Стремление к гармонии порождало в нем дух сотрудничества со всеми, во всех сферах жизни общины. Такая субъективная установка и соответствующий образ жизни обеспечивают сплоченность и единство рода.

Общинная идентичность формирует тип личности с нематериалистической структурой потребности, добивающейся не материальных ценностей, а солидарности, единения и смысла жизни. В этой связи необходимо отметить чувство нераздельно-неслиянности казахского народа, выраженное великим жырау Шалкиизом как «служения» целому. Это свободный человек, открытость которого равна открытости мира в нем. Это человек, ищущий смысл жизни и непрестанно стремящийся к заботе о соплеменниках. Здесь нет дихотомии «свой - чужой», «господин - раб». Для него нет важнее цели, чем забота о благе целого. На этом пути его индивидуальная жизнь лишь часть жизни общины, поэтому для Шалкииза отдать собственную жизнь равнозначно поддержанию гармонии целого социума. Он ориентирован на заботу как цель и как ценность.

Это означает, что экономический человек, являющий собой западный тип миропонимания и мироустройства, выражает инструментальное отношение к миру. Не теряя времени на его критику, подчеркнем, что наряду с прагматизмом существует нравственно-этическая модель человека, соответствующая мифоритуальной, магической культуре традиционного общества казахов. В данном случае «магический» означает конструирующий мир. Именно этот подход объясняет саму природу этничности казахов. Здесь особо важна значимость субъективной стороны: группового сознания, мифотворчества, чувства солидарности и заботы. Ритуал как носитель магического находит свое выражение в разделении и единении двух миров - повседневности и рода. Причем община является особой сферой, отделенной от повседневной жизни. Разделение «мира на священный и светский воспроизводит отделение общества как реальности особого рода от посюсторонней жизни: общество - это священное, а посюсторонняя жизнь - вульгарное, профанное, светское», - отмечает Дюркгейм [3, с. 131].

Ритуал сильно укоренен в семиозисе традиционной культуры, смысл которого реализуется вне слова и не имеет особой необходимости быть оформленным им. Ритуал является выражением иной формы коммуникации традиционного общества, сознание которого всегда стремится к стабильному существованию, подверженному лишь медленной эволюции. Традиционное общество как себя-тождественное нуждается в ритуале, так как имеет разветвленные интуитивные и магические каналы опредмечивания (реализации) субъективного опыта, предотвращающие его семиотическую структуру от упрощения. Ритуал нарушает однородность пространства сознания, структурирует его и выводит индивида на транссубъективный, сакральный уровень бытия. Этикоцентристская модель способна совершенствовать человеческие отношения, развивать культурную традицию, аппелируя к высоким ценностным идеалам.

Таким образом, модель модернизации Казахстана связана с учетом ее традиционной составляющей. Этика солидарности, сотрудничества, соучастия способствует созданию общества, живущего коллективными идеалами. Очевидно, индустриальные общества, несмотря на специфические отличия от доиндустриальных, не могут отказаться от традиционных действий и структур при переходе к универсалиям постиндустриального общества. Модернизация возможна при опоре на потенциал культуры.

Литература

1.Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. М.: Наука, 1983.

2.Лотман Ю. Культура как коллективный интеллект и проблемы искусственого разума (предварительная публикация). М.: Мысль, 1977.

3.Алимбай Н., Муканов М.С., Аргынбаев Х. Традиционная культура жизнеобеспечения казахов. Очерки теории и истории. Алматы: Атамекен, 1998.

4.МОТР. Верненский уезд. Т. IV. СПб., 1913.

Bibliography

1.Markaryan E.S. Cultures theory and a modern science. М.: The Science, 1983.

2.Lotman J. Culture as collective intelligence and problems artificial mind (the preliminary publication). М.: Mysl, 1977.

3.Alimby Н., Mukanov M.S., Argynbaev H. Traditsionnaja Culture of life-support of Kazakhs. Sketches of the theory and history. Almaty: Atameken, 1998.

4.MOTR. Vernensky district. Т IV. SPb., 1913.

Размещено на Allbest.ru