Субъектная динамика культуры жизни

Опираясь на введенное А. Мюллером понятие «философия культуры», автор считает целесообразным обратиться к обзору философии культуры жизни. Идея преображения и нелинейности культурно-исторических процессов активизировала поиск основ данной проблематики в многовековой философской рефлексии жизни и культуры. Субъектный феномен культуры жизни, с точки зрения автора, опосредованно отражен древнеиндийскими мыслителями в постулате о следовании культуры за ее носителем - человеком: «Дело стоит рядом со стоящим, идет за идущим, творит с творящим». Закономерно выдвинутое с этих позиций суждение: преображение культуры жизни предопределено субъектной активностью человека. В истории философии жизнь понималась как существование духа в телесной оболочке (китайская мудрость) с поддержанием в чистом состоянии психофизической энергии «ци», культуры здоровья и личностного самосовершенствования (буддистская философия). В связи с этим философы Востока ориентировались на приобретение в культуре жизни собственного опыта путем размышлений. Не случайно Конфуций заметил, что у человека три пути к достижению разума: путь размышлений - самый мудрый, путь подражания - самый легкий и путь личного опыта - самый тяжелый путь.

В Античности наблюдалось смешение космоцентризма и антропоцентризма, несовпадение рациональной и чувственной картин мира, вычленение линии социоцентризма (Платон) и линии эгоцентризма (Аристотель). В социоцентристском понимании общество выступало независимой переменной, а человек - зависимой от него переменной величиной. В эгоцентрических взглядах человек индивидуализируется и обретает независимость. Помимо психосоциальных субъектных основ культуры жизни в античных трактатах можно встретить идею о назначении человеческой души. Погруженность души (психологического «я») в материальный мир всегда оставляет в нем нечто, принадлежащее духовному миру, позволяющему душе осознавать свою сущность и выбирать способ существования, то есть материальные и духовные основы культуры находятся в неразрывном единстве. Человек из растворенного в макрокосме микрокосма становится, по Сократу, субъектом, познающим свою душу, разум и жизненный путь. На этом этапе философского знания реальностью являлось не «ego» идеализма, не «форма» Аристотеля, не «идея» Платона, а именно жизнь.

В теологической философии средних веков (Ф. Аквинский, А. Кентерберийский, У. Оккам) проблема человека как субъекта культуры жизни перемещается в религиозно-нравственную плоскость: человек выделился из природы как творение Бога, но нет четкой границы между Богом и его творением. Биологические и психологические основы культуры под натиском социо-духовных догматических установок теряют свой приоритет. Духовное начало сублимирует телесное, а собственное «Я» человека в образе самосознания в этот период развития философской мысли не актуально. Кроме того, существовавшие в античности циклические представления об однообразном круговороте в истории вытесняются линейным пониманием истории (Августин). По мнению Н.А. Бердяева, христианство освободило человека от власти космической бесконечности, укрепило его зависимость от Бога, а не от природы.

Эпоха Возрождения возвестила о новом отношении к субъектности культуры жизни, в которой вместо догматов церкви о божественной сущности человека автор обнаруживает выраженный интерес к биопсихосоциальной сути субъекта истории. Это привело к переносу взглядов с теологии на антропологию, поэтому в средневековой триаде «Бог - человек - природа» силовым центром мирозданья становится именно человек, в то время как общество представляется лишь собранием атомарных субъектов. У представителей культуры Возрождения начинают превалировать ценности земной жизни: в красоте возлюбленных они видят красоту мира, а для социального бытия открывают законы любви, благородства и согласия и законы свободы, равенства и справедливости. Философские воззрения этого периода отличаются верой в человека как творца собственного счастья, а его культура представляется возвышенной, стремящейся к «божественному» совершенству, формируемому в пространстве жизнедеятельности человека (Ф. Петрарка, Дж. Боккаччо, П. Мирандола). Жизнь выступает как особый микрокосм, не отождествляемый ни с одним из «горизонтальных миров» - элементарным, небесным и ангельским, но вертикально проникающий во все эти миры. Земная жизнь реабилитируется на уровне отдельной личности и общества (Н. Макиавелли), а в диаду «человек - природа» вводится третье звено в образе общественного субъекта, что ускоряет возникновение триада «природа - человек - общество».

Небезынтересна когниция Р. Декарта, разделяемая автором о том, что материя и сознание сливаются только в человеке. В силу дуалистичности его жизни - соединения двух субстанций - материальной (телесно протяженной) и духовной (мыслящей), ни материя, ни сознание не могут быть первичными и являются, в авторском понимании, «биологическими (материальными) и духовными (идеальными)» проявлениями сущности человека как субъекта жизни. Эта мысль не потеряла своей значимости и по сегодняшний день, устраняя многочисленные споры, касающиеся субъектной сущности культуры жизни.

Рефлексия понятия «философия жизни», введенного Г. Риккертом, позволяет обнаружить различные подходы к субъектно-объектному образу культуры жизни. Если гуманистический и экзистенциальный подходы к человеку отражали его специфику как меру всего, то позитивистский взгляд на сущность человека приводил к его оценке как амбивалентного существа, находящегося между животным началом и человеческим, между природой и культурой (Н.А. Бердяев, Ж.П. Сартр, Э. Фромм). Человеческая жизнь предстала как духовный поиск, сопряженный с риском (Г.С. Померанец), «рискованное приключение на грани самого бытия» (Х. Ортега-и-Гассет). При этом философы испытывали, с одной стороны, «благоговение перед жизнью» (А. Швейцер), с другой стороны, ощущение «тупика и дезертирства» (Л. Клагес). Сторонники «философии жизни» защищали иррационализм и созерцательность, выступая скорее защитниками инстинктов и чувств, нежели смысловой сущности. В современной философии акцент делается на творческий ракурс культуры жизни.

Сегодня значимо и обращение к биофилософии (В.Г. Борзенков) и биогеофилософии (В.Б. Самсонов, И.И. Колисник), которые отражают в определении жизни комплексные взгляды на ее сущность. В этих направлениях жизнь - уникальный, геокосмический феномен материального и духовного мира, обретающий в человеке как ее носителе природно-социальные, психосоциальные, духовно-ноосферные компоненты человеческого бытия. В связи с этим субъективными носителями культуры жизни выступают представители триады «человек - поколение - человечество». Вслед за П.С. Гуревичем в авторском понимании «человек» предстает как особого рода сущее, творец культуры и исторического развития, а человечество - как феномен, связанный с развитием культуры, не сводимый к совокупности народов Земли, динамично развивающийся и осознающий себя «перерождением человеческого рода» (Н.А. Бердяев).

В параграфе 1.2 «Синергетическое осмысление культурных процессов» раскрываются методологические основы синергетики, применимые к культуре жизни. В рамках избранного диссертантом системно-синергетического подхода к объяснению культуры жизни актуализируются философские взгляды И. Пригожина о том, что «жизнь предстает перед нами как высшее проявление происходящих в природе процессов самоорганизации». В линейном ракурсе рассмотрения культуры жизни, который значим исключительно с позиции исторического процесса, мир ограничен жесткими причинно-следственными связями, носящими детерминированный характер. Концепции самоорганизации отражают новый этап эволюции в системе знаний с расширенными возможностями диалога культур поколений народа. Сторонники синергетической методологии высказывают суждения о нелинейном многовариантном характере протекания культурных процессов, о конструктивной роли флуктуаций как творца организации и о разнообразии, которое лежит в основе устойчивого и динамического развития культуры жизни.

Методологические основы синергетики развивались в частных науках, постепенно включаясь в диапазон философского осмысления проблем науки и культуры. Не случайно, Г. Хакен назвал синергетику «частью общего системного анализа» с приложением к специфически человеческим и социальным процессам. Аналогичную мысль высказывали Г. Николис и И. Пригожин, отмечая, что теория структурной устойчивости применима к проблемам социальной и культурной эволюции. Авторское обращение к синергетическому осмыслению культуры жизни продиктовано убежденностью в нелинейной динамике ее протекания, невозможностью навязать ее носителям единственное направление развития культурных процессов в силу множественности траекторий культуры жизни.

Синергетика выполняет интегрирующую миссию, предстает как «новообразование на теле культуры», и в имплицитном и синкретичном виде несет в себе значимые элементы восточного и западного образа миропонимания в триаде «Восток - Россия - Запад». Воспринимая лучшие традиции Востока, синергетическая трактовка выходит за рамки аналитичности, раздробленности классической культуры, заимствует от китайских мудрецов идею рассмотрения Вселенной как когерентной, в которой каждое событие связано с другими событиями. В русле западных мировоззренческих традиций синергетика коррелирует с идеями Ф. Ницше (вечное возвращение, преддетерминация настоящего), А. Бергсона (необратимость эволюции), Н. Гартмана (уровневая онтология мира), П. Валери (хаотическая упорядоченность, относительная «запрограммированность» нового, механизмы креативности человека и мира), А. Уайтхеда (идеи процессуальности и когерентности событий в универсуме). Вслед за И. Пригожиным автор утверждает, что благодаря развитию мировоззренческих основ синергетики, обусловленных теорией самоорганизации, появляются новые возможности для сближения Восточной и Западной культуры жизни на уровне поколенной структуры народов и «предотвращения распада различных цивилизаций».

В параграфе 1.3 «Субъектная концепция культуры жизни» представляется разрабатываемая автором концепция, которая состоит из ряда положений.

1. Человек является субъектом жизнетворчества и, будучи открытой, развивающейся, многомерной системой, имеет колоссальный творческий потенциал, актуализируемый стремлением репрезентировать себя в субъектно-объектном пространстве культуры на всех временных отрезках жизненного пути.

2. Подобно тому, как поколения в качестве субъектов культуры обладают биопсихосоциодуховной сущностью, так и культура жизни в потенции несет в себе биологическую субстанцию (основу материальной культуры), социальную (коммуникативную, профессиональную), душевную (психологическую) и духовную основы.

3. Культурные ценности жизни соотносятся с субъективной оценкой личностью биопсихосоциодуховных устремлений к совершенствованию и креативному образованию, а также с объективными показателями, отражаемыми в процессе жизнедеятельности подрастающего поколения на основе общения, совместной деятельности и отношения к представителям других культур.

4. Динамика субъектно-объектных систем культуры жизни возможна на основе постепенных или скачкообразных изменений. В периоды эволюционного развития культуры жизни система отличается устойчивостью, постепенностью, линейностью процессов, и поэтому для ее осмысления целесообразно применять системный подход. В периоды кризисных изменений она становится неустойчивой, неравновесной, стремится создать диссипативную структуру, и для ее объяснения целесообразен синергетический подход. Культура жизни на всех уровнях отличается цикличностью изменений, обеспечивающих единство традиций и новаций и, как следствие, порождение культурных инноваций.

5. Культуре жизни имманентно присуще свойство простираться в пространстве и во времени, а ее носителям - проявлять способность к творческому образованию и личностному развитию.

6. Преемственность и обновление культурных ценностей происходят за счет опоры на культурно-исторический код нации, человечества. Из-за несовпадения ценностных ориентаций и стратегий выбора культурных ценностей между представителями разных поколений обостряется конфликт. Находясь в одном пространстве культуры, они испытывают культурный диссонанс, а в случае сходства ценностей - культурный консонанс, что приводит систему к асинхронизации, дисинхронизации или пансинхронизации ценностей поколений.

7. В зависимости от масштабности субъектов культуры жизни культурные ценности делятся на «общечеловеческие - корпоративные - личностные» и представляются в бинарных оппозициях «духовные - материальные», «объектные - субъектные». Ценности культуры обновляются и за счет вычленения молодежных субкультур (диссимметрия) как синтеза молодежной культуры (симметрия), контркультуры (асимметрия). Молодежь, будучи творчески заряженным поколением, сохраняет и приумножает культуру жизни.

8. Синергетическая интерпретация феномена культуры жизни помогает осмыслить динамизм этого явления в философском, культурологическом и историческом ракурсе. Использование системно-синергетического подхода позволяет проектировать культуру жизни, задавая ей ноосферный вектор преобразований на уровне субъектов жизнетворчества: личности, поколения, человечества.

Итак, сущностное осмысление изучаемого феномена, выраженное в авторской концепции, помогает системно объяснять динамику культуры жизни человека, поколения, человечества в философском и культурно-историческом аспекте.

Во второй главе «Культурно-личностный потенциал жизни» представлено авторское видение биопсихосоциодуховных основ культуры жизни, эксплицировано осмысление личности в процессе жизнетворчества, раскрыта сущность культуросообразной коэволюции природы, общества и личности.

В параграфе 2.1 «Личность как субъект и объект жизнетворчества» автором предложен философский анализ личности в контексте культуры жизни. Диссертантом даны обоснования биполярности «человек - человечество» в контексте онтологии их сотворчества, показано синергийное приумножение ценностей культуры отдельных личностей в культуру поколений. Культурно-личностный потенциал жизни понимается как целостность, которая сочетает качественный и количественный, дедуктивный и индуктивный подходы, благодаря чему возникает холистическое представление о личности и ее возможностях. В авторском видении к субъекту и объекту жизнетворчества применима категория «жизнедеятельность», что позволяет рассматривать проявление субъектности на разных уровнях человеческого бытия.

Понятие «личность» в гносеологическом аспекте предстает перед исследователем в неразрывной связи с понятием «индивидуальность». Автор присоединяется к точке зрения В.С. Мерлина на теорию систем, широко используя когницию «интегральная индивидуальность» и подразумевая под ней саморегулирующуюся систему, состоящую из иерархически организованных подсистем индивидуальных свойств. Индивидуальность трактуется не через совокупность разноуровневых свойств, а как особый характер связи между свойствами - «много-многозначный» и как уникальность культуры жизни индивидуума.

Исследователь, учитывая, что в перманентно изменяющихся условиях жизни необходимыми для ее воспроизводства и поддержания остаются отношения диалога, обратился к диалоговым теориям М.М. Бахтина, В.С. Библера, А.А. Бодалева, М. Бубера, М.С. Кагана, Ю.М. Лотмана Л.Н. Когана, Г.С. Померанца и показал, что диалогичность в триаде «человек - поколение - человечество» является не только закономерностью культуры, но одновременно и системообразующим компонентом культуры жизни. Вслед за М.М. Бахтиным автор утверждает, что человек «внутри себя не может ни понимать себя, ни даже стать самим собой. Только других он видит как объекты, не имея возможности самому для себя стать объектом, поэтому, чтобы охватить личность в целом, нужна позиция вненаходимости». Однако этот путь может привести к полному «вживанию» в другого, утрате себя. Другая крайность - беспристрастная позиция объективизации другого как субъекта культуры, что приводит к разъединению индивидуумов, поколений. Поэтому необходим как внешний диалог, так и диалог внутренний, так как в «другости» самому себе скрыта, по В.С. Библеру, тайна творческого мышления, но в самообщении, имеющем глубинную духовную природу человека, скрыта опасность шизофренического распада творческой личности, не сумевшей сохранить целостность собственного «Я».

Культурный потенциал личности, выступающей в роли субъекта культуры жизни, раскрывается в двух формах: субъективной (интериоризованная объектность) и объективной (экстериоризованная субъектность). Интериоризированная объектность представляет собой освоение личностью культуры жизни посредством опоры на различные культурные стратегии, а экстериоризованная субъектность демонстрирует культурно-личностный потенциал ее носителя, выступающего в роли преобразователя действительности в пространственно-временном континууме жизни. Субъектность личности задается направленностью «от внешнего через внутреннее» к «внутреннему через внешнее», то есть процесс формирования культуры жизни личности предполагает преобразование внутреннего мира индивидуума, функционирующего на основе самоорганизации и стремящегося к преображению.

Реализующимся культурно-личностным потенциалом жизни является преемственность, раскрывающая сущностные силы представителя нового поколения. Преемственность поколений служит основой воспроизведения культурных форм, позволяет лучше изучить национальную и региональную специфику жизнедеятельности и традиций на уровне культур. Человек как субъект культуры жизни попадает в поле между прошлым (привязанность к ритуалам), настоящим (погруженность в повседневность) и будущим (стремление к приумножению достигнутого). Отсутствие перспективы приводит к ослаблению персональных усилий жизнедеятельности индивидуума, у субъекта из-за невозможности творческого самовыражения возникает экзистенциональный вакуум (В. Франкл). Жизнетворчество субъекта культуры жизни связано с проявлениями креативности в реализации смысла жизни. Смысл жизни мотивирует творческую личность, побуждает ее к саморазвитию, или самодвижению, пробуждает стремление к преображению культурных ценностей, чтобы сохранять и приумножать ценности поколений, оставить после себя собственные творения.

Таким образом, креативная суть любых начинаний субъекта культуры жизни проявляется в стремлении на протяжении жизненного пути личностно означить и продлить свое культурное бытие в памяти потомков. Энергетическую, информационную основу этих процессов автор видит в триадной оппозиции «хаос - творчество - порядок» и объясняет креативное начало культуры жизни потребностью человека преодолеть хаотичное течение бытия, отраженное в потоке событий, и биологическую (тварную) предопределенность инстинктивных программ. Положение человека в триаде «прошлое - настоящее - будущее» обладает культурно-личностным потенциалом, способным не только реализовывать ресурсные возможности, но и приумножать этот потенциал в будущих поколениях.

В параграфе 2.2 «Биопсихосоциодуховные основы культуры жизни» представлена авторская интерпретация анализируемого понятия. Культура жизни предстает как биоопределяющее, социально обусловленное, психологически обоснованное, духовно мотивированное ноосферное воплощение синергийного объединения культуры общества и личности. Именно их единство позволят оценить глубину и системность этого интегрального образования.

Предложенная автором модель биопсихосоциодуховных основ культуры жизни строится на основе пересечения двух биполярностей «биологическое - духовное» и «психическое - социальное». В центре многомерной модели культуры жизни располагается энергетически заряженное ядро - общечеловеческий код, сохраняющий ценности панкультуры, проверенные тысячелетиями и не утратившие своей значимости. Вторичной ядерной оболочкой служит культурно-исторический код нации, или национальное культурное достояние (книги, картины, памятники архитектуры), и, наконец, ядерной оболочкой, непосредственно воплощаемой в жизнь, становится генетический код индивидуума, несущий в себе энергетически заряженные потенциальные ресурсы человека.

Биопсихосоциодуховные основы культуры жизни могут находиться в равновесии, но остановка в развитии равносильна омертвлению основ культуры, поэтому культура стремится преодолеть равновесное состояние, чтобы перейти на новый уровень расширения своих возможностей. По мнению диссертанта, если представить себе условно социально-психологическую составляющую как частное, полученное в результате математической операции, в которой делимым выступает биологическая составляющая культуры жизни, трансформирующаяся в материальную культуру, а делителем - духовная сущность, то золотая пропорция культуры жизни человека, или принцип гармонии, наступит, если соотношение приравняется к единице. Автор считает, что гармонизация культуры жизни человека возникает в том случае, если простирание всех ее составляющих происходит равномерно и представляет собой шар, полюсами которого служат биологические и духовные основы, а экватором - социально-психологическая составляющая. Поскольку полный порядок губителен для системы, она в силу самоорганизации стремится его нарушить, развиваясь неравномерно, циклично.

Вводимые автором в синергийную модель культуры биопсихосоциодуховных основ неоднозначно воспринимаются в философско-культурологическом аспекте. Так, в интерпретации В.С. Степина культура предстает как «система исторически развивающихся надбиологических программ человеческой жизнедеятельности», то есть не означиваются биологические составляющие культуры жизни. В то же время невозможно говорить о культуре безотносительно к ее создателю и преобразователю, т.е. к человеку, который имеет телесность (биологическую сущность). Культура жизни социализируется в коммуникативном взаимодействии человека и общества, изначально представленного семьей. Растущий человек, приобретая социальную сущность, становится субъектом деятельности, общения, отношений, превращается в личность, интериоризирующую культуру жизни предшествующих поколений. Культура жизни психологизируется, когда в ней появляется личностный смысл как «значение-для-меня». В основе «одушевления культуры» лежат направленность личности, субъективно-объективные отношения, ценности, образ «Я», другие особенности самосознания. Духовные ценности располагаются во внешней и внутренней по отношению к человеку плоскостях культуры жизни на уровне человечества и отдельного индивида. Духовный рост выступает как постижение человеком своего внутреннего опыта и построения духовных отношений с внешним миром. Автор понимает духовность как проявления высших чувств, нравственных идеалов и креативных способностей.

В диссертации доказывается, что при расширении материальных основ культура жизни напоминает перевернутый треугольник, в котором снижаются духовные ценности, а отрицание материального благосостояния в пользу духовного совершенствования приводит к ослаблению природных основ жизнедеятельности человека, поэтому треугольник с основанием «духовная культура» по отношению к культуре жизни также ассиметричен. В случае, если сливаются воедино хаотичные проявления культуры жизни - физическое, психическое, социальное нездоровье и псевдодуховность, их объединение создает диаллель - порочный круг отрицания культуры. Процесс личностного и духовного развития напоминает спираль, каждый виток которой свидетельствует о совершенствовании человека, обогащении его сущности, самоактуализации, восхождении «человеческого в человеке».

В параграфе 2.3 «Культуросообразная коэволюция природы, личности и общества» понятие культуросообразность выступает в авторской интерпретации как существенное свойство культуры жизни и отражает тенденцию окультуривать действительность посредством синергии ряда поколений. Культуросообразность позволяет закрепить в культурных ценностях человека окультуренные формы жизнедеятельности старших поколений. Молодое поколение стремится внести вклад в окультуривание жизнедеятельности в соответствии с изменяющимися условиями существования и развивающимися творческими потенциями человечества, чтобы передать новшества и традиции последующему поколению.

По мнению диссертанта, в основе культуросообразности лежат интенциональность и идеаторность человеческого сознания. Если интенциональность сознания подразумевает наличие биопсихосоциодуховного образа культурных ценностей, который формируется посредством восприятия, осмысления и жизненного опыта, то идеаторность сознания позволяет выйти за пределы чувственного опыта и выработать систему кодировки для передачи и распространения культурных ценностей общества посредства языка, орудий труда. Это способствует возрастанию креативности в проявлении духовной культуры жизни человечества, а через нее и материальной культуры, обеспечивающей жизнедеятельность в триаде «природа - человек - общество». Таким образом, культуросообразность человеческой жизни - это родовая сущностная характеристика целеустремленности биопсихосоциальной и духовной сфер человечества.

В параграфе формулируется и применяется авторская идея перехода человека на высшую ступень эволюции благодаря синергии культурных достижений человечества и коэволюции природы, личности и общества. Личность, обладая способностью актуализировать креативный потенциал в процессе жизнетворчества, является субъектом культуры жизни и центральным звеном коэволюционной системы. В рамках «природно-духовного» и «социально-психологического» интегрируются новые качества субъектов культуры жизни. Биологические (природные) основы культуры под влиянием общества социализируются, социальные качества в личности одушевляются, психологические на высшем уровне коэволюции - одухотворяются, а духовные - материализуются, поддерживая природное начало человеческой жизни. В этом усматривается бессмертие человека через его культурные ценности и творческие акты. Личность, выступая интегративным звеном в коэволюционной связи, интегрирует их развитие, тем самым преображаясь сама и оказывая преображающее влияние на другие звенья цепи - природу и общество. Общество, являясь частью коэволюционной системы, направлено на преобразование живой природы в интересах человека и на формирование тех качеств в человеке, которые соответствуют культурным ценностям общества и его идеалам. Приумножение культурных ценностей достигается в том случае, когда создаваемые культурные артефакты соответствуют законам природы и принципам жизнедеятельности человека (социальные институты образования и здравоохранения). Природа в своем генетическом фонде закрепляет память поколений и расширяет потенциал человеческих возможностей.

Подводя итоги, можно констатировать, что в рамках коэволюционных связей, последовательно переходящих в коэволюционные сети, отражается динамика культуры жизни, в процессе преображения превращающаяся в саморазвивающуюся систему «природа - человек - общество».

В третьей главе «Динамика протекания культурных процессов» осмысливается эволюционная необратимость и революционная скачкообразность в динамике культуры жизни. Автор разделяет точку зрения на синергизм культуры в широком смысле как нелинейный, изначально организуемый и переходящий к самоорганизации процесс самопрезентации человека как биопсихосоциального существа через поколенную структуру человечества.

В параграфе 3.1 «Эволюционная динамика культуры жизни личности» диссертант применяет эволюционно-синергетическую парадигму для философско-культурологического объяснения жизнедеятельности личности. Это оправдано нелинейной динамикой культуры жизни в силу многомерности человеческой сущности, творчески реализующей себя в пространстве культуры, а также ошибочным игнорированием точек бифуркации или трифукации на жизненном пути человека культуры (И. Пригожин, И. Стенгерс, Г. Хакен). В целом рассматриваемая синергийная динамика эволюционных процессов культуры жизни личности отвечает предложенной Г. Спенсером схеме-модели, включающей: интеграцию (переход от простого к сложному); дифференциацию (переход от однородного к разнородному); возрастание порядка (переход от неопределенного к определенному). Часто повторяющееся действие имеет тенденцию к реализации в будущем, оно перестает подвергаться оцениванию и критическому осмыслению. Аналогичным образом перенимаются нормы поведения, культурные традиции. Применительно к культурно-историческим процессам эволюция есть интеграция культурных ценностей, переход от состояния бессвязной однородности к связной разнородности, или к культурному превращению.

Анализируя динамику протекания культурных процессов, диссертант обобщает постулаты о примате общественного прогресса, стадиальности культурного развития, заложенные в теориях Г. Спенсера, А. Бастиана, Т. Вайца, Д. Лебока, Ш. Летурно, Ю. Липперта, Д. Мак-Леннана, Л. Моргана, Э. Тайлора, Д. Фрэзера. В то же время, по мнению диссертанта, нельзя ограничиваться эволюционной однолинейностью динамики культуры жизни, которая имеет только причинно-следственный вектор развития. Автор разделяет точку зрения на протекание эволюционных процессов с ускорением: органическая эволюция происходит быстрее неорганической, социальная - быстрее органической (С.Д. Хайтун, И.И. Шмальгаузен). В связи с усложнением динамических процессов функционирования общества принцип линейности в осмыслении динамики культуры жизни не может обеспечить адекватное понимание поликультурных процессов, происходящих в триаде «природа - личность - общество». Поэтому при анализе эволюционной динамики культуры жизни личности целесообразно обращение к нелинейному многовариантному объяснению эволюции культуры жизни, которое показывает роль флуктуации как творца организации культурных сообществ, подчеркивает конструктивную значимость случайности в эволюционных процессах, свидетельствует о разнообразии, которое лежит в основе устойчивого и динамического развития систем.

Стоит заметить, что фазами эволюционной динамики культуры жизни является переход от традиции к новациям в результате накопления количественных изменений в обычаях, сферах жизнедеятельности и трансформации культуры в новое качество. Традиции и новации в соответствии с диалектическим законом единства и борьбы противоположностей сосуществуют, а не отвергают друг друга, синтезом традиции и новации становятся культурные инновации.

В параграфе 3.2 «Скачкообразные изменения культурных процессов в динамике жизни» автор отмечает, что развитие системы жизнедеятельности человека как носителя биологической сущности происходит постепенно, за счет количественного приращения свойств, прогнозируемых вплоть до отдельных флуктуаций. Из-за кумуляции внутренних воздействий или значительных внешних влияний в определенный момент времени система достигает критической точки (бифуркации), и параметры системы быстро меняются, вводя ее в состояние неустойчивости. Наступает переход к социальной сущности культуры жизни.

В диссертации обобщены положения об изменении культурных процессов вследствие скачков в развитии (П. Тейяр де Шарден), эффекта «самосборок и потряхивания» (С.Д. Хайтун), парадоксального воздействия на сложные системы малых резонансных влияний (В.П. Бранский, Е.Н. Князева, С.П. Курдюмов, А.П. Назаретян, С.Д. Пожарский, И. Пригожин, И. Стенгерс, Г. Хакен). Для осуществления глубинной базовой трансформации культурных ценностей необходимо, чтобы внутри старой системы накопилось оптимальное число вторичных преобразований с обратным для первоначальной интенции знаком. Критическая масса инноваций создает внутреннюю потребность в изменении, после чего система трансформаций превращается в трансформацию системы. Скачкообразные культурные изменения разрывают линейную преемственность культуры, активизируют роль случайных факторов и сопровождаются резким возрастанием информативности системы. Возникающее культурное пространство представляет собой набор вероятностных возможностей. В системе культуры взрывы в одних пластах могут сочетаться с постепенным развитием в других, и динамика процессов на разных уровнях может быть различной. Иногда скачок подобен цепочке последовательных взрывов, вызывающих непредсказуемость культурных изменений. Бинарные системы чреваты взрывами, поскольку в точке бифуркации вынуждены выбирать одну из альтернативных возможностей и обрекать на гибель другую, что разрывает преемственность и приводит к глубоким кризисам с последующим коренным обновлением культуры жизни в системе «человек - поколение - человечество».

В целом в процессе эволюционного развития понятия «взрыв» и «постепенность» являются взаимодополняемыми. Новый конструктивный принцип вырисовывается на основе «случайных» результатов и «случайных» ошибок, поэтому культура развивается не под влиянием планомерной эволюции, а вследствие скачка (Ю. Тынянов). Процесс культурных изменений происходит непрерывно, осуществляя переходы от полюса к полюсу. Между смежными циклами не бывает абсолютного зияния, поэтому «скачок плавен.., сдвиг постепенен», но они оба напоминают взрыв, который происходит внутри культурной системы; природа преобразования такова, что трансформация лишь создает условия для изменения культурных практик, но доподлинно не предсказывает новые формы.

Автор опирается на выявленные Ю.М. Лотманом закономерности развития систем в диадическом взаимодействии традиционного и новаторского, взрывного и постепенного, закономерного и случайного в истории культуры. Постепенные процессы в культурной динамике играют роль в обеспечении преемственности, а взрывные - новаторства, которые как два взаимодействующих явления в культуре превращаются в сложный многоуровневый процесс. Активность одного из субъектов культуры жизни стимулирует развитие противоположной стороны. Если в работах Ю. Тынянова, Г. Глуковского, Ю. Лотмана развитие культуры предстает как цепь взрывов, то в исследованиях В. Журминского, Д. Лихачева, М. Панова преобладает идея преемственности и постепенности. Синергийность проявляется как соучастие взаимно отрицающих друг друга культурных процессов, которые действуют в одном направлении, формируя структуры более высокого порядка. Цепочка последовательных нарушений устойчивости создает более эффективные субъектно-объектные взаимоотношения в культурно-историческом пространстве человеческой жизни.

Не вызывает сомнения, что в России, где культурное развитие тяготеет к крайностям при ослабленном интересе к середине, внимание фокусировалось на полюсах как наиболее выраженных состояниях системы, но недооценивался момент перехода культуры в новое качество. Разработка параметров оценки начинающихся скачкообразных изменений в культуре жизни поможет гармонизировать жизнетворчество молодежи с опорой на культурные ценности старшего поколения и с учетом культурно-исторических изменений настоящего. Это приблизит систему к устойчивому равновесному состоянию.

В параграфе 3.3. «Цикличность культурно-исторической динамики жизни» автор убедительно показывает, что динамизм эволюционных и скачкообразных процессов развития биопсихосоциодуховных основ культуры жизни подчинен закону цикличности. Диссертантом обосновывается мысль о том, что биологические основы культуры как системы преформированы от рождения, то есть имеют жесткую структуру, рассчитанную на определенный цикл биологической жизни, а психосоциодуховные подсистемы имеют тенденцию к постоянному изменению и расширению возможностей, что свидетельствует об их бесконечном развитии в пределах существования человечества. Переход индивидуума на социальный уровень создает неопределенность жизни, так как вновь образующийся уровень превращает человека в слабоструктурированную систему и делает его чувствительным к воздействиям, которые способствуют упорядочиванию системы и ее структурированию за счет увеличения внутреннего порядка и негэнтропии (информации) системы.

Ссылаясь на Г. Хакена, диссертант обосновывает точку зрения на то, что субъектно-объектные культурно-исторические процессы необходимо рассматривать в их цикличности, учитывая, что ритм представителя восточной культуры долгое время в большей степени сливался с темпоритмом природы, а западного - с темпоритмом общества. Попеременная активизация этих полюсов инициирует волну плавных изменений, постепенно затухающих, не достигающих крайних точек, поэтому смена стилей, систем предстает в виде пульсаций, которые отличаются по своей интенсивности, но не предполагают взрыва, то есть выхода или выброса за пределы системы. Напротив, возвращение к исходному или близкому к нему состоянию относят к одной из разновидностей циклического развития. Роль пульсирующей цикличности, пронизывающей макро- и миниуровни, в культуре человеческого бытия не уступает роли взрывных изменений.

В исследовании представляется, что ритм человеческой субъективности как глубинного внутреннего «Я» человека-творца попадает в унисон с ритмом вещей и создает условия для преображения культуры жизни. В точке бифуркации субъектная система культуры жизни на мгновение застывает перед выбором, который осуществляется под влиянием случайных факторов или предпочтений личности, различающихся по степени осознанности. После того, как взрыв исчерпал свою внутреннюю энергию, включается механизм детерминации, наступает этап плавного предсказуемого развития культуры. Завершает цикл «ретроспективная трансформация», приписывающая случайному статус закономерного и неизбежного. Соотношение взрывных и постепенных моментов не только соседствует в диахронии, но и сосуществуют в синхронии как две стороны единого, связанного механизма культуры жизни. Синергийная модель цикличной социокультурной динамики жизни в целом соответствует переключению противоположных по смыслу режимов LS - и HS -. Иначе говоря, происходит чередование волн схождения и расхождения, смена Ян и Инь. «Одна эпоха происходит под знаком Инь, а другая - под знаком Ян. Их взаимопроникновение и взаимочередуемость позволяют сохранять целостность по аналогии с культурным образцом. Ян, или LS-режим сбегающейся волны, олицетворяет аналитические тенденции, тенденции к расчленению и развертыванию разнообразия, к культурной эволюции. Инь, или HS-режим неограниченно разбегающейся волны, соответствует синтетическим тенденциям к потенциальности и стиранию различий, к свертыванию разнообразия, к инволюции. Режим разбегающейся волны позволяет расширять возможности культурного развития человека и человечества, переводя общечеловеческие ценности на уровень ноосферной культуры. Режим сбегающейся волны обогащает личность как субъект культуры жизни (миниуровень культуры) и отдельные народы (мезоуровень) ценностями макроуровня (человечества).

В диссертации со ссылками на философские взгляды О. Шпенглера отмечается, что человечество прошло несколько цивилизаций циклического типа, каждая из которых его обогатила. Автор считает, что говорить о заключительной стадии развития культуры некорректно и обосновывает свою точку зрения. На индивидуальном уровне «диссипативная структура» культуры жизни личности может распадаться и гибнуть в силу внутренней слабости креативных ресурсов: деструкции телесности, непрочности социальных контактов, утраты смысложизненных ориентаций, отсутствия притока энергии из внешней среды. В то же время на уровне культуры жизни человечества «диссипативная структура» укрепляется и превращается в новую субъектно-объектную культурную разновидность. Это происходит в силу накопления культурных образов, ценностей, притока энергии из внешней среды и цикличности культурно-исторических процессов.

Обобщая сказанное, можно констатировать, что культурная жизнь человека предполагает и цикличность во всех человеческих ипостасях, а именно в ее биопсихосоциодуховной организации. На определенном жизненном этапе возникают новые потребности, изменяется отношение к природе, социуму, культуре, к экзистенциальным вопросам человеческого бытия. Понятие нелинейного циклического развития является ключевым в современной культуре жизни. В целом в процессе эволюционного развития понятия «взрыв» и «постепенность» наполняют цикличность культурно-исторической динамики жизни синергетическим содержанием, что и служит исходным моментом для экспликации преображения культуры в поколенной структуре общества.

В четвертой главе «Феноменология простирания культуры жизни» исследуются проблемы жизненного пути человека в контексте ювенологии и по-новому раскрывается понятие «социокультурный хронотоп» простирания.

В параграфе 4.1 «Жизненный путь человека в контексте ювенологии» это процессуальное понятие рассматривается в ракурсе жизненного мира человека, детерминированного объективными культурно-историческими условиями и субъектно-объектным пространством человеческой жизнедеятельности. С точки зрения диссертанта, «жизненный путь» - это не только пространственно-временные модусы культуры жизни, или событийный ряд, но и направленное простирание жизни в процессе жизненного функционирования личности (К.А. Абульханова, А.А. Деркач). Вектором этого простирания служит жизненная линия, которая не сводится только к стадиям и переходам от прошлого через настоящее в будущее, а является характеристикой движения субъекта культуры жизни в культурно-историческом и ценностно-смысловом отношениях.

Подчеркивая, что жизненный путь включает пространственно-временные параметры, диссертант обращается к философским и психологическим сочинениям К. Маркса о «превращенной форме бытия материи», А.Н. Леонтьева о «жизненном многомерном образе мира», В.Е. Клочко об «общесистемных сверхчувственных качествах». Жизненный мир задается субъектно и включает «жизненное пространство» (К. Левин), «транссубъективное пространство человека» (Д.Н. Узнадзе), «путь к себе через осознание мира» - «возвращение к себе через мир» (В. Франкл), «жизненный цикл личности» (Б.Г. Ананьев), «роль активности личности в направлении жизненного пути» (Л.С. Рубинштейн).

В параграфе констатируется, что жизненный путь в контексте линейного и нелинейного динамизма, целесообразно объяснять с помощью понятия «линия жизни» как вектора ее простирания. Типичными примерами линейного описания жизненного пути личности, по мнению автора, являются: восходящая линия жизни - эволюционное, непрерывное повышение качества жизни и совершенствование субъекта культуры жизни; континуальная линия жизни - постадиальное линейное изменение культуры жизни. В реальности жизненный путь человека направляется по двум основным траекториям, отражающим синергийные феномены нелинейности: дискретная линия, на которой образуются разрывы между этапами жизни, «перегибы», периоды подъема сменяются периодами спада, что может вызвать преобладание стихийно-эмпирического характера жизни; дивергентная линия, характеризующаяся «веером» возможностей, субъект культуры жизни становится «творцом самоосуществления». Автор разделяет точку зрения С.Л. Рубинштейна на личность в роли «субъекта жизненного пути». В этом аспекте личность характеризуется тремя значимыми критериями: согласованием внутренней организации в соответствии с требованиями жизни; оптимальным разрешением противоречий за счет развития личности, движением по восходящей, к самосовершенствованию. Ярким образцом усвоения человеком культуры на определенном этапе жизненного пути послужила культурно-историческая концепция Л.С. Выготского.

В ювенологическом контексте жизненного пути исследователем обосновываются проблемы молодежи как поколенной структуры общества. Трудно не согласиться с Э. Эриксоном, который считал, что каждой культуре наличествует «решающая координация» между развитием индивида и его социальным окружением, названная законом согласованного развития, по которому развивающейся личности оказывается помощь и поддержка именно в те моменты, когда она в большей степени нуждается в этой помощи. Диссертант доказывает, что ювенология как направление научно-практической работы с молодежью призвана с опорой на высокий культурно-личностный потенциал подрастающего поколения как субъекта культуры жизни развивать его культурные ценности, искоренять культурные деформации на промежуточном этапе жизненного.

В параграфе 4.2 «Социокультурный хронотоп субъекта простирания» диссертант доказывает, что жизненный путь человека целесообразно рассматривать с использованием понятия хронотопа как синергийного феномена, отражающего ценностно-смысловое пространство человека во временном модусе. Понятие «хронотоп», в котором субъективное время человека и пространство его жизни неразрывно связаны, необходимо для понимания механизмов порождения многомерного мира индивида в единстве его субъективных и объективных координат. Этот подвижный «предметный», «смысловой» и «ценностный мир» человека в реальной жизнедеятельности возникает и функционирует как система, которую он же обусловливает и детерминирует. Введенное автором понятие «социокультурный хронотоп молодежи» понимается как интегральное новообразование, обеспечивающее устойчивое функционирование культуры жизни и ее преображение. На основе авторских критериев описаны 16 социокультурных хронотопов представителей молодого поколения (планетарный, природоцентрированный, духовный, эмпатийный, самоактуализирующийся, общественный, аффилиативный, консервативный, толерантный, противоречивый, конфликтный, революционный, прагматический, конформный, эгоцентрический, нейтральный).

В параграфе дано определение простирания культуры жизни молодого поколения. В интерпретации автора это пространственно-временной феномен аккультурации и инкультурации, описывающий возможности распространения культурно-исторических процессов в горизонтальной и вертикальной плоскостях в соответствии с законом биполярной динамики, неравновесности, переключения режимов в триадной системе с полярными характеристиками и творческим центром. Творческое начало не только превращает деструктивный хаос в конструктивный, самоорганизует систему, но и способствует переходу эволюционного развития с заранее заданными целевыми установками и медленным ходом эволюции к непреформированному типу, определяемому носителями культуры жизни на уровне общечеловеческих ценностей и ценностей поколений.

Резюмируя сказанное, уместно заключить, что функцией хронотопа становится воспроизводство акта культуры жизни в следующий момент времени, что предполагает работу извлечения порядка: смыслов, установленных норм, культурных ценностей. Духовная сущность человека как субъекта культуры жизни состоит в его способности к саморазвитию, постоянному выходу за пределы себя, к нормотворчеству и самоорганизации.

В пятой главе «Культура обновления жизненных ценностей» диссертант осмысливает архетип поколения в культурно-историческом коде, представляет ментальность русского народа как хранителя культуры жизни и обосновывает авторскую модель синхронизации жизненных ценностей поколений.

В параграфе 5.1 «Архетип поколения в культурно-историческом коде народа» автор доказывает значимость ценностного рассмотрения архетипа культуры, под влиянием которого личность реализует в своем жизнетворчестве универсальные социокультурные функции народа, определяющие общую тенденцию сохранения и передачи культурно-исторического кода от поколения к поколению на протяжении жизненного пути человека и человечества.

Диссертант обосновывает мысль о том, что архетип поколения выступает в качестве первообразца, рассматриваемого автором не только как «коллективное бессознательное», «грибница» душевной жизни индивидов, а как сложившийся под влиянием культурно-исторического кода и культурных ценностей образ старшего поколения. Архетип поколения сосредоточен в нравственно-духовном мире человека как субъекта культуры жизни. Чем более этот архетип исторически статичен, тем обедненней и односторонней становится человеческая личность. Развиваясь, человечество накапливает определенную информацию и приумножает свой синергетический потенциал, который передается последующим поколениям. Под поколением диссертантом вслед за Х. Ортегой-и-Гассетом понимается целостный жизненный образец, налагающий неизгладимый отпечаток на индивидуума. По мнению В.С. Степина, развитие культуры предстает как выработка новых смыслов и значений, регулирующих деятельность, поведение и общение людей, и как формирование новых кодовых систем, закрепляющих и транслирующих эти смыслы и значения. Познание культуры жизни и ее динамики, с одной стороны, отражает константную систему коллективно-пространственных индикаторов, сосредоточенную в архетипе, и, с другой, - подвижную иерархию индивидуально-временных самоидентификаторов.

Таким образом, динамизм культуры жизни отталкивается от культурно-исторического кода народа, архетипа поколений, ценностей личности и вершится под влиянием закономерных, детерминированных процессов и случайных флуктуаций. Культурно-исторический код служит конгломератом сохранения культуры, информационные средства - источником трансляции, а ускоренный темпоритм жизни - главной предпосылкой обновления культуры. Для решения ценностно-смысловых задач человек делает «перерыв» на своем жизненном пути, определяет смысл жизни как необходимое условие самоорганизации и пространство возможностей, сличает осознанные проявления архетипа своего поколения с архетипом старших поколений, рефлексирует культурно-исторический код субъектов культуры жизни, декодирует и раскодирует знаковые системы многомерного жизненного мира человека и культурные ценности своего народа.

В параграфе 5.2 «Русский народ как хранитель и созидатель культурных ценностей жизни» отражена фундаментальная мысль о том, что для понимания культуры народа необходимо воспроизвести в полном объеме синхронные и диахронные связи поколений, а именно «повседневную жизнь человека в ее реально-практическом дискурсе. Русский народ сохраняет культурные ценности жизни путем поддержания коллективного бессознательного и осознания народом общности судьбы, единой поступи в историческом бытии, используя средства культуры: передачу легенд об общих предках, сказаний о победах, рассказов о субъектно-объектном культурно-историческом пространстве, представлений об идеалах мудрости, красоты, добра.

Диссертантом показано, что внутренний потенциал России велик и до конца не реализован. Эта мысль прослеживается и в теории Л.Н. Гумилева, который развил понимание «евразийской оси» истории человечества. В России отражен синтез Востока и Запада, Европы и Азии, определивший новое качество бытия и культуры жизни. Русские представляют особую общность людей, с глубокой своеобразной культурой жизни, не сводящейся ни к европейскому, ни к азиатскому прообразу. Культура россиян обладает специфическим качеством ландшафтного дуализма «леса» и «степи», характерного для российской Евразии (Н.С. Трубецкой).