Более того, в октябре 1995 года президент США отправил письмо президенту Азербайджана, в котором продемонстрировал заинтересованность в строительстве нового трубопровода в обход России. Американская сторона стремилась диверсифицировать пути доставки энергоресурсов в Европу, поэтому предлагала варианты новых маршрутов. В ноябре 1999 года на саммите ОБСЕ в Стамбуле была подписана декларация о поддержке строительства трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан. В данном случае США обеспечивали полную политическую поддержку проекта.

Участие западных корпораций в энергетических проектах Южного Кавказа в наибольшей степени соответствовало национальным интересам США в регионе. Однако, подобное вовлечение в дела региона увеличивало политические и экономические риски для Вашингтона в контексте возможного обострения региональных конфликтов. В связи с этим, участие США в качестве сопредседателя Минской группы ОБСЕ в процессе мирного урегулирования конфликта в Нагорном Карабахе представляется логичным следствием увеличения геополитического значения региона для США.

В 2001 году президентом США был избран Дж. Буш-младший. Трансформация международной среды, а также новые вызовы, с которыми пришлось столкнуться США, стали причиной эволюции глобальной стратегии Вашингтона, а также региональной политики на Южном Кавказе.

Внешняя политика нового президента в отношении России носила преемственный характер, ослабление позиций России на всем пространстве СНГ являлось ключевой целью предыдущей администрации Белого дома. Стратегия «нового сдерживания» получила очередной импульс к развитию. Увеличение влияния «новых центров силы» прямым образом отразилось на внешней политике США, в том числе в ее региональном аспекте на Южном Кавказе.

В первом десятилетии XXI века в международных отношениях происходят серьезные системные изменения. Несмотря на то, что США оставались единственной сверхдержавой, в мировой политике появились «новые центры силы». Благодаря экономическому росту, Китай, Индия, Россия, Иран и Бразилия стали крупными и влиятельными игроками на международной арене. В результате, глобальная стратегия доминирования США приобретает новые черты. Усовершенствованная концепций «нового сдерживания» была направлена на сохранение лидерства США в мировой политике.

Другим фактором трансформации внешнеполитических приоритетов США на Южном Кавказе стали трагические события в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 года. Америка объявила глобальную войну международному терроризму. В связи с этим, Азербайджану была уготовлена роль плацдарма для ведения войны в Афганистане.

Анализируя военно-политическое сотрудничество Вашингтона и Баку, необходимо отметить роль поправки 907. В 1992 году Конгресс США принял «Акт в поддержку свободы» - закон, целью которого было оказание финансовой помощи бывшим советским республикам. Однако, благодаря армянскому лобби в Конгрессе была также утверждена поправка 907, запрещающая правительству США выделять помощь государственным структурам Азербайджана.

Действие поправки 907 тормозило развитие отношений между Вашингтоном и Баку. Дж. Буш-старший и Билл Клинтон безрезультатно пытались добиться отмены данного ограничения. Госсекретарь США М. Олбрайт написала письмо в Палату представителей: «поправка 907 наносит ущерб американским национальным интересам, ставя под сомнение нейтралитет администрации в вопросе нагорно-карабахского урегулирования…».

Однако, после теракта 11 сентября 2001 года произошла консолидация всей внутриполитической силы США, о чем свидетельствовала единая позиция внутри Америки относительно новой региональной политики на Кавказе и в Центральной Азии. Как результат, Конгресс предоставил право президенту США ежегодно отменять действие 907-й поправки в целях более глубокого военного сотрудничества с Баку.

Азербайджан стал одним из первых государств, предложивших США помощь в борьбе с международным терроризмом. В самый разгар военной компании в Афганистане, через территорию Азербайджана проходило около 40 процентов натовских грузов, направляемых в Афганистан. Баку приобрел статус южного маршрута Северной распределительной сети. Более того, вооруженные силы Азербайджана принимали активное участие в миротворческих операциях Североатлантического альянса: 1999 г. - в Косово, с 2002 г. - в Афганистане, с 2003 г. - в Ираке.

Не смотря на изменение приоритетов Вашингтона в регионе, проекты энергетического сотрудничества продолжали оставаться в повестке дня американо-азербайджанских отношений. В 2006 году был введен в эксплуатацию нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан, а в 2007 году начал функционировать Южнокавказский газопровод (Баку-Тбилиси-Эрзурум). Данные трубопроводы положили начало созданию альтернативного маршрута доставки каспийских энергоресурсов в Европу в обход территории России.

Международный контекст, а именно глобальная война Запада под руководством США с международным терроризмом и появление «новых центров силы» (Россия, Иран и Китай), были ключевым факторами эволюции внешнеполитических приоритетов Вашингтона на Южном Кавказе. Вопросы международной и энергетической безопасности еще больше увеличили значимость и интерес к Азербайджану со стороны США. Под предлогом глобальной войны с терроризмом, а также военно-политического сотрудничества с Азербайджаном и Грузией Вашингтон смог добиться увеличения своего влияния в регионе Южного Кавказа. Политика Дж. Буша-младшего, выполняя тактические задачи, преследовала стратегические цели по ограничению влияния России и Ирана в регионе.

Доктринальная основа внешней политики администрации Дж. Буша-младшего опиралась на «неоконсерваторов». По мнению представителей неоконсервативной школы, США имеют уникальный шанс закрепить свою глобальную гегемонию, используя «жесткие» внешнеполитические инструменты, в первую очередь, военную мощь. В связи с этим, внешняя политика США на Южном Кавказе в период президенства Дж. Буша-младшего отдавала приоритет проблемам безопасности и увеличению своего военного присутствия в регионе.

В 2008 году кандидат от Демократической партии Барак Обама одержал победу на президентских выборах. Ключевыми лозунгами нового президента были исправление ошибок предыдущей республиканской администрации на международной арене, а также вывод США из глубокого финансового кризиса. Данные обстоятельства, в частности, повлияли на внешнюю политику Вашингтона на Южном Кавказе.

В контексте глобальной стратегии по ограничению влияния России в СНГ, в частности, на Южном Кавказе, Обама поставил задачу улучшения отношений с Москвой в рамках политики «перезагрузки». В результате, американская политика в регионе, в частности, в Азербайджане, отошла на второй план.

Для Белого дома была важна поддержка Кремля для выполнения задач в Афганистане, подписания нового договора СНВ, а также давления на Иран относительно его «ядерной программы». В связи с этим, Обама стремился наладить отношения с Москвой, тем самым снизив напряженность на Южном Кавказе, которая там возникла после августовской войны 2008 года.

В результате политики «перезагрузки» США и Россия, а также Азербайджан совместно взаимодействовали по вопросу Афганистана, в частности, в рамках проекта «Северного распределительного пути» (СРС).

СРС была организована Вашингтоном и странами НАТО в 2009 году для доставок невоенных грузов во время компании западной коалиции под руководством США в Афганистане, а затем в качестве маршрута вывода войск из страны. Два маршрута проходили через Россию и центрально-азиатские республики, а третий - СРС-Юг начинался от грузинского порта Поти в Черном море, следуя в Азербайджан, где через Баку «натовские» грузы по Каспийскому морю доставлялись в Казахстан и далее через Узбекистан в Афганистан. В 2010 году по данному маршруту проходила третья часть всех невоенных грузов НАТО. Более того, около ста тысяч солдат международной коалиции было доставлено в Афганистан через воздушное пространство Азербайджана.

Тем не менее, несмотря на сотрудничество по проблеме «афганского транзита», региональная политика США на Южном Кавказе всегда рассматривалась Вашингтоном в контексте глобальной стратегии Америки по ограничению влияния России в постсоветских республиках, а также в рамках национальных интересов США. Несмотря на «перезагрузку» в отношениях между Москвой и Вашингтоном, глобальная стратегия США в целом носила преемственный и последовательный характер, в том числе, в администрации Б. Обамы. В связи с этим, американо-азербайджанское сотрудничество в области энергетики сохранило свою актуальность. Энергетические проекты «Набукко», а затем Южного газового коридора (ЮГК) по строительству газопровода из Азербайджана в Европу в обход России всегда находили политическую поддержку в Вашингтоне.

В 2004 был представлен проект газопровода «Набукко». Первоначально планировалось создать магистральный газопровод, соединяющий газовые месторождения Ирана в Персидском заливе с европейским рынков. В связи с конфликтом между Тегераном и западными государствами вокруг ядерной программы Исламской республики, проект «Набукко» пришлось трансформировать. Ключевыми поставщиками по новому плану стали Азербайджан, Туркменистан и Узбекистан. Однако, участие Туркменистана и Узбекистана было невозможным без создания транскаспийского газопровода, строительство которого было исключено в связи с правовой неопределенностью статуса Каспийского моря.

Более того, в 2013 году консорциум по разработке месторождения Шах-Дениз принял решение не участвовать в проекте Набукко, а отдать приоритет проекту Южного газового коридора. ЮГК пришел на смену неудавшемуся проекту газопровода Набукко. В рамках реализации Южного газового коридора планируется расширить Южнокавказский газопровод, а также построить Транс-Анатолийский и Транс-Адриатические ветки газопровода, соединив в единую сеть трубопроводы Азербайджана, Грузии, Турции, Греции, Болгарии и Италии.

Однако, в реализации проекта ЮГК, как и у «Набукко» присутствуют серьезные внутренние проблемы. Прежде всего, это стоимость проекта, которая оценивается примерно в 46 млрд. долларов, что делает его фактически неоправданным. Тем не менее, основной целью данного проекта являлось создание альтернативного маршрута поставок газа в Европу, а также диверсификация поставщиков для снижения зависимости от поставок российского газа, поэтому проект ЮГК находит широкую политическую и, как следствие, финансовую поддержку в США и ЕС.

Внешняя политика Барака Обамы в период с 2009 г. по 2014 г. в отношении Азербайджана реализовывалась в контексте политики «перезагрузки» с Россией. Сотрудничество в сфере безопасности между Вашингтоном и Баку продолжилось в рамках проекта «Северного распределительного пути». В то же время, улучшение отношений между США и Россией, а также отсутствие Южного Кавказа в сфере приоритетов внешней политики Вашингтона в данный период стали причиной снижения внимания США к Азербайджану.

Необходимо также отметить, что попытки американской стороны выступить медиатором решения армяно-турецких противоречий вызвали серьезный протест в Азербайджане. Не смотря на безуспешность данных намерений, отношения Вашингтона и Баку в данный период претерпели серьезные изменения в отрицательную сторону, так как Азербайджан выступал против налаживания армяно-турецких отношений до урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта.

Снижение внимания США к Азербайджану в период 2009-2014 гг. не отразилось на американских национальных интересах в регионе. Энергетические проекты Баку и западных государств в контексте создания альтернативного маршрута доставки энергоресурсов в обход России сохранили свою актуальность.

В то же время, международные события 2014-2016 гг. стали факторами эволюции внешней политики Вашингтона в отношении Азербайджана и, в целом, увеличили геополитическую значимость региона для США.

2. Основные факторы, стимулирующие эволюцию внешней политики США в отношении Республики Азербайджан в 2014-2016 году

Важной особенностью региона Южный Кавказ является проблема региональной безопасности. С момента распада СССР территориальные споры, возникшие между государствами региона, служат фактором нестабильности Южного Кавказа. Войны между Грузией и Абхазией, Грузией и Южной Осетией, Арменией и Азербайджаном в 1990-е года стали следствием неопределенности статуса спорных территорий. Современная внешняя политика крупных держав на Южном Кавказе так или иначе подвержена влиянию региональных конфликтов, которые по сей день остаются ключевой проблемой государств региона.

Урегулирование, в частности, Нагорно-Карабахского конфликта является приоритетом внешней политики Азербайджана и отражается на межгосударственных отношениях с США.

10 декабря 1991 года в Нагорном Карабахе прошел референдум, в результате которого было провозглашено создание независимой республики. Итоги референдума не были признаны азербайджанским меньшинством и международным сообществом. Межнациональные столкновения привели к крупномасштабным военным действиям (1991-1994 гг.) за установление контроля над Нагорным Карабахом. В результате конфликта погибло около 30 тысяч человек, а сотни тысяч людей были вынуждены покинуть свои дома и стать беженцами.

В 1992 и 1993 годах Совет Безопасности ООН принял четыре резолюции относительно войны в Нагорном Карабахе. В каждой из них подтверждалась территориальная целостность Азербайджана, включая Нагорный Карабах, а также семь прилежащих к нему районов. В соответствии с резолюциями вооруженные силы Армении должны были покинуть незаконно занятые территории. Однако, Ереван не выполнил постановления СБ ООН.

В мае 1994 года в Бишкеке была достигнута договоренность о прекращении огня. При посредничестве Российской Федерации, Межпарламентской Ассамблеи СНГ и Киргизии удалость установить относительно стабильное перемирие, которое продлилось более двадцати лет.

В рамках ОБСЕ была создана Минская группа, задачей которой являлся поиск решения для урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта. В 1997 Соединенные Штаты совместно с Францией и Россией стали сопредседателями Минской группы. В период с 1992 по 2005 год Минская группа сформулировала несколько вариантов решения конфликта, но все они были отвергнуты Арменией или Азербайджаном.

В 2007 года в Мадриде сторонам, вовлеченным в конфликт, был представлен новый план решения, который впоследствии был назван «мадридскими принципами». Обновленный вариант «мадридских принципов» был обнародован сопредседателями Минской группы в 2009 году в итальянском городе Л`Акуила. Данный проект опирался на ключевые принципы Хельсинского Заключительного Акта о равноправии, территориальной целостности, неприменении силы и праве народов на самоопределение. Ереван и Баку заявили, что не все положения данного проекта их устраивают.

Следует отметить, что, не смотря на безрезультативность деятельности Минской Группы ОБСЕ, процесс переговоров по мирному урегулированию конфликта позволял сдерживать обе стороны от крупных военных столкновений вплоть до 2014 года. Однако, украинский кризис 2014 года и начало конфронтации между Западом и Россией привели к обострению ситуации в Нагорном Карабахе.

Присоединение Крыма к России, а также поддержка самопровозглашенных Донецкой народной республики и Луганской народной республики со стороны Москвы вызвали озабоченность Азербайджана. Параллели между ситуацией на Украине и конфликтом в Нагорном Карабахе не вызывают сомнений в Баку. Азербайджан придерживается принципа территориальной целостности, поэтому на официальном уровне занял украинскую сторону к конфликте. В марте 2014 года Азербайджан проголосовал за поддержку территориальной целостности Украины в ходе заседания Генеральной Ассамблеи ООН.

После начала кризиса в отношениях между Западом и Москвой проблемы безопасности Южного Кавказа были отброшены на второй план. В связи с этим, можно предположить, что возобновление активной диверсионной деятельности в Нагорном Карабахе в августе 2014 года, а также четырехдневная война в апреле 2016 года были попытками привлечь внимание международного сообщества к ситуации в регионе. Увеличение напряженности на линии соприкосновения вооруженных сил Армении и Азербайджана в 2014-2016 гг. стало одним из факторов эволюции внешней политики США в отношении Баку.

Президент Азербайджана несколько раз акцентировал внимание на использование Западом политики двойных стандартов. Ильхам Алиев указывал на наложение санкций западных государств на Россию после присоединения Крыма, однако, международное сообщество никогда не применяло подобных мер в отношении Армении.

Проблема Нагорного Карабаха является ключевым вопросом внешней политики Азербайджана. С момента приобретения независимости в 1991 году принцип разрешения Нагорно-Карабахского конфликта служит основополагающим фактором формирования внешней политики республики.

В частности, во взаимоотношениях с США приоритетным вопросом сотрудничества для Баку всегда был процесс урегулирования данного конфликта в регионе в пользу Азербайджана. «Энергетическая дипломатия», а затем тесное военно-политическое сотрудничество Баку и Вашингтона в сфере борьбы с глобальным терроризмом использовались в качестве внешнеполитических инструментов Азербайджана для решения Нагорно-Карабахского вопроса.

Официальная позиция США в Нагорно-Карабахской проблеме придерживалась принципов неприменения силы, территориальной целостности, а также права народов на самоопределение, более того, руководство США всегда поддерживало деятельность Минской Группы ОБСЕ . Однако, по мнению азербайджанской стороны, за двадцать пять лет сотрудничества в рамках МГ ОБСЕ по данном вопросу Вашингтон помимо официальных политических заявлений не предпринял реальных действий для урегулирования конфликта.

Отсутствие продвижения в процессе урегулирования армяно-азербайджанских противоречий в Нагорном Карабахе и семи прилежащих территориях повлияли на взаимоотношения Вашингтона и Баку. Азербайджан, который с момента приобретения независимости стремился к стратегическому партнерству с США, не получил реальной поддержки Вашингтона в ключевом для себя вопросе. Администрация Барака Обамы заняла пассивную позицию в процессе урегулирования и в большей степени занималась мониторингом ситуации в конфликте. В результате, уровень сотрудничества между Вашингтоном и Баку по данному вопросу снизился.

Сокращение участия США в процессах мирного урегулирования армяно-азербайджанского конфликта вызвано несколькими причинами. В первую очередь, это отсутствие внутриполитического единства среди политической элиты США относительно позиции по Нагорно-Карабахскому конфликту. С одной стороны процессы региональной безопасности Южного Кавказа оказывают прямое влияние на национальную безопасность Америки, а также на реализацию национальных интересов США в регионе. Более того, республиканская часть политической элиты делала акцент на увеличении влияния России в регионе в случае уменьшения активности Вашингтона. Украинский кризис, и как результат, противостояния России и западных государств способствовали увеличению геополитической роли Южного Кавказа..

С другой стороны, контакты армянской диаспоры с Демократической партией, лидером которой являлся президент Барак Обама, тормозили развитие сотрудничества США и Азербайджана. Дж. Керри до назначения на пост Госсекретаря США входил в армянский кокус в Конгрессе, целью которого было лоббирование армянских интересов в законодательном органе США. Необходимо снова отметить роль армянского лобби, благодаря которому была принята поправка 907, «отложившая» начало широкого сотрудничества США и Азербайджана в начале 1990-х годов.

Вмешательство администрации Б. Обамы во внутриполитические дела Азербайджана в 2014-2016 гг. вызывало раздражение в Баку. Вопросы прав и свобод человека были ключевыми в повестке дня отношений Вашингтона и Баку в течение данного периода президентства Обамы. Как результат, произошло снижение активности азербайджано-американского сотрудничества по вопросу мирного урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта.

Отсутствие единой позиции американской политической элиты по данному региональному конфликту качественным образом влияло на реализацию национальных интересов США в регионе. Вашингтон решил занять нейтральную позицию в данном вопросе, предоставив России право играть роль главного медиатора конфликта между Арменией и Азербайджаном.

На момент украинского кризиса Минская Группа ОБСЕ была одним из немногих форматов сотрудничества, где интересы Вашингтона и Москвы совпадали. Для США региональная военно-политическая стабильность на Южном Кавказе была необходима в контексте нормального функционирования трубопроводов доставки энергоресурсов в Европу. В свою очередь, для России стабильность Южного Кавказа служит гарантом безопасности российских южных границ, а также государств-союзников в регионе (Армения, Абхазия, Южная Осетия). Ни Россия, ни США в тот период не были заинтересованы в эскалации конфликта в Нагорном Карабахе.

Ведущая роль Москвы в урегулировании четырехдневной войны в апреле 2016 года является закономерным следствием высокого влияния России в Армении и Азербайджане. Ереван - это ключевой союзник Москвы на Южном Кавказе. Армения входит в ОДКБ и ЕАЭС - военно-политическое и торгово-экономическое объединения с ведущей ролью России. На территории Армении в городе Гюмри располагается российская военная база. Более того, Москва и Ереван обладают совместной системой ПВО, а армянские вооруженные силы преимущественно пользуются российским оружием.

В свою очередь, военно-политическое сотрудничество является ключевой сферой взаимоотношений Баку и Москвы: Россия является основным экспортером оружия и военной техники в Азербайджан. Около 80% импорта оружия в Азербайджан приходится на Россию. Москва имеет серьезные рычаги давления на обе стороны и в силах повлиять на Армению и Азербайджан в процессе мирного урегулирования конфликта. В связи с этим, необходимо отметить важную особенность данного регионального конфликта: несмотря на отсутствие окончательного решения проблемы Нагорного Карабаха, существует механизм влияния на обе стороны конфликта, который стороны пытаются использовать в свою пользу.

Россия после обострения ситуации вокруг Нагорного Карабаха в апреле 2016 года, взяла на себя ответственность за возвращение обеих сторон конфликта в переговорный процесс. Визиты премьер-министра Дмитрия Медведева и министра иностранных дел Сергея Лаврова в Ереван и Баку, а затем посредничество президента Путина в Санкт-Петербурге при встрече президентов Азербайджана и Армении продемонстрировали степень влияния Москвы на ситуацию в регионе.

Отсутствие продвижения в процессе мирного урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта стало одним из факторов, повлиявших на отношения между США и Азербайджаном. Баку не получил весомой поддержки своего западного партнера в определяющем для себя вопросе, а Вашингтон, в свою очередь, решил дистанцироваться от процесса урегулирования конфликта, предоставив право России играть роль ведущего медиатора.

Не смотря на важность Азербайджана в контексте национальных интересов США, среди американской элиты, где важное значение имеет армянское лобби, нет единой позиции относительно конфликта в Нагорном Карабахе.

Как заявил Госсекретарь США Джон Керри в октябре 2016 года: «на данном этапе отсутствует возможность урегулирования конфликта в Нагорном Карабахе, в первую очередь, потому что лидеры Армении и Азербайджана еще не готовы для этого». Подобные заявления, а также пассивная позиция США после апрельской эскалации конфликта свидетельствует о том, что Вашингтон не собирается выбирать между Арменией и Азербайджаном.

Более того, Вашингтон не может игнорировать значительную роль российского влияния в регионе. В связи с этим, администрация Б. Обамы решила дистанцироваться от участия в процессе мирного урегулирования. В свою очередь, Азербайджану приходилось больше опираться на поддержку России в вопросе разрешения данного конфликта, что отрицательным образом могло отразиться на позициях Баку по причине союзнических отношений Москвы и Еревана.

В тоже время обострение конфликта в Нагорном Карабахе в 2014 г. и 2016 г. подтолкнула эволюции внешней политики США по отношению к Азербайджану. Эксперты влиятельного американского аналитического центра Foreign Policy Research Institute считают, что Нагорно-Карабахский конфликт используется руководством Азербайджана с целью закрепления авторитарного режима в стране путем консолидации общества вокруг общего внешнего противника - Армении. В связи с этим, принципы демократии и прав человека отходят на второй план.

Администрация Б. Обамы в 2014-2016 гг. по причине внутренних и внешних факторов решила дистанцироваться от урегулирования данного конфликта. В Вашингтоне не видят реальных путей его разрешения на данный момент, поэтому урегулирование Нагорно-Карабахского конфликта не входит в сферу национальных интересов США. Данные обстоятельства, в свою очередь, повлияли на эволюцию внешней политики Вашингтона в отношении Азербайджана.

2.2 Роль иранского фактора в эволюции политики США в отношении Республики Азербайджан

Одним из ключевых факторов формирования внешней политики США на Ближнем Востоке и Южном Кавказе является Иран. Исламская республика Иран (ИРИ) выступает против распространения западных ценностей в исламском мире и присутствия внешних сил в регионах своего влияния. В результате исламской революции Тегеран взял курс на становление «великой региональной державой» и развитие ядерных технологий, направленность которой вызывала серьезную озабоченность мирового сообщества. С точки зрения профессора и доктора исторических наук Г.И. Мирского: «Иран целеустремленно идет по пути создания условий для производства атомного оружия… тегеранские правители несколько раз отклоняли предложение России и других держав перенести процесс обогащения на российскую территорию…». Несмотря на заявления официальных представителей ИРИ о мирном характере ядерной программы, Тегеран не ратифицировал дополнительный протокол к Договору о нераспространении ядерного оружия, что потенциально делает актуальным опасения западных государств о военных целях ядерной программы.

Помощник Госсекретаря США по вопросам нераспространения Д. Вульф в своей статье заявил: «Иран настойчиво стремится приобрести ядерное оружие и активно ищет иностранную помощь, необходимую ему для достижения этой цели». Вашингтон активно использовал неприятие Западом иранской ядерной программы для давления на Тегеран с целью снижения регионального влияния Ирана, как на Ближнем Востоке, так и на Южном Кавказе.

Для США ключевыми задачами в контексте данной политики были нивелирование влияния Тегерана на энергетические проекты стран Запада на Южном Кавказе, а также решение вопроса статуса Каспийского моря без учета позиции Тегерана. Экономические санкции, которые были наложены на Иран по причине его ядерной программы, помимо давления на ИРИ были направленны на ослабление энергетического сотрудничества Ирана и Китая, крупнейшего импортера иранских ресурсов.

Израиль является ключевым союзником США на Ближнем Востоке. Враждебная позиция Тель-Авива в отношении ядерной программы Ирана всегда находила поддержку в политических кругах США. Более того, Вашингтон не исключал план совместного с Израилем военного удара по Ирану. В свою очередь, Европейский Союз, который также является союзником США, не обладая серьезным военно-политическим ресурсом давления, выступает союзником США в отношении ядерной программы Ирана. В начале 2012 года руководители государств ЕС приняли резолюцию, согласно которой все страны-члены наложили эмбарго на покупку иранской нефти.

Однако, избрание в 2013 году президентом Ирана Хассана Рухани серьезным образом трансформировало внешнюю политику Тегерана. Президент Рухани поставил вопрос мирного разрешения противоречий с западными государствами относительно ядерной программы Ирана в качестве приоритета своей внешней политики.

Более того, ухудшение российско-американских отношений в контексте украинского кризиса и диаметрально противоположных позиций Вашингтона и Москвы по гражданской войне в Сирии, заставило США изменить свой взгляд на роль Ирана в регионе. Потенциальный стратегический союз между Москвой и Ираном мог значительно сократить влияние Вашингтона на Ближнем Востоке и Южном Кавказе.

Подписывая ядерное соглашение с Ираном, Вашингтон преследовал несколько целей. В первую очередь, за счет Ирана США стремились к положительному для себя решению в сирийском и иракском вопросе, активно способствуя снижению влияния России на Ближнем Востоке. Выход из-под режима международных санкций означал для Тегерана возвращение на мировой нефтяной рынок, где в результате прихода нового важного игрока, по мнению Вашингтона, способствовал бы резкому снижению цен, прежде всего на сырую нефть. Данное обстоятельство негативным образом должно было отразиться на энергозависимой экономике России. Более того, Иран, как государство, обладающее огромными запасами газа, может составить России конкуренцию на европейском газовом рынке. В результате, улучшение отношений с Ираном стало приоритетом внешней политики администрации Барака Обамы.

14 июля 2015 года Иран, а также группа посредников (Россия, США, Китай, Франция, Великобритания, Германия и ЕС) подписали соглашение о Совместном всеобъемлющем плане действий, целью которого является окончание многолетнего напряжения вокруг ядерной программы Ирана и, как результат, частичное снятие с него международных санкций. В результате подписания «ядерной сделки» ЕС снял все односторонние санкции с Тегерана, а Вашингтон отменил все ограничения, связанные с ядерной программой Исламской Республики.

16 января 2016 года в Вене после официального объявления о снятии санкций с Ирана президент Хассан Рухани торжественно заявил об общей победе иранской дипломатии и международного сообщества. Спустя десятилетия нахождения в изоляции, а также снижения политического и экономического влияния Ирана на Ближнем Востоке и Южном Кавказе Тегеран сделал шаг в сторону интеграции в мировое сообщество. Однако, снятие санкций с Ирана стало причиной появления политических и экономических рисков для Азербайджана в регионе, что, в свою очередь, повлияло на внешнюю политику Вашингтона по отношению к Баку.

Начиная с середины 1990-х годов Азербайджан начинает претендовать на роль стратегического партнера США на Южном Кавказе в энергетической сфере. Однако, выход из-под санкций Ирана создал условия для конкуренции между Баку и Тегераном за транзит энергоресурсов на европейский рынок. Соблюдение ИРИ условий подписанного с «шестеркой» государств соглашения относительно его ядерной программы не является единственным фактором снятия санкций с Тегерана. Активная стадия переговорного процесса с Ираном совпадает с возникновением препятствий для энергетических проектов Запада на Южном Кавказе. Нереализованный проект трубопровода Набукко, а также проблемы Южного газового коридора заставили США и ЕС искать новые источники поставок энергоресурсов в обход России.

Иран является четвертым государством в мире по запасам нефти и вторым по запасам газа, что означает потенциальную возможность для Тегерана стать альтернативным России поставщиком энергоресурсов в Европу. В свою очередь, ИРИ также заинтересован в выходе на европейский энергетический рынок, что в перспективе может принести Тегерану солидные доходы.

Однако, для реализации данных целей Тегерану следует восстановить экономический потенциал, увеличить добычу энергоносителей и приступить к строительству коммуникаций. Между тем, длительное пребывание под режимом санкций негативным образом отразилось на возможностях Ирана поставлять энергоносители на мировые рынки.

Отсутствие инфраструктуры для транспортировки газа, а также потребность в значительных инвестициях для разработки новых месторождений является препятствием на пути интеграции в европейский энергетический рынок. Тегерану необходим выход на Южный Кавказ, чтобы получить доступ к европейским покупателям. Существует два возможных варианта поставки газа на европейский газовый рынок: строительство трубопровода из Ирана по территории Армении, Грузии, а затем по дну Черного моря на европейский рынок или участие совместно с Азербайджаном, Грузией и Турцией в проекте Южного газового коридора.

В тоже время существует угроза, что в долгосрочной перспективе Баку может потерять роль ключевого поставщика каспийских энергетических ресурсов. На данный момент Азербайджан не в состоянии обеспечить необходимые объемы поставок природного газа на европейский рынок. Планируется, что по Южному газовому коридору будет поставляться 16 млрд. кубометров газа в год, из которых 10 млрд. кубометров должно транспортироваться в Европу, а 6 млрд - в Турцию. Однако, согласно Natural Gas World, объем азербайджанского экспортного газа в 2016 году составил всего лишь 7,78 млрд кубометров, сократившись с 8,4 млрд в 2015 году. Для сравнения в 2016 году Россия поставила на европейский рынок 178,3 млрд. куб. м. газа, увеличив показатель 2015 года почти на 20 млрд.куб.м. Данные цифры позволяют сделать вывод о том, что самостоятельно Баку не в состоянии составить конкуренцию российскому газу на европейском рынке. Не смотря на высокую политизированность проекта Южного газового коридора, его реализация не снимает главного вопроса: создание конкурентного России альтернативного маршрута поставок газа в ЕС.

Снятие международных санкций и нормализация отношений Ирана с западными государствами, в том числе с США, может также отразиться на геополитической значимости Азербайджана для Вашингтона.

Отношения Баку и Тегерана после распада СССР носили противоречивый характер. Иран и Азербайджан имеют глубокие культурные, исторические и религиозные контакты, более того, два соседних государства имеют общую границу протяженностью 765 км.

Однако, существует напряженность в отношениях Тегерана и Баку по поводу статуса 30-миллионной азербайджанской диаспоры, проживающей на территории Ирана. Негативным фактором, также влияющим на отношения между ИРИ и Азербайджаном, является экономическое и военное сотрудничество Баку и Тель-Авива.

Азербайджан регулярно использовал тесные связи с Исламской республикой в качестве аргумента в процессе переговоров с Вашингтоном. Привлекая крупные державы к решению внутренних проблем региона, например, работа Минской Группы ОБСЕ по азербайджано-армянскому конфликту, Баку вызывал раздражения Тегерана, по мнению которого, конфликты на Южном Кавказе должны решаться без участия внерегиональных игроков, прежде всего США.

Долгое время напряженность в отношениях между Ираном и западными странами относительно его ядерной программы увеличивала геополитическую значимость Баку в «глазах» западных партнеров. Азербайджан являлся примером светского государства, в котором большинство населения, как и в Иране, исповедует шиитское направление ислама, что не являлось препятствием для широкого сотрудничества государства с США.

Снижение напряженности между США и Ираном заставляет Баку искать новые контакты с Тегераном и Москвой с целью сохранить свое геополитическое значение в регионе. Встреча в августе 2016 года между лидерами России, Ирана и Азербайджана помимо экономических целей от реализации совместных проектов преследовала желание государств сохранить баланс сил на Южном Кавказе. Создание транспортного коридора «Север-Юг», который должен соединить транспортные сети России, Азербайджана и Ирана выступает в качестве противовеса проекту США и ЕС «Запад-Восток», составной частью которого является Южный газовый коридор.

В то же время Азербайджан заинтересован в продолжении сотрудничества с Вашингтоном и Брюсселем. Министр энергетики Азербайджана Натиг Алиев в ходе 20-го Евразийского экономического саммита в Стамбуле заявил, что реализация проекта Южного газового коридора является одним из приоритетов внешней политики Баку. Более того, присоединения Ирана к проекту ЮГК находится в интересах Азербайджана.

Выход Ирана из международной изоляции привел к снижению геополитической роли Баку в регионе. Более того, Иран, обладая огромными запасами нефти и газа, в перспективе может составить конкуренцию Азербайджану в проекте создания альтернативного маршрута транспортировки энергоресурсов на европейский рынок в обход территории России. Роль Азербайджана, как энергетического слота, в перспективе также может потерять свое значение. Важность Баку для Вашингтона резко снизилась, что стало одной из причин эволюции внешней политики США в отношении Азербайджана.

2.3 Влияние кризиса между Россией и Западом на эволюцию внешней политики США в отношении Республики Азербайджан

По мнению доцента РГГУ Сергея Маркедонова, причиной нынешней конфронтации между Западом и Россией выступает ассиметричное восприятие постсоветского пространства. Москва рассматривает государства бывшего СССР в рамках зоны своих интересов. Западные государства полагают, что стремление России упрочить свое влияние в СНГ это проявление «неоимперских амбиций» и намерение восстановить Советский Союз.

Украинский кризис, а также гражданская война в Сирии, где позиции Москвы и западной коалиции диаметрально противоположны, стали предпосылками к обострению отношений между крупнейшими политическими акторами международных отношений. Упомянутые события являются важным фактором эволюции внешней политики США в отношении Республики Азербайджан.

На начальном этапе движения Евромайдана официальный Баку не занимал определенной позиции, однако, возвращение Крыма в состав Российской Федерации и начало гражданской войны на востоке Украины, вынудило Азербайджан встать на сторону новой украинской власти. В ходе встречи глав МИД Ирана, Азербайджана и Турции в марте 2014 года министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров призвал к восстановлению политической стабильности на Украине, а также отметил твердую позицию Баку относительно сохранения территориальной целостности Украины.

Политическая элита и азербайджанский народ восприняли кризис на Украине в фокусе Нагорно-Карабахского конфликта. Присоединение Крыма, а также поддержка Россией самопровозглашенных республик в Донбассе в азербайджанском истеблишменте ассоциировалось с действиями России во время армяно-азербайджанской войны в начале 1990-х годов, когда Москва, по мнению азербайджанского политического класса, демонстрировала поддержку Еревану.

Для Азербайджана принцип территориальной целостности служит основой формирования внешнеполитического курса государства, поэтому поддержка целостности Украины является логичным продолжением подхода Баку. В то же время, Баку стремится поддерживать партнерские отношения с Россией. Не смотря на официальную поддержку территориальной целостности Украины, Азербайджан осознает политику «двойных стандартов» Запада, проводя параллели политики западных государств по отношению к России и Армении.

Последние несколько лет между Россией и Азербайджаном складывалось успешное торгово-экономическое сотрудничество. Москва превратилась в крупнейшего поставщика оружия и военной техники для Баку. За последние 4 года Азербайджан вложил около 3,35 млдр. долларов США на покупку вооружения, из которых 80% приходится на военно-техническое сотрудничество с Россией. Москва поставила Баку 2 системы С-300, 94 танка Т-90С, 20 вертолетов Ми-35М, 100 единиц БМП-3, а также 25 самолетов Су-25 и 93 танка Т-72М1 Азербайджан приобрел у союзника России - Белоруссии.

Баку осознает степень влияния России в Нагорно-Карабахском конфликте. Армения является ключевым союзником Москвы на Южном Кавказе. Эти государства связывают крепкое экономическое и военно-политическое сотрудничество в формате двусторонних отношений, а также в рамках ЕАЭС и ОДКБ. Поддерживая партнерские отношения с Россией, Азербайджан стремится использовать Москву в процессе урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта в свою пользу.

В то же время, Баку не отказывается от сотрудничества с западными государствами в сферах общего интереса, в частности, в энергетике. Начало гражданской войны на Украине, а также серьезная деградация российско-украинских отношений обострили в Европе проблемы энергозависимости от России. В связи с этим, проект Южного газового коридора получил «новую волну» политической и финансовой поддержки.

В официальном письме, отправленном в Баку, президент Барак Обама подчеркнул: «Азербайджан продолжает играть значительную роль на глобальном энергетическом рынке и является надежным партнером в достижении наших общих целей - развитии региональной диверсификации поставщиков, рыночной конкуренции и энергетической безопасности». На саммите государств, участвующих в проекте Южного газового коридора в Баку в феврале 2016 года заместитель председателя Европейской комиссии Марош Шефчович заявил, что ЕС предпримет все необходимые меры для реализации проекта ЮГК в соответствии с заявленным сроком.

Важно отметить, что сфера энергетики в отношениях между Вашингтоном и Баку со времен президентства Б. Клинтона оставалась приоритетной вне зависимости от партийной принадлежности президента США, а также процессов, происходящих в международной среде. Приход в Белый дом Дональда Трампа сохранил приоритетность энергетики в отношениях с Азербайджаном. В марте 2017 года на встрече с президентом Алиевым заместитель помощника госсекретаря США по энергетической дипломатии Робин Данниган заявила, что новая администрация США продолжит поддержку проекта ЮГК и энергетической безопасности Европы».

Можно заключить, что украинский кризис увеличил значимость Азербайджана для США и ЕС в контексте обеспечения энергетической безопасности и создания конкурентного альтернативного маршрута доставки энергоресурсов на европейский рынок в обход территории России.

Значительная политическая поддержка ЮГК со стороны США и ЕС находит свое отражение в финансировании проекта. Европейский инвестиционный банк с 2017 г. высказывает готовность в предоставлении кредита в размере 2 млрд. евро на строительство Транс-Адриатического трубопровода и 1 млрд. евро на реализацию Транс-Анатолийской ветки. ЕБРР, в свою очередь, планирует выделить 1,5 млрд. евро на развитие проекта. Помимо европейский финансовых институтов в проекте ЮГК задействован Всемирный Банк, предоставивший кредит в размере 1 млрд. долларов, а также Азиатский банк развития, также выделивший 1 млрд. долларов на расширение месторождения Шах-Дениз, которой является ключевой ресурсной базой Южного газового коридора.

Подобная политическая и финансовая поддержка проекта «Южного газового коридора» связана с намерением западных государств снизить зависимость от импорта газа из России. В условиях обострившегося кризиса в отношениях между Москвой и Западом данный энергетический проект приобретает еще большую политическую значимость и служит инструментом в геополитической борьбе против Москвы.

Кризис в отношениях между Россией и Западом совпал с мировым падением цен нефть. Экономика Азербайджана, зависящая от экспорта энергоресурсов, вошла в тяжелый кризис. Президент Азербайджана Ильхам Алиев заявил, что 2016 год стал самым тяжелым для экономики Азербайджанской Республики. В результате падения цен на нефть сократились государственные инвестиции, направленные в один из ключевых секторов - строительный, что привело к рецессии в экономике. Согласно официальной статистике за первые 9 месяцев 2016 года ВВП страны составил 43 млрд. 436,3 млн. манатов. 34,3% пришлось на долю нефтегазового сектора и соответственно 65,7% - ненефтяного сектора. В сравнении с аналогичными прошлогодними показателями ВВП страны сократился на 3,9 процента.

На данный момент бюджет государства продолжает зависеть от нефтегазового сектора. Согласно утвержденному бюджету страны на 2017 год из-за низких цен нефтяные доходы сократятся на 1,37 млрд. манат - 15% от уровня 2016 года. В следствии данного фактора расходная часть бюджета урезана, в частности, на программы по социальной защите (на 21,5%), здравоохранению (на 6%), жилищным и коммунальным услугам (на 32%).

В результате серьезного падения экономических показателей, а также доходов от продажи энергоресурсов, Азербайджан вынужден просить финансовой поддержки у своих западных партнеров для реализации совместных энергетических проектов. Выступая на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2017 года, президент Ильхам Алиев заявил, что Баку ожидает финансовой помощи от ЕБРР и от Европейского инвестиционного банка. Президент Азербайджана также подчеркнул, что проект ЮГК имеет серьезную политическую поддержку со стороны ЕС и США.

В результате украинского кризиса, а также гражданской войны в Сирии отношения между Россией и Западом серьезно ухудшились. В данных условиях Баку приходится поддерживать политику баланса в отношениях между крупными акторами международных отношений. Несмотря на то, что на официальном уровне политическая элита и население Азербайджана поддерживает территориальную целостность Украины, Баку стремится проводить политику «не раздражения» в отношении Москвы.

Однако, союзнические отношения Москвы и Еревана вызывают обеспокоенность в Баку относительно нейтральности российской позиции в качестве медиатора Нагорно-Карабахского конфликта. Более того, тяжелое экономическое состояние внутри Азербайджана вынуждает его поддерживать партнерские отношения с Брюсселем и Вашингтоном - ключевыми спонсорами проекта ЮГК. В связи с этим, Баку продолжает сотрудничество, в первую очередь, в области энергетики с ЕС и США, балансируя между Россией и Западом, перманентно преследуя цель разрешить Нагорно-Карабахский конфликт в свою пользу.

В то же время, геополитическое противостояние с Россией стало приоритетом внешней политики США в 2014-2016 гг.. Экономические санкции в отношении Москвы, поддержка нового правительства на Украине и оппозиции в Сирии стали ключевыми внешнеполитическими направления администрации Барака Обамы в данный период. В связи с этим, эволюция политики в отношении Азербайджана также связана с изменениями приоритетов Вашингтона в регионе Южного Кавказа.

2.4 Внешнеполитическое балансирование Республики Азербайджан между Россией и США как фактор эволюции внешней политики Вашингтона в отношении Баку

Использование «политики баланса» как основополагающего принципа формирования внешней политики Азербайджана является необходимостью с точки зрения «выживания» государства. Азербайджан по сравнению с США и Россией является малым государством, поэтому для обеспечения своей безопасности ему приходится взаимодействовать с различными крупными центрами. Как отметила американский исследователь Дж. Хей: «важной особенностью поведения малых государств на международной арене является принцип опоры на крупных акторов с целью обеспечения безопасности, сотрудничества и ресурсов».

Белорусский исследователь А.С. Скриба выделил несколько важных особенностей современной политики баланса малых и средних стран.

В постбиполярной системе актуальность вопроса безопасности в международной среде снизилась. На первый план вышли аспекты мировой экономики: диверсификация торгово-экономических отношений, доступность к сырьевой базе, а также к рынкам сбыта. В данном контексте, «политика баланса» Азербайджана преследует цель расширить свои связи с крупными экономическим игроками. С одной стороны, энергетические проекты, осуществляемые совместно с западными государствами, важны для Баку с точки зрения признания Азербайджана важным региональным игроком, а также финансирования и долгосрочных инвестиций. С другой стороны, торгово-экономические отношения с Россией проходят в рамках военно-технического сотрудничества в виде закупок российского оружия, которое необходимо Баку особенно в контексте конфликта вокруг Нагорного Карабаха.

Важной особенностью балансирования малых и средних государств в современном мире, по мнению А.С. Скрибы, является возможность проводить «политику баланса» относительно нескольких центров силы, которые, в свою очередь, стремятся расширить свое влияние на соответсвующее государство. Глобальная стратегия США подразумевает ограничение влияние РФ в государствах бывшего СССР. В то же время, Россия пытается упрочить свое положение на пространстве СНГ, которое она рассматривает, как зону своих жизненно важных интересов. Учитывая стремления двух конкурирующих центров, Азербайджан проводит политику равноудаленности относительно данных мировых держав.

Политика равноудаленности является одним из видов «политики баланса». Ее главное отличие от равноприближенного балансирования заключается в том, что государство, проводящее подобную политику, имеет возможность ее осуществлять относительно независимо в виду наличия собственных ресурсов. Азербайджан обладает существенными запасами каспийских энергоресурсов, что позволяет ему не зависеть от крупных центров силы.

Не смотря на окончание биполярной эпохи, вопрос безопасности снизил, но не потерял своей актуальности. Малые и средние государства зачастую пытаются использовать в собственных интересах озабоченности крупных держав в сфере национальной безопасности. В частности, Азербайджан долгое время рассматривался США, как опорный пункт, в случае военного противостояния с Ираном. Баку, в свою очередь, пользовался своим пограничным положением с ИРИ для более глубокого военно-политического сотрудничества с Вашингтоном.

К особенности «политики баланса» малых и средних государств также можно отнести ее конъюнктурный характер. В зависимости от состояния и процессов международной среды балансирующее государство может поочередно сближаться с разными крупными державами. Например, широкое военно-политическое сотрудничество Баку и Вашингтона во время глобальной войны с международным терроризмом в период президентства Дж. Буша-младшего сменилось более тесным сотрудничеством с Москвой в период эскалации Нагорно-Карабахского конфликта. Однако, необходимо отметить, что не смотря на сближение с одним центром, Баку продолжал поддерживать различные контакты с другим мировыми игроками.

Одним из индикаторов балансирующей политики является ее проявление не только под призмой внешней угрозы, но и как реакция на обостряющуюся ситуацию во внутриполитической жизни страны. В контексте внешней политики администрации Б. Обамы в отношении Азербайджана можно отметить, что критика западных государств в адрес Баку относительно состояния демократии в стране рассматривалась руководством Азербайджана как инструмент вмешательства во внутриполитические дела суверенного государства. Подобный подход позволял руководству республики не только представить внешнюю угрозу, но и консолидировать общество, которое было недовольно внутренним экономическим кризисом.