Теории поколений о факторах социально-политической динамики

Размещено на http://www.allbest.ru/

Сибирский институт управления - филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ

Теории поколений о факторах социально-политической динамики. Реконструкция теоретического поля

Ю.А. Пустовойт, В.С. Пель, С.М. Коба

г. Новосибирск, Российская Федерация

Аннотация

Проблема смены руководителей и лидеров в ключевых экономических и политических институтах, получение определенных социальных позиций возрастным эшелоном, не имеющим советского опыта социализации, - одна из самых обсуждаемых в современном публицистическом и научном дискурсе тем. Материал содержит обзор наиболее влиятельных теоретических подходов к изучению поколений, выделен гипотетический комплекс факторов, обуславливающих формирование специфических поведенческих характеристик различных возрастных когорт, и намечены перспективы дальнейших эмпирических исследований. Выделены и рассмотрены относительно самостоятельные (с собственной методологией и методами, но пересекающиеся по некоторым позициям), научные подходы: культурно эволюционная теория (Р. Инглхард, К. Вельцель); теория поколенческих архетипов (У. Штраус и Н. Хоу и др.); теории, делающие акцент на процессах социализации и воспитания (М. Мид, Дж. Твенге и др.); теории влияния развития цифровых технологий и сетевых форм коммуникации (Дж. Твенге, Д. Тапскотт и др.).

Приведены некоторые выводы американских исследователей экономики, показывающих влияние поколенческих характеристик на корпоративные стандарты и рынок потребления. Российский корпус исследований представлен обзором работ начала 2000-х гг., где в центре внимания было воспроизводство архетипических черт «советского человека» в новых условиях (Ю. Левада), смена ценностных ориентаций молодежи (М. Горшков, Ф. Шереги, М. Яницкий и др.), ситуация межпоколенного разлома как следствие социального сдвига «нулевых» (В. Радаев). На основе анализа авторы делают вывод о наиболее вероятных изменениях в характеристиках молодых поколений в сфере эмоциональных проявлений, рациональных установок, группового поведения и предлагают схему дальнейших эмпирических исследований.

Ключевые слова: поколения, теория поколений, бумеры, миллениалы, ценности самореализации, социальные сети, лидерство, цифровое поколение

Благодарности. Исследование выполнено при финансовой поддержке Сибирского института управления - филиала РАНХиГС в рамках научного проекта «Семья и дело. Образы семьи, дружбы и работы в жизненных стратегиях советских и постсоветских поколений сибирского мегаполиса»

Yu.A. Pustovoyt, V.C Pel, S.M. Koba

Siberian Institute of Management - Branch of RANEPA,

Novosibirsk, Russian Federation

Generational theories about the factors of socio-political dynamics.

Reconstruction of the theoretical field

One of the most discussed topics in modern public and scientific discourse is the problem of replacing directors and leaders, obtaining certain social positions by the age-related echelon, which has no Soviet experience of socialization. The material provides an overview of the most influential theoretical approaches to the study of generations. The hypothetical set of factors that formation of specific behavioral characteristics of different age cohorts are identified and areas for future empirical research are indicated. There are telatively independent (with their own methodology and methods, but overlapping in some positions) scientific approaches: cultural evolutionary theory (R. Inglehard, K. Welzel); theory of generational archetypes (W. Strauss and N. Howe and others); theories, emphasizing the processes of socialization and upbringing (M. Mead, J. Twenge); theories of the influence of the development of digital technologies and network forms of communication (J. Twenge, D. Tapscott, etc.).Some conclusions of American economic researchers showing the influence of generational characteristics on corporate standards and the consumer market are provided. The Russian Research Corps are represented by a review of works from early 2000, where the focus was on the reproduction of archetypal features of the “Soviet man” under new conditions (Yu. Levada), the change of value orientations of young people (M. Gorshkov, F. Sheregi, M. Yanitsky, etc.), the situation of intergeneration fault line as a consequence of the social dislocation of “zeros” (V. Radaev). Based on the analysis, the authors concludethat the most likely changes in the characteristics of young generations in the sphere of emotional manifestations, rational attitudes, group behavior and they propose a scheme of further empirical research.

Key words: generations, generation theory, boomers, millennials, selfactualization values, social networks, leadership, narcissism, digital generation

Acknowledgements. The study was carried out with the financial support of the Siberian Institute of Management - Branch of RANEPA within the framework of the research project “Family and business. Images of family, friendship and work in the life strategies of the Soviet and post-Soviet generations of the Siberian metropolis”

В 2000 г. американские исследователи У. Штраус (W. Strauss) и Н. Хоу (N. Howe) опубликовали пропитанную пафосом, оптимизмом и воодушевляющими перспективами книгу «Восхождение поколения миллениума: следующее Великое поколение» (Millennials rising: The next Great Generation) [26]. В ней, на основе сформулированных ранее положений теории и смены поколенческих циклов, подразумевающих регулярную смену сформированных в молодости, распространенных среди сверстников ценностных ориентаций и поведенческих паттернов (архетипов), утверждалось, что достигшие в 2000 г. совершеннолетия принесут в американскую жизнь оптимизм и активную жизненную позицию. Новое «Великое поколение», как и то, которое победило в войне, но более толерантное, менее жестокое и не озабоченное сексуальными проблемами, создаст ту Америку, которая станет лидером в решении глобальных проблем. Миллениалы - не «продолжение» родителей, а принципиально новое поколение, ведущее здоровый, экологичный образ жизни и ориентированное на семейные ценности.

В целом, в русле этого теоретического направления, несмотря на дискуссии по отдельным проблемам, сложился некоторый консенсус. Начиная с К. Мангейма, который ввел в научный дискурс категорию «поколение» [9, с. 40-41], сторонники подхода выделяют три критерия границ поколения: возрастные рамки, единые верования, ощущение причастности к своей возрастной когорте. Динамика и характеристики наиболее рельефно проявляются, когда речь идет о ценностях и поведенческих паттернах городского среднего класса, формирование характеристик поколения зависит от состояния институтов и выбора личных жизненных стратегий в момент юношеской социализации (18-25 лет), границы когорты обычно определяются 20 годами.

Выводы и модели Хоу и Штрауса опираются на идею цикличности поколений: полный оборот занимает около 80 лет и отмечен двумя противоположными полюсами: кризисом, в момент которого формируются ценности консенсуса, сильных институтов, идеалов самопожертвования, и подъемом, где главным становится этика самореализации и индивидуализм, что выражается в требованиях смены ригидных норм. Причиной циклов выступает потребность молодого поколения «детей» исправить ошибки «отцов» [32; 33].

Идея циклов и характеристик, вытекающих из возраста, вызвала определенный энтузиазм, и в этом же духе был написан ряд работ-манифестов и комплекс эмпирических исследований, которые можно объединить общим тэгом «Новые надежды». В целом, здесь обосновывается и описывается модель поведения молодежи как «героя», чья главная миссия - объединение во имя создания новых институтов, на которого возлагается решение проблем бедности, войн и разрушения окружающей среды. Например, наиболее цитируемая работа о молодежных политических объединениях Р. Милкман (R. Milkman) содержит близкие выводы о политических активистах, «цифровых аборигенах», которые, несмотря на различия в социальных позициях, стратегии и тактике политических действий, ориентированы на социальные изменения в области «выравнивания» классовых, половых и расовых различий, что объединяет их с левыми идеями начала ХХ в. [30].

В этой канве стоит остановиться на работах и выводах, выполненных организаторами «Российской школы теории поколений» (авторы: В. Никонов и Е. Шамис). Авторы предполагают, что скорее миллениалам, а не предыдущему поколению Х старшее поколение «бэби- бумеров» передаст власть1. Качественный обзор современных работ по поколениям сделан фондом «Петербургская политика». Авторы доклада находят у российских миллениалов как универсальные черты, так и специфически российские характеристики. Вместе с некоторыми универсальными тенденциями: визуализацией, шерингом, отсутствием образа будущего, маркеров «свой-чужой», отказом от упорного труда, отожествлением счастья и успеха, жаждой самопризнания, российские миллениалы имеют более низкие стартовые навыки по сравнению с американскими сверстниками, что, по мнению авторов доклада, превратит их скорее в жертв автоматизации, чем ее бенефициаров RuGeneгations - российская школа Теории поколений. Поколение Y и поколение Z в поиске собственных мест под солнцем. Обзор основных исследовательских выводов и гипотез об особенностях, ценностях и жизненных стратегиях молодежи. Фонд «Петербургская политика». 2017..

Насколько предлагаемые американскими авторами подходы могут быть использованы для анализа российских реалий? Мнения расходятся, вместе с некоторой адаптацией классических теоретических положений, ряд исследователей отрицают саму возможность такого «механического» переноса. Например, Н.П. Попов в статье, посвященной сопоставлению характеристик и исследований российских и американских поколений, отмечает значимость «культурного кода» нации, сформированных на ее основе традиций и принципов организации общественной жизни. Для США это либеральная демократия и расовое неравенство, для России - авторитаризм, как элемент не только политической практики, но и массового сознания [11].

Смена ценностей как результат замещения идеалов одного поколения другим в иной оптике предложил американский ученый Р. Ингл- харт, который выделил и обосновал единую универсальную тенденцию культурной эволюции - замена ценностей выживания на ценности самореализации. Он отметил, что в условиях нехватки ресурсов авторитаризм и ксенофобия имеют практический смысл, но после Второй мировой войны экономический рост приводит к благополучной ситуации и построению жизненных стратегий, основанных на планах индивидуальной самореализации. Таким образом, произошел сдвиг от ценностей материализма к ценностям постматериализма, подчеркивающим гендерное равенство, толерантность к аутгруппам и гомосексуалам, свободу самовыражения и индивидуальное принятие решений в экономической и политической сферах. Этот сдвиг является результатом межпоколенного замещения, когда более молодые когорты в юности воспринимают выживание как должное и ориентируются уже на нормы, основанные на индивидуальной самореализации, а став взрослыми и получив соответствующее политическое и экономическое влияние, они начинают институализировать новую систему норм. Исследования по единой методике (Всемирное исследование ценностей, WVS), проводимое с 1981 г. более чем в 100 странах мира, позволили картографировать культуры по шкалам выживание/самовыражение и религиозность/ секулярность. Изменения в системе ценностей происходят с высокой вероятностью, но эти изменения нелинейны. В бедных и развивающихся странах отношения материалистов и постматериалистов составляет 55 : 1 [3, с. 96].

Рассматривая ситуацию в России, Инглхард отмечает, что в 1991 г. наблюдался серьезный сдвиг в отношении ценностей постматериализма, но в результате реформ 1990-х гг. большинство населения вернулось к ценностям выживания. Соотношения материалистов к постматериалистам, по данным 2008-2012 гг., в России 28 : 1, для сравнения в США постматериалисты к материалистам относятся как 2 : 1, в Швеции - 5 : 1 [Там же]. Перспективы российской элиты рассматриваются им в таком же «консервативном» ключе. Смена поколений в российской элите вряд ли приведет к значительной либерализации и демократизации режима, утверждал он в 2013 г. Приводится по: Российская элита-2020. Аналитический доклад грантополучателей Международного дискуссионного клуба «Валдай».

В теории М. Мид мир современных быстрых изменений, включения новых технологий требует формирования установок, позволяющих жить в согласии, прежде всего, с этими инновационными комплексами, а не с согласием со старшим поколением относительно критериев доброго, красивого и справедливого. И так как эти изменения всеобъемлющие, то, соответственно, сверстники во всем мире будут иметь больше сходств, чем различий Мид М. Культура и преемственность.. Эти положения подтверждает материал, приведенный в статье Ю.В. Лукиной. Миллениалы в мире имеют схожие взгляды и ценности, но из этого достаточно многочисленного поколения (80 млн в США) треть страдает нарциссизмом (статистика Института здравоохранения США). «Все они изобретают свой словарь, спокойны, позитивны, экономичны, но одинаковы в разных странах в своем образе жизни. Они добры и виртуально открыты, но предпочитают общение в телефоне с рядом сидящим другом только потому, что не желают расходовать свой энергетический запас, чтобы передать свои чувства, контактировать и вести полноценный разговор на своем языке» [8]. лидер политический социализация ценностный

В том же ключе находятся итоги работ Дж.М. Твенге, американского психолога, сделавшего свои выводы на основе вторичного анализа масштабных ежегодных опросов молодежи, проводимых в США (General Social Survey). Здесь она существенно расходится с «оптимизмом» Хоу и Штраусса о «следующем великом поколении». По ее оценкам, американская молодежь не только практически не вовлечена в общественную жизнь, но и не нуждается в каком-то социальном одобрении и совсем не озабочена тем впечатлением, которое производит на окружающих. Им совершенно не важно, считают ли их хорошими людьми окружающие, им важно собственное «Я». Отсюда - многочисленные селфи и стремление к тиражированию популярности любой ценой, стремление к разнообразию и рост депрессии как реакции на невозможность успеть всегда и везде [17; 18].

Те же самые тенденции, но оцениваемые с другим знаком и в другой перспективе, рассмотрены канадским ученым Д. Тапскоттом. В своих работах он утверждает доминирование нового сетевого поколения, чьи принципы массового сотрудничества изменят привычный мир бизнес-технологий, что приведет к неизбежной трансформации традиционных социальных институтов. Образование должно быть изменено от трансляции знаний к интерактивной совместной деятельности, работодатели должны не формировать преданность работника, а обеспечивать рынок фрилансеров интересными (материально и содержательно) заказами. Гражданская позиция для сетевого поколения - не участие в массовых мероприятиях, а использование фото и видео для формирования общественного мнения по поводу тех или иных событий, что, по его мнению, и меняет социальный мир, делая его лучше [16].

Эмпирические данные пока не подтверждают массовые изменения благодаря «сети и цифре». В работе авторитетных российских исследователей социальных аспектов сетевого взаимодействия приведены данные о том, что понятие «цифровое поколение», где в качестве базового критерия рассматривается год рождения, уже утратило эвристическую ценность. В центре внимания авторов находились проблемы цифрового гражданства молодых российских пользователей, их гражданская мобилизация и протестное поведение. Авторы приходят к выводу, что более высокий протестный потенциал по сравнению с предыдущими поколениями не является именно поколенческой характеристикой, скорее, формируется в условиях конкретной цифровой среды, отражая социокультурные реалии [1].

В России всплеск интереса к работам, выполненным в русле «теории поколений», обусловлен двумя ведущими социально-политическими трендами: сменой поколений во всех эшелонах власти в течение ближайших 10-20 лет и заметным увеличением юношества в протестных мероприятиях. Здесь, с одной стороны, можно выделить концепцию «поколенческого разлома», сформулированную В. Радаевым, которая акцентирует внимание на социальном переломе 2000-х гг., когда в условиях относительного благополучия появилось множество альтернатив выбора собственного образа жизни, что и стало главной проблемой для самоопределения [12, с. 28].

Другой взгляд на эту проблему был высказан Л. Гудковым, обобщившим основные идеи Ю. Левады, пессимистично рассматривающего шансы современной России на модернизацию. Причина, по его мнению, заключается в том, что все проекты модернизации (тоталитарный проект лишь один из них) инициировались вертикальными, осевыми конструирующими общество институтами. Периферийное, закрытое общество, объединяемое вертикальными институтами власти, которые, по сути, не изменились, не имеет шансов на модернизацию [6, с. 41]. Определенный скепсис высказан по поводу молодежи: «Это не новая молодежь, а всего лишь моложавая смена старой бюрократии, наследующая все черты и пороки своих предшественников. Они не обновляют обветшалые механизмы аппаратов управления, образования, науки и т.д., а встраиваются в них» [5, с. 684]. В другой работе он еще раз подчеркивает идею о том, что в условиях закрытой вертикально-интегрированной институциональной структуры, где нет постепенной преемственности и обновления власти, возникает проблема «беспамятства» лишенных исторической памяти молодых прагматиков на ключевых позициях [7, с. 58-59].

В статье В.В. Семеновой приведены итоги опросов, построенных на возрастных саморепрезентациях поколений: околовоенное (1950-1960 г., отмеченные как период молодежной реализации), доперестроечное (1960-1980), поколение переходного периода («разочарованные приспособленцы», 1990-2000 г.), послеперестроечное («гедонисты и пофигисты», 2000-2010 г.) Содержательное сходство поколений выражается в том, что каждое из них позиционирует свое положение как жертвы социальных процессов («жертв войны», «жертв режима», «жертв перестройки»). Это состояние жертвенности автор увязывает с архетипическими национальными чертами русского народа, отмеченными, например в работах К. Касьяновой, где терпение, страдание, смирение - главный объект внутренней работы, без которого нет личности и нет социального уважения [14, с. 90].

В современных российских работах выделяются и различаются три типа поколенческих моделей ценностей, норм и поведения со своими специфическими особенностями.

«Шестидесятники». Обычно речь идет о тех, чья юность приходилась на годы политической «оттепели». В. Воронков отмечает, что здесь главным выступает возможность выбора жизненных перспектив как следствие смягчения репрессий, увеличения степени открытости общества, появление физического пространства приватности [2, с. 196].

«Семидесятники». Те, чья молодость пришлась на «застой» с его формальной ритуальной политизированностью, отказом от какой-либо внутриэлитной конкуренции и расширением специфических коррупционных практик управления (блат). Например, А. Юрчак, Д. Травин, В. Гельман отмечают смену доминирующих установок [19; 20; 21]. Поколение, рожденное с середины 1950-х гг., ценит ритуалы правильного оформления комсомольской отчетности и формулирует установки «делать дело и деньги», тихо игнорируя идеи всеобщего блага и коммунизма.

«Миллениалы». Молодежь, родившиеся в середине 1980-х гг. Радаев выделяет главную проблему этого поколения - изобилие возможностей и страх ошибки [12, с. 161].

Исследование ценностей современной молодежи группой под руководством М. Яницкого, с одной стороны, содержит вывод о «миро- возренческом разрыве» с предыдущим поколением, что выражается в приоритете ценностей самостоятельности и успеха над ценностью традиций, с другой - подчеркивает разность в скорости этих изменений в зависимости от особенностей социализации в социокультурной среде [22]. Ряд исследователей считают, что экзистенциальный кризис и кризис гражданской идентичности происходит вследствие утраты идентификационного единства страны и предлагают некоторые меры для решения проблем общественного развития [4; 10; 13]. Эти тенденции подтверждаются итогами регулярных опросов проводимых авторитетными центрами опросов общественного мнения (ВЦИОМ, Институт социологии РАН, Фонд Общественное мнение) Молодежь новой России: образ жизни и ценностные приоритеты: Аналитический доклад. Подготовлен в сотрудничестве с Представительством Фонда имени Фридриха Эберта в Российской Федерации / Горшков М.К., Андреев А.Л., Аникин В.А. и др. М., 2007; В России выросло «тепличное» поколение молодых патриотов. ВЦИОМ.О молодежи: возрастные границы, ценности, особенности. Фонд Общественное мнение..

Рассмотрение проблем поведения работника и объемов его потребления в оптике экономического анализа практически не представлено в отечественной науке, если не считать нескольких статей, где изложены принципы работы с различными поколениями и их характеристики как потребителей товаров и услуг. В США, напротив, большая часть исследований касалась специфики образа жизни миллениалов (отказ от путешествий), его экономического благополучия (распределения доходов), состояния рынка автомобильной промышленности [29] и процесса повышенного контроля родителей «бумеров» к включению в трудовой процесс их детей (вертолетное воспитание) [25]. Молодые люди реже получают водительские права и меньше перемещаются на автомобиле вследствие приверженности домашнему образу жизни («поколение, никуда не идущее») [29]. Близкая в локусе этих проблем работа более оптимистична, и ее авторы аргументировано предполагают, что молодые поколения демонстрируют старые активные стратегии, но с задержкой жизненного цикла. Получение образования, брак, заведение детей - эти значимые события смещены на более поздний возраст [24]. Другие авторы видят причину уменьшения пользования машинами в экономической зависимости «поколения смартфона», их более низкого экономического статуса, чем у родителей в этом же возрасте [27].

Другое направление работ исследований различий между представителями разных поколений сосредоточено на процессе их включения в трудовую деятельность. Рассматриваются проблемы выгорания на работе, которое старшие возрастные группы переживают более тяжело, т.к. потеря профессиональных достижений рассматривается ими как личная трагедия [28]. Напротив, молодые, вследствие присущего им нарциссизма, который связан с высокой самооценкой, реагируют на рабочие трудности с большим гневом и агрессией. Если для «беби-бумеров» «быть на работе» - значимый компонент личной жизни и после выхода на пенсию они нередко ищут вторую работу [23], то, похоже, общая тенденция «поколения нулевых» даже в восточных странах - конструирование жизни вокруг собственного «Я» [31].

Изменение стиля потребления рассмотрено в статье М. Соколова, обратившего внимание на то, что образ потребления молодых поколений в России ближе к стандартам потребления высших классов [15].

В целом, попавший в поле нашего внимания массив исследовательских текстов позволяет сделать следующие выводы.

Изучение проблем современного российского общества в оптике смены поколений - вполне состоятельное и перспективное направление. Здесь есть свои проблемные зоны (определение границ поколений, операционализация основных характеристик, сложности с получением

количественных данных), но есть результаты, имеющие высокую прогностическую ценность.

Технологии, экономические, политические и демографические условия определяют предшествующий культурный тренд и институциональную структуру, стимулирующую или блокирующую развитие творческих способностей индивидов, входящих в одно поколение. Эта потребность в самовыражении может быть выражена как в конструктивной (солидарность и совместная деятельность), так и деструктивной (нарциссизм и агрессивность) формах поведения.

Поколение миллениалов, в целом, по нескольким характеристикам значительно отличается от предыдущих. Эти расхождения вызваны:

относительно благоприятной и благополучной послевоенной мировой экономической и политической ситуацией;

демографическими процессами (общая тенденция - уменьшение размера семьи);

сменой моделей родительского поведения (большее внимание к интересам ребенка, связанное с ростом уровня образования родителей, гуманизация воспитания, повышение самооценки детей, внимание к потребностям ребенка);

расширением доступа к сетевым формам общения и сообществам (побочное следствие бытовой компьютеризации и появления персональных компьютеров в домохозяйствах).

Поколения отличаются, но есть предшествующие культурные и институциональные тренды и традиции, общий язык, близкое школьное образование, семейные истории и т.д. Коммуникация - обоюдный процесс, всегда требующий усилий и тем более в современном сложном мире разнообразия потребностей, норм, стилей жизни.

Эмоциональная сфера, судя по рассмотренным работам, может быть охарактеризована как преобладание положительных эмоций. Вероятнее всего, это следствие более высокой самооценки и самовос- приятия, возможность оградить себя от людей и информации, их снижающих. Толерантность, терпимость, доброта, принятие - такими словами обычно характеризуют эмоциональную сферу исследователи, добавляя к этому самолюбование, поверхностность контактов, нарциссизм, внутреннюю тревогу.

В рациональной сфере, в принятии решений, судя по исследовательским материалам, преобладают прагматические, целерациональные критерии. Как уже неоднократно отмечалось, расширение возможностей и тревога по поводу ошибки усиливается, и выбор идет по наиболее «выгодной» (максимум наград, минимум затрат) модели поведения.

Юношеская социализация поколения российских миллениалов проходила в современной России в условиях относительного благополучия, беспрецедентного роста цифровых технологий, социальных сетей и авторитарных институтов.

Умеет «любить, дружить и работать» - так, в самом общем виде, сформулировал А. Адлер основные признаки психологически здоровой личности. Видят ли молодые люди свои семьи менее авторитарными? Насколько они способны доверять другим людям или доверие распространятся только на близких? Что для них означает работа: долг, профессиональное призвание, средство для заработков?

Пока мы видим, и отчасти подтвердили теоретические выкладки некоторыми итогами проведенных фокус-групп с представителями разных поколений, что в отношении значимости семьи и дружбы образы советских и постсоветских поколений скорее совпадают, чем различаются. Различия резче всего проявляются в отношении построения карьеры и работы. Для молодежи главным при ее выборе является удовольствие и успех, для старших смысл профессиональной деятельности описывается категориями смысла жизни и долга. Отметим некоторую общую тенденцию изменения значимых образов постсоветских поколений, совпадающую с мировыми трендами (самовыражение, релятивизм ценностей, расширение коммуникационного пространства), что, возможно, говорит о закономерной культурной эволюции в рамках модели Инглхардта.

Библиографический список

1. Бродовская Е.В., Хуанг Т. Цифровое поколение: гражданская мобилизация и политический протест российской молодежи // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2019. № 5. С. 3-18.

2. [Brodovskaya E.V., Huang T. Digital generation: Civil mobilization and political protest among Russian youth. Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes. 2019. No. 5. Pp. 3-18.

3. Воронков В.М. Проект «шестидесятников»: движение протеста в СССР // Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России. М., 2005. С. 168-200. [Voronkov V.M. The project of the “sixties”: The protest movement in the USSR. Otcy i deti: pokolencheskii analiz s ovremennoi Rossii. Moscow, 2005. Рр. 168-200. (In Rus.)]

4. Инглхарт Р. Культурная эволюция. Как изменяются человеческие мотивации и как это меняет мир. M., 2020. [Ingelerht R. Kulturnaya evolyutsiya. Kak izmenyayutsya chelovecheskie motivatsii i kak eto menyaet mir [Cultural Evolution: How people's motivations are changing and how this is changing the World]. Moscow, 2020.]

5. Коряковцева О.А., Бугайчук Т.В. Молодежь России: кризис гражданской принадлежности // Локус: люди, общество, культуры, смыслы. 2018. № 1.

6. C. 140-151. [Koryakovtseva O.A., Bugaychuk T.V. Youth of Russia: Crisis of civil identity. Locus: People, Society, Culture, Meanings. 2018. No. 1. Рр. 141-151. (In Rus.)]

7. Левада Ю. Время перемен: Предмет и позиция исследователя. М., 2016. [Levada Yu. Vremya peremen: Predmet i pozitsiya issledovatelya [Time for Change: The subject and the researcher's position]. Moscow, 2016.]

8. Левада Ю. Ищем человека: Социологические очерки. 2000-2005. M., 2020. [Levada Yu. Ishchem cheloveka: Sotsiologicheskie ocherki. 2000-2005. [Looking for a Man: Sociological essays. 2000-2005]. Moscow, 2020.]

9. Левада Ю.А. Поколения ХХ века: возможности исследования // Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России. М., 2005. С. 39-61. [Levada Yu.A. Generations of the 20th century: Possibilities of study. Otcy i deti: pokolencheskii analiz s ovremennoi Rossii. Moscow, 2005. Рр. 39-61. (In Rus.)]

10. Лукина Ю.В. Миллениалы, их характер, особый словарь и влияние на бизнес по всему миру // Язык. Культура. Общество. Актуальные вопросы, методы исследования и проблемы преподавания. М., 2019. С. 164-183. [Lukina Yu.V. Millennials, their character, specific vocabulary, and impact on business around the world. Yazyk. Kultura. Obshchestvo. Aktualnye voprosy, metody issledovaniya i problemy prepodavaniya. Moscow, 2019. Рр. 164-183. (In Rus.)]

11. Мангейм К. Проблема поколений // Новое литературное обозрение. 1998. № 2 (30). С. 7-47. [Mannheim K. Generational problem. Novoe literaturnoe obozrenie. 1998. No. 2 (30). Рp. 7-47. (In Rus.)]

12. Молодежь в городе: культуры, сцены и солидарности / Сост. и науч. ред. Е.Л. Омельченко. М., 2020. [Molodezh v gorode: kultury, stseny i solidarnosti [Youth in the city: Culture, scenes, and solidarity]. E.L. Omelchenko (ed.). Moscow, 2020.]

13. Попов Н.П. Российские и американские поколения XX века: откуда пришли миллениалы? // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2018. № 4. С. 309-323.

14. [Popov N.P. Russian and American generations of the 20th century: Where did the millennials come from? Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes. 2018. No. 4. Pp. 309-323. DOI: 10.14515/monitoring.2018.4.15 (In Rus.)]

15. Радаев В. Миллениалы. Как меняется российское общество. М., 2019. [Radaev V. Millenialy. Kak menjaetsja rossijskoe obshhestvo [Millennials. How Russian society is changing]. Moscow, 2019.]

16. Ростовская Т.К., Соколовская С.А. Роль принципа поликультурности в управлении процессом патриотического воспитания молодежи // Локус: люди, общество, культуры, смыслы. 2017. № 3. C. 100-108. [Rostovskaya T.K., Sokolovskaya S.A. The role of the principle of multiculturalism in managing the process of patriotic education of youth. Locus: People, Society, Culture, Meanings. 2017. No. 3. Рр. 100-108. (In Rus.)]

17. Семенова В.В. Современные концепции и эмпирические подходы к понятию «поколение» в социологии // Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России. М., 2005. С. 80-107. [Semenova V.V. Modern rancepts and empirical approaches to the concept of generation in sociology. A Generational Analysis of Contemporary Russia. Otcy i deti: pokolencheskii analiz s ovremennoi Rossii. Moscow. 2005. Pp. 80-107. (In Rus.)]

18. Соколов М.М. Поколения вместо классов? Возраст и потребительская революция в России // Социология власти. 2019. Т. 31. № 1. С. 71-91. [Sokolov M.M. Generations instead of classes? Age and consumer revolution in Russia. Sociology of Power. 2019. Vol. 31. No. 1. Рр. 71-91. (In Rus.)]

19. Тапскотт Д., Уильямс Э. Викиномика: как массовое сотрудничество изменяет все. М., 2009. [Tapskott D., Williams A. Vikinomika: kak massovoe sotrudnichestvo izmenyaet vse [Macrowikinomics: Reboting business and the world]. Moscow, 2009.]

20. Твенге Дж. Поколение I. М., 2019. [Tvenge J. Pokolenie I [Generation I]. Moscow, 2019.]

21. Твенге Дж. Поколение селфи. Кто такие миллениалы и как найти с ними общий язык. М., 2020. [Tvenge J. Pokolenie selfi. Kto takie millenialy i kak nayti s nimiobshchiy yazyk [The selfie generation. Who millennials are and how to find common ground with them]. Moscow, 2020.]

22. Травин Д. Семидесятнутые - анализ поколения. СПб., 2011. [Travin D. Semidesyatnutye - analiz pokoleniya [The Seventies - generation analysis]. St. Petersburg, 2011.]

23. Травин Д., Гельман В. «Загогулины» российской модернизации: смена поколений и траектории реформ // Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. 2013. № 4. С. 14-38. [Travin D., Gelman V. “The Curves” of Russian modernization: Generational changes and trajectories of reform. Neprikosnovennyy zapas. Debaty o politike i kulture. 2013. No. 4. Pp. 14-38. (In Rus.)]

24. Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение. М., 2016. [Yurchak A. Eto bylo navsegda, poka ne konchilos. Poslednee sovetskoe pokolenie [It was forever, until it ended. The last Soviet generation]. Moscow, 2016.]

25. Система ценностных ориентаций «поколения Z»: социальные, культурные и демографические детерминанты / Яницкий М.С. и др. // Сибирский психологический журнал. 2019. № 72. С. 46-67. [Yanitskyi M.S. et al. The system of value orientations of “Generation Z”: Social, cultural and demographic determinants. Siberian Journal of Psychology. 2019. No. 72. Рр. 46-67. (In Rus.)]

26. Boyle P.A. The second act: Seeking best practices for encore worker management. The Gerontologist. 2020. Vol. 60. No. 6. Pp. 466-476.

27. Garikapati V.M. et al. Activity patterns, time use, and travel of millennials: A generation in transition? Transport Reviews. 2016. Vol. 36. No. 5. Pp. 558-584.

28. Howe N., Strauss W. Helicopter parents in the workplace. Syndicated Research Project, Genera. 2007. Pp. 1-16.

29. Howe N., Strauss W. Millennials rising: The next great generation. Vintage, 2000.

30. Klein N.J., Smart M.J. Millennials and car ownership: Less money, fewer cars. Transport Policy. 2017. Vol. 53. Pp. 20-29.

31. Lu A.C.C., Gursoy D. Impact of job burnout on satisfaction and turnover intention: Do generational differences matter? Journal of Hospitality & Tourism Research. 2016. Vol. 40. No. 2. Pp. 210-235.

32. McDonald N.C. Are millennials really the “go-nowhere” generation? Journal of the American Planning Association. 2015. Vol. 81. No 2. Pp. 90-103.

33. Milkman R. A new political generation: Millennials and the post-2008 wave of protest. American Sociological Review. 2017. Vol. 82. No. 1. Pp. 1-31.

34. Moore R.L. Generation ku: Individualism and China's millennial youth Ethnology. 2005. Pp. 357-376.

35. Strauss W., Howe N. Generations: The history of America's future, 1584 to 2069. New York, 1991.

36. Strauss W., Howe N. The fourth turning: What the cycles of history tell us about America's next rendezvous with destiny. Crown, 2009.

Размещено на Allbest.ru