Темпоральный образ России в динамике представлений жителей Тюмени

Размещено на http://www.allbest.ru/

ТЕМПОРАЛЬНЫЙ ОБРАЗ РОССИИ В ДИНАМИКЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ЖИТЕЛЕЙ ТЮМЕНИ

В.В. Маленков

Аннотация

Темпоральный образ страны рассматривается в статье как важнейшая составляющая структуры нации, нациеформирующий элемент современного рефлексирующего общества. Сделан акцент на выявлении массовых представлений жителей Тюмени о прошлом, настоящем и будущем России. Эмпирической основой являются данные анкетного опроса 2015 и 2017 гг., что позволило сделать выводы, относительно изменения настроений за два прошедших года.

Ключевые слова: нация, историческая память, темпоральный образ страны.

Annotation

Malenkov Vyacheslav V. Tyumen State University (Tyumen, Russian Federation)

TEMPORAL REPRESENTATION OF RUSSIA IN THE DYNAMICS OF NOTION OF TYUMEN RESIDENTS

Key words: nation, the historical memory, the temporal image of the country.

The temporal representation of the country is studied in the article as an important element of the national civic identity. This representation is an awareness of the past, present and future of the country and identification with it. The temporal strategy of the nation is formed at the macro level of society and present oneself the prevailing structure of the past fixed in the minds of the citizens of the country. In this meaning can speak about the nations of the past, present and future. Russia in this logic is a nation of the past. In the mass consciousness of Russian society circulates mythological ideas about the past of Russia. The article attempts to investigate some of these images and representations. The empirical base of this article is the data obtained as a result of a questionnaire survey conducted in MarchApril 2015 and March-April 2017 among adult residents of Tyumen (aged 17 and over). The dimension of the representative selection in both measurements was 1600 respondents. In the process of data analysis, four age groups were identified based on a generational approach: the Soviet generation (born before 1972), the late Soviet generation (1973-1984), the post-Soviet transition generation (born in 1985-1993), the post-Soviet generation (1994-2000 years of birth). It can be stated the key tendency saved which identified in 2015. Firstly, the continuation of the line for the nationalization past of the country in the administrative-mobilization logic of a vertically integrated personalistic political regime. At the same time, there are obvious signs of a loss of its mobilizing power, a rise in the level of public consciousness of skepticism about this line because of its divergence from reality. Secondly, in the temporal construction of the representation of Russia, the priority of the past remains. However, in 2017, an increase in the degree of identification of respondents with the present of Russia and its future was recorded. This allows us to talk about the exhaustion of the energy of the past in the mobilization and consolidation policy, which is likely to result in its immediate change in the direction of increasing attention to the future, constructing the corresponding narrative “from above”. Thirdly, the preservation of the conservative trend in the construction of a national narrative about the country's ideal past, both at the level of political discourse and at the level of mass representations of citizens. At the same time, conservative sentiments are more pronounced in young generation groups, which, in particular, is manifested in the assessment of the role of Soviet historical experience.

Основная часть

Значительную часть национально-гражданской идентичности составляет темпоральный образ страны, в которой проживает человек. Данный образ представляет осознание прошлого, настоящего и будущего страны и отождествление с ним. В зависимости от степени идентификации с историческими конструктами некоторой превалирующей части граждан на макроуровне общества формируется темпоральная структура нации. В этом смысле можно говорить о нациях прошлого, настоящего и будущего. По всей видимости, формирование российской нации проходит сегодня в русле приоритета прошлого над будущим, т.е. будущее транслируется в виде модели хорошего прошлого [1. С. 150]. Безусловно, социальная и культурная память является важным элементом любого современного общества. Как отмечал Ю.М. Лотман, «иногда «прошедшее» культуры для ее будущего состояния имеет большее значение, чем ее «настоящее» [2. С. 615]. Однако зацикливание на прошлом и отсутствие должного внимания к будущему в форме целеполагания, моделей развития, масштабной рефлексии о будущем приводит к упадку, архаизации.

Следует отметить, что в конкурентных обществах горизонтального типа на формирование темпоральной стратегии нации оказывают влияние множество субъектов, представляющих государство и гражданское общество. В российском же публичном пространстве вертикального типа ключевую роль в формировании темпоральной структуры макросообщества играет идеологический аппарат государства, в результате чего у нас, по мнению В.А. Ачкасова, наблюдается «ограниченность репертуара «политически пригодного» прошлого и использование его исключительно для легитимации текущих решений и действий власти» [3. С. 189]. В рамках официально признанной версии прошлого современность интерпретируется в терминах восстановления утраченного величия страны, политическое использование [4] великодержавного нарратива направлено на обоснование настоящего и создание ощущения его возврата в реальность российского нациестроительства.В результате массовое сознание россиян наполнено стереотипизирован- ными представлениями о прошлом нашей страны. Разные исторические эпохи имеют свои особые мифологизированные образы, актуализируемые в зависимости от существующих «политических трендов». Изучению массовых представлений о прошлом России посвятили свои работы О.В. Головашина [5], Л.Д. Гудков [6], Б.В. Дубин [7], Т.В. Евгеньева и А.В. Селезнева [8], А. Касамара и А.А. Сорокина [9] и др.

Методика исследования

Эмпирической базой данной статьи послужили данные, полученные в результате проведения мониторингового исследования. Первый замер осуществлен в марте - апреле 2015 г., второй - в марте - апреле 2017 г. Методом сбора данных являлся анкетный опрос. Объектом исследования выступили жители Тюмени в возрасте от 17 до 77 лет. Объем репрезентативной по признакам пола и возраста выборки в обоих замерах составил 1600 респондентов.

В процессе анализа данных были выделены четыре возрастные группы на основании поколенного подхода. В первую группу (советское поколение) включены респонденты, родившиеся до 1972 г. Вторая группа (позднесоветское поколение) состояла из родившихся в 1973-1984 гг. В третью группу (постсоветская переходная генерация) вошли родившиеся с 1985 по 1993 г. Четвертая группа (постсоветское поколение) охватила молодежь 1994-2000 гг. рождения [10. 66]. Выделение поколенческих групп основано на опыте непосредственного взаимодействия с базовыми советскими и постсоветскими институтами, определившими политическую и гражданскую социализацию [11, 12].

Темпоральная идентичность: Россия прошлая, современная или будущая

Темпоральная идентичность представляется здесь как отождествление страны с тем или иным ее временным (темпоральным) образом. По этому основанию можно выделить три модели идентичности: ретроспективная идентичность (апелляция к «идеальному прошлому» страны), идентичность «здесь-и-сейчас» (апелляция к настоящему, отказ определять страну через прошлое и будущее), перспективная идентичность (апелляция к «идеальному будущему» страны). Первая модель предполагает идеализацию некоей исторической эпохи, «воображаемого» в массовом сознании периода в истории, который определяет Россию в качестве исторического субъекта.

При этом необходимо учитывать, что массовая историческая память, в отличие от системного взгляда профессионального историка, представляет некую мозаику разбросанных образов, не всегда четко зафиксированных во времени. Отсюда абстрактная апелляция к истории в форме «вот раньше...», «когда-то...» и т.д.

Для изучения массовых представлений о темпоральной идентичности России был сформулирован ряд вопросов, первый из которых направлен на фиксацию представлений о России в контексте прошлого, будущего и настоящего, где прошлое было представлено тремя «воображаемыми историческими концептами»: «Святая Русь», «Российская империя», «Советский Союз». Необходимо отметить, что, во-первых, ограниченный ряд исторических концептов обусловлен тем, что превалирующая часть респондентов именно их указывает в качестве «идеализированных эпох» в истории России. Во- вторых, данные концепты используются в исследовании как категории исторической политики и как воображаемые исторические модели в общественном сознании, исторической памяти общества, но не как обозначение периодов, которыми оперирует историческая наука.

Так, концепт «Святая Русь» вообще не является научно-историческим, а скорее «связан с дискурсами протонационального или национального самосознания» [13. С. 319]. Надо признать, что он весьма размыт, имеет множество коннотаций. Но в массовом сознании образ Святой Руси отсылает к периоду от Крещения Руси до петровских преобразований. Концепты «Российская империя» и «Советский Союз» также в исследовании выступают как доминантные идеальные модели-образы исторического сознания российского общества. Поскольку исследование является социологическим, описывающим категории общественного сознания, а не историческим, именно в этом контексте мы и используем данные понятия.

Использование для обозначения будущего России таких признаков, как «Великая», «возрожденная», объясняется необходимостью его идеализации в контексте формулируемого вопроса.

По результатам замера 2017 г. большинство респондентов ассоциировали себя с современной Россией. Вероятно, здесь работает тот же механизм идеализации, что и в отношении прошлого и будущего. Данную модель идентификации можно обозначить как отказ от необходимости возврата к идеальному прошлому, а не идеализацию настоящего страны. Характерно, что по сравнению с 2015 г. данный тип идентификации (здесь-и-сейчас) даже несколько усилился - с 38,5% в 2015 г. до 44,5% в 2017 г.

Ретроспективная идентичность, напротив, существенно теряет свои прежние позиции. С прошлым страны ассоциировали себя 26,5% опрошенных (в 2015 г. - 37,1%). В частности, со Святой Русью - 6,8% (в 2015 г. - 10,9%), с Российской империей - 8,1% респондентов (в 2015 г. - 12,0%), с Советским Союзом - 12,6% (в 2015 г. - 14,2%).

С будущей возрожденной Великой Россией себя идентифицировали лишь 15,3%. Однако по сравнению с 2015 г. (11,4%) наметился рост данного показателя на 3,9%.

Следует отметить также, что количество безразличных, не ассоциирующих себя ни с каким из предложенных темпоральных образов России, уменьшилось на 5,1% - с 12,3% в 2015 г. до 7,2% в 2017 г.

Таким образом, можно констатировать: а) значение будущего несколько усилилось в 2017 г. по сравнению с 2015 г. «Великое» будущее России для респондентов более реалистично, нежели двумя годами ранее. С пятого места в ранговой таблице данная позиция переместилась на второе; б) значение Советского Союза в структуре темпоральной идентичности уменьшилось незначительно, однако данная позиция со второго места переместилась на третье в иерархии ассоциаций; в) изменилось значение отдаленного прошлого, хотя на изменение места в ранговой таблице это практически не повлияло. Российская империя как часть образа России осталась на четвертом месте, а Святая Русь переместилась с шестого места на пятое.

Вместе с тем позиции разных поколенческих групп практически по всем рассматриваемым переменным весьма существенно различаются. Результаты исследования в разрезе поколений представлены в табл. 1. В частности, степень ассоциации со Святой Русью заметно уменьшилась у трех младших поколений, но несколько увеличилась в поколении советском. Российская империя усилила позиции в структуре темпоральной идентичности самого младшего и самого старшего поколения, однако ослабила позицию в срединных поколениях. Степень ассоциации с Советским Союзом довольно существенно уменьшилась во всех группах, кроме самой старшей, в которой, наоборот, немного усилилась (с 25,7% в 2015 г. до 28,8% в 2017 г.).

Таблица 1

С каким образом России ассоциируют себя респонденты, %