Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство культуры Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования

Санкт-Петербургский государственный институт культуры

Факультет мировой культуры

Кафедра теории и истории культуры

Культурные практики и индустрии: история и современность

Учебно-методическое пособие

Санкт-Петербург

2017

УДК	008 (075.8)
ББК	71 и 73 И 89
	Учебно-методическое пособие издается по решению Редакционно-издательского совета Санкт-Петербургского государственного института культуры.
	Рекомендовано к печати учебно-методическим советом СПбГИК в качестве учебно-методического пособия
	Рецензенты:
	Большаков В.П. и другие
	Учебные издания. Подготовка к публикации: учебно-методическое пособие Автор-составитель: доктор философских наук, профессор В.П.Большаков.- Санкт-Петербург: СПбГИК, 2019. - 32 с.
	Учебно-методическое пособие разработано на основе Рабочей программы по дисциплине Культурные практики и индустрии: история и современность, используемой при обучении студентов и магистрантов заочной формы обучения и предназначено для их ориентирования в процессе самостоятельной работы над содержанием соответствующего учебного курса.



ПРЕДИСЛОВИЕ

В этом учебно-методическом пособии произведено уточнение смысла понятия “культурные практики” и особенностей их трансформации в культурные индустрии. Указан материал для изучения становления культурных практик в истории человечества и, в общих чертах, динамики их развития, вплоть до современных культурных индустрий.

Притом указано, что в соответствующем курсе анализируются характерные черты повседневных и не повседневных культурных практик: хозяйственных, бытовых, гендерных, семейных и возрастных, досуговых, практик повседневного общения, институциональных, ритуально-обрядовых, культовых и мистических, собственно духовных культурных практик разного рода (йога, , исихазм, , суфизм и др.), и некоторых иных культурно значимых практик.

Особое внимание уделено развитию и состоянию культурных практик и культурных индустрий в ХХ - ХХ1 веках, процессам массовизации практик, их трансформации в культурные индустрии: индустриализации хозяйственных практик, быта и повседневного общения, индустриям образования, масс медиа и рекламы, питания, моды, индустриям досуга, культурным практикам и индустрии в сфере современной художественной культуры. В разделе 2.1 использован текст доктора культурологии, профессора Т.Ф.Ляпкиной при описании хозяйственных практик скотоводов.

В последнем разделе учебно-методического пособия использованы тексты: магистра культурологии О.В.Лазаревой (индустрия питания и индустрия образования); доктора культурологии, профессора Т.Ф.Ляпкиной (культурные практики и индустрии); кандидата философских наук, доцента Л.Ф.Новицкой (индустрия моды); доктора философских наук, профессора Н.Н.Суворова (индустрии в сфере современной художественной культуры); магистра культурологии П.И.Чубарь (индустрии масс-медиа и рекламы).



Оглавление

Введение

1. Тематический план изучения курса

2. Содержание курса: рекомендации по освоению конкретных тем

2.1 Культурные практики и их историческое развитие

2.2 Дополнения к изучению содержания конкретных тем

3. Культурные практики и индустрии современности

Заключение

Список рекомендуемой литературы

Вопросы для итоговой аттестации (экзамен)



Введение

Что такое культурные практики? О практиках пишут не так уж и мало, но чаще всего - не о культурных практиках. О повседневных вообще. Как всегда, прежде чем разбираться с культурными практиками, следует уточнить смысл, содержание понятия. А поскольку оно образовано из двух слов следует начать с понятия “практика”, а потом попытаться понять, что скрывается за определением “культурная”.

Практику нередко определяют как разумную человеческую деятельность, основанную на сознательном целеполагании и направленную на преобразование действительности, в том числе и самого человека.

Или как деятельность, служащую для достижения необходимой опытности в каком-либо деле, а также индивидуальный опыт того или иного специалиста в своей области. С этим определением связано понятие “практиковаться”.

Отдельно определяют социальные практики как процессы взаимодействия субъекта и системы общественных отношений, приводящих к изменению как личности, так и общества.

И наконец, употребляется выражение “духовные практики” в отношении к таким явлениям как йога, исихазм, суфизм и т.д. - практики индивидуального самосовершенствования.

Одно из основных понятий теории культурных практик является “освоение”.

Главное, исходя из выше отмеченного: практика - деятельность или (и) поведение человека по непосредственному освоению действительности (в том числе и самого себя): порождение, реализация, сохранение, и трансляция опыта и навыков разнообразного ее освоения.

При этом надо иметь в виду, что существует разнообразие форм, видов, способов освоения действительности, а также, что возможно ее умозрительное, чисто теоретическое освоение.

Особо выделяют практики культурные. Значение определения “культурная” зависит от смысла, который мы вкладываем в понятие “культура”.

Понятие “культура” в наше время довольно часто трактуется чрезмерно широко, как все, что создано (и создается) человеком и человечеством, как способы (и результаты) вообще человеческой деятельности. При таком понимании культуры все практики и есть практики культурные.

Но вряд ли, выявляя особенности культурных практик следует исходить из чрезмерно расширительного понимания культуры.

Целесообразнее использовать понимание культуры как реализуемого духовного опыта, содержанием которого являются ценностные смыслы явлений, выраженные в знаковой форме.

Тогда культурные практики - это разнообразные (основанные на текущих и перспективных интересах человека) виды самостоятельной индивидуальной или групповой деятельности, поведения, формы и виды организации собственных действий и опыта в целях их освоения и реализации, способы и формы самоопределения и самореализации, основанные на ценностном содержании бытия и события с другими людьми.

Воплощение и реализация (практическая) ценностных смыслов происходит в языках культуры, знаковых системах любой физической природы (телодвижениях, жестах мимике, словесных языках, языках искусств и т.д.).

Культурные практики - не обязательно индивидуальны. Более того, чаще всего - совместны и нередко институциализованы. Культурные практики - это, помимо всего прочего, - деятельность социальных институтов культуры (музеи, библиотеки, клубы, дома культуры, школы искусств, вузы культуры и искусств, и т.д.). Практики управленческих структур (министерств, ведомств, отделов культуры) культурны в другом смысле, в смысле направленности их деятельности (по долгу службы!) на сохранение и функционирование культуры.

А в общем-то культурные практики - это и есть реализация культуры в ее непосредственной действенности.

Какие же существуют культурные практики, их типы, виды и формы?

Прежде всего, различают культурные практики повседневности и не повседневности. Но для того, чтобы иметь представление о том. какие повседневны, а какие - нет, надо остановиться на смыслах понятий “повседневность” и “культура повседневности”.

В.Д.Лелеко отметил, что “человек живет повседневной жизнью с момента своего появления на Земле. Но осознал это, заинтересовался и сделал предметом наблюдения, размышления и изучения не так давно, около 150 лет назад. Повседневность становится предметом интереса ученых со второй половины XIX в.”

Современные ученые ( в частности В.Д.Лелеко ) показывают связь повседневности как микроисторического уровня жизни с макроисторией, их взаимодействие; описывают и анализируют не только реалии быта, но и ментальные структуры, идеалы, стереотипы сознания, ценностные ориентации; раскрывают культурные смыслы бытовых вещей, одежды, форм и формул поведения.

Повседневность - это то, что регулярно повторяется в жизни человека и человеческих сообществ (по преимуществу, но не обязательно, - изо дня в день).

Тогда: Культура повседневности - это реализация (воплощение) культуры, ее ценностей, ценностных смыслов в каждодневном бытии человека или сообщества людей.

Те или иные ценностные смыслы в каждую историческую эпоху, в каждой из культур воплощаются в определенных практических формах, способах проведения повседневных занятий и досуга.

Повседневная жизнь сфокусирована на удовлетворении жизненно необходимых телесных и духовных потребностей человека. В первую очередь тех из них, которые являются универсальными, присущими всем людям во все времена. Они имеют императивный характер, их невозможно игнорировать без ущерба для полноценного существования, здоровья, да и самой жизни. Жизнь тела, например, невозможна без еды и питья, воздуха и света, физической активности и отдыха, отправления естественных надобностей и удовлетворения сексуальных потребностей. Очевидно, что телесное и духовное в человеке нерасторжимо связано. Один из аспектов такой связи - то, что удовлетворение тех или иных физиологических потребностей погружено и в значительной степени до сих пор погружается в религиозно-мистический контекст и ситуацию группового общения. Скажем, еда и питье чаще всего - это не еда в одиночку, а коллективная трапеза, которая сопровождается обращениями к богу (богам) и угощением высших сил, дарующим людям хлеб насущный. Праздничная трапеза усиливает феномен группового общения, единения людей за столом, предполагает тосты, общий разговор и др.

Повседневно практическое осуществление гендерной роли. Недаром говорят, что быть женщиной в американской культуре и в японской - разные вещи, разная житейская практика.

Вроде бы, за рамками повседневности, применительно к культуре, остается праздничность. Но не абсолютно. Домашние, семейные праздники могут рассматриваться как в рамках повседневности, так и в противоположность ее течению. Не повседневны культурные практики социальных институтов культуры: функционирование ценностей культуры в деятельности музеев, библиотек домов и дворцов культуры и так далее. Не повседневны многие культовые практики, так называемые духовные практики. К примеру, практики Йоги, Кун-фу или Тэквандо. Целый ряд состязательных, в том числе игровых, спортивных практик. Ритуальные и обрядовые практики, также как этикетные и речевые могут выступать и как повседневные и как не повседневные. То же и с практиками народного и самодеятельного художественного творчества, вообще досуговыми и зрелищными практиками.



1. Тематический план изучения курса

Тема 1. Культурные практики: понятие и явление, специфика, виды
Тема 2. Возникновение и становление культурных практик в истории человечества
Тема 3. Культурные практики древних скотоводческих и земледельческих цивилизаций
Тема 4. Особенности культурных практик античного мира
Тема 5. Особенности культурных практик средневековой и ренессансной Европы
Тема 6. Культурные практики мусульманского Востока”, Средней Азии и Кавказа”
Тема 7. Культурные практики традиционных Индии, Китая и Японии
Тема 8. Культурные практики Древней и средневековой Руси
Тема 9. Культурные практики Европы и Америки Нового времени, до ХХ века включительно
Тема 10. Особенности культурных практик России дореволюционной и советского периода
Тема 11.Культурные практики и культурные индустрии: понятия и явления.
Тема 12. Культурные индустрии в ХХ и ХХ1 веках



2. Содержание курса: рекомендации по освоению конкретных тем

2.1 Культурные практики и их историческое развитие

По содержанию темы 1 (культурные практики: понятие и явление, типы и виды) достаточно подробная информация содержится в тексте Введения этого учебно-методического пособия. Дополнительный материал - при работе над содержанием тем 11 и 12.

При работе над содержанием темы 2: Возникновение и становление культурных практик в истории человечества -лучше всего обратиться к статье В.П.Большакова “Культурные практики в процессах становления культуры”/ Вестник СПбГИК, № 2 (27), 2016, с 16 - 23.

Хороший материал для освоения темы 3 (культурные практики древних скотоводческих и земледельческих цивилизаций) представлен в книге “История культуры повседневности”/учебное пособие. Под редакцией В.П. Большакова и С.Н.Иконниковой/ Москва, 2016, с. 44 - 130. В этом же пособии легко обнаружить материал для освоения тем с 4-ой по 10-ю включительно.

Но при этом надо иметь в виду, что указанное учебное пособие посвящено не истории культурных практик, а истории культуры повседневности в целом. И для того, чтобы материал этого пособия осмыслялся в плане освоения именно культурных практик, следует дополнить его специальным рассмотрением таковых .

2.2 Дополнения к изучению содержания конкретных тем курса

При изучении истории становления и развития культурных практик необходимо в каждой из тем обращать внимание на реализацию в жизни людей разных регионов земли и исторических периодов - определенных типов и видов культурных практик, имеющих достаточно выразительные особенности.

О возникновении культурных практик :

Оно естественно происходит в период становления вообще культуры. Более того, культура и рождается прежде всего в качестве совокупности культурных практик. Практики, которые мы называем культурными возникают на низшем, так называемом “витальном” ( от слова vita - жизнь) уровне. Уровне, базовом для культуры. Уровне, который определен потребностью пра людей в выживании в природе, в которой их никто не ждал.

Будучи неприродными, ненужными природе существами, пра люди были вынуждены решать задачу выживания в этих условиях. Прежде всего, задачу встраивания в пищевые и деятельностные ряды. Основные культурные практики поэтому - практики хозяйствования: изготовления орудий труда и оружия, охоты, рыболовства, собирательства. Практики, потребовавшие создания орудий (и оружия!), а главное - навыков их создания и использования. Навыков, передающихся от поколения к поколению.

Эти практики выступили формами цивилизационного развития, притом, что важной оказалась и его духовная составляющая.

Ведь создание орудий и навыков их использования и передачи этих навыков от поколения к поколению были бы немыслимы без своеобразной деятельности человеческого сознания, без развития духовных практик: так называемого “ручного” мышления и человеческого общения. Все виды орудийной и хозяйственной активности требовали совместности действий, способности к освоению не только своего опыта в охоте, в рыболовстве, в собирательстве, в приготовлении пищи. Это требовало развития форм знакового общения, практик коммуникации. Коммуникация на практике осуществлялась средствами определенных действий, жестов, мимики, выкриков.

При этом, человеку надо было найти и утвердить свое место в природном мире, практически определить это место, свою значимость, ценностный статус. В этом плане огромную роль также сыграло развитие верований, мифологического сознания и ритуально-мифологической практики.

Духовный элемент жизнедеятельности, необходимый, еще не выделен как-то особо в древних культурных практиках. Хотя его существенность очевидна. Духовно-практический характер имеют важнейшие формы и виды культурных практик. Прежде всего, это касается мифов, ритуалов, обрядов.

Ритуальные и обрядовые практики представляли собой действенное одухотворение жизни людей через ее оформление.

Наши далекие предки создали “механизм” веры как собственно культурный механизм и заложили развивающийся опыт веры в практическую деятельность и в практический воспитательный процесс.

Именно в первобытности рождается и культурная практика совместной еды. Совместная трапеза была значимой в высокой степени, поскольку еда исходно стала одной из высших ценностей становящихся культур.

Потребление еды стало развитой культурной практикой у всех народов. Совместная трапеза, еда и сейчас остается необходимым элементом общения между людьми (семейного, дружеского, на свадьбах, праздниках, на поминках, при приеме гостей).

В целом культура повседневности и не повседневности первобытных сообществ уже содержала в себе многие культурные практики, которые в измененных формах, сохранялись и позже, а кое-что дожило до наших дней. К примеру, всплеск интереса к практике татуировок в 20 - 21 веках, вера в практическую действенность чудотворцев, якобы дающих магическое мгновенное исцеление, освященность продуктов, даже появившихся после первобытности в пору перехода от присваивающего типа хозяйствования к производящему.

В скотоводческих и земледельческих цивилизациях, однако, повседневность и не повседневность обрели и много нового, в практических формах жизни и в содержательном наполнении, в ценностных смыслах этих форм.

И скотоводство и земледелие представляли собой, прежде всего, развитие форм хозяйственных культурных практик. Именно специфика хозяйственной практики скотоводства, особенно кочевого, обусловила своеобразие других культурных практик скотоводов-номадов.

Современный исследователь, описывая специфику повседневной жизни скотоводов, отмечает: движение и путь - вечный круговорот, создающий укорененность бытия кочевника. Кочующий коллектив скрепляется общностью крови и происхождения. В перекочевках принимали участие все члены семей, образуя большой караван. В передвижениях сохранялось хозяйство и скот, это обеспечивало, в свою очередь, возможность выживания. Утрата способности к передвижению воспринималась как жизненная катастрофа.

В кочевом пространстве в едином движении находятся и человек, и стадо, и время года, и жизнь. В этом смысле в культуре скотовода-кочевника возникает единство и нерасчлененность. Родство с природой и животным миром дало начало тотемным культам (овцы, коня и др.), их обожествление и символическую значимость в ритуалах и обрядах.

Земля при этом ценится, но не воспринимается как объект культурной деятельности. Она практически не обрабатывается. Кроме того, отсутствует абсолютная привязанность к территории, поскольку Родина в понимании кочевника, - это кочующий род, его “тело”.

Культуры скотоводов-кочевников называют экофильными, поскольку в её характеристике существует экологический аспект пастьбы животных: регулярный выпас копытных животных способствовал созданию “пастбищных экосистем”, прекращение выпаса животных могло привести к изменению видового состава растительности. Отметим, что “широкий диапазон экологических “ниш” обусловил формирование богатой мировоззренческой базы, на основе которой складывались мифологические, этнические, символические образы пространства, формировался механизм постижения территорий, специфичный для каждой отдельной природной зоны”. Об экофильности кочевых культур говорят существовавшие правила поселения монгольских кочевников. А они предписывают покинутое после стоянки место не должно быть отмечено следами человеческой деятельности. Место не следовало захламлять. На месте поселения могли остаться только зола потухшего домашнего очага.

Продуктивность и устойчивость степных и полупустынно-пустынных пастбищных экосистем зависела от умеренного выпаса, при котором должно было существовать равновесие между объемом уничтожаемой скотом растительности и приростом биомассы трав. Территории перекочевок ограничены родовыми территориями, т.е. кочевники перемещаются не хаотично, а строго соблюдая границы территории рода. Такие границы знают все номады и всеми соблюдаются, а их нарушение может вызвать споры и междоусобные конфликты. Перекочевки носят сезонный характер два или четыре раза в год. Весной выбирают пастбища с ранней степной растительностью. Летом - места с водопоем и там, где трава не подверглась выгоранию. Причем расстояния между стоянками рода выбираются таким образом, чтобы была возможность для встреч, обсуждения общих дел, а также для общих праздников, соревнований-скачек и т.п. К постоянным стоянкам относятся в основном зимники, которые устраиваются в возможных защищенных местах от буранов и холодов.

Поведенческие стандарты номадов тесно связаны с их системой ценностей, ведущее место в которой занимали свобода перемещения по пространству и, как мы уже отмечали, способность передвижения по пространству. Отсюда свобода у кочевника ассоциировалась с волей, а способность передвижения со статусом полноправного члена сообщества. Это отражалось в организации скотоводов в пространстве.

Этнографы и культурологи рассматривают пространство поселения и жилища кочевников-скотоводов как определенного рода модель мира. Организация территории поселения традиционно начиналась с совершения ритуальных действий. Они были связаны с установкой жертвенника из камней родового жертвенника. “Таким образом, доместикация пространства достигалась посредством придания ему упорядоченности, наделения его формами и законами. Мир приобретает черты космического порядка, в котором человек способен ориентироваться”.

Номадологи отмечают, что специфика кочевого образа жизни обусловила сочетание двух принципов освоения пространства: линейного (динамического) и концентрического (статичного). Для динамического освоения пространства ориентирами выступают такие элементы ландшафта, как горы, валуны, деревья. Соотношение жизненного пространства выстраивается от сакрального центра к местам временного пребывания номадов. Зимние стоянки характеризовались наличием разных стационарных строений: деревянные жилища, амбары, сараи, а также загоны скота из дерева, камня, пластов навоза, которые были необходимы для защиты скота от зимних ветров и холодов. “На зимниках члены большой семьи нередко вынуждены были жить вместе в одном большом доме, в то время как в летних поселениях каждый семейный человек мог иметь собственную юрту”. Таким образом, динамическое освоение пространства это путь от стоянки к стоянке, а суть всякого движения есть странствие к Центру.

Другими природными маркерами динамического пространства являлись: долина или падь в лесных районах. Летники размещались на более открытые и обширные пространства. Проветриваемое пространство было непременным требованием успешного содержания скота. Кроме того, обязательным условием летней стоянки было нахождение поблизости источника воды.

“Концентрический принцип организации пространства начинает функционировать в случае временного или постоянного размещения на определенном месте. Сакрализация пространства начинается с маркировки центра - установления домашнего очага, коновязного столба, вокруг которого поэтапно появлялась юрта, необходимые временные постройки для скота, устанавливались приспособления для выделки кожаных ремней”. Пространство как бы раскручивалось вокруг жилища, которое занимало центральную точку. Ближний круг образовывало пространство для выпаса молодняка крупного рогатого скота, затем пространство, на котором паслись овцы, а затем дальнее пространство выпаса лошадей или верблюдов.

Сезонные циклы требовали от кочевников определения и знания благоприятного времени для перекочевок, установок юрт на новом месте.

Мобильным жилищем у кочевников разных регионов являлась юрта у монголов и тюрков, шатер у бедуинов и берберов, чум и яранга у северных народов России, типи и вигвам у кочевых индейцев Америки. Основное требование к такому роду жилища - легкость и мобильность. В основном такое жилище устраивалось на деревянной, решетчатой основе. Сверху основу покрывали войлоком у тюрков и монголов, корой деревьев и шкурами оленя у кочевых народов Севера России, шкурами животных у арабов Африки. Прочая утварь, используемая в домашнем хозяйстве содержалась в мешках, сумах, сундуках, также удобных для длительных перевозок.

Перемещались кочевники на вьючных животных и кибитках (повозках) на полозьях или колесах. Иногда кибитки сооружались в виде упрощенного жилища на телегах, если перегон скота был достаточно длительным. Известно, что в определенных условиях и юрты ставили на телеги. Появление такого вида мобильного жилья исследователи относят к периодам войн, когда с одной стороны, нужно было быстро перемещаться по огромные расстояния, а с другой - жилища на колесах играли важную роль оборонительного сооружения. “Устанавливаемые по кругу, они образовывали укрепленный заслон (так называемый “курень”)”.

Жилище кочевника представляло собой концентрический тип организации пространства. Строительство жилища на стационарных стоянках, практически всегда, начиналось со специальных обрядов выкупа земли и установки сосудов с жертвами (золото, серебро, кораллы, полудрагоценные камни, кусочки меди и стали) для духов земли и воды. Эти обряды кочевников были связаны с представлением о греховности, каких либо действий с землей. “Царапать лик земли” считалось грехом не только у монгол и бурят, но и якут, а также у алтайских народов. Грехом была и косьба свежей зеленой травы. По ламаистским представлениям растение являлось живым существом, которое нельзя было лишать жизни. При установке стационарного жилища место очерчивали клыком кабана или рогом антилопы. “Обычай использовать кабаний клык в любых действиях, касающихся повреждения земной поверхности (в том числе и в похоронном обряде), связан с представлениями монголов о диком вепре как существе, обладающем бесстрашием”.

В основе жилища кочевника - круг, как наиболее архетипическая геометрическая форма организации окружающего человека пространства и обусловленная особенностью его восприятия психикой и биологией мозга. К слову, идея круга отражается в ритуальных круговых танцах кочевников, семантика которого связана с культом солнца. “Круг ограничивает сферу человеческого бытия от враждебного разрушительного воздействия сил иной природы - Хаоса. Казахи в случае остановки на ночь в пустынном месте, где отсутствовали могильники или заброшенные строения - знаки освоенного пространства - человеческого мира сворачивали кольцом кнут и устраивались на ночлег в центре круга”.

“Порядок организации внутреннего пространства жилища и символика микропространства юрты монгольских народов лежит в основе структурирования внешнего пространства”. Внешний образ жилища почти всегда представляет собой многоугольное замкнутое пространство. “Перед тем как войти в юрту, хозяин или хозяйка совершали ритуал жертвоприношения молоком или тарасуном (перегонная молочная водка) духам-хозяевам усадьбы. Затем уже в юрте, зажигая впервые огонь в очаге, проводили обряд кормления хозяина очага. После этого заносили все вещи в юрту и расставляли их по местам”.

Особое значение придавалось юрте во время проведения различных обрядов. Важной традицией сооружения жилища кочевника была установка коновязи. Её устанавливали в передней части усадьбы, в южном направлении от входа в жилище. Столб-коновязь была обязательным атрибутом стойбищем. Символика коновязи уходит в представления о мировом древе, а его установка с желанием размножения, разветвляясь подобно дереву.

Алтайский миссионер XIX века так описывает жилище алтайских кочевников. Дверь в жилище алтайцев была либо из шкур, либо деревянная. В центре очаг, который поддерживался и днем и ночью. Напротив двери, за очагом, как правило, располагали небольшие божницы, другие стены были увешаны сошками, капканами для охоты, ружьями, кожаными сумками. Все их количество измерялось благосостоянием хозяина и его семьи. Стены покрывались иногда коврами. На полу вдоль стен делались возвышения, на которых удобно было сидеть, лежать и спать. Передняя стена, напротив очага предназначалась для гостей, левая от входа - неприкосновенное место хозяина, его жены и детей. Родственники занимали правую половину юрты от входа.

Внутренне пространство бурятской юрты (интерьер!) строго регламентировано. Она всегда сориентирована по оси - “север-юг”. Вход - с южной стороны. Северная сторона считалась почетной. Именно там находился алтарь, куда сажали почетных гостей. Внутри, слева от двери - седла, сбруя, охотничье снаряжение хозяина, лук, стрелы. Далее на этой же стороне юрты стояли сундуки, куда складывали свернутые в тюки войлочные постели. Рядом с сундуками располагались деревянные ведра и кожаные бурдюки с квашеным молоком. На правой стороне юрты, женской, спали незамужние женщины и дочери хозяина. Ближе к выходу находились столики, полки с деревянной посудой, запасом продуктов, деревянные ведра для дойки и другие предметы женского труда. В юрте также находились вытянутые деревянные ящики, в которых хранились продукты или одежды, но при необходимости служили сидениями или лежанками. В центре юрты находился очаг. Располагались вокруг очага, спали на лежанках вдоль стен. Дым из очага уходил в отверстие наверху. Верхнее отверстие закрывалось шестиугольной войлочной крышкой с веревкой. Когда хотели, чтобы в юрте было светлее или теплее, за эту веревку тянули. Луч света, проходивший в отверстие, становился стрелкой циферблата, который представляла юрта. Время измеряли, когда солнце на алтаре, в изголовье кровати или в другом месте. Здесь в бурятской юрте находились хранители рода - онгоны, позднее - буддийский алтарь. На западной стороне юрты можно было увидеть кожемялку. Когда было освоено деревянное зодчество, буряты продолжали строить юрты - восьми, шести, а затем и четырехугольные. В центре оставалась квадратная земляная площадка для очага. Входная дверь по-прежнему была обращена на юг. Крыши деревянных юрт покрывались слоем дерна, оконцы затягивались очищенной брюшиной домашних животных. Бурятская семья жила неразделенной. Встречались четырехпоколенные семьи до 60 человек. Каждому женатому сыну ставили отдельную юрту рядом с родительской. (Слово “женитьба” переводится буквально “обзаводиться юртой”).

Близкими к юрте являются традиционные жилища народов Америки. На Аляске, на севере Канады и на побережье Гренландии обитали группы населения, известные как эскимосы. Их летние жилища представляли конус из жердей, покрытый шкурами или берестой. Зимние землянки были с одним или двумя жилыми помещениями и хозяйственным тамбуром. Жилые помещения отапливались и освещались каменными жировыми светильниками. Здесь находились нары для сна. Во время переходов устраивались иглу - временные жилища из снежных блоков. Внутри них сооружалась жилая камера из пологов-шкур. Иглу - дом из ледяных кирпичей в виде круглой сферы с низким входом, в который надо проползать.

Эскимосы укладывают снежные плиты друг на друга таким образом, чтобы получился в конечном итоге купол-полушарие. Высота полученного жилья - метра два, в диаметре - три-четыре метра. Чтобы укрепить стены, в построенное сооружение вносят каменную лампу с горящим тюленьим жиром. Из-за получившегося от лампы тепла снег подтаивает на внутренних поверхностях построенного иглу. После этого в помещение впускают холодный воздух, который превращает оттаявшую воду в лед, который скрепляет снежные кирпичи в монолит. Живут в таком помещении обычно две семьи. Делается это для того, чтобы сохранять тепло. Поэтому на площади 8-10 кв. м большое количество людей согревают своим теплом жилище. Зимой в иглу входят через пол. К входному отверстию в полу ведет длинный тоннель, вырытый в снегу. Летом в иглу проделывается вход в стенке у самого пола. Ледяные стены пропускают дневной свет, но в наше время в них делают отверстия и закладывают тонкими пластинами льда или прозрачными кишками животных (так на острове Баффинова Земля). Как считают Ю. В. Бромлей и Р. Г. Подольный - “это, скорее всего, нововведение, навеянное знакомством с европейскими жилищами”. Внутри иглу делают снежные нары, на которых лежат, сидят, едят, хранят одежду и оружия, лампы и т.п. Вся “мебель” покрывается шкурами и кожей.

В лесных районах Северной Америки у индейцев-атапасков распространено было жилище “типи” - конусообразная постройка. Это такое сооружение, которое строилось из деревянного каркаса конусообразной формы, на который натягивались шкуры животных (зимой), или покрывался берестой (летом). В таком жилище очаг размещался в центре.

Совсем иные типы жилищ мы видим на территории Африки.

Жилища кочевников - легко переносимая палатка или шатер. “У мавров и арабских племен, например, это “фелидж”, у туарегов - “эхан”. Покрытия делаются из шерстяных или ковровых полотнищ. Туареги делают такие покрытия из сшитых кусков кожи квадратной формы числом от 30 до 40 штук. Мужчина занимает восточную половину палатки, женщина - западную. На мужской половине держат верблюжье седло, оружие, седельные сумки. На женской на подпорки вешают мешки с одеждой и личными вещами, продовольствием, кухонной утварью.

Такого рода жилища характерны для кочевых или полукочевых этносов.

Это касается практических освоений пространства: организации перекочевок, поселений и жилищ, появлении в образе жизни культурных практик торговли. Исследователи скотоводческих сообществ отмечают, что пространство поселений и жилищ кочевников-скотоводов представляет собой как бы определенного рода модель мира, порождение которой, скажем на временных стоянках и при обустройстве юрты, всякий раз начинается с практики ритуальных действий и сопровождается ими. Скотоводство диктует особенности культурных практик питания с доминированием мясной и молочной пищи, с проявлениями в процессе совместной трапезы особой пищевой иерархии. Развитие практик ремесел, изготовления изделий из кожи, войлока, одежды и обуви также определяется характером кочевой жизни и скотоводческого хозяйства.

Скотоводческие культуры все же оставались более, чем земледельческие, традиционными именно в плане культурных практик. Эти практики по преимуществу реализовывались на базовом, витальном уровне культуры. на том уровне, на котором очевидна невыделенность их собственно культурных, духовных составляющих из практически-духовного единства деятельности, нераздельность того, что мы называем сегодня цивилизацией и того, что называем собственно культурой.

Само слово “культура” недаром связано в своем происхождении и содержательном, ценностном смысле с развивавшейся практикой земледелия. Не случайно и до сих пор продукты земледелия и растениеводства, такие как пшеница, рис, маис, картофель именуются сельскохозяйственными культурами. Особенности земледельческого хозяйствования оказали огромное воздействие на все стороны жизни древних цивилизаций. Земледелие, развиваясь в планах технологии и техники, распространяясь все шире, представляло собой базу цивилизационной устойчивости жизни людей и прогресса, в том числе духовного.

Земледельческий труд воплощал в себе высокую ценность природы, матери-земли, обработка которой была приложением не только физических, но и духовных сил человека. И, несмотря на то, что разделение труда лишило труд большинства земледельцев свободы, необходимой для переживания этого своего труда в качестве жизненной и культурной ценности, его культурная ценность оказалась разнообразно воплощенной в разных практиках жизни земледельцев, огородников, садоводов.

Практика эффективного поливного земледелия обусловила необходимость и обеспечила условия становления многих других культурных практик, которые реализовывались меньшинством населения (освобождавшимся за счет труда земледельцев-тружеников от непосредственного участия в тяжелых сельскохозяйственных работах, да и ином физическом труде). Возникали практики управления хозяйством и, вместе с тем, всей инфраструктурой жизни земледельцев. С необходимостью была порождена организация культурных центров, центров концентрации и хранения духовных ценностей, центров в их совокупности создающих особые культурные пространства. Были порождены и средства хранения и трансляции духовных ценностей.

В устремлении духа земледельцев ввысь - от земли к Небу и Солнцу (условиям эффективного земледелия), с “вертикальностью” их культур оказались связанными практики верований, образующих культы мировых религий. С этим же связано и освоение пространств - тяготение в возникающей архитектуре к ее устремленности ввысь, к небу.

Развитие форм общения, необходимых для хозяйственной, повседневной и не повседневной жизни земледельцев породило средства и формы практик письменной культуры. А также духовных практик развивающихся искусств и проведения досуга.

В то же время, культурные практики, развитые еще в первобытности, практики совместных трапез, совершенствовались, наполняясь духовными смыслами, позже, например, становясь греческими симпосионами.

Развились и собственно духовные практики разного рода: монашество, йога, исихазм, суфизм и т.д.

О развитии самых значимых в истории человечества хозяйственных культурных практик - скотоводства и земледелия - сказано выше, но конечно, далеко не все. Эти культурные практики вместе с особенностями географических и климатических условий определили характер культурных практик освоения пространства, организации поселений и жилищ.

О различиях в конкретике освоении пространств скотоводами и земледельцами можно подчерпнуть сведения в выше упомянутой книге “История культуры повседневности”, и в соответствии с этим, используя материал данной книги, рассмотреть особенности освоения пространств, характерные для разных регионов земли в разное время.

Культурные практики освоения пространств

В этой книге, например, показано - почему и в каком отношении особой является культурная практика освоения пространства, строительства и обустройства жилищ в традиционной Японии. Специфика его определяется климатическими условиями (в основном жаркий и влажный климат), а также постоянными катастрофами: землетрясениями, цунами, не позволявшими строить прочные жилища. Главный строительный материал здесь - дерево. Основной материал эталонного интерьера - полированное некрашеное дерево и бумага. Стабильная часть, определяющая интерьер - пол. Его сплошь покрывают татами, которые плотно прилегают друг к другу. Под татами находится решетчатая основа пола. При уборке татами приподнимают и стряхивают пыль под них. Два раза в год татами снимают, выносят на улицу, проветривают, выколачивают, выгребают скопившийся в основе пола сор. Поверхность татами поддерживается постоянно в чистоте. Покрытый “татами” пол разделен на несколько участков деревянными брусьями, которые заглаживаются вровень с “татами”. Им соответствуют такие же брусья в потолке. По пазам этих брусьев движутся “фусума”. Это деревянные рамы, оклеенные с двух сторон плотным картоном. По этим пазам передвигаются раздвижные клетчатые рамы - “сёдзи”. За пазами для “сёдзи” имеется более широкий паз для деревянных дощатых щитов “амадо”, которые задвигаются на ночь или в дождливую или холодную погоду.

Мебели почти нет, а постельные принадлежности и утварь убираются в шкафы. В отличие от европейского жилища, разделенного на комнаты, имеющие определенное функциональное назначение, японское жилище может быть разделено по различным планировочным вариантам несколько раз в день. На ночь кладут спальный матрац, во время еды ставят стол, который потом убирают в хранилище. В меблировке кровать почти не встречается, даже сейчас. Едят, сидя на полу перед очень низким столиком. Так что пол служит основным местом отправления бытовых функций. Сидят либо на циновках, либо на ватных или плетенных из соломы или травы подушках “дзабутон”, подогнув под себя ноги. Толстые ватные спальные матрацы расстилаются на полу. Покрываются ватными почти квадратными одеялами “футон”. Под голову подкладывают маленькую подушечку. В старину под голову подкладывалась деревянная лакированная подставка с мягким валиком. Теперь она употребляется женщинами, носящими старинную прическу. Идеальный интерьер был доступен для воплощения только богатым слоям. Для идеального интерьера характерно обязательно открывающийся из комнаты вид на сад. Характерной и центральной деталью интерьера является “токонома”. Это ниша, где располагают изысканные украшения - свиток с живописью, вазу с цветами. Рядом может быть другая ниша с z-образно расположенными полками на разных уровнях, на которые ставятся художественные предметы. Другим церемониально-парадным элементом японского интерьера - это буддийский алтарь “буцудан”, помещаемый у стены. Кроме того, в интерьер входит также нераздвижное окно “сеиндзукури”, предназначенное для чтения с хорошим освещением.

Пол в ванной - дощатый, в уборной - дощатый или циновочный. Старинная уборная в крестьянском жилище находилась под одной крышей и на одном уровне с жилыми помещениями.

Старинная японская ванна очень своеобразна. Это большая бочка, в боковой части которой помещается вертикальная труба. В топку под ней накладываются горячие угли. Таким образом вода нагревается, как в самоваре. Купаются японцы в очень горячей воде. В деревнях ванну принимают по старшинству - сначала глава семьи, потом все остальные. Гостю отдается первенство. Перед ванной тщательно моются с мылом. Для умывания используется подвесной умывальник.

Печей в японском жилище, за исключением поселений на Хоккайдо, нет. Обогреваются в зимнее время переносными жаровнями “хибати” из металла, глины или фарфора, которые наполняют углями. На Хоккайдо и на севере Хонсю употребляют железные печи-времянки. Широко распространен врезанный в пол очаг “ирори”, похожий на глинобитные очаги свайных жилищ Юго-Восточной Азии. Но если там они топятся дровами и над ними вешается экран-искрогаситель, то “ирори” топятся древесным углем и искр не дает, но экран (“хидана”) над ним все же вешается и используется, как и в свайных домах, для вяления продуктов. Очень небольшие “хибати” в фаянсовом футляре - “анка” помещались под одеяло для обогрева постели. Существуют также карманные жаровни “кайро”, размером с портсигар. В них горит сигарета из угольной пыли в бумажной обертке. “Кайро” совместимы только с национальным костюмом, в котором они закладываются в рукава или за пояс. В настоящее время выходят из употребления. Традиционный вид обогревательного приема - “котацу”. Это углубленный, врезанный в пол очаг, подобный “ирори”. Над ним ставится подобие столика, который накрывается большим ватным одеялом. Члены семьи садятся вокруг него, спрятав ноги под одеяло или даже спустив их в углубление очага и укутавшись одеялом по пояс. Кроме врезанных в пол “хори-котацу” или “кири-котацу”, употребляются еще “оки-котацу”. Это обычные “хибати”, которые ставят на пол, но над ним помещают столик, как и над “кири-котацу”. Верхняя поверхность столика “котацу” обычно не сплошная, а рейчатая. Во время еды или работы поверх одеяла кладут гладкую квадратную доску. Современный интерьер фактически не бывает таким пустым и просторным, каким он должен быть по эталону. Не всегда постель убирается на день. Обеденный столик “цукуэ” в промежутке между трапезами ставится у стены на бок. Он сейчас более массивный, чем традиционные низенькие индивидуальные столики для каждого человека “дзэн”, употреблявшиеся в хорошем обществе. Если раньше писали пером, сидя на полу, у “сеиндзукури”, то теперь пользуются современными письменными принадлежностями. Для работы с ними требуются стулья и и высокие столы. Эти предметы мебели, хотя бы складные, имеются во многих домах, даже в деревне. В более зажиточных семьях таких предметов уже много. Это приводит к тому, что площадь пола, покрытая “татами”, сокращается. Расширяется площадь голого деревянного пола или покрытого линолеумом.

Если для европейца существует один тип поверхности - земля и пол жилища, по которым ходят в обуви. Японец же различает три типа поверхности: нечистую, получистую и чистую. Нечистой поверхностью являются земля и паркет. По ним ходят в обуви. Получистая поверхность - полированный пол, ковер, по которым ходят только в домашней обуви, но не сидят. Чистая поверхность - циновки, на которых можно сидеть, лежать, а ходить можно только в носках (реже - босиком). В уборной пользуются деревянными сандалиями, стоящими там, так как пол там считается нечистой поверхностью.

Японская специфика в отношении пола состоит в том, что он должен быть на том же уровне чистоты, на котором поддерживается поверхность мебели в европейском жилище - столов, сидений, полок. В современном доме помещения ванной, хотя бы и японской, снабжены зеркалом, дополнительными кранами с раковиной. Уровень помещения ниже жилого, но выше земли. Рядом делается небольшой предбанник с решетчатым полом и полками для белья. Разделяют эти помещения фанерные двери типа “сёдзи”. В период индустриализации изменения в интерьере японского дома происходили под влиянием конструктивных приемов, свойственных западному интерьеру. Входят в быт, например, письменный стол и стул, не свойственные традиционному японскому интерьеру.

Достаточно своеобразны и пищевые культурные практики в разных местностях, в разных климатических условиях разных стран.

Пищевые культурные практики

Пища, еда - одна из базовых ценностей человеческой жизни. С самого начала становления человеческих сообществ практики трапезы, особенно совместной, обрели высокие ценностные культурные смыслы. Как отмечают разные исследователи, - “Хлеб становился священным продуктом. Совместная трапеза, еда и сейчас остается необходимым элементом общения между людьми ( семейного, дружеского, на свадьбах, на поминках, при приеме гостей)”

Для древних греков, например, еда в одиночку была только необходимостью. Философ Платон считал, что если человек ест в одиночку, он просто-напросто наполняет бурдюк под названием желудок. Зато совместная трапеза, как отмечают исследователи повседневной жизни древних греков, была наполнена множеством культурных особенностей и смыслов. К этой трапезе, которая именовалась симпосионом, тщательно готовились, принимали ванну и душились. Перед трапезой гости снимали с себя обувь и рабы омывали им ноги. После этого участники застолья занимали свои места на обеденных ложах (клинэ), перед которыми ставились небольшие полукруглые столики. Непосредственно перед трапезой рабы помогали совершить ритуал обязательного омовения рук. Этот ритуал повторялся во время застолья, так как ели-то руками. Ели и пили в несколько перемен. Но главное начиналось после основного приема пищи и совершения жертвоприношения богам под аккомпанемент арфы. Главным становилась беседа (собственно симпосион) - общение в состязании философского или литературного характера, когда каждый мог блеснуть своим ораторским мастерством, поэтическим талантом, заинтриговать собеседников сложной логической задачей. Беседой руководил избранный симпосиарх, определявший условия состязаний и назначавший награды победителям. Во время симпосионов могли выступать и приглашенные хозяином актеры, развлекавшие гостей.

Во всех, не только греческих, сообществах постепенно вырабатывались этикетные правила застолий. Определенными становились и иерархические расположения за столом тех, кто трапезничал и сами церемонии приема пищи и напитков. Характерными, например, стали чайные церемонии, разные в культурах Китая и Англии. Да и в России, купцы, и не только они, пили чай по особому церемонно.

Когда мы обращаемся к разным культурным практикам в области еды, следует понимать, что в зависимости от климата, географических условий формируется та или иная национальная пища. И не только пища, но и соответствующая культура еды. “Культурно есть”, “культурно питаться”, как ни странно это, - умеют немногие. А между тем это необходимо уметь каждому. “Уметь есть” вовсе не значит владеть столовыми приборами или не есть руками, есть культурно. “Уметь есть” - это значит, кроме этого, питаться правильно, не обязательно изысканно и обильно (это тоже неправильно), но умеренно, сытно и в определенное время”.

На весь мир особо славится французская кухня. Кулинария у французов - одухотворенное искусство Однако разница в питании слуг и господ была существенной. Но даже низшие сословия питались довольно правильно, заложив тем самым основы современной кухни. Здесь же сформировалось искусство накрывать на стол, дошедшее и до нашего времени.

А англичане острят: “Французы живут, чтобы есть, а англичане едят, чтобы жить”. И кухня англичан не пользуется оглушительной славой. И она намного лучше и полезней, чем слава о ней. Ростбиф и бифштекс, известные во всем мире, своим происхождением обязаны Англии. Хотя болезнь аристократов из-за чересчур изысканной еды - полиартрит, наиболее часто встречалась именно в английских замках. Но зато пресловутая овсяная каша очень полезна для желудка и в Англии чрезвычайно редко встречается заболевание желудочными болезнями.

При дворе французских королей XVII в. был разработан застольный этикет. Прежде чем сесть за стол и притронуться к еде, следовало облегчиться, вымыть руки и произнести предобеденную молитву. Кравчий, виночерпий, стольник или паж подходили к каждому гостю с лоханью в левой руке и кувшином в правой, и гость омывал пальцы в ароматической воде, настоянной на цветах апельсинового дерева, розах, ирисах, ромашках, майоране или розмарине, лавровом листе. Король обтирал пальцы салфеткой. Ритуал омовения рук служил подтверждением статуса: сначала омывали руки самые значительные гости. После омовения рук следовала молитва. Мужчины при чтении молитвы должны были обнажать головы. По окончании молитвы мужчины снова надевали шляпы и садились и в течение трапезы оставались в плаще и при шпагах. Во время трапезы порицалась спешка, нечистоплотность, жадность, необходимо было обуздывать нескромные аппетиты, подавлять звуки (кашлять, икать, рыгать - что нарочно делал Тартюф в гостях у Оргона). Неприлично считалось громко жевать или глотать. Руководства по этикету часто прибегали к образу зверинца. Эразм Роттердамский, например, писал, что воспитанному человеку не подобает глотать куски целиком, как это делают лебеди. Не подобает широко открывать рот, чтобы челюсти “скрипели, как визжат свиньи”.

В руководстве 1613 года не рекомендовалось пить, закидывая голову, подобно лебедю или набивать еду за щеки, подобно мартышкам. Знатные люди считали важным привить детям манеры, отличавшие их простонародья. Чернь и деревенщина, которые недалеко ушли от животного мира, могли вести себя так, как диктовала им их природа. При этом и одеваться следовало не как угодно.

...