Франкфуртская школа. Неомарксизм в социологии XX в. Феноменологическая социология

Интенциональную природу сознания обнаруживает феноменологическая редукция: переходя от сосредоточения (в естественной установке) на объектах к сосредоточению (в рефлексии) на субъективном опыте, то есть на самих переживаниях сознания (психических актах), в которых эти объекты даются, мы немедленно обнаруживаем, что, хотя переживания сами по себе - не более чем явления сознания, они при этом несут в себе указание на находящуюся вне сознания, в пространстве вещь.

Интенциональный предмет, на который направлено переживание, может быть как реальным, так и идеальным (как конкретной вещью или положением дел, так и сущностью). Интенциональный предмет восприятия этого конкретного дома - реальная вещь; интенциональный предмет слова «дом» - соответствующая сущность.

Интенциональное переживание и интенциональный предмет. Э. Гуссерль настаивает на том, что феноменологически несравненно большее значение имеет предмет, каким он дан в составе переживания (в ноэме), а не сам недоступный трансцендентный предмет, на который направлено переживание.

6. Феноменологическая социология А. Щюца

Значительное влияние на развитие ряда разделов современной западной социологии оказала так называемая феноменологическая социология, оригинальная версия которой была разработана австрийским философом, социологом, профессором социологии нью-йоркской школы социальных исследований Альфредом Шюцем (1899 - 1959). Феноменологическая социология возникает в 60 - 70-е гг. XX в. на базе получившей в начале века распространение феноменологической философии. Она опирается на идеи Э. Гуссерля, М. Вебера и американского философа и психолога У. Джеймса.

Основные работы А. Щюца: «Феноменология социального мира» (1932), «Собрание статей» (1962 - 1966), «Структуры жизненного мира» (1972). А. Щюц пишет, что существует множество миров человеческого опыта - миры сновидений, душевных болезней, игр и фантазий, научных теорий, религиозной веры, искусства. Он называет их конечными областями значений. Повседневность - это лишь одна из таких «сфер реальности», отличающаяся особыми характеристиками. Повседневность характеризуется бодрствующим напряженным вниманием к жизни, воздержанием от всякого сомнения в существовании мира и в том, что он мог бы быть иным, чем представляется бодрствующему и действующему индивиду. Повседневность - это сфера опыта, который индивид разделяет с другими людьми. Повседневность - интерсубъективный жизненный мир, который изначально воспринимается индивидом как существующий объективно и как общий для него и других.

Однако, в рамках феноменологии правомерным считается вопрос о том, почему мы воспринимаем мир как единый и объективно существующий? Ведь каждому очевидно лишь то, что он живет в том мире, который непосредственно наблюдает. Каждый человек живет в своем собственном социальном мире, потому что придает собственные значения окружающим вещам, людям и их действиям. Мы замечаем, выбираем из потока чувственных ощущений лишь то, что для нас значимо, для чего в нашем языке уже существуют слова, что укладывается в некоторую существующую в нашем сознании типологию. Какие-то вещи и существа в окружающем нас мире воспринимаются нами лишь как носители типических характеристик, но иногда нас интересуют их уникальные индивидуальные черты - в зависимости от их значения и ситуации. Социальный мир индивида - это некоторое смысловое пространство, которое формируется его социальными действиями. В этом мире существует не только сам индивид, но и другие люди, с которыми соотносятся его социальные действия. Но это социальное пространство централизовано, это его пространство, которое он конструирует, а не универсальное пространство, в которое он помещен. От смысла действий индивида, от его целей, зависит типизация восприятия других людей, их перемещение к центру или горизонту его пространства.

Социология А. Шюца. Продолжателем развития феноменологической социологии считается австрийский философ и социолог Альфред Шюц (1899 - 1959). Большое воздействие на развитие ряда разделов современной социологии Запада оказала так называемая феноменологическая социология, оригинальная версия которой была разработана австрийским (до 1938 г.) философом и социологом, профессором социологии Нью - Йоркской школы социальных исследований Альфредом Шюцем.

В философии А. Шюц разрабатывал своеобразную версию нетрансцендентальной феноменологии, близкую экзистенциалистской трактовке феноменологии Хайдеггера. Применительно к области социального знания А. Шюц пытался решить поставленную Э. Гуссерлем задачу - восстановить связь абстрактных научных понятий с жизненным миром, миром повседневного знания и деятельности. Используя описательный феноменологический метод и идеи Вебера, А. Бергсона и Дж. Г. Мида, он выдвинул идею понимающей социологии, прослеживающей процессы становления человеческих представлений о социальном мире от единичных субъективных значений, формирующихся в потоке переживаний индивидуального субъекта, до высокогенерализованных, интерсубъективно обоснованных конструкций социальных наук, содержащих эти значения в преобразованном, «вторичном» виде. Во многом продолжает линию феноменологической социологии и социологии знания этнометодология - направление, изучающее взаимодействие людей и их отношение к происходящему с позиции, близкой к этнографической.

Опираясь как на учение Э. Гуссерля, так и на идеи М. Вебера, Дж.Г. Мида, А. Бергсона, У. Джеймса, А. Шюц в своем основном труде «Феноменология социального мира» (1932) выдвинул собственную концепцию понимающей социологии, пытаясь решить применительно к сфере социального знания поставленную Э. Гуссерлем задачу - восстановить связь абстрактных научных понятий с жизненным миром, миром повседневного знания и деятельности.

Эта новая социология оказалась, по сути дела, систематическим описанием, с точки зрения действующего индивида, структур социального мира, каким он является в ходе и посредством самой этой деятельности, или, другими словами, она оказалась систематическим описанием познания социального мира в процессе деятельности. Подходя с этой последней точки зрения, социологию А. Шюца по справедливости можно назвать социологией познания. А. Шюц проводил свою позицию весьма последовательно, прослеживая процесс социального познания от субъективно подразумеваемого смысла изолированного действия до претендующих на объективность понятий социальных наук. Тем самым он пытался связать науку со здравым смыслом, с миром повседневного знания и опыта (некоторые из вариантов феноменологической социологии, основывающиеся на идеях Шюца, не случайно носят имя «социологии повседневности»). Выявление такой связи крайне важно, но в то же время и опасно, ибо оно лишает науку свойственной ей ауры объективности и исключительности и показывает, что обыденное и научное познание социального мира в принципе неразделимы. Научное познание тем самым релятивизируется. В обнаружении, систематическом анализе и изложении этого достаточно двусмысленного факта состоит главная заслуга А. Шюца в области теоретической социологии.

Из многочисленных философских и социологических концепций А. Шюца остановимся на трех, оказавших наибольшее влияние на позднейшее развитие.

Первая - это концепция природы объективности социального мира,

Вторая - концепция рациональности социального взаимодействия,

Третья - концепция повседневной реальности как реальности высшего порядка.

Размышления о природе объективности социального мира А. Шюц начинает с констатации кардинального факта несовместимости позиций, точек зрения Я и другого. Каждая индивидуальная позиция определяется тем, что А. Шюц именует биографической ситуацией индивида. Биографическая ситуация определяется обстоятельствами рождения, взросления, воспитания, разнообразными религиозными и идеологическими воздействиями и т.д. Для каждого индивида она уникальна, и именно она превращает «мир вообще», как общую для всех живущих реальность, в «мой собственный мир» каждого конкретного человека. Кроме того, биографическая ситуация создает для каждого особенную перспективу видения, где индивид оказывается, как бы центром мира, «отсчитывающим» и организующим каждую интерпретацию, каждый акт понимания, исходя из и относительно этого центра.

Вместе с тем все биографические ситуации имеют между собой нечто общее: ведь они представляют собой продукт истории не только индивидуального ознакомления с миром, но и усвоенной в ходе образования и воспитания «всеобщей истории» предметно-смыслового освоения мира. Поэтому, как говорит А. Шюц, каждый из моментов моего опыта, «осажденного» в биографической ситуации, с самого начала типичен, т.е. заключается в горизонте возможных подобных этому моментов опыта. А уже разделение индивидуального и общего, отбор типизирующих признаков, вообще видение чего-то в качестве общего, а чего-то в качестве особенного - это задача моей собственной активности. Источником этой активности, «согласно А. Шюцу, является мой практический интерес и «релевантность» явления, с точки зрения моих практических целей, которые, в свою очередь, определяются перспективой моих отношений с миром, моей уникальной биографической ситуацией.

Повседневное мышление, пишет А. Шюц, преодолевает различия индивидуальных перспектив с помощью двух главных идеализаций.

1. Идеализация взаимозаменяемости точек зрения: «Я считаю само собой разумеющимся и предполагаю, что другой считает также, что, если я поменяюсь с ним местами и его «здесь» станет моим, я буду находиться на том же самом расстоянии от объектов и видеть их в той же самой типичности, что и он в настоящий момент, более того, в пределах моей досягаемости будут находиться те же самые вещи, что у него сейчас».

2. Идеализация совпадения систем релевантности: «До тех пор, пока не доказано обратно, я считаю само собой разумеющимся - и полагаю, что другой считает также, что различие перспектив, порождаемые нашими уникальными биографическими ситуациями, несущественны с точки зрения наличных целей любого из нас, и что он и я (т.е. «мы») полагаем, что отбираем и интерпретируем потенциально и актуально общие объекты и их характеристики тем же самым или, по крайней мере, «эмпирически тем же самым», т.е. тем же самым с точки зрения наших практических целей способом.

Согласно А. Шюцу, эти две идеализации являются орудием типизации объектов с целью преодоления и «снятия» черт своеобразия личного опыта. Другими словами, в результате применения этих идеализаций возникает ощущение объективности воспринимаемого и концептируемого, общего мне и моим партнерам мира. Это и есть мир повседневной жизни в его самых общих характеристиках, как он воспринимается в согласии подавляющим большинством социальных индивидов. Это наш привычный «социокультурный мир». По своему генезису наши представления о нем имеют социально (т.е. посредством межчеловеческих взаимодействий) детерминированный характер. Но в сознании самих индивидов он выступает как объективный, независимо от них самих существующий мир. Поэтому можно сказать, что объективность социального мира есть рефлексивный, социально организованный феномен.

Социальным взаимодействием, следовательно, будет являться то взаимодействие, которое основывается на представлениях, имеющих определенный уровень типичности. Типизируются мотивы участников, типизируются, согласно мотивам, личности участников, само взаимодействие воспринимается его участниками как типическое. В повседневной жизни в большинстве случаев мы имеем дело не с людьми, а с типами. Чем выше степень анонимности и типичности взаимодействий, чем более они стандартизованы, тем более согласованно, успешно, «гладко» протекает повседневная жизнь в целом.

Такой образ социального взаимодействия и социальной жизни в целом может казаться чересчур рациональным. Но, как показывает А. Шюц, нормальность, правильность, разумность, предсказуемость поведения в повседневной жизни имеет мало общего с рациональностью. Классическая характеристика рационального поведения дана Максом Вебером, на нее и ссылается А. Шюц: «Рациональное действие предполагает, что деятель ясно представляет цели, средства и вторичные последствия его, включая сюда рациональные представления о средствах для достижения цели, о соотношении избранной цели с другими возможными результатами применения этих средств, наконец, об относительной важности различных возможных целей».

Для того, чтобы действие отвечало критериям рациональности, Действующий должен проанализировать:

а). Ситуацию начала деятельности, в том числе в ее специфическом биографическом преломлении;

б). Состояние дел, которое предполагается в качестве цели, в том числе место предполагаемой цели в иерархии своих планов, совместимость ее с другими целями, их возможное воздействие друг на друга;

в). Средства, возможности их использования, их совместимость с целями, их совместимость со средствами, привлекаемыми для реализации других планов и т.д. Ясно, что действие вызовет реакцию других людей. Тогда не только эти другие должны выполнить все предписания рациональности (а, б, в), но и сам действующий должен учесть в своих расчетах все их расчеты, чтобы суметь реализовать свои цели.

Таковы явно выполнимые и явно невыполняемые в каждом конкретном случае условия рационального поведения. Тем не менее, повседневная жизнь почти полностью состоит из действий, которые понятны, разумны, предсказуемы и в этом смысле рациональны. А это значит, что повседневная рациональность отличается от идеальной, логической рациональности, как она описывалась М. Вебером и многими другими. Она основывается не на «исчислении» средств - целей, а на априорно данных типических структурах, которые не анализируются и не рассчитываются, а приняты на веру. Они представляют собой нормальную объективную среду повседневной деятельности. Эта нормальность есть повседневный эрзац научной рациональности, хотя и слывет последней. Повседневная реальность вообще, согласно А. Шюцу, является реальностью особого рода.

К понятию когнитивного стиля, конституирующего тот или иной «мир», относятся следующие характеристики:

а). Особая форма активности сознания (напряженное бодрствование, спокойствие созерцания, пассивность во сне и т.д.);

б). Преобладающая форма деятельности (физическая работа, деятельность мышления, эмоциональная активность, работа воображения);

в). Специфическая форма личностной вовлеченности (участвует в данной сфере человек как целостная личность или фрагментарно);

г). Особенная форма социальности (специфика переживания другого или других, специфика протекания взаимодействий);

д). Своеобразие переживания времени.

Следуя этим пунктам, А. Шюц выделяет специфику каждой из сфер реальности, т.е. конечных областей значений. Конечны эти области в том смысле, что между ними нет прямого перехода, прямой коммуникации, переход из одной в другую предполагает скачок, перерыв постепенности и своеобразное шоковое переживание.

7. Феноменологическая социология знания П. Бергера и Т. Лукмана

П. Бергер и Т. Лукманн являются родоначальниками феноменологической социологии знания. Она стала чем-то вроде базисной теории о том, что единой реальности нет, а есть много реальностей, и что за феноменами стоят структурные контексты, совершенно не осознанные действующими лицами.

Социальное конструирование реальности - понятие, которое ввели видные современные социологи П. Бергер и Т. Лукман. Реальность социально конструируется - главный тезис социологии знания. Что же, по П. Бергеру и Т. Лукману, есть реальность, а что - знание? Знание - это «уверенность в том, что феномены являются реальными и обладают специфическими характеристиками». Знание, таким образом, изначально - зона субъективного. Реальность авторы рассматривают как «качество, присущее феноменам, иметь бытие, независимо от нашей воли и желания (мы не можем «от них отделаться»)». Объективность реального, однако, относительна: «Что «реально» для тибетского монаха, не может быть «реальным» для американского бизнесмена. «Знание» преступника отличается от «знания» криминалиста». Иначе говоря, объективность - не более чем черта, которую фиксирует в отношении реальности познающий субъект, и можно сказать, что и объективность субъективна.

Предметом теории П. Бергера и Т. Лукмана является многообразие знаний в обществе, а также те процессы, «с помощью которых любая система «знания» становится социально признанной в качестве «реальности»». Здесь - ядро концепции, ее наиболее интересный аспект. В центре стоит реальность повседневной жизни. Она определена потребностями человека, в процессе удовлетворения которых все иные реальности отходят на периферию его сознания и в это время несущественны. Эти другие реальности выступают в качестве «области конечного знания», своего рода анклавов информации, куда сознание индивида возвращается в зависимости от необходимости, по меньшей мере, используя их для манипуляций.

Социальное конструирование реальности происходит посредством хабитуализации институциональных действий, формирования системы социального контроля, а также статусно-ролевой системы. Хабитуализация представляет собой опривычивание действия. «Любое действие, которое часто повторяется, становится образцом, впоследствии оно может быть воспроизведено с экономией усилий и тем самым осознано как образец его исполнителем. Кроме того, хабитуализация означает, что рассматриваемое действие может быть снова совершено в будущем тем же самым образом и тем же практическим усилием».

Субъективное формирование личности в институциональном русле осуществляется в процессе интернализации. Интернализация - восприятие и усвоение индивидом элементов окружающей реальности. Интернализация реальности человеком начинается с первичной социализации и продолжается в течение всей жизни.

Результатом первичной и вторичной социализации является формирование релевантной идентичности человека. В этой связи в теории П. Бергера и Т. Лукмана появляется тема социалъно - контрольных механизмов. Авторы выделяют два вида систем социального контроля над деятельностью индивидов.

1. Система первичного контроля. Она формируется самим фактом создания социального института (до того как оформились нормы, контролирующие поведение людей в данном социальном институте). «Сказать, что часть человеческой деятельности была институционализирована, - уже значит сказать, что часть человеческой деятельности была подвергнута социальному контролю».

2. Система вторичного контроля. Это собственно социальный контроль, опирающийся на санкции, поддерживающие существование социального института. При возникновении социальных институтов появляется необходимость разработки механизмов социального контроля, ведь «более вероятно, что отклоняться индивид будет от тех программ, которые установлены для него другими людьми, чем от тех, которые он сам для себя устанавливает». Механизмом социального контроля выступает легитимация, которая делает «объективно доступными и субъективно вероятными уже институционализированные объективации».

Легитимация имеет несколько уровней - от простой передачи значений новому поколению до выстраивания обширных полей значений, того, что часто называют символическим универсумом - целостной системой фиксации и интерпретации реальности, своего рода матрицы всех социально объективированных и субъективно разделяемых значений. Благодаря символическому универсуму институционализация делается само собой разумеющимся явлением, сферой «нормального».

Освоение символического универсума начинается с узнавания человеком требований значимых других, на их примерах. Далее эти правила, закрепившись в сознании, переносятся в иные сферы общения с людьми. Такое абстрагирование от агентов первичной социализации П. Бергер и Т. Лукман называют формированием обобщенного другого в сознании индивида. Теперь индивид идентифицирует себя не только со значимыми другими, но и с обществом в целом. Сквозь призму полученного знания он оценивает окружающую реальность, проектирует дальнейшую жизненную траекторию. «То, что реально «извне», соответствует тому, что реально «внутри». Объективная реальность может быть легко «переведена» в субъективную реальность, и наоборот». Но тождество субъективной и объективной реальностей никогда не бывает полным, ибо их временная и пространственная структуры отличаются.

Итак, в своей теории социального конструирования реальности П. Бергер и Т. Лукман вышли на глубинные пласты социального контроля, хотя и не ставили такой задачи. По замыслу авторов, эта теория интерпретирует специфику знания в социальном аспекте. «Социология знания понимает человеческую реальность как реальность социально сконструированную». Можно сказать, что социальное конструирование реальности, по Бергеру и Лукману, представляет собой своеобразное додумывание, придумывание, мысленное переструктурирование окружающего нас мира. Идея здесь состоит в том, что мы живем в мире, который существует объективно, независимо от нас. Однако нам он известен только в какой-то своей части, в определенных ракурсах. Что-то известно лучше, что-то хуже, что-то вообще не известно. Чем шире социальный опыт, тем более определенны наши представления о реальности, тем больше социальной обоснованности в нашем «придумывании мира». Но эта линия размышлений над эффектами социологии знания не могла не привести к более точному представлению о том, как действуют механизмы социального контроля на когнитивном уровне, а затем и о том, как вообще устроен социальный контроль.

Теория П. Бергера - Т. Лукмана позволяет прояснить целостность нашего восприятия реальности, хотя любому более или менее понятно, что его знания о мире неполны. И в то же время рядовой человек обычно не задается вопросом о том, что представляет собой реальность и насколько ей соответствует его знание. В самом деле, в любом возрасте и при любом уровне практических знаний, образованности, начитанности и т. п. мы воспринимаем свой обыденный мир целостным, завершенным. Почему? Потому что мы на основе имеющихся неполных данных конструируем его в своем сознании, и эта конструкция позволяет нам достаточно уверенно действовать и оценивать действительность. Конструкция мира тогда оказывается успешной, когда ожидания от него более или менее совпадают с тем, что появляется в жизни, что представлено нам как ситуация. Дело, следовательно, не в полноте исходной информации, а в значимости той ее части, которая позволяет принять верное решение.

П. Бергер и Т. Лукманн выдвинули тезис о том, что предуготовленное в обществе знание изображает порядок. Общество определяет это тем, «что каждый знает» действительность, в которую мы с рождения вступаем и в которой мы, размышляя и действуя, движемся до самой смерти. Поэтому П. Бергер и Т. Лукманн говорят также о «социальном конструировании реальности». Порядок принимается членами общества как само собой разумеющийся. Важнейший инструмент этого посредничества в конструировании реальности есть язык.

Общественный порядок - это результат действия людей. Действования, которые оказались успешными и целесообразными, наполняются рутинными действиями. Мышление, сопровождающее это действие в повседневности, характеризуется типизациями самопонимания. Это самопонимание латентно. Оно и является областью интереса эмпирического социального исследования.

Феноменологический анализ хочет слой за слоем вскрыть процесс упорядочивания действительности человеком. Отсюда вырастает стремление исследовать действие в «совершенно нормальной повседневности».

Научная терминология (понятия-типы) выполняет функции коммуникативного посредника в мире научного теоретизирования.

Имеется, следовательно, определенное сходство в структурной организации мира повседневности и мира научного теоретизирования. Но за этим сходством - фундаментальное различие, состоящее в том, что, говоря словами А. Шюца, «теоретизирующее Я одиноко, у него нет социального окружения, оно стоит вне социальных связей». Отсюда следует важнейшая проблема: «Как одинокое теоретизирующее Я находит доступ к миру трудовой деятельности (т.е. к миру повседневности) и делает его объектом теоретического созерцания?»

Нужно сказать, что сам А. Шюц удовлетворительного ответа на этот вопрос не дал, он сам не нашел решения сформулированного им парадокса. Его предложения в области теории социальных наук не выходят далеко за рамки традиционного натуралистического подхода. Исключение представляют два соображения.

Первое: предложение рассматривать научные понятия как «типы второго порядка», т.е. как типы повседневных типов.

Второе: включение в число требований к научной теории так называемого постулата субъективной интерпретации, состоящего в том, что «все научные объяснения социального мира должны соотноситься с субъективными значениями действий человеческих индивидов, из которых и складывается социальная реальность». Это требование напоминает идею субъективной адекватности, характерную для методологии У. Томаса. Важное само по себе, оно, тем не менее, не стало методологическим нововведением.

Формулируя же различия между собственно феноменологией и социологией, А. Шюц акцентировал внимание на том, что «феноменологу нет дела до самих объектов. Его интересуют их значения, конституированные деятельностью нашего разума».

В итоге, для феноменолога, в отличие от социолога, данные опыта представляет собой самоданность объекта в опыте феноменолога. Социолог же черпает данные из иных источников, нежели его собственный интуитивный опыт.

Анализ свойств обыденного мышления и деятельности явился, пожалуй, самым значительным достижением феноменологически ориентированной социологии А. Шюца.

Он показал и доказал, что наиболее полно и последовательно человеческая субъективность реализуется в мире повседневности. Повседневность - одна из сфер человеческого опыта, характеризующаяся особой формой восприятия и осмысления мира, возникающей на основе трудовой деятельности.

Социология А. Шюца не только существенно разнообразила спектр наличных версий социологического теоретизирования на Западе, но и сумела явно обозначить принципиально нетрадиционные исследовательские горизонты.

Развитие феноменологической социологии после А. Шюца ознаменовалось огромным количеством работ его учеников и последователей, носящих в основном либо популиризаторский, либо эпигонский характер. Важным достижением, однако, стала разработка концепции так называемой этнометодологии.

8. Гарфинкель Г. о сущности взаимодействия (культурных моделях взаимодействия) в феноменологической социологии

Этнометодология основана Гарольдом Гарфинкелем (1917 - 2011). В работе «Исследования по этнометодологии» (1967) и других он разделяет многие идеи символического интеракционизма и феноменологической социологии. Само название «этнометодология» происходит от слов «этнос» (люди, народ) и методология (наука о правилах, методах) и обозначает «науку, исследующую правила повседневной жизни людей». В этнометодологии речь идет прежде всего не о методах самой науки, а о методах описания и конструирования социальной реальности, которые используются людьми в их повседневной обыденности. Причем этнометодологи особенно подчеркивают тот факт, что описание социальной реальности тождественно ее конструированию.

Наряду с теоретической процедурой феноменологической редукции, Г. Гарфинкель придумывает экспериментальные ситуации, в которых разрушается привычное определение ситуаций, обнажая ожидания, соответствующие здравому смыслу. Если феноменологическая редукция позволяет мысленно абстрагироваться от здравого смысла, то эксперименты Г. Гарфинкеля позволяют реально посмотреть на него со стороны. Например, Г. Гарфинкель рекомендовал в порядке эксперимента вести себя дома так, как если находишься в гостях: просить разрешения помыть руки, неумеренно хвалить все, что подают за стол и т.д. Другой экспериментальный прием заключается в том, чтобы сделать вид, что не понимаешь смысл простейших повседневных обращений. Например, экспериментатора спрашивают: «Как дела?», а он уточняет: «Какие дела? Что значит как? Какими конкретно из моих дел ты интересуешься?». Еще один прием заключается в том, что во время беседы с человеком, экспериментатор приближает к нему свое лицо, ничего при этом не объясняя.

Такое поведение разрушает привычную ситуацию, выявляет особенности поведения, которое будучи повседневным и привычным, далеко не всегда осознается, будучи своеобразным фоном, на котором разворачиваются наши взаимодействия. Совокупность привычных, не всегда осознаваемых способов (методов) поведения, взаимодействия, восприятия, описания ситуаций называется фоновыми практиками. Изучение фоновых практик и составляющих их методов, а также объяснение того, каким образом на основе этих практик возникают представления об объективных социальных институтах, иерархиях власти и других структурах - основная задача этнометодологии.

Сами по себе человеческие взаимодействия и образующаяся в их результате социальная реальность могут быть не только субъективными, но и иррациональными. Однако применяемые людьми методы их интерпретации, язык описания таковы, что свойства объективности и рациональности неизбежно привносятся в них. Участвуя во взаимодействии, индивид неизбежно анализирует все происходящее и выражает результаты своего анализа в общепонятных терминах. Принимаемые нами в качестве объективных черты социальной реальности объективны лишь потому, что мы выражаем их в терминах их общих свойств. Эти общие свойства не обязательно присущи самим объектам, но приписываются им в ходе их описания. Вербальное выражение придает описываемому опыту рациональный, связный и систематический характер, делает его осмысленным и рациональным. Социальный порядок поэтому возникает лишь ситуативно, как результат описанных элементарных взаимодействий.

Опыт кажется рациональным, поскольку включен в общий для данной аудитории контекст. В обыденной речи используются индексичные (указательные) выражения, описывающие объекты с точки зрения их особенных уникальных качеств на фоне некоторого контекста, который обычно предполагается известным всем и не требующим уточнения. Однако люди лишь делают вид, что им все ясно, когда окончательная ясность отсутствует. Согласованная социальная жизнь возможна лишь потому, что люди готовы переносить неопределенность и интерпретировать свои и чужие иррациональные поступки в качестве осмысленных. Последнее продемонстрировано Г. Гарфинкелем в одном из экспериментов. Г. Гарфинкель предложил студентам-психиатрам поучаствовать в апробации нового психотерапевтического метода в качестве клиентов, а затем описать, насколько перспективным они считают новый метод. Метод заключался в том, что клиент задает терапевту 10 вопросов, сформулированных таким образом, что на них можно получить ответы «Да» или «Нет». Клиент и терапевт общаются дистанционно, через переговорное устройство. На каждый вопрос клиента терапевт отвечает либо «Да», либо «Нет», используя особую методику. После проведения апробации большинство студентов описали новый метод как эффективный, перспективный и т.д. В действительности же экспериментальная ситуация заключалась в том, что «терапевт» отвечал на вопросы студентов, используя заранее подобранные случайным образом ответы. Таким образом, в ситуации абсурдного, иррационального взаимодействия те, кто не знал об его абсурдности, описывали его как рациональное и эффективное.

В повседневной жизни мы относимся к социальному миру не просто как к общему для всех нас, но и как к независимому от наших представлений. Однако с феноменологической и этнометодологической точки зрения, социальные институты и другие социальные феномены «реальны» лишь постольку, поскольку мы организуем свою деятельность так, что постоянно подтверждаем их реальное существование. Дэвид Уолш, один из авторов книги «Новые направления в социологической теории» утверждает, что «данный социальный мир неизбежно прекращает свое существование, если ему отказано в человеческом признании, ибо вне такого признания он не обладает свойством существования. В этом смысле общество реально (обладает объективной фактичностью) потому, что его члены определяют его как реальное и относятся к нему как к реальности... Отсюда следует, что социальный мир является миром множества реальностей: разные индивиды сосредотачивают внимание на различных аспектах социальных ситуаций и поэтому различным образом «прочитывают» (объясняют) на первый взгляд одну и ту же ситуацию».

Список литературы

1. Волков Ю.Г. Социология. Учебник для студентов узов; Под ред. В.И. Добренькова.2-е издание. - М.: Социально-гуманитарное издание.; Р/н Д: Феникс,2007-572 с.

2. Горелов А.А. Социология в вопросах и ответах. - М.: Эксмо, 2009.-316 с.

3. Добреньков В.И. Социология: Краткий курс/ Добреньков В.И., Кравченко А.И.. М.: Инфра-М., 2008- 231с.

4. Добреньков В.И., Кравченко А.И. Методы социологических исследований. М.: Изд-во МГУ, 2009.- 860с.

5. Казаринова Н.В. и др. Социология: Учебник для вузовМ.: NOTA BENE, 2008.-269с.

6. Касьянов В.В. Социология: экзаменационные ответы._р/нД, 2009.-319с.

7. Кравченко А.И. Общая социология: учебное пособие для вузов - М.: Юнити, 2007.- 479с.

8. Кравченко А.И. Социология: Учебник для студентов несоциологических специальночтей, естественно-научных и гуманитарных вузов./ Кравченко А.И., Анурин В.Ф.- СПб и др. Питер, 2008 -431с.

9. Кравченко А.И.Социология: Хрестоматия для вузов-М.; Екатеринбург: Академический проект: Деловая книга, 2010.-734с.

10. Лоусен Тони, Гэррод Джоан Социология: А-Я Словарь-справочник/ Пер. с англ. - М.: Гранд, 2009. - 602с.

11. Самыгин С.И. Социология:100 экзаменационных ответов/ С.И. Самыгин, Г.О. Петров.- 3-е издание.- М.; Р/нД: МарТ, 2008.-234с.

12. Социология. Учебник для студентов вузов/ В.Н. Лавриненко, Г.С. Лукашева, О.А. Останина и др./ Под ред. В.Н. Лавриненко - М.ЮНИТИ: 2009- 447с. (Гриф УМО, серия Золотой фонд российских учебников)

13. Социология: Краткий тематический словарь/Ю.А. Агафонов, Е.М. Бабаосов, А.Н. Данилов и др./ Под ред. А.Н. Елсукова.- Р/нД: Феникс, 2007.-317с.

Размещено на Allbest.ru