Базовая идейная структура правых радикальных идеологий в современной России

(КГ), будучи заданной, и задавая себя как противоположность (П), выступает с идеалом измышления и осуществления вне-системности. Отрицаются столпы современной либеральной нормы, стирается сам горизонт выраженного модерна. Соответственно, подрывается принцип партийной политики, а вместе с ним, разоблачаются и снимаются, как ложные, стремления транслировать и отстаивать мнения социальных групп, участвовать в замкнутой в себе и на себя политике. Идеологические цели и идеалы, в данном случае, оказываются не производными, но изначальными, безосновными, непосредственными. Идея (КГ) заимствуется у "Nouvelle Droite" А. Бенуа, прокладывающего курс "правого грамшианизма", ориентированного на создание "фабрик мысли", трансляцию идеи по всем информационным каналам, в конечном счете, радикальную трансформацию "политической культуры" Европы. Очевидно, программа тотальной борьбы мировоззрений, обуславливается идеей "метаполитики", сращенной с идеологически фиксируемым ощущением interregnum'а.

Укажем критерии, проявляющие этот разлом: (а). Степень стабильности, преемственности идеологических позиций; значимость имманентных тенденций развития системы. (б). Уровень "академической" и эксплицитно идеологической деятельности. (в). Присутствие популизма как вторичного и производного момента или как ключевого элемента политического и медийного стиля. (г). Наличие тезисов открытого отрицания парламентаризма или поддержка (реформизм) этого принципа, соответственно, стремление к участию в парламентской деятельности. (д). Характер присутствия Авторов в публичном пространстве: идеолог; мыслитель; интеллектуал - лидер партии; (е). Положения о разрастании (вытеснении) Политического далеко за пределы "парламента" и указания на эпохальные "разломы" идейного "interregnum'а".

II). Идеологические принципы: Правый Радикализм

1). Принцип ПР. Опираемся на условное выделение и разведение "идеологического" и "политического" подходов. Согласно последнему, ПР стоит понимать исключительно в контексте парламентской деятельности конкретных отдельных стран. Искомые идеологии, обязательно выступающие в форме партий, определяются по своему относительному расположения на оси (осях) национального политического спектра. ПР есть наиболее правые из всех представленных партий. При этом определение правого оказывается неизменно плавающим, а при подключении множественности социальных конфликтов-разломов и вовсе расщепленным. Таким образом, допускается к учету радикализм капиталистический, авторитарный (тоталитарный), религиозный, национальный, традиционалистский, технократический и т.д.

"Идеологический" подход основывается на более корректной трактовке "радикального" как "доходящего до оснований" и эвристическом указании сущности "правого", индуктивно обоснованном эссенциализме.

Совершим дедукцию идеологического сектора правого радикализма, взяв за основу принцип "Неравенства". Моментами этого понятия выступают "Иерархизм" (И) и "Партикуляризм" (П). Оба момента, будучи взятыми в изолированности и самодостаточности, заключают в себе как момент равенства, так и неравенства. (И) предполагает, как формальное неравенство упорядочиваемых элементов, так и сопоставимость (равенство), гарантируемую единством подчиняющего элементы принципа упорядочивания. (П) утверждает несопоставимость (неравенство) объектов как замкнутых (целостных) и уникальных структурирующих систем и, одновременно, равенство этих объектов как ограниченных элементов сопоставляющей операции. Только синтез (И) и (П) гарантирует конкретность принципа Неравенства, обеспечивая фундамент радикально правой системы смысла.

("И"), как философский и организационный принцип, отсылает к предложенному Н. Боббио фундаментальному для политической науки критерию конструирования идеологического спектра. (И) полагает тезис о наличии (необходимости) особых властных отношений коллективов \ индивидов, обосновывающихся вменением подобным конструктам различной ценности. Признающие этот принцип идеологи полагают в основание своих систем тезис о сущностном неравенстве (а) коллективов (этнос, нация, раса, община), (б) идентичностей (национальная, религиозная), (в) функциональных элементов социума (слои, страты, сословия, партии), (г) индивидов. Подобное неравенство выражает во вменении подобным конструктам различной ценности.

(П) отсылает к философско-политической реакции против универсализма идеалов "Просвещения" (господство универсального и покоящегося в себе Разума, заключающего необходимость построения социального на базисе внешней рациональности), выражающей ключевые моменты романтического релятивизма; критику универсальной внешней рациональности; смысловой комплекс изобретения, субстантивации и сакрализации специфических и уникальных коллективных сущностей (национальная воля; народный дух); признание опосредованности коммуникации трансцендентным, в конечном счете, радикальной имманентизации; принципы "укорененности", "органичности", "холизма \ эссенциализма", нередко, верховенства открытого "иррационализма".

Заметим, системы этого типа с неизбежностью сталкиваются с проблемой обоснования возможности слияния "иерархии" и "релятивизма". Разрешение может предоставить лишь допущение относительности и ограниченности "релятивизма", а главное, глубокое замечание К. Маннгейма о гегелевском "революционном" преобразовании "консервативной мысли", разработке "инновации" диалектического Разума (Разум + История \ Жизнь \ Традиция), разрешающего не "рационалистические", а "романтические" вопросы и затруднения (прослеживание внутренних линий развития цивилизаций; метафизика истории; конкретность свободы; познание исторической личности).

Диалектика (И) и (П), скрытая в Неравенстве, выступает Принципом ПР. Введение (П) раскрывает социально-политическое измерение "группизма", полагающего области внутреннего и внешнего (между общностями), подвергаемые осмысляющему и структурирующему воздействию (И), выступающего как социально-политический "авторитаризм".

Имеем принцип ПР: Неравенство = Иерархизм + Партикуляризм.

III). Парламентаристский Правый Радикализм ((П)ПР).

Парламентаристское прочтение идеологических принципов иерархизма и рационализма выражается в конструкте, ключевыми чертами которого назовем "традиционную этику" и "этнократизм".

"Традиционная этика" есть кластер значений, а не отдельный унифицированный концепт. К.Мудде, в книге 2000 года, рассматривает "традиционную этику" как свойственный ПР идеологический элемент, но не сущностный, обозначающий стремление изучаемых партий защищать "Европейские" ценности христианства и гуманизма, однако, дистанцируясь от религиозной догмы и соответствующих институтов. Адаптируя схему С. Мудде, A. Педахзур и A. Пурлигер предпочитают говорить о "традиционных ценностях", отражающих, в случае израильских ПР, теократические и ортодоксальные иудаистские идеи. Целесообразным представляется интерпретация данного кластера в терминах "реакционного социального авторитаризма", выделенного M. Брутер, С. Харрисон, противопоставленного "репрессивному институциональному тоталитаризму". Здесь обозначается традиционный утопизм и утверждение критической важности "патриархальных", "общинных" (локальный уровень) и "религиозных" ценностей.

"Этнократизм" есть не самый подходящий термин для выражения такого идеологического момента, схватываемого посредством слияния замечаний Р. Гриффина об "этнократическом либерализме" и К. Мудде о "нативизме". "Этнократизм" выражает, как момент доминирования и экспансии, так и момент партикулярной замкнутости (целостности; гомогенности) "естественных" общностей.

Важно заметить, что сам принцип парламентаризма запускает механизм функционирования идеологических систем в модальности "популизма", понимаемого как эксплицирующее разрешение логики эквиваленции, конструирования пустых интегрирующих означающих, задающих социальную дихотомию внутреннего плавающего фронтира. Таким образом, ядро тонкой идеологии популизма схватывается в "дискурсивной" трактовке Э.Лакло, а характерный перечень содержательных постулатов приводится в "субстантивной" трактовке П. Таггарта.

В контексте субстанциального для популизма противопоставления "народа" и его "антагонистического Другого", важно подчеркнуть момент репрезентации политиков-популистов, рассчитывающих на "таблоидизацию" политического дискурса и опирающихся на "харизматический" стиль продвижения своих взглядов. Именно стиль (риторика) является ключевой чертой популизма данного типа ПР.

IV). Партикуляристский Пан-Экономизм и Охранительский Культурализм.

Имманентная конфликтность множественных потенциальных интерпретаций этих принципов обеспечивает возможность функционирования механизма Выигрышной Формулы (ВФ) (сочетание экономического либерализма и социо-культурного авторитаризма), являющегося, согласно интерпретации Г. Китчхелта, условием успеха ПР в современной Европе. Привлечение разрозненного лагеря "противников модернизации", левого прочтения "пост-материалистических ценностей", невозможно вне спекулятивного задания его целостности.

Подходящими для этих целей инструментами становятся именно указанные выше ключевые концепты ПР(П). "Традиционная этика" прочитывается одновременно как пропаганда идеалов "рыночного индивидуализма", складывающихся в фигуру "Буржуа", и как обращение к культуре и традициям в контексте проблематики социального и эстетического. "Этнократизм", с одной стороны, утверждает необходимость высвобождения всех экономических сил и ресурсов для достижения господства в Европе, с другой стороны, отсылает к курсу на внутреннюю гомогенность и единство. "Популизм", как нам представляется, в первую очередь фиксирует фундаментальные ориентиры, настраивая фигуру "Врага", приобретающего очертания социально ориентированного политического истеблишмента или иммигранта, поддерживаемого интернациональной элитой.

Амбивалентность трех моментов ПР(П) допускает объединение соответствующими партиями нескольких групп электората. При этом, от партий требуется умение балансировать на столь непрочной концептуальной почве, непрестанно трансформируя репрезентацию своих позиций, но при этом сохраняя особый идеологический профиль. Подчеркнем, для адекватного функционирования ВФ требуются еще два необходимых фактора: культурной предрасположенности, допускающей интерпретацию сосуществования "традиционного (для конкретного коллектива)" и "индивидуалистического"; и характера ведущих социальных расколов (структуры политических возможностей).

Полагаем, что при отсутствии отмеченных контекстуальных условий, ПР(П) с неизбежностью расщепляется на два идеальных типа, обозначавших рамках механизма ВФ границы идеологического синтеза: Партикуляристский Пан-Экономизм и Охранительский Культурализм.

Проявлять данный раскол должен характер интерпретации принципа "сильного государства" (" эффективный протекционизм" - "последовательная борьба за культурные Нормы") и, ключевое, принципа "экономической программы" ("минимизация роли государства во внутренней экономике" -"установление групповой социально-ориентированной экономики"). В целом, даже фундаментальное противопоставление популизма будет обосновываться по-разному: экономически или социально.

V). Правый Радикализм Культурной Гегемонии (ПР (КГ))

Концепт Динамической Политической Религии обозначает сущность данного конструкта, моментами которого выступают: "Сакрализация Политики"; "Тоталитаризм"; "Фигура Гения".

"Сакрализация Политики" есть раскрытие религиозного измерения политики, превращение земных общностей в источник вдохновения и объект преклонения, согласно интерпретации Э. Джентиле, выступает ключевым семантическим моментом "политических религий", порождений модернистских "искажений" традиционных религий и трансформации путей реализации "архаичных" антропогенных "запросов".

"Тоталитаризм" обозначает идеологическую претензию на позитивное достижение (достигание) горизонта семантической экспансии. Любой смысловой регион полагается должным быть заполненным некоторым идеологически детерминированным содержанием. Выражается претензия на полноту, цельность, монопольное право на разворачивание предельного абсолютного контекста. Выражать "тоталитарные" интенции должны такие показатели, как иерархическая монополистская властная организация; отчетливо формулируемая воля к контролируемым, но революционным (по масштабу и глубине) преобразованиям; принятие организованного насилия как неизбежного (следовательно) \ (или) необходимого средства реализации проекта.

"Гностический дуализм", в контексте развиваемой концептуальной схемы, отражает свойственную данным системам радикальность противопоставления "духовного" и "материального", а главное, "мифа" и "истины". Однако, подчиняясь фундаментальной идее "тотальности", намеченные противоречия, выступая как смысловые средоточия этих идеологий, приводятся в движение, демонстрирующее кажимость изначальных различий. Снятие дуализма оказывается сущностным моментом устроения и разворачивания этих идеологий.

Движение от дуальности к тотальности утверждает динамичность итоговой конструкции, которую, как ключевой момент, системы в целом, можно назвать "идеократизмом". Данный момент несколько уточняет принятое в традиции исследования "политических религий" утверждение о "сакрализации" "земной общности", ибо фиксируется пропасть между фиксацией сакрального объекта в нерукотворной Вечности его Истины и сочетанием высочайшего пиетета и уважения к объекту со стремлением к его преодолению, выведению к "новым горизонтам"

Популизм становится так же производным "тоталитаризма", раскрывая, однако, не столько момент стиля, сколько идею охвата населения, приведения его к соответствию некоему Видению.

"Фигура Гения", положенная центральной инстанцией данных систем, вносится в порядок реального и раскрывается в своем существе "романтическим" принципом превосходства особой духовной сверх-интеллектуальной способности, выступающей под именами "творчества", "разума", "интуиции", "первичного воображения", находящей свое исторически обусловленное полное воплощение во "всеобщей", но укорененной, индивидуальности, действующей как структурирующая сила цельности и размыкающая возможности становления. Показателями присутствия этой идеи должны стать "культ лидера"; риторика выражения коллективного сознания, впервые достигающего тем самым "действительности"; обоснование "волюнтаризма"; "вездесущность" лидера, полагающего своим долгом высказываться по вопросам "искусства", "религии", "философии".

VI). Традиционализм и Консервативная Революция (Фашизм).

Стремясь сохранить связь с идеологической практикой, в частности, именования, выделим два типа внутри (ПР (КГ)): "традиционализм" (Т) и "консервативная революция \ фашизм" (КР (Ф)). Проблематичность схватывания данного разграничения обусловлена тем, что на уровне регистрируемых идеологических следствий происходит трансформация фундаментального дуализма принципов в моменты, обретающие мысленную реальность лишь в фиксирующем акте абстрагирования и непрестанно переходящие друг в друга в смысловой реальности конкретных конструктов. Безусловно, сами системы взаимно различны, однако, подчеркнем, что исключительно глубинный анализ и тщательная реконструкция позволит выявить их специфику, не схватываемую отчетливо на уровне концептуального пред-понимания.

"Ядром" системы (Т) укажем онтологическое положение о примате трансцендентной сущему реальности, задающей из себя свою к нему расположенность. Радикальный имманентизм идеологий (КР (Ф)) задает интересующую нас фундаментальную противоположность. Проблематичность их анализа вскрывается тогда, когда мы обозначаем ряд допускаемых быть предположенными черт, на первый взгляд, отделяющих системы одного типа от систем другого, оказывающихся, при пристальном рассмотрении, "лишь" моментами. Утверждаем, что столь явное, даже антагонистичное, разграничение представлено исключительно на высшем уровне систем смысла. Попытаемся проследить процесс образования элементов и вскроем их характер как моментов.

Искомое "Бытие" систем (Т) есть их Истина, противопоставляемая верховенству "Сознания - Воли" с его Мифом в логике (КР (Ф)). Однако "Примордиальная Традиция" отыскивается сквозь напластования отдельных миф-символических религиозных систем, выступая как единящее и обуславливающее. В конечном счете, "истина" замыкается на свои "искажения" и "отторжения" (модерн). Ее высвечивает их конфликт и интерпретация. С другой стороны, для (КР (Ф)) Миф признается как единственная реальность, служащая, однако, реальности ее превосходящей, выступающей как Воля. Соответственно, сквозь Миф прозревается Истина. Итак, разделение Мифа и Истины, несмотря на ее осмысленность и отчетливое присутствие в изучаемых системах, оказывается неуловимым, ибо анализ идеологии не позволит схватить их в содержательном плане.

"Циклическая" История (Т), центрируемая вмешательством Трансцендентного, прекращающего "Темные Века" отпадения от изначального Принципа, не примиряется с отсутствующей Историей (КР (Ф)), как формальной возможности темпорализации, раскрываемой Человеком в ситуации Interregnum'а. Заметим, что второй вариант осмысляется неизбежно как Цикл, где круги полагания и исчерпания некоторого Видения замыкаются на момент всегда ускользающего "разрыва". Первый вариант, в свою очередь, поглощается вторым, обретая самостийность лишь посредством идеологического забывания своего истока. Действительно, (Т) рождается лишь в ситуации модерна, вернее, его кризиса (преломления), поэтому оказывается необходимым допускать, при невозможности проверить допущение, фундирование исторического в (Т).

Взятие указанных моментов как элементов, приведет нас к противоречивому отношению систем к политической активности. (Т) выступает крайне пессимистично, обретая очертания апологии бездействия. Личностное совершенствование и сознательная не-вовлеченность в круг "современности" полагаются единственными допустимыми путями преодоления "темных веков", открытых для человека. Однако относительно систематическое письменное изложение своих идей, даже предписывающих политическое бездействие, оказывается идеологическим актом, врывающимся в населяемую действительность. "Печатающийся" традиционалист не менее социально активен, нежели (КР (Ф)) - апологет действия. Заметим, исследуемая категория оформляется идеей (КГ), а не партийной политики, поэтому, на этом поприще, на которое в настоящее время вытеснены "активисты" от (КР (Ф)), различие между рассматриваемыми системами оказывается отсутствующим. Наконец, не стоит забывать, что бездействие всегда полагается как действие, усилие по поддержанию не-вовлеченности.

Совершим необходимый шаг выведения "Действия" из его формального, чистого состояния. Ориентиром (Т) становится тотальное Видение общества Традиции, а для (КР (Ф)) целью оказывается формальный Тоталитаризм, как принцип господства, а потому возможности. Проблема кроется в том, что Цель (Т) оказывается сливающейся с Законом (КР (Ф)). Уясняется немыслимость истинной Традиции в ситуации современности, полагающая невозможным продуцирование конкретного образа цели. Действительным в идеологии становятся лишь указания на некоторое "Слово", "Истину" или "Норму", оказывающиеся пустыми, собираемыми исключительно посредством исполнения роли "Центра", собирания идеологического конструкта. В конечном счете, остается лишь модернистский порыв и принцип, в соответствии с которым должно устраиваться социальное. Получается, невозможная Традиция в interregnum'е фактически приравнивается к вечно вырастающему из interregnum'а Тоталитаризму.

Призрак базового разлома должен возникать в идеологических заключениях о смысле существования желаемого социального устройства. В данном вопросе уже (Т) поглощает (КР (Ф)), полагая свой идеал как среду ожидания само-раскрытия "Бытия", отсутствие которого в (КР (Ф)) проявляет идеологически опасную безосновность системы (Воля к Воле), принуждающую разрешать эту проблему конструированием "мифов" о трансцендентном. Таким образом, идеологии вновь переходят друг в друга.

Такие критерии разделения как "характер сакральности коллективного" (религиозная - национальная) и специфика стиля в искусстве, представляются так же несостоятельными. Нация и Политическое, в котором и через которое она обитает, обретают сакральный смысл. А религиозное содержание, мыслимое лишь в коллективе, для осуществления "тотальной" деятельности в социальном порядке, отыскивает свое "материальное" основание в "нации" как духовной общности, имеющей или ищущей своего политического единства и обитающей в ситуации "современности". Как замечает теоретик "политических религий" Х. Майер, в подобных системах религия не может существовать вне политического фундамента, а С.Г. Пайн пишет о фундаментальном значении политизации религии для холистского национализма. Приведенные соображения напоминают положения гегельянской философии истории о нерефлективном, а затем всецело осмысленном и признанном единстве политического и религиозного, частного и всеобщего. Воспроизводится "романтический" идеал положения, где субстанция народного духа бессознательно признавалась субстанцией индивида, а религиозная значимость присваивалась политическому измерению, участие в "общем деле" представлялось условием само-реализации и, в конечном счете, обретения бессмертия.

Обращение к "искусству" так же не обеспечит нас надежными аргументами, так как "традиционный" стиль станет неотличимым, по сути, от экспериментов (КР (Ф)). "Традиционализм" в искусстве обернется с неизбежностью вариацией модернизма, а в худшем случае, в рамках уже постмодерна, "китчем" и "стёбом".

Интерпретация Гения как Пророка и Героя (Деционизм), предположительно позволяющая отделить системы, тяготеющие к (Т) от склонных к (КР (Ф)), видится ценной исключительно на уровне концептов, схватывание данного разграничения в идеологической действительности крайне затруднительно.

В итоге, политический модернизм (КР (Ф)) оказывается практически неотличимым от религиозного архаизма (Т). Исследователь оказывается вынужденным проводить реконструкцию, обращая особое внимание на динамику обозначенных моментов, которые, надо полагать, все же сохраняют "след" существенного.

VII). Матрица показателей Правого Радикализма

"Маркер" или "показатель" есть такой идеологический принцип, который находится "на поверхности" идеологии (не обязательно вторичен, но раскрыт) и находит для своего выражения легко считываемые (адресатами идеологии и исследователями) языковые формы. Иными словами, диапазон высказываний, допускаемый таким принципом, оказывается сравнительно узким. При этом, "маркер" предположительно (с максимальной вероятностью) произведен именно системой искомой идеологической семьи.

Для обозначения праворадикальных элементов, выделим моменты данных систем, дедуктивно выводимые из предложенного нами принципа, характеризующего суть правого радикализма и интегрирующего научные изыскания в этой области. Мы говорим о синтезе иерархизма и партикуляризма, воплощающем радикальное и последовательное неравенство. Синтез заключает в себе следующие моменты: "отторжение", экспансионизм, миссионизм, палингенезис.

1). "Отторжение", как искусственно сформированный кластер значений, интерпретируется как негативная реакция на искажение, положенных как естественные, границ партикулярных единств, ведущее к нарушению характерных и установлению чуждых иерархий. Данному моменту можно дать следующее определение: негативное и обосновывающее необходимость построения внутренней групповой иерархии отношение к социальным элементам, проживающим на территории страны и являющимся явными или скрытыми представителями "чуждой" культуры, деструктивно влияющих на адекватное функционированию общности распределение власти. Появление фигуры Чужого, разрывающего натуральное единство некоей общности, полагается наиболее явным выражением этого блока. Критика миграции, как оттока своего, так и вторжения иного населения попадает в эту категорию. Особым случаем оказывается призыв к борьбе с "вредителем", фигура которого сращивается с образом "пятой колонны", ведущей "срытую войну" против общности, соответственно, продвигающей внутри общности интересы внешних сил. Таким образом, в контексте России, ксенофобской риторикой будет именоваться указание на подрывную деятельность "Запада" и \ или США. Особое место в этом блоке занимает критика "продажной" и коррумпированной национальной элиты. Таким образом, "отторжение" пересекается с "популизмом".

2-3). Экспансионизм и миссионизм оказываются производными идеи внешней иерархий между групповыми партикуляризмами. Первый момент: обоснование важности территориального расширения России, необходимости образования нового государств, а именно восстановления СССР или устроения иного союзного проекта, расширения военных и геополитических блоков. Здесь важно наличие указаний на главенствующую роль России в подобных предприятиях, что может выступать как проявление экспансионистской воли национального государства, обращение его в полноценную империю. Расширение России, даже в качестве "первого среди равных", оказывается показателем превосходства мощи и значимости данного государства, справедливости взятия на международной арене того, что принадлежит ему по праву. Второй момент тесно переплетен с первым, однако дискурсивное его воплощение представляется специфическим и требующем четкого отражения. Миссионизм стоит рассматривать как выражение идеалистического обоснования мирового значения и призвания России. В данном случае, на первый план выходит риторика "служения", "мировой идеи" и "задачи" нации и государства. Россия полагается "спасителем" человечества, ей вменяется в обязанность выступить в качестве лидера, вести иные станы за собой к какой-либо всеобщей цели. Частным случаем миссионизма стоит признать, например, "объединение славян" и "защиту русских за рубежом". Мы считает оправданным включение таких указаний в данную категорию, так как в них скрыт призыв к России выступать с "духовной", ибо освободительной и спасительной, миссией за пределами своей непосредственной юрисдикции.

4). В отличие от рассмотренных выше моментов, палингенеизис представляет не пространственный аспект пред-заданного синтеза, а временной. Палингенетический миф как идеологический конструкт, заключающий представление о переживаемом национальном духовном кризисе и последующем национальном возрождении. Этот миф предполагает особое понимание истории, согласно которому драматический момент кризиса оказывается "окном возможности" для переворачивания жизненных тенденций нации. Interregnum представляется шансом на рывок к новой эпохе национального могущества и процветания, возрождения общности как носителя идеалов "новой цивилизации". Безусловно, конкретные воплощения данного мифа могут быть различными, потому машинный подсчет указаний на "возрождение" не может дать нам адекватной информации о наличии искомого концепта. Таким образом, палингегенис выражает, с одной стороны, системный, тотальный, кризис, а, с другой стороны, обещание возрождения, восстановления, воскрешения, пробуждения, ренессанса, оздоровления национального организма. Применяя этот концепт к современной России, заметим, что риторика восстановления статуса сверхдержавы, возвращения полного суверенитета, новому прочтению имперского проекта, представляется характерной для палингенетического мифа. Иерахизм и партикуляризм являются основанием этого концепта, хотя их специфическая семантическая определенность требует указаний: иерархизм полагает радикальное превосходство новой, пост-революционной эпохи над кризисной эпохой декаданса; партикуляризм - метафизический, исторический, тотальный разрыв эпох.

Представленные четыре концепта выступают моментами правого радикализма. Конечно, одновременное присутствие всех в изучаемой системе не требуется для именования ее манифестацией правого радикализма. Обращаясь к предложенной нами схеме, заметим, что правый радикализм, особенно парламентский, предполагает наличие следующих моментов: традиционные ценности, этнократизм и популизм. Они выступают скорее как консервативные моменты, однако их представленность наряду с обозначенными выше право-радикальными моментами, может быть интерпретирована как выражение идеологии правого радикализма. Рассмотрим подробнее новые элементы.

5). Традиционные ценности обозначают одобряющее и обосновывающее принятие патриархальной семьи, превознесения мужских идеалов и добродетелей, традиционных религий. В этот блок попадет также обеспокоенность духовным упадком, деградацией морали и нравов. Традиционной ценностью будем считать одобрение "духовности" и "культуры", рассматриваемых в их универсальности и всеобщности.

6-7). Этнократизм, отражающий стремление к этно-национальному господству и порядку, стоит разложить на кластеры: национальные ценности и безопасность. Первый будет содержать высказывания одобрения нации, национализма, патриотизма, национальной истории и культуры, традиций и обычаев; предложения выработки и превознесение национальных идей; риторика "духа нации"; указания необходимости отстаивания национальных и государственных интересов. В эту категорию попадут ссылки на уникальность "цивилизаций". Второй, в свою очередь, заключает широкий комплекс высказываний о национальной безопасности, поддержке вооруженных сил и специальных служб обеспечения внутреннего порядка, а также активную риторику "секьюритизации" (сведение социально-экономических, культурно-исторических, экологических и иных проблем к угрозам безопасности).

8). Категория "популистский момент" станет воплощением массивного концептуального блока, центрируемого образами и дискурсивными фигурами "народа", простого человека, подавляющего большинства. Для популистского момента характерны риторика взывания к народу, претензия на монопольное выражение его стихийной и скрытой коллективной воли, апелляции "здравому смыслу" и всем "здоровым" силам общества, обещания "каждому" и "всем" всевозможных благ. Противопоставление коррумпированной элите, в контексте нашего анализа, несмотря на всю его важность для концепта популизма, отражено категорией "отторжение". Стоит заметить, что в некоторых текстах провести четкую разграничительную линию между популистским концептом "народа" и националистским крайне трудно. Данная проблема однако смягчается подсчетом не столько относительных величин, сколько абсолютных.

2. ПАРТИЙНЫЙ ПРАВЫЙ РАДИКАЛИЗМ В РОССИИ: ЛДПР

Данная глава посвящена проведению тестов ЛДПР на предмет принадлежности к идеологической семье Правого Радикализма. Вопрос о парламентской вариации этой идеологии в России с неизбежностью отсылается нас к партии, возглавляемой В.Ф. Жириновским. Действительно, в политическом дискурсе партии, особенно, ее лидера, прослеживаются элементы ксенофобии (ненависть к США), этнократизма (апелляции к "русским"), экспансионизма (военный "бросок на Юг"), комплекса "Закон и Порядок", наконец, очевиден популистский стиль репрезентации, остающейся своеобразной "визитной карточкой" этой политической силы.

Некоторые ведущие западные исследователи относят ЛДПР к широкой семье Правого Радикализма. Например, К. Мудде, полагает ЛДПР единственной "Популистской Право-Радикальной" партией России. Р. Итуэлл сопоставляет В. Жириновского к Ж-М. Ле Пеном как ярчайших представителей возрожденной "правой" харизмы. A. Умлэнд называет ЛДПР традиционной право-радикальной партией с фашистской идеологией.

Как определить принадлежность конкретной партии к той или иной партийной семье? К. Мудде и П. Мейр указывают пять путей, ведущих к ответу на поставленный вопрос. Авторы выделяют номинальный, идеологический, электоральный, институциональный и генетический подходы. В данной главе мы проведем только три теста на принадлежность российской партии ЛДПР к семье ПР. Во-первых, обратимся к самоназванию партии и сопоставим его с характерными именованиями ПР партий в Европе. Во-вторых, подвергнем анализу непосредственно идеологию партии (формальная экзотерическая сторона). Для выполнения этой задачи обратимся к весьма формализованному методу качественно-количественного контент анализа, посредством которого исследуем программу и сайт партии. Учитывая суть работы и требования метода, данные операции будут производиться не только над информационно-политическими ресурсами ЛДПР: намечен контент анализ официальных программ всех зарегистрированных в России партий и сайтов различных партий и патриотических организаций. В-третьих, произведем тест электоральной динамики ЛДПР, предполагающий выявление факторов успеха данной партии и сопоставление результатов с соответствующими показателями европейских партий, признанных исследователями ПР. Этот момент особенно важен, так как мы считаем, что истиной парламентской силы оказывается именно ее признание электоратом. Иными словами, если определенные категории граждан поддерживают ЛДПР преимущественно по причинам соответствия программы и риторики партии своим право-радикальным склонностям, то данная партия, именно как партия, может считаться право-радикальной, даже в случае недостаточно ясного выраженя право-радиклаьных моментов или прохождения ею периода трансформации (в сторону смягчения и центра) идеологического дискурса. Отдельно проведем аналитическое сопоставление сайта ЛДПР с сайтами некоторых иных партий и различных националистических, патриотических организаций. Попытаемся обнаружить сайты, близкие ЛДПР по идеологическому профилю, что поможет нам определить наличие некоторой идеологической склонности партии и уточнить направление этой склонности.

Самоназвание партии

Анализ самоназвания, безусловно, предоставляет лишь минимум информации о наиболее адекватном варианте категоризации партии. Однако данный шаг все же целесообразно проделать. Опираясь на список Правого Популизма К. Мудде, приведем перечень названий европейских ПР партий на русском языке (в приложении).

Имеем список из 104 партий. Обзор именований позволяет сделать некоторые выводы. Название позволяет вывести на первый план наиболее политически значимый аспект продвигаемой идеологии.

1). Значительное количество ПР партий подчеркивают (Н) националистический момент своей идеологии, о чем свидетельствуют слово "национальный" в названии. Таких -39.

2). Многие партии выделяют (П) популистский аспект, обращаясь к таким словам как "народный" и обозначая свою идеологически детерминированную организационно-идейную структуру словом "фронт". Таких - 23.

3). Особняком стоят (Р) региональные ПР партии, подчеркивающие свою идентичность посредством отсылки к конкретному географическому пространству (например, Фландрии) или политической традиции региона (Организационный формат "лиг" в северной Италии). Таких - 9.

4). Особый интерес представляют названия, отчетливо отсылающие к (Ф) фашистскому наследию, предполагающие воинственность (Атака) и волю к возрождению (Восход), придерживающиеся "национального радикализма". Таких - 9.

5). Весомое число партий берут сравнительно либеральные (Л) именования, указывающие на ценности "прогресса", "демократии" и "свободы". Впрочем, здесь нужно быть осторожным, ибо сюда попадает, в частности, "фашистская" украинская партия Свободы. Таких - 24.

К этому блоку можно отнести "республиканские" партии, однако, по нашему, мнению, указание приверженности к республиканизму может подшиваться к различным идеологиям, от либерализма до фашизма.

6). Отдельно стоит выделить (К) консервативные отсылки, оформляемые, в частности, словами "христианский" или "семейный". Таких - 3.

7). Некоторые партии не поддаются относительно отчетливому внешнему определению (?). Таких - 19.

Можно заключить о действительной многогранности, комплексности Правого Радикального Популизма (у нас - ПР). Большинство партий (59%) отсылают к Национализму или Популизму, а некоторые сочетают эти идеологические моменты. Заострение, радикализация ПР профиля характерны для "фашистских" партий (9%), а перевод его на региональный уровень свойственен партиям с явной этнической, локальной идейной базой (9%). Весомое число "либеральных" партий не должно нас запутывать (23%), ибо, учитывая изложенные нами ранее замечания о "популизме", мы, при поверхностном обзоре именований, могли легко спутать народный "демократизм" с либеральным. Неопределимые названия, составляющие значительный процент от общего числа, предположительно характерны для любых семей, а также, вероятно, раскрываются, при детальном анализе, в сторону определенной идеологической семьи.

Итак, для партий ПР семьи особо характерны названия, содержащие слова "национальный" и \ или "народный" (или их субституты).

Обратимся к ЛДПР, включенной Мудде в его список. Мы не находим указаний на "национальный" и "популистский" аспекты. Включение "России" в имя партии является, стоит заметить, отражением, хотя сравнительно слабым, "национального" характера идеологии. Отсутствуют "фашистский" и "регионалистский" аспекты, что, однако, представляется естественным. С другой стороны, либеральный момент выражен крайне отчетливо, о чем говорят целых два слова в названии. Предположительно "популистский" "демократизм" оказывается недопустимым вследствие наличия предиката "либеральный".

Вывод: опираясь на анализ названия партии можно заключить, что ЛДПР, по этому критерию, не является ПР партией.

2.1 Контент анализ программ политических партий

А). Проект контент анализа программ политических партий

Обращение к качественно-количественному методу контент анализа в контексте данного исследования представляется целесообразным, так как позволяет произвести относительно формализованную диагностику базовых официальных политических документов современных российских политических партий. Безусловно, производя эти операции, мы схватываем лишь одну ветвь масштабной и имеющей расплывчатые границы идеологической семьи правого радикализма. Кроме этого, в фокус нашего исследовательского внимания попадает лишь экзотерический уровень соответствующих систем, а эзотерический, практически неуловимый, но, как отмечает большинство исследователей, особо важный, остается за рамками работы. Несмотря на приведенные оговорки, ценность нашего подхода может быть обоснована указанием на то, что парламентский правый радикализм характерен именно осознанной политикой интеграции в легальную систему распределения власти и адаптацией своего радикального дискурса к конституционным требованиям демократической или псевдо-демократической политии. Программы партий признаются нами за ключевые идеологические документы, признание и одобрение которых действующей властью, в лице правовых инстанций, выступает как подтверждение их "парламентского" статуса.

Целью контент анализа является выявление праворадикальных идеологических элементов в программах партий и определение позиций ЛДПР по этим измерениям относительно иных российских партий. В данном случае, будем говорить не о поиске идеологий правого радикализма, предполагающих цельность, когерентность и расположенность специфических высказываний в ядре системы, но лишь об элементах, то есть таких концептуальных блоках, которые характерны для интересующих нас конструкций, хотя могут совершенно по-разному переформировываться, проходить деконтестацию, в зависимости от морфологической структуры конкретных построений. Контент анализ не позволяет с уверенностью размышлять о морфологии идеологии, но обозначает интенсивность присутствия, предположительно ценных для нас, элементов в определенном тексте. Кроме этого, мы руководствуемся предположением, что существование правого радикализма в чистом виде глубоко проблематично в контексте современной России.

А1). Базовые показатели.

Для обозначения праворадикальных элементов, выделим моменты данных систем, дедуктивно выводимые из предложенного нами принципа, характеризующего суть правого радикализма и интегрирующего научные изыскания в этой области. Мы говорим о синтезе иерархизма и партикуляризма, воплощающем радикальное и последовательное неравенство. Синтез заключает в себе следующие моменты: "отторжение", экспансионизм, миссионизм, палингенезис.

А2). Дополнительные показатели.

Представленные четыре концепта выступают моментами правого радикализма. Конечно, одновременное присутствие всех в изучаемой системе не требуется для именования ее манифестацией правого радикализма. Обращаясь к предложенной нами схеме, заметим, что парламентский тип правого радикализма предполагает наличие следующих моментов: традиционные ценности, этнократизм (распадается на национальные ценности и безопасность) и популизм. Они выступают скорее как консервативные моменты, однако, их присутствие наряду с обозначенными выше право-радикальными моментами, может быть интерпретировано как выражение идеологии правого радикализма.

А3). Единицы анализа.

В выборе единиц анализа будем руководствоваться идеей, положенной в основу международного проекта Comparative Manifestos Project. Подсчитывать целесообразно "квази-предложения", то есть, отрывки текста, содержащие целостное политическое высказывание (аргумент), словесное выражение одной политической идеи или проблемы (issue). Данный подход, в отличие от ориентации на подсчет слов, позволяет полностью учитывать контекст высказываний и, насколько это допустимо, эпистемологическими допущениями современной герменевтики, раскрывать их истинный и глубинный смысл.

А4). Материалы анализа и выборка.

Генеральная совокупность текстовых материалов формируется на основе данных Центральной Избирательной Комиссии РФ на 31.03.2014, согласно которым в России зарегистрировано 77 политических партий. Мы берем политические программы партий с официального сайта Министерства Юстиций РФ. Избранный, последовательно формалистский, подход к сбору эмпирического материала позволяет оценить именно официальные, одобренные и признанные государством идеологические документы, важность которых для партий доказывается фактом необходимости представления лишь одного документа, интегрирующего ключевые постулаты партии.

Обозначим существенную проблему: представленные партийные документы значительно различаются по объему. Безусловно, стоит ожидать радикальных отличий между наиболее краткой программой Монархической партии (1015) и самой объемной - документом Справедливой России (151312). В таблице представлена графа "Объем". Предполагаем явную несопоставимость полученных выводов. Мы попытаемся математически учесть данные расхождения, однако, наличествует проблема, минимизировать негативный эффект которой не представляется возможным. Заключения по кратким программам, с большой вероятностью, будут искажены: результатом расчетов станет неоправданно завышенные показатели присутствия искомых элементов; немногочисленные отдельные, всегда условные и в некоторой степени произвольные, решения исследователя по отнесению конкретных высказываний к определенным категориям окажутся решающими (отсутствие нормализации результатов).

А5). Процедура подсчета.

Обозначим механизмы количественной фиксации выявленных признаков.

1). Использование шкал подсчета абсолютного количества "квази-предложений" каждой категории (1А - 2Г). Данный пункт необходим для демонстрации относительного распределения идеологических блоков для всех партий. Это позволит наметить идеологический уклон отдельных документов. Однако стоит учитывать условность некоторых отнесений, обусловленную проблематичностью однозначных интерпретаций конкретных элементов.

2). Суммирование "квази-предложений" всех категорий для каждой отдельной партии, где все единицы имеют равный коэффициент (Сумма).

3). Учет разрыва между программами по объему посредством применения формулы: (Абсолютное количество учтенных "квази-предложений" \ Число знаков)*100.

4). Расчет показателя значимости "право-радикального" момента в конкретных идеологических текстах (Индекс ПР) посредством применения формулы: ((1А+1Б+1В+1Г) \ Число знаков)*100.

5). Расчет показателя значимости "консервативного" момента в конкретных идеологических текстах (Индекс К) посредством применения формулы: ((2А+2Б+2В+2Г) \ Число знаков)*100.

6). Расчет показателя значимости двух интегральных блоков в конкретных идеологических текстах (Индекс ПР + К).

Б). Результаты:

Упорядочим данные по показателю "Индекс ПР", а затем изобразим кривую возрастания значимости данного блока. Получаем явный кластер, составленный из восьми (условно) наиболее праворадикальных партий. Укажем их в порядке убывания показателя ПР: Национальный Курс; ЛДПР; Российский Общенародный Союз; Партия Великое Отечество; Монархическая партия Самодержавная Россия; КПРФ; Монархическая партия; Молодая Россия. Однако заметим, что в списке представлены три партии, имеющие крайне сжатые программы (менее 10 тысяч знаков): Партия Великое Отечество; Монархическая партия; Молодая Россия. Повторное обращение к их документам позволяет заключить о наличии проблемы искажения данных. Очевидно, по немногочисленным, отдельным, а потому не поддающимся адекватной расшифровке высказываниям нельзя даже поднимать вопрос об отнесении партии к лагерю "праворадикальных". Таким образом, имеем пять партий, имеющих развернутые программы и группирующиеся вместе около относительного максимума по параметру ПР: Национальный Курс; ЛДПР; Российский Общенародный Союз; Монархическая партия Самодержавная Россия; КПРФ.

Проведем дополнительный тест: проверим, значимы ли для выделенных партий "консервативные" элементы. Упорядочим данные по параметру "Индекс ПР+К", то есть выясним можно ли говорить о комплементарности "праворадикальных" и "консервативных" элементов. Кроме этого, исключим сжатые программы (менее 10 тысяч знаков). Имеем кластер, состоящий из шести точек-партий: Национальный Курс; Политическая партия Самодержавная Россия; Российский Общенародный Союз; ЛДПР; Родина; КПРФ. Заметим, что в фокус нашего внимания снова попали обозначенные выше пять партий, добавилась лишь Родина, не схваченная измерением ПР.

Итак, в результате проведенного анализа нам удалось выявить пять партий, представляющих наибольший интерес для исследования правого радикализма. Во-первых, эти партии группируются в некотором удалении от других национальных партий. Во-вторых, партии получили наибольшие значения по комплексному параметру измерения правого радикализма. В-третьих, в программах этих партий в значительной степени представлены "консервативные" элементы, выделенные нами как необходимые для опосредования и нормализации искомых "праворадикальных" элементов.

Разберем идеологические "уклоны" наиболее интересующих нас политических партий. Возьмем за 100% абсолютное количество квази-предложений каждой партии и определим соотношение отдельных показателей между собой, а также сопоставим идеологические профили партий. Во-первых, консервативный блок в программах всех партий более чем в два раза крупнее право-радикального. При этом также и по смыслу консервативные моменты оказываются более значимыми, во многом детерминирующими содержание моментов праворадикальных. Во-вторых, "национальные ценности" оказываются доминирующими для всех партий, кроме ЛДПР. В-третьих, "экспансионизм", наоборот, проявлен наиболее слабо. В-четвертых, достаточно сходные и весьма значительные показатели обретает "отторжение". Если же обратиться непосредственно к ЛДПР, то мы увидим, что партия, судя по ее официальному документу, одержима проблемами безопасности (более 36%). По данному показателю ЛДПР серьезно превосходит иные партии.

В). Возвращение к программам пяти партий

Полагаем целесообразным вернуться к документам выделенных партий для того, чтобы охарактеризовать специфику их правого радикализма. Приведем характеристику программных положений этих партий по четырем пунктам правого радикализма. Курсивное внутритекстовое выделение везде принадлежит автору диссертации.

I). "Российский Общенародный Союз".

1. "Отторжение":

1). Враги:

А). Внешние. Совершается отсылка к неким "извечным врагам нашей Родины", строящим "козни"; Авторы отмечают "влиятельные антирусские силы на Западе", а также указывают на угрозы экспансионизма НАТО. Однако, по мнению партии, "главными противниками России на международной арене являются не конкретные государства или их объединения, а транснациональные корпорации (ТНК)", которые работают в союзе с "США и их сателлитами".

Б). Внутренние: национально-популистская тема.

Можно зафиксировать соединение внешних и внутренних врагов, точнее, производность последних, так как врагом называется "внутрироссийская креатура Западных сил", многочисленная "пятая колонна".

Отчетливо отрицаются все три поколения власти в СССР-России: горбачевское, ельцинское, путинское. Однако первые скорее объединяются, а им в вину вменяется "западничество", "либеральная вольница", "циничное отношение к собственной стране, ее народу и истории". Путинская власть прочитывается в отрицании "союза бюрократов и «породнённых» с ними бизнесменов, объединённых в псевдопартию, Единую Россию".

Важно обратить внимание на то, что социально-экономический популизм ослаблен и явно подчинен национальному. Авторы пишут о появлении "жирующего абсолютного меньшинства", которое "причисляет себя к привилегированной касте т.н. «граждан мира»", "находится во внутренней миграции", "демонстративно швыряется деньгами", "распиливает" страну. При этом, для власти характерно "позорное пресмыкательство перед т.н. цивилизованным Западом", а также она нередко выступает "ревнительницей интересов пришлого люда, нередко чуждого и враждебного местному населению". Про-западный, атеистический, курс, является "угрозой русской культурной традиции", происходит насаждение чуждой морали, с ним непосредственно связаны "опасности" абсолютизации прав человека.

В). Внутренние: этническая тема.

Переходим от популистского переворачивания "естественных" иерархий к "этническому". Авторы "диагностируют" "либеральное «пресмыкательство» перед номенклатурой малочисленных народов и национальных меньшинств", а также чрезмерное влияние "национальных диаспор" на положение дел в определенных регионах и стране в целом.

Заслуживает внимания любопытное противопоставление оправданного желания "национального возрождения" и "звериного национал-сепаратизма", разрушившего Советский Союз (манифестацию русской империи). Таким образом, вскрывается органичный переход к "русской" теме.

2). Русская тема:

Разработчики программы признают разделение российского народа и русского этноса, который "построил великую Русскую цивилизацию"и является государствообразующим. Более того, "Русскую нацию веками создавал русский народ". Следовательно: "Россия -- это, и по праву, и фактически, страна русских". Данное заключение предопределяет задачи партии: "защищать интересы коренного, прежде всего, православного русского населения России"; "возвращение русским принадлежащей им исторической роли".