Ментальность в контексте взаимодействия социальной и виртуальной реальностей

A feature of the modern world is the integration of social and virtual realities: the area of their correlation is being formed, in which the processes of human life activity take place. Biovirtual and sociovirtual specifics are acquired by a person and his activities, which determine new security threats that require their immediate removal. Traditional mental programs for successful adaptation to new conditions of life turned out to be unsuitable, not meeting the requirements of the time. This actualizes the study of changes in mentality, which forms stable behavior patterns that allow a person to respond in a timely manner to the challenges of the environment. In this regard, the purpose of the study is to identify and analyze the specifics of mentality changes under the influence of effects that arise in the field of correlation between social and virtual realities. We assume that the formation of a new type of mentality, capable of giving a worthy response to the challenges of our time, occurs under the influence of a system of effects that arise in the field of correlation between social and virtual realities. The study is based on the synthesis of philosophical concepts: the socio-cultural concept of mentality, the relationship between the natural and the social in society and man, artificial sociality and the BANI-world. The novelty of the study lies in: 1) identifying and analyzing the effects of the correlation of social and virtual realities as the driving forces of the dynamics of mentality (the effect of reality upgrade, hybridization of natural and artificial intelligence); 2) in revealing the essence of these effects and the mechanisms of their functioning; 3) in revealing new features of mentality (neosyncresis, blurring of meanings, imaginary transparency). As a result of the study, the processes of interaction between social and virtual realities are analyzed, which determine the features of the area of their correlation; the effects are revealed, the action of which is determined by the specifics of the structure and content of the area of correlation between social and virtual realities; the features of human mentality formed under the influence of the effects of the correlation of social and virtual realities are determined and characterized. The practical significance of the study is determined by the possibility of using the results in order to develop effective strategies for the activity of a person included in the area of correlation between the social and virtual worlds.

Keywords: mentality, social reality, virtual reality, dynamics, transformations, neosincresis, effects.

Введение

Современный мир отличается высокотехнологичной культурой, развитой IT-индустрией и интенсивным внедрением технологий, которые позволяют виртуально моделировать социальные процессы, создавать дополненную и смешанную реальности на стыке социального и виртуального миров. В таких условиях происходит интеграция человека в «обширные, визуализируемые в реальном времени трёхмерные миры» [1], именуемые «метавселенными», «искусственными обществами», «цифровыми двойниками». Эффективность виртуальных моделей в решении социальных задач расширяет область их применения. С каждым годом «цифровые двойники» социальной реальности становятся доступными людям разных возрастов и социальных групп. При этом включённость человека и общества в процессы виртуальной жизни меняет привычные для них социальные практики, принципы выстраивания коммуникаций и осуществления эффективной деятельности.

Внедрение виртуального мира в социальный определяет специфические условия жизни человека на границе этих двух сложных миров. Согласно последним исследованиям, социальный и виртуальный миры отличаются иерархической структурой, системой правил и норм поведения агентов, содержанием санкций, ценностей и смысловых ориентиров [2-4]. Виртуальный мир, будучи цифровой моделью социального мира, не передаёт все свойства оригинала, а только некоторые из них, наиболее значимые для целей разработчиков. Следовательно, структура и содержание этих миров не всегда и не во всём совпадают. Заметна тождественность внешних границ объектов и процессов, в то время как их содержание, качества и свойства во многом разнятся. Человеку приходится одновременно соответствовать требованиям, предъявляемым социальным и виртуальным мирами. В результате происходят изменения в когнитивной сфере (совершенствуются умственные способности человека; развивается его интеллект; одновременно, сокращаются объёмы долговременной памяти, воображение становится скудным).

Сознание человека оказывается в состоянии максимального напряжения: перестраиваются ментальные программы действий, появляется противоречивость и нестабильность смысложизненных ориентиров, возникают сложности принятия решений, как следствие, невозможность выбора верных поведенческих стратегий. В связи с этим учёные заговорили о высокой вероятности возникновения системы угроз безопасности личности, включённой в условия виртуального мира. К войнам, эпидемиям, разрушению экосистем, загрязнению окружающей среды, продовольственным кризисам как основным угрозам безопасности, по мнению исследователей, добавилась виртуальная реальность и тотальная включённость в неё личности [5]. Исследования виртуальной реальности ограничиваются анализом ее влияния на психику человека, его здоровье, социализацию личности, учебное и научное познание, взаимодействие с окружающим миром [1; 4; 6]. Такие исследования нельзя назвать достаточно полными в связи с тем, что учёные не уделяют должного внимания анализу области соотношения социальной и виртуальной реальностей, выявлению эффектов от взаимодействия данных реальностей и их влияния на человека и его сознание. ментальность виртуальная реальность поведение

С одной стороны, интеграция социальной и виртуальной реальностей создаёт новые возможности для развития человека и общества, для освоения и преобразования действительности, даёт возможность прогнозирования последствий деятельности и минимизирует риски. С другой стороны, виртуальная реальность, функционируя внутри социальной, внедряется в её основания, влияя на природу «человеческого», на психофизиологию, психику, сознание. В результате трансформируется ментальность человека: изменяется содержание ключевых и периферических уровней ментальности, её глубинных и поверхностных структур (происходит смена ценностно-смысловых установок и архетипических оснований). Изменяется не только окружающий мир, но и сам человек, его духовная сфера, сознание. Привычные для человека модели поведения, основанные на ментальных программах, утрачивают своё значение и перестают работать в условиях соотношения социальной и виртуальной реальностей. При этом новые ментальные программы находятся в стадии становления. Это определяет необходимость научного осмысления трансформаций ментальности в условиях соотношения социальной и виртуальной реальностей.

Цель исследования - выявить специфику изменений ментальности под воздействием эффектов от соотношения социальной и виртуальной реальностей. Для этого необходимо проанализировать особенности соотношения социальной и виртуальной реальностей; выявить возникающие эффекты, способные оказывать на ментальность трансформирующее воздействие; определить тенденции трансформации ментальности.

Исследование трансформации ментальности в условиях соотношения социальной и виртуальной реальностей дополняет социокультурную теорию ментальности, ставит проблемы ментальности в виртуалистике, развивает концепцию социального синкретизма. Исследование позволяет анализировать особенности сознания человека цифровой эпохи, определять схемы и модели его поведения, следовательно, вовремя прогнозировать их возможные деформации, вносить необходимые коррективы. Результаты исследования ориентированы на разработку системы стратегий адаптации к новым условиям жизнедеятельности человека в области соотношения социальной и виртуальной реальностей.

Трансформация ментальности в условиях интегрированности человека в область соотношения социальной и виртуальной реальностей требует научного анализа и осмысления с позиций философии. Особо важными для нашего исследования являются труды российских и зарубежных учёных, посвящённые: 1) структуре, особенностям, функционированию сознания ментальности человека; 2) практикам внедрения в жизнедеятельность человека и общества технологий виртуальной (VR) и дополненной (AR) реальностей; 3) анализу структуры и содержания области соотношения социального и виртуального миров и эффектам, возникающим от этого взаимодействия. В данном обзоре излагаются позиции ведущих учёных по ключевым задачам нашего исследования.

В отечественной и зарубежной науке достаточно глубоко проработана тема ментальности [7-10]. Учёные трактуют ментальность как специфический для тех или иных исторических условий способ мировосприятия и основанную на нём систему установок, ценностей, представлений общества о реальности, а также прочно укоренившийся способ реагирования на объективную реальность [8; 9]. В целом, соглашаясь с данной трактовкой ментальности, хотелось бы указать на содержание её индивидуального уровня, то есть на особенности проявления ментальности на уровне сознания отдельного индивида, а не исключительно на уровне этносов, наций, народов, социальных слоёв. Среди множества разнообразных трактовок понятия «ментальность» наибольшей конкретизацией, на наш взгляд, отличается определение ментальности, предложенное Н. Н. Губановым. Ментальность рассматривается учёным как система качественных и количественных социально-психологических особенностей человека или социальной общности [8]. Эта система определяет специфику отражения человеком действительности, восприятия им феноменов окружающего мира и самого себя. Ментальность детерминирует алгоритмы поведения и «стимулирует социальный прогресс посредством продуцирования культурных новаций» [7, с. 39]. Следовательно, трансформации ментальности способны вызывать изменения во всех направлениях общественного развития.

В зарубежной науке акцентируется внимание на ключевой роли ментальности в становлении, развитии и функционировании профессиональных сообществ [11], оформлении политических систем, изменении установок и смысложизненных ориентиров молодёжи [12]. Подобного рода исследования носят оценочный и практико-ориентированный характер, позволяющий вырабатывать систему способов и приёмов, корректирующих некоторые элементы ментальности и поведения людей.

В современной науке детально исследованы структура, содержание, особенности виртуальной реальности, метавселенных и «искусственных обществ». Особая заслуга в теоретико-методологическом анализе виртуальности принадлежит российским учёным О. Н. Гурову, Т А. Коньковой, А.П. Сегала, А. В. Савченко, В. Ю. Ивлеву, В.А. Иноземцеву [1; 3; 6]. В их работах виртуальность правомерно рассматривается как относительно автономная область социального мира, но целенаправленно созданная, подчиняющаяся действию алгоритмов, отличающаяся качеством «искусственного». В нашем исследовании словосочетания «виртуальная реальность» и «виртуальный мир» синонимичны. В эти понятия мы вкладываем традиционный для русскоязычной научной литературы смысл. Виртуальная реальность - «поле образов, эмулирующее с той или иной степенью схожести время, пространство, расположенные в нём объекты, действующие субъекты и взаимосвязь между ними» [12, с. 1381], а также «возможность моделирования социальных процессов и использования такого рода моделей как инструмента прогноза и предвидения (forecast & foresight)» [3]. В англоязычной литературе «виртуальная реальность» рассматривается в привязке к специализированным техническим изобретениям и интерфейсам (технологиям VR, AR), позволяющим симулировать звуки и изображения, характерные для мира природы и мира людей [13]. Зарубежные учёные считают, что попасть в виртуальную реальность можно исключительно с помощью перчаток, шлемов, очков, платформ и других устройств. При их отсутствии виртуальная реальность становится потенциальной. В зарубежных исследованиях доминирует изучение влияния технологий виртуальной (VR) и дополненной реальностей (AR) на когнитивную сферу личности [16], а также внедрение технологий виртуальной реальности (VR) в медицину и здравоохранение [14].

Ряд исследователей именуют виртуальную реальность искусственным феноменом, «искусственной социальностью», определяя её как коммуникативную сеть, в которой коммуникации осуществляются между людьми и иными агентами (искусственным интеллектом) [15]. Онтологический статус виртуальной реальности неразрывно связан как с внутренним естественным - «человеческим восприятием, преломляется через восприятие и вне его не мыслится» [12], так и социальным - то, что воспринято, требует понимания, интерпретации, осмысления.

Подробный анализ соотношения естественного и социального в обществе и человеке представлен в трудах Н. Д. Субботиной. По мнению Н. Д. Субботиной, «естественное» - это «природные, стихийно развивающиеся системы и их свойства», «социальное» - это «системы, обладающие качествами частичной осознанности, нравственности и резкого ускорения развития» [16]. Естественное и социальное находится в диалектическом единстве, что отражается в биосоциальной сущности человека, закономерностях естественно-групповых отношений, суггестии, естественных основах социального поведения. «Внутреннее естественное» задаёт биологические параметры человека: особенности нервной системы, здоровье, адаптивные механизмы организма, физиологические особенности, неосознаваемые механизмы поведения - инстинкты, рефлексы [17; 18]. Социальный мир формирует систему общественно значимых качеств человека: инициативность, умственную активность, ответственность, нравственность, гражданственность и др. Формирование и функционирование системы социальных качеств определяется наличием у человека сознания, позволяющего объединяться в группы, идентифицировать себя с группой, выстраивать системы коммуникаций и интеракций, преобразовывать себя и окружающий мир. При этом сознание детерминировано психикой, которая носит социально-естественный характер: естественная форма наполняется социальным содержанием.

В зарубежных исследованиях отмечается, что «люди - это ультрасоциальный вид», однако взаимодействия людей необходимо исследовать с позиций «расширенного эволюционного подхода», то есть в контексте соотношения природной, генетической и культурной эволюции [19]. В настоящее время трендовыми являются исследования влияния внешней природы на здоровье, когнитивные способности человека и его сознание [20]. Отмечается, что включённость человека в природу благотворно влияет на организм и мыслительные процессы. Причём в исследованиях внешняя природа зачастую имитируется посредством технологий VR и AR.

Виртуальная реальность была создана и успешно интегрировалась в социальную реальность в условиях VUCA-мира, однако яркие эффекты соотношения виртуальной и социальной реальностей стали заметны именно сейчас в новом мире, для характеристики которого применяют аббревиатуру BANI-мир. Хрупкий (Brittle), беспокойный (Anxious), нелинейный (Nonlinear), непостижимый (Incomprehensible) мир, по замечанию Ж. Кассио, характеризуется появлением неизвестных человеку потрясений, которые удивляют и полностью его дезориентируют [21]. Технологии VR и AR подобно искусственному интеллекту являются частью нашей жизни, они созданы для более успешной ориентации человека в мире, однако нарушить ее как раз могут эффекты от соотношения виртуальной и социальной реальностей.

Методология и методы исследования. Выявление эффектов интеграции виртуальной реальности в социальную реальность осуществляется в контексте концепций искусственной социальности, соотношения естественного и социального в обществе и человеке и концепции BANI-мира. Применение данных концепций позволило проанализировать «архитектонику» области соотношения социального и виртуального миров, выявить основные результирующие эффекты от их интеграции.

Основные тенденции трансформации ментальности, а также их роль в развитии общества выявлялись с опорой на основные положения социокультурной концепции менталитета, в частности, идеи о формировании глобалистского менталитета.

Выявление и анализ изменений ментальности в условиях соотношения социальной и виртуальной реальностей осуществлялось с помощью системно-структурного и социокультурного подходов. Синтез этих подходов позволил рассмотреть ментальность как систему со сложной многоуровневой структурой, формирующейся в определённых социокультурных условиях и изменяющейся при смене этих условий, а также определить, что трансформации ментальности воплощают новые формы социокультурных отношений. Выявить, что ментальность представляет собой программы активности индивидов, «руководство к действию» в условиях BANI-мира.

Кроме того, исследование содержания и основных характеристик ментальности опиралось на отдельные положения концепций социального синкретизма и символического интеракционизма.

В ходе исследования изучались тексты философов, культурологов, психологов, занимавшихся разработкой проблематики виртуализации социальных практик, анализом «искусственных обществ», ментальности. Автором применялся метод контент-анализа: анализировались видео- и интерактивные изображения, созданные искусственным интеллектом и доступные человеку посредством технологий AR и VR. Контент-анализ позволил выявить содержание (символы, их смыслы) в области соотношения социальной и виртуальной реальностей. Социально-психологическое содержание ментальности выявлялось методом кейс-стади, что позволило определить особенности поведения индивидов в области соотношения социальной и виртуальной реальностей.

Результаты исследования и их обсуждение

Эффекты от соотношения социальной и виртуальной реальностей. Виртуальная реальность как одна из форм бытия возникла в результате сознательной деятельности человека - разработок и внедрения нано-, био-, инфо-, когнитивных (NBIC) технологий в жизнь общества. Виртуальная реальность порождена социальной реальностью; она носит статус «искусственно созданной» формы бытия. При этом имеются достаточно чёткие критерии демаркации социальной и виртуальной реальностей. Прежде всего, это функционирование ИИ и «искусственных обществ» как моделей, сконструированных на основе ИИ, имитирующих социальные феномены. Виртуальная реальность, приобретая качество относительной самостоятельности от реальности социальной, всё же входит в её структуру и состоит с ней во взаимодействиях, образуя область соотношения социальной и виртуальной реальностей. В современном мире можно наблюдать ряд эффектов, возникающих вследствие соотношения социальной и виртуальной реальностей и проявляющихся с разной степенью интенсивности. Заметим, что эффекты - это устойчивые результаты воздействия одного феномена на другой, которые выражаются как в явлениях и объектах данных, человеку в ощущениях, так и в ментальных конструктах (впечатлениях, иллюзиях).

Среди эффектов соотношения социальной и виртуальной реальностей следует назвать апгрейд реальности; гибридизацию элементов естественного и искусственного интеллектов; мнимую транспарентность, выражающуюся в иллюзорном переживании свободы, иллюзиях прочности бытия и контроля над собственной жизнью, и др. Перечисленные эффекты находятся во взаимосвязи и неразрывном единстве. В настоящее время они достаточно размыты и лишь отчасти уникальны. В том или ином виде они проявляются в условиях соотношения естественного и социального.

Рассмотрим действия некоторых эффектов, а также последствия их функционирования, заметные в настоящее время и оказывающие влияние на трансформации ментальности. Уделим внимание анализу эффектов апгрейда реальности и гибридизации естественного и искусственного интеллектов.

Результатом соотношения социальной и виртуальной реальностей является «эффект апгрейда реальности», который представлен процессами, улучшающими отдельные элементы бытия человека и общества за счёт их замены, дополнения. Апгрейд реальности необходим для полноценного функционирования человека и общества в условиях высокотехнологичного развития. Так, например, к эффекту апгрейда реальности можно отнести биовиртуализацию, частью которой является киборгизация тела и нервной системы человека [22]. Киборгизация проводится не только для восстановления утраченных возможностей организма из-за болезней или травм, но и в целях приобретения некоторых свойств, доступных человеку только в условиях виртуальной или дополненной реальностей (например, эхолокация, ощущение другого человека на расстоянии, повышение выносливости организма и т. д.). Среди учёных, работающих в сфере биовиртуализации, следует назвать К. Уорвика, С. Поттера, Х. Исигуро, М. Николелиса, А. Каплана. Выдающихся успехов в области биовиртуализации достиг исследователь проблем технической кибернетики К. Уорвик, именуемый человеком-киборгом [23]. В конце XX - начале XXI в. он провёл серию экспериментов по внедрению в нервную систему человека микроимплантатов с целью усовершенствования природы человека для сохранения превосходства биологических систем над техническим и искусственным интеллектом.

Не менее важным аспектом апгрейда реальности является создание цифровых инфраструктур, объединяющих организационные и информационные системы с обществом и управляемых нейро- и биоинтерфейсами. Разработка и внедрение цифровых инфраструктур является дополнением социальной реальности и отвечает требованиям апгрейда, повышая уровень согласованности действий людей. Наряду с цифровой инфраструктурой создаются цифровые двойники человека, подменяющие в социуме биологических субъектов на виртуальных агентов. По замечанию учёных, «цифровая модель человека (цифровой двойник) симулирует все возможные режимы работы объекта в течение его жизни, учитывает влияние внешних факторов и процессов управления, позволяет предсказывать будущее состояние и поведение физического объекта» [24]. Следующим шагом апгрейда реальности является конструирование цифровых двойников человека с акцентом на ментальность (интересы, мнения, модели поведения). Это вызывает беспокойство, так как позволит управлять сознанием человека в его обычном и измененном состояниях, манипулировать ментальностью общества посредством имеющихся в наличии комплексных «нейро-описаний, социальных описаний и описаний семантики человеческого поведения» [24]. В результате всё отчётливее проявляются черты, характерные для BANI-мира: хрупкость, тревожность, нелинейность, непостижимость.

Концепция BANI-мира описывает политические, экономические, социальные условия существования современного человека. Речь идёт о событиях, происходящих в социальной реальности [21]. При этом автор концепции забывает о том, что большую часть времени современное общество проводит в области соотношения социальной и виртуальной реальностей. Несмотря на то, что от внимания автора ускользает этот важный аспект современности, особенности BANI-мира, о которых пишет Ж. Кассио, на наш взгляд, обусловлены функционированием эффектов соотношения социальной и виртуальной реальностей. Так, например, эффект апгрейда реальности определяет хрупкость мира, то есть размытость границ между социальной и виртуальной реальностями, неустойчивость мира (виртуальная реальность в любой момент может быть «свёрнута» создателями, и человек окажется изолированным от привычной ему среды существования). По замечанию Ж. Кассио, «когда что-то хрупкое, оно подвержено внезапному и катастрофическому сбою» [21]. Риски внезапного «исчезновения» реальности или помех в её функционировании тесным образом связаны с ещё одним эффектом соотношения виртуальной и социальной реальностей - гибридизацией отдельных элементов естественного и искусственного интеллектов. Рассмотрим его действие более подробно.

В области соотношения социальной и виртуальной реальностей возникают и реализуются новые формы интеракций с участием носителей естественного и искусственного интеллектов (ИИ). Несмотря на свою «искусственность» ИИ не программируется, а автономно проходит процесс «обучения». Функционирование ИИ направлено на повторение успехов человека: «распознавать слуховые и зрительные образы, использовать язык, обобщать знания (генерализация), имитировать действия других (подражание), ориентироваться в изменяющейся среде и уметь самостоятельно ставить задачи» [25]. Так, ИИ может обрабатывать огромные массивы информации со скоростью, значительно превышающей скорость мыслительных операций, совершаемых естественным интеллектом. Такие способности ИИ позволяют проводить высокоточные прогнозы и принимать решения, максимально близкие к оптимальным. Общество реализует стратегию сращивания некоторых элементов естественного интеллекта с искусственными носителями в целях создания прочного и безопасного мира. В результате человек, теряя бдительность, перекладывает ответственность за принятие важных решений на высокоскоростные и более точные интеллектуальные системы; забывает о вероятности возникновения помех и ошибок в работе ИИ. Снятие ответственности за принятие решений в условиях соотношения социальной и виртуальной реальностей требует компенсации скоростью реагирования на возможные сбои в функционировании мира. Для этого необходимо выработать и обосновать систему алгоритмов к действию в ситуациях повышенного уровня социальной тревожности. Особо важно, что базироваться должна новая система ментальных установок на эмоциональном интеллекте, сочувствии и внимательности, присущих пока ещё исключительно естественному интеллекту.

Эффекты апгрейда реальности и гибридизации естественного и искусственного интеллектов способствуют размыванию вертикали статусов агентов интеракций. В настоящее время пространство соотношения социальной и виртуальной реальностей включает «горизонтальную» совокупность взаимодействующих агентов, наделённых естественным и искусственным интеллектом, реальных людей и их цифровых двойников, которые становятся практически идентичны (речь не идёт об идентичности элементов эмоциональной сферы, а только о некоторых мыслительных операциях на искусственном носителе). Таким образом, иерархия взаимодействующих агентов размывается так же, как стираются границы между социальной и виртуальной реальностями. Наступила эпоха, которая, по замечанию Ж. Кассио, «интенсивно, почти насильственно отвергает структуру» [21]. Современный мир кажется прочным, устойчивым, а общество - достигшим колоссальных результатов в развитии. Однако растёт напряжение - человек и общество стремятся постоянно улучшать результаты своей деятельности, максимизировать эффективность своего труда, наращивать технологическую и интеллектуальную мощь. В итоге напряжение стремится к критической точке, а мир становится хрупким и тревожным. В таких условиях ментальность приобретает черты синкретичности и эсхатологичности.

Итак, проанализированные эффекты соотношения социальной и виртуальной реальностей влияют на развитие современного общества, формируя систему специфических биосоциовиртуальных практик с включением в них агентов, наделенных естественным и искусственным интеллектами. Все уровни ментальности «реагируют» на сложившиеся условия бытия человека и общества, приобретают новое содержание, отвечающее требованиям BANI-мира в области разработки стратегий адаптации.

Особенности ментальности. В науке особняком стоит проблема трансформации сознания человека, включённого в виртуальную реальность. Исследователи указывают на ряд специфических особенностей так называемого «виртуального сознания»: распределённость, полифонизм, гипертекстуальность, феномен смыслового резонанса, коллажность [26, с. 629]. Подобные исследования ограничиваются характеристикой сознания в условиях виртуальности. Однако современный человек проводит большую часть своей жизни в области соотношения социальной и виртуальной реальностей, ему приходится одновременно соответствовать требованиям и социального, и виртуального миров. При погружении в виртуальную реальность человек «не выключается» из реальности социальной, он является действующим субъектом социального мира - от рождения до конца жизни. Модели и схемы реагирования человека на реалии современного мира конструируются с учётом требований и социальной, и виртуальной реальностей. Поэтому, необходимо акцентировать внимание на анализе содержания ментальности, изменяющейся под влиянием эффектов соотношения социального и виртуального миров, тем более что специфика трансформаций ментальности прослеживается достаточно ярко.

Изменения ментальности под влиянием действующих эффектов соотношения социальной и виртуальной реальностей заключаются в неосинкрезисе ментальности; размывании смыслов; потере ориентиров в различении социального и виртуального миров; иллюзиях контроля над собственной жизнью и миром; формировании установок на непостижимость реальности и др.

Ментальность человека, включённого в область соотношения социальной и виртуальной реальностей, погружается в состояние неосинкрезиса. Напомним, что первичный синкрезис характеризует начальный этап развития ментальности людей первобытного общества. Для первичного синкрезиса характерны нерасчленённость ментальных конструктов, целостность, слитность представлений, идей и смыслов о различных объектах и явлениях. Ключевые и периферические уровни ментальности, а также их содержание развивались в ходе распада первичного синкрезиса. Вся история динамики ментальности - это перманентная дифференциация ментальной целостности, формирование чётких различий и дихотомий. Современные условия взаимодействия социальной и виртуальной реальностей запускают новый виток синкретизма. Традиционная система знаков и символов, определявших границы социальной реальности, меняется либо утрачивает своё содержание. По замечанию культурологов, «знаки и символы становятся экзистенциально пустыми, сливаются в однородную информационную массу. Каждый знак вновь открыт бесчисленным означаемым, как в первобытную эпоху» [27, с. 163]. Речь может вестись не только о знаках, но и о понятиях, означающих противоположные феномены современного мира, появление которых в содержании ментальности указывало на распад первичного синкрезиса. В содержании ментальности современного человека «дуалистические противопоставления не создают никаких устойчивых глобальных оппозиций из-за бесконечного потока инноваций» [37, с. 171], что также указывает на яркое проявление неосинкрезиса. Освободиться от состояния неосинкрезиса ментальность может посредством рефлексии и чёткой дифференциации ментальных конструктов, позволяющих вырабатывать смыслы и руководство к действию в жизни.

Неосинкрезис как состояние современной ментальности позволяет понять, почему Ж. Кассио пишет о нелогичности, бессмысленности, абсурдности событий и решений, принимаемых в современных условиях [21]. Действительно, в настоящее время ввиду наличия множества «пустых» знаков и многозначных символов, стирающих смысловые границы между явлениями, основной проблемой становится невозможность отличить «шум» от «сигнала» к действиям, подаваемым ментальными программами. Следствием неосинкрезиса становится подавление способности понимать мир. Состояние неосинкрезиса ментальности созвучно с непостижимостью мира.

Непонимание многими людьми принципов создания и работы ИИ, процессов его самообучения и непосредственного участия в обработке огромных массивов информации (BIG DATA), бессознательный страх оказаться слабее и глупее ИИ в принятии решений вызывают тревогу и желание контролировать ИИ, вырабатывая систему норм на уровне общественного сознания (этика ИИ, законодательство). Пока эти меры не снимают социально-психологическое напряжение, и общество продолжает стремиться к стабильности, безопасности.

Современный мир невозможен без совместимости «аппаратов» и «программ». Под «аппаратами» мы понимаем NBIC- технологии как элементы социальной и виртуальной реальностей; под «программами» - ментальность. Обществу нужно верное понимание и осознание последствий внедрения NBIC-технологий во все сферы жизнедеятельности. Необходим апгрейд на уровнях индивидуального и общественного сознания. Ментальность достаточно индивидуализирована, она содержит понимание (смысл) человеком собственного бытия, принятие личностного жизненного контекста, умение быть в этом контексте. Основания ментальности заключены в субъективном и коллективном опыте: она подогревается индивидуальными духовными практиками, сохраняется индивидом, однако с опорой на коллективный опыт и коллективную деятельность. Это определяет ментальность в качестве «глобальной программы человеческой активности» [8]. Ментальность облегчает человеку и обществу выбор верных стратегий поведения в сложных ситуациях. Поэтому в современном обществе ментальность должна обеспечивать возможности не столько выживания, сколько развития в условиях соотношения социальной и виртуальной реальностей. Однако проблема состоит в том, что ментальные программы находятся в стадии становления и трансформаций. Идёт процесс наполнения структурных уровней ментальности новым содержанием. Общество вырабатывает программу действий по адаптации к BANI-миру.

Заключение

Таким образом, в статье утверждается, что в настоящее время бытие человека и общества протекает преимущественно в области соотношения социальной и виртуальной реальностей, оформившейся в результате их интеграции. Ввиду структурной и содержательной специфики социальной и виртуальной реальностей их соотношение продуцирует систему эффектов (осязаемых явлений и ментальных конструктов), способных оказывать воздействие на индивидуальный и общественный уровни ментальности. Основными, ярко проявляющимися эффектами соотношения социальной и виртуальной реальностей, являются апгрейд реальности и гибридизация естественного и искусственного интеллектов. Главный вывод заключается в том, что функционирование эффектов соотношения социальной и виртуальной реальностей изменяет ментальность, посредством чего оказывает воздействие на развитие общества. Мы выяснили, что ментальность под влиянием эффектов соотношения социальной и виртуальной реальностей приобретает синкретичность, стираются смыслы знаков, символов, феноменов; размываются ориентиры в различении социального и виртуального миров; формируется система убеждений в непостижимости реальности. Эти результаты указывают на функционирование механизма возникновения нового, более сложного типа ментальности, что вносит вклад в растущий корпус исследований общественного развития. В настоящее время появляются новые ментальные конструкты, отражающие соотношение социальной и виртуальной реальностей и алгоритмизирующие поведение человека в новых условиях.

Важно, чтобы дальнейшие исследования могли изучить закономерности интеграции социальной и виртуальной реальностей, а также структуру области их соотношения, иерархию уровней и их содержание. Это позволит более детализированно объяснить принципы действия эффектов, возникающих в области соотношения социальной и виртуальной реальностей. Кроме того, влияние эффектов на поведение человека может оказаться важной областью для будущих исследований.

Список литературы

1. Гуров О. Н., Конькова (Кураева) Т А. Метавселенные для человека или человек для метавселенных. Текст: электронный // Искусственные общества. 2022. T 17, вып. 1. URL: https://artsoc.jes.su/ S207751800019011-1-1 (дата обращения: 26.02.2022). DOI: 10.18254/S207751800019011-1.

2. Савченко А. В., Сегал А. П. Метаверс - как это по-русски? О построении русского сектора метавселенной. Текст: электронный // Искусственные общества. 2021. T 16, вып. 4. URL: https: //artsoc.jes.su/ s207751800017910-0-1 (дата обращения: 04.03.2022). DOI: 10.18254/S207751800017910-0.

3. Савченко А. В., Сегал А. П. Виртуальная реальность - онтология, эпистемология, праксис. Постановка проблем. Текст: электронный // Искусственные общества. 2020. T 15, вып. 4. URL: https://artsoc.jes. su/s207751800012841-4-1 (дата обращения: 14.02.2022). DOI: 10.18254/S207751800012841-4.

4. Deutsch D. The fabric of reality. London: Penguin UK, 1998. 390 p.

5. Кукарцева (Гласер) М. А., Ивлев В. Ю., Новик Н. Н. Дискурсы биополитики и безопасности человека в условиях новых вызовов и угроз человечеству // Вопросы философии. 2021. № 2. С. 42-52.

6. Иноземцев В. А., Ивлев В. Ю., Иноземцева Ю. В. Влияние информатизации и развития информационно-коммуникационных технологий на формирование новой социальной реальности // Гуманитарный вестник. 2020. № 4. С. 1-13. DOI: 10.18698/2306-8477-2020-4-669.

7. Губанов Н. И., Губанов Н. Н. Роль менталитета в развитии общества: социокультурная гипотеза // Вестник славянских культур. 2017. Т 43. С. 38-51.

8. Губанов Н. Н. Формирование, развитие и функционирование менталитета в обществе. М.: Этносоциум, 2014. 214 с.

9. Оруджев З. М. Способ мышления эпохи и принцип априоризма // Вопросы философии. 2006. № 5. С. 18-33.

10. Imhoff R. et al. Conspiracy mentality and political orientation across 26 countries // Nature human behaviour. 2022. С. 1-12.

11. Stankovic S., Lazarevic L. B., Knezevic G. The role of personality, conspiracy mentality, REBT irrational beliefs, and adult attachment in COVID-19 related health behaviors // Studia Psychologica. 2022. Т 64, Np. 1. С. 26-44.

12. Сегал А. П. «Образ будущего» или виртуальная реальность? О пространстве формирования личности. Текст: электронный // Профессиональное образование в современном мире. 2017. Т 7, № 4. С. 1380-1387. (дата обращения: 04.03.2022). DOI: 10.15372/PEMW20170407.

13. Hugues O., Fuchs P and Nannipieri O. New Augmented Reality Taxonomy: Technologies and Features of Augmented Environment. New York, 2011. Pp. 47-63.

14. От искусственного интеллекта к искусственной социальности: новые исследовательские проблемы современной социальной аналитики / под ред. А. В. Резаева. М.: ВЦИОМ, 2020. 256 с.

15. Субботина Н. Д. Социальное в естественном. Естественное в социальном. М.: Прометей, 2001. 193 с.

16. Губанов Н. И., Губанов Н. Н. Психосоматическая проблема. Взаимосвязь духовного и телесного в человеке. М.: Этосоциум и межнациональная культура, 2022. 226 с.

17. Субботина Н. Д. Понятия «социальное», «асоциальное» и «антисоциальное» // Философские науки. 2016. № 11. С. 108-122.

18. Henrich J., Muthukrishna M. The origins and psychology of human cooperation // Annual Review of Psychology. 2021. Vol. 72. Pp. 207-240.

19. Browning M. et al. The role of methodological choices in the effects of experimental exposure to simulated natural landscapes on human health and cognitive performance: A systematic review // Environment and Behavior. 2021. Vol. 53, no. 7. Pp. 687-731.

20. Cascio J. Facing the Age of Chaos. URL: https://medium.com/Qcascio/facing-the-age-of-chaos- b00687b1f51d (дата обращения: 27.02.2022). Текст: электронный.

21. Lee S. W. S. & Cecutti L. Three mechanisms of mind-body influence: Feelings, concepts, and procedures //American Psychological Association: handbook of consumer psychology / L. R. Kahle, T M. Lowrey, J. Huber. 2022. Vol. 1. Pp. 551-580. DOI: 10.1037/0000262-024.

22. Обушинский В., Щукин Т Профессор-киборг из Англии присоединился к «России 2045». URL: http://www.2045.ru/expert/268.html. (дата обращения: 04.03.2022). Текст: электронный.

23. Логинов Е. Л., Шкута А. А. Искусственный интеллект и BIG DATA для управления социумом в условиях стратегических бифуркаций: цифровой двойник человека как партнера-клиента-оппонента органов управления. Текст: электронный // Искусственные общества. 2019. T 14, вып. 3. URL:  https:// artsoc.jes.su/s207751800006309-8-1. DOI: 10.18254/S207751800006309-8 (дата обращения: 04.03.2022).

24. Хасанов Р Ю. Как сегодня понимают интеллект. Текст: электронный // Искусственные общества. 2021. T 16, вып. 3. URL: https://artsoc.jes.su/s207751800016769-4-1 (дата обращения: 27.02.2022). DOI: 10.18254/S207751800016769-4.

25. Кириллова Н. Б., Пестова А. В. Виртуальный человек» как феномен новой социокультурной цивилизации // Культура и цивилизация. 2017. Т 4А, № 1. С. 628-641.

26. Зеленский С. А. Понятие и значение синкрезиса в смыслогенетической теории А. А. Пелипенко // Личность. Культура. Общество. 2019. Т 21, № 1-2. С. 161-173.

References

1. Gurov, O. N., Konkova (Kuraeva), T A. Metaverse for man or man for metaverse. Artificial societies, t. 17, 2022. Web. 26.02.2022. https://artsoc.jes.su/s207751800019011-1-1. DOI: 10.18254/S2.07751800019011- 1. (In Rus.)

2. Savchenko, A. V., Segal, A. P Metavers - how is it in Russian? On the construction of the Russian sector of the metaverse. Artificial societies, v 16, 2021. Issue 4. Web. 04.03.2022. https://artsoc.jes.su/ s207751800017910-0-1. DOI: 10.18254/S207751800017910-0. (In Rus.)

3. Savchenko, A. V., Segal, A. P. Virtual reality - ontology, epistemology, praxis. Problem statement. Artificial societies, v 15, 2020. Web. 14.02.2022. https://artsoc.jes.su/s207751800012841-4-1. DOI: 10.18254/ S207751800012841-4. (In Rus.)

4. Deutsch, D. The fabric of reality. Penguin UK, 1998. (In Engl.)

5. Kukartseva (Glaser), M. A., Ivlev, V. Yu., Novik, N. N. Discourses of biopolitics and human security in the face of new challenges and threats to humanity. Questions of Philosophy, no. 2, pp. 42-52, 2021. (In Rus.).

6. Inozemtsev, V. A., Ivlev, V. Yu., Inozemtseva, Yu. V. Influence of informatization and development of information and communication technologies on the formation of a new social reality. Humanitarian Bulletin, no. 4, pp. 1-13, 2020. DOI: 10.18698/2306-8477-2020-4-669. (In Rus.)

7. Gubanov, N. I., Gubanov, N. N. The role of mentality in the development of society: socio-cultural hypothesis. Bulletin of Slavic Cultures, vol. 43, pp. 38-51, 2017. (In Rus.)

8. Gubanov, N. N. Formation, development and functioning of mentality in society. Moscow: International Publishing Center «Ethnosocium», 2014. (In Rus.)

9. Orudzhev, Z. M. The way of thinking of the epoch and the principle of a priori. Questions of philosophy, no. 5, pp. 18-33, 2006. (In Rus.)

10. Imhoff, R. et al. Conspiracy mentality and political orientation across 26 countries. Nature human behavior, 2022: 1-12. (In Engl.)

11. Stankovic, S., Lazarevic, L. B., Knezevic, G. The role of personality, conspiracy mentality, REBT irrational beliefs, and adult attachment in COVID-19 related health behaviors. Studia Psychologica, no. 1, pp. 26-44, 2022. (In Engl.)

12. Segal, A. P. «The image of the future» or virtual reality? About the space of personality formation. Vocational education in the modern world, no. 4, pp. 1380-1387, 2017. DOI: 10.15372/PEMW20170407. (In Rus.)

13. Hugues, I., Fuchs, O., P. and Nannipieri, O. New Augmented Reality Taxonomy: Technologies and Features of Augmented Environment, Springer, New York, NY, USA, 2011: 47-63. (In Engl.)

14. From artificial intelligence to artificial sociality: new research problems of modern social analytics / edited by A. V. Rezaev. M: VTsIOM, 2020. (In Rus.)

15. Subbotina, N. D. Social in natural. The natural in the social. M: Prometheus, 2001. (In Rus.)

16. Gubanov, N. I., Gubanov, N. N. Psychosomatic problem. The relationship between the spiritual and the physical in man. M: International edition «Ethosocium and interethnic culture», 2022. (In Rus.)

17. Subbotina, N. D. The concepts of «social», «asocial» and «antisocial». Philosophical sciences, no. 11, pp. 108-122, 2016. (In Rus.)

18. Henrich, J., Muthukrishna, M. The origins and psychology of human cooperation. Annual Review of Psychology, vol. 72, pp. 207-240, 2021. (In Engl.)

19. Browning, M. et al. The role of methodological choices in the effects of experimental exposure to simulated natural landscapes on human health and cognitive performance: A systematic review. Environment and Behavior, no. 7, pp. 687-731, 2021. (In Engl.)

20. Cascio, J. Facing the Age of Chaos. 2020. Web. 27.02.2022. https://medium.com/Qcascio/facing-the- age-of-chaos-b00687b1f51d. (In Engl.)

21. Lee, S. W. S. & Cecutti, L. Three mechanisms of mind-body influence: Feelings, concepts, and procedures. In L. R. Kahle, T M. Lowrey, & J. Huber, APA handbook of consumer psychology. 2022: 551-580. American Psychological Association. DOI: 10.1037/0000262-024. (In Engl.)

22. Obushinsky, V., Shchukin, T Cyborg professor from England joined «Russia 2045». Web. 04.03.2022. http://www.2045.ru/expert/268.html. (In Rus.)

23. Loginov, E. L., Shkuta, A. A. Artificial intelligence and BIG DATA for managing society in conditions of strategic bifurcations: a digital double of a person as a partner-client-opponent of management bodies. Artificial Societies, v. 14, issue 3, 2019. Web. 04.03.2022. https://artsoc.jes.su/s207751800006309-8-1. DOI: 10.18254/ S207751800006309-8. (In Rus.)

24. Khasanov, R. Yu. How intelligence is understood today. Artificial societies, v. 16, issue 3, 2021. Web. 27.02.2022. https://artsoc.jes.su/s207751800016769-4-1. DOI: 10.18254/S207751800016769-4. (In Rus.)

25. Kirillova, N. B., Pestova, A. V. Virtual man as a phenomenon of a new socio-cultural civilization. Culture and civilization, v. 4A, no. 1, pp. 628-641, 2017. (In Rus.)

26. Zelensky, S. A. The concept and meaning of syncresis in the semantic theory of A. A. Pelipenko. Personality. Culture. Society, no. 1-2, pp. 161-173, 2019. (In Rus.)

Размещено на Allbest.ru