Особенности культурной самоорганизации народов Волго-Уральского региона в контексте российской модернизации

1

Размещено на http://www.allbest.ru/

Особенности культурной самоорганизации народов Волго-Уральского региона в контексте российской модернизации

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

культура народ модернизация

Актуальность темы исследования. Современная Россия переживает едва ли ни самый обширный социокультурный кризис в новейшей истории. Неоспоримым проявлением данного кризиса явился распад СССР, а также разочарование граждан страны в социалистической модели общественного развития. Эти кризисные процессы обозначились сравнительно быстро по историческим меркам времени. Между тем, еще в середине XX века в мировом пространстве социокультурного развития конкурировали две стратегии обновления традиционных сообществ: капиталистическая и социалистическая. Практика социалистического строительства в СССР, основанная на марксистской теории, жестком централизованном управлении обществом, подкреплялась реальными успехами общественного развития, в процесс которого были активно интегрированы все народы страны.

В тот же период перед целым рядом стран, освободившихся от колониальной зависимости, остро вставала проблема выбора стратегии реформирования общества. Как ответ на конкурентную ситуацию в середине 50-х годов в западной науке возникает теория модернизации, предлагающая молодым государствам "универсальные способы преобразований", обеспечивающие "скачок в современность" и выравнивание уровня развития по параметрам европейских (т.е. капиталистических) стран. Данная стратегия модернизации предполагала механический перенос западных институтов на традиционные культуры, а также использование технократических методов социального управления. Однако практика подобной модернизации в традиционных сообществах вместо экономического роста и торжества демократии привела к кризисным процессам во всех сферах общественной жизни, в том числе и сфере культуры. Постепенно элита развивающихся стран приходит к осознанию противоречия между необходимостью развития как условия самосохранения общества, с одной стороны, и бесперспективностью копирования европейских образцов, разрушающих собственные культуры, - с другой.

В известной мере данное противоречие было преодолено в опыте модернизации некоторых стран Юго-Восточной Азии, которые отвергли путь форсированного внедрения западных институтов и ценностей, обратившись к селективному их использованию. При этом западные инновации внедрялись с расчетом задействовать собственные традиции, которые могли бесконфликтно интегрироваться с современными реалиями, что позволяло укрепить социальную базу процессов обновления. Успешный опыт модернизации ряда азиатских стран приводит к формированию иных моделей модернизации, к возникновению новой версии современности, принципиально отличной по своим культурным характеристикам от западного образца.

В проблемах развития и обновления традиционных культур немалое значение принадлежит модернизационному опыту России. Как известно, в нашей стране проблемы модернизации приобрели особую актуальность уже в XVIII веке. Именно с этого периода властвующая элита делала неоднократные попытки реформировать российское общество по западноевропейскому образцу. Во второй половине ХХ века в условиях советской модели преобразований были достигнуты серьезные продвижения в таких направлениях, как индустриализация хозяйственного организма, массовое жилищное строительство, достаточно эффективное социальное обеспечение, создание современной системы образования и масштабных информационных систем, доступ населения к культурным ценностям и т.п.

Однако и сегодня Россия продолжает оставаться во многих отношениях "классическим примером традиционного общества" См. Кара-Мурза С.Г. Исмат и проблема Восток - Запад. М., 2002. С.23.. Многочисленные преобразования сопровождаются болезненными, подчас разрушительными процессами в определенных сферах культуры и в жизни людей, следствием чего становится усиление традиционных черт и обращение к прошлой культуре как к утраченному благу. Кроме того, модернизационные достижения не стали препятствием для кризиса советской модели и распада СССР, масштабной духовной дезориентации населения современной России. Поэтому без ответа на вопрос, какое значение имели для нашей страны предыдущие этапы европеизированной модернизации, российское общество вряд ли сможет создать новую модель развития, позволяющую отечественной культуре интегрироваться в динамику XXI века.

Научная проблема исследования. Изложенные выше тенденции в освоении европеизированной модернизации позволяют сформулировать проблему, приобретающую важное теоретическое и практическое значение для развития современного мира. При немалом объеме научной информации о практике освоения западных образцов развития народами иных цивилизационных ареалов, остается слабо проработанным вопрос о том, как реагируют механизмы традиционных культур на внедрение сверху инокультурных форм, каким образом в этих условиях взаимосвязаны процессы спонтанной самоорганизации традиционных сообществ и политика реформ.

Разрешение данной проблемы позволит получить содержательные результаты о сущности самих процессов модернизации в традиционных культурах. В этом плане отечественный модернизационный опыт содержит обильный и малоосвоенный материал для осмысления. Однако в отечественной и зарубежной литературе о российской модернизации аналитическое внимание чаще всего сосредоточивалось либо на обществе в целом, либо на русской культуре и активности русского народа в новых условиях. Но Россия является полиэтнической, поликонфессиональной страной, что требует особого внимания при анализе модернизации. Особенно интересной для изучения проблем самоорганизации в контексте обновления российского общества следует признать социокультурную практику народов Волго-Уральского региона, которая является вполне представительной по объему исторического времени, по содержательным и функциональным аспектам самоорганизации, а главное - по результатам интегрирования этих народов в современные реалии.

Состояние разработанности проблемы. Сложность анализа литературы по проблемам обновления традиционных культур связана с тем, что сама теория модернизации к моменту своего возникновения имела длительную предысторию, поскольку опиралась на методологические принципы эволюционного подхода к объяснению социокультурной динамики, представленные в концепциях Г. Спенсера, Э. Тейлора, Л.Г. Моргана, Гегеля, О. Конта, К. Маркса и Ф. Энгельса. Однако уже в начале XX века ситуация кризиса культуры поставила под сомнение постулаты линейного прогрессизма и детерминизма в истолковании культуры. В трудах Н.Я. Данилевского, К. Леонтьева, П.А. Сорокина, О. Шпенглера утверждаются идеи множественности и уникальности культур, цикличности их развития, слабой проницаемости культуры для влияний извне. В дальнейшем эти идеи дополняются представлениями об обусловленности типов и видов культуры природно-климатическими, историческими, религиозными факторами (работы Н.С. Трубецкого, Н.А. Бердяева, П.Н. Милюкова, Л.Н. Гумилева), представлениями о культуре как целостности, находящейся во взаимодействии с окружающей средой и динамика которой определяется ее "ответом" на внешний "вызов" (позиция А. Тойнби). Однако утверждение этих идей не означает перехода от парадигмы прогресса к парадигме множественности культур. Они сосуществуют и полемизируют друг с другом, модифицируясь под влиянием мировой практики и новых идей науки.

Ранние теории модернизации, базирующиеся на методологических принципах эволюционизма, унаследовали от него основные подходы к анализу социокультурной динамики: признание универсальности модернизационного процесса для разных стран мира; понимание модернизации как вестернизации; абстрагирование от культурной специфики традиционных сообществ. Критика ранних теорий модернизации в работах Ш. Эйзенштадта, Р. Пандея, С. Хантингтона, Дж. Джеремани, Дж. Коулмена, С.Х. Насра и др., приводит к их постепенной трансформации в конце XX - начале XXI века. Теории модернизации дополняются идеями многовариантности путей социального развития, альтернативности и нелинейности исторического процесса, зависимости результатов развития от исходных условий. Все это позволяет говорить о сближении теории модернизации с представлениями о социокультурной динамике, характерными для цивилизационного подхода, а также для синергетической теории. Данное обстоятельство делает актуальным рассмотрение теории модернизации через призму синергетического подхода.

В советском обществоведении проблема социального развития приобретала иную, нежели в западной теории, целевую определенность и содержательное наполнение, что определялось теоретическими установками марксизма и практикой построения социализма в СССР. Однако социалистическая модель преобразований так же, как и модернизация западного типа, рассматривалась в качестве безальтернативной и предрешенной по своим результатам. И только распад СССР переориентировал интерес отечественных ученых к широкому кругу проблем социокультурной динамики, включая и теорию модернизации. История отечественных преобразований стала активно обсуждаться с разных познавательных и мировоззренческих позиций.

Все разнообразие точек зрения на проблему развития России можно свести к двум полярным позициям. Для одной из них характерна опора на славянофильскую идею уникальности и особого предназначения русской культуры, абсолютизация православия и сведение к нему социокультурной специфики России (А.Г. Дугин, В. Аверьянов, С.Г. Кара-Мурза и др.). В рамках другой обосновывается трагическое отставание России от мирового модернизационного процесса, в авангарде которого находятся западные страны, необходимость "безоговорочного принятия" западных ценностей как единственно доступного способа для России "удержаться на плаву" Вишневский А.Г. Модернизация или контрмодернизация: чья возьмет? // Общественные науки и современность, 2004, №1. С. 25. (А.Г. Вишневский, С.Н. Гавров, В.Л. Иноземцев, В.К. Кантор, И.И. Кравченко, В.А. Красильщиков, А.В. Оболонский, И.Г. Яковенко и др.). Стремясь объяснить специфику реформ в России, исследователи, как правило, противопоставляют российскую модернизацию западной по всем основным параметрам, касающимся как источников социального развития, так и его содержания. При этом подчеркивается неорганичный, экзогенный, частичный характер модернизации в России, цикличность российских реформ, широкое использование мер принуждения и насилия и т.п.

Вместе с тем, в работах, выполненных в рамках цивилизационного подхода, развиваются представления, преодолевающие ограниченность двух крайних позиций и обосновывающие необходимость творческой интерпретации инокультурного опыта в соединении с ценностями постиндустриальной эпохи (Г.А. Аванесова, О.Н. Астафьева, В.Г. Буров, Д.Г. Горин, Б.С. Ерасов, Н.Н. Зарубина, В.Б. Земсков, Б.Г. Капустин, С.В. Лурье, В.М. Межуев, А.С. Панарин, В.С. Степин, В.В. Трепавлов, В.Г. Федотова и др.). В рамках данного подхода социальные изменения рассматриваются как следствие культурных факторов, а особенности российской модернизации - как один из аспектов проблемы цивилизационной специфики России в целом.

Отмечая разнообразие точек зрения на проблемы обновления российской культуры в нашей науке, следует подчеркнуть, что анализ специфики отечественной модернизации осуществляется по преимуществу через осмысление макропроцессов российской истории: общей логики социального развития, причин циклического характера реформ и т.п. (работы А.С. Ахиезера, В.В. Ильина, И.И. Кравченко, В.А.Красильщикова, С.А. Ланцова, В.В. Лапкина, В.М. Межуева, А.С. Панарина, И.К. Пантина, Л.В. Полякова, В.Г. Федотовой, Л.И. Семенниковой и др.). Вместе с тем, в последнее время в отечественной науке фиксируется перенос акцента на анализ микропроцессов: развития этнических сообществ и культур, культуры повседневности, субпроцессов, происходящих в "местной" истории разных российских территорий (Г.А. Аванесова, О.Н. Астафьева, В.Г. Бабаков, Н.Н. Зарубина, Б.Н. Миронов).

Однако в целом в нашей научной литературе такие установки не получили глубокого развития в объяснении замедленного и болезненного характера отечественных преобразований. На гетерогенный характер отечественной культуры обращается недостаточное внимание как со стороны политиков, так и со стороны теоретиков, что ведет к упрощенному пониманию самих преобразований, когда этнические культуры рассматриваются как пассивный объект реформаторской деятельности, не оказывающий существенного влияния на результаты обновления. Следует признать и объективные сложности в исследовании подобных процессов. Во-первых, рассмотрение этнических культур до самого последнего времени велось в рамках этнологических исследований, в большинстве которых делался акцент на этнопсихологических феноменах, а также на артефактах материальной культуры. Во-вторых, большинству этнографических исследований присущ описательный характер. Этническая культура рассматривается как замкнутая система, а ее специфические черты - как статичные характеристики, не зависящие от конкретно-исторических условий существования и развития этносов.

Исключения в данном случае составляют немногочисленные исследования в области исторической этнологии и этнической культурологии, в которых получают осмысление проблемы динамики этнических культур, роли традиции как механизма, обеспечивающего устойчивость и обновление культуры; выявляется связь этноспецифического и универсального в жизни народов (В.В. Карлов, Р.Г. Кузеев, С.В. Лурье, Э.С. Маркарян). Теоретические подходы, разрабатываемые указанными авторами, представляют наибольшую эвристическую ценность, с точки зрения реализации задач данного исследования - анализа особенностей культурной самоорганизации народов Волго-Уральского региона в условиях модернизационных преобразований.

Междисциплинарный характер предпринятого исследования потребовал обращения к научным источникам разной предметной направленности и тематики. Поскольку анализ особенностей культурной самоорганизации народов России осуществляется в нашей работе через призму основных положений синергетики, важную группу источников составляют работы по общей теории систем и синергетике (А.А. Богданов, И. Пригожин, И. Стенгерс, Г. Хакен, Е. Седов, Г.А. Аванесова, О.Н. Астафьева, В.В. Василькова, К.Х. Делокаров, Е.Н. Князева, С.П. Курдюмов, Н.Н. Моисеев, А.П. Назаретян, Н.В. Поддубный, В.Л. Романов, В.С. Степин, Г.П. Черный и др.).

Анализ проблем модернизации народов Волго-Уральского региона потребовал обращения автора к источникам, в которых исследовались: общие теоретические аспекты проблемы модернизации в современном мире (Э. Аллард, Дж. Алмонд, Д. Аптер, Э. Гидденс, Э. Дюркгейм, А. Инкелес, Д. Лернер, А. Турен, Ф. Фукуяма, Ю. Хабермас, Ф. Хайек, С. Хантингтон, Ш. Эйзенштадт, А.Г. Вишневский, Н.Н. Зарубина, Б.Г. Капустин, Я. Келлер, Л.В. Поляков, Б.С. Старостин, В.Г. Федотова, В. Цапф); опыт модернизации традиционных культур в мировом масштабе (Р. Бенедикт, Я.М. Бергер, В.Г. Буров, Ю.М. Галенович, В.Г. Гельбрас, О.В. Гаман, А.А. Игнатьев, М.Н. Корнилов, Н. Ксенофонтова, М. Лапицкий, И.А. Малевич); специфика российских реформ и процессов обновления на различных этапах истории (В.О. Ключевский, П.Н. Милюков, Р. Пайпс, А.С. Ахиезер, М.С. Ельчанинов, Б.С. Ерасов, Н.Н. Зарубина, В.В. Ильин, В.К. Кантор, С.Г. Кара-Мурза, Б.Н. Миронов, И.В. Кравченко, В.В. Лапкин, В.М. Межуев, А.С. Панарин, И.К. Пантин, Л.В. Поляков, Л.И. Семенникова, В.В. Согрин, В.Г. Федотова и др.).

Таким образом, исследование особенностей культурной самоорганизации народов Волго-Уральского региона в условиях отечественной модернизации опирается на значительный массив идей и концепций, которые, тем не менее, достаточно разрознены в силу междисциплинарных границ, что осложняет понимание интересующих нас процессов. Систематизация и интерпретация данных материалов с позиций синергетической теории позволяет в немалой степени преодолеть эту разрозненность и получить целостное представление о процессах развития и обновления этнических культур в ходе модернизации.

Объектом исследования являются процессы культурной самоорганизации народов Волго-Уральского региона в разные периоды истории. В качестве представительных единиц анализа взяты тюркоязычные народы Волго-Уральского региона: татары, башкиры, чуваши.

Предметом исследования выступают механизмы культурной самоорганизации татарского, башкирского, чувашского народов в условиях модернизационных преобразований.

Цель исследования состоит в анализе механизмов трансформации и обновления культур указанных народов Волго-Уральского региона, их адаптации к модернизационным изменениям, при одновременном исследовании результатов подобной адаптации.

Достижение поставленной цели потребовало решения следующих исследовательских задач:

критически проанализировать базовые идеи теории модернизации и выработать авторское концептуальное видение модернизации традиционных (незападных) культур, базирующееся на принципах теоретической культурологии, а также на синергетическом видении культурных изменений;

описать пульсирующую динамику российского общества в ходе модернизации;

выявить механизмы культурной самоорганизации татарского, башкирского, чувашского народов в процессе модернизационных преобразований;

осуществить сравнительный анализ процессов обновления культурной практики указанных народов, с одной стороны, и культурных изменений малочисленных коренных этносов Севера и Сибири - с другой, а также перспектив развития тех и других в начале XXI века;

выявить роль государственного регулирования социокультурной практики традиционных народов России в условиях модернизации;

разработать концептуальную модель анализа российской модернизации, обосновывающую необходимость сбалансированности целей и результатов современной российской модернизации с механизмами самоорганизации этнокультурных сообществ России.

Отметим, что в работе не ставилась задача исследования механизмов самоорганизации русской культуры в условиях преобразований. Особенности изменений русской культуры затрагиваются автором лишь в общем контексте анализа проблемы. Вместе с тем, автор осуществляет сравнительный анализ процессов обновления культурной практики народов Волго-Уральского региона с культурными изменениями малочисленных народов Севера и Сибири. Это обусловлено следующими обстоятельствами: во-первых, выделенные регионы входят в состав современной России, а следовательно, их этнокультурное развитие определяет перспективы модернизации российского общества в XXI веке. Во-вторых, татарская, башкирская, чувашская культуры, с одной стороны, и культуры малочисленных народов Севера и Сибири - с другой, демонстрируют принципиально различные изменения в результате модернизации, что позволяет делать более обоснованные выводы о специфике механизмов самоорганизации традиционных культур России.

Гипотезы исследования

1. На каждом этапе российской модернизации ее главные цели и задачи вырабатывались государственной элитой в соответствии с догоняющей стратегией по отношению к Западной Европе, что оборачивалось неизбежным включением всех народов страны в унификаторские процессы обновления. И хотя в исторической практике государственные органы вынуждены были предпринимать конкретные меры по интегрированию разных этносов в единые социокультурные процессы, центральная власть на каждом новом витке модернизации не в состоянии была в полной мере учитывать гетерогенную, полиэтническую и поликонфессиональную сущность российской культуры. Всякий раз политика модернизации продолжала базироваться на жестких институциональных принципах, оставаясь унификаторской по целям и методам, ориентированной на западноевропейские образцы.

2. В условиях модернизации основная тяжесть адаптации этносов к инновационным процессам, к инокультурным образцам падает на самоорганизационные механизмы традиционных культур. В этих условиях разные народы России приобретали неодинаковые возможности интегрироваться в процессы обновления. При несомненных издержках результатом культурной самоорганизации народов Волго-Уральского региона стала определенная синхронизация их развития с русской культурой, а также достаточно глубокая интеграция в пространство российской цивилизации. В то же время культуры малочисленных народов Севера и Сибири даже через тесные связи с русской культурой не смогли удовлетворительно адаптироваться к модернизации современного типа.

Теоретико-методологические основы исследования. Исследование особенностей культурной самоорганизации народов Волго-Уральского региона в ходе модернизационных преобразований осуществляется в работе через призму аналитических принципов и теоретических идей культурологического знания, а также посредством познавательных возможностей синергетического подхода. Вместе с тем, междисциплинарный характер предпринятого исследования обусловил обращение автора к ряду других познавательных парадигм и научных подходов. В качестве исходных теоретических положений работы автор использует идеи эволюционистской парадигмы объяснения социокультурной динамики, в рамках которой разрабатывалась теория модернизации в ее различных модификациях. Изучение специфики российской цивилизации и ее развития на различных этапах истории определило обращение автора к целому ряду идей теории цивилизации, основные положения которой оказываются созвучными синергетическим представлениям о развитии сложных самоорганизующихся систем.

Анализируя специфические особенности этнических культур России, мы опирались на теорию этноса в ее отечественной интерпретации, рассматривающую этнос как объективную социальную общность и позволяющую исследовать феномены этнических культур в контексте динамических изменений. Специфика этнических культур России исследуется в работе с позиций их исторического развития, что позволяет рассматривать каждый элемент культуры и его изменения как имеющие адаптивную функцию.

При этом исследование психологических аспектов адаптации к культурным нововведениям опиралось на труды западных и отечественных авторов, выполненные в рамках гуманистического психоанализа, социальной психологии, культурной и философской антропологии.

В исследовании задействованы принципы культурфилософского и цивилизационного анализа; научные методы, адекватные комплексу исследовательских задач: компаративный анализ, принцип мультипарадигмальности познавательного процесса; системный анализ; синхронный и диахронный анализ; метод восхождения от абстрактного к конкретному; исторической реконструкции, изучения явлений на основе тождества и различия; диалектика единичного, особенного и общего и др.

Научная новизна исследования. Впервые в отечественной культурологии разработана концептуальная модель анализа процессов модернизации в полиэтническом, поликонфессиональном российском обществе, базирующаяся на основных принципах синергетического подхода, а также подробно проанализированы механизмы самоорганизации народов Волго-Уральского региона в ходе российской модернизации. В работе исследуется влияние на спонтанно-традиционную практику указанных этносов государственного регулирования; выявлено меняющееся соотношение в этнических культурах традиций и новаций; определены способы и каналы приобщения новых поколений этих народов к современным хозяйственным занятиям, социальным технологиям, образовательным и информационным системам. Выявлены факторы, определяющие интенсивность этнокультурного развития народов в ходе модернизации. Особое внимание уделено культурно-религиозному реформаторству и обновлению традиционного ислама как своеобразной ответной реакции на светские преобразования в российском обществе.

В качестве углубленного методологического приема в работе осуществлен сравнительный анализ механизмов самоорганизации народов Волго-Уральского региона и малочисленных народов Севера и Сибири. Полученные данные позволили определить причины асинхронного развития народов, а также оценить перспективы их развития в начале XXI века. В работе предлагается авторское видение целей, стратегии и тактики российской модернизации на современном этапе, критериев ее успешности по отношению к различным этнокультурным сообществам. Обосновывается необходимость сбалансированности целей и результатов российской модернизации с механизмами самоорганизации этнокультурных сообществ России.

В ходе критического анализа теорий модернизации и мирового опыта социального развития автором выработано концептуальное видение модернизации традиционных (незападных) культур, базирующееся на основных положениях теории культуры и синергетического подхода. В работе представлен анализ таких важных теоретико-практических проблем, как: эвристический потенциал теории модернизации для исследования социального развития; пульсирующая динамика развития социокультурных систем (включая российскую цивилизацию) в ходе модернизации; механизмы самоорганизации традиционных культур; факторы, определяющие противоречивость модернизации в полиэтническом обществе и др.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Конец ХХ - начало XXI века характеризуется разнообразием моделей модернизации традиционных сообществ. Попытки науки объяснить этот опыт, используя концептуальный аппарат теории модернизации, приводят, во-первых, к признанию значимости культурной детерминации социального развития; во-вторых, к предельной релятивизации представлений о целях модернизации, ее методах и средствах, критериях эффективности. Следствием данных изменений становится то, что теория модернизации теряет свою концептуальную определенность и перестает быть надежным теоретико-методологическим основанием анализа развития традиционных культур.

2. Сдвиги в осмыслении процессов модернизации выдвигают на первый план вопросы самоорганизации традиционных культур. Изучение данных процессов позволяет сделать вывод о том, что главной проблемой модернизации в традиционном обществе является проблема выбора между свободой и порядком. В силу этого модернизация в традиционных культурах приобретает непредсказуемый, частичный, замедленный характер. Развитие общества в ходе такой модернизации осуществляется в пульсирующем режиме реформ и контрреформ, что обусловлено необходимостью коррекции результатов модернизации и синхронизации развития в различных сегментах социокультурного пространства.

3. Сложность и противоречивость модернизации в России определялась предельной гетерогенностью, асинхронностью развития локальных культурных миров. Противоречие между потребностью в универсализации и синхронизации социокультурного пространства как предпосылки обновления, с одной стороны, и потребностью в сохранении культурной самобытности этнических субстратов как условия стабильности общества - с другой, определило замедленный, пульсирующий характер российской модернизации. Властвующая элита вынуждена была ориентироваться не столько на желаемый, сколько на возможный, осуществимый в данной среде результат; корректировать цели, задачи, методы модернизации с учетом этнического разнообразия и интересов народов. В силу данных причин задача синхронизации развития этнических культур не была решена, что позволяет говорить о незавершенности российской модернизации.

4. Огромная роль государства в ходе отечественной модернизации определялась необходимостью включения разных народов страны в процессы обновления, согласования темпов и ритмов их культурного развития. В течение всего периода модернизации наблюдается пульсация двух векторов национальной политики государства: "евразийского" и "атлантического". Если евразийский принцип предполагал опору на традиционные механизмы самоорганизации народов и их постепенную трансформацию с учетом новых исторических реалий, то в рамках атлантического доминировала установка на культурную ассимиляцию народов в соответствии с моделью "плавильного тигля". Неспособность власти сбалансировать цели и результаты модернизации с механизмами самоорганизации этнокультурных сообществ обусловливала утрату их культурной самобытности, вела к тому, что присущие им механизмы самоорганизации приобретали оппозиционный характер, дестабилизируя отечественную культуру в целом.

5. Интенсивность этнокультурного развития народов Волго-Уральского региона в ходе модернизации определялась факторами: историческими (длительность вхождения народов в состав России); территориальными (нахождение на перекрестке путей из Европы в Азию; близость к промышленным, культурным, информационным центрам); экономическими (достаточно высокий уровень экономического развития; наличие устойчивых экономических связей с русским народом); социально-политическими (протекционистская политика государства по отношению к народам страны); культурными (легитимация предпринимательской деятельности в сакральной традиции; культурно-религиозное реформаторство).

6. Модернизация, открывая указанные культуры внешним влияниям, меняет соотношение в них традиций и новаций. Центрами инновационных процессов до революции были сегменты социокультурного пространства, наиболее открытые для потоков социального метаболизма; технологиями распространения новаций - торговля, отхожие промыслы, служба в армии и др. В советский период диффузия новаций осуществляется за счет развития городского образа жизни, коммуникаций, образования, сети культурных учреждений. Наиболее продуктивной формой взаимодействия традиций и новаций был их синтез, создающий новый тип социокультурной регуляции. Таким синтезом традиций и новаций стала коммунистическая идея, определившая достижения социалистической модернизации и вобравшая в себя представления о социальном порядке, свойственные российским этносам.

7. Развитость этнического самосознания татар, башкир, чувашей порождала у них потребность в обновлении своих культур, стремление модифицировать традицию в соответствии с новыми историческими задачами. Функцию синтеза традиции и новаций выполняла национальная элита, которая формировалась по мере расширения масштабов российской модернизации. Результатом модернизации народов стала их достаточно глубокая интеграция в социокультурное пространство российской цивилизации, которая осуществлялась как двусторонний процесс. С одной стороны, в ходе модернизации складывались механизмы цивилизационной интеграции народов. С другой - осуществлялась постепенная адаптация этнических сообществ к новым социальным реалиям за счет собственных механизмов самоорганизации. Именно поэтому исламские народы региона на современном этапе по своим социокультурным характеристикам гораздо ближе русскому народу, нежели народам традиционной исламской культуры зарубежных стран.

8. По многим показателям социокультурного развития культуры татар, башкир, чувашей заметно отличаются от культур малых северных народов. Данное отличие коренится в специфике архаичных культур древних народов Северной и Сибирской Евразии, которые, в течение тысячелетий существуя без особой динамики и связей с культурами более цивилизованного юга, оставались на уровне перехода от племенной организации культуры к этнической. В силу этого они обладали меньшей степенью резистентности к инокультурным влияниям, подвергаясь постепенной ассимиляции и деэтнизации. Форсированная модернизация, осуществляемая без учета культурной специфики народов, обусловила разрушение традиционных механизмов самоорганизации и деградацию самих этнических сообществ.

9. Синхронизация развития народов Волго-Уральского региона в ходе модернизации создала предпосылки преодоления ими бифуркационной стадии и стабилизации социокультурной динамики в начале XXI века, результатом чего стал их достаточно высокий инновационный и адаптивный потенциал, способность к обновлению. В то же время состояние культур северных народов можно охарактеризовать как близкое к катастрофе, чреватое постепенным вымиранием ее носителей. Поэтому полная синхронизация развития этнических культур вряд ли когда-либо возможна, поскольку она означала бы исчезновение таких редких культурных сообществ, как аборигены Севера и Сибири. Их выживание в условиях инокультурного доминирования не может быть обеспечено за счет присущих им механизмов самоорганизации, но требует специально разработанной государственной системы мер по их защите и сохранению.

10. Целью отечественной модернизации в XXI веке должно стать обеспечение жизнеспособности российской культуры, частью которой выступают традиционные культуры народов страны. Стратегия и тактика реформ должны быть направлены на активизацию процессов самоорганизации этнических сообществ; учитывать темпы и ритмы обновления различных элементов социокультурной системы; корректировать цели, задачи и методы обновления по мере изменения свойств социокультурной среды. В качестве критерия эффективности модернизации должны использоваться интегральные показатели разного типа и направленности (индекс развития человеческого потенциала, качество жизни и др.), которые позволяют определить не только степень соответствия поставленных целей и полученных результатов, но и "социокультурную цену", которой достигнуты эти результаты.

Научная и практическая значимость результатов и выводов исследования. В диссертационном исследовании на основе идей культурологической теории и принципов синергетического подхода выработана авторская концептуальная модель анализа модернизации в полиэтническом обществе, которая может быть использована в качестве методологического основания исследования процессов социокультурной динамики, в том числе для анализа и оценки проектов социокультурного развития России в XXI веке.

Отдельные аналитические материалы и выводы исследования могут быть использованы для теоретического обоснования целей, стратегий и методов политики обновления в российских регионах, а также для разработки практических рекомендаций по управлению процессами модернизации в современном российском обществе.

Основные положения и выводы исследования могут быть использованы также в высшей школе при разработке спецкурсов по культурологии, этнологии, социальной философии, философии политики, государственному управлению и региональной политике.

Апробация результатов и выводов исследования. Основные идеи и результаты исследования представлены автором в монографиях и научных статьях, в докладах и сообщениях автора на научных и научно-практических конференциях, в том числе на международной научно-практической конференции «Образование - путь согласия» (Уфа, 1995); международной научно-практической конференции "Инновационные процессы в образовании, науке и экономике России на пороге XXI века" (Оренбург, 1997); всероссийской научно-практической конференции "Оценка качества общего образования как фактор развития школы" (Самара, 2000); всероссийской научно-практической конференции "Развитие и саморазвитие ученика и учителя" (Орск, 2001); всероссийской научно-практической конференции "Актуальные проблемы подготовки кадров для развития экономики Оренбуржья" (Оренбург, 2002); региональной научно-практической конференции "Модернизация образования: проблемы и перспективы" (Оренбург, 2002); региональной научно-практической конференции "Россия как трансформирующееся общество: экономика, деловая культура, управление" (Оренбург, 2003); всероссийской научно-практической Интернет-конференции "Новые инфокоммуникационные технологии в социально-гуманитарных науках и образовании: современное состояние, проблемы, перспективы развития" (Москва, 2003); международной научно-практической конференции "Россия как трансформирующееся общество: экономика, деловая культура, управление (региональный аспект)" (Оренбург, 2004); всероссийской научно-практической конференции "Модернизация образования: проблемы, поиски, решения" (Оренбург, 2004); межрегиональной научно-практической конференции "Совершенствование системы дополнительного педагогического образования в условиях модернизации российского образования" (Оренбург, 2004); международной научно-практической конференции "Толерантность в межконфессиональном и межэтническом взаимодействии" (Оренбург, 2005); IV Российском философском конгрессе "Философия и будущее цивилизации" (Москва, 2005); всероссийской научно-практической конференции "Образование и вызовы XXI века" (Оренбург, 2006) и др.

По теме диссертации опубликовано 30 научных работ, в том числе 2 монографии. Положения и основные идеи исследования обсуждались на кафедре культурологии ИППК Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, на кафедре культурологии Оренбургского государственного университета.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих 9 параграфов, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность избранной темы, показана степень ее научной разработанности, сформулированы цель и задачи исследования, изложены методологические основания диссертации, раскрыты ее научная новизна и практическая значимость.

В первой главе "Теоретико-методологическая база культурологического анализа модернизации традиционных (незападных) культур" автором рассматриваются теоретические аспекты проблемы, предлагается авторское видение модернизации традиционных (незападных) культур, базирующееся на основных положениях теории культуры и синергетического подхода.

В первом параграфе "Теоретико-методологические основания исследования процессов модернизации российского общества" осуществляется критический анализ теории модернизации, выявляются ее эвристические возможности и границы применения с точки зрения задач исследования.

Теория модернизации возникает в середине XX века, когда перед западной наукой встал вопрос о перспективах развития стран, освободившихся от колониальной зависимости, об изучении социокультурных процессов в этих странах, о выработке рекомендаций по управлению данными процессами. Ориентированность на развивающиеся страны обусловила то обстоятельство, что теория модернизации возникает, во-первых, как альтернатива марксистской теории, обосновывающая преимущества капиталистического (т.е. западного) пути; во-вторых, как альтернатива концепциям социокультурной динамики, созданным в рамках цивилизационного подхода (О. Шпенглер, А. Тойнби, П.А. Сорокин и др.). Концепциям кризиса западной культуры была противопоставлена оптимистическая теория, опирающаяся на методологические принципы классического эволюционизма.

За более чем полвека существования теория модернизации претерпела существенные изменения в своих базовых положениях под воздействием реальных процессов, вносивших коррективы в ее содержание. Ранние теории модернизации (50-60-ые годы XX века), основанные на структурно-функциональном подходе Т. Парсонса и Р. Мертона, характеризуются следующими чертами:

рассмотрение Запада в качестве цели развития, "идеального образца", по степени приближения к которому может быть оценен успех (или неуспех) любой "туземной" модернизации;

игнорирование культурной специфики модернизирующихся стран;

рассмотрение культурной традиции как препятствия на пути модернизации, которое консервирует социальную "отсталость"; а разрушение традиций - как главное условие развития свободы, утверждения рациональности и т.д.

Однако в 70-80-ые годы XX века убежденность в неотвратимости социального прогресса была существенно поколеблена негативными процессами, характеризующими как западный, так и незападный мир. Во-первых, происходит разрушение традиционных культур в результате имитаторской модернизации. Во-вторых, кризисные процессы в 60-70-ые годы охватывают сами западные страны. В-третьих, в Юго-Восточной Азии возникает первый центр капитализма, основанный на собственной культурной традиции, а не на копировании западных образцов. Радикальные изменения социокультурного контекста сопровождаются критикой ранних теорий модернизации по нескольким направлениям. Первым из них становится дихотомическое противопоставление традиции и современности, находящихся в сложных и противоречивых отношениях в обоих типах общества (Ш.Эйзенштадт). Другим направлением - критика структурно-функционального подхода как неадекватного задачам исследования моментов качественной трансформации социальных систем, а также распространение под влиянием достижений социалистических стран идей "особого", "третьего" пути, отличного от западного образца.

В 80-90-ые годы крах коммунистической системы и проблемы, возникшие в постсоциалистических странах, стали стимулом дальнейшей трансформации теорий модернизации, которые дополняются следующими идеями:

признание уникальности социального развития, обусловленного специфическим контекстом, в котором существует общество;

признание полидетерминистского характера социального развития, особой значимости культуры в модернизации общества;

разведение понятий "модернизация" и "вестернизация", рассмотрение последней как частного случая первой;

признание противоречивости, незавершенности западной модернизации, ее проблемного характера и др.

Таким образом, утверждается многомерная модель модернизации, согласно которой "ответы" на "вызовы" модернизации определяются в соответствии со спецификой традиций общества. Само понятие "модель" становится условным, поскольку опыт модернизации в таком случае оказывается не воспроизводимым в условиях другой культуры и другой традиции.

В рамках различных теорий существуют различные представления о сути модернизации, ее историческом смысле, содержании и типах. Хотя в подавляющем большинстве теорий модернизация трактуется как переход от традиционного общества к современному (от аграрного к индустриальному), существует множество нюансов в понимании содержания и масштабов этого процесса. По степени полноты концептуализации понятия выделяются универсальные и специализированные определения модернизации. В универсальных определениях (С. Хантингтон, М. Леви, С. Ваго, В.Г. Федотова и др.) традиционное и современное общества представляются как идеальные модели, противопоставленные по всем своим базовым параметрам, которые и выступают, как правило, в качестве критериев эффективности модернизации. Однако, как показывает опыт, ни в одном реальном обществе, в том числе и в западном, ни один из данных типов не существует в "чистом виде". С одной стороны, предпосылки современности возникают в традиционных культурах, с другой - традиционные институты и ценности могут быть достаточно успешно интегрированы в современное общество. В силу этого данные определения не позволяют дать глубокого анализа реального опыта модернизации в различных странах.

Специализированные толкования модернизации делают акцент на каком-либо частном аспекте социальных изменений, который рассматривается как главная переменная в системе социальных трансформаций. В качестве такой переменной рассматривается рационализация (М.Вебер), индустриализация (Д. Эптер), расширение контроля человека над окружающей средой (Д. Ростоу, Л. Пай) и т.п. Однако исследование социокультурной динамики, основанное на подобных "узких", сугубо дисциплинарных критериях, не дает возможности выявить культурных оснований модернизации.

Различны представления исследователей и о содержании процесса модернизации, о характере тех изменений, которые происходят в обществе. В рамках ранних теорий процессы модернизации связываются, прежде всего, с преобразованием институтов общества, к которым, как правило, относятся рынок, демократия, рациональная бюрократия, независимая судебная власть и т.п., взаимное сосуществование и поддержка которых обеспечивают успех модернизации. В рамках "культурных теорий" (Б.Г. Капустин) как главная предпосылка успешной модернизации рассматривается культура "модернити", которая определяет появление, утверждение и успешное функционирование социальных институтов. Отказ от культуры "модернити" с акцентом на экономические, технологические цели создает альтернативный путь развития - контрмодернизацию, осуществляемую средствами и методами, принципиально противоположными культуре "модернити" (А. Турен).

В современных теориях модернизации существует также большой спектр типологий модернизации, большинство из которых основано на противопоставлении западной модернизации всем последующим (первичная - вторичная, эндогенная - экзогенная, органичная - неорганичная и т.д.). Однако подобные типологии не дают возможности определить существенные различия, имеющие место во всех вторичных модернизациях (например, в Турции, России, Японии). Более продуктивной в указанном выше смысле представляется позиция, в которой типология модернизаций дополняется двумя типами: модернизация без вестернизации (модернизация на собственной культурной основе) и национальная модель модернизации, - отражающими идеи поливариантности, альтернативности процессов модернизации, их зависимости от культурного контекста (С. Хантингтон, В.Г. Федотова).

Принципиально важным для исследования проблем социального развития является вопрос о целях модернизации, ответ на который определяет выбор стратегий реализации тех или иных модернизационных проектов. В европоцентристских концепциях цель модернизации трактуется как создание "общества потребления", "неограниченного материального накопления" (У.Ростоу, Ф. Фукуяма). В концепциях культурной самобытности такие показатели, как рост уровня потребления, развитие экономики, науки и образования, рассматриваются как средства достижения главной цели - престижа и могущества нации.

В целом же, анализ теорий модернизации свидетельствует, что в конце XX - начале XXI века они дополняются идеями нелинейности, многовариантности путей развития, зависимости этих путей от культурной специфики страны, признания циклического характера социального развития и др. - идеями, которые оказываются созвучными представлениям о социокультурной динамике, характерным для синергетики. Вместе с тем, предельно релятивизируются представления о сущности, содержании процесса модернизации, о методах и критериях ее эффективности в той или иной конкретной стране. Вследствие данных изменений основные положения теории модернизации теряют свою концептуальную определенность и могут быть сведены к одной неоспоримой истине: каждая страна идет в культурно-историческом развитии своим путем, используя достижения других стран и цивилизаций, но не подрывая при этом собственную традицию.

Во втором параграфе "Проблемы модернизации традиционных сообществ в контексте синергетической парадигмы" осуществляется интерпретация основных положений теории модернизации через призму синергетического подхода.

Драматический процесс социального развития в XX - начале XXI века продемонстрировал эвристическую ограниченность концептуальных схем и методов классической науки в объяснении процессов качественной трансформации социокультурных систем. Постмодернистская философия истории все активнее использует идеи синергетики, которые применительно к проблемам модернизации могут быть сформулированы следующим образом:

1. Общество - это открытая система, которая подчинена закономерностям нелинейной динамики и развитие которой носит стохастический, непредсказуемый, мультилинеарный характер;

2. Цели социального развития определяются не исходя из идеала или "образца", а из внутренних особенностей самой системы, а следовательно, цели социального развития должны быть ориентированы не столько на желаемый, сколько на один из возможных и осуществимых в данной среде результатов;

3. Реформаторская деятельность - не навязывание обществу путей развития, противоречащих его культурным потенциям, а инициирующее возбуждение среды, согласованное с внутренними свойствами социокультурной системы;

4. Субъект реформаторской деятельности - не инженер социальных структур, а элемент, встроенный в саму структуру-процесс и осуществляющий связь с обществом на основе механизмов обратных связей;

5. Культура - "память" социальной системы, которая определяет выбор возможных путей развития общества и задает допустимые рамки реформаторского воздействия на систему.

Общество - это открытая система, существующая в условиях постоянного обмена энергией, веществом и информацией с окружающей средой. Механизмы социального метаболизма, усиления интенсивности контактов с другими социальными системами создают неравновесную среду и инициируют процесс самоорганизации общества. А потому жесткое противопоставление эндогенного и экзогенного развития неправомерно, поскольку внешние факторы при определенных критических значениях стимулируют внутренние источники социальной динамики. Следовательно, источники социального развития носят смешанный, эндогенно-экзогенный характер.

В рамках синергетического подхода иным образом решается вопрос о содержании модернизации - о том, что должно подвергаться изменениям в первую очередь: институциональные структуры или символические, общество или культура. Культура и общество находятся в отношениях циклической, кольцевой причинности, при которой следствие выступает как причина изменения предшествующих связей. Культура и общество функционируют по принципу обратных связей, то тормозя, то ускоряя развитие друг друга. Однако сфера культуры обладает большей инерционностью, консерватизмом, в течение длительного периода сохраняя свое ядро и базовые ценности. Кардинальные изменения, осуществляемые в ходе модернизации, вступают в противоречие с веками устоявшейся культурой, которая перестает соответствовать новым социальным реалиям. Процесс обновления культуры осуществляется через хаос, который является предпосылкой формирования нового порядка и средством синхронизации процессов в социальной и культурной сферах.

Однако процесс синхронизации темпов эволюции общества и культуры - это а) достаточно длительный процесс, занимающий временной интервал жизни нескольких поколений, выросших в традиционной культуре; б) процесс достаточно болезненный, так как хаотизация социокультурного пространства порождает конфликт ценностей и норм на групповом и индивидуальном уровнях, следствием чего становится повышение конфликтогенности общества, рост неудовлетворенности, духовных патологий; в) процесс, который носит непредсказуемый характер, так как способен порождать следствия, не запланированные субъектами реформаторской деятельности (преступность, коррупция, движения протеста и т.п.). Разрушительные последствия социальных изменений становятся причиной "отката" от реформ, которые дают обществу необходимый временной лаг для синхронизации темпов развития в различных сферах жизни общества.