Социологизм Э. Дюркгейма

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

социологический дюркгейм аномия общество

Введение

Глава 1. Социологизм Э. Дюркгейма

1.1 Понятие и разновидности социальных фактов. Правила их наблюдения

1.2 Теория социальных изменений Э. Дюркгейма

Глава 2. Аномия и самоубийство

Заключение

Список использованных источников

Введение

Выдающийся французский философ и социолог Эмиль Дюркгейм (1858-1917) стремился изучать социальную реальность, имеющую особые, только ей одной присущие свойства.

Э. Дюркгейм считал, что у социологии должен быть свой собственный, отдельный от других наук предмет - социальные факты или общество, которое есть реальность sui generis, носящая надындивидуальный характер. Более того, у социологии должен быть свой объяснительный принцип, с помощью общества можно объяснить другие феномены. Подобный взгляд на социологию как на науку о социальном был доминирующим в первой половине XX века. Вероятно, несмотря на критику и существующие альтернативы, идея общества, как её предложил Э. Дюркгейм, останется и будет вдохновлять социологов еще долгое время.

Творчество Дюркгейма сложно переоценить. Он по праву считается одним из основоположников социологии как науки и учебной дисциплины. Дюркгейм заложил основы понимания общества как нормативно-ценностной системы, став одним из основателей функционального анализа в социологии. То, что с высоты современной социологической теории его теоретические положения выглядят несколько упрощенно, нисколько не умаляет значения его творчества. Оно оказало большое влияние на развитие социологической науки как во Франции, так и во всем мире. Это ставит Дюркгейма в один ряд с признанными классиками мировой социологической мысли.

Указанные обстоятельства обсулавливают актуальности выбранной темы.

Целью настоящего исследования является рассмотрение социологии права Э. Дюркгейма.

Достижение указанной цели осуществлялось посредством решения следующих задач:

- изучить понятие и разновидности социальных фактов, правила их наблюдения;

- проанализировать теорию социальных изменений Э. Дюркгейма;

- рассмотреть взгляды Э. Дюркгейма на аномию и самоубийство.

Глава 1. Социологизм Э. Дюркгейма

1.1 Понятие и разновидности социальных фактов. Правила их наблюдения

Социология как специфическая разновидность социальной теории своим возникновением обязана сциентистски-натуралистической методологической программе.

Э. Дюркгейм не просто продолжает эту интеллектуальную традицию, но и стремится возвести ее аргументацию и притязания на качественно новый уровень. Его творческие усилия в этом направлении в значительной степени определялись общей ситуацией, сложившейся в методологии социальногуманитарного знания на рубеже ХIХ-ХХ вв.

За исходную единицу социологического анализа Дюркгейм принимает понятие социального факта. Он дает следующее определение данного понятия: «Социальным фактом является всякий способ действий, устоявшийся или нет, способный оказывать на индивида внешнее принуждение; или иначе: распространенный на всем протяжении данного общества, имеющий в то же время свое собственное существование, независимое от его индивидуальных проявлений» [1, c. 421].

Нетрудно заметить, что в приведенном определении социальный факт наделяется двумя атрибутивными характеристиками. Первая - это способность оказывать на человека принудительное воздействие, вторая - действительное существование, независимость от собственных индивидуальных проявлений.

В сущности, именно в этой дефиниции заключено profession de foi всей дюркгеймовской социологии. В ней на самом деле выражена довольно простая мысль: общество представляет собой объективный факт, некую данность, навязанную людям, обладающую реальной возможностью и силой воспроизводить себя вне и независимо от конкретных сиюминутных изъявлений их индивидуальной воли. Социальный факт живет своей «не вполне человеческой» жизнью в согласии со своими «не вполне человеческими» законами [3, с. 200].

В концепции Дюркгейма общество наделяется чертами над- или сверхиндивидуальной реальности. В своей назойливой фактичности общество мало чем отличается от природы - оно есть, оно существует вне нас, и мы не в силах противостоять ему в своем повседневном поведении и мыслях. Оно постоянно, ежеминутно и ежесекундно давит на нас.

В большинстве случаев «нормальные», социализированные индивиды просто не замечают этого давления, однако на данном основании едва ли стоит сомневаться в самом его существовании. Стоит только человеку возжелать пойти своим путем, вопреки обществу, по дороге, движение по которой не предусмотрено в масштабах социально структурированного пространства здесь и теперь существующего нормативного порядка, так тут же он начнет ощущать на себе пристальный и, скорее всего, не слишком дружелюбный взгляд со стороны своего окружения. Если же он и далее будет упорствовать в своем нежелании идти проторенными дорогами, то, по всей вероятности, ему придется испытать на себе всю мощь неудовольствия, на которую только будет способен «оскорбленный им» социальный факт.

Проще говоря, в отношениях между человеком и обществом повсеместно действует знаменитый стоический принцип: послушного судьба (социальный факт) ведет, упрямого - тащит. Человек рождается - общество уже существует, человек умирает - общество остается. Общество сильнее индивида, сильнее каждого из нас; логика и механизмы его жизнеутверждения заключены в нем самом, а не в единицах, его составляющих.

Э. Дюркгейм выделяет две важнейшие разновидности социальных фактов. Таковы факты морфологические и факты, относящиеся к сфере коллективного сознания (последние он называет коллективными представлениями).

К области социально-морфологических явлений ученый относит весь комплекс объективированных продуктов ассоциированной деятельности человеческого рода. Иначе говоря, речь в данном случае идет о структурно-вещественном компоненте социальной жизни. Сюда относятся, в частности, демографические параметры общества (рождаемость и смертность, половозрастная структура), миг рационные потоки, процессы урбанизации и их последствия, территориальное распределение людских и материальных ресурсов, интенсивность социальных контактов и т.п. Но общество существует не только вне, но и внутри нас. И это внутреннее, «духовное» измерение общества состоит из особого рода фактов - фактов ментально-психологических, которые Дюркгейм называет коллективными представлениями.

«В любом обществе, - пишет он, - существует некоторое множество общих идей и чувств, которые передаются от поколения к поколению и обеспечивают одновременно единство и преемственность коллективной жизни. Таковы народные легенды, религиозные традиции, политические верования, язык и т.п. Все это явления психологического порядка, но они не относятся к индивидуальной психологии, поскольку выходят далеко за пределы индивида» [2, c. 190].

Они всегда существуют в конкретных индивидах, но эти самые индивиды никогда не являются их действительными создателями. Они присутствуют в сознании людей в интернализованном виде, поэтому люди считают их «своими» («своей собственностью», своим духовным достоянием). На самом же деле в роли их источника выступает общество как особая интерментальная среда жизни человека и человечества.

Люди верят в Бога или богов, разделяют некие убеждения, у них есть определенное мировоззрение, формирующее их жизненную позицию, они высказывают те или иные суждения относительно тех или иных вопросов, имеют собственные политические взгляды, являются носителями определенного образа мыслей и чувств. Они воспроизводят в своем поведении конкретные обычаи и традиции. Однако они не являются свободными творцами упомянутых культурных форм. Индивидуальные новации в их производстве не играют почти никакой роли. В этом процессе и через этот процесс общество творит самое себя, оставляя за индивидом скромное право (и «привилегию») на реализацию и исполнение могущественной, онтологически суверенной общественной воли.

Дюркгейму представлялось совершенно очевидным, что определение предмета любой науки подразумевает в качестве необходимого к себе дополнения формулировку ряда методологических требований - требований, обеспечивающих соответствие конкретного исследовательского процесса предварительно определенному стандарту научности.

Рассуждения Дюркгейма о такого рода «познавательных принципах» содержатся в его знаменитых «Правилах социологического метода». В этой работе описывается несколько разновидностей указанных методологических правил и, в частности, правила, относящиеся к наблюдению социальных фактов.

Основным императивом для ученого-социолога, приступающего к изучению некоего общественного явления или процесса, должно стать правило, гласящее: «социальные факты нужно рассматривать как вещи» [1, c. 421]. Разъясняя свою мысль, Дюркгейм пишет: «…социальные явления суть вещи, и о них нужно рассуждать как о вещах. Для того чтобы доказать это положение, не обязательно философствовать об их природе, разбирать их аналогии с явлениями низших миров. Достаточно указать, что для социолога они составляют единственное datum. Вещью же является все то, что дано, представлено или, точнее, навязано наблюдению. Рассуждать о явлениях как о вещах - значит рассуждать о них как о данных, составляющих отправной пункт науки. Социальные явления бесспорно обладают этим признаком» [1, c. 432].

Действительно, если социальные факты являются настоящими фактами, т.е. если они рассматриваются как существующие вне индивидуального сознания, то это означает, что они могут исследоваться так же, как явления природы, как некие данные нам в наблюдении эмпирические объекты. Все, что существует вне нас, в гносеологическом смысле может быть названо вещью, и это означает, что на данную вещь может быть направлен отвлеченный (этически и мировоззренчески индифферентный) исследовательский интерес познающего субъекта.

Правда, в исследовательской практике социальных наук процедура соблюдения обозначенного правила осложняется одним немаловажным обстоятельством: социолог сам является членом общества, т.е. частью того самого объекта, который ему предстоит изучать. Здесь субъект включен в объект, погружен в него. В связи с этим возникает естественный вопрос: способен ли социолог сохранить объективность собственного взгляда в процессе исследования общественно-исторических явлений? Сможет ли социолог, изучающий общество, превратить свой разум в неприступную крепость для обуревающих его (как его собственных, так и посторонних) страстей и эмоций?

Дюркгейм, нимало не колеблясь, отвечает на эти вопросы утвердительно. Социолог по отношению к изучаемому им факту должен занять позицию, подобную позиции инопланетянина - смотреть на мир со стороны, не огорчаться, не радоваться, но объяснять течение событий в их законосообразной определенности. Для этого необходимо отвлечься от любых вненаучных соображений, отказаться от всевозможных апелляций типа ad hominem, внутренне преодолеть давление этики, идеологии, стереотипов обыденного сознания и прочих глашатаев разного рода «ненадежных истин». В своей исследовательской деятельности социолог обязан «систематически устранять все предпонятия… Нужно… чтобы социолог, и определяя предмет своих изысканий, и в ходе своих доказательств, категорически отказался от употребления таких понятий, которые образовались вне науки, для потребностей, не имеющих ничего общего с наукой. Нужно, чтобы он освободился от этих ложных очевидностей, которые тяготеют над умом толпы, чтобы он поколебал раз и навсегда иго эмпирических категорий, которое привычка часто делает тираническим. И если все же иногда необходимость вынудит его прибегнуть к ним, то пусть, по крайней мере, он сделает это с сознанием их малой ценности, для того чтобы не отводить им в доктрине роли, которой они недостойны» [1, c. 435-436].

В начале исследования социальный факт должен представляться социологу как своего рода terra incognita. Тогда реальность факта предстанет перед нами в незамутненном виде - такой, какова она есть на самом деле. Лишь в случае принятия обозначенной позиции выводы, которые сделает социолог из своих наблюдений, будут удовлетворять требованиям подлинной научной объективности.

Социальные факты, в отличие от фактов, изучаемых в разных областях естествознания, являются фактами «по человечески значимыми» для социолога, как и для всех остальных людей. Но это обстоятельство, по мнению Дюркгейма, ровным счетом ничего не меняет в отношении исследователя-социолога к своему объекту. Наука перестает быть наукой, подпадая под влияние чар субъективизма. От этого искушения, везде и всюду преследующего социолога, можно предохраниться одним единственным способом, а именно, как уже было сказано, рассматривать социальные факты как вещи.

Метод естественных наук по сути своей универсален, и социология в ряду других эмпирических научных дисциплин в этом отношении не может и не должна быть исключением. У нас есть факты, данные нам в наблюдении. Они включены в определенные естественные причинно-следственные ряды, описание и теоретическая артикуляция которых собственно и является основной задачей ученого. Поэтому социолог по возможности стремится абстрагироваться от смысловой нагруженности собственного предмета, максимально сосредоточивая свое внимание на установлении объективных каузальных связей и зависимостей, характеризующих внутреннюю структуру изучаемого им сегмента эмпирической действительности.

1.2 Теория социальных изменений Э. Дюркгейма

Теория социальных изменений представлена во многих работах Э. Дюркгейма, но основная её часть изложена в «О разделении общественного труда», впервые она вышла в парижском издательстве «Алькан» в 1893 г.

В данной работе автор анализирует изменения в основном на макро- и мезоуровнях. Разделение труда является для него структурой общества: «…разделение труда свойственно не только миру экономики; его возрастающее влияние можно наблюдать в самых разнообразных областях общественной жизни» [1, c. 44].

В этой работе Э. Дюркгейм пытается ответить на один из главных вопросов социологии - как возможно общество? Каким образом совокупность индивидов может его составить?

Солидарность становится ключевой категорией для решения этих вопросов.

Механическая солидарность - это солидарность вследствие сходства: индивиды подобны друг другу и взаимозаменяемы. Будучи членами одного и того же коллектива, они похожи друг на друга, потому что испытывают одинаковые чувства, привержены одинаковым ценностям, признают одно и то же священным. Общество сплочено, потому что индивиды еще не дифференцированы. Примером являются неразвитые, архаичные общества. Этому виду солидарности соответствует репрессивное право - наказание индивида, нарушившего закон, обычай.

Усложнение разделения труда происходит вследствие изменения формы коллективного сознания и возникновения нового типа солидарности - органической, при которой сплоченность коллектива происходит уже вследствие дифференциации. Консенсус достигается, поскольку индивиды различны, по аналогии с живым организмом, в котором каждый орган выполняют свою отличную функцию, но для жизни необходимы они все, каждый делает свой вклад. Здесь господствует рестутивное право (восстановление в правах, в имущественном положении и др.).

Механическая солидарность присуща тем обществам, которые Э. Дюркгейм назвал сегментарными. «Мы говорим об этих обществах, что они сегментарны, чтобы указать, что они образованы повторением подобных между собой агрегатов» [1, c. 167].

Сегмент - это некоторая группа, в которой индивиды тесно связаны друг с другом, но в то же время она локализована, относительно изолирована от других и ведет собственную жизнь. Сегментарное устройство несовместимо с органической солидарностью, поскольку сегмент предполагает самодостаточность и разрыв с внешним миром.

Первопричина усложнения общественной дифференциации и разделения труда - дезинтеграция механической солидарности и сегментарной структуры. Развитие органической солидарности происходит вследствие увеличения объема общества и его материальной и моральной плотности. «Разделение труда прямо пропорционально объему и плотности обществ, и если оно прогрессирует непрерывно в процессе социального развития, то потому, что общества становятся более плотными и, как правило, более объёмистыми» [21, c. 244].

Одно увеличение объема не вызывает общественной дифференциации, чтобы это произошло, необходимо также увеличение плотности - моральной и материальной. Материальная плотность - это концентрация индивидов на данной площади, а моральная плотность - это интенсивность коммуникаций и взаимодействий между индивидами. «Разделение труда прогрессирует, стало быть, тем более, чем больше число индивидов, которые находятся в достаточном соприкосновении, чтобы иметь возможность воздействовать и реагировать друг на друга» [1, c. 239]. «Моральная плотность не может увеличиваться без того, чтобы не возрастала в то же время материальная плотность…» [1, c. 240].

Таким образом, общественная дифференциация - это результат увеличения объема общества и его материальной и моральной плотности.

Для объяснения смены формы солидарности Э. Дюркгейм опирается не только на понятие о борьбе за существование: чем больше индивидов живут вместе, тем сильнее борьба за существование [1, c. 248].

Общественная дифференциация - это своего рода мирное разрешение борьбы за существование. Вместо уничтожения одних ради выживания других, как это происходит в животном мире, разделение труда позволяет уцелеть большему числу индивидов.

Каждый перестает воевать со всеми и получает возможность выполнять определенную функцию.

Необходимость уничтожения большинства индивидов пропадает в тот момент, когда они становятся непохожими друг на друга, каждый вносит свой вклад в жизнь всех остальных. «Итак, разделение труда есть результат борьбы за существование; но оно представляет её смягченную развязку. Благодаря ему соперники не вынуждены истреблять друг друга, но могут существовать бок о бок» [1, c. 252-253].

Таким образом, в теории социальных изменений Э. Дюркгейма общество движется от сегментарного устройства к организованному. Переход от механической к органической солидарности происходит вследствие увеличения объема общества и его моральной и материальной плотности. Все это влечет за собой усложнение общественного разделения труда и усиление его роли, изменяется не только уклад экономической жизни, но и характер межчеловеческих отношений.

Глава 2. Аномия и самоубийство

Теория аномии Э.Дюркгейма считается классическим социологическим исследованием отклоняющегося поведения, хотя в 70-е годы в работах американских исследователей Дж.Дугласа и У.Поупа критикуются некоторые его методологические принципы, делаются попытки поставить под сомнение статистику самоубийств и т.п.

Термин «аномия» Дюркгейм впервые использует в своей докторской диссертации «О разделении общественного труда» (1893г.), где исследователь поначалу трактует его как условие одной из анормальных форм разделения труда.

Это условие состояло, по его мнению, в отсутствии (или недостатке) интеграции или взаимоприспособляемости функций, порождаемое индустриальными кризисами, конфликтами между трудом и капиталом и усиливающейся специализацией труда.

Аномия возникает потому, что разделение труда не может продуцировать достаточно эффективные контакты между его участниками и адекватные регуляции социальных отношений.

Дюркгейм понимает под аномией такое состояние общества, при котором отсутствует четкая непротиворечивая регуляция поведения индивидов и образуется нормативный вакуум, когда старые нормы и ценности уже не соответствуют реальным отношениям, а новые еще не утвердились.

По мысли Дюркгейма, аномия возникает в результате социальных изменений, которые могут идти как в сторону экономического краха, так и в сторону расцвета общественной жизни. Подобные изменения могут приводить к разрушению единства социума и росту обособленности его частей. В результате общество становится аномийным.

Согласно взглядам Э. Дюркгейма аномия является предметом социологии права и должна быть осмыслена в предметном поле взаимодействия закона и морали, права и иных социальных регуляторов, причем как форма правовой девиации, имеющая два измерения.

В рамках первого аномию, следует рассматривать как состояние общества, в котором нормативные стандарты поведения, а также существующие в нем убеждения либо серьезно ослаблены, либо вовсе отсутствуют.

В контексте второго измерения под аномией понимается поведение лица, подверженного социальной дезадаптации и дезориентации, находящегося в состоянии тревоги и переживающего чувство изолированности от общества [1, с. 218].

В условиях юридической аномии нарушение законов и иных правовых актов органами публичной власти, отдельными должностными лицами, гражданами и их организациями происходит не по причине их неосведомленности (информационный аспект) о существовании и требованиях правовых норм, а в силу иных обстоятельств, чаще всего, сознательно либо вообще демонстративно.

Исследуя проблему социальных отклонений, Дюркгейм одним из первых социологов рассматривает ее в контексте социальных фактов вне каких бы то ни было внутренних, биологических или психологических качеств индивидов.

В работе «Самоубийство» (1897) аномия трактуется им как категория, характеризующая ценностно-нормативный вакуум, типичный для современных индустриальных обществ. Сталкиваясь с этим вакуумом, с отсутствием привлекательных и приемлемых социальных целей, человек оказывается во власти необузданных и безграничных желаний, потребностей, импульсов, что порождает всякого рода проблемы и бедствия, в том числе и рост числа самоубийств.

Дюркгейм проблематизирует тему самоубийства в точном соответствии со своими теоретическими установками.

Люди совершали самоубийства всегда: они делали это в прошлом, делают в настоящем и будут продолжать делать в будущем. Известный процент смертных случаев, наступающих вследствие суицидальных актов, имеет место в любом обществе. Этот процент (с незначительными колебаниями относительно его среднего значения) можно рассматривать как некую константу, являющуюся характеристикой нормального состояния социальной системы.

В свою очередь в качестве патологического будет рассматриваться лишь отклонение (причем существенное) от такой эмпирически устанавливаемой нормы. Но как бы то ни было, частота совершения самоубийств всегда и всюду представляет собой именно характеристику общества (а не отдельных личностей), поэтому-то она может и должна быть исследуема как некий специфический социальный факт.

Основная гипотеза, выдвигаемая Дюркгеймом в разбираемом исследовании, может быть сформулирована так: акты самоубийства всегда совершают конкретные индивиды, однако причины большинства из этих самоубийств заключены не в них самих, а в обществе, членами которого они являются. Иначе говоря, самоубийство может быть определено как убийство обществом некоторых своих членов их же собственными руками. Почему, как, при каких обстоятельствах? На эти вопросы социолог пытается найти удовлетворяющие его ответы.

В данном проблемном контексте (так же, как и в других сферах) точка зрения Дюркгейма сталкивалась с точкой зрения индивидуалистического психологизма. И здесь Дюркгейм, увлекаемый стремлением доказать научному сообществу правоту своей теоретической позиции, решительно ввязывается в бой. Прежде чем перейти к конкретно-содержательной верификации тезиса о том, что самоубийство есть социальный факт, он принимается за предварительную «расчистку» интеллектуального пространства избранной темы. В процессе такой «расчистки» Дюркгейм последовательно элиминирует доводы своих идейных противников, указывающих на несоциальный характер феномена самоубийства [4, с. 141].

Комплекс природно-географических условий, биологические и физиологические особенности организма, наконец, специфика психологии индивида - все эти факторы, по мнению Дюркгейма, не объясняют большинства совершающихся в обществе самоубийств. Их влияние не является универсальным и однозначно определенным по своей направленности. В некоторых случаях можно говорить об их косвенном, неавтономном воздействии, поэтому часто мы сталкиваемся с ситуацией, когда некоему фактору (в его влиянии на совершение самоубийства) приписывается исключительное значение, в то время как в действительности имеет место влияние промежуточное и второстепенное, либо таковое вовсе отсутствует.

С психологией индивида как с «фактором» Дюркгейму приходится разбираться особо. И действительно, едва ли подлежит сомнению тот факт, что человек, покушающийся на самоубийство, в момент совершения суицидального акта и какое-то время до этого должен, по всей вероятности, находиться в состоянии глубочайшей депрессии, при этом его переживания в целом могут быть квалифицированы как сильно отклоняющиеся от того, что принято называть нормой психического самочувствия.

Однако все это, по мнению Дюркгейма, не меняет дела. Психическое состояние в большинстве случаев не может рассматриваться в качестве истинной, автономной причины самоубийства.

Дело в том, что именно в большинстве случаев за этим психическим состоянием скрывается определенное социальное влияние, собственно и порождающее указанное состояние. Неврастеники и душевнобольные люди, конечно, оказываются более предрасположенными к совершению самоубийства в сравнении с психически здоровыми индивидами. Однако из этого вовсе не следует, что самоубийство как массовое явление может быть описываемо и объясняемо исключительно при посредстве терминов психопатологии. Ведь подавляющее большинство самоубийств совершается психически здоровыми людьми.

В целом же представляется очевидным, что психологический компонент детерминации, присутствующий в той или иной мере во всяком самоубийстве, все же не может приниматься за точку отсчета в процессе изыскания подлинных причин указанного печального явления.

С точки зрения социолога, самоубийство совершает не человек как таковой, но человек как член общества (как представитель определенной социальной группы, как носитель определенных социально значимых качеств). Дюркгейм основательно изучил современную ему западноевропейскую статистику самоубийств и пришел к выводу, что частота совершения самоубийств в различных сегментах общества неодинакова.

Групповые и социально-демографические характеристики четко коррелируют с данной частотой, уменьшая или увеличивая ее числовое значение. Так, например, мужчины совершают самоубийства чаще, чем женщины, протестанты чаще, чем католики, жители городов чаще, чем жители деревень, и т.д. О чем же свидетельствуют установленные эмпирические зависимости? - задается вопросом Дюркгейм. А ответ оказывается таким: каждая о своем, хотя во всех случаях явным образом обнаруживается влияние тех или иных объективных общественных условий.

Это общество подводит людей к роковой черте, это оно «вынуждает» их расставаться с жизнью.

Конкретные же причины могут быть разными. И здесь Дюркгейм, реагируя на указанное обстоятельство, вводит свою типологию суицидальных поступков.

Он выделяет четыре разновидности самоубийств: эгоистическое, аномическое, альтруистическое и фаталистическое.

Причем его внимание к перечисленным типам распределяется неравномерно: так, первые два из названных типов притягивают его исследовательский интерес в гораздо большей степени, чем третий и четвертый.

Эгоистическое и аномическое самоубийство суть формы самоубийства специфически современного типа, мало знакомые людям традиционных эпох. Эти формы порождаются «недостатком социальности» и распространяются преимущественно в тех социальных средах, где влияние общества на индивида довольно слабое.

Эгоистическое самоубийство есть самоубийство «особи, отбившейся от стада». Оставленность обществом воспринимается человеком как богооставленность. Индивид утрачивает связь со своим ближним и дальним кругом, разочаровывается в жизни, теряет смысл собственного существования. Он остается наедине с самим собой, и уже ничто не удерживает его в этом мире. Человек есть социальное существо, он не может жить сам по себе и для одного себя. Что-то должно наполнять его жизнь смыслом, и этот смысл для абсолютного большинства людей заключен не в них самих, а где-то вовне.

Семейный очаг, дружеская компания, церковная или соседская община, профессиональное community, клубы единомышленников - только в этих или подобных им средах может протекать жизнь «нормального» социализированного индивида.

Разрыв невидимых нитей солидарности, связывающих человека с группой, как правило, переживается им как моральная катастрофа. Последняя же в отдельных случаях оборачивается катастрофой физической, когда человек не находит никакого разумного выхода из сложившейся критической ситуации и принимает сознательное решение свести счеты с окончательно опротивевшей ему жизнью.

Таким образом, в отношении эгоистических самоубийств может быть установлена следующая закономерность: их число тем больше, чем меньше степень вовлеченности индивида в тот или иной коллектив, т. е. их количество находится в обратно пропорциональной зависимости от степени интегрированности группы.

Аномическое самоубийство отличается от эгоистического по ряду признаков.

Здесь также имеет место утрата связи с обществом, но не вследствие того, что общество отворачивается от индивида (или наоборот), а вследствие того, что общество как бы прекращает свое существование (и не только для данного индивида, но и для всех индивидов, в нем живущих).

Общество, находящееся в состоянии аномии, не способно предложить индивиду устойчивую систему жизненной ориентации. Правовые установления теряют свою силу, нормы морали релятивизируются. Человек утрачивает понимание того, как себя следует вести в конкретных ситуациях, во что следует верить, к каким целям стремиться. Устоявшиеся системы статусной иерархии разрушаются: чье-то социальное положение резко ухудшается, чье-то, напротив, улучшается. Старый социальный опыт в новых условиях оказывается неприменимым.

Некоторые не выдерживают такого удара судьбы, кто-то предпочитает такой жизни смерть.

Два других типа самоубийства суть полная противоположность описанным выше. Они являются производными не от недостатка, но от избытка социальности.

Порой общество слишком сильно давит на индивида, навязывая ему свою волю. Оно жестко регламентирует распорядок жизни человека, расписывая буквально каждый его шаг. За любым мало-мальским отклонением от определенного обществом для каждого конкретного индивида курса незамедлительно следуют суровые негативные санкции. Совершенно естественно, что в такой ситуации некоторые «особо свободолюбивые» индивиды от чувства глубочайшей безысходности накладывают на себя руки. Такова этиология фаталистического типа самоубийства.

И наконец, самоубийство альтруистическое представляет собой самоубийство, совершаемое во имя и во славу общества. Данный тип наиболее распространен в традиционных обществах, где ритуальное самоубийство и самоубийство с целью исполнения долга (сохранения чести) воспринимаются коллективным сознанием как добродетельные и поэтому вменяются в обязанность определенным категориям людей в определенных ситуациях.

Как видим, в качестве факторов детерминации «эгоистического» и «аномического» типов самоубийств, по Дюркгейму, выступают не личные свойства индивида, а внешние причины: снижение сплоченности индивидов, а также беспорядочность, неурегулированность человеческой деятельности. Именно с таким состоянием общества во время кризисов, экономических депрессий, политических конфликтов, резких социальных изменений исследователь и связывает массовый рост самоубийств. «В момент общественной дезорганизации - будет ли она проходить в силу болезненного кризиса или, наоборот, в период благоприятных, но слишком внезапных социальных преобразований - общество оказывается временно не способным проявлять нужное воздействие на человека».

Следовательно, для Дюркгейма аномия и социальная дезорганизация по сути одно и то же. Нарушение «коллективного порядка», нестабильность общественного развития, разрушение нормативных систем дезориентирует людей, что во многом способствует повышению уровня различных форм социальных отклонений и, в частности, преступности.

Дюркгейм подчеркивает, что уровень преступлений значительно ниже в обществах, где наблюдается социальная солидарность и сплоченность. Когда единство социума разрушается, социально отклоняющееся поведение и преступность возрастают.

Таким образом, в определенные периоды социального развития складывается ситуация, когда либо отсутствует, либо резко понижается сила нормативной регуляции.

В подобных случаях обычные правила, удерживающие индивидов от выполнения социально неприемлемых действий, могут не действовать.

И если синномия - условие совпадения норм и ценностей, то явление их разрегулированности, безнормности есть аномия.

Следовательно, в широком смысле аномия - это состояние общества, при котором нарушается нормативная регуляция поведения индивидов и социальных групп, поскольку общепринятые прежде нормы, законы, культурные ценности либо не соответствуют новым, либо новые еще отсутствуют.

Заключение

За исходную единицу социологического анализа Дюркгейм принимает понятие социального факта. Он дает следующее определение данного понятия: «Социальным фактом является всякий способ действий, устоявшийся или нет, способный оказывать на индивида внешнее принуждение; или иначе: распространенный на всем протяжении данного общества, имеющий в то же время свое собственное существование, независимое от его индивидуальных проявлений».

Э. Дюркгейм выделяет две важнейшие разновидности социальных фактов. Таковы факты морфологические и факты, относящиеся к сфере коллективного сознания.

Теория социальных изменений представлена во многих работах Э. Дюркгейма, но основная её часть изложена в «О разделении общественного труда». В теории социальных изменений Э. Дюркгейма общество движется от сегментарного устройства к организованному. Переход от механической к органической солидарности происходит вследствие увеличения объема общества и его моральной и материальной плотности. Все это влечет за собой усложнение общественного разделения труда и усиление его роли, изменяется не только уклад экономической жизни, но и характер межчеловеческих отношений.

Теория аномии Э. Дюркгейма считается классическим социологическим исследованием отклоняющегося поведения.Дюркгейм понимает под аномией такое состояние общества, при котором отсутствует четкая непротиворечивая регуляция поведения индивидов и образуется нормативный вакуум, когда старые нормы и ценности уже не соответствуют реальным отношениям, а новые еще не утвердились.

Основная гипотеза, выдвигаемая Дюркгеймом в работе «Самоубийство», может быть сформулирована так: акты самоубийства всегда совершают конкретные индивиды, однако причины большинства из этих самоубийств заключены не в них самих, а в обществе, членами которого они являются.

Конкретные же причины могут быть разными. И здесь Дюркгейм выделяет четыре разновидности самоубийств: эгоистическое, аномическое, альтруистическое и фаталистическое.

Список использованных источников

1. Дюркгейм, Э. О разделении общественного труда / Пер. с фр. и послесловие А.Б. Гофмана // Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1990. - С. 3-390.

2. Дюркгейм, Э. Метод социологии / Пер. с фр. и послесловие А.Б. Гофмана // Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1990. - С. 391-532.

3. Касьянов, В.В. Социология права: учебник для бакалавриата и магистратуры / В.В. Касьянов, В.Н. Нечипуренко. -- М.: Издательство Юрайт, 2016. -- 380 с.

4. Осипова, Е.В. Социология Эмиля Дюркгейма // История социологии в Западной Европе и США: Учебник для вузов / Отв. ред. акад. РАН Г.В. Осипов. М.: Издательская группа «НОРМА-ИНФРА-М», 2001. - С. 140-182.

5. Социология: Учеб. пособие / Отв. ред. В.А. Глазырин. Екатеринбург, 2012. - С. 34-37, 218-225.

Размещено на Allbest.ru