Русская культура в XX веке: трансформация системообразующих оснований

Размещено на http://www.allbest.ru/

Русская культура в XX веке: трансформация системообразующих оснований

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

русский культура советский

Актуальность темы исследования. XX столетие в мировой истории было самым трагическим. Человечество перенесло две мировые войны. Революционное разрушение Российской империи породило мощные волны насилия, закреплённые в государственных формах и в Европе, и в Азии, которые, так или иначе, сказались на судьбах всего человечества. В предельно обобщённом виде события минувшего века - суть следствия столкновения противоположных по смысложизненным ориентирам цивилизаций. Американские геополитики относят Россию к православной цивилизации и заявляют, что Запад будет пытаться сохранить своё высокое положение и защищать свои интересы, называя их интересами «мирового сообщества». С. Хантингтон откровенно признаёт, что «Запад завоевал мир не из-за превосходства своих идей, ценностей или религии…, но скорее превосходством в применении организованного насилия». Известный геополитик здесь же отметил тот факт, что русская цивилизация «смогла противостоять бешеной атаке Запада и поддерживать самодостаточное независимое существование». Ещё одна его принципиально важная констатация, которая должна бы сконцентрировать защитные силы русской нации: «Внутрицивилизационное столкновение политических идей, порождённое Западом, сейчас вытесняется межцивилизационным столкновением культур и религий».

«Великая шахматная доска» З. Бжезинского также переполнена беспокойствами о том, чтобы «не допустить вновь возрождения евразийской империи, способной помешать американской геостратегической цели». Для этого надо Россию раздробить на Европейскую часть, Сибирскую республику и Дальневосточную республику, которые будут существовать по принципу свободной конкуренции, избавившись от «тяжёлой руки московской бюрократии», то есть централизованной власти.

Россия пережила эпопею коммунистической глобализации, где она была формальным лидером, и втягивается теперь в глобализацию с формальным лидерством США. Суть очевидной западной ориентации России состоит в навязывании ей системных инокультурных проектов. В постсоветское время в «демократических» формах продолжаются процессы подрыва жизненных сил ослабленной и обескровленной в большевистских экспериментах русской культуры.

Без всестороннего анализа всех «за» и «против» в двух, сопоставляемых в данном исследовании российских трансформациях, - большевистской и постсоветской - теоретическое и духовное обеспечение возрождения и развития России не будет надёжным и основательным. Любое общество, как и весь мир, не может не трансформироваться, чтобы не остановилась жизнь. Традиция как передача опыта от поколения к поколению живёт обновлением, трансформируется в соответствии с изменяющимися условиями человеческого существования. При этом необходимо различать трансформации по содержанию и целям, по их естественности, соприродности трансформируемому объекту.

Необходимо установить возможную степень совмещения либеральных проектов трансформации основных институтов русской культуры с её самобытностью, с «русскостью» как собирательной, органически соединившей в себе все энергонесущие источники, жизненной силой. Своеобразие, неповторимость в органическом единстве с открытостью, пластичностью русской культуры - это её сущностные качества, утратив которые, она остановится в своём развитии. Речь идёт не о «занавесе», но о допустимых, безопасных пределах открытости в условиях современного беспрецедентно неустойчивого мира.

Необходимо осмысление национальных и международных процессов с позиций культурологического знания и на основе духовных ценностей национальной культуры. Экспертиза любого государственного и глобального проекта с позиций культуроцентричности жизнеосуществления общества и человека, формирования и использования ими своих жизненных сил, будет способствовать принятию целесообразных решений. Эволюция социально-гуманитарного знания в направлении культуроцентричности - важнейшие итоги теоретической и социальной деятельности в XX веке.

Теоретико-методологическая база общественных наук советского периода не может, в целом, обеспечивать осмысление новых реальностей. Само социально-гуманитарное знание вступило в неизбежную фазу обновления своих оснований. Эта задача может быть решена при первостепенных условиях, таких как: 1) синтез дореволюционного, советского, современного отечественного и зарубежного научного опыта; 2) широкое привлечение данных других наук и областей знания - истории, культурологии, искусствоведения, лингвистики, политических и других наук. Задача чрезвычайно сложная. Всегда актуальна мысль о том, что прошлое служит будущему (как, впрочем, и настоящее - пониманию прошлого), и тем действеннее, чем глубже и всесторонне оно проанализировано. Особенно важно нахождение исторических аналогий в развитии общества и культуры. Аналогий не как детально точных повторений однажды происшедшего, но как совпадений явлений по определяющим вектор развития сущностным признакам, - когда в многосложных параллелограммах сил разных периодов развития общества и культуры обнаруживается сходство равнодействующих.

Русская цивилизация не чуждается опыта культур мира и глобальных веяний. Однако современный мир находится в системном углубляющемся кризисе. И разные группировки сил предлагают разные пути его преодоления. Наиболее сильна группировка во главе с США, проводящая политику передела территорий и жизнеподдерживающих ресурсов. В этих условиях открытость, заимствования, адекватность обменов должны быть подвержены строгому контролю с позиций национальных интересов, усиления державо- и народозащитных функций культуры. Острее встаёт проблема сбережения жизненных сил нации и культуры.

1920-е годы имеют особое значение. Именно в этот период происходила самая значительная в истории России трансформация системообразующих оснований русской культуры. В то же время, в переломные периоды истории высока роль личностного фактора. Для нас могут иметь важное теоретическое и практическое значение те решения и проекты, которые принимались современниками событий и то, как они сами осмысливали происходящее и свои действия.

Актуален анализ теоретических дискуссий 1920-х годов о путях развития тех или иных базовых социальных институтов. Например, дискуссии по вопросам русского языка, становления новой системы образования, брака и семьи, быта, нравственной жизни общества и других. Аналогичные по содержанию дискуссии проходили в 1990-е годы и проходят в настоящее время, в частности, ведётся обсуждение острых проблем российского общего и профессионального образования, соотношения национально-особенного и общечеловеческого в его развитии.

Актуально также осмысление историко-культурного опыта как в рамках отдельных периодов, так и на протяжении всего советского периода. Оценки этого опыта уже неоднократно изменялись, иногда на прямо противоположные. И теперь нет оснований полагать, что нынешние оценки процессов и явлений, выдающихся личностей изучаемого прошлого, и тем более, настоящего, окончательны. Бесперспективно восприятие будущего как экстраполяции сложившихся тенденций, укладывающихся в наши предожидания.

В 1990-е годы начался активный процесс формирования новой парадигмы социально-гуманитарного знания. Неизбежный этап бурного идейного плюрализма в освещении явлений русской истории и культуры постепенно исчерпывается. Вместо броуновского движения взглядов и оценок обостряется потребность в сосредоточивающих соприродных духовно-нравственных идеалах, без чего невозможны ни сильная государственная воля, ни эффективно действующие общественные институты, ни личностная высокая гражданская самодеятельность.

В начале XXI века чрезвычайно актуально прослеживание последствий цивилизационных столкновений для национальных культур, а также новая интерпретация процессов, происходивших в сфере русской культуры в первый период советской эпохи, введение в поле философско-культурологического анализа существа послереволюционных трансформаций институтов культуры. В диссертации в двух, почти на три четверти века отстоящих друг от друга периодах, (1920-е и 1990-е годы) выявляются аналогичные и сходные по содержанию и целям культурно-политические процессы.

Для сопоставительного анализа - ретроспективного и актуального - выбраны процессы трансформации, происходившие в системообразующих основаниях русской культуры, каковыми мы считаем прежде всего русский язык, образование, семью, религиозно-духовную сферу. Поставлена и в первых приближениях решается проблема экологии национальной культуры как живой системы.

Степень разработанности проблемы. Важное значение для понимания социокультурных трансформаций имеют труды отечественных мыслителей-классиков Н.Я. Данилевского, И.А. Ильина, П.А. Сорокина, Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, Н.О. Лосского, Л.П. Карсавина, Г.П. Федотова, Г.В. Флоровского, С.Л. Франка и др., а также труды по философии истории классиков-иностранцев А. Дж. Тойнби, К. Ясперса, М. Блока, О. Шпенглера, П.Тейяра де Шардена и др.

На стыке качественно новых исторических этапов непременно происходит «переоценка ценностей», стратегических курсов и олицетворяющих их личностей. В плане нашего исследования это В.И. Ленин, А.В. Луначарский, М. Горький, В.В. Маяковский и другие первостроители «пролетарской культуры». Их образы и дела первыми подвергли демифологизации и переосмыслению И.А. Ильин, И.А. Бунин, И.Л. Солоневич, С.П. Мельгунов, В.А. Солоухин, О.А. Платонов, И.Р.Шафаревич, М.В. Назаров, М.М. Дунаев, А.А. Кара-Мурза, Л.В. Поляков, Штефан Плаггенборг, О' Коннор Тимоти Эдвард, Стефан Куртуа, Николя Верт, Жанн-Луи Панне, Андрей Пачковский, Карел Бартошек, Жан-Луи Марголен и др.

Представления об автохтонности, национальной автономности великих социальных потрясений в России в XX веке нуждаются в принципиальных коррективах. Им положили начало А.С. Панарин, О.А. Платонов, митрополит Иоанн (Снычёв), К.Ю. Душенов, Т.Г. Дичев, М.В. Назаров, В. Перевезенцев, Л.Н.Рыжков, С.Н. Бабурин, И.В. Бестужев-Лада, А.А. Зиновьев, С.Г. Кара-Мурза, В.Н. Гончаров, К.Г. Колтаков, В.Н. Филиппов, В.А.Сластенин, С.И. Григорьев, А.Д. Лопуха, Н.Е. Маркова, А.П. Паршев, А.И. Половинкин, Э. Саттон, Ральф Эпперсон, Дж. Биллингтон и др.

В арсенале средств уничижения русской культуры в XX веке первенствовало искусственное «омоложение» славянской письменности и культуры, ограничение её истории христианским тысячелетием. И тогда ту, что для западноевропейцев Средневековье, для русских - древность. История русской государственности и культуры ведётся от Киевской Руси, исключается её длительный центральноевропейский период. Вывод из такого «омоложения» один: историко-культурное старшинство побуждает к небескорыстному учительству.

Признавая великую роль христианского тысячелетия в истории русской культуры, целый ряд исследователей в своих фундаментальных трудах на основании многочисленных и разносторонних данных возражают против такой исторической версии, это Б.А. Рыбаков, Л.Н. Рыжков, В.А. Чудинов, А.В. Гудзь-Марков, Н.Р. Гусева, Г.С. Гриневич, Н.В. Слатин, О.Н. Трубачёв, В.Л. Янин, А.Ф. Абрамов-Шубин, П.П. Орешкин, А.И. Асов, Ю.Д. Петухов, Н.Н. Вашкевич, В.С. Леднёв, В. Гладышев и другие. Утверждаются в науке и новые взгляды на происхождение и природу языка (В.В. Налимов, Г.Д. Гачев, Ю.А. Хлестков, В.А. Будкин и др.).

В условиях XX века стремительно возрастала роль образования в воспроизводстве культуры. В составе системообразующих оснований культуры образование есть самый массовый, мощный, полифункциональный, систематически и непрерывно воздействующий, обеспечивающий процесс становления новых поколений социокультурный институт. Эта роль образования в новейшее время является главной причиной самого энергичного вторжения в его сферу в период социальных потрясений разного рода «реформ», фактически по ряду признаков являющихся революциями наподобие нынешних реформ в постсоветской России.

В идеале школа должна воспроизводить национальную культуру и её носителя. В так называемые «мягкие» периоды истории образование, реализуя такой социальный заказ, решает проблемы совершенствования и устойчивости избранного курса. В жёсткие, переломные периоды прежнее образование идёт на слом. Самодовлеющее значение принимают инновации.

На образование, сложившееся в советский период и получившее признание во всём мире, обрушилась лавина рецидивирующей трансформации 1990-х годов, что вызвало острую критику и альтернативные предложения Н.Н. Моисеева, В.В. Налимова, Б.В.Маркова, Г.П. Выжлецова, А.К. Сухотина, В.И. Добренькова, В.Я. Нечаева, В.Н. Турченко, И.В.Бестужева-Лады, В.А. Сластенина, В.А. Садовничего, В.Ф Глушкова, В.С. Гершунского, В.В. Боброва, С.И. Григорьева. Н.А. Матвеева и др. Все они так или иначе говорят об опасной приоритетности научно-технического знания и об иссякании заботы о духовно-нравственном воспитании, что означает утрату смысла подлинного гуманизма. Целый ряд остроактуальных проблем был поднят на Всероссийской конференции по насущным вопросам русской национальной школы (Москва, 7 - 8 декабря 1993 г.). В Обращении Патриарха Московского и всея Руси Алексия II была подчёркнута острая необходимость в подлинно национальной русской школе. В выступлениях В.Н. Ганичева, Е.П. Белозерцева, Н.А. Нарочницкой, Ф.А. Морохова, И.Р. Шафаревича, А.Г. Кузьмина и других были предложены пути создания русской школы. В.Н. Ганичев, Е.П. Белозерцев, Л.Н. Погодина, В.Ю. Троицкий, И.А. Иванников, Е.В. Лыков, Ю.С. Исатов, В.А. Сластенин, В.Н. Филлипов, В.Н. Гончаров, К.Г. Колтаков, Н.В. Наливайко, В.Н. Турченко и другие приводят яркие свидетельства о комплексной деградации общего и профессионального образования в период «реформ».

Проведенный сопоставительный анализ социокультурных процессов 1920-х и 1990-х годов даёт возможность социального диагностирования и прогнозирования современных процессов в русской культуре.

В России происходит радикальная трансформация парадигмы исторического существования. На внутренние процессы накладываются внешние, притом, усиливающиеся влияния. Изменение форм - политических, экономических, социокультурных - лишь самое начало трансформационных процессов. Сообразное формам содержание складывается значительно дольше, требуется определённое время на вызревание нового качества. Но уже самые первые итоги говорят о преобладающей тенденции отлучения народа от собственной культурной традиции.

Некоторые аспекты трансформационных процессов в социокультурной сфере нашли отражение в работах А.Н. Данилова, А.А. Зиновьева, С.Г. Кара-Мурзы, И.Р. Шафаревича, Н.Н. Моисеева, Г.В. Осипова, О.А. Платонова, Н.Ф. Наумовой, А.С. Панарина, И.Я. Фроянова, Л.Л. Штудена, И.Г. Яковенко, И.В. Кондакова и др.

Современная трансформация системообразующих оснований русской культуры происходит в связи с потерей ею устойчивости, экологическим бедствием, постигшим её как живой организм, вытеснением традиционной духовности на периферию бытия. «Вытеснение» же было необычайно жестоким и кровавым. О катастрофических следствиях вытеснения духовности для культуры и общества предупреждали ещё А. Швейцер, П.А. Флоренский, И.А. Ильин, Н.А. Бердяев, Н.Л. Лосский и др. Реальные итоги отвержения духовности запечатлены теперь в текстах-мартирологах Н.Д. Жевахова, В. Цыпина, митрополита Иоанна (Снычёва), О.А. Платонова, М.В. Назарова, В. Мосса, С.П. Мельгунова, М.И. Вострышева и др.

Выход из полосы рецидивирующих трансформаций невозможен иначе, как на путях восстановления экологии национальной культуры. Эту проблему в разных аспектах ставили Д.С. Лихачёв, Н.Н. Моисеев, В.В. Милашевич, Е.В. Краснов, Т.М. Горичева, Л.Г. Борисова, М.М. Дунаев, С. Флегонтова, В.Н. Турченко, Г.Ф. Шафранов-Куцев, В.Л. Огудин, А.Р. Небольсин, Ю.Г. Марченко, Г.Ю. Тенешева, Л.Л. Штуден, В.П. Казначеев, А.А. Кисельников, И.Ф. Мингазов и др. Однако эколого-культурная проблематика исследуется, чаще всего, как внешняя культуре как живому организму. Известный учёный и политический деятель современной России Н.А. Нарочницкая утверждает, что лишённая собственного культурного наследия нация люмпенизируется и способна только на социально опасные проявления национальных чувств и что «не нужно бояться возрождения православного мышления и воцерковления России».

Хаотизация строя культуры, изъятие на семидесятилетний послереволюционный период важнейшего системообразующего элемента - духовности православного толка - поставили русскую культуру в положение выживания и ускоряющегося от поколения к поколению иссякания жизненных сил. Все традиционные попытки остановить этот процесс приносили лишь незначительные результаты. Созрела необходимость в неклассических подходах в социокультурной теории и практике. Сообщество сибирских учёных разработало основы теории жизненных сил человека, культуры, русского народа в целом (С.И. Григорьев, А.И. Субетто, Л.Д. Дёмина, Ю.Е. Растов, Т.А. Семилет, В.Г. Немировский и др.).

При написании диссертации использовались материалы периодической печати сопоставляемых периодов, отражавшие дискуссии о путях становления новой, послереволюционной школы, о пропаганде атеизма и других проблемах темы исследования. Они не только воссоздают «колорит времени», социально-психологическую атмосферу прошлого, но и содержат неизвестные и малоизвестные факты и статистические характеристики. Важным подспорьем для углубления представлений о характере большевистской трансформации русской культуры в 1920-е годы послужили документальные материалы партийных и государственных органов, хранящиеся в фондах региональных и федеральных архивов. Использованы законодательные акты революционной власти по определённым разделам темы в их динамике, а также следственное дело Патриарха Тихона, его переписка с властью, заявления, воспоминания живых участников событий.

Анализ широкого круга литературы по теоретической и исторической культурологии и иных - контекстных трудов и документальных источников, даёт основание утверждать, что избранная тема под таким углом зрения не изучалась. Проблема настоящей диссертации определяется противоречием между актуальностью и значимостью сравнительных исследований русской культуры ХХ столетия и отсутствием подобных исследований в современной российской культурологии.

Объект исследования - русская культура в XX веке.

Предмет исследования - трансформация системообразующих оснований русской культуры в XX веке (процессы 1920-х и 1990-х годов, аналоги и особенности).

Цель исследования заключается в сопоставлении процессов, происходивших в русской культуре в советском и постсоветском периодах, и выявлении аналогичных и превращённых трансформаций в системообразующих основаниях культуры.

Достижение поставленной цели потребовало решения следующих задач:

1. Предложить актуализированные и перспективные теоретические положения, реинтерпретировать, уточнить ряд ключевых понятий, восстанавливая или усиливая духовное начало в теоретико-методологической базе исследуемой проблемы.

2. Осмыслить концептуальную основу большевистской «культурной революции» как комплексного трансформера, её содержание и перспективную цель. Раскрыть роль Пролеткульта в «культурной революции» как движения, отражающего не её издержки, но сущность.

3. Провести сопоставительный анализ современной «массовой культуры» и «пролетарской культуры» 1920-х годов, выявить содержательные и целевые аналогии и сходства. Исследовать рок-музыку как социокультурный феномен, её историю, место и назначение в музыкальной компоненте жизненной среды современного общества.

4. Проследить преемственность смысла и логику трансформации русского языка в советских и постсоветских реформах.

5. Раскрыть сущность трансформационной идеологии образования 1920-х и 1990-х годов.

6. Проанализировать реальное положение Русской Православной Церкви в 1920-е годы и выявить его преемственную связь с превращёнными рецидивирующими трансформациями современности.

7. Выявить трансформационные аналогии и сходства в культуре семейных отношений в сопоставляемых историко-культурных периодах.

8. Концептуализировать экологическое состояние культуры и сформулировать предложения по решению принципиально важных эколого-культурных проблем.

Методология исследования. Особенностью данного исследования является сравнительное рассмотрение трансформационных процессов в русской культуре, разделённых семидесятилетним периодом, и внешне воспринимающихся как противоположных по содержанию и целям. Однако с углублением в сущность этих процессов обнаруживается, что их сходство всё более вытесняет различие, в результате чего оправданным становится применение метода исторических аналогий, и сравнительно-культурологического метода. Этот метод включает в себя свойственный конкретно-историческому познанию критический анализ литературных и документальных источников (идеологическая, социально-психологическая коррекция описания событий и фактов, роли личностей, выделение типического, социально-философский анализ, элементы прогнозирования следствий возвратных социокультурных явлений и др.). Логико-исторический метод послужил в качестве конкретного способа организации и анализа материала. Диссертационное исследование опирается на диалектическое осмысление прошлых и современных социокультурных явлений, и включает в себя следование принципам структурно-функционального, историко-генетического, сравнительно-исторического анализа социальных феноменов.

Нашли также применение методологически значимые идеи зарубежных мыслителей - К. Клакхона, Л. Уайта, Т.С. Элиота, О. Шпенглера, А. Швейцера, А. Печчеи: о религии как важнейшей универсалии, о поведении человека как функции культуры, о необходимости формирования новой иерархии ценностей для выхода мира из системного кризиса, о человеческих качествах как важнейшем ресурсе мирового развития.

Новизна исследования состоит в следующем:

1. Даны углублённые и реинтерпретированные, с акцентированием духовного начала определения ключевых для данного исследования понятий: «культура», «культурная революция», «новый человек», «социальная трансформация», «образование», «семья», «экология культуры». Предложена аргументированная иерархия ценностей, отражаемых каждым реинтерпретированным понятием.

2. Представлена общая характеристика глобальных социокультурных трансформационных процессов современности, прослежены важнейшие последствия цивилизационных столкновений для национальных культур - их денационализация и усиление внешнего влияния на культурную политику страны.

3. Выявлены два исторических периода, аналогичных или схожих по содержанию и целям социокультурных трансформационных процессов - 1920-е и 1990-е годы; проведённый сопоставительный анализ, открывает возможности плодотворного переосмысления современной во многом рецидивирующей трансформации российского социума и культуры и корректирующих позитивных решений.

4. Обоснована нетрадиционная характеристика «культурной революции» как яркого образца макросоциального конструирования, впервые проанализированы как денационализирующие русскую культуру программы и проекты Пролеткульта - фактически её идеологической и практической структуры-лидера.

5. В поле теоретического культурологического исследования впервые введены представления о сущности послереволюционных реформ русского языка - универсальной системообразующей ценности национальной культуры - и доказана их общность с аналогичными проектами постсоветских реформ. Сокращение числа букв и звуков ведёт к оскудению смысловой и энергетической мощности языка. А современные заёмные ритм, тональность, интонации радио-и телепередач разрушают природный образный строй языка и понижают его выразительность, а в итоге - информационную ёмкость.

6. Впервые осуществлён сопоставительный анализ деструктивных факторов в сфере семейно-бытовых отношений 1920-х и 1990-х годов, в культурологическом аспекте исследованы алкогольная политика и трезвеннические движения.

7. Показано что, современный «масскульт» по существу своему является превращённым рецидивом проектов «пролетарской культуры» первого послереволюционного десятилетия; рок-музыкальный феномен впервые осмыслен как мощный деструктивный трансформер национальной музыкальной идентичности.

8. Рассмотрена проблема экологии русской культуры, предложены перспективные пути и условия восстановления и сохранения её устойчивой экологичности. Акцентируется традиционная духовность как системообразующей основание, твёрдое ядро живого организма культуры. Обоснована первостепенность экологичности самой культуры как принципиальное условие её экологичного воздействия на природу и природно-культурные единства. В центр экологии культуры ставится человек как двуприродное, духовно-телесное существо, носитель научного и религиозного знания, переносящий акцент с внешней, природопокорительной активности на внутреннюю - духовную, человекосозидающую.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Русская и западноевропейская цивилизации противоположны по смысложизненным ориентациями и характеризуются: первая - традиционным первенством духовно-нравственных ценностей, вторая - приоритетом социально-гедонистических ценностей. Большевистская революция 1917 г. не была однозначно событием национального характера, но отражала и геополитические стратегии и внутренне присущие западноевропейской цивилизации интересы, имела в высокой мере инструментальное значение. В постсоветских трансформациях социума и культуры выявляются аналогии и сходства их содержания и направленности, растущее влияние наднациональных структур на внутренние процессы.

2. Трансформационные процессы 1920-х и 1990-х годов в избранных для исследования системообразующих основаниях русской культуры аналогичны или сходны по существу. Различие современных трансформаций с прежними выражается в содержании лозунгов, политическом лексиконе, адресе обращения, в других, преимущественно внешних признаках. Реальные явления и факты в культурной политике постсоветского времени - запуск денационализирующих культуру механизмов, отказ от сохранившихся в «культурной революции» и позже восстановленных традиционных основ отечественной образовательной системы, семьи и семейных отношений, духовно-нравственного строя народной жизни и т. д. - совпадают или сходны с тем, что происходило в названных сферах в 1920-е годы.

3. «Новый человек» как главный программный конструкт «культурной революции» - это коллективист, вплоть до полного отказа от «я» в пользу «мы», интернационалист, вплоть до презрения к Отечеству и утраты патриотических чувств ради счастья трудящихся мира, «пролетариев всех стран». У него нет славной истории и великих предков, кроме революционеров. Постсоветский «новый», «творческий» человек, «динамичный», «интенсивный» создатель рыночного «светлого будущего» - не буквальная калька своего революционного предшественника, однако существенные черты его социокультурного портрета совпадают. В светской жизни он - космополит, в духовной - экуменист, живёт и действует уже не на Родине, но в «пространстве» - политическом, экономическом, образовательном и ином другом. Он - «Нomo globalis», вожделеющий «открытого общества» - превращённого аналога всемирной социалистической республики. У него также нет истории, он её создаёт актуально, в настоящий момент.

4. Большевистская языковая реформа нанесла огромный урон универсальной культурообразующей ценности - русскому языку. Реформа нарушила внешний облик (графику) языка и орфографическо-грамматический строй, снизила его энергетическую ёмкость, создала затруднения в освоении культурного наследия молодыми поколениями. Прецедент для разрушительных реформ русского языка создал Пётр I, большевистская реформа была рецидивирующей. Проекты реформ русского языка 1990-х и начала 2000-х годов по существу сходны с перестройкой лингвосферы в первое послереволюционное десятилетие и продолжают логику большевистского реформирования.

5. Антиправославная направленность большевистской революции, как сущностная черта, проявилась в первые дни переворота и вскоре приняла характер массовых репрессий. Большевистская печать разжигала ненависть к религии вообще, но преимущественно - к Православию. Разрушение Церкви было явным и тайным, осуществлявшимся через чекистскую агентуру среди клириков и мирян. Обновленческое движение было инспирировано новой властью для разрушения «тихоновской» Церкви. Рецидивы грубых гонений на Православие проявилось в начале 1960-х годов. В 1990-е годы антиправославные силы сосредоточились на экуменической деятельности, на расшатывании системы ортодоксальных догматов, канонов и обрядов с утопической целью выработки мировой религии, наподобие «мировой культуры» вместо национальных культур мира.

6. Современная «массовая культура» поразительно схожа с «творческой» продукцией пролеткультовцев в важнейших проявлениях - сценическом, поэтическом, музыкальном. «Масскульт» представляет собой мощный комплексный трансформер, результатом воздействия которого разрывается связь с национальной культурой, молодые поколения противопоставляются старшим, инновации - традициям. Ударной силой «масскульта» является поп-рок-музыка - новая социокультурная реальность, опасность которой для духовного, душевного и телесного здоровья детей и молодёжи остаётся нераспознанной российским обществом, и как следствие, не вырабатываются и меры защиты.

7. Постсоветская либерализация семейных отношений, резкое падение половой морали, усугубляемое стремительным ростом алкоголизации общества, являются выраженными рецидивами советской «сексуальной революции» 1920-х годов. Алкогольная ситуация в современной России заостряет актуальность анализа алкогольной политики царского и советского правительств. Выявленная аналогичность и сходство ситуаций и проблем, замыслов и итогов трезвеннических движений обусловливает актуальную востребованность положительного опыта ради общественного спасения.

8. Экология национальной культуры имеет стратегическое значение, напрямую затрагивает национальную безопасность. Необходимо установление приоритета экологичности культуры, суть которой состоит в восстановлении органической иерархии ценностей с «твёрдым ядром» духовно-православного характера. Жизнь общества без духовного центра и смысложизненного идеала, без общезначимой идеологии бессмысленна и в обозримом будущем вряд ли возможна. Плюралистическое духовное сознание деструктивно, энтропийно для жизненных сил нации, оно отменяет саму суть образования и воспитания.

Теоретическая значимость исследования заключается в создании основы для более глубокой и перспективной концептуализации экологии культуры как относительно новой области социально-гуманитарного знания, выработке идейных и структурных предпосылок для развития эколого-культурной и антропоэкологической теории, значимой как в фундаментальном, так=л и прикладном отношениях. Специфическая интерпретация сравнительного метода способствует расширению и углублению методологического аппарата культурологии.

Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть использованы в образовательной и воспитательной работе в высшей школе, в курсах социальной философии, культурологии, политологии, истории России.

Положения диссертации дают возможность внесения существенных корректив в концептуальную основу прогнозирования результатов текущих социокультурных трансформаций. Выводы и обобщения исследования могут быть использованы управленческими структурами разных уровней, формирующими и осуществляющими культурно-политический курс.

Апробация работы. Основные положения диссертации нашли отражение в докладах на научных и научно-практических конференциях, в том числе на одиннадцати международных: «Наука, религия, экономика» (Новосибирск, 1994), «Современные проблемы геодезии и оптики» (Новосибирск, 1998), «Новые образовательные технологии в стратегии духовного развития общества» (Новосибирск, 2000), «Проблемы общества и человека в XXI веке» (Новосибирск, 2002), «Этногенез и цивилизационные перспективы в образовании России» (Новосибирск, 2004), «Россия и мировая цивилизация: проблемы социально-экономического развития» (Новосибирск, 2004), «Социальные, экономические и культурные проблемы устойчивого развития современной России» (Новосибирск, 2005) «Национальные и этнические приоритеты в решении социально-экономических проблем мировой культуры и цивилизации» (Новосибирск, 2006), «Социология в Сибири» (Новосибирск, 2006), «Современные тенденции развития мировой культуры и цивилизации: культура, образование, экономика» (Новосибирск, 2007), «Социально-экономические и культурные проблемы современной России» (Новосибирск, 2008); на Всероссийской конференции «Культурология в социальном измерении» (Кемерово, 2007).

Диссертация обсуждалась на кафедре гуманитарных наук Сибирской государственной геодезической академии.

Структура диссертации подчинена цели и задачам исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

русский культура советский

Во «Введении» обосновывается актуальность темы, характеризуется степень её изученности, формулируются цель и задачи исследования, элементы научной новизны и положения, выносимые на защиту; раскрывается теоретическая и практическая значимость полученных результатов.

Глава 1. «Теоретико-методологические проблемы изучения трансформационных процессов в русской культуре в 1920-е и в 1990-е годы» посвящена осмыслению сопряжения в глобальных социокультурных трансформациях современности общечеловеческих и национально-особенных, традиционных ценностей. Подвергается культурологическому анализу проект строительства «всемирной цивилизации», «мировой культуры», утверждение «глобального гуманизма», мощное стимулирование роста управленческого значения и активности наднациональных структур с одновременным сужением поля действия национально-государственных суверенитетов. При этом подчёркивается, что попытки одновариантной глобализации и трансформации культур мира порождают сильные внешние и внутренние напряжения и противоречия, которые, специфически конкретизируясь, проявляются в российском социуме и базовых структурах русской культуры.

Предлагается также углублённое и уточнённое описание основных понятий, используемых в диссертации.

В первом параграфе «Социальные трансформации и проблемы жизнестойкости русской культуры» характеризуется оппозиционная ситуация в оценках глобальных и национальных процессов трансформации социальных и культурных систем. Одновариантному подходу к формированию мирового цивилизационного и культурного целого противопоставляются аргументированный поливариантный подход, предполагающий сохранение «потрясающего разнообразия человеческих культур и цивилизаций, …необходимость взаимной работы представителей различных культур над общими проблемами» ради «единой задачи сохранения планеты» (А.С. Ахиезер), достижения глобальной устойчивости через национально-культурное разнообразие.

Пересоздание картины мира на основе унифицирующих моделей западного (преимущественно американского) происхождения представляется реанимацией революционного неприятия сотворенного мира, ориентирующего жизненные силы человека и культуры на его «пересотворение». Далее отмечается о том, что сегодня необычайно привлекательна идея «мирового единства». Достигнутое и осознаваемое единство человечества мыслится как защищающее общую для человечества жизненную среду.

Но если глобальный кризис природной среды сегодня общепризнан, то понимание углубляющегося глобального кризиса культурной жизненной среды и его причин опасно отстаёт. Это отставание делает возможными сегодняшнее лидерство концепции примитивизирующей глобализации под один стандарт и попытки установить управление миром из одного центра. Доказывается эффективность, перспективность и устойчивость глобального единства национально-особенного, своеобразного, неповторимого, вызываемого к жизни взаимными интересами и всё более грозными глобальными проблемами. Оппозиция «глобализация - антиглобализм» несостоятельна. Антиглобализм противостоит одновариантной, безальтернативной глобализации, ибо так же бесплоден и неперспективен в условиях, когда необходимо и спасительно для всех объединение материальных и интеллектуальных ресурсов и творческих усилий. Антиглобализм - неудачная реакция на однополярную, отрицающую конкурентные варианты глобализацию. В социально-гуманитарном, конкретно, культурологическом знании набирает силу и признание идея многополярного глобализирующегося мира. Партнерство-соперничество, при котором будет системно и непрерывно обеспечиваться приоритет национально-культурных ценностей, отстаивание на всех уровнях преемственного развития системообразующих оснований национальной культуры наиболее адекватны фундаментальным потребностям XXI века.

В параграфе доказывается несовместимость возрождения традиций, преемственного воспроизводства русской культуры и соприродного ей носителя с постмодернистским мироосмыслением, которое инжектируются в национальный менталитет. В концептосферу постмодернизма входит отказ от традиций, стилей, устоявшихся форм и норм, ограничений и табу как способов кристаллизации, отмена в социуме и культуре «верха» и «низа», самой шкалы качества, отказ от подлинного творчества. Размываются всякие границы - культурные, этические, эстетические, религиозные, уравниваются в правах добро и зло, создавая угрозу запрета добра. В постмодерн-сознании (и переживании), по рассуждениям его апологетов, якобы возможно соединение принципиально несоединимого.

Сопоставительный анализ трансформаций в 1920-е и 1990-е годы приводит к установлению историко-культурных аналогий. Сопоставляемые сущности различаются по масштабам и глубине переработки в составе идеологем, но сходятся в самом рецидивирующем нигилизме, в разрыве культурной связи поколений, в денационализирующих тенденциях.

Исследователи, стоящие на противоположных идеологических позициях, подводят итог большевистской трансформации культуры: наступил глубокий социокультурный коллапс. Аналогичные и существенно сходные процессы 1920-х годов постсоветские социокультурные трансформации, без объективно необходимой их коррекции, могут привести к аналогичным в прошлом результатам.

Во втором параграфе «Методологический дискурс о базовых понятиях диссертационного исследования» обосновывается потребность в переосмыслении ключевых понятий социально-гуманитарного знания. В настоящее время разброс в определениях стал необычайно широким и по сути, и по форме. Поэтому представляется более продуктивным подход, когда внимание исследователя направленно не на выявление максимума смысловых граней в содержании понятия, а прежде всего осевых его моментов, без которых оно не «работает» при изучении избранной проблемы.

Наибольшая сложность заключается в попытках возвращения науке о человеке и обществе, а значит, и её понятийному аппарату, духовной компоненты. Для русской культуры до 1917 г. были органично присущи духовные постулаты, выработанные на основе Православия. Любая научная парадигма или научная школа в глубине своей опирается на определённую духовность, имеющую религиозные истоки. Утратив такую опору, неповторимые коды национальной культуры замещаются стандартом, высшие смыслы покидают их.

К важнейшим базовым понятиям диссертации относятся понятия «культура», «культурная революция», «новый человек», «социальная трансформация», «экология культуры».

«Культура» - сумма и органическое единство материальных и духовных ценностей, выработанных человечеством в истории и служащих воспроизводству определённого типа общества и личности. Такое понимание культуры чрезвычайно распространено. При этом, как правило, решающая роль отдавалась материальным условиям бытия, духовные элементы относились к производным, надстроечным. Социалистическая (пролетарская, советская) культура освобождалась от религии и сформированного на её основе мировоззрения. Искусственно разрывалась онтологическая связь культуры с религией, а само существование религии в социалистическом обществе считалось явлением рудиментарным, пережиточным, отягощающим прогресс. Высшей целью социалистической культуры было формирование «нового человека» - революционера-марксиста, всесторонне развитой творческой личности. Социалистической культуре предстояло некогда перерасти во всемирную духовную культуру. Лишь для прошлого марксистская мысль включала в структуру культуры мифологию, религию. Ассоциированная с отсталостью и невежеством религия была «выслана» революцией из пределов культуры.

Секуляризованной культуре поручается обслуживание наличного бытия, по Н.А. Бердяеву, принудительной необходимости, «аккомпанировать», украшать все производные от «воли к жизни» устремления: к наслаждению, власти и силе, новому титанизму. Такая культура уже не ведёт к границам инобытия, содержащем в себе энергии преображения, оправдание земной истории, к границам знания и тайны, работы и творчества, службы и служения. При этом разум человеческий низводится с высот духа и всё больше ставится на службу комфорту. Культура - не механическая сумма ценностей. Ценности не лежат равнозначными на плоскости, но располагаются на шкале качества или в круге, где значение ценности возрастает с приближением к центру. Все подсистемы культуры составляют органическое единство, благодаря системообразующей ценности (сверхценности). Такой ценностью, связующей все сферы культуры в единый, живой организм, одни считали образование, другие - нравственность. Марксисты основой общественного и культурного развития считали материальное производство. Системообразующей ценностью культуры, по Д.В. Пивоварову, её «твёрдым ядром» является религия, сакральное начало. Такое воззрение на генезис и структуру культуры было у Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, И.А. Ильина и других русских философов. У Т.С. Элиота религия - «главный фактор культуры», «остов культуры». Существенно сходно понимание культуры у О. Шпенглера, А. Швейцера и других классиков зарубежной мысли. Смысложизненные идеи сконцентрированы в «твёрдом ядре». В нём записан текст образцовой человеческой жизни. Человек же в русском менталитете - существо тринитарное, носитель органического единства духового, социального и биологического, с родовой ответственностью за преходящее и вечное. Об этом назначении человека говорит и этимология слов: русского - «чело-век» (лоб, думающий о вечности) и греческого бнфспрпт (бнщ - вверх, фсерейн - обращать и пш - лицо, взор).

Человеческая жизнь есть высшая цель культуры и основной критерий при её определении. Исходя из этой предпосылки, предлагается рабочее определение культуры: «культура - это все духовные и материальные ценности, все знания, интуиции и переживания (осуществлённые и осуществляемые), весь практический опыт, обращённые на решение триединой задачи - воспроизводства, защиты и усовершенствования человеческой жизни». Отсюда логический вывод: те ценности, которые способствуют решению «триединой задачи», относятся к классу явлений культуры, а те, которые не способствуют - к классу

не-культуры, антикультуры.

«Культурная революция» в большевистском учении рассматривалась как одна из важнейших задач в построении социализма. Её целями провозглашались «новый, социалистический тип духовного производства» и формирование «нового человека». Культурное творчество было уподоблено промышленному производству и строительству с фактическим заимствованием их темпов, принципов планирования и технологизирования.

Главный теоретик «пролетарской культуры» А.А. Богданов формы духовной культуры считал производными из технических и экономических явлений. Он абсолютизировал коллективистские начала в человеческой деятельности и исторической миссии пролетариата. Наряду со структурами материального производства, он надеялся на создание «фабрик мысли», которые должны были обеспечить всеобщую научную организацию труда.

В Пролеткульте Богданов видел теоретическую и практическую структуру-лидера и идеологическую трибуну. Важнейшим препятствием для органического единства рабочего класса он считал нарастающую специализацию труда. Буржуазная культура была приговорена к замене «пролетарской культуры» именно потому, что пролетариат подчиняется её специализирующим силам, подрывающим однородность и сеющим разрозненность. «Отсюда и очевидна, - писал Богданов, - необходимость выработки универсально-общих организационных методов, которая положила бы предел анархичности в дроблении организационного опыта». В будущем, размышлял революционный романтик, специализация, узкие и рутинные операции будут отданы технике, а работники будут универсальными проектировщиками и технологами.

Центральной идеей Тектологии Богданова - всеобщей организационной науки - стал синтез вещей, людей и идей в целесообразное единство. Организационным объектом были живые и мертвые (технические) активности. Человек в системе Богданова, в силу жёсткой организации, невольно превращался в придаток машины и технологической цепи. Академик Н.Н. Моисеев, ставивший Тектологию на один уровень с таблицей Д.И. Менделеева, на склоне лет увидел её принципиальные пороки. Он заявил, что Богданов не понимал фактор неконтролируемой изменчивости в эволюции любых организаций. В упрощённой теории кризисов Богданов упускал категорию бифуркации. «Результаты бифуркации, революционных перестроек, когда память системы практически исчезает и её будущее определяется стохастикой и неопределённостью, принципиально непредсказуемы».

Доктрина «культурной революции» предполагала качественный переворот в духовной жизни общества. Вот тут-то и проявлялась утопичность доктрины, если не беспрецедентный авантюризм её разработчиков. Генезис культуры - многовековой и многотысячелетний органический, естественный процесс, а революция - сжатый во времени, механический, искусственный, по существу своему разрушительный процесс. Новая культура и «новый человек» формировались на почве разрушения прежде всего русской национальной культуры, превращения её в сырьё и материалы, из части которых и должно было вестись «культурное строительство». Новое качество может быть достигнуто и в темпе революции, но ниже исходного по комбинаторике и сложности. Глубина не допускает скоростей, большой производительности и блеска.

Эйфорическое сознание бойцов «третьего фронта» не улавливало в своих победах поражения и не задавалось вопросом о допустимости революции в культуре. А констатации выдающихся русских мыслителей об её убийственной роли для культуры не остановили вандализма ни тогда, ни теперь. Интеллигенция пожинала посеянное. Н.А. Бердяев писал, можно сказать, покаянно, что «революционное начало по существу враждебно культуре, антикультурно. Культура немыслима без иерархической преемственности, без качественного начала», подчёркивая при этом мысль о враждебности революции иерархичности и качеству.

«Культурная революция» являлась: своеобразной технологией слома национально-традиционного, преемственного естественно-исторического воспроизводства духовной жизни; жёсткой селекцией носителей новых социальных смыслов; сменой типа исторической памяти; в итоге - созданием «нового человека», разорвавшего органические связи с предысторией и начавшего «подлинную» историю.

Для пресечения воспроизводства отвергнутых ценностей классической и традиционной культуры, всего национального космоса в ходе «культурной революции» уничтожалось старое образованное общество. Вошедшее в широкое употребление выражение «перевоспитание старой интеллигенции» по практическому наполнению было далеко от дел действительного воспитания. Образовавшаяся таким образом в обществе огромная ниша заполнялась людьми, жаждавшими подъёма «наверх» без обычных для этого многолетних трудов и усилий. Формула «кто был никем, тот станет всем» была очень соблазнительной для маргинальных слоёв населения. В.И. Ленин вынужден был признавать результаты действия этой «формулы», когда писал, что «слою коммунистов не хватает культуры», и ещё более откровенно - «мы должны прежде всего учиться письму, чтению и пониманию прочитанного».

Иллюзии развеялись не скоро. Создать из любого пролетария всесторонне и гармонически развитую личность, субъекта культурного развития общества не удалось ни раньше, ни позже. Всесторонность и субъектность были реализованы лишь в бесчисленных актах вандализма и террора, в «расчистке почвы» для строительства «нового мира», но само строительство стало мучительным для страны «долгостроем». Действительная народная субъектность культурного творчества не нуждалась ни в открытии, ни в революционном формировании, она всегда осуществлялась в традиционной культуре. Парадоксально, но идеи «культурной революции» подверглись реанимации в 1990-е годы в планах строительства мировой культуры современных глобалистов со смещением акцента с мировых классовых ценностей на общечеловеческие.

«Новый человек» - это идеальный тип, символ и цель новой исторической эпохи. Его признаки конституируются в соответствии с доминирующим учением о происхождении мира, общества и человека. «Новый человек» большевизма уже не образ Божий и не подобие Его. Он занимает непримиримую позицию борьбы с христианством и с религией вообще, добивается освобождения «своею собственной рукой». Мир и жизнь для него только здесь, никакие эсхатологические ожидания ему не свойственны. Наличной несовершенной жизни он противополагает реальный земной рай. Своё бессмертие он видит в великих делах, которые будут помнить поколения потомков.

В общественной сфере «новый человек» - радикальный реформатор и социальный конструктор, смело переносящий принципы промышленного конструирования на социальный организм. При этом конструирование и реконструкция распространяются даже на интимные отношения. Коллективизм фетишизируется. Личность, «я» превращается в «мы», враг тот, «кто не с нами».

Культура в представлениях «нового человека» есть не более чем «колёсико и винтик одного-единого великого социал-демократического механизма». В сталинский период это понятие будет отшлифовано, и образцовый человек будет «маленьким винтиком в гигантской машине - СССР». У крайне инструментализированного «нового человека» нет Отечества. Поэтический вариант этого марксистского концепта - «жить без Россий, без Латвий, жить единым человечьим общежитьем».