Исследование пространственной сегрегации в городской среде: обзор количественных методов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Исследование пространственной сегрегации в городской среде: обзор количественных методов

К.И. Казенин, канд. филол. наук, директор Центра региональных исследований и урбанистики Института прикладных экономических исследований РАНХиГС

Ключевые слова: пространство, сегрегация, города, миграция, межнациональные отношения.

Studying urban spatial segregation: a review of quantitative methods

K.I. Kazenin, candidate of philological sciences, director of the Center for regional and urban studies, Institute for Applied Economic Studies, Russian Academy for National Economy and Public Administration

The paper suggests an overview of measurements for residential segregation elaborated in world literature, including ethnic and religious segregation, segregation of social strata etc. Measures of residential segregation are among key indicators of social well-being of various population groups including foreign migrants in academic studies and government practice of many countries. In Russia, however, these measures have not gained much attention so far.

In the first part of the paper, indicators were considered which were proposed in the 1950s-1980s. The second part of the paper concentrates on subsequent refinements of those measurements, with special attention to areal dimension problems. It also deals with some country- specific problems of residential segregation measurements in Russia.

Key words: space, segregation, urban residence, migration, interethnic relations.

Введение

Цель настоящего обзора - представить имеющиеся в современных социально-демографических исследованиях инструменты для измерения уровня сегрегации, то есть раздельности различных групп населения применительно к городскому пространству. Исследовать пространственную сегрегацию в городах важно по многим причинам. Например, возможные стратегии адаптации мигрантов в городской среде существенным образом зависят от того, насколько «отдельно» от других жителей города они проживают [5; 12; 13]. Кроме этого характер расселения мигрантов и этнических меньшинств в городе может влиять на многие другие их социальные характеристики, включая брачно-репродуктивное поведение [19]. Распределения горожан с разным уровнем доходов по территории города, точнее, понимание его особенностей, необходимо, например, для оптимального функционирования городских социальных учреждений, включая образовательные.

В первой части обзора мы рассматривали «классическую» систему измерения пространственной сегрегации, которая сформировалась в 1950-1980-х годах и включает в себя достаточно большой набор индексов. Во второй части обзора мы остановимся на важнейших изменениях этой системы, предложенных в более поздних исследованиях. Эти изменения в значительной степени касались территориальных единиц, используемых при анализе расселения.

Выбор единиц рассмотрения при исследовании сегрегации

Одно из основных направлений пересмотра той системы измерения сегрегации, которая рассматривается в [10], касалось территориальных единиц, используемых в исследовании сегрегации. Напомним, что рассматриваемые в этой работе показатели вычисляются на основе пропорций разных групп населения по административным районам исследуемой территории. Этот аспект системы Мэсси и Дентон, по мнению многих исследователей, был одним из самых проблематичных в теоретическом отношении и затруднял обнаружение многих практически значимых характеристик сегрегации. В исследованиях последних двух десятилетий содержится немало теоретических выкладок и практических наработок по проблеме выбора территориальных единиц при исследовании сегрегации. С учетом этого на сегодняшний день измерение уровня сегрегации, некритически использующее административно-территориальное деление, выглядит явным анахронизмом. При этом критики подхода к измерению сегрегации, основанного на административно-территориальном делении, отмечают, что проблемы с этим подходом в последние десятилетия нарастают, в том числе, из-за изменения характера мировой миграции.

А именно, растет этническое разнообразие миграционных потоков, особенно в крупные города, а с ним - и разнообразие экономической мотивации, демографических характеристик миграции. Компактное расселение больших групп мигрантов на территориях, примерно соответствующих административным районам, могло быть доминирующим вариантом миграции в середине ХХ века, но уже не является таковым сейчас (см., например [6; 7]). Большее разнообразие миграционных процессов требовало и более гибкой системы исследования сегрегации на принимающих мигрантов территориях.

Одна из наиболее известных попыток преодолеть «зависимость» измерений сегрегации от административного деления была сделана в работе [17] (развитие идей этой работы см. в [16]) Отметим, что это была вовсе не первая попытка учета пространственного фактора «поверх» административных границ при исследовании сегрегации. Так, в статье [11] предлагается модификация Индекса несходства, в рамках которой при одном и том же распределении разных групп населения по районам значение индекса тем меньше, чем больше различий по доле группы-меньшинства между районами, расположенными контактно по отношению друг к другу. Представление, на котором основана данная модификация Индекса, состоит в том, что сегрегация меньше, если в граничащих друг с другом районах различаются доли представителей меньшинства: в этом случае они могут иметь регулярные контакты с представителями большинства через границу соседнего района и тем самым менее «отделены» от большинства вне зависимости от того, насколько меньшинство сегрегировано с точки зрения расселения по районам.. Авторы показывают, что Индекс несходства и Индекс кластерзации по существу отображают одну и ту же характеристику населения, а именно степень раздельности проживания представителей разных групп. Отличие между двумя показателями только в том, что Индекс несходства касается расселения разных групп по административным единицам (районам), а Индекс кластеризации - взаиморасположения административных единиц с разным составом населения. Однако административные границы имеют часто довольно случайный характер, и вовсе не обязательно, что жители одной и той же административной единицы, например внутри крупного города, контактируют друг с другом регулярнее, чем с жителями соседних административных единиц. Тем самым зависимость измерений от административных границ создает ситуацию, когда, по сути, одна и та же характеристика расселения частично измеряется одним показателям, а частично другим. Это затрудняет оценку реального уровня сегрегации на отдельных территориях, а тем более - межтерриториальные сопоставления (с учетом того, что на разных территориях практика административного деления может быть разной).

Альтернативная система измерений, которую предлагают Рирдон и О'Сулливан, основана не на пропорциях разных групп в составе административных единиц, а на пропорциях представителей разных групп в окрестностях проживания конкретного индивида. Идеальным для исследования считают тот случай, когда можно определить численность представителей каждой группы в непосредственном соседстве каждого индивида (домохозяйства) независимо от административных границ, а затем посчитать среднее значение этих показателей по всей территории. В таком случае, как предлагают авторы, для измерения сегрегации достаточно будет двух шкал: шкалы равномерности / кластеризации и шкалы контактности / изоляции. Первая шкала определяет, насколько равномерно распределены по территории представители разных групп, а вторая - насколько вероятно проживание представителей одной группы по соседству с представителями другой группы. Эти две шкалы независимы друг от друга: очевидно, что представители какой-либо группы населения могут быть расселены в городе, например, равномерно и в большой степени контактности друг с другом или равномерно с малой степенью контактности.

Технически для измерения кластеризации и контактности без использования административных границ авторы используют понятие плотности населения в окрестностях некоторой точки. Эта плотность измеряется как средневзвешенная плотность населения во всех других точках при взвешивании на расстояние от них до данной точки. Плотность может быть подсчитана как для населения в целом, так и для отдельной группы населения. С понятием плотности напрямую связано понятие пропорции населения некоторой группы в окрестностях заданной точки: эта пропорция определяется как отношение плотности данной группы в окрестностях точки к плотности всего населения в окрестностях точки. Индекс контактности двух групп, m и п, на некоторой территории определяется как интеграл от плотности одной группы (например, п) в окрестностях всех точек, взвешенной на долю жителей другой группы, m, в данной точке среди всех жителей группы m.

Что касается равномерности расселения, то в основе предлагаемого способа ее измерения - энтропия, понимаемая так же, как в статье Мэсси и Дентон (см. часть первую статьи). Для каждой точки энтропия в ее окрестностях подсчитывается как средневзвешенная энтропия во всех других точках с взвешиванием на расстояние от данной точки. Затем этот показатель усредняется для всех точек данной территории (математические детали этой процедуры мы здесь не рассматриваем).

Обосновывая принятие подхода Рирдона и О'Сулливана, ряд авторов одновременно уточняет его и приводит в его пользу новые интересные соображения. Среди таких работ остановимся на статье [9]. Авторы показывают, что опора на любой вид административного деления не позволяет исследовать один важный аспект сегрегации, который до них обсуждался очень мало. Дело в том, что на одной той же территории можно обнаружить разный уровень пространственной сегрегации в зависимости от принятой «размерности» (scale) наблюдений Аналогичные доводы см. также в [8; 15].. Например, существуют города, формально или неформально делящиеся на крупные части, резко отличающиеся друг от друга по национальному составу населения, а есть города, где во всех крупных районах доли разных этносов примерно одинаковы, однако внутри этих районов, по кварталам, отдельным улицам и т.д., разные народы расселены неравномерно. Обнаруживают авторы такие контрасты и между исследуемыми ими американскими городами.

Речь по существу идет о новой «типологии» городов (и любых других населенных пространств), различающей их уже не по степени сегрегации разных групп населения, а по территориальным масштабам, в которых эта сегрегация реализуется. Эта типология важна, поскольку очевидно, что деление города на крупные этнические анклавы и существование в городе большого количества малых по площади этнических кварталов, расположенных вперемешку, это две очень разные ситуации, различающиеся по условиям межэтнического взаимодействия и по вызовам для городского управления. С учетом этого авторы предлагают такую систему измерения сегрегации, в которой одновременно используются разные «размерности».

Суть предлагаемого подхода - измерение сегрегации в «эго-пространствах», которые строятся вокруг индивида в качестве «центра» и могут иметь разную размерность, определяемую выбранным радиусом. Авторы исследуют уровень расовой сегрегации в радиусе 500 м, 1000 м, 2000 м и 4000 м от места проживания индивида в ряде городов США и показывают, что города отличаются не только по тому, насколько компактно там проживают чернокожие, но и по тому, в каком территориальном масштабе проявляется эта компактность: в некоторых городах сегрегация велика, если рассматривать территорию в радиусе до 500 м от места проживания индивида, но ниже, если рассматривать территории большего радиуса, а в других городах сегрегация сохраняется на высоком уровне при переходе к большим радиусам.

Тем самым в первом случае речь идет о городах, в которых состав крупных районов смешанный, но внутри них кварталы четко разделены по расовому признаку («микросегрегация»), а во втором случае - о городах, где есть заметные контрасты по расовому составу между крупными районами («макросегрегация»). На практике имеющиеся данные не позволяют строить «эго-пространства» отдельно для каждого индивида, но позволяют применять аппроксимационный метод, при котором центром каждого «эго-пространства» является квартал (block) размером примерно 50 на 50 м и в «эго-пространства» разного радиуса включаются кварталы аналогичного размера, группирующиеся вокруг выбранного квартала. По таким кварталам результаты переписей населения США позволяют установить расовые пропорции, что и служит основой для измерения сегрегации в разном радиусе от выбранного квартала. Именно в том, что уровень сегрегации отдельно измеряется для разных ее «размерностей», состоит принципиальная новизна данного подхода.

В статье [14] предлагается такой способ измерения сегрегации, для которого основной единицей рассмотрения остаются административные районы, однако учитывается и возможность регулярных контактов жителей «через границы» таких районов. Такой подход свободен от тех искажений, которые вероятны при анализе расселения групп только по административным районам, но вместе с тем он не подразумевает той достаточно сложной процедуры измерений, которая предлагается в рассмотренных выше работах. Авторы предлагают наряду со «стандартными» Индексами неравномерности и энтропии (см. о них в части первой статьи) ввести «пространственные» Индексы неравномерности и энтропии. Формулы для вычисления «пространственных» Индексов получаются из формул для вычисления «стандартных» Индексов путем простых замен: вместо доли населения определенной группы в некотором районе в формулы для «пространственных» Индексов вводится доля населения этой группы в данном районе и во всех граничащих с ним районах; соответственно, и вместо общего количества населения некоторого района в формулы для «пространственных» Индексов вводится общее количество населения данного района и всех районов, с которыми он граничит.

Тем самым в «пространственных» вариантах Индексов оказывается учтенным взаимное расположение районов с разными долями меньшинства и большинства, а не только разница распределения меньшинства и большинства по районам. В статье рассчитываются «пространственные» и «непространственные» Индексы неравномерности и энтропии для всех переписных районов двух городов США - Чикаго и Сэнт-Льюиса. Показано, что между «пространственными» и «непространственными» слагаемыми имеется статистически значимая позитивная корреляция, из чего следует, что две группы Индексов, скорее всего, в целом будут давать достаточно близкие характеристики территорий. Однако «пространственные» варианты Индексов заведомо отражают ситуацию полнее, потому что учитывают возможности контактов жителей через границы районов.

Другой способ измерения сегрегации без использования административных границ предлагается в [7]. Он также основан на измерении сегрегации в пространствах, центром которых является городской квартал малого размера. Однако если в подходах, защищаемых в [9] и [17], размеры этих пространств определялись по территориальному признаку (варьировалось радиальное расстояние от центра), то в данной работе размеры определяются количеством жителей: измеряется сегрегация на территории, окружающей данный квартал и населенной, например, 1000, 5000, 10 000 жителями (современные программы для географического анализа позволяют определять границы таких территорий). Далее считаются средние показатели для «окрестностей» каждого квартала, имеющих примерно одну и ту же численность населения. Результаты анализа пространственной сегрегации в Сан-Диего и Лос-Анджелесе, предпринятого авторами, показывают, что для чернокожего населения характерна высокая концентрация на уровне кварталов или отдельных улиц, но не на уровне крупных городских районов, а для испаноязычного населения характерна сегрегация и в более крупных масштабах.

Помимо городов США исследования сегрегации с использованием подобных «конструируемых» пространств вместо административных границ проводились, например, для Германии [18] и для городов Швеции [20]. В целом можно констатировать, что подобный подход завоевывает всё более прочные позиции в исследованиях сегрегации.

Возможности количественного исследования сегрегации в городах Российской Федерции. Миграционные процессы в Российской Федерации ведут к усложнению этнического и конфессионального состава многих городов страны. Этому способствует как внешняя миграция, прежде всего миграция из других стран бывшего СССР, так и внутренняя миграция, например переселение из республик Северного Кавказа в другие регионы Российской Федерации (см. [2; 3] по миграции населения Северного Кавказа). Характер расселения мигрантов в городах признается одним из факторов, важных для перспектив их адаптации на принимающей территории. Однако систематических попыток задействовать количественные способы исследования сегрегации пока практически не предпринималось.

Чтобы оценить возможность таких исследований, необходимо охарактеризовать источники информации, на основе которых они могут проводиться. Основное ограничение здесь состоит в том, что информация об этническом составе населения по регионам и муниципальным образованиям в Российской Федерации содержится только в данных Всероссийских переписей населения (ВПН), но не в данных текущего учета. С использованием переписей (на сегодняшний день, очевидно, речь может идти о последней по времени ВПН, проведенной в 2010 г.) для исследования сегрегации в городах, однако, существует ряд серьезных проблем.

Первая и самая очевидная проблема состоит в том, что переписи проводятся примерно один раз в 10 лет и, следовательно, могут фиксировать какие-либо изменения в характере расселения жителей городов не менее, чем с 10-летним «шагом».

Вторая проблема связана с тем, что в городах, в которые активно идет миграция населения, этнически отличающегося от коренных жителей, данные переписи могут отражать ее объем не в полной мере. Это связано с возможностью недоучета переселенцев или, наоборот, их переучета из-за включения в «переписанное» население тех членов семей переселенцев, которые фактически проживают на исторической родине [1; 4]. Искажения в количестве жителей, разумеется, ведут и к искажениям в оценках сегрегации.

Третья проблема заключается в том, что возможности использования переписных данных ограничены тем, что они характеризуют расселение горожан по городской территории только в разрезе имеющихся в городе административных районов. Ранее мы видели, что опора исключительно на административное деление при исследовании сегрегации сопряжена со значительными проблемами. Применительно к российским городам названный подход к тому же затрудняет межгородские сопоставления, поскольку российские города, в том числе те, в которые интенсивно идет миграция, заметно отличаются друг от друга по размерам административных районов и по принципам районирования. Однако российская статистика не дает возможности исследовать расселение разных этнических групп в масштабе, отличном от задаваемого административно-территориальным делением.

Перечисленные проблемы показывают, что официальные российские источники, к сожалению, дают довольно ограниченные возможности для исследования пространственной сегрегации в городской среде. Их можно использовать для достаточно «грубых» оценок уровня сегрегации, но они не допускают детального анализа этого явления, для которого необходимы данные об этническом составе населения на гораздо более мелких частях городской территории, чем административные районы, а также более регулярное обновление данных по расселению. Углубленное исследование сегрегации в российских городах возможно только с использованием специальных выборочных опросов, разработка методологии которых составляет отдельную проблему.

пространственный сегрегация национальность миграция

Заключение

Исследование пространственной сегрегации в городской среде имеет на сегодняшний день достаточно долгую историю. В настоящем обзоре мы рассмотрели «классические» подходы к измерению пространственной сегрегации, предложенные в 1950-1980-х годах, и проследили наиболее важные направления позднейших изменений этих подходов, на данный момент «опробованных» в основном на городах Западной Европы и США. Мы рассмотрели также некоторые проблемы измерения пространственной сегрегации в российских городах, на данный момент мало исследованных в данном аспекте.

Список литературы

1. Андреев Е.М. О точности результатов российских переписей населения и степени доверия к разным источникам информации // Вопросы статистики. 2012. № 11. С. 21-35.

2. Казенин К.И. Миграция северокавказского населения с гор на равнину: истоки разнообразия // Журнал исследований социальной политики. Т. 17. 2019. № 1. C. 23-38.

3. Карпов Ю.Ю., Капустина Е.Л. Горцы после гор. СПб.: Петербургское востоковедение, 2011. 518 с.

4. Мкртчян Н.В. Миграция на Северном Кавказе сквозь призму несовершенной статистики // Журнал исследований социальной политики. Т. 17. 2019. № 1. C. 7-22.

5. Bolt G., Suie Цzьekren A., Phillips D. Linking integration and residential segregation // Journal of Ethnic and Migration studies. Vol. 36. 2010. № 2. P. 169-186.

6. Charles C. The dynamics of racial residential segregation // Annual Review of Sociology. 2003. Vol. 29. P. 167-207.

7. Clark W., Цsth J. Measuring isolation across space and over time with new tools: Evidence from Californian metropolitan regions // Environment and Planning B: Urban Analytics and City Science. Vol. 45. 2018. № 6. P. 1038-1054.

8. Fowler C. Segregation as a multi-scalar phenomenon and its implications for neighborhood scale research: The case of South Seattle 1990-201 // Urban Geography. Vol. 37. 2016. № 1. P. 1-25.

9. Lee B., Firebaugh G., Matthews S., Reardon S., Farrell C., O'Sullivan D. Beyond the Census Tract: Patterns and Determinants of Racial Segregation at Multiplegeographic Scales // American Sociological Review. Vol. 73. 2008. № 5. P. 766-791.

10. Massey D., Denton N. The dimensions of residential segregation // Social Forces. 1988. Vol. 67. P. 281-305.

11. Morrill R.I. On the measure of geographical segregation // Geography research forum. 1991. Vol. 11. P. 25-36.

12. Musterd S. Segregation and integration: a contested relationship // Journal of ethnic and migration studies. Vol. 29. 2003. № 4. P. 623-641.

13. Musterd S., Deurloo R. Unstable immigrant concentrations in Amsterdam: spatial segregation and integration of newcomers // Housing Studies. Vol. 17. 2002. № 3. P. 487-503.

14. Oka M., Wong D. Spatializing Segregation Measures: An Approach To Better Depict Social Relationships // Cityscape. Vol. 17. 2015. № 1. P. 97-114.

15. Parisi D., Lichter D.T., Taquino M. Multi-scale residential segregation: Black exceptionalism and America's changing color line // Social Forces. Vol. 89. 2011. № 3. P. 829-852.

16. Reardon S., Matthews S., O'Sullivan D., Lee B., Firebaugh G., Farrell C., Bischoff K. The Geographic Scale of Metropolitan Racial Segregation // Demography. Vol. 45. 2008. № 3. P. 489-514.

17. Reardon S., O'Sullivan D. Measures of spatial segregation // Sociological Methodology. 2004. Vol. 34. P. 121-162.

18. Sager L. Residential segregation and socioeconomic neighbourhood sorting: Evidence at the micro-neighborhood level for migrant groups in Germany // Urban Studies. Vol. 49. 2012. № 12. P. 2617-2632.

19. Wilson B., Kuha J. Residential segregation and the fertility of immigrants and their descendants // Population, Space and Place. Vol. 24. 2018. № 3.

20. Wimark Th., Haandrikman K., Nielsen M. Migrant labor market integration: the association between initial settlement and subsequent employment and income among migrants // Geografiska Annaler: Series B, Human Geography. 2019. P. 1-20.

Размещено на Allbest.ru