Цивилизационное развитие человечества как целостный процесс

Прежде всего следует подчеркнуть, что эти цивилизационные миры, теснейшим образом взаимосвязанные и образовывавшие суперцивилизационную общность (которой предшествовали более древние формы Средиземноморско-Передне-азиатского цивилизационного взаимодействия), относились к различным, выделяемым ныне¹⁶ путям развития, связанным, соответственно, с формами западной эволюции и воспроизводством структур азиатского (государственного) способа производства. В этом смысле различия между позднесредневековыми Западнохристианским и Мусульманским мирами были куда более принципиальными, чем между последним и, скажем, Индией или Китаем.

Однако все три цивилизации, о которых в данном случае идет речь, оказываются глубочайшим образом сопряженными в религиозно-мировоззренческом отношении, что существенно облегчило сперва заимствования арабами и обращенными в ислам иранцами античного научно-философского наследия через посредство восточных христиан (особенно сирийских несториан), а затем приобщение к знаниям мусульманских народов и византийских греков западных европейцев.

Далее нетрудно заметить, что каждый из трех рассматриваемых цивилизационных миров имеет на каждом этапе своей истории как свой цивилизационный центр и подключающуюся к нему периферию (могущую со временем перебрать на себя функции соответствующего центра). Так, в состав Восточнохристианской цивилизации включаются многие балканско-дунайские народы (болгары, сербы, румыны, молдаване) и восточнославянский мир, а в состав Мусульманской -- тюрки Среднего Поволжья (волжские булгары), негритянские государства Западного и Центрального Судана, а потом многие народы Южной и Юго-Восточной Азии (Мальдивские острова, Восточная Бенгалия -- Бангладеш, Малайзия, Индонезия и пр.).

При этом базовая цивилизация определенной цивилизационной ойкумены обычно состоит из двух или более субцивилизационных компонентов. Так, в средневековом мусульманском мире таких составляющих видим сперва две - арабский и иранский, к которым вскоре добавляется и тюркский (в его нескольких территориальных формах).

Западнохристианский мир Средневековья представлен прежде всего романским и германским компонентами, при меньшей роли иноэтничных - западнославянского, венгерского, кельтского (ирландского), баскского компонентов.

В Восточнохристианском мире сперва центральным был греко-византийский компонент, наряду с которым развивались армянский, коптский и эфиопский (монофизитские) и сирийский (несторианский). Со временем последний утратил свое былое значение, однако возросло значение Болгарии и Сербии, Руси и Грузии, а с конца XV в., после гибели Византии, начинается подъем Московского царства, провозгласившего себя преемником Византии - «Третьим Римом».

Как видим, в каждой из великих цивилизаций прослеживаются некоторые общие структурные черты. Все они так или иначе связаны с одной или двумя другими базовыми принципами мировосприятия и облегчающимися этим фактом культурными заимствованиями, состоят из ведущего центра, образуемого двумя-тремя субцивилизационными компонентами, и примыкающими, вовлекаемыми в жизнь данной цивилизации периферийными структурами.

Дальнейшая работа предполагает как уточнение терминологии, так и более детальное выяснение фундаментальных религиозно-ценностно-мировоззренческих ориентаций, с одной стороны, и изменяющейся во времени пространственной структуры, с другой, каждой из этих цивилизаций. Понятно, что это требует немалых усилий - не меньших, чем в свое время приложил А. Дж. Тойнби в процессе создания первой глубоко продуманной и фактологически обоснованной дискретной картины цивилизационного развития человечества.

Еще более сложной представляется проблема осмысления хода цивилизационного процесса в течение последней половины уходящего тысячелетия, когда на авансцену мировой истории неожиданно и властно, «весомо, грубо, зримо» выходит Новоевропейская цивилизация, начавшая свою мировую экспансию с установления португальской гегемонии над торговлей в бассейне Индийского океана и уничтожения испанцами древних культур доколумбовой Америки.

С этого времени мир, как о том шла речь ранее, в течение нескольких веков объединяется в глобальную макроцивилизационную систему, имеющую свою особенную в различные моменты истории цивилизационно-пространственную структуру.

5. Тойнбианская схема цивилизационного движения и основные направления ее коррекции

При разработке общей схемы цивилизационного развития человечества, даже абстрагируясь от вопросов о причинах его развертывания и конкретной динамики исторического движения отдельных цивилизаций, мы не можем обходить монументальное философско-историческое построение А. Дж. Тойнби. Его концепция до сих пор является в сущности единственным целостным взглядом на цивилизационную историю, прослеженную (как то позволял уровень знаний середины уходящего века) от «неолитической революции» до катаклизмов недавнего времени.

Однако, по вполне понятным причинам, сегодня тойнбианское видение исторического взаимодействия цивилизационных систем в пространстве и времени требует серьезных корректив. Постараемся в заключение предложенной статьи обозначить некоторые из них.

1. Включая в понятие «цивилизационный процесс» и развитие позднепервобытных земледельческо-скотоводческих обществ, с момента перехода к производящему хозяйству, следует выделять основные, как было показано, периодически смещающиеся центры опережающего развития с их, используя уже ранее разработанную терминологию¹⁷, внешней (ближней), отдаленной и внутренней перифериями, взятыми в их исторической динамике.

Относительно неолитических обществ эта работа, как отмечалось, в значительной мере проделана В. А. Шнирельманом. Однако целостной картины становления и распада взаимодействующих протоцивилизационных систем в мировом масштабе, с выходом лишь отдельных (и преимущественно в пределах бывших периферий центров опережающего развития) их структурных компонентов на собственно цивилизационный уровень мы пока не имеем.

Вместе с тем, как кажется, при современном уровне археологической обследованности земного шара, в особенности же Европы, Средиземноморья, Кавказа, Передней и Средней Азии, такого рода проблема в самых общих чертах представляется вполне решаемой. В качестве общей тенденции уже можно констатировать, что протоцивилизационные центры (типа энеолитических культур Балкан¹⁸) появляются на периферии очагов неолитической революции, но настоящие цивилизации, как правило, складываются на их собственной периферии.

2. Уровень сегодняшних знаний о происхождении и распространении различных этноязыковых общностей (масштаба индоевропейской, семитской и пр. и даже предшествующих им - ностратической, синокавказской, афразийской), при сопоставлении с археологическими данными относительно миграций первобытного времени, позволяет в некотором приближении представить этнокультурные сдвиги поздней первобытности в их если не глобальной, то по крайней мере макрорегиональной целостности.

А это до определенной степени должно способствовать уяснению не только этнокультурной, но и в какой-то степени даже ментально-мировоззренческой подосновы древнейших и периферийных по отношению к ним цивилизаций. Культурные особенности представителей отдельных позднепервобытных макроэтнических общностей играли существеннейшую роль в становлении обличил, выражаясь шпенглеровской терминологией - «хабитуса», отдельных раннецивилизационных систем.

3. Если определенный А. Дж. Тойнби перечень первичных цивилизационных центров в целом сохраняет свое значение (нуждаясь лишь в определенных коррекциях относительно доколумбовой Америки), то список периферийных по отношению к ним раннецивилизационных образований («цивилизаций-спутников» согласно его терминологии) должен быть принципиально расширенным.

Так, к примеру, только на периферии Шумеро-Аккадского центра, при большей или меньшей роли импульсов с его (и не только его) стороны, кроме Эламской, Хеттской и несколько более поздней Урартской цивилизаций, следует вести речь о Древнесирийской цивилизации Эблы, цивилизационных центрах Бахрейна и Омана (шумерийские Дильмун и Маган), «доарийских» Иранского плато и юга Средней Азии (Сиалк, Шахри-Сохте, Мундигак, Алтын-депе, Джаркутан и пр.). Более понятной является сейчас и цивилизационная структура доколониальных Америки и Африки.

4. Значительно сложнее, чем в середине века, ныне представляется картина взаимодействия кочевнических, шире - подвижно-скотоводческих в целом народов и оседлых земледельцев. Уже в неоэнеолитическое время пастушеские индоевропейские племена достигают Центральной Азии, а в эпоху бронзы проникают в ее восточные и южные области. Аналогичным образом в то же самое время скотоводческие племена носителей афразийских диалектов, пересекая Сахару, выходят к областям Судана и побережью Атлантики.

Как первое, так и второе имело колоссальные последствия в плане как распространения одних (при сокращении ареалов других или же их полном исчезновении) этноязыковых массивов (с их культурой и традиционными формами хозяйства), так и трансконтинентальной трансляции производственных и прочих новаций (металлургии и пр.). При этом прибывавшие скотоводы, даже полностью растворяясь среди аборигенов в антропологическом отношении, могли передавать им не только отдельные хозяйственно-технические достижения (например, коневодство, металлургию бронзы или железа, колесный транспорт), но и свою языковую систему (негры чадской языковой семьи).

Более того, все более проясняется и роль в этнокультурной истории человечества (начиная с неолита) распространения как вдоль морских побережий, так и океаническими просторами групп людей, знакомых с производящим хозяйством, но более ориентированных на высокопродуктивное рыболовство и морские промыслы.

Полинезийцы, освоившие просторы Тихого океана, очевидно, не были исключением. Параллельно им может, по всей видимости, рассматриваться общество носителей мегалитических культур IV-III тыс. до н. э. Средиземноморско-Атлантического бассейна, освоившее пространства до Британских и Канарских островов. Не исключено, что его отдельные представители спорадически могли достигать и Нового Света. В чем-то сходная картина в те же тысячелетия могла иметь место и в акватории Индийского океана - со стороны Персидского залива и Аравии.

5. С учетом упоминавшейся выше ясперсовской концепции «осевого времени» по-новому стоило бы взглянуть и на выделяемые А. Дж. Тойнби три генерации цивилизаций (первичные - независимо возникающие, и дочерние первой и второй серий).

Первичные, возникающие на первобытной основе цивилизации, собственно говоря, готовят почву для сдвигов «осевого времени». Однако сами они либо гибнут, не достигая его уровня (как Крито-Микенская, Хараппская цивилизации долины р. Инд или Шан-Иньская в Китае), либо оказываются как бы на периферии соответствующих процессов (как Египет и Месопотамия по отношению к Греции, Палестине и Ирану). Отдельный случай - восприятие едва возникшими на периферии мощных цивилизационных центров Средневековья раннеклассовыми обществами культурных достижений их соседей (Русь и Византия, Западный Судан и мусульманская Северная Африка, Китай и Япония).

Цивилизации, возникающие на руинах предшествующих, как правило, при участии пришлого варварского элемента (дочерние первой серии), такие как Античная, зороастрийского Ирана, традиционные Индийская и Китайская, выделенная А. Дж. Тойнби, но не вполне четко им определенная Сирийская, на ранних фазах своего развития осуществляют, а затем закрепляют прорыв «осевого времени».

Однако если в Китайско-Дальневосточном и Индийско-Южноазиатском макрорегионах соответствующие достижения, особенно в духовной сфере (конфуцианство, даосизм, буддизм, вырастающий из учения упанишад ведантизм и пр.), признаются непревзойденными, консервируются, формализуются и до определенной степени окостеневают, так в сущности и не став доступными в своем смысле широким массам, то в Переднеазиатско-Средиземноморском (с подключаемыми к нему Кавказом и Европой) макрорегионе в условиях сложнейших межцивилизационных отношений (с элементами как конфронтации, так и взаимообогащения) удалось выработать более персоналистически ориентированные вероучения - сперва иудаизм и зороастризм, а затем христианство и ислам.

Два последних становятся духовной подосновой трех великих цивилизационных миров Средневековья: Мусульманского, Восточнохристианского и Западнохристианского. Все они вырастают из восточносредиземноморско-переднеазиатского по преимуществу иудейско-греческого (с разнообразнейшими иранскими, египетскими, римскими и пр. инъекциями) синтеза рубежа эр, по-разному переплавляя духовные достижения «осевого времени» обществ названного региона в целостные социокультурные системы соответствующих цивилизаций.

6. С учетом ранее рассматривавшейся концепции стадий и путей развития человечества переосмысления требует вопрос всемирно-исторической роли Западнохристианско-Новоев-ропейско-Североатлантической цивилизации, качественно обновляющейся в эпоху Возрождения, Реформации и Великих географических открытий. Главным в этом отношении является обнаружение причин того, почему именно Западная Европа в данное время инициировала начало перехода человечества к качественно новой - индустриальной, связанной с глобальной интеграцией человечества - стадии.

Имеющиеся объяснения этого факта (Г. В. Ф. Гегеля, Ф. Гизо, К. Маркса, В. Зомбарта, М. Вебера, А. Дж. Тойнби, У. Ростоу и др.) с разных сторон подходят к решению этой проблемы, однако не дают целостного объяснения. В течение Нового времени Запад (находившийся где-то до времен монгольских завоеваний и уж, безусловно, до начала Крестовых походов на периферии ведущих цивилизационных центров) преобразовал себя, а затем и весь остальной мир, интегрировав и структурировав его вокруг себя к концу XIX в.

Он навязал (или спровоцировал навязывание их собственными властвующими сообществами) всем остальным народам и цивилизациям неорганические, противные их базовым ценностным установкам формы жизнедеятельности. Реакцией на это стали проводившиеся под коммунистическими лозунгами революции типа российской и китайской или, как то наблюдаем в последнее время, фундаменталистские движения, особенно в Мусульманском мире (ярчайший пример - Иранская революция 1979 г.). А. Дж. Тойнби отмечал такого рода негативные реакции незападных обществ на шок «вестернизации», однако в наши дни соответствующие процессы приобретают несколько иные формы, чем в его время.

7. Предложенная А. Дж. Тойнби, глубоко продуманная и фактографически выверенная модель взаимоотношений Западной цивилизации с прочими социокультурными мирами требует дальнейшей разработки в плане уточнения самой внутренней цивилизационной природы (с базовыми ценностями и пр.) как Западной, так и всех прочих цивилизаций. Почему на вызов Запада не только Индия и Китай, но даже культурно близкие Китай и Япония, Турция; Иран, Саудовская Аравия и пр., реагировали и реагируют так по-разному?

Кроме того, как выясняется, сама мировая интеграция под эгидой Запада, вовлечение им соседей в формировавшуюся им глобальную структуру проходила как бы в два этапа.

Сперва к Европе были подключены обе Америки с побережьем Африки (в качестве поставщика рабской силы для плантаций Нового Света), с одной стороны, и Восточноевропейско-Евразийский регион (православные земли в составе Речи Посполитой, затем Российское государство) - с другой. При всех различиях в политическом устройстве и связанных с ним силовых реакциях оба эти субцивилизационные регионы превращаются в аграрно-сырьевые придатки, равно как и рынки сбыта промышленных товаров для стран Запада. Более того, по мере победы на Западе свободного труда в обоих названных регионах усиливается и процветает вплоть до 60-х г. XIX в. труд подневольный (плантационное рабство, крепостничество и пр.).

На втором этапе в инициируемую Западом мировую интеграцию втягиваются (с разными для них последствиями) Мусульманский, Индийско-Южноазиатский и Китайско-Дальневосточный миры. Первая мировая война со всей очевидностью засвидетельствовала функциональное единство человечества.

В контексте истории цивилизационного процесса как такового еще далеко не осмысленным остается XX век, равно как и открывающееся (и несущее новые опасности) на его исходе уже отмеченное С. Хантингтоном¹⁹ противостояние цивилизационных систем (первые симптомы которого мы уже наблюдали на Балканах и Кавказе - в зонах цивилизационных стыков). Пристального внимания заслуживают высказывавшиеся на сей счет соображения мыслителей первой половины - середины XX в., таких как Н. Бердяев, X. Ортега-и-Гассет, К. Ясперс или М. Бубер. Однако они не могли выражать экзистенциальный опыт и фактические знания, добытые в последние десятилетия.

Вывод Ф. Фокуямы²⁰ о «конце истории» как начала якобы безальтернативного господства социокультурных принципов либерально-буржуазного Запада представляется чрезвычайно наивным (это, с указанием причин данной оценки, уже констатировали З. Бжезинский и другие западные теоретики). Данная метафора имеет смысл лишь в том отношении, что XX веком окончательно завершается история автономных цивилизационных систем и реально, на уровне повседневного опыта миллиардов людей, начинается всемирная история человечества.

тойнбианская схема исторический центр цивилизация

1 Бердяев Н. А. Царство духа и царство кесаря. М.: Республика, 1995. С. 266 и др.

2 Формирование и развитие трасс Великого шелкового пути в Центральной Азии в древности и средневековье. Ташкент: Фан, 1990. 204 с.

3 Хейердал Т. Приключения одной теории. Л.: Гидрометеоиздат, 1969. 307 с.; Хейердал Т. Экспедиция «Кон-Тики». «Ра». М.: Мысль, 1972. 486 с.; Варшавский А. С. Колумбы каменного века. М.: Знание, 1978. 160 с.; Гуляев В. И. Доколумбовы плавания в Америку: миф и реальность. М.: Международные отношения, 1991. 192 с.

4 Спенсер Г. Основные начала. СПб., 1897. С. 291.

5 Померанц Г. Выход из транса. М.: Юрист, 1995. С. 294.

6 Кизима В. В. Тоталогические а лл юзи и//Tota I logy. Постнекласичж дослшження. К.: Центр гумажтарног осени НАН У кражи, 1995. С. 20-- 105.

7 Flennery К. V. Archeological sistems theory and Early Mesoameryca//Anthropological Archeologe in Americas. Wash.: Anthrop. Society of Wash., 1968. P. 80.

8 Renfrew C. The Emergence of Civilization. London: Methuen, 1972. P. 37.

9 Артемова О. Ю. Первобытные эгалитарные и неэгалитарные общества // Архаическое общество: узловые проблемы социологии развития. М.: Рос. 1991. С. 44-91.

10 Шнирельман В. А. Возникновение производящего хозяйства. М.: Наука, 1989. 444 с.; см. также Массон В. М. Поселение Джейти. Проблема становления производящего хозяйства. МИА. 1971. № 180. 208 с.

11 Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайской цивилизации. М.: Наука, 1976. 367 с.; Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайского государства. М.: Наука, 1983. 326 с.; Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайской мысли. М.: Наука, 1989. 309 с.; Васильев Л. С. Древний Китай. Т. 1. М.: Восточная литература, 1995. 379 с.

12 Крюков М. В., Софронов М. В., Чебоксаров Н. Н. Древние китайцы. Проблемы этногенеза. М.: Наука, 1978. 342 с.; Крюков М. В., Малявин В. В., Софронов М. В. Китайский этнос на пороге средних веков. М.: Наука, 1979. 365 с.; Крюков М. В., Переломов Л. С., Софронов М. В., Чебоксаров Н. Н. Древние китайцы в эпоху централизованных империй. М.: Наука, 1983. 415 с.

13 Первобытная периферия классовых обществ до начала эпохи Великих географических открытий. М.: Наука, 1978. С. 72--145.

14 Бонгард-Левин Г. М. Индия эпохи Маурьев. М.: Наука, 1973. 311 с.; Бонгард-Левин Г. М. К проблеме генезиса древнеиндийской цивилизации//ВДИ. 1979. № 3; Бонгард-Левин Г. М. Древнеиндийская цивилизация. М.: Наука, 1993. 319 с. и др.

15 Подробнее см.: Классы и сословия в традиционных обществах Азии. М.: Наука, 1986. 268 с.; Феномен восточного деспотизма. Структура управления и власти. М.: Наука, 1993. 392 с.

16 Седов Л. А. К типологии средневековых общественных систем Востока//НАА. 1987. № 5. С. 87--108; Васильев Л. С. Что такое азиатский способ производства? // НАА. 1988. № 3. С. 75--85; Васильев Л. С. История Востока. Т. 1. М.: Высш. школа, 1993. 494 с.; Павленко Ю. В. Раннеклассовые общества: генезис и пути развития. К.: Наук, думка, 1989. 289 с.; Павленко Ю. В. Iсторiя свiтової цивiлiзацiї: соцiокультурний розвиток людства. К.: Либiдь, 1996. 360 с.

17 Первобытная периферия классовых обществ до начала эпохи Великих географических открытий. М.: Наука, 1978. 272 с.

18 Черных Е. Н. На пороге несостоявшейся цивилизации//Природа. 1976. № 2. С. 78-93.

19 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций?//Полис. 1994. № 3.

20 Фокуяма Ф. Конец истории?//Философия истории. Антология. М.: Аспект-пресс. 1995. С. 290-311.

Размещено на Allbest.ru