Психологическое состояние современного российского общества: новые тенденции

Размещено на http://allbest.ru

ФГБУН Институт психологии РАН

Психологическое состояние современного российского общества: новые тенденции

А.В. Юревич

Москва



Количественная оценка психологического состояния российского общества

По сложившейся в психологической науке традиции психологические статьи принято начинать с констатации актуальности темы. Не хочется нарушать эту традицию, тем более что в отечественном психологическом сообществе с некоторых пор следование традициям приветствуется больше, чем введение инноваций. Однако фраза о том, что психологическое состояние современного российского общества является или остается актуальной проблемой, была бы тривиальной либо вообще бессмысленной. Психологическое состояние любого общества является актуальной проблемой, поскольку психологические проблемы имеются в любом, даже в самом благополучном в психологическом плане, обществе, особенно в современном «психологическом обществе» (Сироткина, Смит, 2006) (наверное, более удачным был бы термин «психологизированном»), а любая социальная, экономическая и т.д. проблема имеет ярко выраженный психологический контекст. Современное российское общество, естественно, не только не является исключением, но и как и любое переходное общество, имеет дополнительные психологические проблемы и к тому же обладает своей психологической спецификой, связанной с такими общеизвестными факторами, как особенности российского менталитета и т.п.

В этих условиях закономерно, что разнообразные исследования современного российского общества, осуществляемые в социологии, экономике и других социогуманитарных науках, неизбежно обращаются и к психологическим сюжетам, свидетельством чему могут служить, например, социологические работы, цитируемые в этой статье. Разумеется, и психологи в контексте изучения самых различных проблем -- ценностных ориентаций, российского менталитета, доверия и др. -- уделяют внимание психологическому состоянию нашего общества, при этом, как правило, давая ему довольно негативные характеристики.

Это состояние является одним из основных объектов изучения и в рамках макропсихологии -- психологического изучения глобальных социальных явлений, развиваемой в Институте психологии РАН и в последнее время обретающей все большее количество последователей.

При этом прогрессирует количественная макропсихология, основанная на применении количественных оценок, в том числе и психологического состояния общества.

Ее основные принципы неоднократно излагались в прежних работах автора и его коллег (Юревич, 2014; и др.), не дублируя изложение которых целесообразно упомянуть лишь их соответствие тенденции к широкому использованию социальных индикаторов, проявляющейся в различных социогуманитарных науках.

Достаточно широкое (хотя, конечно, хотелось бы, чтобы оно было еще более широким) применение получили и количественные индикаторы психологического состояния общества, а также родственные им количественные индикаторы его нравственного состояния и др., причем сейчас, что очень отрадно, они применяются для оценки состояния не только российского общества в целом, но и для оценки и сопоставления состояния различных регионов России.

Как автор неоднократно подчеркивал в своих работах (да простит ему читатель такой эгоцентризм), такие индикаторы, как говорили в прежние времена, «не догма, а руководство к действию», они допускают применение самых различных показателей, конкретный набор которых определяется задачей исследования, а также их доступностью и другими подобными факторами. Однако и использование стандартизированных индикаторов имеет свои преимущества, давая возможность отслеживать динамику психологического состояния общества и соотносить ее с другими его характеристиками.

Один из таких индикаторов основан на следующей методологии. Композитный индекс психологического состояния общества включает два индекса, в свою очередь объединивших по три первичных показателя (рисунок 1).

Рисунок 1 Структура композитного индекса психологического состояния общества

Первичные индексы рассчитываются на базе удельных показателей, соотнесенных с численностью населения. Все значения показателей переводятся в баллы от 1 до 10 (чем выше балл, тем выше значение соответствующего индикатора психологического состояния общества).

Нормализация -- перевод показателей в баллы -- осуществляется на основе сопоставления показателей по России с аналогичными показателями более развитых стран (согласно классификации ООН), разрабатываемыми соответствующими международными организациями. Первичный индекс -- нормализованная оценка показателя в баллах от 1 до 10 -- рассчитывается по формуле:

где V_y -- значение конкретного показателя для России за определенный год, V_max -- максимальное значение показателя среди стран данной группы в течение рассматриваемого периода (1990--2016), V_min -- минимальное значение соответствующего показателя в указанном международном контексте.

Вторичные индексы и композитный индекс рассчитываются как среднеарифметические индексов более низкого порядка.

Подсчет композитного индекса на основе наиболее свежих статистических показателей (напомним с сожалением о систематически запаздывающем характере отечественной статистики) позволил выявить следующую картину (рисунок 2).

Рисунок 2 Динамика индекса психологического состояния российского общества, баллы (от 1 до 10)

Интерпретация динамики психологического состояния нашего общества с 1990 по 2004 г. была предложена нами ранее (Юревич, 2014; и др.). Как показано на рисунке 2, оно постоянно ухудшалось с 1991 по 1994 г., затем ежегодно улучшалось до 1998 г., впоследствии вновь ухудшалось до 2002 г., после чего обнаружило тенденцию к улучшению.

Подобную динамику несложно объяснить, исходя из общих тенденций в развитии нашего общества и их преломления в психологическом состоянии населения. Радикальные социально-политические реформы, переход к рыночной экономике, «шоковая терапия» и т.п. вызвали дезадаптированность основной части населения к новому общественному устройству, приводя к ежегодному ухудшению его психологического состояния. К 1994 г. произошла психологическая адаптация большей части наших сограждан к реформам, что выразилось в тенденции к улучшению психологического состояния общества, выявляемой в исследованиях. Но в 1998 г. грянул дефолт, повлекший за собой ухудшение материального положения значительной части населения, а также нарастание недоверия к власти, массовое ощущение социальной нестабильности и породивший новую волну ухудшения психологического состояния российского общества.

Это ухудшение продолжалось до 2002 г., когда ситуация в стране более или менее стабилизировалась и сформировались новые механизмы адаптации, после чего психологическое состояние вновь стало улучшаться.

Таким образом, психологическое состояние российского общества, измеряемое с помощью композитного индекса, чутко реагировало на происходящие в стране изменения, вместе с тем обнаруживая некоторое отставание от экономических и социально-политических событий, требующих времени для адаптации к ним и их психологического «переваривания» населением.

В дальнейшем психологическое состояние нашего общества продолжало улучшаться вплоть до 2015 г. и лишь в 2016 г. обнаружило тенденцию к некоторому, хотя и малозначительному, ухудшению. Этот период захватил «тучные годы», когда цены на нефть были высоки, экономическое состояние населения в целом улучшалось и в нашей стране не происходило каких-либо дестабилизирующих ее жизнь событий, за исключением разве что «маршей несогласных» и событий, происшедших на Болотной площади, мало повлиявших на жизнь и психологическое состояние основной части населения.

Вместе с тем он захватил экономические кризисы 2008 г. и последних лет, а также воссоединение с Крымом, войну на Донбассе, экономические санкции, обострение противостояния с Западом и др., т.е. в своей поздней части был отнюдь не «спокойным». На фоне всего этого и значимых социальных событий, как в более поздний период, так и их отсутствия, как в более ранний, психологическое состояние нашего общества продолжало улучшаться. Здесь можно допустить три возможности. Либо эти события, даже потенциально обещающие иметь негативное влияние на психологическое состояние наших сограждан, такие как санкции и экономические кризисы, в действительности этого влияния не имели, и оно продолжало улучшаться в силу каких-либо своих имманентных закономерностей. социальный макропсихология крым россия

Либо позитивное влияние одних событий, например воссоединения с Крымом, перевешивало негативное влияние других -- санкций, противостояния с Западом и др.

Либо происходила аккумуляция психологического влияния негативных социальных событий последних лет, которая будет иметь латентный психологический эффект в дальнейшем.

В принципе эти возможности не противоречат друг другу, а некоторое ухудшение психологического состояния нашего общества в 2016 г. подтверждает третью возможность.

Вместе с тем и такие социальные явления, как противостояние с Западом, могут иметь позитивный психологический эффект за счет массового чувства гордости за нашу страну, удовлетворения от того, что она проводит самостоятельную внешнюю политику и т.п., что подтверждается ростом патриотизма в нашем обществе, фиксируемым эмпирическими исследованиями (Журавлев, Юревич, 2016; и др.).

А наличие имманентных закономерностей изменения психологического состояния общества подтверждается его улучшением с 1994 по 1998 г. и в «спокойный» период после 2002 г., когда происходила психологическая адаптация населения к экономическим реформам начала 1990-х и экономическому кризису 1998 г.

Из последнего можно заключить, что после негативных социально-экономических событий при условии их отсутствия в последующий период психологическое состояние населения улучшается, наверное, главным образом за счет адаптационных механизмов.

В то же время некоторое его ухудшение в 2016 г. порождает тревожные ожидания, проверка оправданности которых требует дальнейшего мониторинга.

Поскольку примененный для выявления динамики психологического состояния нашего общества индекс композитный, имеет смысл проследить, как изменялись в течение рассмотренного периода первичные индексы (рисунки 3--8) (напомним, что чем лучше ситуация по рассмотренному показателю, тем выше значение соответствующего индекса).

Индекс самоубийств обнаружил ту же динамику, что и композитный индекс, за исключением, что он не только не снизился, но, наоборот, возрос в 2016 г.

Индекс заболеваемости психическими расстройствами и расстройствами поведения вообще практически не изменялся.

Индекс смертности от заболеваний нервной системы и органов чувств почти не изменялся до 2013 г., а затем резко пошел вниз.

Индекс смертности от убийств тоже изменялся син-хронно с композитным индексом, но, как индекс самоубийств, не снизился в 2016 г.

Индекс разводимости изменялся так же, как композитный показатель, до 2005 г., а затем обнаружил сложную динамику, то снижаясь, то возрастая. Индекс социального сиротства нелинейно снижался до 2005 г., затем возрастал, а в 2016 г., как и композитный индекс, несколько снизился.



Естественно, каждый из первичных показателей имеет самостоятельный и не только психологический смысл, а динамика каждого из них, например количества самоубийств или социальных сирот, результирует самые различные факторы.

Не ставя в данном контексте очень сложную (и имеющую самостоятельное значение) задачу анализа этой динамики, оценим ее лишь в наиболее глобальном контексте -- общих изменений в нашей стране. Заболеваемость психическими расстройствами и расстройствами поведения оказалась приктически независимой от этих изменений, что вообще довольно странно и плохо поддается объяснению.

Показатель смертности от заболеваний нервной системы и органов чувств также не реагировал на наиболее существенные события в жизни нашего общества до 2013 г., что тоже малопонятно, а затем стал резко возрастать.

Последнее можно объяснить тем, что этот показатель либо очень быстро реагирует на события последних лет (но тогда странно, что он практически не реагировал на более ранние существенные события, такие как, например, дефолт и экономические кризисы), либо аккумулирует более (причем намного) ранние события.

Социальное сиротство, во многом зависимое от социально-психологической атмосферы в семьях и т.п., по всей видимости, является наиболее «запаздывающим» показателем, реагирующим на социальные изменения с большим временным лагом. Кроме того, его масштаб, вероятно, существенно сократился под влиянием Программы поддержки материнства и других государственных программ. Количество разводов чутко реагировало на социальные изменения в стране до 2005 г., а затем изменялось скачкообразно, по всей видимости, попав под влияние каких-то других факторов.

В данной связи отметим, что в отличие от других первичных показателей психологического состояния общества этот показатель не носит однозначно негативного характера (см.: Юревич, 2014), и хотя распад семьи принято считать негативным событием, он может приводить к формированию новой и более счастливой семьи, может быть следствием улучшения экономическогого состояния общества (например, разбогатевший муж заводит себе молодую и красивую жену или жена -- мужа), тесно связан с такими факторами, как любовь и ее угасание, и т.п. Что же касается убийств и самоубийств, то они обнаружили в целом ту же динамику и зависимость от социальных событий, что и композитный индекс, с тем различием, что они не снизились в 2016 г. Последнее, очевидно, свидетельствует о том, что происходящее в нашем обществе в последние годы пока не склоняет наших сограждан ни к убийствам, ни к самоубийствам, а порождает другие формы психологического и социального реагирования.

Наибольшую тревогу из рассмотренных первичных показателей, естественно, вызывает смерность от заболеваний нервной системы и органов чувств, резко возрастающая с 2013 г., на которую органам нашей власти, безусловно, стоит обратить внимание. По всей видимости, за ней стоят какие-то сложные механизмы соматизации социальных процессов -- социопсихосоматизации, приводящие к тому, что эти процессы могут иметь не всегда понятные психосоматические последствия.

По поводу же композитного индекса в целом можно констатировать, что он является результирующей для показателей, которые хотя и обнаруживают некоторые элементы общей динамики, в то же время не всегда вписываются в нее, иногда обнаруживая и собственную динамику. Это обстоятельство, возможно, в какой-то мере ставит под сомнение правомерность единого композитного индекса (отчасти напоминающего «среднюю температуру по больнице»), но все же, скорее, является следствием сложности и многокомпо- нентности такого понятия, как «психологическое состояние общества».

Другие оценки психологического состояния нашего общества

Имеет очевидный смысл соотнести выявленную картину с другими оценками психологического состояния нашего общества, не претендуя, естественно, на исчерпывающую подборку таких оценок.

По данным социологов, даже в самый тяжелый кризисный период 2009 г. количество пессимистов в нашей стране составляло лишь 14%, большинство же населения -- 67% -- считало ситуацию тяжелой, но не катастрофической (Горшков, Петухов, 2015).

Экономический кризис 2014-2015 гг. привел к менее резким изменениям в умонастроениях граждан, чем в 2008-2009 гг. Осенью 2014 г. доля оптимистов в стране хотя и незначительно, но все же превышала долю пессимистов (соответственно 45 и 43%). Начавшийся кризис на уровне страны в целом был воспринят россиянами относительно спокойно и отнюдь не качественно изменил их мироощущение. Это явление социологи объясняют тем, что либо наши сограждане постепенно привыкают к кризисам, либо масштаб воздействия на них кризиса 2014-2015 гг. был меньшим, чем в кризисные периоды 1998-1999 и 2008-2009 гг.

Социально-психологический климат в стране был не так плох, как этого следовало ожидать, исходя из опыта 1998 и 2008 гг. Так, оценивая социальнопсихологическое состояние окружающих людей, в 2014 г. 42% россиян, в 2015 г. 36% оценили его как позитивное -- эмоциональный подъем, спокойствие, уравновешенность, а как негативное -- безразличие, апатия, тревога, раздраженность, озлобленность, агрессия -- в 2014 г. 58%, в 2015 г. -- 64%. При этом из негативных социально-психологических состояний преобладала тревога (36%).

Таким образом, делают выводы авторы исследования, кризис негативно повлиял на настроения россиян, однако, во-первых, не очень сильно, во- вторых, вызвал при этом вовсе не стремление «идти на баррикады» (что происходит, когда населению, как кажется, терять уже нечего), а более прозаическое чувство тревоги.

Динамика оценок нашими согражданами своего личного социально-психологического состояния выглядит следующим образом: позитивное состояние -- эмоциональный подъем, спокойствие, уравновешенность констатировали в 1998 г. 11%, в 1998 г. - 14%, в 2000 г. - 20%, в 2001 г. - 33%, в 2002 г. - 34%, в 2009 г. -- 53%, в 2013 г. -- 63%, в 2014 г. -- 54%, в 2015 г. -- 49%, а негативное социально-психологическое состояние -- безразличие, апатия, подавленность, тревога, страх, раздраженность, озлобленность, агрессия -- в 1998 г. 89%, в 1999 г. -- 86%, в 2000 г. -- 80%, в 2001 г. -- 67%, в 2002 г. -- 66%, в 2009 г. -- 47%, в 2013 г. -- 37%, в 2014 г. -- 46%, в 2015 г. -- 51% (Там же).

Таким образом, налицо позитивная динамика личного социально-психологического состояния наших сограждан с 1998 по 2014 г., лишь в 2015 г. сменившаяся на негативную, при том весьма умеренную. 2015 г. продемонстрировал некоторое продолжение негативной динамики: позитивное личное социально-психологическое состояние отметили 47%, а негативное -- 53%.

При этом существенную динамику обнаружила только одна негативная позиция: чувства безразличия, апатии и подавленности стали проявляться в два раза чаще. Хуже обстояло дело с оценкой россиянами социально-психологического состояния своего окружения, которое в 2016 г. позитивно оценили только треть опрошенных, причем более половины респондентов констатировали в этом окружении такие чувства, как тревога, раздраженность, озлобленность и агрессия. Полученные данные социологи резюмируют выводом о том, что весной 2016 г. социальное самочувствие россиян было довольно мрачным (Горшков, Петухов, 2016).

При этом обнаружилась тенденция к более позитивной оценке личного социально-психологического состояния по сравнению с оценкой социальнопсихологического состояния окружающих и ситуации в стране в целом, что воспроизводит выявляемый во многих социально-психологических исследованиях феномен, не имеющий простого объяснения.

Явный психологический смысл имеет и оценка нашими согражданами социальной напряженности в нашем обществе. Сочли, что эта напряженность существенно или немного снижается, 21% в 2008 г., 4% в 2009 г. и 21% в 2015 г., что она существенно или немного возрастает, 57% в 2008 г., 78% в 2009 г. и 64% в 2015 г., что она остается без изменений, 32,1% в 2008 г., 13,1% в 2009 г. и 15% в 2015 г. Как видим, здесь динамика не простая и не однонаправленная (Горшков, Петухов, 2015).

В 2013 г. наиболее оптимистические чувства как в восприятии ситуации в стране в целом, так и в личном социально-психологическом состоянии наблюдались у жителей мегаполисов, что, как отмечают авторы исследования, типично для стран догоняющего развития, где крупные города, в первую очередь столицы, являются средоточием экономической жизни (добавим, что в России различия в уровне жизни города и деревни существенно большие, чем в большинстве европейских стран). Но при этом крупные города первыми принимают на себя последствия экономических кризисов и к тому же горожане вообще более критичны. Именно у них произошло резкое снижение вычисляемого социологами индекса спокойствия как на уровне оценки ситуации в стране -- на 14 баллов, так и на личном уровне -- на 20 баллов, т.е. наши горожане и более оптимистичны (что естественно, поскольку они живут в целом лучше), но в то же время и более возбудимы, чем сельские жители (что тоже естественно с учетом большей нервозности городской жизни).

Представляет естественный психологический интерес и вопрос о динамике психологических качеств россиян. Как показывают опросы, сами россияне считают, что человеческие качества их соотечественников изменились за постсоветский период не в лучшую сторону. Отвечая на вопрос «Как, на ваш взгляд, изменились люди и отношения между ними за последние 10--15 лет?», они констатировали резкое снижение таких качеств, как доброжелательность, душевность, искренность, бескорыстие, честность, ослабление которых отметили 59--61% опрошенных. При этом большая часть респондентов отметили рост агрессивности и цинизма. В то же время сравнение результатов опросов, проведенных в 2012 и 2015 гг., продемонстрировало, что в этот период наметилась тенденция к усилению позитивных и ослаблению негативных качеств, т.е. в последнее время наблюдается утешительная динамика.

Относительно деловых качеств россиян, таких как активность, целеустремленность, инициативность, обнаружился разброс оценок: 33% считают, что за последние 10--15 лет они усилились, и почти столько же -- 32% -- что они ослабли, и это противоречит расхожему представлению о том, что деловые качества россиян однозначно нарастают: очевидно, у кого-то они нарастают, у кого-то, особенно у тех, кто не вписался в наш специфический вариант рыночной экономики,-- снижаются.

А вот в отношении таких качеств, как образованность, способность к сотрудничеству, трудолюбие, большинство респондентов констатируют либо отрицательную динамику, либо отсутствие изменений. Причем в данном плане и в период 2012--2015 гг. наблюдается негативная динамика.

Похожую динамику демонстрируют качества, которые авторы исследования относят к категории социальных, но которые при этом имеют и ярко выраженную психологическую составляющую. Большинство опрошенных констатируют снижение за последние 10--15 лет уважения к старшим и к женщинам, верности своим товарищам, доверия друг к другу, ответственности за то, что происходит вокруг, патриотизма, хотя и в этом плане сравнение 2012 и 2015 гг. демонстрирует позитивную тенденцию (Горшков, Петухов, 2015).

Эти результаты в сочетании с приведенными выше данными о динамике психологического состояния россиян демонстрируют, что психологическая адаптация россиян к новым условиям жизни в стране происходит, но ценой изменения психологического облика, в котором такие его традиционные атрибуты, как доброжелательность, душевность, искренность, бескорыстие, честность, постепенно стираются, вытесняемые такими качествами, как агрессивность и цинизм. Как пишет А.Н. Шаров, «Наблюдаемый период в развитии современного российского общества можно охарактеризовать как время достаточно высокой адаптивности населения к сложившейся в обществе ситуации, но также и как время напряженных ожиданий и опасений, обусловленных как сравнительно низким уровнем жизни основной массы населения страны, так и ощущением “ненадежности” человеческого существования в этих условиях» (Шаров, 2014, с. 121).

Данные социологов демонстрируют, что после небольшого улучшения оценок ситуации в стране в конце 2015 г. весна 2016 г. принесла очередной всплеск массовых тревожных умонастроений. Количество россиян, оценивающих ситуацию в России как напряженную, достигло 65%, а доля тех, кто воспринимает ее как спокойную и нормальную, снизилась до 18%. В то же время количество так называемых «катастрофистов» осталось практически неизменным и составило 8%. Позитивное же личное социально-психологическое состояние -- эмоциональный подъем, спокойствие и уравновешенность -- отметили 50% (Горшков, Петухов, 2016).

Выявился и характерный для кризисных периодов социально-психологический феномен: люди воспринимают прошлое намного лучше, чем настоящее и будущее (Там же).

Данные опросов, проводимых психологами, в общем соответствуют социологическим данным. Так, опрос петербуржцев, проведенный в 2012 г., продемонстрировал, что две трети опрошенных либо полностью удовлетворены, либо скорее удовлетворены, чем не удовлетворены своей жизнью, а доля полностью неудовлетворенных составила лишь 6.8% (Шаров, 2014). 83.6% опрошенных либо уверены, что с ними и их близкими и в будущем все будет хорошо, и испытывают лишь некоторую, но весьма незначительную тревогу за будущее. При этом ожидание крупных неприятностей, страх перед будущим испытывают 15.9% петербуржцев, что, впрочем, тоже немало (Там же).

В целом же психологи обычно дают довольно негативные характеристики социально-психологической атмосферы нашего общества, правда, как правило, имея в виду не тенденции последних лет, а ситуацию, наблюдающуюся с начала постперестроечного периода. Они пишут о том, что «психопатологические явления общественного и индивидуального сознания значительно усилились в постперестроечный период в связи с массированным давлением ценностей и норм, не совместимых с ее (России.-- А.Ю.) традиционными архетипами» (Зобов и др., 2014, с. 237), «отмечается повышение напряженности в семейных отношениях, ухудшение взаимоотношений между поколениями, разрыв семейных связей, дефицит эмоциональной близости в семье, нарастание взаимного равнодушия, рост конфликтогенности и криминоген- ности семейной среды» (Самсонова, 2014, с. 164), «социальная среда сегодня агрессивна, особенно в отношении молодого поколения. Огромное число факторов социального риска обрушиваются на молодежь с самого начала ее сознательной жизни» (Там же, с. 153) и т.п.

Психологи также считают, что наиболее тревожной тенденцией, особенно отчетливо проявляющейся среди российской молодежи, являются снижение коллективизма, традиционно считавшегося одной из главных характеристик российского менталитета, и, соответственно, повышение уровня индивидуализма, причем его наиболее асоциального варианта, характеризующегося ущемлением интересов других людей (Боенко, 2005).

Н.А. Журавлева на основе осуществленных ею эмпирических исследований также приходит к выводу о том, что у нашей молодежи происходит переориентация с общественных проблем на личные, коллективизм постепенно сменяется индивидуализмом, наблюдается преобладание материальных ценностей над духовными, возрастание значимости для личности денег сопровождается снижением в иерархии ценностных приоритетов ориентаций на творчество, познание, общение с друзьями и честность. А в иерархии ценностных приоритетов старших школьников снижается вес альтруистических ценностей -- любви и чуткости (Журавлева, 2014). Эти данные получены на молодежных группах, но трудно не согласиться с тем, что «именно в молодежной среде формируется новый тип личности, который будет доминировать в будущем» (Там же, с. 185).

Можно, конечно, предположить -- вслед за нашими так называемыми либералами, что наше общество просто становится другим, не таким, каким оно было традиционно, новые ценности и новые ценностные иерархии постепенно принимаются массовым сознанием, что не должно приводить к ухудшению психологического состояния нашего общества.

Но, во-первых, одни его члены, особенно молодежь, органически принимают новые ценности, другие -- не принимают, и у последних их внедрение, как и их принятие определенной частью общества, порождает негативные эмоции и ухудшает их психологическое состояние.

Во-вторых, внедрение ценностей, противоречащих основным характеристикам российского менталитета, вызывает болезненные для общества процессы, негативно сказывающиеся на его психологическом состоянии, которое, в свою очередь, оказывает влияние на соматические процессы. Например, как пишет протоиерей Вадим Леонов, «Попытки как-либо вытеснить или подавить стыд с помощью развлечений, самооправдания, лжи и т.д. приводят к глубоким духовным травмам, влекущим различные психические и физиологические последствия (неврозы, фобии, бессонница, головные и сердечные боли и т.д.)» (Леонов, 2013, с. 156).

А психотерапевты отмечают, что в последнее время в общественном сознании намечается возврат синдрома 1990-х гг: пациенты часто обращаются с жалобами на тревожно-подавленное внутреннее состояние, значительное снижение работоспособности, утрату вкуса к жизни, рассеянность и т. п. (Зобов и др., 2014).

Психотерапевты подчеркивают также такую характеристику современного общественного сознания россиян, как психическая диссоциация, т.е. разъединенность нормального целостного функционирования психики, ее неуравновешенность и перегруженность фрустрационными состояниями, а также социальное отчуждение, потеря личностной идентичности, аутизм и одиночество (Там же).

Вместе с тем отмечаются и позитивные тенденции в динамике психологического состояния нашего общества, в частности снижение количества молодых россиян, которые испытывают беспокойство или страх перед будущим (Козлов, Утишева, 2005).

Полученные с помощью макропсихологического композитного индекса данные о динамике психологического состояния нашего общества соответствуют данным социологов, демонстрирующим его улучшение на протяжении длительного периода и некоторое ухудшение в последнее время, и расходятся с мнением психологов, дающих ему в основном негативные характеристики.

Строго говоря, и во втором случае нет противоречия. Во-первых, подсчитанный нами индекс характеризует динамику психологического состояния российского общества, в то время как психологи в своих оценках дают ему в основном статичную характеристику, часто вытекающую из результатов исследований, проведенных в прежние годы, и подчас имеющую «запаздывающий» характер. Во-вторых, психологи чаще характеризуют психологические качества наших сограждан и нравственную атмосферу в обществе, конечно, связанную с его психологическим состоянием, но непростой связью, особенно с теми характеристиками общества, которые учитываются композитным индексом. Что же касается данных социологов, то они, будучи основаны на результатах опросов, фиксируют несколько более раннее наступление тенденции к ухудшению -- в 2015 г., нежели композитный индекс, основанный на показателях, имеющих более латентный характер.

Абстрагируясь от различий в конкретных оценках, следует в заключение подчеркнуть, что мы живем в достаточно напряженном, в том числе в психологическом плане, обществе, что вообще характерно для переходных социумов. Экономический кризис, противостояние с Западом, причем впервые в нашей истории с консолидированным Западом (в прежние годы мы противостояли одним западным странам, имея в союзниках другие), санкции, отсутствие внятной национальной идеи, огромное имущественное расслоение в современной России и другие факторы создают в нашем обществе очень напряженную ситуацию, которая неизбежно проецируется и на психологический уровень. Как показывают данные социологов, эта напряженность порождает у наших сограждан не рост протестных и революционных настроений, а возрастание тревожности, апатии, неуверенности в завтрашнем дне и другие негативные психологические состояния. Эти состояния, в свою очередь, неизбежно соматизируются, вызывая психические расстройства, нервно-психические заболевания, психосоматические болезни и т.п. При этом подобные явления носят запаздывающий характер по отношению к социальным процессам, являясь продуктами психологической аккумуляции реакции населения на них. В свою очередь, эти продукты обещают иметь социальный эффект, который может серьезно угрожать стабильности нашего общества.

Все это, разумеется, не должно порождать тотальный пессимизм, который тоже и в социальном и в психологическом плане разрушителен для общества, тем более что и отмеченные позитивные психологические тенденции достаточно существенны. Но адекватное понимание глубинных, не лежащих на поверхности, сложных социопсихосоматических процессов, неизбежной соматизации социальных явлений тоже необходимо для достижения одной из основных социальных целей всей отечественной социогуманитарной науки -- улучшения состояния нашего общества.



Литература

1. Боенко, Н. И. (2005). Экономические реформы, ценности и российская полиментальность. В кн. В. Е. Семенов (ред.), Социальные и ментальные тенденции современного российского общества (с. 49). СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета.

2. Горшков, М. К., Петухов, В. В. (ред.). (2015). Российское общество и вызовы времени. Книга вторая. М.: Весь мир.

3. Горшков, М. К., Петухов, В. В. (ред.). (2016). Российское общество и вызовы времени. Книга четвертая. М.: Весь мир.

4. Журавлев, А. Л., Юревич, А. В. (2016). Патриотизм как объект изучения психологической науки. Психологический журнал, 37(3), 88-98.

5. Журавлева, Н. А. (2014). Актуальные тенденции в ценностных ориентациях молодежи в современном российском обществе. В кн. А. Л. Журавлев, М. И. Воловикова, Т. В. Галкина (ред.), Психологическое здоровье личности и духовно-нравственные проблемы современного российского общества (с. 171-191). М.: Изд-во «Институт психологии РАН».

6. Зобов, Р. А., Матвеев, А. М., Сугакова, Л. И. (2014). Проблема здоровья человека в современном обществе (из истории методологического семинара НИИКСИ СПбГУ). В кн. В. Е. Семенов (ред.), Российское общество: проблемы социального согласия и развития (с. 233-240). СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета.

7. Козлов, А. А., Утишева, Е. В. (2005). Проблематика социального здоровья и здорового образа жизни молодежи (на материале социологического исследования). В кн. В. Е. Семенов (ред.), Социальные и ментальные тенденции современного российского общества (с. 124-143). СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета.

8. Леонов, В. (2013). Основы православной антропологии. М.: Изд-во Московской патриархии Русской Православной Церкви.

9. Самсонова, Т. И. (2014). Компетентность молодого поколения и будущее российского общества. В кн. В. Е. Семенов (ред.), Российское общество: проблемы социального согласия и развития (с. 150-166). СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета.

10. Сироткина, И. Е., Смит, Р. (2006). «Психологическое общество»: к характеристике феномена. Психологический журнал, 27(1), 114-121.

11. Шаров, А. Н. (2014). Петербуржцы 2012: проблемы и перспективы. В кн. В. Е. Семенов (ред.), Российское общество: проблемы социального согласия и развития (с. 121-132). СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета.

12. Юревич, А. В. (2014). Психология социальных явлений. М.: Изд-во «Институт психологии РАН».



References

1. Boenko, N. I. (2005). Ekonomicheskie reformy, tsennosti i rossiiskaya polimental'nost' [Economic reforms, values and the Russian polymentality]. In V. E. Semenov (Ed.), Sotsial'nye i mental'nye tendentsii sovremennogo rossiiskogo obshchestva [Social and mental tendencies of the modern Russian society] (p. 49). Saint Petersburg: Saint Petersburg State University Press. (in Russian) Gorshkov, M. K., & Petukhov, V. V. (Eds.). (2015). Rossiiskoe obshchestvo i vyzovy vremeni [The Russian society and challenges of time] (Book 2). Moscow: Ves' mir. (in Russian)

2. Gorshkov, M. K., & Petukhov, V. V. (Eds.). (2016). Rossiiskoe obshchestvo i vyzovy vremeni [The Russian society and challenges of time] (Book 4). Moscow: Ves' mir. (in Russian)

3. Kozlov, A. A., & Utisheva, E. V. (2005). Problematika sotsial'nogo zdorov'ya i zdorovogo obraza zhizni molodezhi (na materiale sotsiologicheskogo issledovaniya) [The issues of social health and healthy life-style in youth (on the material of sociological study)]. In V. E. Semyonov (Ed.), Sotsial'nye i mental'nye tendentsii sovremennogo rossiiskogo obshchestva [Social and mental trends of the modern Russian society] (pp. 124-143). Saint Petersburg: Saint Petersburg State University Press. (in Russian)

4. Leonov, V. (2013). Osnovypravoslavnoi antropologii [Foundations of the Russian Orthodox anthropology]. Moscow: Izdatel'stvo Moskovskoi patriarkhii Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi. (in Russian) Samsonova, T. I. (2014). Kompetentnost' molodogo pokoleniya i budushchee rossiiskogo obshchestva [Competence of the younger generation and the future of the Russian society]. In V. E. Semyonov (Ed.), Rossiiskoe obshchestvo:problemy sotsial'nogo soglasiya i razvitiya [The Russian society: problems of social accord and development] (pp. 150-166). Saint Petersburg: Saint Petersburg State University Press. (in Russian)

5. Sharov, A. N. (2014). Peterburzhtsy 2012: problemy i perspektivy [Petersburgers 2012: problems and perspectives]. In V. E. Semyonov (Ed.), Rossiiskoe obshchestvo: problemy sotsial'nogo soglasiya i razvitiya [The Russian society: problems of social accord and development] (pp. 121-132). Saint Petersburg: Saint Petersburg State University Press. (in Russian)

6. Sirotkina, I. E., & Smith, R. (2006). “Psychological society”: To the phenomenon characteristic's.

7. Psikhologicheskii Zhurnal, 27(1), 114-121. (in Russian)

8. Yurevich, A. V. (2014). Psikhologiya sotsial'nykh yavlenii [The psychology of social phenomena].

9. Moscow: Institute of Psychology of RAS. (in Russian)

10. Zhuravlev, A. L., & Yurevich, A. V. (2016). Patriotism as an object of psychological research.

11. Psikhologicheskii Zhurnal, 37(3), 88-98. (in Russian)

12. Zhuravleva, N. A. (2014). Aktual'nye tendentsii v tsennostnykh orientatsiyakh molodezhi v sovremen- nom rossiiskom obshchestve [Current trends in value orientations of youth in the modern Russian society]. In A. L. Zhuravlev, M. I. Volovikova, & T. V. Galkina (Eds.), Psikholog. zdorov'e lichnosti i dukhovno-nravstvennye problemy sovremennogo rossiiskogo obshchestva [Psycholog. health of personality and spiritual-moral problems in the modern Russian society] (pp. 171-191). Moscow: Institute of Psychology of RAS. (in Russian)

13. Zobov, R. A., Matveev, A. M., & Sugakova, L. I. (2014). Problema zdorov'ya cheloveka v sovremennom obshchestve (iz istorii metodologicheskogo seminara NIIKSI SPbGU) [The problem of human health in the modern society (from the archives of methodological seminar of NIIKSI SPbGU)]. In V. E. Semyonov (Ed.), Rossiiskoe obshchestvo: problemy sotsial'nogo soglasiya i razvitiya [The Russian society: problems of social accord and development] (pp. 233-240). Saint Petersburg: Saint Petersburg State University Press. (in Russian)



Резюме

Психологическое состояние современного российского общества: новые тенденции. А.В. Юревич, заместитель директора, Институт психологии РАН, доктор психологических наук, член-корреспондент РАН.ФГБУН. Институт психологии РАН, Москва

В центре внимания автора статьи находится проблема психологического состояния современного российского общества. Для количественной оценки этого состояния был применен разработанный автором композитный индекс, основанный на интеграции шести первичных показателей: индекс смертности от заболеваний нервной системы и органов чувств, индекс смертности от самоубийств, индекс заболеваемости психическими расстройствами, индекс устойчивости семьи, индекс социального сиротства, индекс смертности от убийств.

Применение индекса позволило количественно оценить динамику психологического состояния российского общества с 1991 по 2016 г. Автор анализирует эту динамику, соотнося с социально-экономическими и политическими событиями.

Анализируется также динамика первичных показателей, входящих в состав композитного индекса.

Индекс самоубийств и индекс смертности от убийств имеют динамику, подобную динамике композитного индекса.

Индекс смертности от заболеваний нервной системы и органов чувств показал резкое ухудшение с 2012 г. при относительной стабильности в предыдущий 21 год.

В то же время индекс заболеваемости психическими расстройствами практически не менялся с течением времени.

Индексы разводимости и социального сиротства имеют более сложные тенденции, только отчасти объясняемые общей динамикой. Обсуждается латентный характер изменений некоторых индексов. Приводятся данные других исследований - социологических и психологических, характеризующих психологическое состояние современного российского общества и его динамику.

Делается вывод о существовании социопсихосоматических влияний, состоящих в том, что социальные процессы получают отражение в психологическом состоянии граждан, которое, в свою очередь, имеет важные соматические последствия.

Ключевые слова: современное российское общество, психологическое состояние, количественная оценка, композитный индекс, динамика, социопсихосоматические влияния.



Abstract

Psychological State of Modern Russian Society: New Trends. Andrey V. Yurevich -- Deputy Director of the Institute of Psychology of the Russian Academy of Sciences, Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences, D.Sc., professor. Moscow, Russian Federation Research area: macropsychology, social psychology, methodology of psychology, moral and psychological state of modern society.

The problem of psychological state of modern Russian society is in the focus of the analysis.

For the purposes of the quantitative estimation of this state the author used a Composite Index elaborated by him and based on the integration of 6 primary indicators: Index of Mortality from the Diseases of the Nervous System and Sense Organs, Index of Homicide, Index of the Mental Illnesses, Index of the Family Stability, Index of the Social Orphanhood and Index of Suicide Mortality. The Index allowed to estimate quantitatively the dynamics of psychological state of Russian society from 1991 to 2016.

The author analyses this dynamics in relation to social-economic and political events. The dynamics of primary indicators united by the Composite Index is also under analysis.

Indices of Mortality from Homicide and Suicide reflect the mean trends of the Composite Index. The Index of the Diseases of Nervous System remained stable until 2012 and then showed the dramatic drop, while the Index of the Mental Illnesses remained relatively stable.

Indices of the Family Stability and the Social Orphanhood showed complex tendencies, which can be explained by the general dynamics only partially. The latency of the Indices is discussed.

The results of other investigations - sociological and psychological, characterizing the psychological state of modern Russian society and its dynamics are presented.

The author comes to the conclusion about the existence of socio-psycho-somatic influence implied in the fact that social processes are reflected in the psychological state of citizens which in its turn has important somatic consequences.

Keywords: modern Russian society, psychological state, quantitative estimation, Composite index, dynamics, socio-psycho-somatic influence.

Размещено на Allbest.ru

...