Моделирование практик агрессии в социокиберфизической среде

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Томский государственный университет

Моделирование практик агрессии в социо-киберфизической среде

И.В. Кулагина

А.О. Исхакова

Р.Р. Галин



Аннотация

Современное информационное общество обладает возможностью не только выстраивать новые формы коммуникации и формировать пространство для социальных отношений с помощью новейших средств и технологий связи, но и потенцировать ряд социально-психологических эффектов, например агрессивное поведение, психологическое давление, формирование деструктивных групп. В статье изучены явления агрессии в социо-киберфизической среде и их влияние на индивидуальное и групповое сознание пользователей для разработки и создания единой социо-киберфизической системы управления данными процессами.

Ключевые слова: интернет-контент, информационное общество, социальные сети, социо-киберфизическая система, социо-киберфизическая среда, психологическое давление, агрессия, коммуникация.



Агрессия и современная социо-киберфизическая среда

Одной из задач современного информационного общества является стремление развивать межличностную и массовую коммуникацию, обогатив их новейшими технологиями передачи данных и сформировав для этого новую социо-киберфизическую среду. В процессе развития информационных технологий предполагалось, что их усовершенствование расширит возможности и цели коммуникации, осуществляемой с помощью этих технологий, обеспечит новый уровень качества социальных отношений, ускорит обмен информацией. Однако современные исследователи далеки от однозначной трактовки происходящих изменений в силу ряда причин.

Н. Луман считает важнейшими условиями коммуникации видение, слушание, чтение, т.е. наличие принимающей стороны - личности, которая превращает передачу сообщения в коммуникативный процесс с неким результатом [1. С. 12]. В этом процессе индивидуальное сознание первично по отношению к массовому, а восприятие и осмысление - по отношению к дальнейшему массовому социальному действию или общественному мнению. Однако уже в середине ХХ в. массовая коммуникация обнаруживала специфические черты: происходили рост информированности индивидов и параллельно увеличение их пассивности, отрыв от процессов принятия решения, реальных социальных действий [2].

Описанная в «Диалектике Просвещения» Т. Адорно и М. Хоркхаймером «ложная идентичность всеобщего и особенного» [3. С. 150] принесла личность в жертву индустрии культуры. Псевдолиберальный характер развития современной коммуникативной среды продолжает делать массовую коммуникацию все менее зависимой от личности, все более детерминированной теми источниками и средствами, которыми производится сообщение, теми способами кодирования и интерпретации, которые задаются извне без встречной потребности. Это порождает противоречие, связанное с полномасштабным развитием массовой коммуникации, ростом значения в ней социальных потребностей и ценностей и снижением роли личности и индивидуальности в коммуникативной практике. В условиях этой «массовизации» сознания и культуры меняется и поведение личности [4. С. 85].

Возможно, в этом кроется и причина формирования в процессе электронной коммуникации специфических ниш, не связанных с передачей социально важной, культурно или интеллектуально развивающей информации. Эти ниши используются для демонстрации различных проявлений психологических потребностей личности, подавление которых в реальной и массовой коммуникации происходит сильнее всего, - агрессии и давления на участников коммуникации для защиты или отстаивания собственной автономии, превосходства. Философский смысл современной агрессии может быть усмотрен в попытке личности вернуть какую-то часть ее биологической природы, раз сама реальность личности уже ставится под вопрос в постмодернистской системе симулякров, возникающих и удерживающихся средствами электронной коммуникации.

Природа агрессии детально рассмотрена в социальной психологии и определяется как форма поведения, способствующего выживанию и адаптации индивида к миру [5], либо как фундаментальное свойство психических процессов, протекающих в форме противостояния инстинктов [6], либо как способ компенсации потребности в превосходстве над другими [7].

Агрессия (от лат. aggressю - нападение) - мотивированное деструктивное поведение, противоречащее нормам (правилам) сосуществования людей в обществе, наносящее вред объектам нападения (одушевленным и неодушевленным), приносящее физический ущерб людям или вызывающее у них психологический дискомфорт (отрицательные переживания, состояние напряженности, страха, подавленности и т.п.) [8].

Психологическое давление - процессуальная характеристика отдельных форм социального взаимодействия, имеющая относительный характер и определяющая степень манипулирования индивидуальным и массовым сознанием и поведением. В современной психологической и социологической теории нет однозначного определения данного понятия [9].

Являясь атрибутом межличностной коммуникации, агрессия не просто автоматически переносится личностью в новую форму электронной коммуникации. Анализируя последние события социальной жизни - ведение информационных войн, осуществление актов массового насилия над обычными гражданами, терроризм, появление манипулирующих сознанием подростков деструктивных сообществ и пр., - мы приходим к выводу, что меняется сущность агрессии.

Отталкиваясь от эволюционно-генетического подхода, можно предположить, что с развитием общества практика агрессивного поведения должна была постепенно утратить свою актуальность в условиях отсутствия внутривидовой борьбы или подавления инстинктов в условиях защищенности.

В макросоциальном отношении сдерживание применения агрессии должно было произойти как результат серьезного развития военных технологий защиты и нападения, формирования мировых политических институтов для межкультурного и межгосударственного диалога. В современном обществе провозглашены гуманистические идеалы и сформирована устойчивая политика защиты и правовой поддержки граждан, произведена демократизация образования и других социальных институтов, формирующих личность. В то же время агрессия не только сохраняет свое присутствие, но и имеет тенденцию к развитию в масштабах своего применения. И этому способствует появление условий, поддерживающих необходимость и возможность проявления агрессии. Мы полагаем, что агрессия еще до осуществления коммуникации становится ее авансценой, условием, поскольку для нее технически отведено место, зарезервировано символическое поле, разработаны продукты «для применения» и заданы условия ее реализации [10].

Также в практике электронной коммуникации обнаруживается существование таких объектов агрессивного воздействия, достигнуть которых ранее в межличностной коммуникации не представлялось возможным в силу удаленности, недоступности для воздействия, или они вовсе не существовали [11]. Поэтому возникает потребность в детальном исследовании и моделировании современных практик агрессии в электронной коммуникации.

Актуальность темы исследования также связана с формированием в информационном обществе социо-киберфизических систем - интеллектуальных систем управления, частью которых являются человек, его действия и знания, с одной стороны, а с другой - новая социальная действительность, в которой применяются современные информационные технологии коммуникации [12]. Существует острая потребность в управлении и контроле над явлениями социальной агрессии и психологического давления в новых формах социальной коммуникации, формализация проявлений этих феноменов становится актуальной задачей междисциплинарных исследований [13].

Моделирование социальных процессов в социо-киберфизической среде

Решение проблемы моделирования агрессии и создания программных средств ее сопровождения позволит в дальнейшем осуществлять управление воздействием на индивидуальное и массовое сознание. Саму возможность моделирования будем рассматривать, предполагая осуществимость формализации агрессии. Для этого обратимся к использованию системно-функционального подхода, рассматривая электронную коммуникацию в ее системном значении для общества, а агрессию - как явление, имеющее смысл и ценность для социального взаимодействия.

Основные методы, использованные при проведении исследования: метод фокус-групп, эксперимент, контент-анализ, моделирование.

Основной целью нашего комплекса исследований стала социологическая разработка оснований для моделирования агрессии в социо-киберфизической среде для дальнейшего создания технических средств диагностики и управления. Объектом исследования выступает социо-киберфизическая среда - место действия социо-киберфизических систем. Эта среда обусловливает возможности организации и появления эффектов агрессии и давления, способствует созданию деструктивных эффектов в отношении индивидуального и массового сознания. Предметная сторона исследования затрагивает все структурно-функциональные аспекты проявлений агрессии, давления и других деструктивных феноменов в электронной коммуникации, в том числе социально-правовые, технологические стороны их существования [14].

Научная новизна исследования связана с необходимостью разработки модели процессов коммуникации в социо-киберфизической среде. Это предполагает теоретическое обобщение междисциплинарных подходов к анализу гипертекстового контента и формирование конкретных рекомендаций по обнаружению, распознаванию и управлению деструктивным воздействием в отношении индивидуального и массового сознания. В современных условиях эта задача позволит обнаружить баланс между использованием всех технологических возможностей для совершения электронной коммуникации и стихийным развитием социо-киберфизической среды в эпоху информационного общества. Автоматизация и управление развитием этой среды позволят, в первую очередь самой личности, достигать индивидуальных целей в электронной коммуникации в легитимной, нормативной и безопасной обстановке [15].

Такое моделирование требуется и в связи с невозможностью выстраивания систем управления и контроля без понимания механизмов запуска и разворачивания агрессии в электронной коммуникации.

В отношении современных особенностей социо-киберфизической среды можно предположить следующее.

Первичным источником осуществления агрессии или давления в виртуальной среде выступает личность, она же является и целью агрессии или давления, так как сами средства создания этих форм воздействия ориентированы на восприятие личностью и бессмысленны вне ее наличия.

Существуют различия между представлением личности в виртуальной среде и в реальности. Эти различия могут оказывать влияние на восприятие и оценку агрессии в процессе электронной коммуникации.

Пространство, в котором осуществляется электронная коммуникация, обладает набором средств для осуществления давления и формирования агрессии у субъектов социо-киберфизической среды.

Производя анализ соответствия между реальной личностью и личностью в виртуальной среде, мы преследовали цель обосновать связь между определением типа пользователя и восприятием его агрессивного или подавляющего поведения со стороны других пользователей сети.

Пользовательская практика - совокупность средств и наборов операций, программ, используемых для осуществления электронной коммуникации пользователем (индивидом или группой).

Общими характеристиками пользовательских практик будем считать:

- использование наборов средств и операций пользователя профиля;

- уровень активности / регулярности пользовательской деятельности;

- качество коммуникации с другими пользователями;

- широту охвата коммуникации.

В связи со сложностью и ориентированностью на индивидуальное восприятие объекта изучения мы прибегли к проведению качественного исследования на основе метода фокус-групп. В фокус-группе приняли участие 11 участников электронной коммуникации.

Пользовательские практики были распределены для изучения в 4 категории с использованием шкалы «экспертность - типичность» (рис. 1):

- экспертные практики (Э) - относительно полно использующие наборы средств и операций пользователя профиля, ведущие низкую или умеренную пользовательскую деятельность, имеющие неформальную коммуникативную связь с другими пользователями, но обладающие уникальными чертами, характеристиками, указывающими на индивидуальность профиля, узкой или ограниченной пользовательской аудиторией;

- специфические практики (С) - достаточно полно использующие наборы средств и операций пользователя профиля, ведущие активную пользовательскую деятельность, с низкой или формальной коммуникативной связью с другими пользователями, широкой пользовательской аудиторией;

- нетипичные практики (Н) - наименее полно или нетипично использующие наборы средств и операций пользователя профиля, не ведущие (мертвый аккаунт) или практически не ведущие пользовательскую деятельность, с низкой или отсутствующей коммуникативной связью с другими пользователями, нулевой или небольшой пользовательской аудиторией;

- типичные практики (Т) - широко использующие наборы средств и операций пользователя профиля, ведущие активную пользовательскую деятельность, с достаточно плотной неформальной коммуникативной связью с другими пользователями, относительно широкой пользовательской аудиторией.

Рис. 1. Распределение пользовательских практик при формировании выборки

Одной из задач исследования было установление критериев соответствия реального и виртуального пользователя в различных типах пользовательских практик. Основания соответствия были получены в рамках рассмотрения Фокус-группа включала в себя 11 участников и одного модератора. Выборка осуществлялась на основании выполнения условий регулярного участия в электронной коммуникации в течение последних двух лет и по половозрастному критерию, значение которого связано с предположением о роли пола и возраста в интерпретации агрессии. Участники представлены 6 женщинами и мужчинами в трех возрастных подгруппах: 18-28 лет, 29-39 лет, 40-50 лет. профилей в выборке¹. Заключения о соответствии производились при помощи выработанного в фокус-группе перечня признаков профилей.

Следует понимать, что установление достоверного соответствия личности и ее виртуальной копии, исходя из свойств ее пользовательского профиля, представляется проблематичным и лежит вне плоскости социологического исследования в области проверки соответствия 1Р-адресов и реальных данных пользователей, и т.п. Однако возможность моделирования в сознании участника электронной коммуникации связи реальной и виртуальной личности оценивалась положительно подавляющим большинством участников фокус-группы. Это моделирование возникает как результат обнаружения тех свойств пользовательского профиля, которые потенциально могут быть расценены как указывающие на возможное присутствие конкретной личности в процессе восприятия участниками коммуникации «другого». Категории, используемые в процессе моделирования, спонтанно выделялись самими участниками фокус-группы.

Результаты моделирования представлены на рис. 2.

Стала очевидной возможность соотнесения экспертных и типичных практик с пользовательскими практиками, осуществляемыми реальными личностями. В отношении специфических и нетипичных практик у участников фокус-группы возникала трудность в их отнесении к категории практик реальных пользователей, однозначное соотнесение с конкретной реальной личностью в пользовательской практике оставалось под вопросом или отрицалось.

Рис. 2. Диаграмма представлений типов пользовательских профилей в сети Интернет и их соотношения с реальной личностью

Комплексное социологическое исследование форм агрессии и их связи с моделями пользователей должно было показать, насколько серьезным изменениям подвергается личность в социо-киберфизической среде. В реальной межличностной коммуникации индивид всегда выступает от своего имени, ему сложно скрыть свои индивидуальные свойства и характеристики. Электронная коммуникация позволяет личности преобразовывать свое представление для другого, скрываться, создавать новые формы существования, эмуляции реальной личности. Мы предполагали, что выявление соответствия текстовых сообщений с агрессивным значением и типа профиля пользователя позволит обнаружить значимость этих трансформаций. Предполагалось, что пользователи типа Лв = Лр не будут демонстрировать агрессивность либо проявляют ее в компенсированных формах и в меньшей степени, чем пользователи типа Лв Ф Лр.

На первой стадии исследования анализу подверглись ранее выделенные профили 32 пользователей для определения оснований их оценки. Кластеризация производилась с учетом наиболее часто представляемых типов переменных для их концептуальной группировки. Основной задачей кластеризации было установление однозначных оснований для определения профиля типа Лв Ф Лр в соответствии с гипотезой исследования о связи этого типа пользователя и агрессивного поведения в коммуникации. Мера связи основания с однозначным определением типа профиля не являлась предметом исследования.

Первоначально требовалось выделить основания и типы концептуальных групп. Далее участниками эксперимента¹ гипотетически моделировалось значение указанного основания для типа профиля и ставился знак наличия признака - «х». Затем, происходила проверка профиля в соответствии с указанными основаниями для отнесения к типу.

Основания для сопоставления типа профилей указаны в табл. 1-5. Знаком «х» отмечены основания, значение которых используется для определения соответствующего типа профиля большинством участников эксперимента.

Таблица 1

Основания сопоставления профилей в группе «Визуализация»

Основания	Тип профиля
	Лв = Лр	Лв = АЛр	Лв Ф Лр
Наличие фотографий пользователя (селфи)	х	х
Количество селфи-фотографий пользователя (более 1)	х	х
Метафоризация образа пользователя	х	х	х
Отсутствие аватара в профиле		х	х
Наличие указателей на других пользователей на фото	х	х
Отметка пользователя на фото сторонними пользователями	х	х
Наличие селфи-фото в исторической последовательности	х	х
Использование бытовых селфи-фото	х	х
Использование групповых фото вместо селфи	х	х	х



Таблица 2

Основания сопоставления профилей в группе «Социально-демографические характеристики»

Основание	Тип профиля
	Лв = Лр	Лв = АЛр	Лв Ф Лр
Идентификаторы личности, ФИО	х	х	х
Кличка / ник	х	х	х
Вероисповедание	х	х	х
Национальность	х	х	х
Пол	х	х	х
Возраст	х	х	х
Семейное положение	х	х	х
Работа / учеба	х	х	х

Таблица 3

Основания сопоставления профилей в группе «Социальные связи»

Основание	Тип профиля
	Лв = Лр	Лв = АЛр	Лв Ф Лр
Наличие друзей	х	х	х
Наличие подписчиков	х	х	х
Наличие подписок	х	х	х
Наличие подарков / поздравлений в чужой адрес	х	х	х
Наличие подарков / поздравлений в свой адрес	х	х	х
Наличие репостов / ретвитов чужих сообщений	х	х	х
Наличие комментариев пользователя	х	х	х

Таблица 4

Основания сопоставления профилей в группе «Увлечения / хобби»

Основание	Тип профиля
	Лв = Лр	Лв = АЛр	Лв Ф Лр
Указание на увлечение / хобби в профиле	х	х	х
Наличие фото, подтверждающих увлечения / хобби	х	х	х
Коммерческие предложения / реклама	х	х



Таблица 5

Основания сопоставления профилей в группе «Локация»

Основание	Тип профиля
	Лв = Лр	Лв = АЛр	Лв Ф Лр
Указание мест учебы / работы	х	х
Город проживания (реально существующий)	х	х	х
Город проживания (реально не существующий)	х	х	х
Географическая локация к фото	х	х
Наличие городских групп в подписках профиля	х	х	х
Указание контактных данных	х	х
Использование фото из банков фотографий	х	х	х

В ходе эксперимента была опровергнута гипотеза о важности групп оснований «Социальные связи» и «Социально-демографические характеристики» для идентификации типа профиля. При рассмотрении данных оснований не удавалось однозначно отделить тип профиля Лв Ф Лр от других. Это позволило сделать вывод о потребности личности практически всегда использовать в пространстве электронной коммуникации те свойства, на которые мы ориентированы, когда вступаем в межличностную коммуникацию: характеризующие человека признаки и указание на способность к коммуникации с другими.

Чем же объясняется применение различных форм демонстрации агрессии в социо-киберфизической среде? Попробуем ответить на этот вопрос, произведя анализ соответствия типа профиля пользователя и агрессивного контента.

Необходимость понимать социальное взаимодействие в социо-киберфизической реальности иначе, чем в социальной реальности, была продиктована целью социологического проекта. Мы предполагаем, что это может быть обусловлено:

- техническими условиями обеспечения коммуникации в киберфизической реальности, которые отличаются от условий непосредственной коммуникации наличием технических средств (агрессию могут порождать как сами технические условия организации коммуникации - плохой звук, изображение, подача текста и т.д., так и некорректное их использование коммуникаторами - спам, репосты, копипасты, повторы и зацикленность и т.д.);

- спецификой моделирования коммуникации в киберфизической реальности (мы лишены привычных форм создания образа объекта - личность переведена в аудиовизуальный ряд, определена материалом дискурсивных практик в искусственно выделенных рамках для восприятия, задаваемых либо технически, либо идеологически, социокультурно и т.п.);

- появлением новых визуальных форм отклика в киберфизической реальности на происходящее в коммуникации (заменой эмоций на эмодзи, смайлы, gif-анимацию и т.д.)

Очевидно, что в практике определения связи между типом пользовательского профиля и формами агрессивного поведения необходимо следовать в обратном порядке. Первоначально следует задать условия для определения контента как агрессивного по своему характеру, а затем соотнести его с автором. Однако существует ограничение, связанное с возможностью применения данного метода сравнительного анализа. Оно возникает в связи с тем, что ряд практик, осуществляющих агрессивные модели поведения, лишен возможности идентификации. Так, например, в интернет-форумах часто существует возможность участия в групповых дискуссиях, демонстрации своего отношения без регистрации пользователя, в анонимной форме [17].

Обсуждение в фокус-группе содержания агрессивных высказываний позволило выделить два типа четко определяемого агрессивного контента: ненормативный и нормативный.

К ненормативному агрессивному контенту участниками фокус-группы были отнесены все виды контента с переходом на личности, использование ненормативной лексики, оскорблений, угроз, призывов к дискриминации по половому, этническому и другим признакам, проявление социальной ненависти и унижающих человеческое достоинство определений и визуализаций.

К нормативному агрессивному контенту были отнесены все виды контента с обращением к низкому уровню образования, социального положения, недостойного вида деятельности, обычно в саркастической форме, с использованием социально-приемлемых форм выражений, но в виде однозначного осуждения, констатации недостатков, культурных и образовательных изъянов адресата, демонстрация физического, интеллектуального или статусного превосходства, дистанцирование, формы игровой агрессии.

Исследование связи типов контента с типами профилей выявило определенную закономерность (рис. 3). Участникам фокус-группы было предложено найти в сетевых ресурсах Instagram, ВКонтакте, Twitter, Одноклассники, Facebook, YouTube высказывания, которые бы отвечали двум вышеуказанным типам контента. При этом должна была быть возможность соотнести высказывание с типом профиля автора. На диаграмме представлено распределение всего объема (100%) вариантов агрессивного контента по типам профилей и нормативности.

Рис. 3. Диаграмма распределения агрессивного контента по типам профилей пользователей

Диаграмма отражает обратную связь между частотой применения ненормативного и нормативного агрессивного контента и типом профиля. Чем больше связь с реальным пользователем демонстрирует пользовательский профиль, тем реже обнаруживается появление ненормативного типа контента в практике агрессивного поведения субъекта.

Таким образом, можно утверждать, что гипотеза о существовании различия в осуществлении форм агрессивного поведения в социальной реальности и социо-киберфизической среде практически подтверждена. Источником различий мы можем считать набор условий, операций и средств, которых нет у личности в реальной социальной коммуникации. Как видно из диаграммы, существует связь между типом профиля и выражением агрессивности. Это позволяет предположить, что источником ненормативной, маргинальной агрессии чаще выступают субъекты анонимные, действующие с закрытых или пустых профилей, подменяемые вымышленными характеристиками, лишенные индивидуальных свойств и условий для контакта с другими пользователями. Это может быть свидетельством как наличия социально-психологических проблем у личности, страха ответственности и пр., так и возникновения глубокой социальной проблемы разнесения статусов социальной коммуникации в реальности и виртуальном пространстве. Обращает на себя внимание популярность у современников именно электронной формы коммуникации, которая предполагает возможность выражения агрессии в том масштабе и формах, которые в реальном обществе культурно недопустимы, нелегитимны и маргинальны.



Заключение

Несмотря на сложность установления источников агрессии, четко определяется связь между видом агрессивного контента и типом профиля личности. Первичный вывод подтвердил гипотезу: давление или агрессия всегда ассоциируются с конкретным источником. Невозможность установления авторства, закрытость или безадресное состояние источника агрессии обращают отклик на нее в бессмысленный процесс. Поэтому дополнительным основанием для системного анализа манипуляций массовым и индивидуальным сознанием должны служить структурные характеристики пользовательских профилей.

Результаты исследования показали, что именно индивидуальное сознание служит целью манипуляций в рамках новых форм коммуникации в социокиберфизической среде. В условиях электронной коммуникации обнаруживается пространство индивидуальных и коллективных целей, связанных с выбором агрессии как наиболее оптимальной и рациональной формы для их достижения либо связанных с агрессией ценностно-нормативных условий для ведения пользовательской практики. Это обеспечивается рядом факторов:

- наличием индивидуального сознания пользователя социо-киберфизической среды, психологических условий для восприятия новых форм коммуникации, что служит появлению, развитию и сохранению форм давления, агрессивности и других манипуляций;

- наличием, легкостью и доступностью текстовых, аудио- и визуальных средств демонстрации личного отношения в сети Интернет;

- анонимностью пользователей социо-киберфизической среды, повышением транзитивности (обратимости информации) в электронной коммуникации;

- наличием самого пространства «размещения» материалов, содержащих агрессию и психологическое давление на некоторый временной интервал (до модерации / удаления);

- демаргинализацией агрессивности и различных форм психологического давления в конкретных социальных ресурсах / группах;

- расширением трактовки агрессивности в связи с изменением социокультурных условий (общей культуры, социального состава, профессиональной культуры пользователей сети и т.д.).

Особенностью социальной коммуникации в современной социо-киберфизической среде является возможность трансформации восприятия агрессии и различных форм давления за счет невозможности идентифицировать пользователя средствами, доступными другим пользователям. Более половины участников фокус-группы подтвердили, что анонимная агрессия отражается на их восприятии иначе, признается менее актуальной, заметной, чем агрессия, исходящая от персонифицированного пользователя. групповой социальный киберфизический коммуникация

Одним из главных условий агрессии и психологического давления в сети Интернет выступают сама социо-киберфизическая среда, ее характеристики. Расширение способов и условий для проявления этих феноменов с помощью технических средств, с одной стороны, приводит к нейтрализации эффекта агрессии и давления как результату виртуализации реальных состояний и перевода их в отношение «типа», «как бы» и т.п. В этом может воплощаться постнеклассическое представление о социо-киберфизической среде как самоорганизующейся и самостоятельно эволюционирующей [18]. Первоначальные цели применения агрессивного контента с течением времени смещаются в сторону использования его как типичного в ряде пользовательских практик.

С другой стороны, обнаруживается тенденция к расширению палитры проявлений агрессии за счет эффекта «присоединения» к группе в массовом сознании. Также происходит изменение характера и природы агрессии в силу снижения социальной ответственности в электронной коммуникации, доступности технологий оперирования массовым сознанием с использованием легких и удобных для восприятия средств, особенно аудиовизуальных.

Агрессивное поведение и психологическое давление в социо-кибер- физической среде часто возникают как проявление популярной формы реагирования в виртуальной реальности. Как подчеркивали участники фокус- группы, природа агрессии коренится в самой новой «реальности», например в игровой ее форме - «увидел - убил», «убивать не страшно», «убей первым, или убьют тебя». Скорость отклика постепенно приобретает первостепенное значение, довлеет над формой, поэтому в развитии диалога или монолога агрессия может не отражать реальных чувств пользователей. А так же получать снятие либо, наоборот, усиление в форме раздражения, нарастающего в связи с отсутствием понимания, лояльности или других форм отношений внутри электронной коммуникативной среды [19].

Одним из условий управления процессами агрессии, давления и другими деструктивными явлениями в социо-киберфизической среде является формирование системно-структурного представления об объекте исследования. Текст не может быть рассмотрен в отрыве от источника - автора, пользователя, личности. Само сообщение может оказаться бессмысленным, проигнорированным или не воспринятым как агрессивное по целому ряду причин. Системное объединение источника с используемыми в рамках гипертекстового сообщения средствами и формами коммуникации позволяет учесть социальный эффект сообщения, его возможность быть воспринятым, поможет исследователю предвосхитить последствия манипуляции [20].

Выявленная связь между типом профиля и выражением агрессивности приводит к выводу о ее природе. Агрессия коренится уже не только в психическом состоянии индивидов при социальном взаимодействии. В современной электронной коммуникации обеспечена возможность избегать социальной ответственности за совершаемые действия, поскольку снижена оценка уровня социальной опасности форм агрессии, ослаблен контроль со стороны общества за проявлениями деструктивного поведения в электронной коммуникации. Правовое регулирование агрессии в электронной коммуникации затруднено условиями самой пользовательской практики.

Современное общество постепенно меняется за счет перехода коммуникативных процессов из реальности в виртуальное пространство электронной коммуникации. Изменяется характер межличностной коммуникации, теряется потребность в прямом взаимодействии, претерпевает изменения концепция личности в социо-киберфизической среде, расширяются определения личности в связи с ее параллельным существованием в различных видах социальных реальностей [21]. Моделирование социальных процессов в социо-киберфизической среде служит основанием для дальнейшего развития технических средств диагностики и управления процессами электронной коммуникации с использованием методов математического анализа и социальных графов [22]. Такое моделирование позволит в дальнейшем отслеживать изменения в структуре и функциях современной коммуникации, а, значит, лучше понимать общество.



Литература

1. Луман Н. Реальность массмедиа / пер. с нем. А.Ю. Антоновского. М.: Праксис, 2005.

2. Lazarsfeld P., Merton R. Mass Communication, popular taste and organized social action // The Communication of Ideas / Bryson (ed.). New York: Harper and Brothers, 1948.

3. Адорно Т., Хоркхаймер М. Диалектика просвещения. Философские фрагменты / пер. М. Кузнецова. СПб.: Медиум, Ювента, 1997.

4. Чернов Г.Ю. Понятие массовизации: антропосоциокультурный подход // Вестник Челябинского государственного университета. Сер. Философия. Социология. Культурология. 2012. Вып. 23, №4 (258). С. 85-88.

5. Реан А.А. Агрессия и агрессивность личности // Психологический журнал. 1996. Т. 17, №5. С. 3-3.

6. Фрейд З. Психология бессознательного. М.: СТД, 2006.

7. Адлер А. Понять природу человека. СПб.: Академический проект, 2000.

8. Большой психологический словарь. М.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2003.

9. Тальцев А.Н. Феномен психологического давления как фактор социально-психологических явлений // Молодой ученый. 2012. №10. С. 299-302

10. Donnerstein E. The media and aggression: From TV to the Internet // The Sydney Symposium of Social Psychology. 2011. Vol. 13: The psychology of social conflict and aggression. P. 267-284.

11. Mengь M., Mengь S. Violence and Social Media // Athens Journal of Mass Media and Communications. 2015. Vol. 1, is. 3. P. 211-228.

12. Зандкуль К., Смирнов А.В., Шилов Н.Г. Таргетированное предоставление информации на цифровых вывесках: возможные решения // Труды СПИИРАН. 2018. Вып. 1 (56). С. 5-33.

13. Исхакова А.О., Исхаков А.Ю., Мещеряков Р.В. Проблема формализации деструктивного влияния виртуальной среды пользователя в задаче детектирования вредоносного контента // Модели мышления и интеграция информационно-управляющих систем (ММИИУС - 2018, Нальчик-Терскол): тр. 2-й Междунар. науч. конф. Нальчик-Терскол: Ред.-изд. отдел КБНЦ РАН, 2018. С. 43-48.

14. Казарин О.В., Охапкин В.П., Охапкина Е.П., Шаряпов Р.А. Социально-правовые и технологические аспекты проблемы выявления деструктивных информационных воздействий в сети Интернет // Вестник РГГУ. Сер. Документоведение и архивоведение. Информатика. Защита информации и информационная безопасность. 2017. №3 (9). С. 132-147.

15. Исхакова А.О., Исхаков А.Ю., Мещеряков Р.В. Подход к автоматизированному выявлению материалов деструктивной направленности // Известия Кабардино-Балкарского научного центра РАН. 2018. №6 (86), ч. II. С. 203-209.

16. Штейнберг И.Е. Логические схемы обоснования выборки для качественных интервью: «восьмиоконная» модель // Социология: методология, методы, математическое моделирование (4М). 2014. №38. C. 38-71.

17. Кундышева И.Р., Русецкая И.А. Инструменты и методы негативного информационного воздействия в социальных сетях // Информационная безопасность: вчера, сегодня, завтра : материалы междунар. науч.-практ. конф. Российский государственный гуманитарный университет. 2018. С. 13.

18. Кулагина И.В. О Необходимости парадигматического подхода в теории массовой коммуникации // Современная наука: актуальные проблемы теории и практики: науч.-практ. журн. Сер. Познание. 2018. №12. С. 57-60.

19. Гарин Е., Мещеряков Р. Модель управления социумом // Проблемы теории и практики управления. 2017. №1. С. 105-121.

20. Гарин Е., Мещеряков Р. Реляционно-иерархический подход в мониторинге и прогнозировании социально-экономического состояния общества // Общество и экономика. 2016. №8. С. 28-40.

21. Gao Fengqiang, Xu Jie, Ren Yueqiang, Han Lei. The Relationship Between Internet Addiction and Aggression: Multiple Mediating Effects of Life Events and Social Support // Psychology Research. 2016. Vol. 6, №1. P. 42-49.

22. Garin E.V., Meshcheryakov R.V. Method for determination of the social graph orientation by the analysis of the vertices valence in the connectivity component // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Сер. Математика. Механика. Физика. 2017. Т. 9, №4. С. 5-12.



References

1. Luhmann, N. (2005) Real'nost' massmedia [The Reality of Mass Media]. Translated from German by A.Yu. Antonovsky. Moscow: Praksis.

2. Lazarsfeld, P. & Merton, R. (1948) Mass Communication, popular taste and organized social action. In: Bryson, L. (ed.) The Communication of Ideas. New York: Harper and Brothers.

3. Adorno, T. & Horkheimer, M. (1997) Dialektikaprosveshcheniya. Filosofskiefragmenty [Dialectics of education. Philosophical fragments]. Translated from German by M. Kuznetsov. St. Petersburg: Medium, Yuventa.

4. Chernov, Yu. (2012) Ponyatie massovizatsii: antroposotsiokul'turnyy podkhod [The concept of massization: an a G nthroposociocultural approach]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta. Ser. Filos

5. gu, S. (2015) Violence and Social Media. Athens Journal of Mass Media and Communications. 1(3). pofiya. Sotsiologiya. Kul'turologiya. 4 (258). Vyp. 23, 2012. pp. 85-88.

6. Rean, A.A. (1996) Agressiya i agressivnost' lichnosti [Aggression and aggressiveness of personality]. Psikhologicheskiy zhurnal. 17(5). pp. 3-3.

7. Freud, S. (2006) Psikhologiya bessoznatel'nogo [Psychology of the Unconscious]. Translated from German. Moscow: STD.

8. Adler, A. (2000) Ponyat'prirodu cheloveka [Understanding the Human Nature].Translated from German by E. T sypina. St. Petersburg: Akademicheskiy proekt.

9. Zinchenko, V.P. & Meshcheryakov, B.G. (2003) Bol'shoy psikhologicheskiy slovar' [A Large Psychological Dictionary]. Moscow: Praym-EVROZNAK.

10. Taltsev, A.N. (2012) Fenomen psikhologicheskogo davleniya kak faktor sotsial'no-psikhologicheskikh yavleniy [The phenomenon of psychological pressure as a factor in socio- psychological phenomena]. Molodoy uchenyy.10. pp. 299-302. [Online]

11. Donnerstein, E. (2011) The media and aggression: From TV to the Internet. The Sydney Symposium of Social Psychology. 13. pp. 267-284.

12. Mengu, M. & Menp. 211-228.

13. Sandkul, K., Smirnov, A.V. & Shilov, N.G. (2018) Knowledge Management in Production Networks: Classification of Knowledge Reuse Techniques. Trudy SPIIRAN - SPIIRAS Proceedings. 1(56). pp. 5-33. (In Russian).

14. Iskhakova, A.O., Iskhakov, A.Yu. & Meshcheryakov, R.V. (2018) [The problem of formalizing the destructive influence of the user's virtual environment in the problem of detecting malicious content]. Modeli myshleniya i integratsiya informatsionno-upravlyayushchikh system [Thinking Models and the Integration of Information Management Systems]. Proc. of the Second International Conference. Nalchik; Terskol: RAS. pp. 43-48. (In Russian).

15. Kazarin, O.V., Okhapkin, V.P., Okhapkina, E.P. & Sharyapov, R.A. (2017) Sotsial'no- pravovye i tekhnologicheskie aspekty problemy vyyavleniya destruktivnykh informatsionnykh vozdeystviy v seti internet [Socio-legal and technological aspects of the problem of identifying destructive information impacts on the Internet]. Vestnik RGGU. Seriya: Dokumentovedenie i arkhivovedenie. Informatika. Zashchita informatsii i informatsionnaya bezopasnost'. 3(9). pp. 132-147.

16. Iskhakova, A.O., Iskhakov, A.Yu. & Meshcheryakov, R.V. (2018) Podkhod k avtomatiziro- vannomu vyyavleniyu materialov destruktivnoy napravlennosti [An approach to the automated identification of materials of a destructive orientation]. Izvestiya Kabardino-Balkarskogo nauchnogo tsentra RAN. 6(86). pp. 203-209.

17. Steinberg, I.E. (2014) A Logical Scheme to Justify the Sample in Qualitative Interview: An “8-Window Sample Model”. Sotsiologiya: metodologiya, metody, matematicheskoe modelirovanie (4M) - Sociology: methodology, methods, mathematical modeling (4M). 38. pp. 38-71. (In Russian).

18. Kundysheva, I.R. & Rusetskaya, I.A. (2019) Instrumenty i metody negativnogo infor- matsionnogo vozdeystviya v sotsial'nykh setyakh [Tools and methods of negative information impact in social networks]. In: Arutyunov, V.V. (ed.) Informatsionnaya bezopasnost': vchera, segodnya, zavtra [Information Security: Yesterday, Today, Tomorrow]. Moscow: Russian State University for the Humanities. pp. 13.

19. Kulagina, I.V. (2018) O neobkhodimosti paradigmaticheskogo podkhoda v teorii massovoy kommunikatsii [On the Need for a Paradigmatic Approach in the Theory of Mass Communicatio]. Sovremennaya nauka: aktual'nye problemy teorii i praktiki - Modern Science: Actual Problems of Theory AndPractice. 12. pp. 57-60.

20. Garin, E. & Meshcheryakov, R. (2017) Model' upravleniya sotsiumom [The model of social management]. Problemy teorii i praktiki upravleniya - International Journal of Management Theory and Practice. 1. pp. 105-121.

21. Garin, E. & Meshcheryakov, R. (2016) Relational- hierarchical approach to monitoring and forecasting of social economic condition of the community. Obshchestvo i ekonomika - Society and Economy. 8. pp. 28-40.

22. Gao Fengqiang, Xu Jie, Ren Yueqiang & Han Lei. (2016) The Relationship Between Internet Addic-tion and Aggression: Multiple Mediating Effects of Life Events and Social Support. Psychology Research. 6(1). pp. 42-49.

23. Garin, E.V. & Meshcheryakov, R.V. (2017) Method for determination of the social graph orientation by the analysis of the vertices valence in the connectivity component. Vestnik Yuzhno- Ural'skogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Matematika. Mekhanika. Fizika - Bulletin of the South Ural State University. Mathematics. Mechanics. Physics. 9(4). pp. 5-12. (In Russian).

Размещено на allbest.ru

...