Время изучать пригороды

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Институт монголоведения, буддологии и тибетологии

Сибирское отделение Российской академии наук

Время изучать пригороды

А.С. Бреславский

2--3 июня 2017 года сектор социологии Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения Российской академии наук в Улан-Удэ провел Всероссийский научно-практический семинар «Что мы знаем о современных российских пригородах?», по итогам которого вышел одноименный сборник работ [7]. Идея встречи, в ходе которой специалисты получили возможность обсудить региональное многообразие пригородов крупных российских городов, масштабы, источники, направления и последствия роста пригородов назрела уже давно. Как мы отмечали ранее [2], при наличии внушительных перспектив для анализа эта сфера социальных исследований не избалована вниманием отечественных ученых, что порождает значительные проблемы в организации сравнительных и обобщающих работ теоретического и эмпирического характера. Конструирование общего предметного поля, постановка исследовательских задач, анализ тематических акцентов международных дискуссий в области так называемых «suburban studies» (исследований пригородов), поиск «работающих» концептов и оптимальных подходов к пониманию «российского» поля, разработка новых и/или адаптация и корректировка имеющихся методик изучения пригородов, критический анализ источниковой базы исследований, сбор и систематизация регионального материала, обобщение, типологизация и сравнительный анализ региональных кейсов, обсуждение результатов проводимых сегодня исследований -- вот далеко не полный перечень задач, которые стоят перед специалистами, занимающимися разработкой интересующей нас темы.

Ключевые слова: пригороды; урбанизация; субурбанизация; Россия; пригородные исследования

IT'S TIME FOR SUBURBAN STUDIES

A.S. Breslavsky

Key words: suburbs; urbanization; suburbanization; Russia; suburban studies

Прошедший семинар позволил обозначить и обсудить перечисленные выше вопросы, собрав для коллективной дискуссии практически всех российских исследователей, кого интересуют пригороды и пригородный образ жизни в современной России. В семинаре приняли участие 13 специалистов (в основном социологи и географы) из Москвы (А.Г. Махрова, Н.В. Мкртчян, Е.В. Антонов), Красноярска (Л.А. Дорофеева), Иркутска (К.В. Григоричев, И.Ю. Корюхина), Улан-Удэ (Д.Д. Ба- дараев, А.С. Бреславский, В.Г. Жалсанова), Владивостока (А.В. Винокурова) и Улан-Батора (Н. Галиймаа, О. Хатанболд). Заочно, в формате публикации докладов в сборнике по итогам встречи, в семинаре приняли участие еще два специалиста -- из Калуги (А.Ю. Казакова) и Тюмени (А.В. Шелудков). Сравнительно небольшое количество участников -- характерный признак развития нашего предметного поля, о чем будет сказано ниже.

Приглашенных докладчиков объединил не только интерес к пригородной тематике, но и то обстоятельство, что каждое из выступлений опиралось на эмпирические исследования, в том числе в конкретных городах современной России. Поскольку полные тексты докладов уже опубликованы [7] и находятся в свободном доступе в сети Интернет (Ы:1р://1тЪ1.га/?р=5604), позволю себе лишь кратко остановиться на структурообразующих моментах прозвучавших выступлений. Так, во вступительном докладе «Пригороды и пригородные исследования в России» мне показалось важным задуматься над тем, какова социальная и академическая значимость пригородных исследований? Зачем нам изучать пригороды? Каким может быть российское определение пригородов? Какие зарубежные подходы к их изучению могут быть особенно полезны? Каковы сегменты и источники роста российских пригородов? Наконец, как их изучают отечественные исследователи? Все это далеко не прозаичные вопросы, и они важны для каждого ученого, изучающего пригороды, который стремится к продвижению собственной исследовательской программы, к включению результатов своей работы в общероссийские и международные дискуссии.

Вслед за этим Н.В. Мкртчян, опираясь на данные по 78 столичным городам России, внес желаемую ясность в вопрос о том, какие из этих городов генерируют рост пригородных территорий, а какие -- нет. Это исследование по существу вносит определенность в то, какие крупные города России и окружающие их пригородные зоны демонстрировали бурный демографический и территориальный рост в период между 2002 и 2010 годами. Где-то пригороды росли вместе с городами, где-то быстрее или медленнее, где-то -- вопреки «упадку» своего города. Все это рождает множество дополнительных исследовательских вопросов, на которые нам еще предстоит ответить.

Темпы роста населения пригородных территорий по стране в целом опережают темпы роста городов-центров. Это крайне важный и интересный вывод, который озвучил Никита Владимирович Мкртчян. В стране продолжается урбанизация, население стягивается в крупные города и их пригороды, одновременно набирает обороты и выезд самих горожан в пригороды (о реальных масштабах этого движения мы знаем пока крайне мало). Этот процесс в России получил наибольшее развитие в формате сезонной дачной субурбанизации, которой посвятила свой доклад А.Г. Махрова. Во многом благодаря исследованиям А.Г. Махровой и ее коллег по Институту географии Российской академии наук мы сегодня имеем представление о дачах и их типах в европейской части России [6. С. 283--436]. Дачи, наряду с коттеджной, усадебной и многоэтажной застройкой, по всей стране остаются одним из главных сегментов пригородных зон крупных городов, а переобуст- ройство дач под круглогодичное проживание -- значимым явлением в трансформации российских пригородов. Вот почему так важно понимать, в каком направлении они развиваются. При этом российское дачеведение, конечно, нуждается в региональных исследователях, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке.

Нет необходимости говорить о том, сколь важно для понимания общероссийских тенденций городского и пригородного развития изучать опыт регионов на востоке России. Это показало и исследование Е.В. Антонова, которого заинтересовало, как трудовая миграция в разных ее формах влияла на локальные рынки труда в городах-пригородах Урала, Сибири и Дальнего Востока в последние годы. Существующие к востоку от Урала системы расселения, транспорта и экономические связи, действительно, задают специфические условия для развития городов- пригородов, для меж- и внутрирегиональных миграций. Стоит взглянуть хотя бы на расстояния между крупными городами -- это также важно учитывать в оценках регионального разнообразия российских пригородов.

Сформированная первыми четырьмя докладами макро-оптика, количественная панорама из общероссийских данных, дала возможность взглянуть на интересующие нас явления и процессы в национальном масштабе. Важно, что дискуссия здесь учитывала известные проблемы с качеством, особенностями сбора и надежностью российской статистики, что требует критического анализа данных по регионам, их конкретизации и уточнения в полевых обследованиях. Ключевые тенденции в развитии пригородов российских городов, масштабы пригородного роста определяются часто с погрешностью, но этого, к сожалению, не избежать, пока карта региональных российских исследований не будет заполнена сколь-нибудь значительным количеством комплексных локальных работ. Именно они могут внести значимые уточнения в статистические данные, а, значит, в общее представление о городском и пригородном развитии современной России.

В рамках семинара прозвучало пять докладов о пригородах российских городов, основанных на полевых исследованиях. К.В. Григоричев, опираясь на данные наблюдений и интервью на дачах, в загородных поселениях и частном секторе Омска, Барнаула, Иркутска и Хабаровска, поделился своими размышлениями о развитии пригородного образа жизни в региональных центрах на востоке России. О субурбанизации и, в частности, субурбанизме как образе жизни в современной России написано пока недостаточно. Однако К.В. Григоричев отметил, что субурбанизм как образ жизни распространяется в сибирской провинции достаточно широко и уверенно, при этом, конечно, не синхронно и не повсеместно. Положительные ценности, которые несет в себе пригородный образ жизни, реализуются как в загородном строительстве, так и в развитии и переобустройстве так называемого «частного сектора» сибирских городов, сегменты которого могут занимать значительные по площади территории региональных центров. При этом жизнь в пригороде совершенно необязательно означает преимущества и выгоды, как это широко растиражировала по всему миру англо-американская модель. Пригороды крупных российских городов часто существенно уступают в развитии инфраструктуры, социальной среды, жилищных стандартах и пр. городам-центрам, а местные пригородные сообщества формируются порой как вынужденные, поскольку существуют, например, сложно преодолимые финансовые барьеры для обустройства в центральных микрорайонах города. О таких негативных эффектах пригородного образа жизни, в частности, шла речь в докладе А.Ю. Казаковой из Калуги и моем докладе о стихийном росте пригородной зоны Улан-Удэ.

Нетипичный для России случай представила А.В. Винокурова, которая рассказала о развитии острова Русский -- островного пригорода Владивостока, который с начала 2010-х годов стал активно обустраиваться и заселяться при поддержке и под контролем государства, что также пока редкий для нашей страны случай (можно вспомнить, помимо Москвы и Санкт-Петербурга, пожалуй, лишь Сочи и Казань). В отличие от большинства отечественных континентальных городов морские города часто ограничены в территории: не имея возможности расти экстенсивно, вширь, им особенно важно эффективно использовать городские и пригородные территории.

Избежать стихийного освоения пригородных районов, учесть множественные инфраструктурные, экономические, транспортно-логистические, экологические и прочие эффекты застройки -- вот над чем действительно важно задуматься крупным российским городам, в части из которых «балом правит» частный строительный бизнес, не всегда учитывающий задачи гармоничного развития осваиваемых территорий. О планировании развития пригородных территорий, учете эффектов города, который активно генерирует изменения за своими границами, говорила Л.А. Дорофеева, опираясь на данные по красноярской агломерации, являющейся одной из крупнейших в Сибири.

В целом проблематика агломерационного развития, лишь набирающая актуальность в современных процессах расселения в России, конечно, тесно связана с тематикой пригородных исследований. В обоих случаях нас интересуют множественные связи между городами-центрами и окружающими их поселениями (малыми городами, селами и пр.). Но региональных исследований городских агломераций, как и пригородных исследований, до сих пор крайне мало. Их фрагментарность не дает нам возможности делать уверенные обобщения и типологи- зации. Обзор известных мне работ и исследовательских программ, касающихся изучения пригородов крупных городов в современной России, опубликован в вводной статье сборника. Так, в 2000--2016 годах из 79 городов России, население каждого из которых составляет более 250 тысяч человек (на 2016 год) только в 7, судя по данным Российского индекса научного цитирования, проводились комплексные полевые исследования в области пригородного развития: это Иркутск, Калуга, Красноярск, Москва, Санкт-Петербург, Тюмень и Улан-Удэ. 7 городов из 79, т.е. менее 9%. Такое невнимание исследователей к пригородам крупных городов обескураживает, учитывая, какое значение крупные города и городские агломерации приобретают сегодня в экономике и системе расселения в стране. В списке, как мы видим, нет большинства городов-миллионников (Новосибирск, Екатеринбург, Челябинск, Казань и др.), не говоря уже о менее крупных городских агломерациях. Несмотря на некоторый количественный рост и профессионализацию городских исследований в стране в последнее десятилетие (точнее -- исследований, проводимых в городах), пригороды получают внимание лишь со стороны отдельных энтузиастов. Характерно, что за последние пятнадцать лет среди всех диссертаций по социологии, географии и экономике была защищена лишь одна, в названии которой присутствовало слово «пригород» [4]. Хотя понятие «приго- роды»/«пригородные территории» определено в академических словарях давно [5], оно пока слабо востребовано и инструментально осмыслено теми, кто изучает города, системы расселения и территориальное планирование в России. До сих пор опубликовано лишь две авторские монографии по материалам исследований пригородов крупных городов России [1; 3].

В то же время именно пригородные территории становятся сегодня основной площадкой городского развития, поскольку земельные и инфраструктурные ресурсы центральных городских областей ограничены, а сами города часто не предоставляют комфортной среды для проживания. Игнорировать это обстоятельство не позволит как минимум продолжающийся рост населения крупнейших городов. Это касается не только Москвы и Санкт-Петербурга и других активно растущих городов, например, Тюмени и Краснодара, но и многих региональных центров, продолжающих стягивать внутрирегиональное население. Даже в тех городских агломерациях и крупных городах, где сочетание естественного и миграционного прироста не дает положительных показателей, процессы (пере)обустройства пригородных территорий могут протекать крайне интенсивно. К каким промежуточным результатам мы пришли за последние 10--15 лет? Что представляют собой пригороды крупных российских городов сегодня? Каковы их сегменты? Как они формируются? Каковы источники, движущие силы этого процесса? Что мы знаем о пригородных сообществах? С какими проблемами они сталкиваются? Формируется ли в регионах эффективная практика управления пригородным развитием? За исключением отдельных городов, мы до сих пор мало что знаем об этом.

Пригороды, несмотря на их бурную трансформацию в последние годы, как отметил участник семинара К.В. Григоричев, остаются в тени своих городов. Это касается не только официальной российской статистики, в которой пригородов вообще пока не существует как специальной категории, а есть только городское и сельское население, но и государственного и муниципального управления, которое делит страну на городские и сельские поселения и городские округа. Пригороды же -- это специфическое, часто гибридное пространство между ними, включающее в себя черты обоих «миров», связывающее их (вокруг этого был выстроен доклад И.Ю. Корюхиной по одному из пригородных муниципальных образований Иркутска), которое требует специфического подхода к управлению, возможно, даже особой административной институционализации. Это становится понятно, когда мы, поработав с национальной статистикой, переходим к полевым исследованиям, погружаясь в повседневную жизнь пригородных сообществ.

Реалии территориального развития подчас обрушивают административные границы, это проявляется, например, в том, что отдельные городские окраины (микрорайоны) или сельские населенные пункты в границах городских округов по многим значимым параметрам не отличаются от пригородных поселений городских округов. К этим параметрам можно отнести: расстояние от общегородского центра, плотность расселения, этажность застройки, качество и образ жизни местного населения (как интегральный показатель, складывающийся из состояния социально-бытовой, инженерной инфраструктуры, доходов, структуры потребления, досуга населения, нацеленности местных жителей на городской рынок труда и пр.). В каждом конкретном городе России без формальных административных границ будет непросто отделить городские территории от «пригородных», поскольку для жителей, строителей, чиновников и т.д. понятие пригорода может быть абсолютно разным. С другой стороны, административные границы часто препятствуют межмуниципальному взаимодействию, затрудняя решение общих для агломераций вопросов.

Критерии, которые используют российские исследователи в определении пригородов (расположение за границами города, наличие тесной связи с городом, особый административный статус, плотность заселения, этажность застройки, качество среды проживания и пр.), также отличаются друг от друга и от классической англо-американской модели. Это подтвердилось и в ходе подготовки семинара: в своем вступительном докладе я отметил два варианта определений, одно из которых может способствовать унификации предмета наших исследований для сравнительного анализа и необходимых обобщений, а второе -- глубинной проработке локальных кейсов, пониманию сущностных черт пригородного роста в России и особенностей пригородного образа жизни в отдельных регионах страны [7. С. 6--11].

Региональные полевые обследования, очевидно, способны отобразить разнообразие мира российских пригородов, давая возможность понять происходящие в нем порой скрытые или мало обсуждаемые изменения. В рамках семинара мы рассмотрели несколько локальных кейсов -- особенности развития пригородов Барнаула, Владивостока, Иркутска, Калуги, Красноярска, Омска, Тюмени и Улан- Удэ. Стало понятно, что в пространственно дифференцированной России процессы формирования новых сегментов пригородных зон и переобустройства старых приобрели многоукладный характер. Различия в уровне и возможностях экономического развития регионов, в емкости рынков труда, климатических условиях, истоках и характере продолжающейся урбанизации, масштабах разворачивающейся субурбанизации -- все это определило разнообразие процессов пригородного развития, о котором мы знаем пока крайне мало.

В регионах России пригороды крупных городов приобрели разные формы: мало- и многоэтажные, только жилые или смешанные (промышленные, торговые, рекреационные и пр.), элитные, для среднего класса, бедных или смешанные, поли- или моноэтнические, застроенные государством (под его контролем), частным бизнесом или самими жителями самостоятельно, в том числе самовольно, запланированные или построенные стихийно и т.д. Где-то пригороды выстраивались на ранее неосвоенных территориях, а где-то -- на основе возникших ранее сел, деревень, поселков, малых городов, путем их полной или частичной перестройки. В одних случаях пригороды разрастались вследствие продолжающейся урбанизации, демографического роста переполненных городов, в результате притяжения в них сельского населения, населения малых городов, в других -- вследствие набирающей масштабы субурбанизации, связанной с переездом жителей из центральных городских микрорайонов в пригородные в логике классической англо-американской модели или по иным причинам.

Более конкретно говорить об источниках пригородного роста в России в целом, о роли урбанизации и субурбанизации в этих процессах мы пока не можем из-за слабости российской статистики и малого количества региональных исследований. Однако, несмотря на ощутимые различия между городами в отдельных регионах страны, сегодня мы все же можем выделить основные сегменты их пригородных зон, обозначить (с определенной погрешностью) масштабы происходящих в них изменений, указать на текущие и возможные их последствия. Но без региональных исследований пригородов и истории их формирования, без определения их сущностных черт и особенностей, без изучения источников их роста и развития, миграций населения и систем расселения, связывающих села-пригороды-города, масштабов и результатов пригородного роста и т.д. дальнейшее развитие нашей предметной области невозможно.

Начать изучать пригороды сейчас, кажется, самое время. С одной стороны, более чем в 70 крупных городах России такие исследования вообще не проводятся, с другой стороны -- экономика страны и ее население все более концентрируются в городах. Стихийность освоения пригородных территорий, которая не была в целом характерна для социалистического периода, невнимание к этим процессам со стороны регионов и государства в целом способны обернуться многими негативными последствиями, проявление которых -- лишь дело времени. Концентрация бедности в пригородах крупных городов, проблемы с трудовой занятостью, правопорядком, реализацией муниципалитетами своих полномочий, экологические и транспортные проблемы становятся все более ощутимыми не во всех, но во многих городах страны. Особенности российского налогообложения, бюджетного кодекса, закона о местном самоуправлении, слабость межмуниципального взаимодействия часто становятся барьерами в решении обозначенных проблем. Не всегда региональные и муниципальные власти обладают достаточными и полными данными, принимая решения в области инфраструктурного, социально-экономического и демографического развития пригородных территорий. С академической точки зрения изучение российских пригородов важно не только для развития отечественной урбанистики и ее общественного статуса, но и для расширяющихся международных дискуссий в области так называемых «suburban studies» (пригородных исследований), которые с начала 2000-х годов включают в себя все больше исследований в странах развивающегося и постсоциалистического мира [8; 9].

региональный пригород

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

[1] Бреславский А.С. Незапланированные пригороды: сельско-городская миграция и рост Улан-Удэ в постсоветский период. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2014.

[2] Бреславский А.С. Что мы знаем о современных российских пригородах? // Вестник РУДН. Серия «Социология». 2015. Т. 15. № 4.

[3] Григоричев К.В. В тени большого города: социальное пространство пригорода. Иркутск: Оттиск, 2013.

[4] Григоричев К.В. Пригородные сообщества как социальный феномен: формирование социального пространства пригорода: Автореф. дис. д.с.н. Иркутск, 2014.

[5] Пригород // Демографический энциклопедический словарь / Гл. ред. Д.И. Валентей. М.: Советская энциклопедия, 1985.

[6] Между домом и... домом: возвратная пространственная мобильность населения России / Под ред. Т.Г. Нефедовой, К.В. Аверкиевой, А.Г. Махровой. М.: Новый хронограф, 2016.

[7] Что мы знаем о современных российских пригородах? / Отв. ред. А.С. Бреславский. Улан- Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2017.

[8] Confronting Suburbanization: Urban Decentralization in Postsocialist Central and Eastern Europe / Ed. by K. Stanilov, L. Sykora. Oxford: Wiley-Blackwell, 2014.

[9] Suburban Constellations. Governance, Land and Infrastructure in the 21st Century / Ed. by R. Keil. Berlin: Jovis Publishers, 2013.

REFERENCES

[1] Breslavsky A.S. Nezaplanirovannye prigorody: sel'sko-gorodskaja migracija i rost Ulan-Udje vpostsovetskijperiod [Unplanned Suburbs: Rural-Urban Migration and the Growth of Ulan-Ude in the Post-Soviet Period]. Ulan-Ude: Izd-vo BNC SO RAN; 2014 (In Russ.).

[2] Breslavsky A.S. Chto my znaem o sovremennyih rossiyskih prigorodah? [What do we know about contemporary Russian suburbs?]. RUDN Journal of Sociology. 2015; 15(4) (In Russ.).

[3] Grigorichev K. V. V teni bol'shogo goroda: social'noe prostranstvo prigoroda [In the Shadow of a Big City: Social Space of the Suburbs]. Irkutsk: Ottisk; 2013 (In Russ.).

[4] Grigorichev K.V. Prigorodnyie soobschestva kak sotsialnyiy fenomen: formirovanie sotsialnogo prostranstva prigoroda [Suburban Communities as a Social Phenomenon: Development of the Suburban Social Space]: Avtoref. dis. d.s.n. Irkutsk; 2014 (In Russ.).

[5] Prigorod [Suburb]. Demograficheskiy entsiklopedicheskiy slovar. D.I. Valentey (ed.). Moscow: Sovetskaya entsiklopediya; 1985 (In Russ.).

[6] Mezhdu domom i... domom: vozvratnaya prostranstvennaya mobilnost naseleniya Rossii [Between Home and...Home: The Return Spatial Mobility of the Russian Population]. T.G. Nefedova, K.V. Averkieva, A.G. Mahrova (eds.). Moscow: Novyi hronograf; 2016 (In Russ.).

[7] Chto myi znaem o sovremennyih rossiyskih prigorodah? [What do We Know about Contemporary Russian Suburbs?]. A.S. Breslavsky (ed.). Ulan-Ude: Izd-vo BNC SO RAN; 2017 (In Russ.).

[8] Confronting Suburbanization: Urban Decentralization in Postsocialist Central and Eastern Europe. Ed. by K. Stanilov, L. Sykora. Oxford: Wiley-Blackwell

[9] Suburban Constellations. Governance, Land and Infrastructure in the 21st Century. Ed. by R. Keil. Berlin: Jovis Publishers; 2013.

Размещено на Allbest.ru