Влияние пола детей, воспитанных в семьях больных алкогольной зависимостью, на их суицидологические характеристики

Размещено на http://www.allbest.ru/

ВЛИЯНИЕ ПОЛА ДЕТЕЙ, ВОСПИТАННЫХ В СЕМЬЯХ БОЛЬНЫХ АЛКОГОЛЬНОЙ ЗАВИСИМОСТЬЮ, НА ИХ СУИЦИДОЛОГИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ

М.А. Байкова, А.В. Меринов

ФГБОУ ВО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России, г. Рязань, Россия

Целью исследования было выявление влияния пола «взрослых детей алкоголиков» (ВДА) на набор аутоагрессивных характеристик, появляющихся в результате воспитания в «алкогольной» семье. Материалы и методы: обследованы 259 студентов старших курсов ВУЗа. Из них 135 человек составили группу юношей, чьи родители страдают алкогольной зависимостью (ЮРА), 124 - девушки из аналогичных семей (ДРА). Обработка данных производилась на базе компьютерных программ STATISTICA 7.0 и SPSS-Statistics. Было проведено фронтальное сравнение, которое убедительно показало различие между указанными выше группами в отношении проявлений аутоагрессии. Далее общие группы были разделены на подгруппы в зависимости от парентальной фигуры, страдающей алкогольной зависимостью, с целью более углубленного анализа возможного наличия соотношения и взаимосвязи пола как самих респондентов, так и их родителей с набором аутоагрессивных характеристик ВДА. Результаты: в отношении суицидальной аутоагрессии статистически значимые отличия были обнаружены лишь при сравнении групп ДРА и ЮРА. Их показатели по наличию парасуицида в анамнезе составили 13% и 24% соответственно. При разделении общих групп на подгруппы не было обнаружено статистически значимых отличий в отношении основных классических аутоагрессивных паттернов поведения. Среди респондентов, чьи матери страдают алкогольной зависимостью, обнаружено, что юноши в большей степени аутоагрессивны, чем девушки. Девушки, имеющие мать, страдающую алкогольной зависимостью (ДМА), в 7% наблюдений имели несчастные случаи в анамнезе, 13% из них имели опасные хобби, 3% - склонны к самоповреждающему поведению, 20% - к рискованному поведению, 7% респонденток употребляли наркотические средства. Юноши, чьи матери страдают алкогольной зависимостью (ЮМА), превосходят ДМА по тем же показателям в 2 и более раз. Среди юношей, чьи отцы страдают алкогольной зависимостью (ЮОА), 31% имеет опасное хобби, 20% отмечали ЧМТ, 30% оценивают себя злоупотребляющими алкоголем, 28% пробовали наркотические препараты. Среди девушек, чьи отцы страдают алкогольной зависимостью (ДОА), соответствующие показатели составили - 12%, 5%, 10% и 10%. Аутоагрессивные характеристики в группах респондентов, у которых оба родителя страдают алкогольной зависимостью (ДМОА и ЮМОА), соответственно представлены следующим образом: подверженность физическому и/или сексуальному насилию среди ДМОА - 3%, ЮМОА - 27%, обморожение в анамнезе 9% и 33% соответственно, общение с будущим суицидентом - 6% и 37%, чувство безысходности в последние 2 года - 50% и 10%, чувство вины в последние 2 года - 59% и 17% соответственно. Выводы. Таким образом, различия в половой принадлежности ВДА, так же как и родителя, страдающего алкогольной зависимостью, оказывают влияние на спектр аутоагрессивных характеристик и их проявления в исследуемых группах. Это необходимо учитывать при обращении человека в профильные психиатрические, наркологические, кризисные службы для персонификации профилактических мероприятий, а также для разграничения групп риска ВДА и адекватного подбора тактики терапевтического вмешательства.

Ключевые слова: взрослые дети алкоголиков (ВДА), алкогольная зависимость, суицидология, аутоагрессия, превенция в суицидологии, факторы риска суицидального поведения

До сих пор при изучении сопутствующих алкогольной зависимости феноменов остаётся традиционно широким спектр поднимаемых учёными вопросов [1, 2, 3]. Одними из них является феномен созависимости, и включаемый некоторыми исследователями в его структуру феномен «взрослых детей алкоголиков» (ВДА) [4, 5, 6]. Описанный в литературе как продолжение, но в более узком понимании, созависимости [7, 8, 9, 10, 11], тем не менее, данный феномен остаётся игнорируемым практическими специалистами, да и многими учёными. Лишь в последние несколько лет данная ситуация стала исправляться посредством обогащения теоретической базы понимания данного явления и его основных характеристик, обуславливающих общую неблагополучность ВДА [12, 13, 14, 15, 16, 17].

Как в отечественной, так и в зарубежной литературе было проведено немало исследований, которые описывают основные аутоагрессивные и наркологические характеристики ВДА, постулируют их повышенную проблемность в отношении суицидального риска [6, 817]. Данные исследования демонстрируют гетерогенность «взрослых детей алкоголиков». Ранее в своих публикациях мы убедительно проиллюстрировали влияние пола и числа парентальных фигур, страдающих алкогольной зависимостью, на спектр аутоагрессивных характеристик их потомства, и зависимость аутоагрессивной гетерогенности лиц данной когорты от родительского влияния [18, 19]. В процессе нашей дальнейшей исследовательской работы возникла необходимость проверки гипотезы о влиянии пола самих ВДА на их спектр аутоагрессивной «нагруженности», проявляющийся в процессе воспитания алкогольным (ми) родителем (ми).

Целью данной работы было выявление влияния пола ВДА на профиль аутоагрессивных характеристик, появляющихся в результате воспитания в «алкогольной» семье.

Материалы и методы

воспитание алкогольная семья аутоагрессивный гендерный

Для решения поставленных задач нами были обследованы 259 студентов старших курсов ВУЗа. Из них 124 человека составили респондентки, имеющие хотя бы одного родителя, страдающего от алкогольной зависимости (ДРА, средний возраст в группе составил - 20,50±0,12); 135 - респонденты, имеющие хотя бы одного родителя, страдающего алкогольной зависимостью (ЮРА, средний возраст в группе - 21,37±0,17). Верификация диагноза родителей производилась либо при личном контакте с родителями респондента, либо посредством дистанционного интервью с использованием различных программ (Skype, WhatsApp, Viber). Все интервьюированные нами родители находились на второй стадии алкогольной зависимости.

Изначальный дизайн исследования предполагал сравнение двух групп респондентов, имеющих родителя, страдающего алкогольной зависимостью, различных по гендерной принадлежности. В последующем, для более углублённого анализа возможного наличия соотношения и взаимосвязи пола как самих респондентов, так и их родителей с набором аутоагрессивных характеристик, была произведено разделение общих групп ДРА и ЮРА по признаку различия родительской фигуры, страдающей алкогольной зависимостью. Таким образом, получены следующие исследуемые подгруппы:

ДМА - девушки, мать которых страдает алкогольной зависимостью (n=30. Средний возраст в группе составил 20,3±0,25 года).

ДОА - девушки, отец которых страдает алкогольной зависимостью (n=60. Средний возраст в группе составил 20,52±016 года).

ДМОА - девушки, оба родителя которых страдают алкогольной зависимостью (n=34. Средний возраст в группе составил 20,67±0,27 года).

ЮМА - юноши, мать которых страдает алкогольной зависимостью (n=31. Средний возраст в группе составил 21,42±0,40 года).

ЮОА - юноши, отец которых страдает алкогольной зависимостью (n=74. Средний возраст в группе - 21,46±0,22 года).

ЮМОА - юноши, оба родителя которых страдают алкогольной зависимостью (n=30. Средний возраст в группе составил 21,1±0,30 года).

В качестве диагностического инструмента использовался опросник для выявления аутоагрессивных паттернов и их предикторов в прошлом и настоящем [20]. Для оценки показателей личностно-психологического характера были использованы: тест преобладающих механизмов психологических защит (LSI) Плутчека-Келлермана-Конте, тест Mini-Mult (сокращённый вариант MMPI), а также опросник для диагностики специфики переживания гнева State Anger Inventory - STAXI. Для наглядной демонстрации суицидального статуса использовался интегративный показатель КПСН (коэффициент просуицидальной напряжённости) [20].

Обработка данных и их статистический анализ проводились на базе компьютерной программы STATISTICA 7.0 и SPSS-Statistics.

Таблица 1

Статистически значимые отличия в отношении суицидальных паттернов поведения в группах девушек и юношей, родители которых страдают алкогольной зависимостью

Применение статистических методов определения достоверности различий между изучаемыми группами также определялось характером распределения и типом исследуемых переменных. В случае нормального распределения признаков с учётом параметрического характера переменных применялся t-критерий Стьюдента. В иных случаях применялись методы непараметрической статистики (использовались метод ч2, а также ч2 с поправкой Йетса). Нулевая гипотеза о сходстве двух групп по оцениваемому признаку отвергалась при уровне значимости р<0,05. Выборочные дескриптивные статистики представлены в виде M±m (среднее значение группы по исследуемому признаку и ошибка среднего), а также абсолютных и относительных цифр.

Результаты и их обсуждение

При проведении сравнений в общих группах (ДРА и ЮРА) было обнаружено, что в зависимости от гендерной принадлежности ВДА происходит статистически значимое изменение в склонности респондентов проявлять те или иные аутоагрессивные «характеристики». Вотношении суицидальных аутоагрессивных показателей между респондентами ДРА и ЮРА были обнаружены ряд статистически значимых отличий, приведенных в таблице 1. Можно отметить, что респонденты ВДА мужского пола в бтльшей степени склонны к проявлению классической суицидальной аутоагрессии. Их бтльшая антивитальность также подтверждается интегральным показателем КПСН, который оценивает просуицидальную напряжённость респондентов. Здесь стоит отметить, что в отношении наличия суицидальных мыслей среди респондентов ДРА и ЮРА статистически значимых отличий обнаружено не было, процентное соотношение по данному признаку в указанных группах составило 40% и 43% соответственно. То же касается и показателя КПСН за два последних года, что говорит, об одинаковом «аутоагрессивном потенциале» в исследуемых группах в последние два года.

Перейдём к сравнению основных несуицидальных аутоагрессивных паттернов поведения среди респондентов ДРА и ЮРА.

Таблица 2

Статистически значимые отличия в отношении несуицидальных аутоагрессивных паттернов поведения в группах девушек и юношей, родители которых страдают алкогольной зависимостью

При анализе данных таблицы 2 становится очевидным, что юноши, имеющие хотя бы одного родителя алкоголика в бтльшей мере, чем девушки, имеющие хотя бы одного родителя алкоголика, реализуют свой аутоагрессивный потенциал посредством социально приемлемых видов аутоагрессии. В случае ЮРА аутоагрессивные паттерны поведения представлены соматическим направлением (переломы, операции, ЧМТ, обморожения в анамнезе), аддиктивным направлением, которое будет рассмотрено ниже (злоупотребление алкоголем, наркотиками, курение), и «социально приемлемым» саморазрушающим поведением (братание, несчастные случаи, опасное хобби, склонность к неоправданному риску, незащищенные половые контакты в анамнезе).

Перейдём к анализу наркологических характеристик в группах респондентов ДРА и ЮРА. При анализе таблицы 3 обращает на себя внимание высокий процент представленности различного рода аддиктивных характеристик, настораживающий в отношении сформированности разного рода химических зависимостей. В этой связи, согласно представленным вышеданным, группа ЮРА выглядит менее благополучной. Стоит отметить, что в предыдущих наших исследованиях при сравнении женской когорты с группой контроля, респондентки женского пола, имеющие хотя бы одного родителя алкоголика, также вызывали беспокойство в плане начала формирования алкогольной зависимости [18, 19].

Для более углубленного анализа и оценки взаимосвязи пола как самих респондентов, так и их родителей с профилем аутоагрессивных характеристик, было произведено разделение общих групп ДРА и ЮРА по признаку различия родительской фигуры, страдающей алкогольной зависимостью.

При сравнении групп респондентов ДМА и ЮМА в отношении классических суицидальных аутоагрессивных паттернов поведения не было обнаружено статистически значимых различий. При этом среди респондентов ДМА суицидальные мысли и попытки встречались с частотой 23% и 10% соответственно, в то время как среди ЮМА показатели по тем же характеристикам составили 28% и 25% соответственно.

Таблица 3

Статистически значимые отличия в отношении наркологических характеристик в группах девушек и юношей, родители которых страдают алкогольной зависимостью

Таблица 4

Статистически значимые отличия в отношении несуицидальных аутоагрессивных характеристик среди девушек и юношей, чьи матери страдают алкогольной зависимостью

Анализируя данные таблицы 4, мы видим, что респонденты ЮМА в бтльшей степени склонны реализовать свой аутоагрессивный потенциал посредством несуицидальных эквивалентов, нежели респондентки ДМА. Основные способы для выражения своей аутодеструктивности юноши, чьи матери страдают алкогольной зависимостью, находят в «социально приемлемых» способах выражения саморазрушения: излишней склонности к риску, наличии опасных для жизни хобби, несчастных случаях, термической травме и ритуальных самоповреждениях (братаниях и т.п.).

Перейдём к сравнению основных предикторов аутоагрессивного поведения среди респондентов ДМА и ЮМА (табл. 5).

Хорошо видно, что респондентки ДМА в отличие от респондентов ЮМА часто испытывают желание обратиться за помощью к психиатру / психотерапевту. Желание подобного обращения с позиции суицидологии одновременно воспринимается и как протективный феномен (человек ищет помощи, в известной мереосознаёт свои проблемы), так и является показателем группы риска, обуславливая высокий уровень просуицидальной напряжённости, готовность совершить попытку суицида [20]. Девушки, матери которых страдают алкогольной зависимостью, чаще, чем юноши из аналогичных семей испытывают чувство безысходности, в большинстве своём верят в Бога и в меньшей степени, чем ЮМА способны к нарушению общепринятых моральных норм. Респонденты ЮМА в 61,3% случаев склонны к длительно переживаемому чувству одиночества, при этом лишь в 12,9% испытывают чувство безысходности, что логично сочетается с верой в реинкарнацию: на «второй шанс» в жизни. Вера в непрерывный цикл перерождений является событием, обесценивающим происходящее «здесь и сейчас», даёт «индульгенцию» на неразумные действия в текущей жизни.

На следующем этапе бы проведён анализ наркологических характеристик среди респондентов ДМА И ЮМА (табл. 6).

Таблица 5

Статистически значимые отличия в отношении предикторов аутоагрессивного поведения среди девушек и юношей, чьи матери страдают алкогольной зависимостью

Таблица 6

Статистически значимые отличия в отношении наркологических характеристик среди девушек и юношей, чьи матери страдают алкогольной зависимостью

В отношении аддиктивного профиля респондентов из семей, в которых мать страдает алкогольной зависимостью, следует отметить, что в отношении показателей, касающихся алкогольной зависимости и табакокурения статистически значимых отличий получено не было. При этом, в исследованиях группа - контроль респонденты ДМА и ЮМА не отличались благополучием в отношении данных, касающихся злоупотребления спиртными напитками. Однако юноши, чьи матери страдают алкогольной зависимостью, в бтльшей степени, чем девушки из семей, где мать страдает алкогольной зависимостью, склонны к злоупотреблению различными наркотическими средствами и ПАВ.

Согласно интегральному показателю КПСН следует, что юноши, матери которых страдают алкогольной зависимостью, тем не менее, имеют более высокий аутоагрессивный потенциал (0,69±0,10), чем девушки, чьи матери страдают алкогольной зависимостью (0,36±0,06; t =-2,72059; Р=0,008550).

Сравним основные личностно психологические характеристики в группах ДМА и ЮМА. При анализе данных таблицы 7 хорошо заметно, что юноши, чьи матери страдают алкогольной зависимостью, в большей степени, нежели девушки из подобных семей, склонны использовать интеллектуализацию, которая позволяет им абстрагироваться от актуальных эмоций, что в некоторой степени блокирует их, переводит на неосознаваемый уровень. Что логично сочетается с их более высоким уровнем направленности агрессии на себя. Так же, среди ЮМА обнаруживается более высокий уровень таких родительских предписаний, как «Не принадлежи», «Не будь нормальным». Согласно теории Э. Берна [17, 20] данные предписания противопоставляют личность обществу, указывают на её более высокие притязания, при этом дают запрет на реализацию своих возможностей в реальном мире, делают человека «козлом отпущения», обуславливая тем самым более высокий уровень аутоагрессивности.

ДМА в бтльшей степени склонны к регрессии, что позволяет им вести себя более инфантильно, чтобы привлечь к себе как можно больше внимания, «извлечь» из окружающих заботу, позволяет не решать актуальные жизненные проблемы, а становиться зависимыми от чужой воли. За счёт данного защитного механизма ДМА больше склонны к соматизации и ипохондрии, что сочетается с выраженностью в их личностной конструкции радикала психастении (Pt в Мини-Мульт). Так же респонденткам исследуемой группы присущ такой механизм реагирования на происходящее как реактивное образование. Он обуславливает конвертацию неприемлемых личностью эмоций в социально одобряемые.

Таблица 7

Статистически значимые отличия в отношении личностно-психологических характеристик среди девушек и юношей, чьи матери страдают алкогольной зависимостью

Таблица 8

Статистически значимые отличия в отношении неклассических аутоагрессивных характеристик среди девушек и юношей, чьи отцы страдают алкогольной зависимостью

Перейдём к сравнению суицидальных аутоагрессивных характеристик в группах ДОА и ЮОА. При сравнении основных отличий в отношении классических паттернов аутоагрессивного поведения среди ВДА, чьи отцы страдают алкогольной зависимостью, нами не было обнаружено статистически значимых отличий, кроме отличия по показателю КПСН (ДОА - 0,67±0,06; ЮОА - 1,11±0,10; t=3,75172; Р=0,000389), который указывает на изначально более высокий уровень просуицидальной напряженности среди респондентов мужского пола. При этом среди респонденток ДОА суицидальные мысли в течение последних 2-х лет, суицидальные мысли в анамнезе, суицидальные попытки в течение последних 2-х лет, суицидальные попытки в анамнезе составили 25%, 35%, 7%, 8% соответственно. В мужской группе частота встречаемости по аналогичным показателям составила 23%, 36%, 7% и 18% соответственно.

Оценим представленность несуицидальных аутоагрессивных паттернов в группах ДОА и ЮОА. Из данных таблицы 8 видно, что девушки из семей, где отцы страдают алкогольной зависимостью, опережают юношей из аналогичных семей лишь по показателям спонтанных перееданий или голоданий в течение последних 2-х лет, что в подавляющем большинстве случаев было связано с отчётливыми колебаниями настроения. В отношении остальных несуицидальных аутоагрессивных паттернов поведения респонденты ЮОА значительно опережают респонденток ДОА, что, возможно, обусловлено тем, что для юношей отцовская фигура является поло-ролевой моделью поведения, демонстрируя, что делать, и как себя вести в социуме, - как быть мужчиной. Больше 20% ЮОА имеют ЧМТ в анамнезе, 31% - опасное хобби, почти 34% оценивают себя выраженно агрессивными (что часто сопряжено с провокацией недооцениваемой ответной реакции), в то время как среди ДОА соответствующие показатели составили 5%, 11,7%, 18,3%.

Рассмотрим представленность предикторов аутоагрессивного поведения в исследуемых группах (табл. 9). Обращает на себя внимание, что среди респонденток ДОА выше показатели в отношении наличия страха темноты в детстве, который является аналогом страха смерти во взрослом возрасте, собственно, самого страха смерти, выше способность долго терпеть боль. В то же время среди юношей, чьи родители страдают алкогольной зависимостью, почти в два раза больше респондентов, убежденных в наличии у себя физического недостатка.

Таблица 9

Статистически значимые отличия в отношении предикторов аутоагрессивного поведения среди девушек и юношей, чьи отцы страдают алкогольной зависимостью

Таблица 10

Статистически значимые отличия в отношении наркологических характеристик в группах девушек и юношей, отцы которых страдают алкогольной зависимостью

Более низкие показатели у них страха темноты и страха смерти косвенно указывают на более низкую способность к осознаванию ценности жизни, что логично сочетается с данными таблиц 8 и 9, и, возможно, указывает на более агрессивную поло-ролевую позицию.

Перейдём к сравнению наркологических характеристик респондентов в группах ДОА и ЮОА. Заметно, что юноши, чьи отцы страдают алкогольной зависимостью, в отличие от девушек из подобных семей, склонны к формированию алкогольной зависимости и других химических аддикций. Согласно нашему предыдущему исследованию респондентки ДОА статистически не отличались по наркологическим характеристикам от девушек из неалкогольных семей, что косвенно указывает на потенциальную опасность в отношении наркологической патологии для респондентов группы ЮОА [18]. В отличие от девушек, для юношей отец является значимой ролевой моделью, образцом для подражания, а так как в случае ВДА родитель является зависимым от алкоголя, то сыновья логично повторяют жизненные сценарии своих отцов. Юноши, чьи отцы являются алкогольными аддиктами, в 23% случаев оценивают себя как злоупотребляющих алкоголем, 40,5% из них курят, 28,4% когда-либо употребляли наркотики, 17,6% выпивают 200 гр. водки 3-4 раза в месяц. При этом у 29,7% ЮОА присутствует ощущение, что им следовало бы сократить количество потребляемого спиртного, 41,9% испытывают чувство вины, связанное с употреблением алкоголя, 8,1% принимают спиртные напитки на утро, последовавшее за алкогольным эксцессом, для облегчения самочувствия. Все перечисленные показатели превышают таковые в группе респонденток ДОА в два и более раз.

Данное наблюдение убедительно показывает важность прояснения семейного анамнеза для профильных служб, а также учёт пола не только родителя, страдающего алкогольной зависимостью, но и пола лица, обратившегося за помощью.

Оценим личностно-психологические характеристики среди ВДА, чьи отцы страдают алкогольной зависимостью (табл. 11).

Таблица 11

Статистически значимые отличия в отношении личностно-психологических характеристик среди девушек и юношей, чьи отцы страдают алкогольной зависимостью

Респонденты ЮОА опережают респонденток ДОА по представленности таких родительских предписаний, как «Не живи», «Не будь значим», «Не делай это», «Не принадлежи», обуславливающими не только базовый высокий уровень аутогрессивности, но и чувство отчуждённости в обществе, ощущение себя ничтожным, ничего не значащим, лишним, бессильным и растерянным. Данные предписания, согласно теории трансактного анализа [17, 20], передаются родителями своим детям, и обуславливают общий пул паттернов поведения и аттитюдов, интегрированных в сценарную парадигму жизни.

В отношении личностных особенностей девушки, чьи отцы являются алкоголиками, видно, что, согласно данным опросника MiniMult, имеют изначально более высокий фон настроения, что отвечает за более легкое отношение респонденток к событиям, происходящим в их жизни, разного рода стрессам. Шкала Ma обуславливает склонность к гипомании и гипертимный способ реагирования на актуальные жизненные обстоятельства, обесценивание значимости многих жизненных проблем.

ЮОА склонны в качестве основных психологических защит использовать «Вытеснение» и «Интеллектуализацию», в то время как ДОА больше применяют «Регрессию» и «Реактивное образование», что, до известной степени, согласуется с данными таблицы 7. Данное наблюдение указывает на то, что респондентки исследуемой группы женского пола склонны либо к выражению своих чувств в более эмоционально незрелой форме, либо в их преобразовании в более социально приемлемые, в то время как респонденты исследуемой группы мужского пола предпочитают любыми способами не испытывать негативных эмоций, либо переводя их на абстрактно-когнитивный уровень, либо вытесняя их в подсознание.

При анализе характеристик проявления агрессии, обращает на себя внимание высокий уровень аутоагрессивности среди респондентов ЮОА, не укладывающийся в нормативные показатели теста Спилбергера; и изначально более высокий уровень у них агрессии, как состояния, и уровень контроля агрессия, который обуславливает её перенаправление внутрь.

Сравним суицидальные аутоагрессивные паттерны среди девушек и юношей, у которых оба родителя страдают алкогольной зависимостью. В отношении основных характеристик суицидального аутоагрессивного поведения респонденты групп ДМОА и ЮМОА статистически значимо не отличаются. Несмотря на то, что в предыдущих наших работах, при сравнении респондентов данных групп с респондентами групп контроля, исследуемые подгруппы являлись наиболее аутоагрессивными из всех выделенных нами подгрупп ВДА [18].

В отношении таких показателей как наличие суицидальных мыслей, суицидальных попыток респондентки группы ДМОА ответили положительно в 65% и 24% случаев соответственно. ЮМОА имели суицидальные мысли и попытки в 73% и 37% случаев соответственно.

Таблица 12

Статистически значимые отличия в отношении неклассических аутоагрессивных паттернов поведения в группах девушек и юношей, у которых оба родителя страдают алкогольной зависимостью

Статистически значимые отличия между исследуемыми группами обнаруживаются по показателю КПСН (ДМОА - 0,67±0,06; ЮМОА

- 1,11±0,10; t=3,75172; р=0,000389), который отражает базовый высокий уровень аутодеструкции среди респондентов ЮМОА, что логично согласуется с данными табл. 1, 7 и 9.

Анализ несуицидальных аутоагессивных паттернов в группах ДМОА и ЮМОА показал, что респонденты ЮМОА в бтльшей степени склонны выражать свою базовую аутоагрессию «социально приемлемыми» способами в виде: склонности к риску, акцепции неоднократных травм, частой и затяжной соматической патологии, виктимного поведения. Респондентки ДМОА склонны к спонтанным моментам переедания или голодания в течение последних двух лет, в отличие от юношей из аналогичных семей. Стоит отметить, что показатели ряда аут агрессивных феноменов у респонденток ДМОА в шесть и более раз ниже таковых у респондентов ЮМОА.

Рассмотрим представленность предикторов аутоагрессивного поведения в исследуемых группах (табл. 13). При анализе отличий среди предикторов аутоагрессивного поведения обращает на себя внимание, что в женской когорте их представленность обусловлена наличием спектра эмоций, встречающихся при сниженном настроении. Это и чувство вины, и безысходность. Также у 14,7% девушек исследуемой группы в анамнезе присутствует гибель родителя, в то время как среди юношей исследуемой группы данный показатель равен 0. Юноши, у которых оба родителя страдают алкогольной зависимостью, в 20,6% случаев обращались за терапией к психиатру. ЮМОА почти в 37% случаев общались с суицидентом в течение последних двух лет, больше половины из них испытывали страх темноты в детстве, 70% их них оценивают себя способными нарушить мораль, как и склонными обвинять в своих неудачах других людей.

Таблица 13

Статистически значимые отличия в отношении предикторов аутоагрессивного поведения среди девушек и юношей, у которых оба родителя страдают алкогольной зависимостью

Таблица 14

Статистически значимые отличия в отношении наркологических характеристик в группах девушек и юношей, у которых оба родителя страдают алкогольной зависимостью

Оценим наркологические характеристики в группах ДМОА и ЮМОА (табл. 14). При анализе полученных данных, мы видим, что 35,3% девушек, чьи родите...