Техно-футуризм в современных социальных исследованиях

Размещено на http://www.allbest.ru

Сибирский федеральный университет Российская федерация

Техно-футуризм в современных социальных исследованиях

Н. П. Копцева

Ю. С. Замараева

Аннотация

В статье представлена авторская интерпретация основных современных концепций техно-футуризма через выделение родственных направлений, в том числе футурологии, оценки технологий и техно-прогрессивизма (в связке с биоконсерватизмом). Авторы полагают, что социально-технологическое преобразование современной России должно сопровождаться изучением и адаптацией ряда концепций, связанных не только с прогнозированием будущего, но и с созданием системы оценки технологий, которые были бы ориентированы на преобразование технологий в целенаправленном ключе.

Грядущие технологические трансформации приведут к ряду социальных изменений, прогнозировать российскую специфику которых необходимо уже сейчас. Критический анализ техно-футуристических установок позволяет создать предпосылки для выбора наиболее оптимального способа этих трансформаций с учетом российских культурных и локальных особенностей. При этом существует устойчивая российская традиционная концептуальная база, возможности которой для понимания технофутуризма далеко не исчерпаны.

Перспективы исследования связаны с разработкой методологической стратегии, позволяющей выявить исходные установки россиян по отношению к техно-футуризму. Необходимо применение математических и статистических методов к исследованию образа техно-футуризма, характерного для различных социальных групп и сообществ. Можно также предположить, что эти установки будут отличаться в разных регионах Российской Федерации, что так или иначе предопределит социальную динамику внедрения инновационных технологий в этих регионах.

Ключевые слова: техно-футуризм, российское будущее, футурология, техно- прогрессивизм, оценка технологий, биоконсерваторы, социальные и культурные трансформации.

Techno-Futurism in Contemporary Social Studies

Natalia P. Koptseva and Yulia S. Zamaraeva

Siberian Federal University Krasnoyarsk, Russian Federation

Abstract

The article presents the author's interpretation of the main modern concepts of techno-futurism through the allocation of related areas, including futurology, technology assessment and techno-progressivism (in conjunction with bioconservatism). The authors believe that the socio-technological transformation of modern Russia should be accompanied by the study and adaptation of a number of concepts related not only to forecasting the future, but also to the creation of a technology assessment system that would be focused on transforming technologies in a purposeful manner.

The upcoming technological transformations will lead to a number of social changes, the Russian specifics of which must be predicted now. A critical analysis of techno-futuristic attitudes makes it possible to create the prerequisites for choosing the most optimal way for these transformations, taking into account Russian cultural and local characteristics. At the same time, there is a stable Russian traditional conceptual base, the possibilities of which for understanding techno-futurism are far from being exhausted.

The prospects of the research are connected with the development of a methodological strategy that allows to identify the initial attitudes of Russians in relation to techno-futurism. It is necessary to apply mathematical and statistical methods to the study of the image of techno-futurism, characteristic of various social groups and communities. It can also be assumed that these attitudes will differ in different regions of the Russian Federation, which in one way or another will predetermine the social dynamics of the introduction of innovative technologies in these regions.

Keywords: techno-futurism, Russian future, futurology, techno-progressivism, technology assessment, bioconservatives, social and cultural transformations.

Введение

В настоящее время в мировой социальной и гуманитарной науке ведутся активные дискуссии о будущем устройстве человечества (см. Alexander et al., 2022; Blumenfeld, 2022; Crary, 2022; Fraser, 2022; etc.). Современный мировой кризис оценивается как предшественник революционных изменений в социально-экономических и культурных основах. Одним из наиболее распространенных предметов глобальных дискуссий является будущее искусственного интеллекта и социальные трансформации, которые искусственный интеллект принесет в образование, здравоохранение, культуру и искусство, иные значимые социально-антропологические сферы (см. Жигаева, 2022; Колесник и др., 2022, Копцева, 2021; Копцева, 2022a, 2022b, 2022c, 2022d; Лещинская и Сергеева, 2022; Ситникова и Сертакова, 2022 и др.).

Сто лет назад Россия была одной из наиболее передовых стран мира, где появлялись и развивались как современные производственные процессы, так и актуальные художественные направления. Так, основателем литературного эгофутуризма был великий русский поэт Игорь Северянин. Первой русской футуристической группой писателей были «будетляне», куда входили Велимир Хлебников, Василий Каменский, Владимир Маяковский, Алексей Крученых, Казимир Малевич, Николай Кульбин и другие выдающиеся российские деятели культуры и искусств (см. Харджи- ев, 2006).

Сегодня Российская Федерация в качестве одной из приоритетных целей своего стратегического развития называет цифровые трансформации, и в России объявляется Десятилетие науки и технологий. Ключевым вопросом современной актуальной повестки является вхождение нашей страны в пятерку наиболее развитых в технологическом отношении стран мира. При этом в гуманитарном мировоззрении должны быть сформированы основы российского патриотизма, любви к Отечеству и желание трудиться ради достижения его процветания (Koptseva et al., 2016). Таким образом, речь идет о современной российской версии техно-футуризма, который будут воплощать люди с устойчивой патриотической позицией, ориентированные и глубоко мотивированные на осуществление необходимых трансформаций, которые приведут к этому процветанию.

Представляется, что дискуссия о техно-футуризме - это дискуссия об оптимальных решениях для современной России, которая в сложных кризисных процессах должна не только преодолеть существующий кризис, но и добиться передовых позиций в грядущем будущем (Koptseva & Sitnikova, 2019).

Дискуссии о техно-футуризме развиваются сегодня в нескольких направлениях. Ряд из этих направлений раскрыты в этой статье, где будут проанализированы позиции, высказанные за последние 2-5 лет. Тем самым в русскоязычное научное пространство вводятся основные понятия, тезисы, концепции, которые активно обсуждаются в современной социальной науке и которые, возможно, еще не в должной мере осмыслены в российской социальной философии, социологии, культурологии и других значимых академических дисциплинах.

Техно-футуризм и футурология

Термин «футурология» был введен в 1943 году Осипом К. Флехтхаймом (19091998), преподавателем Берлинского университета, писателем, юристом, политологом. Флехтхайм рассматривал «футурологию» как понятие, обозначающее «систематическое и критическое рассмотрение вопросов о будущем», во время своей работы в США в 1943 году (Sardar, 2010).

В 1968 году в литературном немецком журнале Neue Rundschau было опубликовано его эссе под названием «Футурология - возможности и пределы», которое позже широко обсуждалось, где он анализировал таких пионеров футурологии, как Карл Маркс, а также своих современников - футурологов Лешека Колаковского, Роберта Юнга и Герберта Маркузе (Flechtheim, 1968).

В 1970 году Флехтхайм опубликовал свою основную работу «Футурология: борьба за будущее» (Flechtheim, 1970). В ней он критиковал как футурологию на Западе, так и прогнозы реального социалистического государства как технократического и противопоставлял ему модель «освобождения будущего». Представление будущего в государственном планировании, полагает Флехтхайм, основано на идеале объективности естественных наук и, соответственно, опирается исключительно на этот опыт.

С другой стороны, в критическом контрдвижении «развитие, интернационализация и демократизация футурологии» является предпосылкой демократизации общества.

Футурология - это академическая область, которая исследует и делает подробные выводы о том, как все изменится в будущем, исходя из исторических обстоятельств. В футурологии применяются ряд методов и подходов, которые занимаются прогнозированием будущего. В среде футурологов можно встретить изобретателей, культурологов, социологов, ученых в области социальной психологии, эволюции культуры, а также популяризаторов научных знаний. Футурология создает различные вероятностные сценарии будущего, определяет степень этой вероятности. Конечной целью футурологии является планирование действий, которые понадобятся для того, чтобы предотвратить или ускорить наступление желаемого будущего (Inayatullah,2019).

В современной футурологии можно выделить два основных направления.

Первое направление связано с футурологией США, второе - с европейскими (в частности, французскими) учеными. Начало научной футурологии определяется 1946 годом, когда произошло объединение усилий научных структур Военновоздушных сил США и компании Douglas Aircraft Company. В результате этого объединения была создана новая структура - Rand Corporation, которая примерно до 1960 года занималась выполнением заказов для ВВС США. Была создана концепция разработки новой системы вооружений в ситуации неопределенности военного, геостратегического и политического статуса (Peters & Roberts, 2000).

Именно в Rand Corporation были созданы широко известные сегодня методы анализа будущего, такие как Делфи-анализ (для интеграции различных экспертных позиций), а также известный сегодня системный анализ. Системный анализ ориентирован не только на то, чтобы прогнозировать будущее, но прежде всего на исследование того, как нам влиять на будущее, как преобразовывать реальность в заданном направлении.

Во втором, европейском, контексте футурология - это мыслительная система, которая делает движение от будущего к реальному настоящему. Формулируя модель желаемого будущего, футурология в этой версии рассматривает реальное настоящее и разрабатывает стратегии, необходимые для того, чтобы желаемое будущее было воплощено и объективировано (Amarasingam, 2008)

Футурология не традиционная наука. Ее концепты и утверждения невозможно проверить в любой момент времени. Лишь через длительное время, через несколько поколений можно понять, насколько были верны ее прогнозы.

Таким образом, в европейской версии футурологии предметом исследования является будущее в контексте выявления наиболее перспективных его векторов (Borselli, 2020).

В англоязычной литературе используется понятие «предвидение», у которого, однако, нет четкой специфики по отношению к понятиям «футурология» или «исследование будущего». Одним из основателей методологии «предвидения» или «прогнозирования» британцы называют всемирно известного британского писателя Герберта Уэллса. Так, в своем интервью 1932 года автор Герберт Уэллс призвал к созданию «кафедр прогнозирования и их профессоров», предвещая развитие современной футурологии 90 лет назад.

Если сравнить время с прямой линией, будущее относится к той части временной шкалы, которая еще не произошла. Другими словами, это время и пространство, в котором существует событие, еще не произошедшее. В этом смысле будущее противоположно прошлому (совокупность событий и моментов, которые уже произошли) и противоположны настоящему (набору событий, происходящих сейчас). Футуристы - это люди, которые видят такое будущее и пытаются провести какой- то его анализ. Их типичная методология заключается в прогнозировании будущего состояния на основе текущей тенденции, но существует также метод ретроспективного анализа, который рассматривает, что следует сделать сейчас, чтобы добиться ожидаемого будущего.

Базовыми понятиями футурологии являются «ближайшее будущее» и «далекое будущее». Ближайшее будущее - это слово, относящееся к эпохе относительно близкого будущего (в пределах 100 лет). О нем часто говорят как о фантастическом мире в художественной литературе, фильмах, анимации, комиксах и играх. Также в областях, связанных с научной литературой, существует тенденция говорить о содержании, предсказывающем реальный мир в ближайшем будущем (Nyagadza, 2021).

Далекое будущее - это предмет прогнозирования ряда наук. Хотя будущее невозможно предсказать с уверенностью, нынешнее понимание в различных научных областях позволяет предсказывать некоторые события далекого будущего, хотя бы в самых общих чертах. Далекое будущее изучается такими фундаментальными науками, как астрофизика (изучение эволюции звезд и планет), физика элементарных частиц (исследование мельчайших структурных элементов материи), эволюционная биология (строительство модели развития жизни на больших временных отрезках), тектоника геологических плит (анализ смещения континентов и материков в течение тысячелетий), социальные исследования сообществ и культурных практик.

Далекое будущее начинается после того, как подходит к концу текущее тысячелетие, начиная с 4 тысячелетия в 3001 г.н.э., и доходит до самых дальних уголков будущего времени. Эти временные рамки включают в себя альтернативные будущие события, которые касаются нерешенных научных вопросов, таких как вымрут ли люди, выживет ли Земля, когда Солнце расширится и станет красным гигантом, и станет ли распад протона окончательным концом всей материи во Вселенной.

В контексте техно-футуризма, то есть в контексте предсказаний культурных и технологических изменений в далеком будущем футурологи делают следующие прогнозы:

10 тысяч лет - это предельный срок, который берут за основу несколько футурологических проектов, в том числе «The Long Now Foundation», «Rosetta Project» и «Long Bet Project»;

10 тысяч лет - это срок, который устанавливает спорный «Аргумент Судного дня», предложенный Брэндоном Картером в 1983 году: статистически очень вероятно, что мы живем вблизи периода, когда среднее число людей (половина всех особей человеческого вида во все времена) уже должно было родиться, это, экстраполируя эволюцию населения мира, позволяет предложить гипотетическую дату конца человеческого вида.

100 тысяч лет - 1 миллион лет - согласно футурологу Митио Каку, человечеству потребуется это время, чтобы стать цивилизацией Типа III, способной обладать всей энергией Галактики (советский астроном Николай Кардашов в 1964 году предложил классифицировать цивилизации по их технологическому уровню и потреблению энергии);

5-50 миллионов лет - это время, которое позволило освоить (колонизировать) всю Галактику даже на скоростях, ниже скорости света (см. Митио Каку, 2022).

техно футуризм биоконсерватизм

Техно-футуризм и «оценка технологий»

«Оценка технологий» - это перевод на русский язык английского термина «Technology assessment» (TA). Оценка технологий всесторонне прогнозирует и анализирует положительные и отрицательные побочные эффекты технологий, а также в целом определяет социальные вопросы и принятие политических решений относительно новых технологий. Она относится к технологической идее или деятельности, которые должны быть уже созданы, разработаны и представлены. Побочные эффекты технологий, которые оцениваются, включают широкий спектр экономических, экологических, этических, правовых, социальных и культурных последствий (Banta, 2009).

Основная цель оценки технологий - побудить людей участвовать в принятии социально значимых решений. Кроме того, она тесно связана с научной коммуникацией в том смысле, что действует как посредник для получения согласия и определенного уровня поддержки от всех заинтересованных сторон, чтобы собрать доказательства для принятия решений в условиях неопределенности. В последнее время ожидается, что оценка технологий будет не только регулировать технологии, но и выявлять перспективные технологии для будущего рынка и продвигать инновации. Современная оценка технологий - это один из основных подходов стратегической разведки.

В 1970-х годах существовало два подхода к оценке технологий. Один из них соответствует тенденции начала 1960-х годов в попытках предсказать развитие технологий. Другая - это информационная оценка технологий, цель которой - повысить осведомленность о потенциально нежелательных социальных и экономических последствиях развития технологий (она известна как концепция «традиционной ТА»).

С начала 1970-х практика ТА стала популярной в США и Японии. Одна из причин этого заключается в том, что дилемма Коллингриджа проявилась как на практике, так и в теоретических концепциях. Эта дилемма заключается в том, что до тех пор, пока технология не будет достаточно развита и широко использована, ее воздействие нельзя полностью предсказать (информационная проблема), и пока ее невозможно предсказать, направление технологии будет корректироваться или изменяться уже после того, как она будет внедрена в общество. Во-вторых, эксперты настаивали на представлении так называемой объективной информации лицам, принимающим решения, и не осознавали, что оценка технологий занимается как научными, так и политическими вопросами.

Размышляя над этими вопросами, новые ТА стали более активными и стратегически осведомленными и получили название «собаки-следопыты» в отличие от традиционных «сторожевых собак». Это направление получило название стратегической TA - концепцией, которая развивалась с конца 1970-х годов. Сосредоточив внимание на конкретных заинтересованных сторонах, она определяет социальные цели и потребности и стратегически управляет технологическими разработками для желаемых изменений.

В 1990-е годы деятельность парламентских органов по ТА в Европе активизировалась на фоне вопросов ядерной и генетической рекомбинации, и на первый план вышла важность увеличения участия общественности в принятии решений и постановке проблемных вопросов. В результате зародилась «партиципаторная ТА», а такие методы, как конференции, фокус- группы, гражданское жюри и семинары по сценариям будущего технологий, были разработаны и внедрены в основном в Дании и Нидерландах. «Партиципаторная ТА» направлена на то, чтобы сделать процесс оценки технологий более прозрачным и способствовать общественному обсуждению и социальному обучению. В Японии с конца 1990-х годов в центре внимания был метод конференций, он был реализован в частном секторе и организациях, связанных с государством, и распространился среди широкой общественности.

В отличие от «партиципаторной ТА», которая в основном осуществляет ТА исходя из ее практических последствий, «конструктивная ТА» определяет эти последствия концептуально. Слово «конструктивный» в данном контексте имеет два значения. Одно - конструировать состояние технологии, предвидя ее влияние на социальное развитие, а другое - разрабатывать технологию и применять ее. Это интегрированная деятельность, которая включает не только анализ, подобный обычной оценке, но и «вмешательство». По форме «конструктивная ТА» - это синтез теоретической науки, технологий, общества и эволюционной экономики, с которым также соединяются воздействующие на общественное сознание и регулирующие функции политики. «Конструктивная ТА» основана на трех принципах: предвидении, социальном обучении и рефлексии.

Другие актуальные концепции и практики ТА включают «интерактивную ТА», «ТА в реальном времени», «аргументатив- ную (дискурсивную) ТА», «инновационную ТА», «этическую ТА».

«Интерактивная ТА» отличается от «партиципаторной ТА» тем, что «партиципаторная ТА» более ориентирована на решение проблем и делает упор на демократию за счет участия в обсуждении и принятии решений всех заинтересованных сторон. «Интерактивная ТА» также предназначена для минимизации различий во властных отношениях между участниками обсуждения.

«ТА в реальном времени» - это карта технологий и карта общественной ценности, которые, по мнению их разработчиков, откроют новые проблемы: (1) исторически отследят понимание и ценность технологий гражданами и учеными и (2) представят множественные видения будущего и увидят предпочтения граждан, а также улучшат общение между гражданами и учеными, обсуждая их в совместных форматах.

«Аргументативная, или дискурсивная ТА» состоит в том, чтобы прояснить нормативные предпосылки и видения субъектов, которые социально формируют науку и технологию, подвергаясь общественному и политическому контролю. Здесь рассматриваются не только аспекты технологических изменений, но и широкие последствия науки и техники, а также лежащие в их основе нормативные вопросы о том, почему конкретное технологическое развитие является законным и желательным (Fuchs & Garber, 1990).

«Инновационная ТА» сосредоточивает внимание на инновациях, утверждая, что «конструктивная ТА» игнорирует систематический характер технологического развития. Стремясь установить общие краткосрочные цели и долгосрочные видения, она исследует баланс между технологической осуществимостью и социальной применимостью.

«Этическая ТА» предполагает непрерывный диалог и относительно доступные форматы итерации оценок технологий. Она не рассматривает весь жизненный цикл технологии и отрицает амбициозное видение будущего. Для «этической ТА» характерно обсуждение с самым широким кругом участников, которые должны получить собственное представление о будущих последствиях внедрения тех или иных технологий (Grunwald, 2009).

Процедура оценки технологии конкретно не установлена, и существуют различные методы в зависимости от оцениваемой технологии. К известным методам относятся «метод 7 шагов», разработанный американским аналитическим центром Mitre Corporation, «метод Делфи», «системная динамика», «матрица перекрестного воздействия» и другие.

В области общественного принятия решений применяют такие методы, как структурное моделирование и системная динамика, анализ воздействия, анализ сценариев, оценка рисков, анализ решений, экологические соображения и «интегрированная ТА». Для принятия решений в сфере бизнеса и государственных органов существуют такие методы и подходы, как анализ затрат и результатов, анализ решений, техническая метрология, дорожные карты, сценарий Делфи, опросы и информационный мониторинг, математические методы.

В самом общем виде можно предложить следующий план оценки технологий:

определение проблемы;

описание технологии;

изучение и описание побочных эффектов технологии;

описание субъектов, которых это затронет;

прогноз социальных и других событий;

обзоры последствий;

анализ политических вариантов действий;

здравомысленное широкое оповещение о результатах применения технологии.

Учитывая постоянные изменения среды, в которой могут проявиться последствия, прогноз оценки технологий подвержен большой неопределенности (Grin, & Van de Graaf, 1996).

Таким образом, техно-футуризм предполагает широкое внедрение оценки технологий в разнообразных инвариантах. Общество, которое внедряет технофутуризм в свои базовые мировоззренческие и концептуальные практики, должно быть готово к тому, что оценка технологий будет складываться или спонтанно и хаотично, или целенаправленно и организованно. Эти целенаправленность и организованность могут быть созданы или предусмотрены в разного рода академических практиках, вплоть до внедрения специализированных академических дисциплин и поддержки отечественных исследований по совершенствованию методов оценки технологий.

Техно-футуризм и техно-прогрессивизм

В той или иной степени технофутуризм связан и где-то даже пересекается с техно-прогрессивизмом. Термин «техно-прогрессивизм» - это вольный перевод английского термина «techno- progressivism», означающего широкий спектр идеологических и концептуальных установок, основанных на принципах трансгуманизма, которые фокусируются на сближении технического и социального прогресса. Техно-прогрессисты утверждают, что технологические новшества могут значительно расширять наши возможности и способствовать освобождению человечества от тягот и старых проблем, если безопасность технических новаций и их эффективность демократично и прозрачно регулируются, чтобы сделать их доступными для всех людей и на равной основе.

Техно-прогрессисты утверждают, что прогресс должен быть сосредоточен как на этических и социальных измерениях, так и на научно-технических, поэтому для них накопление научных знаний и технических достижений не представляет собой надлежащего достижения прогресса, если оно не сопровождается справедливым распределением затрат, рисков и выгод, которые научные знания и технические достижения могут принести (Torralba, 2018).

Сторонники этой идеологии также поддерживают право людей сохранять или изменять свой разум и тело на своих условиях с помощью доступных медицинских и терапевтических технологий. Другими вопросами, важными для техно-прогрессивизма, являются также безопасное, ответственное и освобождающее использование новых технологий, таких как геномный выбор в воспроизводстве, генетически модифицированные организмы, нанотехнологии, искусственный интеллект и геоинженерия (Maiwada, 2022).

В ноябре 2014 года в Париже прошла конференция TransVision, на которой различные трансгуманистические организации подготовили декларацию с общими принципами техно-прогрессивизма. В нем приверженцев техно-прогрессивизма,

трансгуманистов и футуристов просят усилить свою общественную направленность, чтобы контролировать последствия, которые новые технологии могут иметь для человечества. В этой декларации утверждалось: «Поскольку искусственный интеллект, роботы и другие технологии уничтожают больше рабочих мест, чем создают, а пожилые люди живут дольше, мы должны объединиться и потребовать радикальной реформы экономической системы. Все люди должны быть освобождены от необходимости работать. Каждому человеку должна быть гарантирована заработная плата, медицинское обслуживание и пожизненный доступ к образованию» (https://hpluspedia.org/ wiki/Technoprogressive_Declaration#cite_ note-1).

Синонимом техно-прогрессивизма считается так называемый социальный футуризм. Известный исследователь искусственного интеллекта и новых форм социальной и политической философии Amon Twyman, создатель и лидер в 2015-2016 гг. трансгуманистической партии Великобритании, так определяет отличие техно-прогрессивизма от социального футуризма: «Если центральный мем трансгуманизма состоит в том, что этично и желательно улучшать условия жизни человека с помощью технологий, то центральный мем социального футуризма состоит в том, что этично и желательно улучшать общество с помощью технологий» (см. https://hpluspedia.org/wiki/ Social_Futurism).

Одним из приверженцев техно- прогрессивизма был R. Buckminster Fuller (1895-1983), изобретатель, философ, футурист, автор таких известных метафор и понятий, как «синергетика», «космический корабль «Земля»», «Димаксион» и других. Он писал: «Мы должны избавиться от совершенно вводящего в заблуждение представления о том, что каждый должен зарабатывать себе на жизнь. Сегодня фактом является то, что один из десяти тысяч из нас может создать технологическое изобретение, способное поддержать всех остальных. Сегодняшняя молодежь абсолютно права, признавая, что зарабатывать на жизнь бессмысленно. Мы продолжаем изобретать рабочие места из-за этой ложной идеи о том, что все должны быть заняты тяжелой работой, потому что, согласно теории Мальтуса-Дарвина, люди должны оправдывать свое право на существование. Вот почему у нас есть инспекторы инспекторов и люди, которые делают инструменты для инспекторов, чтобы инспектировать других инспекторов. Настоящая работа людей должна заключаться в том, чтобы вернуться в школу и подумать о том, что они думают, прежде чем кто-то скажет им, что они должны зарабатывать себе на жизнь» (см. https://es.wikipedia.org/ wiki/Tecnoprogresismo).

В Российской Федерации действует так называемое Российское трансгуманистическое движение, на сайте которого заявлено, что число его сторонников составляет более 5 000, тогда как в паблике социальной сети Вконтакте зарегистрировано 1195 подписчиков (на январь 2023 года). В декларации этого движения, изложенной на странице Вконтакте, сказано:

«Мы развиваем проекты в футурологии, в геронтологии, медицине и крионике, в области усиления интеллекта, изучаем возможности переноса сознания на небиологические носители. Мы приветствуем нанотехнологии и наномедицину, создание интерфейсов мозг-компьютер и искусственных органов, и тел, исследования генома, изучение маркеров старения, регенеративную клеточную медицину.

Наша задача - создание благополучного мира будущего: мира массовых сверхтехнологий, обеспечивающих каждому человеку возможности для постоянного развития, мира, который защищен от глобальных рисков» (см. https://vk.com/transhumanism_ russia?w=club58043791).

Одним из лидеров этого движения является российский философ Игорь Владимирович Вишев, известный своими работами в области личного практического бессмертия (Вишев, 2021).

Техно-прогрессивизму противостоит биоконсерватизм, позиция, которая скептически настроена по отношению к технологическим достижениям и выступает против этих улучшений, особенно у людей. Биоконсерваторы выступают против медицинских и технологических вмешательств, направленных на преодоление существующих культурных биологических и человеческих ограничений. Политические взгляды биоконсерваторов варьируются от правых религиозных и культурных консерваторов до левых защитников окружающей среды и технических критиков. Все направления биоконсерваторов объединяет скептицизм в отношении преобразования живого мира с помощью технологий.

В более умеренных версиях и техно- прогрессивизм, и биоконсерватизм выступают против развития небезопасных, несправедливых и недемократических технологий, поскольку эти технологии могут способствовать безрассудству и эксплуатации, усугублять несправедливость и порождать социальное недовольство. Другие опасения, которые разделяют обе идеологии, заключаются в том, что те, у кого есть деньги, получают медицинские улучшения и омолаживающие процедуры раньше остального населения, что влиятельные сектора контролируют технологии цифрового наблюдения и что появляющиеся нанотехнологии используются для консолидации власти этих секторов.

Более крайние позиции биоконсерватизма включают противодействие генетической модификации сельскохозяйственных растений, клонированию и генетической модификации животных и неприятие генетической, протезной и когнитивной модификации человека.

Таким образом, техно-футуризм связан с идеями техно-прогрессивизма, но наиболее взвешенная позиция должна учитывать риски, на которые указывают биоконсерваторы. Поэтому наиболее оптимальным было бы создание версии техно-футуризма, в которую изначально заложены процедуры биоконсервативной экспертизы и оценки технологий, предусматривающие самое широкое обсуждение как новых технологий, так и их социальных применений.

Заключение

Современная Россия имеет значительную традицию, связанную с футурологией, техно-футуризмом, эстетикой футуризма. В разные времена российскими учеными были созданы базовые философские и мировоззренческие концепции, на которые могут опереться современные люди и группы, выступающие за радикальные технологические трансформации нашей страны во имя будущего миллионов россиян.

Необходимо дальнейшее углубленное изучение современных технологий, критики этих технологий и моделирование новой социально-технологической системы, где практическое воплощение трасформацион- ных технологий сопровождалось бы их регулярной и глубокой экспертной оценкой, а также широким просветительским движением, когда в обсуждение будущего были бы втянуты миллионы людей, прежде всего обучающихся в школах и университетах.

Представляется, что ряд создаваемых институций, в том числе ориентированных на развитие школьных общественных движений, студенческой молодежной политики, должны взять на себя обязанность организовать это широкое обсуждение, в орбиту которого постепенно втягивались бы люди, получающие тем самым осмысленные ориентиры для своего собственного будущего.

Список литературы / References

Alexander, S., Chandrashekeran, S., & Gleeson, B. (Eds.). Post-Capitalist Futures: Paradigms, Politics, and Prospects. Springer Nature, 2022, 184 р.

Amarasingam, A. Transcending technology: looking at futurology as a new religious movement. In: Journal of Contemporary Religion, 2008, 23(1), 1-16.

Banta, D. What is technology assessment? In: Internationaljournal of technology assessment in health care, 2009, 25(S 1), 7-9.

Blumenfeld, J. Climate barbarism: Adapting to a wrong world. In: Constellations; 2022, 1-17. Available at: https://doi.org/10.nn/1467-8675.12596

Borselli, A. Smart contracts in insurance: a law and futurology perspective. In: InsurTech: A Legal and Regulatory View. Springer, Cham, 2020, 401 р.

Crary, J. Scorched Earth: Beyond the Digital Age to a Post-Capitalist World. Verso Books, 2022, 144 p.

Flechtheim, O. K. Futurologie - Moglichkeiten und Grenzen [Futurology - possibilities and limits]. In: Neue Rundschau, Heft, 1968, 2, 294-315.

Flechtheim, O. K. Futurologie: der Kampf um die Zukunft [Futurology: the struggle for the future]. Verlag Wissenschaft und Politik, 1970, 431 p.

Fraser, N. Cannibal Capitalism: How our System is Devouring Democracy, Care, and the Planetand What We Can Do About It. Verso Books, 2022, 208 p.

Fuchs, V. R., Garber, A. M. The new technology assessment. In: New England Journal of Medicine, 1990, 323(10), 673-677.

Grin, J., Van de Graaf, H. Technology assessment as learning In: Science, Technology, & Human Values, 1996, 21(1), 72-99.

Grunwald, A. Technology assessment: Concepts and methods. In: Philosophy of technology and engineering sciences, 1996, 1103-1146. North-Holland, Available at: https://doi.org/10.1016/B 978-0-44451667-1.50044-6

Inayatullah, S. Futurology. In: Critical Terms in Futures Studies, 2019, 139-143. Palgrave Macmillan, Cham.

Kaku, M. Uravneniye Boga: Vpoiskakh teorii vsego [The God Equation: In Search of a Theory of Everything]. Moscow, Al'pina non-fikshn, 2022, 246 p.

Khardzhiev, N. I. Ot Mayakovskogo do Kruchenykh: Izbrannyye raboty o russkom futurizme [From Mayakovsky to Kruchenykh: Selected Works on Russian Futurism]. Moscow, Gilea, 2006, 557 p.

Kolesnik, M. A., Leshchinskaya, N. M., Sergeyeva N. A. Daydzhest novostey v sfere razvitiya iskusst- vennogo intellekta [Digest of news in the field of development of artificial intelligence]. In: Sotsiologiya iskusstvennogo intellekta [Sociology of artificial intelligence], 2022, 3(1), 18-28. DOI: 10.31804/2712- 939X-2022-3-1-18-28. EDN AKUVFE.

Koptseva, N. P. The Historical Basis for the Understanding of a State in Modern Russia: A Case Study Based on Analysis of Components in the Concept of a State, Established Between the Fifteenth and Sixteenth Centuries. In: International Journal for the Semiotics of Law, 2019, 32 (1), 47-74. DOI 10.1007/ s11196-018-9564-y. EDN MLZION.

Koptseva, N. P. Sovremennyye issledovaniya v oblasti sotsiologii iskusstvennogo intellekta: bazovyye podkhody. Chast' 1 [Modern research in the field of sociology of artificial intelligence: basic approaches. Part 1]. In: Sotsiologiya iskusstvennogo intellekta [Sociology of artificial intelligence], 2021, 2(4), 7-13. DOI: 10.31804/2712-939X-2021-2-4-7-13. EDN KMPEVM.

Koptseva, N. P. Sovremennyye issledovaniya v oblasti sotsiologii iskusstvennogo intellekta: bazovyye podkhody. Chast' 2 [Modern research in the field of sociology of artificial intelligence: basic approaches. Part 2]. In: Sotsiologiya iskusstvennogo intellekta [Sociology of artificial intelligence], 2022, 3 (1), 7-17. DOI: 10.31804/2712-939X-2022-3-1-7-17. EDN WGOMRJ.

Koptseva, N. P., Luzan, V. S., Razumovskaya, V. A., Kirko, V. I. The Content Analysis of the Russian Federal and Regional Basic Legislation on the Cultural Policy. In: International Journal for the Semiotics of Law, 2016, 29 (2), 1-28. DOI: 10.1007/s11196-016-9479-4. - EDN VSJQPZ.

Leshchinskaya, N. M., Sergeyeva N. A. Daydzhest novostey v sfere razvitiya iskusstvennogo intellekta [News digest in the field of artificial intelligence development]. In: Sotsiologiya iskusstvennogo intellekta [Sociology of artificial intelligence], 2022, 3(3), 41-51. DOI 10.31804/2712-939X-2022-3-3-41-51. EDN INAALZ.

Maiwada, U. D. Introductory Technology as It Impacts Modern Society in The World. In: Journal of Technology Innovations and Energy, 2022, 1(1), 36-42.

Nyagadza, B. Futurology reorientation nexus: Fourth industrial revolution. In: Management Education and Automation. Published by Routledge, 2021, 30-44.

Peters, M., & Roberts, P. Universities, futurology and globalization. In: Discourse: studies in the cultural politics of education, 2000, 21(2), 125-139.

Sardar, Z. The Namesake: Futures; futures studies; futurology; futuristic; foresight - What's in a name? In: Futures, 2010, 42(3), 177-184.

Sitnikova, A. A., Sertakova, E. A. Khudozhestvennyy obraz iskusstvennogo intellekta v animatsii XXI veka [The artistic image of artificial intelligence in the animation of the XXI century]. In: Sotsiologi- ya iskusstvennogo intellekta [Sociology of artificial intelligence], 2022, 3(2), 57-70. DOI 10.31804/2712- 939X-2022-3-2-57-70. EDN JNCSZC.

Torralba, F. Techno-progressives versus bio-conservatives / Tecnoprogressistes versus bioconser- vadors. In: Aloma: revistadepsicologia, cienciesde l'educacio ide l'esportBlanquerna, 2018, 36(1), 11-18.

Vishev, I. V. Transgumanizm i immortogumanizm - glavnyye napravleniya resheniya problemy bess- mertiya [Transhumanism and immortohumanism are the main directions for solving the problem of immortality]. In: Nauchnyye gorizonty [Scientific horizons], 2021, 4(44), 18-32.

Zhigayeva, A. A. Daydzhest novostey v sfere razvitiya iskusstvennogo intellekta [News digest in the field of artificial intelligence development]. In: Sotsiologiya iskusstvennogo intellekta [Sociology of artificial intelligence], 2022, 3 (4). DOI: 10.31804/2712-939X-2022-3-4-34-40. EDN EBWHLO.

Размещено на Allbest.ru