"Желаем жить не по плоти, а по духу": демографическое поведение постников

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тамбовский государственный университет имени Г. Державина

«Желаем жить не по плоти, а по духу»: демографическое поведение постников

Андрей Алленов

Константин Кунавин

Andrey Allenov, Konstantin Kunavin

“Living by Spirit, not by Flesh”: Demographic Behavior of the Postniks

Andrey Allenov -- Tambov State University named after G.R. Derzhavin;

Konstantin Kunavin -- Tambov State University named after G.R. Derzhavin;

Religious studies devote considerable attention to the research of doctrinal influences on social behavior and everyday practices among followers of various religious movements. This study analyzes the demographic behavior of the postniks (one of the “old Russian sectarian” movements) in the Tambov region of the early twentieth century. The paper relies on the relational database developed by the authors during this research. The systematization of archival statistical data and other sources allows the authors to take a closer look at the postniks' religious life. The population pyramid based on the available data indicates their deep distinction from “ordinary” Orthodox peasants of the Tambov province. The same significant differences exist in the number of children in a family and other compared indicators. The authors argue that this specific demographic behavior is a consequence of the worldview attitudes of the postniks rather than any external factors.

Keywords: history of religious movements, the postniks, religious life, demographic behavior, relational database.

Введение

Постановка проблемы и историографический обзор

В первой четверти XIX века в Тамбовской губернии зародилось новое религиозное течение, последователи которого называли себя «духовными христианами», «богомолами», «постниками». Последнее самоназвание со временем станет наиболее распространнным в среде приверженцев течения. В документах и историографии Х1Х-ХХ вв. течение это относили к «хлыстовству» (шире -- к «мистическому сектантству»), а сторонников его именовали «хлыстами». В квалификации чиновников и полиции хлыстовство причислялось к «вреднейшим сектам», сама принадлежность к которым уже навлекала на человека судебное преследование.

Начало распространения постничества в Тамбовской губернии связано с именами Аввакума Ивановича Копылова и Татьяны Макаровны Черносвитовой. Проповедническую активность они проявили после пережитых видений ада и рая, получив в момент визионерских переживаний повеление «проповедовать веру духовных христиан»¹. «Для услышания наставлений о спасении души» к ним потянулись крестьяне, что через некоторое время вызвало реакцию властей предержащих. Если при первом разбирательстве (1825 г.) суд обязал их «прекратить сборища» и «неистовые толкования о божестве», оставив на месте жительства, то второе (1837-38 гг.) закончилось приговором к «помещению» А.И. Копылова в монастырь (он умер в ожидании его исполнения в Кирсановском тюремном замке) и к ссылке Т.М. Черносвитовой в «Закавказския провинции».

Карательные меры не остановили движение, приверженцы которого обнаруживались сначала в селениях Тамбовской губернии, а вскоре и за ее пределами. В отсутствие основателей «закона» не заставили себя ждать нестроения в «союзе богомолов», разделившегося на сторонников Филиппа (сына А.И. Копылова) и Перфила Катасонова. Оба обладали необходимой для устроения общинной жизни харизмой, позволявшей изменять первоначальные практики и формировать «богословие» сообщества, но последнему предстояло сыграть выдающуюся роль в распространении «реформированного» постничества на юге Российской империи, где на его основе образуются новые течения. В ТамбовскойАйвазов И.Г. Материалы для исследования русских мистических сект: в 2 т. Вып. 1. Петроград: Тип. П.Я. Синченко, 1915. С. 137. же губернии разделение сохранялось на протяжении всей истории существования постничества, но большинство придерживалось линии Ф. Копылова, его жены Анисьи Ивановны, ставшей самой известной и авторитетной «богородицей» тамбовских постников, и далее ее духовных наследников. В начале XX века постники проживали в десятках населенных пунктов Тамбовской губернии и даже преобразовывали в собственные поселения выкупленные у владельцев отдельные хутора.

Избравшим постничество предлагалось не довольствоваться «верой Ветхого Адама», под которой понимались предлагаемые официальным православием формы религиозной жизни, но «обновиться духом», «возродиться к новой жизни» и стать «первенствующими христианами», т. е. избранными, истинными. Церковное богослужение, таинства и обряды не отвергались, но признавались недостаточными в деле спасения души и «жизни в духе». Новый образ жизни, помимо внешней, «обрядовой» стороны православия, предполагал усиление аскезы: воздержание от половых отношений для всех, в том числе и живущих в браке; частое покаяние; полный отказ от алкоголя, мяса, рыбы, картофеля, чеснока и лука; к принятым в православии длительным постам и двум постным дням в неделю добавлялся третий, а по временам практиковалось и полное голодание в течение нескольких дней. Столь строгие пищевые запреты и определили ставшее наиболее распространенным местное название религиозного течения -- «постники». Такие ограничения исключали участие в каких-либо сельских увеселениях, общественных празднествах, свадьбах, крестинах и т. п.

Веселию «мирскому и плотскому» постники предпочитали «духовное». Скрытно, чаще вечером или ночью, собираясь в крестьянских избах на многочасовые моления, которые состояли в беседах, пении стихов и молитв. Постепенно в практики вошли элементы экстатических ритуалов: «хождение», глоссолалия, чтение «духом» Писания, пророчество и пр. Это воспринималось как свидетельство благодатного действия Святого Духа, «сокатившего в собор избранных». Не только опасение наказания определяло закрытость от посторонних людей такого моления, но и забота о духовной чистоте участников действия. Нарушителей «постнического закона» отлучали от собраний на определенные сроки, дабы своими грехами они не помешали действию Святого Духа.

Сообщать «мирским» какие-либо подробности о вероучении, происходящем на молениях, внутренних делах общины и всего к ней относящегося, а иногда и о самой принадлежности к постничеству, строго запрещалось. В результате последовательного исполнения предписаний семья постников замыкалась в себе, общение ей легче и удобнее было вести не с «внешними», даже если это соседи, а с единоверцами. Складывалось замкнутое религиозное сообщество с едиными интересами, взаимопомощью и противопоставлением «миру», связанное с подобными общинами в других местах.

«Борьба с сектантством» сделала необходимостью его изучение. Именно миссионерские, апологетические и полемические цели ставили перед собой его первые исследователи XIX века. Их интересовали «происхождение хлыстовской секты», ее история, вероучение, ритуальные практики, а также наиболее успешные способы сдерживания распространения противостоящих официальному православию религиозных течений или даже искоренения их. В этом ряду Г. Протопопов, И.М. Добротворский, П.И. Мельников, Н.И. Барсов, Н.В. Реутский, А.В. Рождественский, К.В. КутеповПротопопов Г. Опыт исторического обозрения мистических сект в России // Труды Киевской духовной академии. Киев: Типография Киево-Печерской Лавры, 1867. Т. 4. С. 89-119; Добротворский И. Люди Божии: русская секта так называемых духовных христиан. Казань: Университетская типография, 1869; Мельников П.И. Полное собрание сочинений П.И. Мельникова [Андрея Печерского]. СПб: Издание Т-ва А.Ф. Маркс, 1909. Т. 6; Барсов Н.И. Русский простонародный мистицизм. СПб.: Тип. Департамента уделов, 1869; Реутский Н.В. Люди Божьи и скопцы: историческое исследование (из достоверных источников и подлинных бумаг). М.: Тип. Грачева, 1872; Рождественский А., священник. Хлыстовщина и скопчество в России. М.: В Университетской тип. (М. Катков), 1882; Кутепов К. Секты хлыстов и скопцов. Казань: Тип. Имп. Ун-та, 1883.. Их работы имеют обобщающий характер. Авторы исходят из исторического и мировоззренческого единства «хлыстовщины», отмечая при этом, что «ересь людей божьих с течением времени распалась на многие разнообразные толки»Мельников П.И. Полное собрание сочинений П.И. Мельникова [Андрея Печерского]. С. 316., а «учение одной хлыстовской общины, при сходстве в основной доктрине, очень часто весьма много разнится в частностях от учения другой общины»Барсов Н.И. Русский простонародный мистицизм. С. 13.. Тамбовские постники не стали предметом специального исследования в этих работах, но были вписаны в общую историю «христовщины».

Миссионерско-апологетический и обличительный подход господствовал в конце XIX -- начале XX века в публикациях по «сектантской» тематике С.Д. Маргаритова, Т.И. Буткевича, Н.И. ИвановскогоМаргаритов С. Секта хлыстов. Кишинев: Типо-лит. Э. Шлиомовича, 1899; Буткевич Т.И., проф.-прот. Обзор русских сект и их толков. Харьков: Тип. Губ. правл., 1910; Ивановский Н. Секта хлыстов в ее истории и современном состоянии. Киев: Тип. И.И. Чоколова, 1898.. В этой же традиции были написаны и труды исследователей, чьим местом служения в разное время являлась Тамбовская губерния. «Хлыстовство» они изучали на примере постников, поэтому их публикации во многом могут служить и в качестве источников по истории и особенностям вероучения и практик именно этого религиозного течения. Определяющее значение имели публикации И.И. Дубасова, Д.И. Боголюбова, И.Г. Айвазова, М.И. ТретьяковаДубасов И.И. Противоцерковные движения в Тамбовской губернии // Исторический вестник. 1881. № 8. С. 791-792; Дубасов И.И. Тамбовские религиозные движения // Наблюдатель. 1891. № 5. С. 52-54; Боголюбов Д. Очерк современного Тамбовского сектантства и его более видных представителей: по личным наблюдениям. Тамбов, 1897; Айвазов И. Тамбовские постники // Миссионерское обозрение. СПб., 1901. Февраль. С. 190-203; Айвазов И. Тамбовское сектантство и борьба с ним // Миссионерское обозрение. СПб., 1904. № 9. С. 1174-1178. Документальные материалы о постниках содержатся и в сборнике Айвазов И.Г. Материалы для исследования русских мистических сект: в 2 т. Вып. 1. Петроград: Тип. П.Я. Синченко, 1915; Третьяков М. Сектантство Тамбовской губернии. СПб.: Тип. «Колокол», 1910. 46 с..

Совершенно иной подход в изучении «сектантов-экстатиков» применил Д.Г. Коновалов. Фактически это была попытка провести исследование по психологии религии, опираясь на медицинские знания того времениКоновалов Д. Г. Религиозный экстаз в русском мистическом сектантстве. Часть 1, Вып. 1. Физические явления в картине сектантского экстаза. Сергиев Посад: Тип. Св<ято>-Тр<оицкой> Сергиевой Лавры, 1908.. В первой части работы «Религиозный экстаз в русском мистическом сектантстве» в описания различных состояний «возбуждения» попали некоторые элементы отношений между «духовными» мужем и женой.

Большое собрание документов и сведений под общим названием «Материалы к изучению русского сектантства и раскола» в начале XX века издал В.Д. Бонч-БруевичБонч-Бруевич В.Д. Материалы к истории и изучению русского сектантства и раскола. Вып. 1-7. СПб., 1908 -- Пг., 1916.. В четвертом выпуске материалов о движении «Новый Израиль» тамбовские постники фигурируют в историософии В.С. Лубкова, главы этого движенияБонч-Бруевич В.Д. Материалы к истории и изучению русского сектантства и старообрядчества. Вып. 4. СПб.: Тип. Б.М. Вольфа, 1911. С. ЫХ, ЦУ-ЦУШ..

Тема семьи и брачных отношений в среде «мистического сектантства», если и рассматривалась в дореволюционных публикациях, то исключительно в ракурсе богословских споров, обличения и подбора дурных примеров, способных, как считалось, добавить аргументов в противосектантской полемике. Зачастую уже заголовки публикаций говорили, что именно автор хочет донести до своих читателей: «Хлыстовское лжеучение о браке и безбрачии»Хлыстовское лжеучение о браке и безбрачии. Самара: Тип. Самарской духовной консистории (Н.А. Жданова), 1900. Добромыслов П. В защиту христианского брака против лжеучения хлыстов. Рязань: [б. и.], 1899., «В защиту христианского брака против лжеучения хлыстов»¹¹ и т. п. Разумеется, в таких сочинениях не находилось места для историко-демографического анализа, но встречались некоторые наблюдения, перемежаемые слухами и домыслами. Так, известный миссионер М.А. Кальнев, отмечая «отношение хлыстов к браку, как скверне», указывал на «большой процент молодых вдов и старых дев в заподозренном в хлыстовстве круге семейств», писал о наличии у «хлыстов и скопцов брезгливого чувства отвращения к рождающимся детям» и стремлении предотвратить деторождение:

Все известные в простонародья, большею частию опасные для здоровья и даже для жизни женщин, средства вытравления плода и аборта <...> практикуются у сектантов в самых широких размерах; бывает и не мало случаев детоубийств самими родителями -- хлыстами и скопцамиКальнев МА. Как опознавать хлыстов и скопцов, отрицающих свою принадлежность к сектам, и какие меры борьбы с ними? Одесса: Тип. Е.И. Фесенко, 1911. С. 15-16..

Говоря о малодетности сектантов, он ссылался на собственные наблюдения «больших “кораблей” хлыстов» в Херсонской губернии, состоявших «из нескольких десятков семейств, где никогда не было и нет детей уже в продолжение многих лет»Там же. С. 17..

В первые послереволюционные десятилетия, в соответствии с новой идеологией, должны были поменяться цели и методы изучения сектантства: «антирелигиозное всесоюзное совещание осудило поповские способы изучения и подразделения сект»Путинцев Ф. Сектантство и антирелигиозная пропаганда. М.: Изд-во «Безбожник», 1928. С. 13.. Исследование религиозных сообществ подчинялось целям антирелигиозной и политической борьбы: «на лжереволюционность, на лжесоциализм сектантов и вообще на социально-политическую роль сектантов нужно обратить при изучении сектантства главное внимание»Там же. С. 20.. В то же время предлагалась целая программа по изучению сектантства с опросником по более широкому кругу темСм.: Путинцев Ф. Вопросник и методические указания по собиранию сведений о сектах // Антирелигиозник. 1927. № 6. С. 78-83.. Но значимых исследований «хлыстовства» в 192040-е годы не появилось.

Единственная попытка за весь послевоенный советский период провести исследование «секты христоверов» в Тамбовской области была предпринята А.И. Клибановым. В рамках историко-социологического изучения «современного сектантства» в 1950-- 70-е годы он несколько раз приезжал в регион для выявления и сбора материалов. Наиболее известна первая организованная им экспедиция 1959 годаХун У. Рождение этнографии из духа атеизма? Исследование «современного сектантства» в контексте антирелигиозных кампаний Н.С. Хрущева. // Этнографическое обозрение. 2018. № 2. С. 100-121. (В 2016 г. эта статья была опубликована на немецком языке.). Результаты исследований в Тамбовской области были обобщены в специальном томе издания Академии наук СССР «Вопросы истории религии и атеизма» и использованы в ряде публикаций Вопросы истории религии и атеизма. В 12 вып. Вып. IX. Современное сектантство и его преодоление: по материалам экспедиции в Тамбовскую область в 1959 г. М.: Изд-во Академии наук, 1961; Клибанов А.И. Современное сектантство в Тамбовской области: по материалам экспедиции Института истории Академии наук СССР в 1959 г. // Вопросы истории религии и атеизма. В 12 вып. Вып. VIII. М.: Изд-во Академии наук, 1960. С. 59-100; Он же. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. М.: Наука, 1973. и др..

А.И. Клибанов столкнулся со сложностями изучения закрытых религиозных сообществ, но некоторый успех все же имел место: «даже в столь замкнутой религиозной среде, какую представляют собой ”хлысты” (постники) нам после ряда “осечек”, вернее безуспешных или же малоуспешных попыток, удалось найти отклик на нашу деятельность»Клибанов А.И. Современное сектантство в Тамбовской области: по материалам экспедиции Института истории Академии наук СССР в 1959 г. С. 64.. Имелась в виду запись беседы с пожилым постником И.В. СелянскимВопросы истории религии и атеизма. В 12 вып. Вып. IX. С. 231-243.. Для нашего исследования беседа интересна тем, что в ней неоднократно затрагивалась тема брака и деторождения. А.И. Клибанов указывал общее количество постников в Тамбовской области на тот момент приблизительно в 250 человек. Экспедиция не могла собрать точные сведения, а тем более изучить статистику семей и демографическое поведение оставшихся постников, она лишь сделала выводы об их старении и «медленном убывании «хлыстовщины»Клибанов А.И. Современное сектантство в Тамбовской области: по материалам экспедиции Института истории Академии наук СССР в 1959 г. С. 82-84..

Мощный импульс изучение религиозных конфессий в нашей стране получило в 1990-е годы. Тогда же появились и новые публикации о «хлыстовстве». Наиболее заметной в этот период стала книга А.М. Эткинда «Хлыст. Секты, литература и революция»Эткинд А. Хлыст. Секты, литература и революция. М.: Новое литературное обозрение, 1998.. В соответствии с поставленными задачами, А. Эткинд остается «в рамках филологии» и занимается «археологией текста» Серебряного века русской культуры, когда возрастал интерес к «расколу и сектантству». Некоторые размышления и наблюдения об особенностях брака в «хлыстовщине», отдельных аспектах отношений мужчины и женщины, их психофизиологических ощущениях содержатся в пункте «Сексуальное» вводной части книги.

Первым фундаментальным исследованием историко-культурного контекста появления христовщины и скопчества, их ритуальных практик и фольклора стала работа А.А. ПанченкоПанченко АА. Фольклор и религиозная культура русских мистических сект: XVIII -- начало XX вв.: автореферат дис. ... доктора филологических наук: 10.01.09 / Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом) РАН. Санкт-Петербург, 2002. Монография, основой для которой послужило исследование, переиздавалась несколько раз. Первое издание: Панченко АА. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М.: ОГИ, 2002.. В общей истории христовщины XIX века в монографии упоминаются и тамбовские постникиПанченко АА. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М.: ОГИ, 2004. С. 195-196.. Изучение «хлыстовства» разных периодов и регионов продолжилось в трудах К.Т. Сергазиной, А.Г. Бермана, О.И. Дехтевич, А.В. Черныш Сергазина К.Т. «Хождение вкруг»: ритуальная практика первых общин христове- ров. Москва: РГГУ, 2015; Берман А.Г. Мистическое сектантство в Среднем Поволжье в XIX -- первой половине XX в.: автореферат дис. ... кандидата исторических наук: 24.00.01 / Чуваш. гос. пед. ун-т им. И.Я. Яковлева. Саранск, 2006; Дехтевич О.И. Хлыстовское движение в России во второй половине XIX -- начале XX века: автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук: специальность 07.00.02 Отечеств. история> / Моск. гос. обл. ун-т. М., 2009; Черныш А.В. Мистическое сектантство в Центрально-Черноземном регионе России в XIX -- начале XX века. и др.

Подводя итог историографическому обзору, следует заметить, что в миссионерской литературе прошлого и исследовательских работах разного времени специального анализа особенностей демографических процессов в среде «мистического сектантства» не предпринималось, авторы, как правило, ограничивались сообщениями об отрицательном отношении к браку и половым связям, а иногда обращали внимание на сопряженную с этим бездетность или малодетность приверженцев этих течений.

Постники в российском селе: демографические процессы

Для характеристики взглядов постников можно взять фрагменты беседы А.И. Клибанова и И.В. Селянского, сделанной в июле 1959 года. Иван Васильевич от юности до старости провел в постниках, при этом, по собственному свидетельству, он «перед законом Божьим преступник». «Преступление» его, в частности, заключалось и в том, что он со своей женой «шесть человек детей родил»²⁶. Столь явное нарушение установлений постничества не помешало И.В. Селянскому настаивать на истинности традиции: «Кто у нас побывал, не будет хулить закон, а себя будет обвинять, что он не в состоянии справиться с этим законом»²⁷.

По представлениям И.В. Селянского, история запрета на половые связи и деторождение началась еще в раю, о чем «священники не хочут объяснить»²⁸. Там «Господь не разрешил детей Адаму родить с Евой, а говорит: живите, как ангелы, а ангелы бесплодные»²⁹. Но Адам и Ева «сожрали блудное яблоко», за что были изгнаны из рая и обречены рожать детей и жить в болезнях и муках. Как видно, деторождение воспринимается в качестве следствия «блудного греха» и наказания за него. Отказ от «блудного сожития» и деторождения должен содействовать человеку в возвращении в райское состояние: «хотишь в раю быть, бесплодный должен быть, как ангел»³⁰. Однако такое воздержание для человека тяжело в исполнении:

Без семейства все не можут. А значит, вот с семейством, женись, и исполняй постницкий закон <...> Если не можешь, не хватает у тебя, как сказать, энергии что ли? Соблазн тебе берет. Жена чтоб была под боком, далеко не ходить. <...> Если человек, энергии у него хватит на это, и чтоб соблюдать закон, он и с женой соблюдет, если он не может, то пусть он родит детей и не ходит никуда. Детей не уничтожает и живет нормальной жизньюТам же. С. 239-240..

Правда, за деторождение полагалось наказание в виде запрета участвовать в молитвенных собраниях в течение двух лет. Но суровость в отношении нарушителей, по рассказу И.В. Селянского, осталась в прошлом:

А сейчас никто не отлучает. А сейчас 40 дней, и то не хотят посидеть как следует. А идут на собрание. Вот уже как бы сказать. Ослабло все!Там же. С. 240.

Архивные материалы позволяют увидеть, как выглядело демографическое поведение крестьян-постников во времена, когда «закон» соблюдался в большей строгости, и чем оно отличалось от их православных односельчан.

Основным источником для нашего исследования стали рапорты священников и подававшиеся ими духовному начальству «ведомости о числе раскольников и сектантов». В ведомости указывался относящийся к местному приходу населенный пункт, где проживали последователи какого-либо религиозного сообщества, сам же список формировался по домохозяйствам, начиная с главы семьи и живущих с ним близких (жена, дети, внуки). Там же отмечались их возраст, семейный статус, сословие и т. п. К сожалению, сохранившиеся ведомости относятся к разным годам (с 1906 по 1914) и не охватывают всех населенных пунктов Тамбовской губернии, где в начале XX века проживали постники. Более трети этих данных (40%) занесены в источники в 1914 г., 28% -- в 1911 г., 21% -- в 1907 г. Остальные 11% записей приходятся на 1906, 1908 и 1909 гг.

Установление точного числа постников являлось проблемой для гражданских и духовных властей в течение всей истории этого течения. И в начале XX века статистика приводилась разная: 1960 человек (1904 г.)Айвазов И. Тамбовское сектантство и борьба с ним // Миссионерское обозрение. СПб., 1904. № 7. С. 905., 1500 (1910-1911 гг.)Третьяков М. Сектантство Тамбовской губернии. С. 35; Андриевский А.Е. Историко-статистическое описание Тамбовской епархии. Тамбов: Типо-литогр. Н. Бер- доносова и Ф. Пригорина, 1911. С. 15., 1610 (1912 г.)ГАТО. Ф. 2. Оп. 134. Д. 68. Л. 46. и т. п. Причем обычно эти «скачущие» данные считались заниженными из-за трудности выявления постников, как правило, числившихся православными и неизменно заявлявших себя таковыми духовенству и чиновникам. База данных, куда внесены материалы упомянутых ведомостей, содержит сведения о 178 домохозяйствах, в которых проживало почти 600 человек, что, по нашему мнению, составляет достаточный уровень репрезентативности.

Статичные данные (один временной срез) не позволяют установить динамику демографических изменений всей изучаемой группы. Однако их количество достаточно для составления половозрастной пирамиды и ее сравнения с аналогичными данными сельского населения Тамбовской губернии. Схожие очертания пирамид позволят с большой долей вероятности заявить об отсутствии различий в демографическом поведении постников и остального населения, проживавшего в том же временном и географическом срезе. Напротив, различные очертания диаграмм покажут разницу положения постников в социально-демографическом ландшафте Тамбовской губернии начала XX века.

Для предотвращения значительных потерь или искажений данных, вызванных тем, что статичная информация по разным персонам собрана не в один год, было принято решение построить половозрастную пирамиду по состоянию на 1914 год. Данные, собранные в другие годы, были пересчитаны и показывали не реальный возраст человека, а гипотетический на 1914 год. Безусловно, есть вероятность того, что кто-то из «переселенных» в 1914 г. мог не дожить до указанной отметки, однако разница между 1914 и 1907 годом (самый ранний год в базе, если не считать 1906, на который приходится 2% записей) всего 7 лет, что позволяет пренебречь такой вероятностью и предположить, что этот путь в меньшей степени исказит картину, нежели исключение из расчетов данных за более ранние периоды.

Диаграмма 1. Половозрастная пирамида представителей постнического течения на 1914 г.

Очертания полученной диаграммы (см. диаграмму 1) ясно указывают на вымирание изучаемой выборки. По вертикали -- когорты по группам возрастов, по горизонтали -- количество людей. Самой многочисленной когортой стала группа людей в возрасте 50-59 лет. Плавное сокращение когорт в направлении увеличения возраста, очевидно, вызвано естественной смертностью более старшего поколения. Уменьшение пирамиды к ее основанию может указывать на тренд устойчивого полувекового сокращения рождаемости.

Изучение тамбовскими историками демографического поведения всего сельского населения губернии накануне революции и Гражданской войны приводит к выводу о том, что в среде крестьянства того времени значительно доминировал традиционный тип воспроизводства, заключавшийся в высокой рождаемости при относительно высокой смертностиДьячков В.Л., Жуков Д.С., Канищев В.В., Лямин С.К. Изучение демографического поведения сельского населения Тамбовской губернии в 1917-1920 гг. методами фрактального моделирования // Демографические и экологические проблемы истории России в 20 веке: сб. науч. ст. М.-Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2010. С. 138.. Причем эта традиция являла собой совокупность максимальной моногамной брачности (более 97 %), предельно раннего замужества (18,118,2 года для родившихся в 1885-1891 гг.) при ничтожности добрачной половой жизни, ничтожного применения контрацепции (менее 1 %), малой доли абортов (5-6 %). Демографический результат: 6-9 живых детей как итог женской плодовитости, ограниченной по преимуществу возможностями здоровья женщиныДьячков В.Л. Российская демографическая модель в XX в.: Особенности перехода от традиции к модерну // Вестник Тамбовского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. Т. 20. № 12 (152). 2015. С 143-144..

Такой тип воспроизводства хорошо показывает остроконечная с широким основанием возрастная пирамида (см. диаграмму 2).

Изменение стратегии демографического поведения под действиями социально-политических конфликтов и всеобщего демографического перехода стало проявляться лишь в 1917-1920 гг. Примечательно, что даже тогда этот процесс затронул не все населенные пункты, а две трети. Более того, в половине из этой доли, несмотря на изменения, рождаемость продолжала превышать смертностьДьячков В.Л., Жуков Д.С., Канищев В.В., Лямин С.К. Изучение демографического поведения сельского населения Тамбовской губернии в 1917-1920 гг. методами фрактального моделирования. С. 138.. На этом фоне единичные случаи «вымирания» некоторых сельских поселений, по мнению исследователей, являлись следствием резкого ухудшения уровня жизниТам же. С. 139..

Диаграмма 2. Половозрастная пирамида села Малые Пупки (Тамбовская губерния) во второй половине XIX в.Данные предоставил к.и.н., доцент ТГУ им. Г.Р. Державина В.Л. Дьячков.

Таким образом, наблюдается значительное различие между «вымирающими» общинами постников и растущим православным сельским населением губернии. Традиционная демографическая стратегия русского крестьянства в начале XX века и демографическое поведение постников в тот же период -- это не проявление разных состояний одной модели, а, напротив, совершенно различные модели поведения. В то время, как демографическое поведение большей части российского социума в основном определяли природно-климатические факторыДьячков В.Л., Канищев В.В. Прогноз роста населения России на XX в. и состоявшаяся реальность. Взгляд «снизу» из тамбовской крестьянской среды / / 1пе1:егпит. № 1. 2011. С. 56-74., демографическое поведение постников регулировалось не природными процессами и не логикой модели демографического перехода. Также нет оснований говорить о принципиальной разнице в условиях жизни между постниками и остальными группами населения Тамбовской губернии.

Попробуем рассмотреть ситуацию подробнее. В анализируемой совокупности из 588 персон, занесенных в базу данных, было выделено только 223 супружеские пары. Причем пара определялась даже в тех случаях, когда мы имели информацию только об одном из ее представителей. Так, например, женщина с детьми, но без мужа, записывалась как еще одна пара, супруг которой не дожил до момента ревизии.

Лишь половина выявленных пар (115, или 52%) имела детей, причем в подавляющем большинстве случаев (69, или 60%) в количестве одного. На 24 семьи (20%) приходилось два ребенка, а в 14 случаях (12%) -- три (см. диаграмму 3). демографический постник сектантский

Диаграмма 3. Количество детей в изучаемых парах

Такая низкая рождаемость могла бы быть объяснена возрастом вступления в брак, однако несмотря на то, что у нас нет данных, содержащих сведения о моменте заключения брака, мы можем заключить, что это предположение малообоснованно. Средний возраст женщин на момент рождения у них первенца в рассмотренных 115 семьях составлял 24 года. Ожидаемо, что ряд полученных возрастов оказался в меру разбросанным (стандартное отклонение -- 5,5 лет, минимальный показатель -- 16, максимальный -- 45), однако нормальное распределение рядаНормальное распределение данных говорит, что примерно 60-70% показателей ряда будут сосредоточены в пределах 1 стандартного отклонения от среднего арифметического. указывает на то, что подавляющее большинство значений сосредоточено в диапазоне 20-30 лет. Рождение первенца в этом диапазоне возрастов не могло быть препятствием к дальнейшему увеличению состава семьи.

Последнюю мысль подтверждает также анализ разницы возрастов между первым и вторым или вторым и третьим ребенком в тех семьях, где их было больше одного (см. диаграмму 4).

Диаграмма 4. Разница возрастов между детьми в одной семье (по горизонтали -- количество лет; по вертикали -- количество случаев)

Половина случаев, в которых разница составляет 1-3 года, типичны для крестьянских семей того времени, однако оставшаяся часть, лежащая за границей 3 лет, представляет собой довольно хаотичный разброс с ожидаемым смещением значительной доли к левой стороне.

Анализ возрастов женщин-постниц, находящихся в браке, но не имеющих детей, выявляет интересную картину (см. диаграмму 5).

Диаграмма 5. Распределение бездетных пар по возрастным группам

За объяснимым исключением 1-и и последней групп следует почти стабильная доля (примерно в половину) бездетных жен в каждой возрастной группе. Такая картина вряд ли может быть объяснена какими-либо внешними (по отношению к воле человека) причинами. Напротив, на наш взгляд, это поведение определялось культурными и религиозными мотивами.

Историческая демография: семьи постников

Интересно рассмотреть демографическое поведение постников в ракурсе микроистории. Для примера можно взять село Вер- хоценье Тамбовского уезда. Не все жители села придерживались православного христианства. По сообщению настоятеля местной церкви Михаила Зеленёва (1843-1907), прослужившего в этом приходе 19 лет, здесь проживало одно молоканское семейство, переселившееся сюда в первой четверти XIX столетия из с. Козьминой Гати. В нем числилось 33 «души обоего пола», из которых, к радости священника, в 1872-73 гг. «24 души обоего пола присоединено к православию и новоприсоединен- ные отделились жительством от оставшихся в молоканстве»Зеленёв М., священник. Село Верхоценье (Тамбовского уезда). Очерк исторического его происхождения и церковно-приходской, религиозно-нравственной и общественной жизни // Тамбовские епархиальные ведомости. 1875. № 6. С. 129.. Он же оставил некоторые подробности начала распространения здесь постничества. По его сведениям, примерно в конце 1850-х гг. крестьянин Тимофей Чичканов, «человек грамотный и с религиозным настроением, начитавшийся духовных книг без разумного и опытного руководителя»Там же. С. 130., возвращался как-то с богомолья и переночевал в одном из сел соседнего уезда. Предоставивший ночлег хозяин затеял с ним разговор о вере и даже дал ему «рукописную тетрадь», которую тот с увлечением читал. Домой Тимофей вернулся приверженцем постничества. Большое семейство Чичкановых, «разделившееся потом на четыре дома, родственное им семейство и несколько лиц из трех других родных им семейств»Там же. С. 131. постепенно примкнули к «новой вере».

В 1875 году о. Зеленёв насчитывал в приходе 33 «души обоего пола» из постников и пребывал в уверенности, что с года назначения его настоятелем (1867) «не было переходов из православия в это общество»Там же.. Десятилетие спустя, в июне 1885 года, обеспокоившись тем, что «секта хлыстов, все более и более распространяется», священник донес об этом епархиальному начальствуДело о совращении из православия в хлыстовскую секту // Тамбовские губернские ведомости. 1887. № 121.. Донос обернулся «следствием по делу», в ходе которого указывалось количество постников в селе в 53 человека (22 мужчины и 31 женщина). На 1907 год их уже было 69 (27 мужчин и 42 женщины)ГАТО. Ф. 181. Оп. 1. Д. 2505. Л. 45-46.. Как видно, на протяжении 50 лет рост происходил крайне медленно. И особенности демографического поведения были одной из причин этого.

Примеры отдельных семей могут служить иллюстрацией влияния религиозных предпочтений на демографическое поведение. Семья Михаила Андреевича Чичканова (см. диаграмму 6)Общее замечание к диаграммам. Возраст указанных на диаграммах лиц взят из «Ведомостей о числе раскольников и сектантов» 1885 и 1907 гг. При их составлении обычно называлось количество прожитых полных лет, соответственно, в один и тот же год составитель мог указать возраст одного человека с разницей в год и даже более. Кроме того, могли указать неточные или устаревшие данные, не пересчитывая их. Поэтому у некоторых показанных на диаграммах лиц, при прибавлении к возрасту человека в 1885 г. 22 лет (разница с 1907 г.), показанный возраст на 1907 год может разниться. Например, на диаграмме № 7: Алексей Попов в 1885 г. -- 34 года, в 1907 г. -- 55 лет, а должно быть 34+22 = 56 лет. примкнула к постничеству в конце 1850-х годов, неизменно декларируя при этом свою принадлежность к православию. Трое детей этой семьи рождены до принятия постничества, после чего рождения прекратились. Сам глава семьи во время следствия не захотел пояснять причины уклонения от продолжения деторождения после появления на свет сына («не знаю почему не рождаем»)РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д. 3575. Л. 95 об.. Дети были воспитаны в постнической традиции. В 1885 г., уже выйдя из обычного для крестьянок возраста вступления в брак, Евфимия (40 лет) и Ксения (32 лет), заявляя себя православными и постницами, объясняли свое безбрачное состояние тем, что замужество им «претит»Там же. Л. 95а и 95а об.. Герасим, хотя женился (ранее 28 лет) и прожил с супругой долгую жизнь, оставался бездетным в 50 лет (1907 г.). Как показывала на следствии его жена, Параскева Александровна, «ребят у нас нет потому, что супружеских соединений с мужем мы не имеем, хотя спим вместе, считаем с мужем соединение скверной»Там же. Л. 97 об.. Единственным молодым человеком в домохозяйстве Герасима Чичканова, где проживали его супруга и старшие сестры, состоял приемный сын Герасима и Параскевы Антон Юмашев (20 лет). Своего потомства они так и не оставили.

Диаграмма 6. Семейство Михаила Андреевича Чичканова

Другая семейная история не менее показательна. Семейство Ильи Степановича Попова исповедовало молоканство. По его свидетельству, он «захотел быть постником, как некоторые из наших односельчан постничают»Там же. Л. 105 об.. Желание это разделили и многие родственники Ильи Степановича. Для принятия постничества им необходимо было сначала присоединиться к православию, совершив водное крещение, которого в молоканстве нет, что они и сделали. В показаниях 1885 года Поповы сообщали, что крестились около тринадцати лет тому назад. Получается, та большая группа молокан из 24 человек, которую присоединил к православию священник М. Зеленёв в конце 1872 и начале 1873 года, делала таким образом первый шаг к принятию постничества. Все дети Ильи Степановича (см. диаграмму 7) были рождены в молоканстве. Причем последняя дочь (Анна) родилась, видимо, в год перехода в православие (постничество), когда отцу было 65 лет. Разница в возрасте между старшим ребенком в семье Георгием (Егором, 36 лет) и младшим -- Анной (13 лет) составляет 23 года, а между предпоследним Матвеем (25 лет) и Анной -- 12 лет. Вполне вероятно, в семье некогда еще рождались дети, но умерли в младенчестве или несколько позже, не дожив до года следственного дела (1885). И молокане, и православные придерживались традиционной модели демографического поведения, отличавшегося высокой детностью.

Диаграмма 7. Семейство Ильи Степановича Попова⁵⁵

Старший сын Ильи Попова Георгий и его супруга Феодосия заключили брак в молоканстве примерно в 19-летнем возрасте. За два года у них появилось двое сыновей. Но в возрасте 21-22 лет состоялся их переход в постничество в той самой группе 24 молокан (1872-1873 гг.) и последовал длительный перерыв в рождении детей. Младший их сын рожден уже в постничестве. Собственно, самого рождения могло и не состояться. Как объяснил Георгий, «родил я с женою своею... после того, как выкрестился из молоканства в православие и стал постником, одного сына Василия, не более, потому, что совокупление с женою считаю скверною, -- и Василий-то, по-моему, грешок», а жена добавила уточнение: «по слабостям нашим он родился»* - персона бездетна Там же. Л. 106 об. -- 107.. На 1907 год в семействе самого Василия (26 лет) и его супруги Анны (21 год) имелась одна дочь Мария (4 года).

Средний сын Ильи Попова Алексей первый брак также заключил в молоканстве, однако до перехода в постничество родить детей не успел. В показании 1885 г. он твердо заявил: «Детей мы с женой не рождаем потому, что не имеем с нею супружеских совокуплений, живя с ней не как муж с женою, а как брат с сестрою, -- не по плоти мы с нею муж и жена, а по духу»Там же. Л. 107-107 об.. «Духовным» был и второй его брак: в 1907 году он жил с супругой, которая моложе его на 25 лет, также бездетно.

Матвею, младшему сыну Ильи Попова, подыскивали супругу из постниц. В 1885 году, давая показание, она свои взгляды изложила так: «Я замужем семь лет. Детей не имеем с мужем потому, что с ним супружески не совокупляемся; так себя заправили жить; думаем, что это послужит для души -- спасения»Там же. Л. 108.. Однако устоять в строгости «постнического закона» им все же не удалось. В 1907 году у Матвея (46 лет) и Марии (44 года) имелась десятилетняя дочь, родившаяся, получается, после 18-19 лет бездетного брачного состояния.

Ситуации, когда «плоть брала свое», приводили не только к отступлению от традиционных требований постничества. Иногда они способствовали полному разрыву с общиной и прежним образом жизни.

26 февраля 1911 г. крестьянин села Верхоценье Федор Чичканов обратился в Тамбовскую духовную консисторию с прошением, в котором объяснил, что жена его Марфа Кузьминична «в первую же ночь отказалась разделить с ним «брачное ложе», называя это скверной», и решительно заявила, что и впредь не будет иметь «супружеских отношений»РГИА. Ф. 796. Оп. 195. Д. 1467. Л. 2.. Родители жены и родственники мужа поддержали молодую супругу. Постники решили поручить женщину Герасиму Чичканову «под наблюдение за ее чистотой»Там же.. Федор оставил супругу и просил консисторию расторгнуть его брак, разрешив повторное супружество. Документы дела показывают, что Федор и Марфа поженились в 1898 году, когда им было по 18 лет. На следствии Марфа показала, что с детства принадлежит к постникам, брачное сожительство «грязным» не считает, но плотских супружеских отношений с мужем со дня брака в течение шести лет совместной жизни не имела, после же этих шести лет не могла иметь, так как стали жить врозь, причиной чему служило нежелание мужа жить вместеТам же..

По показаниям свидетелей, Федор был постником, «но лет 5-6 тому назад он перестал вести образ жизни постников, т. е. стал есть мясо, пить вино и употреблять всякую пищу», Марфа же «жить по примеру мужа не желает»Там же. Л. 3.. Духовная консистория посчитала, что раз Федор «вернулся в православие», а жена его упорствовала в «хлыстовской ереси», брак возможно расторгнуть с «дозволением Федору Чичканову вступить, если пожелает, в новый (второй) брак»Там же. Л. 5 об.. Святейший Синод утвердил консисторское решение, «в целях ограждения религиозной совести просителя Чичканова и сохранения его в числе верных чад Церкви»Там же. Л. 11 об., а некоторое время спустя «Высочайше соизволил на приведение в исполнение определения Святейшего Синода» Государь ИмператорТам же. Л. 15..

На схеме (см. диаграмму 8) показана демографическая история семьи основателя постничества в селе Верхоценье Тимофея Чичканова. До своего постнического выбора он с супругой успел родить сына Степана и дочь Агриппину (умерла до следствия 1885 г.). Степан Тимофеевич, воспитанный в постничестве и женившийся на постнице из другого села, в показаниях обходил тему брака. Супруга же его Акилина Афиногеновна откровенно пояснила: «Мы родили детей, но давали было обещание Богу жить с мужем не как муж с женой, а как брат с сестрой, да плоть-хотение не допустили до этого»РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д. 3575. Л. 105.. Если множественное число («родили детей») не фигура речи или неточная запись слов следователем, надо полагать, кто-то из рожденных Акилиною детей умер в младенчестве, т. к. на время допроса (1885 г.) у нее с мужем был только шестилетний Федор. Ему, появившемуся на свет вследствие «плотского падения» родителей, пришлось и самому отказаться от аскетических практик постников. Вполне возможно, что второй («православный») брак Федора Степановича не позволил пресечься этой линии Чичкановых.

Диаграмма 8. Семейство Тимофея Чичканова

Заключение

Предложенный очерк демографического поведения постников показывает, что оно довольно слабо способствовало воспроизводству этого течения. Каждое последующее поколение было меньше предыдущего. Это «вымирание» не могло быть вызвано материально-бытовыми причинами. Уровень жизни постников редко уступал их православным односельчанам, а обычно превосходил его. Несомненно, основным фактором, определившим особенности демографического поведения постников, стали мировоззренческие установки. Ограниченность «семейного воспроизводства» постничества являлась дополнительным стимулом для проповеди «внешним». В первую очередь новые обращенные обеспечивали медленный, но постоянный рост численности приверженцев постничества в XIX -- начале XX века.

В советский период ситуация резко поменялась. Коллективизация и «раскрестьянивание» разрушали привычный уклад жизни миллионов людей, в том числе и постников. Волны антирелигиозных кампаний раз за разом вымывали из движения молодежь, которую старшие поколения все меньше и меньше посвящали в дела общин. Так еще больше сокращались возможности передачи традиции в семьях. Немаловажную роль играли в разные годы репрессивная политика в отношении «сектантов», гласный и скрытый жесткий контроль их религиозной жизни, административные меры. Советская власть относила «хлыстовство» к числу «изуверских сект», а потому возможность легального существования путем регистрации общин и устройства молитвенного дома для них была закрыта. В послевоенный период собрания повсеместно «старели», слабела «дисциплина» в исполнении норм «закона», что дало основание А.И. Клибанову уже на рубеже 1950-60-х гг. говорить об «идейном и организационном крахе «хлыстовщины»Вопросы истории религии и атеизма. В 12 вып. Вып. IX. С. 231..

Взятая в качестве примера община постников села Верхоце- нье не смогла дожить до своего столетнего юбилея всего несколько лет. В 1940-е годы «подпольная секта хлыстов» здесь еще сохранялась, но уже в 1954 году уполномоченный Совета по делам религиозных культов по Тамбовской области доложил своему московскому начальству, а также местному партийному и советскому руководству, что «верующих хлыстов-постников в селе Верхоценье... нет»ГАТО. Ф. Р-5220. Оп. 3-с. Д. 21. Л. 16.. Таяла перспектива сохранения и самого течения постников.

Библиография / References

1. Архивные материалы

2. Государственный архив Тамбовской области (ГАТО).

3. Ф. 181 -- Тамбовская духовная консистория.

4. Ф. Р-5220 -- Уполномоченный Совета по делам религий. Российский государственный архив древних актов (РГАДА).

5. Ф. 1431 -- Дела местных учреждений о старообрядцах и сектантах. Российский государственный исторический архив (РГИА).

6. Ф. 796 -- Канцелярия Святейшего Правительствующего Синода.

Литература

1. Айвазов И. Тамбовские постники // Миссионерское обозрение. СПб., 1901. Февраль. С. 190-203.

2. Айвазов И. Тамбовское сектантство и борьба с ним // Миссионерское обозрение. СПб., 1904. № 7. С. 904-912; № 9. С. 1174-1178.

3. Айвазов И.Г. Материалы для исследования русских мистических сект: в 2 т. Вып. 1. Петроград: Тип. П.Я. Синченко, 1915.

4. Андриевский А. Е. Историко-статистическое описание Тамбовской епархии. Тамбов: Типо-литогр. Н. Бердоносова и Ф. Пригорина, 1911.

5. БарсовН.И. Русский простонародный мистицизм. СПб.: Тип. Департамента уделов, 1869.

6. Берман А.Г. Мистическое сектантство в Среднем Поволжье в XIX -- первой половине XX в.: автореферат дис. ... кандидата исторических наук: 24.00.01 / Чуваш. гос. пед. ун-т им. И.Я. Яковлева. Саранск, 2006.

7. Боголюбов Д. Очерк современного Тамбовского сектантства и его более видных представителей: по личным наблюдениям. Тамбов, 1897.

8. Бонч-Бруевич В.Д. Материалы к истории и изучению русского сектантства и раскола. Вып. 1--7. СПб., 1908 -- Пг., 1916.

9. Буткевич Т.И., проф.-прот. Обзор русских сект и их толков. Харьков: Тип. Губ. правл., 1910.

10. Вопросы истории религии и атеизма. В 12 вып. Вып. IX. Современное сектантство и его преодоление: по материалам экспедиции в Тамбовскую область в 1959 г. М.: Изд-во Академии наук, 1961.

11. Дело о совращении из православия в хлыстовскую секту // Тамбовские губернские ведомости. 1887. № 121.

12. Дехтевич О.И. Хлыстовское движение в России во второй половине XIX -- начале XX века: автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук: специальность 07.0.02 <Отечеств. история> / Моск. гос. обл. ун-т. М., 2009.

13. Добромыслов П. В защиту христианского брака против лжеучения хлыстов. Рязань: [б. и.], 1899.

14. Добротворский И. Люди Божии: русская секта так называемых духовных христиан. Казань: Университетская типография, 1869.

15. Дубасов И.И. Противоцерковные движения в Тамбовской губернии // Исторический вестник. 1881. № 8. С. 791-792.

16. Дубасов И.И. Тамбовские религиозные движения // Наблюдатель. 1891. № 5. С. 5254.

17. Дьячков В.Л. Российская демографическая модель в XX в.: Особенности перехода от традиции к модерну // Вестник Тамбовского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. Т. 20. № 12(152). 2015. С 143-147.

18. Дьячков В.Л., Жуков Д.С., Канищев В.В., Лямин С.К. Изучение демографического поведения сельского населения Тамбовской губернии в 1917-1920 гг. методами фрактального моделирования / / Демографические и экологические проблемы истории России в 20 веке: сб. науч. ст. М.-Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2010. С. 131-150.

19. Дьячков В.Л., Канищев В.В. Прогноз роста населения России на XX в. и состоявшаяся реальность. Взгляд «снизу» из тамбовской крестьянской среды // 1пе1егпиш. № 1. 2011. С. 56-74.

20. Зеленев М., священник. Село Верхоценье (Тамбовского уезда). Очерк исторического его происхождения и церковно-приходской, религиозно-нравственной и общественной жизни // Тамбовские епархиальные ведомости. 1875. № 6. Ивановский Н. Секта хлыстов в ее истории и современном состоянии. Киев: Тип. И.И. Чоколова, 1898.

21. Кальнев МА. Как опознавать хлыстов и скопцов, отрицающих свою принадлежность к сектам, и какие меры борьбы с ними? Одесса: Тип. Е.И. Фесенко, 1911.

22. Клибанов А.И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. М.: Наука, 1973. Клибанов А.И. Современное сектантство в Тамбовской области: по материалам экспедиции Института истории Академии наук СССР в 1959 г. // Вопросы истории религии и атеизма. В 12 вып. Вып. УШ. М.: Изд-во Академии наук, 1960. С. 59-100.

23. Коновалов Д. Г. Религиозный экстаз в русском мистическом сектантстве. Часть 1. Вып. 1. Физические явления в картине сектантского экстаза. Сергиев Посад: Тип. Св<ято>-Тр<оицкой> Сергиевой Лавры, 1908.

24. Кутепов К. Секты хлыстов и скопцов. Казань: Тип. Имп. Ун-та, 1883.