Языки миноритарных этносов Южной Сибири: статусно-дискурсивная репрезентация в социокультурном контексте
Этническая идентичность и языковые установки коренных малочисленных этносов республик Южной Сибири шорцев, тувинцев-тоджинцев и челканцев. Языковые установки и языковая политика. Психолингвистический аспект репрезентации коренных малочисленных этносов.
| Рубрика | Социология и обществознание |
| Вид | статья |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 04.03.2023 |
| Размер файла | 140,0 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://allbest.ru
Языки миноритарных этносов Южной Сибири: статусно-дискурсивная репрезентация в социокультурном контексте
Т.Г. Боргоякова, А.В. Гусейнова, К.А. Покоякова
Аннотация. Представлен комплексный анализ статусно-дискурсивной репрезентации языков миноритарных этносов на примере республик Южной Сибири с привлечением эмпирического социолингвистического и психолингвистического материала. Выявлено наличие зон социального согласия в условиях трехъязычного коммуникативного пространства указанных республик, которое организовано по единой модели «два государственных языка (русский и титульный) + язык/языки соответствующих коренных этносов». Они обусловлены общностью нормативно-правовой поддержки коренных народов и их языков в международном и российском официальном дискурсе, а также позитивным восприятием миноритарных этносов в ассоциативном портретировании носителями соответствующих республиканских государственных языков. Включение мер более активной поддержки идиомов миноритарных этносов в соответствующие нормативно-правовые акты республиканского уровня относится к перспективам минимизации зон отчуждения контактирующих народов. Определенные зоны проблематизации социально-культурного взаимопонимания в Республике Алтай связани с более високим уровнем приверженности челканцев к родному идиому по сравнению с лояльностью ко второму государственному языку своей республики (алтайскому), что может бить связано с актуализацией их потребности в корреляции этнического и языкового статусов, отсутствующей у шорцев и тувинцев тоджинцев.
Ключевые слова: миноритарные языки Сибири, тувинцы-тоджинцы, шорцы, челканцы, трехъязычие, языки в опасности
LANGUAGES OF MINORITY ETHNIC GROUPS OF SOUTHERN SIBERIA: STATUS-DISCURSIVE REPRESENTATION IN THE SOCIO-CULTURAL
Tamara G. Borgoiakova, Aurika V. Guseinova, Karina A. Pokoiakova
Abstract. The paper presents a comprehensive analysis of the status-discursive representation of the indigenous languages on the example of the Republics of Southern Siberia with the involvement of empirical sociolinguistic and psycholinguistic material. The presence of zones of social consensus in the conditions of the trilingual communicative space of the republics, which is organized according to a single model “two state languages (Russian and titular) + language/languages of the respective indigenous ethnic groups”, is revealed. They are due to the common legal support of indigenous nations and their languages in the international and Russian official discourse, as well as the positive perception of minority ethnic groups in associative portrayal by speakers of the respective republican state languages. The prospects for minimizing the exclusion zones of contacting peoples refer to the inclusion of measures of more active support of the indigenous idioms in the relevant legal acts of the republican level. Certain zones of problematizing of socio-cultural mutual understanding in the Altai Republic are associated with a higher level of adherence of the Chelkans to their native idiom compared to loyalty to the second state language of their republic (Altai), which may be due to the actualization of their need for a correlation of ethnic and linguistic status, which is absent among Shors and Tuvan Todzhans.
Key words: minority languages of Siberia, Tuvans-Todzhans, Shors, Chelkans, trilingualism, languages in danger
Введение
Организация объединенных наций объявила период с 2022 по 2032 гг. Международным десятилетием языков коренных народов. Цель мероприятия -- привлечь внимание мировой общественности к проблеме исчезновения языков коренных народов и мобилизовать заинтересованные стороны и ресурсы для их сохранения, возрождения и продвижения с учетом численной динамики «языков в опасности». В материалах ЮНЕСКО в 1996 г. было представлено 600 таких языков, в 2001 г. -- 900, а в 2010 г. -- уже примерно 2500; дана дефиниция «языка в опасности»: a language is endangered if it is not being passed on to younger generation -- «язык находится в опасности, если он не передается молодому поколению» [1].
Цель исследования -- рассмотреть особенности статусной и дискурсивной репрезентации миноритарных тюркских языков Южной Сибири в социальном контексте их реального функционирования на примере языков тувинцев-тоджинцев, шорцев и челканцев, традиционно проживающих в Республике Тыва (РТ), Республике Хакасия (РХ) и Республике Алтай (РА). Актуальность темы обусловлена тем, что существенная часть исследований по языковой политике республик Южной Сибири посвящена языкам титульных этносов во взаимодействии с русским языком, чаще оставляя без специального внимания данную категорию языков в динамике их социокультурного пространства. В то же время изучение социального взаимодействия в условиях контактного трехьязычия является важным для выявления общезначимых, совместно разделяемых интерсубъективных значений, отсутствие которых может приводить к проблематизации взаимопонимания [2]. Именно стремление к достижению социального консенсуса, включающего учет языковых интересов коренных этносов, можно считать концептуальной основой Глобального плана действий международной декады языков коренных народов, одна из заявленных целей которого -- leaving no one behind, no one outside -- by 2032 «не оставляя никого позади, никого в стороне -- к 2032», и Программы по сохранению и возрождению языков России, разрабатываемой в соответствии с поручением Президента РФ в Институте языкознания РАН.
коренные этносы южная сибирь языковая политика
В российском правовом поле вместо термина «коренные народы» используется термин «коренные малочисленные народы» (далее КМН), включающий численный критерий 50 000 человек, что противоречит международным правовым документам, исключающим численный критерий [3. С. 10]. Поэтому, по мнению В.Ю. Михальченко, более приемлемой и справедливой является классификация языков коренных народов России с выделением в ней двух групп языков -- мажоритарных и миноритарных [3. С. 10--11]. Исключение численного критерия представляется обоснованным, поскольку он может оказывать негативное влияние на поддержку витальности языков КМН, особенно не имеющих собственных автономий. Однако вряд ли можно согласиться с включением русского языка в первую группу наряду с титульными и государственными языками республик Российской Федерации. Причина не только в статусе русского языка как общегосударственного и мирового, но и в принятой трактовке термина «коренные народы», включающей проживание на своих землях до колонизации, трагический опыт геноцида, военного вторжения, а также сопутствующее экономическое, политическое и социальное лишение гражданских прав в окружении доминантних этносов и др. [4. С. 37]. В то же время использование термина «миноритарные языки» для параллельной номинации языков КМН представляется вполне приемлемим вариантом, отграничивающим их от титульних и государственных языков республик.
Противоречивость статусной репрезентации рассматриваемих этносов и их языков связана с официальним включением шорцев, тувинцев-тоджинцев и челканцев в перечень 63 КМН Российской Федерации, с одной сторони, и отсутствием языков тувинцев-тоджинцев и челканцев в списке 54 языков малочисленных народов России -- с другой. Данний список представлен в Социолингвистической энциклопедии, в которой автори обьясняют численное несоответствие тем, что «некоторие народи пользуются не отдельними языками, а их диалектами» [5. С. 12]. Однако получение субэтносами Республики Алтай, включая челканцев, официального статуса КМН Российской Федерации в 2000 г. актуализировало лингвоэкологическую моТывацию по отношению к родному идиому, на чем мы остановимся ниже.
Анализ статей в энциклопедических изданиях обнаруживает общность их содержания в части определения шорцев, тувинцев-тоджинцев и челканцев как тюркоязычних КМН Южной Сибири с указанием численности по данним переписей населения разних лет [6--8]. Так, например, в Большой российской энциклопедии приводятся данные Всероссийской переписи 2010 г., согласно которой численность тувинцев-тоджинцев составляет 1,9 тис. человек, челканцев -- 1,1 тис. (всего по России -- 1,2 тисячи), шорцев -- 12,9 тис. В Красной книге языков народов России носители шорского языка характеризуются как двуязычние, подавляющее большинство которих (95%) «владеет русским как родним или как вторим языком». Также отмечается рост языковой лояльности к этническому языку у шорской молодежи [7. С. 67]. Статусное совпадение в номинации народа и соответствующего языка сохраняется в отношении шорцев, что может бить связано с историческим фактом десятилетия собственной автономии в виде Горно-Шорского национального района до 1939 г. Язык тувинцев-тоджинцев отнесен к диалекту тувинского языка, функционирующего в наиболее благополучной для него языковой ситуации по сравнению с языками других малочисленных этносов Сибири [7. С. 56]. Челканцы также представлени как носители особого диалекта современного алтайского языка. Отмечается, что все они двуязычни и русский язык для многих «стал уже родним», а челканский диалект, «сужая сферу своего функционирования, остается живим в семейном общении и в небольших производственных коллекТывах, занимающихся традиционними видами хозяйственной деятельности» [7. С. 65].
В UNESCO Interactive Atlas of the World's Languages in Danger отдельно представлени только языки шорцев и челканцев с определением уровня их витальности как severely endangered. Информация о челканском диалекте содержится в словарной статье Northern Altay как о severely endangered наряду с диалектами тубаларов и кумандинцев [9].
Этнолингвоэкологическая направленность языковой политики РФ по отношению к миноритарним этносам находит виражение в соответствующем законодательстве. Так, в ст. 10 ФЗ «О гарантиях прав коренных малочисленных народов РФ» (https://bazanpa.ru/gd-rf-zakon-n82-fzot30041999-h470532/) предусмотрено их право на сохранение и развитие родных языков, а ст. 5 посвящена праву РФ принимать федеральный программы социальноэкономического и культурного развития малочисленных народов, развития, сохранения и возрождения их языков. Поддержка гарантируется и на региональном уровне. Так, конституции республик Южной Сибири декларируют право всех их народов «на сохранение родного языка, создание условий для его изучения и развития». Следует отметить, что ни в одном из приведенных документов нет расшифровки общего термина «все народы/другие народы» или упоминания соответствующих КМН или их языков.
Меры по сохранению и развитию языков малочисленных народов республик Южной Сибири предусмотрены в рамках локальных правовых актов. Например, План мероприятий по реализации в РХ в 2019--2021 гг. Стратегии государственной национальной политики РФ на период до 2025 г. предусматривает такие пункты, как «Проведение межрегионального фестиваля шорского языка и культури „Пис пирге!“ (Мы вместе!)» (5.7), «Проведение социолингвистических исследований по оценке состояния и перспектив развития хакасского, шорского языков в Республике Хакасия» (5.8) (https://docs.cntd.ru/document/550347998). В подпрограмме «Укрепление единства российской нации и гармонизация межнациональних отношений в РХ» государственной программы РХ «Региональная политика Республики Хакасия» (2017--2025 гг.) заявлен такой целевой показатель, как достижение 34,5% доли представителей шорцев, охваченных мероприятиями по сохранению и пропаганде традиционной культури» (https://docs.cntd.ru/ document/444742314). Таким образом, законодательством РХ предусматривается определенная поддержка шорскому языку и культуре.
В Республике Алтай в Плане мероприятий в 2019--2021 гг. в рамках Стратегии государственной национальной политики РФ на период до 2025 г. выделен раздел «Сохранение и поддержка русского языка как государственного языка и языков народов РФ». Однако в плане нет упоминания о мероприятиях, направленных на поддержку языков КМН Республики Алтай. В государственной программе Республики «Реализация государственной национальной политики» (2019-- 2024 гг.) содержится подпрограмма «Коренные малочисленные народы Республики Алтай», которая направлена на улучшение социального положения КМН и предполагает укрепление их социально-экономического потенциала, сохранение исконной среди обитания, традиционного образа жизни и культурных ценностей» (https://altai-republic.ru/upload/iblock/fbe/246_2018.pdf). Мероприятий, направленных на укрепление позиций диалектов КМН РА, в данной подпрограмме не запланировано.
Государственной программой Республики Тыва «Реализация государственной национальной политики Российской Федерации в Республике Тыва на 2021-- 2023 годи» предусмотрено укрепление гражданского единства и этнокультурное развитие народов, проживающих на территории республики, а также поддержка коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации, проживающих на территории РТ В программе заявлени «мероприятия, направленные на поддержку языкового многообразия» (приложение № 2 и 3, п. 1.10), «подготовка и издание научных трудов об истории, этнографии, культуре, языках народов Туви» (1.14) (https://docs.cntd.ru/document/570773085), однако не указано, какие именно мероприятия будут проводиться и какие именно языки народов Республики Тыва получат поддержку Раздел «Поддержка коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации, проживающих на территории Республики Тыва» предполагает поддержку издания художественной литературы, созданной на языках КМН (п. 4.8) без указания определенных языков. В данном разделе неоднократно упоминаются тувинцы-тоджинцы, однако меры их поддержки связаны со сферами здравоохранения, трудоустройства и др, не затрагивая их диалект.
Следует отметить, что в Республике Тыва утверждена государственная программа «Развитие государственных языков Республики Тыва на 2021--2024 годи», в которой содержатся две подпрограммы: «Развитие и распространение русского языка как основы гражданской самоидентичности и языка международного диалога» и «Развитие тувинского языка». В 2021 году в Республике Хакасия и Республике Алтай также утвердили государственные программы сохранения и развития хакасского и алтайского языков соответственно на период 2022--2027 гг. В этих документах не предусматривается поддержка миноритарных языков и диалектов республик Южной Сибири. Таким образом, в целом в официальном дискурсе этих республик представлен минимальный уровень языковой поддержки их КМН. Внимание сосредоточено в первую очередь на государственных республиканских языках, хотя языки миноритарных этносов республик Южной Сибири характеризуются «кризисными явлениями», испытывают реальную угрозу «полной ассимиляции», о чем свидетельствуют как их позиции в рейтингах витальности, приведенные выше, так и социолингвистические характеристики в академическом дискурсе [10. С. 498; 11].
В научной литературе выделяют челканский (чалканский) язык, но не диалект, что позволяет «наиболее полно отражать особенности» языковой традиции малочисленного субэтноса, а также повишает социальный статус исчезающего языка, носители которого «осознают себя как отдельную этническую общность, родственную, но не тождественную алтайцам» [12. С. 13]. Язык челканцев в настоящее время представлен как самостоятельный язык на сайте проекта «Малые языки России» Института языкознания РАН.
Для целей нашего исследования особенно важно было «услышать» мнение носителей миноритарных языков, отраженное в дискурсе социолингвистических материалов, полученных в местах их компактного проживания в 2021 г. Общее число опрошенных представителей КМН в республиках Южной Сибири составило 89 человек. Предложенные вопросы были направлены на виявление их этнической идентификации, языковой лояльности и языкового репертуара в условиях трехьязычия, оценки роли субъектов языковой политики.
Этническая идентичность и языковые установки коренных малочисленных этносов республик Южной Сибири
В Республике Алтай было опрошено 60 человек, проживающих в Турочакском районе (70%) и в Горно-Алтайске (30%), которые определили свою национальную принадлежность как челканцы. В селе Матур Таштыпского района РХ бьшо опрошено 78 человек, из которых 28 назвали себя: шорец (17), хакас-шорец или шорец-хакас (6), русский шорец (4), метис (1). Остальные 23 отнесли себя к русским, 25 -- к хакасам, 2 -- к русским хакасам. В Тоджинском районе РТ было опрошено 54 человека, из которых только 12 респондентов указали в качестве национальности «тоджинец» или «тувинец-тоджинец». Остальные респондент назвали себя тувинцами либо не указали национальную принадлежность.
Итоги анализа ответов опрошенных на вопрос о родном языке представлень в табл.1.
Таблица 1 / Table 1
Выбор родного языка (%) / Choice of native language (%)
|
Национальность / Nationality |
Русский язык / Russian Language |
Республиканский язык / Republic Language |
Родной язык, диалект / Native Language, Dialect |
Русский и родной язык/диалект / Russian and Native Languages/Dialect |
|
|
ІШорцы / Shor people |
5,9 |
17,6 |
52,9 |
23,5 |
|
|
Тоджинцы / Tojin people |
-- |
33 |
42 |
17 |
|
|
Челканць / the Chelkans |
-- |
-- |
93 |
7 |
Как видно из таблицы, максимальная доля признания только этнического идиома в качестве родного представлена у челканцев (93%), шорцев (53%), тувинцев-тоджинцев (42%). При этом для более трети тоджинцев в качестве родного выступает тувинский язык. Для шорцев более актуален былингвизм, в рамках которого два языка представляются родными -- русский и родной (60%) с представленностью и хакасского языка (18%). Как бьло отмечено нами ранее, респондент, указавшие в графе «Национальность» двойную хакасско-шорскую идентичность, чаще указывают в качестве родного хакасский язык, а русские шорцы -- русский, что может указывать на более сильные позиции государственных языков [13. С. 132]. Никто из опрошенных тоджинцев не указал в качестве родного только русский язык, однако одновременно с тоджинским он является родным для 17% опрошенных.
В то же время именно тоджинць занимают первое место по показателю свободного владения всеми видами речевой деятельности на родном идиоме (рис. 1). У опрошенных челканцев достаточно вьсоки показатели среднего уровня речевой деятельности -- 73%. Среди шорских респондентов более представлень пассивные видь речевой деятельности (понимание и чтение) -- около 60%. Впрочем, и эти показатели весьма оптимистичнь, так как, согласно данным Всероссийской переписи населения 2010 г. (https://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/ perepis_itogi1612.htm) шорским языком владеет только 22% шорцев. Отметим, что, согласно тем же данным, шорць являются весьма урбанизированным народом: 72,5% из них проживает в городах, и только 27,5% -- в сельской местности, где, как известно, язык всегда сохраняется лучше. А поскольку в рамках нашего исследования бьли опрошень именно сельские жители, то и результат оказались более вьсокими, чем в среднем по этнической группе. У челканцев, по данным того же источника, картина расселения противоположная: 80% из них -- сельские жители, и только 20% -- городские, что отражается на уровне владения ими челканским диалектом. Респонденты-тоджинцы, почти 100% из которых проживает в сельской местности с минимальным уровнем погружения в русскоязычную языковую среду, закономерно демонстрируют практически 100%-ное владение всеми видами речевой деятельности на тоджинском диалекте (рис. 1).
Fig. 1. Native language/dialect proficiency by types of speech activity, %
Далее рассмотрим взаимодействие языков в разных сферах коммуникации. Анализ данных табл. 2 показывает, что максимальный уровень общения на родном диалекте (в среднем 70%) ожидаемо представлен в тоджинских семьях. Русский язык используется только в смешанном с родным идиомом варианте (8%). У челканцев из сферы семейного общения исключен второй государственный язык -- алтайский. У большинства из них общение в семье происходит на русском и челканском одновременно. При этом семейное общение шорцев зачастую происходит именно на русском: более половины (58,3% опрошенных) используют только русский язык или русский одновременно с шорским для общения с родителями, 41% -- для общения с бабушками и дедушками.
В общении с друзьями и коллегами у шорцев преобладает русский язык, у челканцев -- русский и челканский, а тоджинцы чаще используют для этих целей оба государственных языка и родной диалект. Таким образом, несмотря на то, что 92% респондентов-тоджинцев на свободном или среднем уровне владеют русским языком, он наименее востребован в их социальном окружении. В то же время опрошенные шорцы, 100% которых владеют родным языком [13. С. 133]), не обходятся без русского языка даже в сфере семейно-бытовой коммуникации, а в общении с друзьями и коллегами он занимает лидирующие позиции. Респонденты-челканцы, по собственной оценке, хорошо владеют как русским языком, так и челканским диалектом и активно используют их в повседневной коммуникации.
Таблица 2 / Table 2
Соотношение использования языков в разных сферах общения (%) /
The ratio of the use of languages in different areas of communication (%)
|
Сфера общения / Communication Sphera |
ІШорцы / Shor people |
Челканцы / the Chelkans |
Тоджинцы / Tojin people |
|
|
Общение с родителями / Communication with parents: |
||||
|
на русском языке / in Russian |
23,5 |
20 |
-- |
|
|
на титульном языке республики / in the titular language |
23,5 |
-- |
38 |
|
|
of the republic |
||||
|
на родном языке/диалекте / in native language/dialect |
12 |
13 |
54 |
|
|
на русском и родном языке/диалекте / in Russian and |
35,3 |
67 |
8 |
|
|
native language/dialect |
||||
|
Общение с бабушками и дедушками / Communication with |
||||
|
grandparents: |
||||
|
на русском языке / in Russian |
12 |
22 |
-- |
|
|
на титульном языке республики / in the titular language |
17,6 |
-- |
15 |
|
|
of the republic |
||||
|
на родном языке/диалекте / in native language/dialect |
35,3 |
42 |
85 |
|
|
на русском и родном языке/диалекте / in Russian and |
29,4 |
36 |
-- |
|
|
native language/dialect |
||||
|
Общение с друзьями / Communication with friends: |
||||
|
на русском языке / in Russian |
41,2 |
33 |
-- |
|
|
на титульном языке республики / in the titular language |
17,6 |
2 |
23 |
|
|
of the republic |
||||
|
на русском и титульном языке республики / in Russian |
6 |
-- |
31 |
|
|
and in the titular language of the republic |
||||
|
на родном языке/диалекте / in native language/dialect |
-- |
2 |
31 |
|
|
на русском и родном языке/диалекте / in Russian and in |
35,3 |
63 |
15 |
|
|
native language/dialect |
||||
|
Общение с коллегами / Communication with colleagues: |
||||
|
на русском языке / in Russian |
58,8 |
40 |
-- |
|
|
на титульном языке республики / in the titular language |
12 |
3 |
17 |
|
|
of the republic |
||||
|
на русском и титульном языке республики / in Russian |
-- |
2 |
41 |
|
|
and in the titular language of the republic |
||||
|
на родном языке/диалекте / in native language/dialect |
-- |
-- |
17 |
|
|
на русском и родном языке/диалекте / in Russian and in |
23,5 |
55 |
25 |
|
|
native language/dialect |
Языковые установки и оценка языковой политики
Анализ языковых установок, выявленных в ходе анкетирования в трех республиках, свидетельствует о высокой степени готовности респондентов поддерживать родные идиомы (в среднем не менее 90%). Самий високий показатель по этому пункту у шорцев; они же единодушно поддерживают возможность изучения шорскими детьми родного языка в школе (табл. 3).
Отметим, что в школах РХ шорский язык не преподается как учебний предмет. Среди 108 детей шорской национальности в школах Аскизского и Таштипского районов нет свободно владеющих родным языком, но в форме кружковых занятий его изучают 36 детей (https://19rus.infb/index.php/obshchestvo/item/167000v-khakasii-rabotayut-nad-motivatsiej-k-izucheniyushorskogo-yazyka). За пределами РХ шорский язык изучается как учебний предмет в нескольких школах Кемеровской области, где проживает 10 из 12 тисяч шорцев. Челканцы и тоджинцы также обнаруживают высокую степень заинтересованности в изучении их детьми родного идиома в школе (80 и 88% соответственно), однако в настоящее время такой возможности не предвидится. Согласно данным проекта «Малые языки России» Института языкознания РАН, «челканский язык никогда не использовался в системе образования. Были планы по преподаванию челканского языка как предмета в Курмач-Байгольской школе, но они так и не были реализованы. В школе в качестве предмета «Родной язык» многие челканцы изучают литературний алтайский язык» (https://minlang.site/), как и тоджинские дети, которые изучают в школе литературный тувинский.
Таблица 3 / Table 3
Языковые установки по отношению к республиканским и местным языкам Южной Сибири (%) / Language attitudes in relation to the republican and local languages of Southern Siberia (%)
|
Языковые установки / Language attitudes |
Шорци / Shor people |
Челканцы / the Chelkans |
Тоджинци / Tojin people |
|
|
Поддержка возможности изучать родной язык/диалект в школе / Supporting the ability to learn native language/dialect at school |
100 |
80 |
88 |
|
|
Поддержка обязательного изучения второго государственного языка республики в школе для всех обучающихся / Support for the compulsory study of the second state language of the republic at school for all students |
76,5 |
20 |
92 |
|
|
Готовность оказивать поддержку родному языку/диапекту / Willingness to support native language/dialect |
94 |
90 |
92 |
Обязательность изучения вторых государственных языков республик, поддерживают 92% тоджинцев и 76,5% шорцев, но всего 20% челканцев. В этой связи следует отметить, что зона социального отчуждения заметна и на сравнительном фоне оценки значимости субьектов языковой политики, от которих зависит будущее языка/диалекта. Челканские респонденты возлагают примерно равную долю ответственности между носителями своего диалекта (42%) и органами власти (40%) при значительно большем удельном весе республиканских органов -- 32%. У двух других групп респондентов более высокая доля ответственности возлагается на самих носителей языка/диалекта (около 70%) со значительно более низкими показателями роли республиканских и федеральних властей. Данные наблюдения корреллируют и с выявленной разницей в нормативно-правовой поддержке титульних и миноритарных этносов республик Южной Сибири, включая присутствие/отсутствие последних в системе образования, что, несомненно, влияет на престижность языков и уровень социального согласия в республиках.
Психолингвистический аспект репрезентации коренных малочисленных этносов республик Южной Сибири
Репрезентация трех миноритарных этносов в разных типах дискурса находит отражение и в структуре их психолингвистического восприятия русскими и титульними народами республик Южной Сибири, виявленного по итогам свободного ассоциативного эксперимента в 2021 г. с охватом более 1300 респондентов в возрасте от 17 до 83 лет. Общность базовых ассоциативних стратегий совпадает с энциклопедическими трактовками миноритарных этносов в части: а) дефиниции народ/нация; б) уточнения конкретного региона/места их проживания; в) конкретизации традиционных видов деятельности; г) указания на статус малочисленного народа.
Заметной оказивается дифференциация выбора по признаку этнической принадлежности опрошенных в каждой из ассоциативних стратегий. Так, только для русских респондентов характерны реакции, свидетельствующие о незнании соответствующих этносов, что выражается в таких частотних ассоциатах, как не знаю, неизвестное, кто это, нет ответа, понятим не имею и т.д. Так, например, 16% русских респондентов не знают, кто такие шорцы, 13% не имеют представления о челканцах, и 4% не слишали о тувинцах-тоджинцах. В структуре реакций респондентов титульних этносов в большей степени отражается понимание КМН как части или разновидности соответствующего титульного народа, знания мест их проживання. Например, на это указывают такие реакции-конкретизаторы: о челканцах -- алтайцы, северные алтайцы, часть алтайцев, подвид алтайцев и т.д.; в отношении тувинцев-тождинцев -- это тувинцы, особам этническая группа тувинцев, аборигены, истинные тувинцы, тоджы, тожу и т.д. У хакасских респондентов заметной оказалась доля реакций, отражающих близость шорцев к хакасам: братья, родня, родственники, родственний, наши братья, близкие, близость к хакасам, потомки и т.д.
В ассоциативном восприятии соседних КМН преобладают нейтрально-позитивные оценки. Позитивные доминируют в АП стимула «тувинцы-тоджинцы» (21%) и включают указание на их уникальность (редкие, уникальние, особенные), трудолюбие (трудолюбивие, работящие, старательние), дружелюбие и гостеприимство (самий гостеприимний народ, дружные, разговорчивые, чистосердечные, чуткий народ), силу и красоту (сильные, самый красивий народ, красавцы, интересные). В АП «челканцы» заметное место занимает характеристика их интеллектуальних способностей (умные) и оценка душевних качеств (добрый народ, хорошие, дружные, отзывчивые). В образе шорцев подчеркивается их доброта, трудолюбие, преданность. Доля отрицательно-оценочних реакций в целом не высока и в среднем составляет по 5% в АП «челканцы» и «тувинцы-тоджинцы», а также 1% в АП «шорцы».
Заключение
Комплексный анализ статусно-дискурсивной репрезентации языков миноритарных этносов (на примере республик Южной Сибири) выявил общность их нормативно-правовой поддержки в международном и российском официальном дискурсе. Этим обусловлено наличие зон социального согласия в условиях трехьязычного коммуникативного пространства республик Южной Сибири, организованного по единой модели «два государственных языка (русский и титульный) + язык/языки соответствующих коренных этносов». Включение мер более активной поддержки идиомов миноритарных этносов в соответствующие нормативно-правовые акты республиканского уровня относится к перспективам минимизации зон отчуждения контактирующих народов. Позитивное восприятие миноритарных этносов, виявленное в их психолингвистическом портретировании носителями государственных языков, также способствует укреплению социального взаимопонимания и минимизации зон отчуждения контактирующих народов республик Южной Сибири. Определенная проблематизация социально-культурного взаимопонимания в Республике Алтай связана с более высоким уровнем приверженности челканцев к родному идиому по сравнению с лояльностью ко второму государственному языку своей республики (алтайскому), что может быть связано с актуализацией их потребности в корреляции этнического и языкового статусов, отсутствующей у шорцев и тувинцев-тоджинцев.
Список литературы
1. MoseleyC. Introduction to UNESCO Interactive Atlas ofthe World's Languages in Danger. URL: https://unesdoc.unesco.Org/ark:/48223/pf0000379853/PDF/379853eng.pdf.multi (Дата обращения: 10.01.2022).
2. Смирнова Н.М. Концепт интерсубьективности в структурах междисциплинарного синтеза // Философия науки. эпистемология в междисциплинарних исследованиях. 2014. Вип. 19. С. 145--163.
3. A Global Action Plan of the International Decade of Indigenous Languages. URL: https:// en.unesco.org/idil2022-2032/globalactionplan (Дата обращения: 25.01.2022).
4. Солнцев В.М., Михальченко В.Ю. Введение // Письменные языки мира: языки Российской Федерации. Социолингвистическая знциклопедия. Кн. 2. М.: Academia, 2003. С. IX--XLVI.
5. Боргоякова Т.Г. Языки коренных народов США: терминологические и законодательние аспекти // Филологические науки. Научние доклади висшей школи. 2018. № 6. С. 36-- 42. DOI: 10.20339/PhS.6-18.036.
6. Большая российская знциклопедия. URL: https://bigenc.ru/ (Дата обращения: 28.01.22).
7. Красная книга языков народов России: знциклопедический словарь-справочник / гл. ред. В.П. Нерознак. М., 1994.
8. Государственные и титульние языки России. энциклопедический словарь-справочник / под ред. В.П. Нерознака. М.: Academia, 2002.
9. UNESCO Interactive Atlas of the World's Languages in Danger. URL: http://www.unesco.org/ languages-atlas/index.php?hl=en&page=atlasmap (Access date: 27.01.22).
10. Селютина И.Я. Тюркские языки Северного Алтая в условиях глобализации // Языковая политика и языковие конфликти в современном мире: Международная конференция (Москва, 16--19 сентября 2014): Докладні и сообщения / отв. ред. А.Н. Биткеева, В.Ю. Михальченко. М.: Тезаурус -- Языки народов мира, 2014. С. 498--506.
11. НиколаевВ.В., Самушкина Е.В. этноязыковие процесси у кумандинцев, тубаларов и челканцев в XIX -- начале XXI века // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований. 2021. № 3 (33). С. 139--157.
12. Федина Н.Н., Широбокова Н.Н. Фонетические и морфологические особенности чалканского языка / отв.ред. И.Я. Селютина. Новосибирск: Академиздат, 2019.
13. Боргоякова Т.Г., Гусейнова А.В. Шорский язык в С. Матур Таштипского района Республики Хакасия (по итогам социолингвистического опроса) // Казанская наука. 2020. № 11. С. 132--135.
Размещено на Allbest.ru
...Подобные документы
Типы этнической идентичности. Когнитивный и аффективный компоненты структуры этнической идентичности. Позитивная этническая идентичность (норма). Этноэгоизм, этноизоляционизм, национальный фанатизм. Осознание этнической идентичности и ее основные виды.
реферат [31,8 K], добавлен 07.12.2010Ознакомление с субъективизмом представления картины мира в условиях неоднородного сообщества. Исследование понятия о счастье и иерархии жизненных ценностей в разных культурах. Характеристика многочисленных этносов и субкультур современной эпохи.
статья [13,7 K], добавлен 15.10.2010Понятие расы человека, ее признаки, специфика классификации и отличие от этносов. Сущность полицентризма и моноцентризма как теорий происхождения рас. Общая характеристика больших, малых и промежуточных рас, их признаки и закономерности распространения.
контрольная работа [29,6 K], добавлен 19.09.2013Анализ этнического (расового, национального, лингвистического) состав населения, понятие и теории этноса (этничности). Этнолингвистическая классификация народов мира. Классификации этносов по территориальной форме существования и причинам формирования.
презентация [636,2 K], добавлен 09.02.2014Основные формы этнических общностей; факторы, сплачивающие людей в нацию; формы проявления национализма и тенденции национальных отношений. Этапы развития этносов: возникновение, исчезновение, объединение, разделение, перемешивание, совместное проживание.
презентация [692,1 K], добавлен 18.03.2014Теоретические подходы к изучению феномена межэтнических семей и браков. Межэтнические семьи в современной России как предмет исследования. Формирование этнической идентичности в условиях мегаполиса. Этническая идентичность в межэтнических семьях.
дипломная работа [225,9 K], добавлен 20.09.2016Языковая и культурная политики в Республике Мордовия и Республике Татарстан. Общественные национально-культурные организации республик. Сравнение уровня структур и уровня акторов республик Мордовия и Татарстан. Политика в отношении этнических групп.
контрольная работа [133,1 K], добавлен 08.01.2017Деформация традиционной модели гендерной идентичности и сексуальной культуры: история и формы репрезентации. Социально-исторические предпосылки "сексуальной революции". ЛГБТ-сообщество в контексте социально-политических процессов конца XX - начала XXI вв.
дипломная работа [320,1 K], добавлен 29.04.2017Понятия идентичности, этничности, нации, этноса. Примордиалистский и конструктивистский подход к этнической идентичности. Этногенез узбекского народа, создание национального государственного образования и самосознания для формирования новой идентичности.
дипломная работа [113,0 K], добавлен 29.10.2010Анализ и оценка результатов социологического исследования, проведенного И.Б. Назаровой на тему: "Ценности и ценностные установки студенческой молодежи: гендерный аспект". Общая характеристика значений основных ценностей и ценностных установок человека.
эссе [18,7 K], добавлен 16.11.2010Этническая характеристика региона Новосибирск. Анализ этносоциальных и этнополитических процессов в Новосибирской области. Мигранты и их характеристика, переселение и места жительства. Культура и образование этнических меньшинств в Сибири и их значение.
контрольная работа [82,3 K], добавлен 12.12.2008Проблема и основы разработки социальных установок общества по отношению к лицам пожилого и старческого возраста в контексте межпоколенных связей. Методологические основы исследования социальных установок и актуальность данной темы на современном этапе.
дипломная работа [88,2 K], добавлен 21.02.2009Проявления сексуальной революции как процесса коренных изменений, характеризующихся существенными преобразованиями ценностей, раскрепощающих личность и общество. Изменения в межличностных и семейных отношениях под воздействием сексуальной революции.
контрольная работа [31,1 K], добавлен 01.10.2011Выявление отношения коренных жителей к различным группам мигрантов и к проблемам, с которыми сталкиваются приезжие на новом месте. Обоснование методов сбора социологической информации. Экзамен для мигрантов на знание русского языка, истории государства.
курсовая работа [1,5 M], добавлен 08.09.2013Источники, принципы формирования социальных установок. Действие оперантного подкрепления в конкретных социальных ситуациях. Содержание бихевиористски ориентированной социальной психологии. Анализ влияния самоидентификации молодежи на социальные установки.
курсовая работа [46,1 K], добавлен 16.06.2015Проблемы и формирование национального самосознания. Этническая идентичность. Идеологический и социально-психологический уровни национального самосознания. Проблемы и факторы межэтнических взаимодействий. Проблема межнациональных конфликтов, браков.
курсовая работа [51,5 K], добавлен 25.01.2016Человек как продукт культуры. Культура и идентичность. Формы проявления индивидуальности и культуры. Идентичность в традиционных и современных обществах. Социальные роли, которые исполняет индивид. Различия между традиционными и современными обществами.
реферат [28,8 K], добавлен 20.04.2015Исследование этнической идентичности, ее основные уровни. Понятие мобилизованной этничности. Мощный фактор переосмысления идентичностей и импульс для эскалации этнической мобилизации. Региональная идентификация как территориальная принадлежность.
реферат [67,1 K], добавлен 21.06.2016Самоидентификация личности как объект социологического анализа. Социокультурный аспект самоидентификации личности . Понятие "студенчество" в контексте социологии культуры. Самоидентификационный портрет студента Ставропольского края.
диссертация [505,2 K], добавлен 28.05.2007Философский аспект массового общества и массовой культуры. "Понимание медиа": создание глобальной сети управляемых новостей. "Пуэрилизм": поведение подростка как социальная тенденция. Содержание понятия "гипердемократия". Телевизионный образ политика.
курсовая работа [51,4 K], добавлен 18.05.2012
