Социальная активность российской молодежи: масштабы и факторы сдерживания

Казалось бы, если в основном россияне столь аполитичны и не хотят принимать участие ни в каких видах политической активности, то, возможно, совершенно иначе будет выглядеть ситуация с социальной активностью, связанной с разными форматами взаимной поддержки различных сообществ. Однако это предположение оказалось неверным, согласно данным общероссийских опросов. Так, по результатам исследований «Левада-Центра», добровольчеству, волонтерству, работе в общественных организациях и социальных инициативах более-менее регулярно отдают свое свободное время лишь около 2% россиян [2. С. 29]. Наиболее распространенными среди россиян оказались такие виды «общественной активности», как подаяние милостыни (31%), участие в субботниках, обустройстве территории, подъезда, двора, детской площадки (22%), пожертвование одежды, вещей, игрушек малоимущим, бездомным, детским учреждениям, пострадавшим от стихийных бедствий (17%) и участие в собрании товарищества собственников жилья, дачного кооператива, родительского комитета (13%). Значительная часть россиян не участвовала ни в каких формах общественной активности (41%) [2. С. 30].

Чтобы оценить, насколько приведенные выше низкие показатели социальной активности россиян верны и для молодых поколений, обратимся к данным других социологических исследований, в том числе, проведенных на базе Социологической лаборатории Российского университета дружбы народов в 2015-2016 гг. Однако прежде необходимо уточнить, каково содержательное наполнение самого данного понятия - «социальная (иногда общественная) активность» [см. также: 20].

Итак, под социальной активностью человека обычно понимается «степень проявления его сил, возможностей и способностей как члена коллектива, члена общества» [4]; «объективно детерминированное субъективное отношение и социально-психологическая готовность личности к деятельности, которая… представляет собой целенаправленную творческую социальную деятельность, преобразующую объективную действительность и саму личность» [22. С. 142]. Соответственно, социальная активность - это сознательная и целенаправленная деятельность, мотивированная «социально-психологической, ценностной, профессиональной установкой субъекта» [12. С. 48]. В российской исследовательской традиции социальная активность выступает как «интегральное понятие, проявляющееся как побудитель к деятельности и как устойчивое свойство личности» [6. С. 31].

Движущими факторами социальной активности выступают те потребности, удовлетворение которых имеет социальное значение и затрагивает общественные интересы и общезначимые задачи [16. С. 2]. В то же время реализация социальной активности требует, чтобы лежащий в ее основе интерес превратился в фактор действия, т.е. чтобы противоречие между условиями существования и потребностями личности было преодолено в соответствии с мотивами и устремлениями индивида [5. С. 54]. Так, донор крови, спонсор постройки детского хосписа или волонтер, собирающий средства для нуждающихся, в первую очередь, удовлетворяет личную потребность сделать доброе дело и помочь окружающим, но подобный сознательный и целенаправленный процесс самореализации (альтруистически мотивированные проявления заботы о других людях) позволяет обществу сформировать и укрепить определенные жизненные ценности и реализовать те социальные потребности, которые являются основой, например, волонтерской деятельности.

Социальная активность может выступать и как средство достижения других индивидуально и общественно значимых целей. Скажем, участвуя в мирных протестах против участия страны в военном конфликте далеко за ее пределами, в сборе подписей жильцов дома за или против установки придомового шлагбаума и т.д., молодежь получает знания и навыки организаторской работы и развивают свои лидерские способности, т.е. проходит социальное обучение, которое поможет ей в будущей профессиональной или общественной деятельности. Причем социальная активность может быть весьма рационально просчитанным способом достижения личных целей: молодые люди, включаясь в социально-значимую деятельность, могут быть движимы прагматическими задачами (выстраивания карьеры, должностного роста, участия в образовательных программах и грантах, получения рекомендаций для трудоустройства или политической деятельности в молодежных партийных структурах и т.д.) [17].

Соответственно, различаясь по целям, социальная активность может осуществляться в разных формах - личностная, групповая / коллективная, направленная на реализацию интересов определенных социальных общностей, личностно-институциональная (в рамках формальных объединений). Столь же вариативными могут быть и конкретные действия в рамках социальной активности: реальная деятельность, потенциальная активность (человек осознает необходимость и ценность участия в некотором социальном взаимодействии, но по тем или иным причинам предпочитает оставаться лишь его наблюдателем), псевдоактивность (внешне происходящее напоминает социальный активизм, но его участники либо не осознают его необходимость и ценность, либо просто имитируют таковые) и социальная пассивность (минимальное включение в социальное взаимодействие, его ценность и значимость не осознаются или не признаются) [21. С. 24].

Исходя из целей и формата социальной активности, различаются и типы ее участников. Согласно данным Фонда «Общественное мнение», россиян по степени вовлеченности в добровольческую активность можно разделить на три группы: волонтеров отличает интенсивное участие в добровольчестве и активная гражданская позиция (в течение последнего года они хотя бы раз участвовали в деятельности некоммерческих организаций, работали волонтерами, участвовали в массовых акциях, демонстрациях, забастовках, митингах, шествиях или в работе профессиональных сообществ, профсоюзов); активисты более спонтанно и нерегулярно, по сравнению с волонтерами, участвуют в социальных инициативах, причем их гражданское участие локализовано на ближней социальной дистанции (в течение последнего года им приходилось заниматься общественными проблемами по месту жительства и помогать незнакомым людям); «обыватели», судя по говорящему названию данной категории, наименее социально активны, вернее, они готовы помогать и объединяться только ради своего ближайшего окружения (друзья, коллеги, соседи, хорошие знакомые и пр.). К данным трем группам относятся те, кто хотя бы минимально задействован в добровольчестве, тогда как остальные респонденты были разделены на две группы: те, кто каждый день пользуется Интернетом, т.е. <^еЪ-обыватели», и «аутсайдеры» - не включены ни в какие форматы социального взаимодействия [1].

Таким образом, в целом уровень социальной активности (и политического участия) в российском обществе невысок, однако, возможно, картина будет несколько иной, если выделить в ней и рассмотреть отдельно ту социально-демографическую группу, которая, судя по целому ряду экспертных оценок, обладает наибольшим потенциалом для социальной активности, - студенческую молодежь. Так, согласно результатам нескольких опросов, проведенных в 2015/2016 учебном году среди студентов Российского университета дружбы народов (была использована квотная выборка, отражающая структуру генеральной совокупности по критериям факультета и курса обучения), больше половины респондентов не участвовали в каком-либо виде общественной активности за последний год (56%), однако достаточно высока (по сравнению с представленными выше общероссийскими показателями) оказалась и доля тех, кто участвует в таковой регулярно, несколько раз в год и чаще - 39%. Иными словами, наиболее заполненными оказались две градации социальной активности - ее полное отсутствие и регулярное в ней участие, тогда как эпизодически вовлеченных в нее всего лишь 5% (рис. 1).

Рис. 1. Распределение ответов на вопрос «Приходилось ли тебе за последний год участвовать в каком-либо виде общественной активности?»

Относительно невысокую степень вовлеченности молодежи в социальную активность подтверждают и данные Фонда «Общественное мнение» за 2017 г. [18]: 65% молодых россиян никогда не участвовали в работе волонтерских организаций и не занимались благотворительностью; 74% никогда не участвовали в массовых мероприятиях или флешмобах; 65% не подписывали петиции или коллективные письма. Лишь 16% молодых респондентов когда-либо участвовали в митингах, демонстрациях или акциях протеста, а 62% даже не допускают для себя подобной возможности, потому что такие мероприятия связаны с проблемами, которые не волнуют их и их близких. Принимая во внимание результаты опроса в РУДН (хотя, безусловно, речь ни в коем случае не может идти о сопоставлении данных), следует, видимо, признать, что студенчество и университетская среда в целом по-вытают заинтересованность и реальное участие молодежи в разных форматах общественной активности.

Опираясь на результаты общероссийских и наших собственных опросов в РУДН (в том числе методом полуформализованных интервью с участниками различных молодежных объединений и общественных движений), обозначим основные причины неучастия (незаинтересованности) молодежи в общественной деятельности:

— отсутствие материальной выгоды («невысокая заинтересованность связана с установкой на «зарабатывание денег «»; «сначала нужно помочь себе, себя прокормить, для себя заработать, а потом уже помогать другим; с этим в нашей стране проблема, молодежь (и не только) вынуждена полжизни работать на квартиру или оплачивать дорогостоящее обучение, очень много барьеров, а если сам неблагополучный, то тебе не до общественной деятельности»);

— о отсутствие интереса / желания / времени / мотивации («наличие альтернативных интересов»; «не интересно»; «ноль стимула и мотивации»);

— недостаточная информированность («со стороны процесс вхождения видится очень сложным что не побуждает попробовать»; «молодежь недостаточно информирована о всех прелестях участия в общественных объединениях и видит только минусы»; «очень слабая информационная составляющая в продвижении некоммерческих молодежных организаций»);

— негативный образ общественных объединений («престиж работы в общественных организациях невысок»; «из-за негативного восприятия политических движений и организаций»; «неверное представление о деятельности общественных организаций»).

Среди студентов РУДН эти причины в несколько дифференцированном виде распределены следующим образом: просто нет на общественную активность времени (34%); считают, что их личное участие ничего не изменит, это бесполезно (34%); не желают тратить время на посторонних людей (34%); основная работа отнимает слишком много времени и сил (32%); социальные инициативы им не нужны, им все нравится, все устраивает (26%); нет на это денег (26%); все силы уходят на поддержание приемлемого уровня жизни для себя и своей семьи (25%); никому не верят (24%); тратят много времени на помощь родным и близким, на чужих времени просто не остается (21%); считают свою работу общественно значимой, достаточным вкладом в жизнь общества (20%); нет сил (20%); считают, что каждый должен быть сам за себя (19%); уверены, что простые люди ничего не могут изменить в стране (19%); убеждены, что ни государство, ни общество не предоставляют возможностей для гражданской активности (18%) (рис. 2).

Рис. 2. Распределение ответов на вопрос «Почему, на твой взгляд, люди НЕ участвуют регулярно в деятельности общественных организаций/ в общественных инициативах?»

Негативный (или, вернее, неоднозначный) имидж общественных организаций, конструируемый российскими средствами массовой информации, обусловливает то, что они не вызывают доверия у большинства студентов: менее половины опрошенных отметили, что полностью или скорее доверяют общественным организациям (45%); аналогична доля доверяющих международным неправительственным организациям, которые работают в России (43%), тогда как доверие благотворительным фондам выше (52%) [см. также: 24]. Однако когда речь заходит о собственном будущем в связи с общественной деятельностью в формате официальных организаций, мнения респондентов распределяются иначе: каждый третий не видит себя в общественной деятельности или затрудняется однозначно ответить на соответствующий вопрос (по 30%); 28% хотели бы стать участниками или руководителями общественного объединения; 15% не отказались бы связать свое будущее с политической деятельностью (15%).

Среди тех 39% студентов РУДН, кто заявил о регулярном участии в общественной активности, предпочтения распределились следующим образом: помощь деньгами детским домам / домам престарелых / приютам для животных и пр. (18%); волонтерская помощь тем же организация (23%); cбор/передача вещей в эти учреждения (24%); участие / помощь в организации городских субботников (12%); участие / помощь в организации городских, районных мероприятий и пр. (19%). По мнению опрошенных, основными движущими мотивами людей, на регулярной основе вовлеченных в социальную активность, являются стремление сделать мир лучше и принести пользу людям (47%), сам факт участия в общественной жизни и удовольствие от подобной деятельности (по 36%); несколько реже - обретение новых знакомств и хорошая компания (31%), шанс почувствовать себя нужным (30%), получение возможности для индивидуального продвижения и самореализации (27%) или просто нового жизненного опыта (21%); защита собственных прав (22%), выполнение своего гражданского долга по принципу «кто, если не я?» (23%), надежда на материальное вознаграждение (19%) или избыток свободного времени (17%) (рис. 3).

Рис. 3. Распределение ответов на вопрос «По твоему мнению, какие мотивы движут людьми, которые на регулярной основе занимаются общественными инициативами?» (в%)

Кстати, интересно отметить, что мнение об условно «бескорыстных» мотивах участия в общественных инициативах преобладает среди тех, кто полагает, что жизнь в нашей стране в последнее время становится все лучше и безопаснее, и, видимо, в таких условиях, по мнению этой группы респондентов, людям проще испытывать и реализовывать стремление «сделать мир лучше, принести пользу людям» и просто «принять участие в общественной деятельности». Те, кто полагает, что в нашей стране либо ничего не меняется, либо жизнь становится хуже и опаснее, чаще, по сравнению с предыдущей группой, называет в качестве мотивов социальной активности личные интересы - «надежду на построение карьеры», «возможность новых знакомств», хороший старт для индивидуального продвижения и самореализации.

Таким образом, мотивы социальной активности студенчества (и молодежи в целом) можно разделить на следующие группы: социальные (гражданский долг и ответственность, стремление сделать общество справедливым, оказание помощи), селективные (профессиональные перспективы, карьера, возможность подработать), компетентностные (получить новые знания и навыки, организационный опыт, найти единомышленников), мобилизационные (влияние друзей, семьи, принуждение) [10. С. 106]. Впрочем, типология мотивов общественной деятельности может быть и более простой, такой, какая была составлена нами по результатам экспертного опроса, проведенного в 2015 году методом полуформализованного интервью с 65 представителями российских неполитических общественных объединений:

— самореализация: «стремление к грамотной и созидательной самореализации и намерение развиваться»; «возможность самовыражения»; «личностный рост»; «саморазвитие, получение жизненного опыта»;

— желание изменить мир: «желание изменить окружающую действительность, создавать актуальные форматы для самореализации молодежи, помогать нуждающимся»; «желание быть полезным обществу»; «гражданская позиция, желание улучшить социальный климат»; «возможность помочь людям, защитить их интересы, быть на стороне справедливости и разума»; «желание развивать молодежную политику,… помогать в росте и развитии молодых людей и детей»;

— сочетание того и другого: «желание создать собственную команду и изменить действительность»; «желание делать хорошие дела и развиваться»; «желание приносить пользу и видеть реальный результат от деятельности; необходимость в самореализации, личностном росте»;

— совпадение личных интересов с деятельностью общественного объединения: «интерес к политической ситуации в стране и мире»; «интерес к деятельности и масштаб организации»; «желание активного образа жизни, интересные мероприятия».

Независимо от предпочитаемой типологии мотивов социальной активности, несомненно одно: ее восприятие и степень вовлеченности в нее молодежи зависит и от объективной ситуации в обществе, и от ценностных ориентаций и социального самочувствия молодых поколений. Так, студенты РУДН не очень оптимистичны в оценках общей ситуации в стране: лишь 17% считают, что жизнь становится все лучше и безопаснее; каждый третий полагает, что ничего не меняется, каждый четвертый - что жизнь становится все хуже и опаснее. Тем не менее, в будущее студенты смотрят либо с надеждой и оптимизмом (41%), либо спокойно, без особых надежд и иллюзий (35%); существенно меньше доля тех, кто испытывает тревогу, неуверенность (18%) и, тем более, страх и отчаяние (7%) [см. также: 9].

Видимо, подобные оценки в значительной степени определяются представлениями студентов о том, какие проблемы сегодня наиболее остро стоят перед российской молодежью. Среди «лидеров» оказались алкоголизм (60%), наркомания (51%) и курение (46%), а также морально-нравственная деградация общества (41%) и безработица (36%). Примерно каждый пятый опрошенный назвал также недоступность образования (22%), преступность (20%), экономическую ситуацию в стране (18%), нехватку материальных средств (17%), коррупцию власти (17%), отсутствие взаимопонимания с родителями (16%) и т.д. (рис. 4).

Рис. 4. Распределение ответов на вопрос «На твой взгляд, какие проблемы сегодня наиболее остро стоят перед молодежью?» (в%)

Другой фактор, который также может снижать мотивацию участия в общественной деятельности, - это доминирующие среди молодежи трактовки жизненного успеха: почти для половины опрошенных студентов успех ассоциируется, прежде всего, с материальным достатком (47%), карьерными достижениями (44%) и творческой самореализацией (42%), чуть реже - с семейным благополучием (37%), но общественное признание и славу отметил лишь каждый пятый (19%). Причем результаты общероссийского опроса Фонда «Общественное мнение» в 2016 г. [8] показывают, что значительная доля российской молодежи (60%) считает, что ей сложно будет добиться успеха в жизни и реализовать себя (основные причины - высокий уровень безработицы и сложности с трудоустройством молодежи, бедность и коррупция, платное образование и невнятная молодежная политика государства, крайне редко упоминается и инфантилизм молодежи, ее избалованность и инертность). Данные опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения за 2017 год [7] также подтверждают ориентацию российской молодежи на ценности, в общем и целом не стимулирующие активную общественную деятельность: доход, порядок и стабильность и самореализацию.

Иными словами, российская молодежь сталкивается со значительным числом объективных проблем, весьма пессимистично оценивает свои жизненные перспективы и опирается на устойчивую (интериоризированную в ходе социализации) систему ценностей, которая не подкрепляет активную гражданскую позицию и заинтересованность в волонтерской деятельности или в социальной активности в целом в широком наборе вариантов ее реализации (молодые люди просто не видят в ней особого смысла, тем более, не ощущая поддержки со стороны общества и государства). Поэтому говорить однозначно и категорично о социальной пассивности или аполитичности российской молодежи вряд ли корректно: есть немало социологических свидетельств тому, что молодые люди, особенно студенты, проявляют интерес и готовность к участию в общественной деятельности, пусть в основном и на очень близкой «социальной дистанции»; кроме того, следует принимать во внимание гендерную, поселенческую и прочую специфику объективных возможностей и субъективных мотивов общественной деятельности.