Радикалистские установки и предпочтения жанров киноискусства в юношеском возрасте

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Радикалистские установки и предпочтения жанров киноискусства в юношеском возрасте

Елена П. Белинская

Екатерина А. Рудик

Аннотация

В статье представлены результаты эмпирического исследования взаимосвязи радикалистских установок и потребительских предпочтений в сфере кинопродукции на выборке юношеского возраста. Аттитюды к радикализму операци нализировались через показатели по шкалам относительной депривации, социального доминирования и авторитаризма. В качестве предпочитаемых жанров кино рассматривались фильмы ужасов, мелодрамы и артхаус. Одним из этапов исследования была попытка определения возможности организованного влияния на радикалистские установки через просмотр респондентами трейлеров фильмов предпочитаемого и непредпочитаемого жанров. Показано, что исходно выбор киножанров мелодрамы и артхауса не связан ни с одним из предполагаемых компонентов радикалистских установок, а склонность к просмотру фильмов ужасов сопряжена с низкой выраженностью поведенческого компонента радикалистских установок. При организации воздействия путем просмотра трейлеров выяснилось, что респонденты, любители мелодрам и артхауса, практически не подвержены влиянию кинопродукции на свои социально-политические установки, в то время как у любителей фильмов ужасов усиливался аффективный компонент их радикалистских установок, но только при условии совпадения жанра просматриваемого трейлера с предпочитаемым. Тем самым полученные результаты не позволяют однозначно утверждать о наличии взаимосвязи между потребительскими предпочтениями жанров кино и радикалистскими установками в юношеском возрасте и в целом свидетельствуют о крайне неопределенной связи эстетических пристрастий и установок социально-политического спектра.

Ключевые слова: радикализм, радикалистские установки, юношеский возраст, потребительские предпочтения

Abstract

Attitudes to radicalism and preferences of film genres in youth

Elena P. Belinskaya

Moscow State Lomonosov University, Moscow, Russia, Russian State University for the Humanities

Ekaterina A. Rudik

Moscow State Lomonosov University

The results of an empirical study of the relationship between radical attitudes and consumer preferences in the field of film production in a sample of young people are presented in the article. Attitudes to radicalism were operationalized through indicators on the scales of relative deprivation, social dominance, and authoritarianism. Horror, melodrama, and arthouse films were considered the preferred film genres. One of the stages of the study was an attempt to determine the possibility of organized influence on radical attitudes through viewing movie trailers of preferred and non-preferred genres by respondents. It is shown that initially the choice of genres of melodrama and arthouse cinema is not associated with any of the supposed components of radical attitudes, and the propensity to watch horror films is associated with a low intensity of the behavioral component of radical attitudes. When organizing the impact by watching trailers, it was found that respondents who prefer the genres of melodrama and arthouse cinema are almost not affected by their socio-political attitudes by consuming film products, while the affective component of their radical attitudes increased among fans of horror films, but only if the genre of the viewed trailer coincided with the preferred one. Thus, the results obtained do not allow us to unambiguously assert that there is a relationship between consumer preferences in film genres and radical attitudes in youth. In general, they indicate an extremely vague relationship between aesthetic preferences and attitudes of the sociopolitical spectrum.

Keywords: radicalism, radical attitudes, youth, consumer preferences

Введение

Вопреки существующим традициям осмысления радикализм продолжает трактоваться исследователями достаточно многозначно. Во многом это связано со сложностью самого феномена, содержательное пространство которого сегодня более чем обширно - от политических действий, направленных на революционные изменения социальных институтов [Осипов 2018], до нонконформизма, от массовых протестных акций любого оттенка политического спектра до специфики индивидуального когнитивного стиля [Самойлов, Насиров 2016], от понимания радикализма как определенного аффективного состояния до возведения его в ранг высшего транспсихического образования [Емелин, Тхостов 2019]. К разнообразию этих трактовок добавляется практически неизбежный оценочный смысл, заложенный в самом термине и связанном с ним понятии социальных изменений, и потому неслучайно сегодня представители социогуманитарного знания все чаще отмечают концептуальную двусмысленность представлений о радикализме, меняющихся в зависимости от социально-исторического и гносеологического контекстов [Cross, Snow 2012].

На подобном фоне психологическое понимание радикализма является фактически общепринятым - это понимание его как определенного способа мышления («черно-белого», однозначного и быстрого) и связанных с ним ценностей (справедливости и изменений), вызывающих готовность к экстремальным социальным действиям. Наиболее комплексно оно представлено в модели когнитивных компонентов радикальных установок и готовности к экстремальному поведению [Рассказова и др. 2019]. Авторы выделяют несколько собственно когнитивных компонентов радикализма («черно-белое» мышление, быстрое принятие решений, интолерантность к иным позициям, уверенность в своих суждениях), эмпирически доказывая их связь с экстремальными действиями, но одновременно отмечая опосредующую роль определенных ценностных ориентаций при их реализации. Это позволяет понимать радикализм как «личностный стиль, проявляющийся во взаимодействии с другими людьми в том, что в определенных социальных ситуациях лишь один вариант (действия, поведения, развития событий) рассматривается как правильный и приемлемый, и человек готов отстаивать его любой ценой, в том числе агрессивно и с применением экстремальных действий» [Рассказова и др. 2019, с. 2].

С нашей точки зрения, именно акцент на специфике межличностного взаимодействия позволяет дополнить эту модель социально-психологическим содержанием, которое отражало бы особенности проявления радикализма в ин-групповом и аут-групповом взаимодействии. Можно предположить, что нетерпимость к иным точкам зрения, влекущая как возможные следствия агрессивные действия по отношению к аут-группам, основана на остром переживании несправедливости и обиды. Представляется, что это тождественно чувству относительной депривации. Напомним, что, согласно эмпирическим исследованиям относительной депривации, данное переживание может возникать как у отдельных людей, так и у социальных групп, причем вне зависимости от их социального статуса, и вызывается оно уверенностью в том, что они имеют меньше, чем заслуживают [Callan et al. 2011]. Поэтому мы предлагаем рассматривать высокий уровень относительной депривации как аффективный компонент выраженных радикалистских аттитюдов. Далее, рассматривая возможные особенности ин-группового взаимодействия при радикализме, нам представляется конструктивным обратиться к концепции социального доминирования и ее эмпирическим воплощениям [Ho et al. 2012]. Согласно данной концепции, аттитюды взаимодействия определены отношением человека к социальному доминированию - поддержкой и одобрением позиций, которые утверждают необходимость жесткой внутригрупповой и социальной иерархии; что позволяет рассматривать низкий уровень ориентации на социальное доминирование как выраженность когнитивного компонента радикалистских аттитюдов. Также, говоря об особенностях личностных проявлений в ин- и аут - групповом взаимодействии в случае наличия радикалистских установок, следует обратить внимание на их возможную связь с уровнем авторитаризма: использование известной F-шкалы и сегодня остается константой при исследовании социально-политических установок, показывая, в частности, позитивную связь авторитаризма и социального доминирования [Feather, McKee 2012]. А потому вполне допустимо рассматривать низкий уровень авторитаризма как выраженный поведенческий компонент радикалистских установок.

Основой нашего эмпирического исследования выступила связь радикалистских установок и потребительского поведения в юношеском возрасте. Отметим, что в целом взаимосвязь аттитюдов и потребительского поведения является достаточно распространенным сюжетом исследований [Фоломеева 2012], однако связь социально-политических установок, к которым может быть отнесен радикализм, с характером потребительской активности далеко не однозначна и мало исследована [Mothersbaugh, Hawkins 2016]. При этом, как отмечается, юношеский и молодежный возраст особенно интересны для изучения радикалистских аттитюдов в силу активного формирования на этом этапе социализации правосознания, попыток социальной и политической самореализации, повышенной потребности в группах социальной идентификации, максимализма суждений и поведения [Лощаков 2015]. Подчеркнем, что значительная часть потребительских пред-почтений данной возрастной группы связана с медиа-продукцией и, в частности, с кино [Босов 2016].

Изучение взаимосвязи радикалистских установок и потребительских предпочтений в сфере киноискусства в юношеском возрасте.

Общей гипотезой исследования выступила идея о связи между выраженностью радикалистских установок и предпочтениями жанров кинопродукции в юношеском возрасте. Частной гипотезой было предположение, что просмотр трейлера, соответствующего потребительским предпочтениям жанров кинопродукции, усиливает радикалистские установки.

Процедура исследования. На первом этапе выяснялись предпочтения респондентами различных жанров кино. В дальнейшем в исследовании принимали участие только те респонденты, чьи предпочтения однозначно свидетельствовали о выборе фильмов ужасов, мелодрам или артхауса (других вариантов однозначных жанровых предпочтений выделить не удалось). На этом же этапе респондентами заполнялись методики: краткая версия шкалы относительной депривации [Callan et al. 2011], краткая версия шкалы социального доминирования [Гулевич и др. 2018], шкала авторитаризма [Денисова 2012]. На втором этапе (через 2 недели) предпринималась попытка влияния на установки к радикализму через показ трейлеров еще не вышедших в прокат фильмов различных жанров. В соответствии с их жанровыми предпочтениями респонденты разделялись на три группы, затем каждая группа была разделена еще на 2 для демонстрации любителям каждого жанра трейлера с наиболее и наименее предпочитаемым ими жанром. Трейлеры были отобраны с помощью согласованных оценок трех экспертов. После просмотра трейлеров респонденты заполняли те же методики, что и на первом этапе.

В первом этапе исследования приняли участие 320 респондентов юношеского возраста (медиана возраста = 21,2). Ко второму этапу их число сократилось до 168 человек (медиана возраста = 21,0).

Основная часть

На первом этапе исследования проводилась оценка взаимосвязи предпочтений жанров кино и различных компонентов радикалистских установок с помощью коэффициента ранговой корреляции Спирмена и коэффициента корреляции т-Кендалла. Полученные результаты представлены в таблице 1.

Таблица 1. Корреляционные связи потребительских предпочтений жанров кино и составляющих радикалистских установок

Примечания. * Корреляция значима на уровне р=0,05. ** Корреляция значима на уровне р=0,01

Результаты свидетельствуют о наличии единственной значимой взаимосвязи: респонденты с высокими показателями по шкале авторитаризма предпочитают жанр фильма ужасов (то есть низкая выраженность поведенческого компонента радикалистских установок связана с предпочтениями данного жанра кино). Одновременно было выяснено, что для всей выборки результаты по шкале авторитаризма положительно коррелируют (р=0,001) с баллами по шкале ориентации на социальное доминирование, что подтверждает результаты других исследований [Feather, McKee 2012]. Других статистически значимых связей между переменными при анализе результатов первого этапа исследования обнаружено не было. Иными словами, предпочтения киножанров мелодрамы и артхауса не связаны ни с одним из предполагаемых компонентов радикалистских установок, а потому общая гипотеза исследования подтверждается лишь частично.

На втором этапе исследования после просмотра трейлеров группами респондентов, сформированными в соответствии с жанровыми предпочтениями, были получены следующие результаты.

Прежде всего, выяснялось, влияет ли сам факт просмотра трейлеров определенного жанра (артхаус, ужасы, мелодрама) на различные компоненты радикалистских установок. Проверка проводилась с помощью U-критерия Манна-Уитни.

Таблица 2. Влияние просмотра трейлера определенного жанра на составляющие радикалистских установок (по U-критерию Манна-Уитни)

Можно видеть, что просмотр трейлеров определенных жанров сам по себе, в отрыве от потребительских предпочтений, неоказывает статистически значимого влияния на появление различий в тех или иных компонентах радикалистских установок. Представляется, что данный факт свидетельствует в целом о неоднозначном влиянии кинопродукции на социально-политические аттитюды в юношеском возрасте.

Далее рассмотрим данные о влиянии просмотра трейлеров в зависимости от наличия / отсутствия связи между кинопредпочтениями и радикалистскими установками. Для двух подвыборок, не имеющих этой связи (любители мелодрамы и любители артхауса), были получены следующие результаты.

Таблица 3. Уровни статистической значимости различий при сравнении результатов первого и второго этапа исследования по Т-критерию Вилкоксона у любителей жанров артхауса и мелодрамы

Можно видеть, что проверка на смешения показывает отсутствие различий между показателями по вышеперечисленным шкалам по итогам как первого, так и второго этапа исследования у этих групп респондентов: просмотр ими трейлеров фильмов, вне зависимости от того, были они выбраны, исходя из предпочтений респондентов, или нет, не оказывает статистически значимого влияния на их показатели по шкалам, операционально отражающим радикалистские установки. Иными словами, можно утверждать, что респонденты, предпочитающие жанры мелодрамы и артхауса, не только устойчивы в своих пристрастиях, но и практически не подвержены влиянию кинопродукции на свои социально-политические установки.

Иная картина наблюдалась у группы, предпочитающей жанр фильма ужасов. Для проверки предположения о данном влиянии также использовался Т-критерий Вилкоксона; полученные результаты отражены в таблице 4.

Таблица 4. Уровни статистической значимости различий при сравнении результатов первого и второго этапа исследования по Т-критерию Вилкоксона у любителей жанра фильма ужасов

Примечания. * Корреляция значима на уровне р=0,05

Можно видеть, что любители фильмов ужасов при просмотре трейлера предпочитаемого жанра увеличивают свои показатели по шкале относительной депривации, то есть испытывают более выраженные переживания обиды и чувства социальной несправедливости, что отражает усиление аффективного компонента их радикалистских установок. Причем просмотр этой группой трейлеров других жанров аналогичного влияния не имеет. Иными словами, из всех трех участвовавших во втором этапе исследования групп респондентов любители фильмов ужасов оказались в наибольшей степени подвержены возможному влиянию кинопродукции с точки зрения усиления своих радикалистских установок, но только при условии совпадения жанра просматриваемого трейлера с исходно предпочитаемым. Данный факт может объясняться как характеристиками самого влияющего стимула (ситуативное эмоциональное воздействие трейлера фильма ужасов очевидно сильнее, нежели трейлеров мелодрамы и артхауса), так и особенностями этой группы респондентов, для которой исходно была характерна низкая выраженность одного из компонентов радикалистских установок. Тем самым частная гипотеза исследования также подтвердилась лишь частично.

Выводы

Проведенное эмпирическое исследование не позволяет однозначно утверждать о наличии взаимосвязи между потребительскими предпочтениями жанров кино и радикалистскими установками в юношеском возрасте. Эта взаимосвязь наблюдается только у любителей фильмов ужасов и то лишь частично: предпочтение данного жанра кинопродукции связано с низкой выраженностью поведенческого компонента аттитюдов к радикализму.

Влияние кинопросмотров трейлеров различных жанров на радикалистские установки также отмечается лишь частично: так любители мелодрам и артхауса не меняют выраженность своих радикалистских аттитюдов в зависимости от жанра просматриваемых трейлеров, в то время как любители фильмов ужасов после просмотра трейлера этого жанра усиливают аффективный компонент своего уровня радикализма.

В целом проведенное исследование свидетельствует о крайне неопределенной связи эстетических пристрастий и установок социально-политического спектра.

Литература

радикалистский трейлер фильм юношеский

1. Босов 2016 - Босов Д.В. Мэйнстрим-кинематограф как фактор формирования потребительских ориентаций студенческой молодежи. Автореф-т канд. дисс. СПбГУ, 2016.

2. Гулевич и др. 2018 - Гулевич О.А., Агадуллина Е.Р., Хухлаев О.Е. Одобрение групповой иерархии: русскоязычная версия шкалы для измерения ориентации на социальное доминирование // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2018. Т. 15. №3. С. 407-426.

3. Денисова 2012 - Денисова Д.М. Шкала F как инструмент исследования авторитарного потенциала личности // Труды СПИИРАН. 2012. Вып. 2 (21). С. 228-236.

4. Емелин, Тхостов 2019 - Емелин В.А., Тхостов А.Ш. Современный радикализм: феноменология, происхождение, механизмы // Вопросы философии. 2019. №7. С. 89-97.

5. Лощаков 2015 - Лощаков Д.Г. Радикализация молодежи в современном российском обществе и ее факторы // Вестник экономической безопасности. 2015. №6. С. 35-39.

6. Осипов 2018 - Осипов В.Г. Радикализм, экстремизм и терроризм. К методологии проблематизации // Социологический альманах. 2018. Вып. 9. С. 51-61.

7. Рассказова и др. 2019 - Рассказова Е.И., Емелин В.А., Тхостов А.Ш. Когнитивные компоненты радикальных установок и готовности к экстремальному поведению: разработка рабочей модели // Психологические исследования. 2019. Т. 12. №63. С. 2-19.

8. Самойлов, Насиров 2016 - Самойлов С.Ф., Насиров М.Н. К проблеме различения понятий социального и политического радикализма // Общество: политика, экономика, право. 2016. №2. С. 13-17.

9. Фоломеева 2012 - Фоломеева Т.В. Социально-психологический подход к исследованию потребительского поведения // Вестник московского университета. Серия 14. Психология. 2012. №1. С. 145-154.

10. Callan et al. 2011 - Callan MJ., Shead N.W., Olson J.M. Personal relative deprivation, delay discounting and gambling // Journal of Personality and Social Psychology. 2011. Vol. 101 (5). Р. 955-973.

11. Cross, Snow 2012 - Cross R, Snow D.A. Radicalism within the Context of Social Movements: Processes and Types // Journal of Strategic Security. 2012. Vol. 4. no 4. P. 115-130.

12. Feather, McKee 2012 - Feather N.T., McKee I.R. Values, right-wing authoritarianism, social dominance orientation, and ambivalent attitudes toward women // Journal of Applied Social Psychology. 2012. no 42. P. 24792504.

13. Ho et al. 2012 - Ho A.K., Sidanius J., Pratto F. Social dominance orientation: Revisiting the structure and function of a variable predicting social and political attitudes // Personality and Social Psychology Bulletin. 2012. no 38. P. 583-606.

14. Mothersbaugh, Hawkins 2016 - Mothersbaugh D, Hawkins D. Consumer Behavior: Building Marketing Strategy. 13th Edition. NY.: McGraw-Hill Higher Education, 2016. 816 p.

References

1. Bosov, D.V. (2016), «Mainstream cinema as a factor in the formation of consumer orientations of students», Abstract of Ph.D. dissertation, SPbGU, Saint Petersburg, Russia.

2. Gulevich, O.A., Agadullina, E.R. and Khukhlaev, O.E. (2018), «Approval of the group hierarchy: Russian version of the scale for measuring orientation to social dominance», Psihologiya. Zhurnal Vysshej shkoly ekonomiki, vol.15, no 3, pp. 407-426.

3. Denisova, D.M. (2012), «Scale F as a tool for studying the authoritarian potential of the individual», Trudy SPIIRAN, vol. 2 (21), pp. 228-236.

4. Emelin, V.A. and Thostov, A. Sh. (2019), «Modern radicalism: phenomenology, origin, mechanisms», Voprosy filosofii, no. 7, pp. 89-97.

5. Loshakov, D.G. (2015), «Radicalization of youth in modern Russian society and its factors», Vestnik ekonomicheskoj bezopasnosti, no. 6, pp. 35-39.

6. Osipov, V.G. (2018), «Radicalism, extremism and terrorism. On the methodology of problematization», Sociologicheskij al'manah, vol. 9, pp. 51-61. Rasskazova, E.I., Emelin, V.A. and Thostov, A. Sh. (2019), «Cognitive components of radical attitudes and readiness for extreme behavior: development of a working model», Psihologicheskie issledovaniya, vol. 12, no. 63, pp. 2-19.

7. Samoylov, S.F. and Nasirov, M.N. (2016), «On the problem of distinguishing the concepts of social and political radicalism», Obshchestvo: politika, ekonomika, parvo, no. 2, pp. 13-17.

8. Folomeeva, T.V. (2012), «Socio-psychological approach to consumer behavior research», Vestnik moskovskogo universiteta. Seriya 14. Psihologiya, no. 1, pp. 145-154.

9. Callan, M.J., Shead, N.W. and Olson, J.M. (2011), «Personal relative deprivation, delay discounting and gambling», Journal of Personality and Social Psychology, vol. 101 (5), pp. 955-973.

10. Cross, R. and Snow, D.A. (2012), «Radicalism within the Context of Social Movements: Processes and Types», Journal of Strategic Security, vol. 4, no. 4, pp. 115-130.

11. Feather, N.T. and McKee, I.R. (2012), «Values, right-wing authoritarianism, social dominance orientation, and ambivalent attitudes toward women», Journal of Applied Social Psychology, no. 42, pp. 2479-2504.

12. Ho, A.K., Sidanius, J. and Pratto, F. (2012), «Social dominance orientation: Revisiting the structure and function of a variable predicting social and political attitudes», Personality and Social Psychology Bulletin, no. 38, pp. 583-606.

13. Mothersbaugh, D. and Hawkins, D. (2016), «Consumer Behavior: Building Marketing Strategy», 13th ed, McGraw-Hill Higher Education, NY, USA, 816 p.

Размещено на Allbest.ru