Архитектоника культурного пространства Восточной Сибири (конец XVII - начало XX вв.)

Буддизм, распространившись из Тибета на север, пришел в Восточную Сибирь в форме школы Гелуг. Сегодня буддизм и шаманизм рассматриваются как две взаимодействующие системы, которые нашли отражение в традиционном мировоззрении бурят. Обе традиции существовали и существуют в живом опыте и образе мироустройства бурятской традиционной культуры.

Интересным является сопоставление двух региональных факторов, формирующих мировоззрение - центрально-азиатский холизм бурят (М.И.Гомбоева) и русский сибирский менталитет. Их сравнение делает понятным, некоторую отстраненность и в некотором смысле даже не аутентичность в восприятии Восточной Сибири как родины, месторазвития для кочевой и полукочевой культуры бурят. Его родина Центрально-азиатский региона, в то время как сибирский менталитет и культура рождались и формировались в рамках сибирского региона и русской культуры.

Если религию можно рассматривать в качестве универсальной модели познания мира (как и другие формы культуры, - науку, философию, искусство), а набор ее обязательных элементов как культурный текст, то любое конфессиональное пространство, в том числе и православное, являясь функционально многозначным феноменом, может само по себе выступать в качестве своеобразного «культурного кода» и отражать определенную модель мира, сложившуюся в той или иной культурной системе.

На протяжении XVII столетия русские колонисты осваивали огромную территорию Сибири. Основной целью продвижения на Восток было обживание обширного пространства. Кроме того, расширялись пределы государства. Обжитая территория автоматически становилась частью российского государства и включалась в православный мир. Тем самым, некогда единое географическое пространство начинало изнутри раздваиваться на христианский мир и мир «нехристей». Христианское пространство точно так же как и географическое расширялось за счет морально-религиозной трансформации территорий аборигенного населения, что в целом является отражением средневековой концепции пространства.

Монастыри и церковные приходы являлись своего рода метрополиями, от которых отпочковывались новые церкви, миссионерские станы, часовни, молельные дома, расширяя конфессиональное пространство. Русский человек был погружен в окружающий мир православной общины, монастырские и церковные правила, дисциплина, покаяние способствовали «кодированию» его жизнедеятельности, формированию своего культурного пространства.

Проявление и развитие русскости в Восточной Сибири также выразилось в распространении православия, не только среди славян, но и среди коренных народов региона. Православие в Сибири играло значительную социально-политическую и культурную роль. Оно содействовало закреплению российской государственности и имело большое значение в условиях отсутствия государственных институтов власти и управления. Кроме того, к особенностям восточносибирского региона можно отнести проживание на его территории большой этноконфессиональной группы старообрядцев-семейских.

Основы православного мироустройства воплощались в жизни и деятельности крестьян и горожан восточносибирского региона. При сохранении религиозных и культурных традиций на протяжении XVIII-XIX вв. все заметнее становится взаимовлияние духовной жизни русского крестьянства на духовную жизнь автохтонных народов различных территорий огромного края. Этому способствуют не только миграционные процессы, налаживание систематической торговли, но и сближение традиционной народной культуры с духовной жизнью городской части сибирского общества. Однако нормы, связанные с православием, глубоко укорененные политические и социальные традиции оберегались и сохранялись, что и позволяло сохранить общие черты русской традиционной культуры у сибиряков.

Староверы по праву считаются пионерами освоения новых земель. Их считают вечными странниками, ищущими свое Беловодье, которое существовало в представлениях старообрядцев о чудесной стране, с богатыми землями и природой, где процветает справедливость и благоденствие, и материальное воплощение которого искали в далеких странах, за великими озерами, за высокими горами. Об этой стране старообрядцы песни пели и легенды слагали. Неизвестное местонахождение давало возможность предположения о ее нахождении в разных географических пространствах. На Урале, в Сибири она, за Сибирью ли или еще где-то. Согласно славяно-арийским ведам, Беловодье (остров Буян) находилось на Восточном море, на месте современной Восточной Сибири (С.Буланцев). Староверы верили в красивую легенду о свободной земле, куда могут войти только избранные и обладающие даром тонкого проникновения в духовный мир, те, кто может воспринять и ступить в это Сокровенное Беловодье.

Легенда православных старообрядцев о Беловодье близка тибетской легенде о Шамбале. О земле обетованной, земле счастья, где царят всеобщие гармония и благоденствие. Именно туда отправлялись буддисты на поиски священных мест. Проявляется удивительная близость буддистского и православного заповедного пространства в религиозных мировоззрениях народов Восточной Сибири. Идеи близости этих двух легенд можно найти в путевых дневниках Н.К.Рериха, В.А.Обручева. Существуют и буддийские тексты указывающие на возможность достичь Шамбалы (И.Шевалева).

Близость православного мира к религиозному мировоззрению автохтонных народов нашла отражение в образе Николая Угодника. Подтверждение этому можно найти в названиях большого числа храмов на территории Восточной Сибири и Забайкалья. Наличие большого числа храмов, освящённых в честь святителя Николая, свидетельствует об особом почитании этого святого. «Никола на море спасает, Никола мужику воз подымает», «Попроси Николу, и он скажет Спасу», - говорили народные пословицы. Ему поклонялись не только христиане Запада и Востока, но и особенно чтили коренные народы восточносибирского региона. Буряты, живущие близ русских селений, приходили к празднику и, купив свечу, ставили перед образом Николая Угодника. Значительный удельный вес церквей с его именем указывает на социальную специфику Иркутской епархии, на территории которой находились и казачьи войска.

Религиозная гетерогенность воплотилась и в других представлениях и концептах народов Восточной Сибири. Дом, Мировое древо, Мировая гора, святые места - это концепты, на основе которых формировался образ жизни народов Восточной Сибири, то что способствовало формированию и центрированию культурного ландшафта пространства региона, и является объединяющим его элементом. Несмотря на религиозную гетерогенность, сибирские автохтонные народы представляют себе окружающий мир все же схожим образом.

В заключении диссертации обобщены результаты исследования, подводятся итоги, подчеркивается значимость исследования по заявленной проблеме, излагаются основные выводы.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях

Монографии и учебные пособия:

Ляпкина Т.Ф. Архитектоника культурного пространства Восточной Сибири. Конец XVII - начало XX вв./ Т.Ф.Ляпкина. - СПб.: «Инфо-да», 2006. 24 п.л.

Ляпкина Т.Ф. Культурное пространство в региональной культурологии. Учебное пособие/ Т.Ф.Ляпкина. - Улан-Удэ: РИО ВСГАКИ, 2006. - 7 п.л.

Ляпкина Т.Ф. Социология культуры. (Курс лекций). Учебное пособие/ Т.Ф.Ляпкина. - Улан-Удэ: РИО ВСГАКИ, 2006. - 7 п.л.

Научные статьи в журналах рекомендованных ВАК:

Ляпкина Т.Ф. Антропологический и этнологический подходы к изучению культурного пространства// Вестник МГУКИ. - 2007. - №1. - С.24-28.

Ляпкина Т.Ф. Регион как предмет междисциплинарного анализа/ Т.Ф.Ляпкина// Социально-гуманитарные знания. - 2007. - №3. - С.27-35.

Ляпкина Т.Ф. О межкультурном взаимодействии народов Восточной Сибири в историко-этнографических исследованиях/ Т.Ф.Ляпкина// Вестник КГУКИ. - 2006. - № - С.35-40.

Ляпкина Т.Ф. Региональные исследования Восточной Сибири XVIII в. как предмет культурологического анализа/ Т.Ф.Ляпкина// Вестник МГУКИ. - 2005. - №4. - С.51-59.

Научные статьи:

Ляпкина Т.Ф. Описание порядка выхода действующих лиц при совершении 18 июля 1876 года при Гусиноозерском дацане обряда «Самныгин хурал» - новая страница в изучении буддийской мистерии Цам в Бурятии/ Т.Ф.Ляпкина// Проблемы истории Сибири (XVIII -XX вв.) Межвузовский сборник научных трудов. - Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2000. - С.45-53.

Ляпкина Т.Ф. К проблеме формирования салонной культуры в Забайкалье/ Т.Ф.Ляпкина, А.М.Павлова// Культура и образование. - Улан-Удэ, 2000. - С.33-38.

Ляпкина Т.Ф. Человек и пространство Сибири: к вопросу формирования региональной культуры (постановка проблемы)/ Т.Ф.Ляпкина// Культура и менталитет сибиряков. - СПб.: СПбГУ, 2003. - С.34-41.

Ляпкина Т.Ф. К проблеме определения локальной традиционной культуры народов Баргузинской долины/ Т.Ф.Ляпкина// Известия Архитектурно-этнографического музея «Тальцы». - Иркутск, 2002. Вып 1. - С.40-54.

Ляпкина Т.Ф. К вопросу определения координат этноконфессионального пространства дореволюционного Забайкалья/ Т.Ф.Ляпкина// Байкальские встречи IV. - Улан-Удэ: ИПК ВСГАКИ, 2003. - С.25-33.

Ляпкина Т.Ф. Конфессиональное пространство Забайкалья дореволюционного периода (к проблеме определения культурного кода православия)/ Т.Ф.Ляпкина// Ефремовские чтения. - Улан-Удэ: ИПК ВСГАКИ, 2004. - С.43-50.

Ляпкина Т.Ф. Образ сибиряка в сибирских исследованиях XIX века/ Т.Ф.Ляпкина// Дни СПб. философии. Культура российской провинции: прошлое, настоящее, будущее. Материалы круглого стола. - СПб.: СПбГУ, 2005. - С.33-39.

Ляпкина Т.Ф. Культура сибирского провинциального города: Верхнеудинск XIX века/ Т.Ф.Ляпкина// Культура и личность: сб. статей. - СПб.: СПбГУКИ, 2006. (Труды Т.168). - С.198-204.

Ляпкина Т.Ф. Культура в исторических исследованиях по Восточной Сибири (постановка проблемы)/ Т.Ф.Ляпкина// Современные проблемы межкультурных коммуникаций. Сб. ст. - СПб: СПбГУКИ, 2005. - С.324-332.

Ляпкина Т.Ф. Теория сибирского областничества в историографии Сибири/ Т.Ф.Ляпкина// Вторые СПб. чтения по теории, методологии и философии истории. «Фигуры истории или «общие места» историографии». СПб.: Изд-во «Северная Звезда», 2005. - С.396-408.

Ляпкина Т.Ф. Сибирский менталитет как одна из территориально-географических форм/ Т.Ф.Ляпкина// Ментальность этнических культур. Материалы международной научной конференции. - СПб.: СГТУ СПб., 2005. С.254-258.

Ляпкина Т.Ф. Архитектоника культурного пространства Восточной Сибири как предмет анализа региональной культурологии (к постановке проблемы)/ Т.Ф.Ляпкина// Монголын соёл, урлаг судлал (Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии). - Улан-Батор, 2005. - С.102-109.

Ляпкина Т.Ф. Архитектоника культурного пространства как предмет философско-культурологического анализа (на примере Восточной Сибири)/ Т.Ф.Ляпкина// Образование, культура и гуманитарные исследования Восточной Сибири и Севера в начале XXI века. В 2-х т. Т.1. Материалы международного симпозиума. - Улан-Удэ, 2005. - С.47-53.

Ляпкина Т.Ф. Региональный компонент в подготовке культурологов/ Т.Ф.Ляпкина// Дни СПб. философии. Материалы круглого стола. Философия культуры и культурология: вызовы и ответы. - СПб.: СПбГУ, 2006. - С.205-210.

Ляпкина Т.Ф. Региональные проблемы и тенденции в изучении культуры/ Т.Ф.Ляпкина// Глобальные проблемы современного общества. - Тольятти; Самара, 2005. - С.18-23.

Ляпкина Т.Ф. Проблемы христианизации автохтонных народов Сибири в региональных исследованиях XVIII-XIX вв./ Т.Ф.Ляпкина// Деятельность русской православной церкви в Забайкалье: история и современность. II Ефремовские чтения. - Улан-Удэ: ИПК ВСГАКИ, 2005. - С.64-68.

Ляпкина Т.Ф. Н.М.Ядринцев о роли православной культуры в освоении и развитии Сибири/ Т.Ф.Ляпкина// Мировая политика и идейные парадигмы эпохи: Сб. ст./ СПбГУКИ, 2006. - С.444-450.

Ляпкина Т.Ф. Аксиологическая и антропологическая концепции культурного пространства в культурологии/ Т.Ф.Ляпкина// Человек и вселенная. - 2006. - №5(58). - С.46-58.

Ляпкина Т.Ф. Культурное пространство в гуманитарной географии/ Т.Ф.Ляпкина// Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии. - Улан-Удэ, 2006. - С.53-59.

Ляпкина Т.Ф. Роль сибирской интеллигенции в развитии восточно-сибирского краеведения/ Т.Ф.Ляпкина// Человек и вселенная. - 2007. - №5. - С.45-54.

Размещено на Allbest.ur