Проблемы и перспективы освоения прикаспийского шельфа

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Природные богатства и, прежде всего, углеводородные ресурсы Каспийского. бассейна оказались ставкой в большой политической игре не только региональных властных элит, но и ведущих мировых держав. Опубликованные за последнее время результаты геологических исследований показали, что запасы углеводородов в этой зоне существенно выше. По оценкам Министерства энергетики США «потенциальные (извлекаемые) запасы, достигают 232 млрд. барр. нефти, экспорт нефти из Каспийского региона может к 2015 году достичь 3,5 млн. барр./день». Сами по себе эти цифры не очень велики: это от 3,5 до 7% нынешней мировой добычи нефти. В обозримом будущем Каспий по запасам энергоносителей не сможет конкурировать с нефтяными ресурсами Персидского залива или огромными газовыми месторождениями Севера европейской части России и Сибири [1].

Однако многие эксперты справедливо отмечают, что активная разработка углеводородов Каспийского бассейна может предотвратить ожидаемое увеличение удельного веса арабских стран и Ирана в производстве нефти, диверсифицировать мировые источники энергоресурсов и тем самым не допустить увеличения энергетической зависимости большинства государств мира от узкой группы стран, находящейся не в самом стабильном районе планеты. Важно также, что Каспийский регион наряду с Североафриканскими странами и Россией может стать одним из основных поставщиков газа в Европу, после прогнозируемого истощения месторождений Северного моря. Каспийский регион провозглашен зоной жизненно важных национальных и корпоративных интересов [1]. При этом интересы участников сложных экономических и политических процессов в регионе нередко не только не совпадают, но и являются прямо противоположными. В этом контексте особенно опасным является то, что не урегулированы юридические аспекты между Прикаспийскими странами, в том числе вопрос о статусе Каспийского моря.

1. Проблема статуса Каспийского моря

1. Одной из главных проблем, которые связаны с Каспием, ставшим в одночасье достоянием не двух, а пяти государств, является отсутствие общего понимания, как распоряжаться его ресурсами - вместе или порознь. Речь идет о международно-правовом статусе этого водоема и установлении единых правил поведения на нем для всех стран региона. Прикаспийские государства на сегодняшний день не имеют по этому вопросу единого мнения. [7].

2. В подходах к решению проблемы статуса Каспия наиболее близки точки зрения России и Казахстана. При этом, как считают эксперты, именно российская позиция могла бы послужить основой для достижения компромисса в данном вопросе между всеми членами "каспийской пятерки". В настоящее время Россия выступает за сохранение в общем пользовании прикаспийских государств толщи и поверхности Каспия при разграничении его дна на части, в рамках которых каждая из пяти стран могла бы вести разработку недр, в своих интересах.

3. В свою очередь, Казахстан, долгое время занимавший выжидательную позицию, пришел к выводу о необходимости распространения на Каспий отдельных положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., используя их с учетом особенностей региона. Дно и находящиеся в нем углеводородные ресурсы предлагается разделить между всеми каспийскими государствами по срединной линии в соответствии с общепринятой международной методикой. Условия разведки и освоения минеральных ресурсов в своей зоне каждое каспийское государство должно определять самостоятельно. Кроме того, по мнению Астаны, каждая страна должна обладать территориальными водами согласованной ширины, находящимися под ее национальной юрисдикцией. Остальная часть моря и его поверхность должны быть открыты для свободного судоходства прибрежных государств.

4. Важным событием для двух стран стало подписание в июле 1998 г. Соглашения о разграничении дна северной части Каспийского моря. По словам представителей Москвы и Астаны, именно "подписанием этого соглашения удалось сдвинуть проблему статуса с мертвой точки". Существенным является и то, что, по мнению обеих сторон, нефтяные компании каспийских стран могут участвовать в разработке недр в зоне другого государства на общих условиях. Это положение не должно затрагивать уже существующие консорциумы, а освоение месторождений, расположенных одновременно в пределах двух и более зон, является предметом соглашения о разделе продукции между соответствующими государствами. [6].

5. Другую позицию занимает Иран. Он считает, что на Каспии либо должен действовать принцип кондоминиума (совместное владение всеми ресурсами), либо дно, толщу, и поверхность воды необходимо поделить между прибрежными государствами на равные сектора (по 20%).

6. По сути, Иран, который в самом начале освоения Каспия имел общую позицию с Россией, постепенно пересмотрел ее и стал склоняться к секторальному делению и акватории, и дна. Подтверждением приверженности Ирана позиции секторального деления служат, в частности, контракты на разработку оффшорных месторождений, подписанные этой страной в конце 1998 г. с компаниями Royal Dutch/Shell и LASMO, фактически давшие старт освоению "иранского сектора". [8].

7. Обе рассмотренные выше позиции отвергаются Туркменистаном и Азербайджаном, которые выступают за секторальное, но не равное (как предлагает Иран) деление дна, толщи воды и поверхности Каспия. Это объясняется тем, что при делении дна и акватории на равные части некоторое количество практически находящихся в распоряжении этих государств углеводородных ресурсов попадет в другие сектора. В частности, при таком развитии событий Туркменистану придется поступиться некоторыми спорными месторождениями в пользу Азербайджана.

8. Окончательный выбор в пользу секторального раздела Каспия был сделан Ашхабадом после подписания Соглашения о поставках туркменского газа в Турцию, предполагавшего строительство Транскаспийского трубопровода (ТКТ). Поскольку его прокладка по дну Каспия не может быть осуществлена в обход территорий, находящихся в зоне интересов других прикаспийских государств, Туркменистан все активнее настаивает на скорейшем и окончательном разрешении данного вопроса путем закрепления юрисдикции пяти прибрежных стран над соответствующими секторами.

9. Ашхабад пока однозначно высказывается против принципа, на котором настаивает Россия. Причина очевидна - в случае совместного пользования толщей и поверхностью воды вопросы размещения плавучего оборудования и прокладки труб для ТКТ придется согласовывать с остальными прибрежными государствами, в частности, с Россией и Ираном, имеющими альтернативные проекты транспортировки туркменского газа. В данном случае позиция Туркменистана напрямую стыкуется с точкой зрения США и Турции на решение проблемы правового режима на Каспии.

10. Позиция Азербайджана также легко объяснима - запасы нефти и газа, на владение которыми претендует эта страна, уже сегодня достаточно активно разрабатываются. Доходы, получаемые Азербайджаном от экспорта нефти, формируют основную часть государственного бюджета. В стране действует целый ряд международных консорциумов по освоению каспийских нефтяных месторождений, подписано около 20 соглашений о разделе продукции и фактически осуществляется добыча "ранней нефти" на группе месторождений Азери-Чираг-Гюнешли, последнее из них является предметом спора между Азербайджаном и Туркменистаном. В свою очередь, Азербайджан имеет претензии к односторонней разработке Ираном спорных месторождений, осуществляемой компаниями Royal Dutch/Shell и LASMO.

11. Таким образом, в настоящее время государства региона в решении вопроса о статусе Каспия все больше склоняются в сторону секторального деления его дна. Тем не менее, позиции сторон до сих пор довольно сильно различаются. Существуют лишь предварительные варианты раздела, ни основополагающий принцип, ни приемлемая сторонами схема которого до сих пор не определены.

12. Затягивание определения правового статуса Каспия, проблемы этнической напряженности, неустойчивости политических режимов, и геополитическое соревнование в регионе между пограничными государствами - Азербайджаном, Ираном, Казахстаном, Россией, Туркменией являются серьезным фактором риска для инвесторов, занятых в развитии и экспорте углеводородов из Каспийского моря. [1].

2. Экологические проблемы Каспийского моря и их причины

Чрезвычайную остроту в последние годы приобрела проблема сохранения экологического здоровья уникального природного объекта, каким является Каспийское море. Каспийское море - уникальный водоём, его углеводородные ресурсы и биологические богатства не имеют аналогов в мире. Каспий -- старейший в мире нефтедобывающий бассейн. В Азербайджане, на Апшеронском полуострове, добыча нефти началась более 150 лет назад и туда же впервые в нефтедобычу направлялись иностранные инвестиции. К промышленной разработке на шельфе приступили в 1924 году. Во времена СССР политическая сторона Каспийского вопроса состояла в том, что нефтегазовые ресурсы Прикаспия рассматривались скорее как стратегический резерв для всего СССР, а основной упор был сделан на освоение месторождений Западной Сибири. После распада СССР сложилась принципиально иная ситуация. "Стратегические запасы" оказались собственностью новых независимых государств и сразу же стали предметом их торга с международными нефтегазовыми корпорациями. В числе первоочередных появились и другие проблемы: статус Каспийского моря, возможные маршруты транспортировки энергоносителей, инвестиции в разработку нефтегазовых ресурсов региона и, конечно же, экологическая проблема Каспия. [4].

Что представляет собой этот регион? Прикаспийским регионом (в широком значении) обозначают пять стран, расположенных по периметру Каспийского моря; это Азербайджан, Россия, Казахстан, Иран и Туркменистан. Их принято называть государствами "бассейна Каспийского моря". В дипломатической практике последнего десятилетия именно этот термин используется для обозначения стран региона.

Проблема Каспия на сегодняшний день очень актуальна, но вне зависимости от того, как решится вопрос о международно-правовом статусе Каспия и о разделении нефтяных ресурсов между прикаспийскими государствами, Каспий остается общим экологическим объектом региона. Кризис в одной из его частей выльется в общую, неразделимую экологическую катастрофу, которая, в конечном счете, отразится на личных планах каждого государства и его перспективах развития.

Итак, давайте рассмотрим главные экологические проблемы Каспийского моря. [3].

2.1 Загрязнение моря

Главным загрязнителем моря, безусловно, является нефть. Нефтяные загрязнения подавляют развитие фитобентоса и фитопланктона Каспия, представленных сине-зелеными и диатомовыми водорослями, снижают выработку кислорода. Увеличение загрязнения отрицательно сказывается и на тепло-, газо-, влагообмене между водной поверхностью и атмосферой. Из-за распространения на значительных площадях нефтяной пленки скорость испарения снижается в несколько раз. Загрязнение Каспийского моря ведёт к гибели огромного числа редких рыб и других живых организмов. Наиболее наглядно влияние нефтяного загрязнения видно на водоплавающих птицах. Неуклонно сокращаются запасы осетровых. Нефтяное сырье можно заменить другим сырьем, осетровых же ничем не заменишь и за нефтедоллары нигде не купишь. [5].

2.2 Проникновение чужеродных организмов

Угроза проникновения чужеродных видов до недавнего прошлого не считалась серьезной. Наоборот, Каспийское море использовалось в качестве полигона для вселения новых видов, предназначенных для увеличения рыбопродуктивности бассейна. События приняли драматический характер, когда на Каспии началось проникновения чужеродных организмов из других морей и озёр. Например, настоящей бедой для Каспийского моря стало массовое размножение гребневика мнемиопсиса. Гребневик впервые появился в Азовском море лет десять назад, и в течение 1985-1990 гг. буквально опустошил Азовское и Черное моря. Его, по всей вероятности, завезли вместе с балластными водами на судах от берегов Северной Америки; дальнейшее проникновение в Каспий не составило большого труда. Гребневик питается в основном зоопланктоном, потребляя ежесуточно пищи примерно 40% от собственного веса, уничтожая таким образом пищевую базу каспийских рыб. Быстрое размножение и отсутствие естественных врагов ставят его вне конкуренции с другими потребителями планктона. Поедая также планктонные формы бентосных организмов, гребневик представляет угрозу и для наиболее ценных рыб, например таких, как осетровые. Воздействие на хозяйственно ценные виды рыб проявляется не только косвенно, через уменьшение кормовой базы, но и в прямом их уничтожении. Если ситуация на Каспии будет развиваться так же, как в Азовском и Черном морях, то полная потеря рыбохозяйственного значения моря произойдет между 2012-2015 гг. [2].

2.3 Перелов и браконьерство

Одной из главных причин резкого сокращения улова осетровых в Каспийском море является браконьерство. Подтверждается достоверность неофициальных данных, что на долю браконьерства приходится около 80% улова осетровых. Министерство экологии, отмечают ученые, активно взялось за решение этих проблем. В СМИ широко распространялись слухи об «икорной мафии», контролирующей якобы не только рыболовство, но и правоохранительные органы в прикаспийских регионах.

2.4 Изменение естественных биогеохимических циклов

Массированное гидростроительство на Волге (а затем на Куре и других реках) лишает рыб естественных местообитаний, и приводит к другим проблемам, например заиливание русла.

Высокий уровень загрязнения моря и впадающих в него рек уже давно вызывали опасения формирования безкислородных зон в Каспии, особенно для районов южнее Туркменского залива, хотя эта проблема не числилась в наиболее приоритетных. Между тем, существенное нарушение баланса синтеза и распада органического вещества может привести к серьезным и даже катастрофическим изменениям. [7].

Таким образом, мы видим, что экологические последствия катастрофичны. Многие не осознают сегодня, что, если не принять экстренные меры, то может последовать катастрофа. Предотвратить эту катастрофу возможно при помощи конкретных многоцелевых перспективных научно-исследовательских программ по предотвращению загрязнений Каспийского моря. Например, одной из таких компаний, действующей в пределах Азербайджана с проектом по предотвращению загрязнения Каспийского моря, является «BP-Азербайджан». В последние годы, компания «ВР», открыто обсуждающая с общественностью вопросы воздействия производственных процессов на окружающую среду, невольно предоставила хорошую модель взаимоотношений между общественностью и загрязняющими объектами для местных производителей нефти. Компания "ВР-Азербайджан" получила официальное разрешение Министерства экологии на утилизацию буровых шламов. «ВР» намерена утилизировать буровые шламы как путем биоремедиации, так и путем термической обработки. Высок уровень проработки любого проекта «BP», независимо от его сложности, объема - рассматривается и рассчитывается каждая деталь, используется метод многовариантности, взвешиваются все за и против, и, конечно, особое внимание уделяется основополагающему принципу "не навреди биосфере". Компанией проводятся встречи с общественностью: «учесть неучтенное, то, что проглядели, не усмотрели».

Другой мерой предотвращения загрязнения Каспия, является международное сотрудничество по охране окружающей среды Каспийского моря. Цель данного проекта - разработка плана совместных действий для решения экологических проблем Каспия при содействии авторитетных международных организаций (ЮНЕП, ПРООН, ГЭФ, ЕС-ТАСИС, Всемирный банк). Также существует проект «Нефтяные загрязнения Каспийского моря на основе данных космической радиолокации», начатый Институтом океанологии РАН совместно с международной общественной организацией ИСАР.

В свою очередь, Министерство экологии и природных ресурсов Азербайджана организует Центр немедленного реагирования на несанкционированные выбросы нефтеотходов и другие загрязнения. Центр будет иметь конкретные направления реагирования, в том числе немедленные действия по очистке водной поверхности моря и береговой полосы в случае разливов и других загрязнений, особенно связанных со сливами с судов балластных вод. Нарушители отныне будут привлекаться к ответственности.

Итак, рассматривая всё вышесказанное, мы можем видеть, что Каспий является общим экологическим объектом Прикаспийского региона и кризис в одной из его частей выльется в общую, неразделимую экологическую катастрофу, которая, в конечном счете, отразится на личных планах каждого государства и его перспективах развития. И с точки зрения Азербайджанской Республики вне зависимости от того, как решится вопрос о разделении нефтяных ресурсов между прикаспийскими государствами, представляется вполне очевидным, что эффективный экологический контроль над нефтяными операциями и общей ситуацией на Каспии возможен лишь при совместном контроле прикаспийских государств. Такой контроль может осуществляться через межгосударственный экологический орган, созданный прикаспийскими государствами и наделенный соответствующими полномочиями, в частности, правом на предварительную экологическую экспертизу нефтяных проектов, на приостановление или прекращение реализации данных проектов в случае наличия экологической опасности либо повышенного риска, а также на разработку и реализацию совместных программ экологического. [3].

3. Трубопроводы и большая политика

За последние несколько месяцев руководители Азербайджана, Грузии и Турции при посредничестве высокопоставленных представителей США провели не одну встречу на высшем уровне, чтобы реализовать строительство нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан. Несмотря на то, что экономическая целесообразность этого проекта вызывает массу сомнений, Соединенные Штаты настаивают на его осуществлении и изо всех сил пытаются согласовать позиции заинтересованных прикаспийских стран по этому вопросу. Аргументация представителей США довольно проста. Они подчеркивают, что существующая система трубопроводов на Каспии имеет ограниченную пропускную способность, составляющую порядка 0,5 млн. барр./сут. В то же время, по прогнозам Министерства энергетики США, к 2010 г. добыча углеводородов в этом регионе достигнет 3,5 млн. барр./сут., а к 2020 - 5 млн. барр./сут. Основной аргумент американцев сводится к тому, что модернизировать существующие трубопроводы довольно дорого, а значит - не всегда целесообразно. [5].

Пропускную способность таких маршрутов, как Баку-Супса и Баку-Новороссийск, составляющую в настоящее время 0,1 млн. барр./сут., возможно увеличить в 6 раз, но сохраняется существенный недостаток обоих проектов - они "не дотягивают" до конечного потребителя - западноевропейского рынка, - заканчиваясь на побережье Черного моря. Увеличение же объемов поставок до 2 млн. барр. нефти в сутки создаст серьезные трудности для прохода танкеров через проливы Босфор и Дарданеллы.

Помимо нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан (1 млн. барр./сут.), "фаворитом" США является и Транскаспийский газопровод, но серьезных шагов для выделения средств на финансирование последнего проекта нет.

Вариант транспортировки каспийской нефти через территорию Ирана полностью исключает транзит через Черное море. В начале года Тегеран уже предложил либо профинансировать прокладку подводного трубопровода из Баку, либо предоставить свой терминал в порту Нека для приема танкеров с каспийской нефтью (пропускная способность - 0,3 млн. барр./сут.). Иран заявил, что международный китайско-швейцарский консорциум, деятельность которого будет финансироваться французскими банками, займется строительством нефтепровода от Неки до пригорода Тегерана - города Рей (стоимость проекта - 400 млн. долларов).

Этим же проектом предусмотрена реконструкция НПЗ в Тебризе и Тегеране. Нефтепровод Нека - Рей сможет перекачивать около 0,4 млн. барр. каспийской нефти в сутки с иранского побережья непосредственно на нефтеперерабатывающие заводы страны. Реализуя, в обход американских санкций, программу по "замещению", Иран сможет таким образом использовать азербайджанскую, казахстанскую и туркменскую нефть для своих потребностей, одновременно экспортируя 0,4 млн. барр. нефти в сутки с терминалов в Персидском заливе. [1].

Описанный выше проект бросает серьезный вызов международной политике США в регионах Каспийского моря и Персидского залива, так как его реализация будет де-факто способствовать преодолению наложенных на эту страну американских санкций (закон Д'Амато). Немаловажное значение в этом контексте имеет тот факт, что данный проект предусматривает не только организацию транзита каспийской нефти, но и развитие иранской нефтеперерабатывающей отрасли, в определенном смысле являющейся стержнем экономики страны.

Кроме того, США не может не раздражать участие в развитии иранской нефтегазовой отрасли таких влиятельных финансовых учреждений, как французский государственный банк Credit Lyonnais, а также крупных зарубежных нефтяных корпораций, например, китайской CNPC.

Общая стоимость всех ориентированных на каспийский регион иранских проектов составляет не более 900 млн. долларов, что значительно экономичнее по сравнению с другими вариантами. Именно поэтому нельзя исключать, что США, в конце концов, постараются принять участие в некоторых из них, идя на возобновление дипломатических связей с Ираном. Иран, в свою очередь, по словам министра иностранных дел этой страны Камаля Харрази, уже "готов к переговорам с США по возобновлению связей на основе взаимного интереса и равенства" [2].

В отличие от иранского, прямой поддержкой США пользуется проект транспортировки каспийской нефти из болгарского порта Бургас через территорию Македонии в албанский порт Влёра (объем транспортируемой по этому маршруту нефти должен составить 0,75 млн. барр./сут.). Осуществить его предполагается с помощью Экспортно-Импортного банка США, Европейского и Мирового банков. Задачи проекта - разгрузить проливы Босфор и Дарданеллы и максимально приблизить нефтяные терминалы к западноевропейским странам. По мнению западных экспертов, вполне вероятно, что приоритеты США, вследствие запаздывания с реализацией их политических и экономических целей на Каспии, могут переключиться именно на балканский проект и, возможно, на строительство маршрута через Украину (Одесса - Броды) до соединения с европейской системой трубопроводов.

Россия, руководствуясь собственными экономическими и политическими интересами, продолжает развивать свою сеть транспортировки углеводородов в регионе. Причем происходит это практически без западной финансовой помощи. Продолжаются строительство трубопровода Тенгиз - Новороссийск и расширение существующих нефтепроводов.

4. Казахстанская нефть пойдет своим путем

На сегодня, Казахстан имеет самые крупные запасы углеводородов на шельфе Каспия более 19 млрд. т. нефти и 3,2 трлн. куб. м. газа, Казахстан по объему добычи углеводородного сырья занимает 18 место в мире. За последние 5 лет доля нефтегазового сектора в ВВП Казахстана выросла почти в 2,5 раза, составив в 2007 году около 17%. В 2007 году на долю Казахстана приходилось 1,36% общемировой добычи нефти.

Рост объемов производства казахстанской нефти связывается с двумя факторами. Во-первых, это обусловлено значительным увеличением притока иностранного капитала, в особенности прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в нефтедобывающую отрасль. Во-вторых, существенное влияние на ситуацию в нефтяном секторе казахстанской экономики оказывает благоприятная конъюнктура мировых рынков углеводородного сырья.

Одним из важнейших аспектов процесса экономических реформ в Казахстане было создание благоприятного инвестиционного климата для отечественных и иностранных инвесторов, который является одним из самых привлекательных не только в странах СНГ, но и среди государств Центральной и Восточной Европы и стран Балтии. Причем в добычу сырой нефти и природного газа вложено порядка 54% от всей суммы ПИИ, привлеченных в экономику республики. Эти данные показывают, что зарубежных инвесторов привлекают главным образом сырьевые отрасли, особенно добывающие сектора нефтегазовой и металлургической промышленности. В отдельные годы доля ПИИ в добычу сырой нефти и природного газа превышала 70%.

Другим важным фактором, оказывающим влияние на динамику добычи нефти и роста производства в нефтегазовой отрасли, является благоприятная ценовая ситуация, сложившаяся на мировых рынках нефти. Это стимулирует нефтедобывающие компании наращивать объемы производства и экспорта нефти. Казахстан, также как и Россия, Азербайджан и Туркменистан, в значительной степени зависит от экспорта энергетических ресурсов. В Казахстане экспорт углеводородного сырья, начиная с 1995 года, неуклонно растет. Так, за 1995?2007 годы объемы экспорта нефти и газового конденсата в натуральном выражении выросли в 3,5 раза, в стоимостном -- в 6,7 раза (тогда как весь экспорт -- в 1,7 раза). При этом доля экспорта нефти и газового конденсата в общем объеме экспорта республики постоянно растет и достигла 50% [7].

В освоении нефтяных месторождений в Казахстане с участием зарубежных инвесторов главным приоритетом являются проекты экспортных трубопроводов, которые должны обеспечить выход казахстанской нефти на международные рынки, свести до конкурентной цены стоимость транспортировки, повысить надежность системы транспорта. Существующих в Казахстане нефтепроводных мощностей для экспорта нефти пока хватает. Главные из них: нефтепровод «Атырау -- Самара» мощностью 15 млн. т. в год (в ближайшие годы пропускная способность этого нефтепровода должна быть доведена до 25 млн. т.) и система Каспийского трубопроводного консорциума (КТК), мощность которого должна быть доведена до 67 млн. т. в год. Правда, объемы прокачки нефти по системе КТК по техническим причинам отстают от запланированного ранее графика. Это обстоятельство заставило акционеров КТК принять решение о поэтапном расширении пропускных мощностей системы. В ближайшее время будет объявлен тендер на разработку технико-экономического обоснования расширения системы.

Соглашение о транзите 2,5 млн. т. казахстанской нефти достигнуто с Россией по маршруту Актау -- Махачкала -- Новороссийск. Кроме того, Казахстан поставляет нефть на экспорт из морского порта Актау в Баку и далее в черноморские порты Грузии. Есть также соглашение с Ираном о морских поставках казахстанской нефти по схеме замещения из порта Актау в иранский порт Нека для последующей переработки на иранских заводах.

Однако имеющихся трубопроводных мощностей уже в самое ближайшее время может оказаться недостаточно. Причин для возникновения дефицита несколько. В частности, крупнейшие мировые потребители нефти сегодня пытаются снизить свою зависимость от импорта углеводородов из одной страны, прежде всего, речь идет о ближневосточной нефти. К примеру, в энергетической стратегии США, особое внимание уделено России как новому поставщику углеводородного сырья, а Каспийский регион из-за наличия здесь больших запасов нефти и газа объявлен «зоной национальных интересов» США. Следовательно, можно утверждать, что значительное наращивание объемов нефтедобычи в Казахстане будет происходить на фоне благоприятных внешних факторов [3].

Более того, нефть с месторождений не продать на экспорт при существующих мощностях трубопроводной системы.

Разрабатываются программы, нацеленные на расширение «экспортной трубы». Казахстане предполагается реконструировать магистральные нефтепроводы, в частности, первой нитки нефтепровода «Узень -- Атырау -- Самара» на участке «Узень -- Атырау», строительство нефтепровода Жетыбай -- Курык.

Казахстан рассматривает несколько вариантов транспортировки нефти с месторождения «Кашаган». Это, прежде всего, маршрут «Актау -- Баку -- Тбилиси -- Джейхан», казахстанско-китайский нефтепровод и трубопровод «Казахстан-Туркменистан-Иран».

Указанные направления транспортировки казахстанской нефти обсуждаются уже давно. Так, еще до начала строительства нефтепровода «Баку-Тбилиси-Джейхан» (БДТ), предпринимались попытки привлечь Казахстан к участию в этом проекте. Некоторое время республика отмалчивалась. Однако сейчас Казахстан вступил в переговоры по участию в БДТ и уже заявил о том, что будет поставлять водным путем до Баку порядка 20 млн. т. углеводородного сырья. Эту нефть дальше буду прокачивать по нефтепроводу. Рассматривается возможность прокладки транскаспийского нефтепровода с участием Казахстана, но эта идея вызывает достаточно серьезное противодействие со стороны России и Ирана. В этих странах боятся, что труба, проложенная по дну Каспия, может иметь катастрофические последствия для экологии моря.

Реализация проекта в восточном направлении, до последнего времени подвергалась специалистами сомнению -- Казахстан не мог гарантировать объемы поставок нефти по этому маршруту в размере не менее 20 млн. т. в год. Однако в настоящее время реализация данного проекта приобретает вполне реальные черты. Так, в этом году введен в эксплуатацию нефтепровод «Кенкияк-Атырау», представляющий собой часть будущего нефтепровода «Западный Казахстан-Китай».

Перспективы реализации проекта в западном направлении недавно подтвердили решение о поэтапной реализации этого проекта. В частности, на участке „Атасу-Алашанькоу“ ЗАО „НК „КМГ“ и Китайская национальная нефтяная корпорация CNPC активизировали работу по подготовке сметной документации.

Первоначальная пропускная способность нефтепровода предусматривается до 20 млн. т. углеводородного сырья в год, проектная -- до 50 млн. т. в год. Причем Китай готов полностью взял финансирование строительства на себя.

Нефтепровод Казахстан-Туркменистан-Иран будет иметь протяженность 2080 км (до Персидского залива). Предполагается, что свое начало он будет брать с НПС „Узень“, проходить по территории Туркменистана, огибать с юга Каспийское море и далее по территории Ирана проходить к острову Харк в Персидском заливе. Экономически выгоден объем перекачки -- не менее 25 млн. т. в год (возможно подключение потока нефти Туркменистана объемом до 10 млн. в год). Стоимость проекта оценивается в 2 млрд. долларов. Перспективность транзита казахстанской нефти через Иран обусловлена большой привлекательностью расширяющихся азиатских рынков. Поскольку спрос на сырую нефть на европейском рынке достаточно стабилен уже в течение многих лет, то можно предположить, что этот спрос может удовлетворяться за счет традиционных источников еще довольно длительное время.

В то же время, в последние годы постоянно растет и совокупный спрос на сырую нефть на рынках Юго-Восточной Азии и Китая. Расстояние между месторождениями Западного Казахстана и Восточным Китаем, где находятся основные потенциальные потребители нефти, составляет порядка 6500 км. В этой связи, стоимость транспортировки нефти по трубопроводу непосредственно в Китай значительно дороже, чем стоимость транспортировки сначала до побережья Ирана и далее танкерами в Китай и другие страны Азии. Поэтому вариант транспортировки казахстанской нефти через Иран останется в любом случае перспективным. [6].

Анализ различных проектных решений по экспорту казахстанской нефти позволяет сделать вывод о том, что перед республикой стоит достаточно непростой вопрос о выборе оптимальных и экономически выгодных маршрутов транспортировки. Каждый из них должен оцениваться с точки зрения безопасности доставки и рисков аварийных ситуаций с потенциальной угрозой ущерба для экологии. Кроме того, в расчет должны приниматься экономические, коммерческие, конъюнктурные и политические факторы. В целом, оценка существующих и проектируемых схем продвижения казахстанской нефти на мировые рынки является одной из важных проблем, которую необходимо решать как можно скорее пока на мировых рынках углеводородного сырья сохраняется благоприятная ценовая конъюнктура.

5. Политика России: Стратегическое значение Каспийской зоны

Значение Каспийского региона для России связано, в первую очередь, с перспективами освоения его энергетических ресурсов. Для Москвы особенно важно, что при поставках энергоресурсов на мировые, и прежде всего европейские, рынки страны Каспийского бассейна уже в ближайшем будущем превратятся в ее потенциальных конкурентов. Экспорт нефти и газа из этого региона в страны дальнего зарубежья, ожидаемый к началу будущего десятилетия, может оказаться сопоставимым по своему объему с российским (во 2-ой половине нынешнего десятилетия он составлял около 90--100 млн. т. нефти и примерно 110--120 млрд. куб. м. газа в год).

Еще более важным является соперничество прикаспийских государств с Россией за иностранные капиталовложения. В этом плане положение данных государств выгоднее, поскольку для освоения каспийских месторождений и транспортировки добываемых там углеводородов на мировые рынки нужно намного меньше инвестиций, чем для российских нефтегазовых проектов. Наконец, освоение энергических ресурсов Каспия может открыть для новых независимых государств дополнительные, альтернативные российским, источники получения нефти и газа, ослабляя тем самым зависимость этих стран от Москвы.

Однако энергетические ресурсы -- лишь один из факторов, определяющих стратегическую значимость Каспия. Другая сторона дела заключается в том, что через этот регион может пройти система сухопутных коммуникаций, связывающие Европу через Россию, Казахстан, Туркмению и Иран с зоной Персидского залива, а в перспективе -- с Южной Азией. Этот проект иногда называют «Коридор Север -- Юг». Если он будет реализован, Россия и страны Каспийского бассейна станут контролировать весьма важную транспортную артерию. Это может принести им весомые экономические выгоды и решить их политическое положение на мировой арене.

С точки зрения большинства экспертов, Каспийский регион важен еще и тем, что здесь пересекаются интересы России, Турции и Ирана. Особенно значим иранский фактор, неоднозначно влияющий на формирование российской политики. Здесь рассматривают Каспийский регион и как зону наметившегося противоборства с Турцией, которая, по мнению многих экспертов и политиков, стремится распространить свое влияние на тюркоязычные страны Центральной Азии, Азербайджан и на некоторые районы Северного Кавказа.

По мнению ряда экспертов, России следует сохранить новые независимые государства Каспийского бассейна в сфере российского военно-политического влияния и не допустить появления там новых сил, прежде всего западных держав и Турции. [1].

Одна из важных составных частей этой линии -- предотвратить освоение морских нефтегазовых месторождений Каспия. Предполагается, что сами по себе энергетические возможности Каспия особого значения для России не имеют. Кроме того, у нее нет сейчас ни средств, ни возможностей, чтобы самостоятельно, не привлекая западного капитала, осуществить намеченные проекты. Освоение же месторождений без российского доминирования способно стать экономической основой для ускоренной социально-экономической модернизации прикаспийских стран и окончательного выхода их из-под российской экономической и политической опеки.

По мнению специалистов, для реализации этой линии в Каспийском бассейне упомянутые группы российской политической и государственной элиты часто используют локальные конфликты, особенно вокруг Нагорного Карабаха, Абхазии и Южной Осетии. Среди инструментов реализации этой линии находятся также вопрос о юридическом статусе Каспийского моря, а иногда и прямое вмешательство во внутренние дела новых независимых государств.

Видное место в каспийской политике России заняла проблема юридического статуса Каспийского моря. К тому времени Россия сформулировала свою позицию по этому вопросу следующим образом: Каспий -- «уникальный водоем», не подпадающий под действие Конвенции ООН по морскому праву, а потому не подлежащий разделу на национальные сектора. Его статус определен российско-персидским договором от 26 февраля 1921 года и советско-иранским говором от 25 марта 1940 года. Россия использовала вопрос о статусе Каспийского моря, чтобы сорвать международные проекты освоения энергетических ресурсов. В октябре 1994 года в ООН был направлен документ под названием «Позиция Российской Федерации в отношении нового режима Каспийского моря», где, в частности, говорилось: «...односторонние действия в отношении Каспия являются незаконными и не будут признаваться Российской Федерацией, которая оставляет за собой право принять такие меры, которые будут необходимы, и в то время, которое она сочтет подходящим для восстановления нарушенного правопорядка и ликвидации последствий, возникших в результате односторонних действий», МИД России предпринял серию демаршей, чтобы выразить свое резко отрицательное отношение к первому международному проекту освоения каспийских месторождений. [4].

Правительственная поддержка компаний, которые добиваются участия в морских каспийских проектах, активные действия российского руководства по реорганизации Каспийского трубопроводного консорциума, созданного для транспортировки казахстанской нефти из Тенгизского месторождения в Новороссийск, некоторые изменения в позиции МИД по каспийским проблемам свидетельствуют, что в экономической и бюрократической элитах России формируется пусть неполный, но все же консенсус в отношении Каспия. На его основе вырастает новая, более или менее единая или «интегрированная» стратегия России на этом направлении ее внешней политики. Она сводится к нескольким ключевым позициям.

Россия признала, в частности, право каждого прибрежного государства на исключительную юрисдикцию по отношению к природным ресурсам моря в пределах зоны шириной 45 морских миль от берега, а также по отношению к месторождениям, находящимся за пределами этой зоны, но уже разрабатываемым соответствующим государством. Азербайджан, Казахстан и Туркмения не поддержали этого нового элемента российской позиции, но он, по крайней мере, свидетельствует об эволюции последней в конструктивном направлении, о попытке, пусть недостаточно, учесть сложившиеся реальности и интересы прикаспийских государств.

Главный инструмент российского воздействия на них и на их энергетические проекты сегодня -- не столько неурегулированность правового статуса Каспийского моря, сколько контроль над транспортировкой добываемых там нефти и газа. В этих целях Москва добивается, чтобы возможно большая их часть поступала на европейские рынки через российскую территорию -- прежде всего, через Новороссийск. В этой связи в 1996-1997 годах много внимания было уделено реорганизации Каспийского трубопроводного консорциума. Надо было выйти из возникшего тупика, включив в проект западные нефтяные компании, способные не на словах, а на деле вложить в его осуществление необходимые финансовые средства. Москва стремится всеми силами продемонстрировать надежность и перспективность российских маршрутов для трубопроводов, связывающих Каспий с Европой, а также свою готовность к серьезным компромиссам ради стратегической цели направить основной поток нефти через Россию.

Туркменистан, претендующий на несколько морских каспийских нефтяных месторождений, обвинил российские государственные институты в том, что они действуют в интересах нефтяных компаний, а не наоборот.

Позиции МИДа и нефтяного лобби сблизились под влиянием нескольких факторов. Прежде всего, жесткие, граничащие с откровенными угрозами заявления российского МИД не смогли остановить ни освоения каспийских нефтяных и газовых месторождений, ни процесса привлечения к нему крупнейших западных компаний. Сейчас создано уже пять международных консорциумов для разработки морских месторождений в азербайджанском секторе Каспийского моря. Согласно подписанным соглашениям по первым четырем консорциумам общая минимальная сумма инвестиций составляет 15 млрд. долларов, а в целом прогнозируемые иностранные капиталовложения в освоение нефтяных и газовых месторождений Азербайджана могут достичь 25 млрд. долларов. [5].

Российские требования прекратить «односторонние действия» в Каспийском море не возымели действия, главным образом, потому, что у России, по сути дела, нет средств и возможностей добиться их выполнения, сама по себе попытка силовыми методами сорвать осуществление нефтяных проектов на Каспии может привести лишь к полной изоляции России не только в СНГ, но и в мире. С этим в Москве не могут не считаться.

Не производят впечатления и заявления о том, что Россия имеет право реализовать собственные проекты в любой точке Каспия. Разумеется, такого рода декларации не укрепляют доверия прикаспийских государств к политике. Москвы. Однако совершенно очевидно: ни сегодня, ни в обозримой перспективе у нее не хватит ресурсов, чтобы осуществить в своем секторе Каспия или за его пределами сколько-нибудь крупный самостоятельный проект. К настоящему времени здесь обнаружено 20 потенциально нефтегазоносных структур. Степень разведанности начальных извлекаемых суммарных ресурсов не превышает 10%, в том числе по нефти -- 15% и по газу -- 5%, что эквивалентно 1,2 млрд. т. нефти и более 2,9 трлн. куб м. газа. Единственным подготовленным к освоению каспийским месторождением России, является небольшое нефтяное месторождение Инчхе у берегов Дагестана с запасами 10 млн. т.

В распоряжении Москвы остался, по сути дела, один, но мощный инструмент давления на прикаспийские государства -- контроль над экспортными трубопроводами. Здесь Россия обладает многими преимуществами: через ее территорию проходит нефтепровод Баку--Грозный--Новороссийск мощностью около 17 млн. т. нефти в год. После ввода в действие трубопроводов системы КТК, соединяющих Западный Казахстан с Новороссийском, появится магистраль, способная транспортировать из Каспийской зоны на побережье Черного моря до 67 млн. т. нефти. Единственная альтернатива ему -- сравнительно маломощный трубопровод Баку-Тбилиси-Супса на Черном море, способный после модернизации перекачивать только до 20 тыс. т./сут нефти и трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан (140. т./сут).

Большинство других предлагаемых проектов нереализуемы по техническим причинам. Они проходят либо через Иран (неприемлемо для США), либо Армению (неприемлемо для Турции и Азербайджана - пока не урегулирован армяно-азербайджанский конфликт), а в большинстве случаев -- через контролируемые курдскими боевиками территории восточной Турции или, наконец, Афганистан, где не прекращается гражданская война. По сути дела, единственно приемлем в политическом отношении разрабатываемый в Турции маршрут трубопровода, который проходит по дну Каспийского моря и соединяет казахстанские месторождения на восточном берегу Каспия с Баку, затем идет через Грузию, северную часть Восточной Турции, поворачивает на юг и выходит к Искандерунскому заливу в обход территорий, контролируемых курдскими боевиками. Однако этот проект находится пока в стадии предварительных разработок. [1].

Контроль за трубопроводами, соединяющими Каспийский бассейн с мировыми энергетическими рынками -- мощное средство укрепления российского влияния. Однако оснований считать, что Россия получит монополию на транспортировку каспийских углеводородов в Европу, нет. Прежде всего, правительства западных стран, заинтересованные в каспийских проектах (в первую очередь США), а также нефтяные компании выступают за дифференциацию путей доставки нефти и газа. В пользу прокладки альтернативных трубопроводных систем высказываются и лидеры практических всех прикаспийских государств. Не отрицая роли России, они добиваются и будут добиваться строительства трубопроводов, дополняющих российские -- прежде всего через Турцию.

Дело не только в очевидном нежелании предоставить России слишком большие возможности контролировать поток нефти и газа. Немалую роль в формировании такой позиции играет как реальная, так и потенциальная нестабильность на Северном Кавказе, особенно в Чечне и Дагестане, через которые проходят все пути, связывающие Азербайджан с Россией. Кроме того, участникам нефтяных консорциумов приходится считаться с позицией турецкого правительства, которое по соображениям охраны окружающей среды ввело серьезные ограничения на проход крупнотоннажных танкеров через Босфор. И, наконец, погодные условия в Новороссийске требуют, чтобы для бесперебойной загрузки нефти в танкеры было установлено дорогостоящее специальное оборудование, позволяющее закачивать нефть в море, далеко от берега.

Попытка России нащупать более эффективные в политическом отношении и экономически выгодные методы достижения поставленных задач -- прежде всего при помощи контроля над путями транспортировки нефти и газа. В этом отношении у России есть преимущества перед Турцией и Ираном. Лидеры новых прикаспийских государств озабочены тем, что транспортная монополия России будет использована ею для установления собственной гегемонии в регионе. Сохраняющиеся позиции России, вызывают у них подозрения и настороженность, стимулируют настроения в пользу укрепления связей с США, Турцией и другими государствами, способными сегодня или в перспективе нейтрализовать российское влияние в регионе. [6].

6. Пути решения экологических проблем Каспийского моря

экологический каспийское море трубопровод

Экологические проблемы Каспия и его побережья являются следствием всей истории экстенсивного экономического развития в странах региона. На это накладываются как долговременные природные изменения (вековые колебания уровня моря, изменение климата), так и острые социально-экономические проблемы сегодняшнего дня (переходный период, экономический кризис, конфликты, внедрение транснациональных корпораций и т.п.).

Возникшие проблемы по состоянию и загрязнению Каспия требуют срочного принятия мер по охране окружающей среды в регионе. Для оздоровления и восстановления экологической обстановке Каспийского моря решением правительств пяти прибрежных государств с 1998 г начала работать Каспийская Экологическая Программа (Тасис, ЮНДП, Всемирный банк) в рамках которой будет разработан Стратегический План Действий по оздоровлению экологической обстановке в регионе. [1].

Значительная часть ущерба, наносимого природе человеческой деятельностью, остается за рамками экономических расчетов. Именно отсутствие методов экономической оценки биоразнообразия и экологических услуг приводит к тому, что планирующие органы прикаспийских стран отдают предпочтение развитию добывающих отраслей и “аграрной индустрии” в ущерб устойчивому использованию биоресурсов, туризму и рекреации.

При освоении углеводородных ресурсов в бассейне Каспийского моря и эксплуатации, действующих необходимо проводить природоохранные мероприятия. Регион Каспийского моря входит в категорию тех экологических зон, которые находятся на грани кризиса. Следовательно, всем Прикаспийским государствам необходимо разработать и внедрить единые нормативные, методические и правовые документы при освоении углеводородного сырья, которые бы исключали или снижали техногенное воздействие на экосистему Каспия. Если эти страны будут совместно, рационально использовать природные ресурсы, проведут работы по увеличению численности растений и животных, природоохранные мероприятия, то в таком случаи Каспий будет жить. Очень важны международные службы по незамедлительным действиям при авариях на Каспии. Мы также нуждаемся в каспийском экологическом Фонде, так как не может быть и вопроса о защите без финансирования.

Обеспечение экологической безопасности, развитие экологического мониторинга является приоритетной проблемой каждого государства.

Загрязнение моря от нефтедобычи в ближней перспективе заметно увеличится, главным образом в Северном Каспии, с постепенным распространением в Средний и Южный Каспий вдоль западного берега. Единственный практический путь сдерживания этого загрязнения - законодательное ограничение нефтедобычи. Однако, данный путь представляется маловероятным. [6].

Возможность восстановления экосистем Каспия во многом зависит от согласованных действий прикаспийских государств. До сих пор, при большом количестве принимаемых “экологических” решений и планов, отсутствуют системы и критерии контроля за их результативностью. Такая система выгодна всем действующим на Каспии хозяйственным субъектам, включая госструктуры, национальные и транснациональные корпорации.

Система экологического мониторинга и научных исследований на Каспии является сверхцентрализованной, громоздкой, дорогостоящей и малоэффективной, допускающей манипулирование информацией и общественным мнением. Необходима постоянная оптимизация этой работы, направленная на общее улучшение службы экологического мониторинга и совершенствование механизмов ее деятельности. Возможным выходом из существующего положения может быть создание межнациональной системы, сочетающей функции мониторинга и информирования общественности. [1].

7. Морские операции на Шельфе и соблюдение экологических норм

Согласно государственной программе освоения казахстанского сектора Каспийского моря (КСКМ) в период до 2015 года на 25-29 морских блоках будут проведены различные нефтяные операции. Об этом на прошедших в Актау общественных слушаниях по предварительной оценке воздействия на окружающую среду морских нефтяных операций в КСКМ сообщил заместитель директора департамента нефтяной промышленности Министерства энергетики и минеральных ресурсов РК Амантай Суесинов.

Как он отметил, с 2006 по 2013 годы на 60% морских блоков планируется проведение сейсмических работ 2D и 3D. Что касается инженерно-геологических исследований, то они начнутся в 2006-м и продлятся до 2015 года. В течение двух лет, начиная с текущего года, будут вестись электроразведочные работы. Параллельно с 2006 по 2014 годы будет осуществляться строительство поисковых и разведочных скважин. Промышленная добыча планируется на 9 участках. [1].