Хрестоматия по экономической теории

Итак, дело представляется в следующем виде: на всех потребностях, стоящих выше самой маловажной, самой “последней”, т.е. занимающей самую низшую ступень в лестнице потребностей, которые должны быть удовлетворены при помощи наличных средств, утрата вещи не отзывается совершенно, так как для их удовлетворения берется взамен утраченного экземпляр, предназначавшийся первоначально для удовлетворения этой “последней” потребности. Точно так же не затрагиваются утратой данной вещи и те потребности, которые стоят ниже “последней”, ибо они все равно не получают удовлетворения даже и в том случае, когда вещь сохраняется в целости. Напротив, утрата вещи всецело и исключительно падает на “последнюю” из потребностей, которые предполагается удовлетворить: эта “последняя” потребность еще удовлетворяется, когда соответствующая вещь имеется налицо, и не получает удовлетворения, когда такой вещи не имеется. Это и есть искомая потребность, удовлетворение которой зависит от наличности данной вещи.

Теперь мы подходим вплотную к главной цели нашего исследования. Величина ценности материального блага определяется важностью той конкретной потребности (или частичной потребности), которая занимает последнее место в ряду потребностей, удовлетворяемых всем наличным запасом материальных благ данного рода. Итак, основой ценности служит не наибольшая польза, которую могла бы принести данная вещь, и не средняя польза, которую может принести вещь данного рода, а именно наименьшая польза, ради получения которой эта вещь или вещь ей подобная еще может рациональным образом употребляться при конкретных хозяйственных условиях. Если мы, для того чтобы избежать на будущее время длинных определений, которые, чтобы быть вполне точными, должны бы быть еще длиннее, назовем эту наименьшую пользу, стоящую на самой границе возможного и допустимого с экономической точки зрения, по примеру Визера, просто хозяйственной предельной пользой... вещи, то закон величины ценности материальных благ можно будет выразить в следующей простейшей формуле: ценность вещи измеряется величиной предельной пользы этой вещи.

Это положение является центральным пунктом нашей теории ценности. Все дальнейшее связывается с ним и выводится из него. В этом пункте обнаруживается всего резче и антагонизм между защищаемой нами и старой теориями ценности. Мы принимаем за мерило ценности наименьшую пользу, ради получения которой представляется еще выгодным с хозяйственной точки зрения употреблять данную вещь.

Вместе с тем теория предельной пользы дает вполне естественное объяснение и тому, столь поразительному с первого взгляда факту, что малополезные вещи вроде жемчуга и алмазов имеют такую высокую ценность, вещи же гораздо более полезные, например хлеб, железо, -- ценность несравненно более низкую, а безусловно необходимые для жизни вода и воздух и овеем не имеют ценности. Жемчуг и алмаз находятся в таком ограниченном количестве, что потребность в них удовлетворятся лишь в очень незначительной степени, и предельная польза, до которой простирается удовлетворение, стоит относительно очень высоко; между тем как, к нашему счастью, хлеба и железа, воды и воздуха у нас обыкновенно бывает такая масса, что удовлетворение всех более важных из соответствующих потребностей оказывается вполне обеспеченным и от обладания отдельным экземпляром или небольшим количеством данного рода материальных благ либо зависит лишь удовлетворение самых маловажных, либо совсем не зависит удовлетворение никаких конкретных потребностей.

До сих пор мы объясняли высоту ценности материальных благ высотой предельной пользы. Но мы можем пойти еще дальше в исследовании факторов, которыми определяется величина ценности. Спрашивается, именно: от каких же обстоятельств зависит высота самой предельной пользы? Здесь мы должны указать на отношение между потребностями и средствами их удовлетворения. Каким образом оба названных фактора влияют на высоту предельной пользы... теперь я могу без всяких дальнейших рассуждений просто сформулировать вкратце относящееся сюда правило. Оно гласит: чем шире и интенсивнее потребности, т.е. чем их больше и чем они важнее, и чем меньше, с другой стороны, количество материальных благ, которое может быть предназначено для их удовлетворения, тем выше будут те слои потребностей, на которых должно обрываться удовлетворение, тем выше, следовательно, должна стоять и предельная польза; наоборот, чем меньше круг потребностей, подлежащих удовлетворению, чем маловажнее они и чем, с другой стороны, обширнее запас материальных благ, находящихся в распоряжении человека, тем ниже та ступень, до которой доходит удовлетворение потребностей, тем ниже должна стоять предельная польза, тем меньше должна быть, следовательно, и ценность. Приблизительно то же самое, только несколько менее точно, можно выразить и в другой форме, а именно приняв за основу для определения ценности материальных благ их полезность и редкость (ограниченность количества). Поскольку степень полезности показывает, пригодна ли данная вещь по своей природе для удовлетворения потребностей более или менее важных, поскольку ею определяется высший пункт, до которого предельная польза может подняться в крайнем случае; от степени же редкости зависит, до какого именно пункта предельная польза действительно поднимается в конкретных случаях.

Существование обмена и тут порождает целый ряд усложнений. Оно дает именно возможность во всякое время расширить удовлетворение потребностей известного рода, -- конечно, за счет удовлетворения потребностей другого рода, которое в соответствующей степени сокращается. Вместе с тем и предельная польза, которой определяется ценность, как мы показали выше, из области материальных благ, подвергающихся оценке, передвигается в область другого рода материальных благ, предназначенных для пополнения недочета в удовлетворении главной потребности. Благодаря этому круг факторов, оказывающих влияние на высоту предельной пользы, усложняется следующим образом: во-первых, тут играет роль то отношение между потребностями и средствами их удовлетворения, которое существует для материальных благ оцениваемого рода во всем обществе, представляющем собой одно целое благодаря существованию обмена: этим отношением (отношением между спросом и предложением)... определяется высота той цены, которую нужно заплатить за новый экземпляр данного рода материальных благ, чтобы пополнить недочет в удовлетворении соответствующих потребностей, а следовательно, и величина той части материальных благ другого рода, которая оказывается необходимой для приобретения недостающего экземпляра. Во-вторых, тут играет роль то отношение между потребностями и средствами их удовлетворения, которое существует для самого производящего оценку индивидуума в той сфере, откуда берется часть материальных благ с целью пополнить недочет: от этого отношения зависит, низкого или высокого слоя нужд коснется сокращение средств удовлетворения, следовательно, незначительной или же значительной предельной пользой придется пожертвовать.

Я ограничусь здесь указанием на два вывода, которыми нам придется воспользоваться впоследствии, при изложении теории объективной меновой ценности. Прежде всего так как отношения между потребностями и средствами их удовлетворения бывают чрезвычайно неодинаковы в отдельных случаях, то одна и та же вещь может представлять для различных лиц совершенно неодинаковую субъективную ценность -- обстоятельство, без которого вообще не могли бы совершаться никакие меновые , сделки. Далее, одни и те же количества материальных благ при прочих равных условиях представляют неодинаковую ценность для богатых и бедных, и притом для богатых ценность меньшую, для бедных -- большую. В самом деле, так как богатые в гораздо большей степени обеспечены всеми родами материальных благ, то удовлетворение простирается у них до потребностей наименее важных, и потому увеличение или сокращение и удовлетворение потребностей, связанное с приобретением или утратой одного экземпляра, не имеет для них большого значения; для бедных же, которые и вообще могут удовлетворять лишь самые настоятельные свои нужды, каждый экземпляр материальных благ представляет огромную важность. И действительно, опыт показывает, что бедный человек относится к приобретению вещи как к радостному событию, а к ее утрате -- как к несчастью, тогда как богатый к тем же самым приобретениям и утратам относится совершенно равнодушно.

Наша теория объясняет величину ценности всюду одним и тем же принципом. Она всегда выводит ее из величины той пользы, которая соединяется для нас с обладанием вещью. Но условия хозяйственной жизни отличаются крайней сложностью и разнообразием -- оттого и вышеупомянутая польза на практике может принимать различные формы: она проявляется то в виде возможности прямого удовлетворения потребностей, то, -- и притом гораздо реже, -- в виде возможности избежать неприятностей и хлопот (оцениваемых ниже положительной пользы).

Характеристическая особенность теории предельной пользы заключается в том, что фактором, которым определяется величина ценности, она признает наименьшую выгоду, какую только можно допустить с хозяйственной точки зрения... Да и вообще ведь предельная польза, по существу своему, представляет не собственную пользу известной вещи, а ту выгоду, какую мы можем извлечь из другого материального блага, способного заменить эту вещь.

Если мы подведем теперь итог всему сказанному выше, то получим следующие положения, которые я считаю непоколебимыми.

Во-первых, наши потребности, желания и ощущения оказываются в действительности соизмеримыми, и притом общий пункт для сравнения их заключается в интенсивности испытываемых нами наслаждений и неприятных чувств.

Во-вторых, мы обладаем возможностью определять абсолютно и относительно степень приятных и неприятных ощущений, которые доставляют нам или от которых избавляют нас материальные блага, и действительно пользуемся этой возможностью (хотя нам и случается впадать при этом в ошибку).

В-третьих, эти-то количественные определения приятных ощущений и составляют основу для нашего отношения к материальным благам, и притом как для наших теоретических суждений о величине значения материальных благ для человеческого благополучия, а следовательно, и для определения ценности, так и для нашей практической хозяйственной деятельности.

Отсюда следует, наконец, в-четвертых, что наука не только не должна игнорировать субъективные потребности, желания, ощущения и т.д. и основывающуюся на них субъективную ценность, но именно в них-то и должна, напротив, искать точки опоры для объяснений хозяйственных явлений. Политическая экономия, не разрабатывающая теории субъективной ценности, представляет собой здание, воздвигнутое на песке.

Нередко бывает, что одна и та же вещь допускает два или несколько совершенно различных способов употребления. Лес, например, может употребляться и на дрова, и для построек; зерновой хлеб может идти и на муку, и на семена, и на винокурение...

...Если материальные блага допускают несколько несовместимых друг с другом способов употребления и могут при каждом из них давать неодинаково высокую предельную пользу, то величина их ценности определяется наивысшей предельной пользой, какая получается при этих способах употребления. В практической жизни правило это применяется решительно на каждом шагу. Никому не придет в голову определять ценность дубовой мебели по той пользе, какую можно от нее получить, употребляя ее на дрова...

До сих пор мы имели в виду такого рода случаи, когда материальное благо становится пригодным для различных употреблений в силу свойственной ему технической многосторонности. Но при существовании развитого обмена почти все материальные блага... приобретают новое свойство -- употребляться для обмена на другие материальные блага. Этот способ употребления обыкновенно противопоставляется всем остальным способам как противоположный им, и именно на этой противоположности “собственного употребления” и “обмена” и основано разделение ценности на потребительную и меновую.

С той точки зрения, на которой стоим мы, как потребительная ценность, так и меновая являются в известном смысле двумя различными видами субъективной ценности. Потребительной ценностью называется то значение, которое приобретает вещь для благосостояния данного лица в том случае, когда это лицо употребляет ее непосредственно для удовлетворения своих нужд; точно так же меновой ценностью называется то значение, которое приобретает вещь для благополучия данного лица благодаря своей способности обмениваться на другие материальные блага. Величина потребительной ценности определяется по известным уже нам правилам величиной предельной пользы, которую извлекает собственник из оцениваемой вещи, употребляя ее непосредственно для удовлетворения своих потребностей. Величина же (субъективной) меновой ценности, напротив, совпадает, очевидно, с величиной потребительной ценности вымениваемых на данную вещь потребительских материальных благ. Поэтому величина субъективной меновой ценности определяется предельной пользой вымениваемых на данную вещь материальных благ.

Употребление для непосредственного удовлетворения собственных нужд и употребление для обмена на другие материальные блага представляют собой два различных способа употребления одной и той же вещи. Если при том и другом способе употребления вещь эта дает неодинаковую предельную пользу, то основой для определения ее хозяйственной ценности служит более высокая предельная польза. Следовательно, когда потребительная ценность и меновая ценность данной вещи неодинаковы по своей величине, то истинной ее ценностью является высшая из этих двух ценностей.

Часто бывает так, что для получения хозяйственной пользы требуется совместное действие нескольких материальных благ, причем если недостает одного из них, то цель совсем не может быть достигнута или же достигается лишь не в полной мере. Эти материальные блага, взаимно дополняющие друг друга, мы называем, по примеру Менгера, комплементарными материальными благами. Так, например, бумага, перо и чернила, иголка и нитки, телега и лошадь, лук и стрела, два, принадлежащих к одной и той же паре сапога, две парные перчатки и т.п. представляют собой комплементарные материальные блага. Особенно часто, можно сказать постоянно, отношение комплементарности встречается в области производительных материальных благ.

Совокупная ценность целой группы материальных благ определяется в большинстве случаев величиной предельной пользы, которую могут принести все эти материальные блага при совместном действии. Если, например, три материальных блага А, В и С составляют комплементарную группу и если наименьшая, выгодная в хозяйственном отношении польза, которую можно получить при совместном, комбинированном употреблении этих трех материальных благ, выражается цифрой 100, то и ценность всех трех материальных благ А, В и С вместе будет равна тоже 100.

Таково общее правило. Исключение из него представляют лишь те случаи, когда... ценность вещи вообще определяется не непосредственной предельной пользой того рода материальных благ, к которым она принадлежит, а предельной пользой другого рода материальных благ, употребленных для замещения этой вещи.

Предельной пользой, получаемой при комбинированном употреблении комплементарных материальных благ, определяется прежде всего... общая, совокупная ценность всей группы. Между отдельными членами группы эта общая групповая ценность распределяется совершенно неодинаковым образом, в зависимости от казуистических особенностей данного случая.

Во-первых, если каждый из членов комплементарной группы может служить для удовлетворения человеческой потребности не иначе, как при совместном употреблении с остальными членами этой группы, и если в то же время нет возможности заменить утраченный член новым экземпляром, то в таком случае каждая входящая в состав группы, вещь, отдельно взятая, является носительницей всей совокупной ценности целой группы, остальные же вещи, без первой, не имеют никакой ценности. Положим, что у меня есть пара перчаток, общая ценность которой равняется одному гульдену; если я потеряю одну перчатку, я лишаюсь всей той пользы, которую приносит пара перчаток, а следовательно, и всей ценности, которой обладает целая пара, -- вторая перчатка, оставшаяся у меня, не будет представлять уже никакой ценности...

Гораздо чаще случается, во-вторых, что отдельные члены комплементарной группы... сохраняют способность приносить известную, хотя бы и незначительную, пользу. В подобных случаях ценность отдельной вещи, принадлежащей к комплементарной группе, колеблется уже не между “ничем” и “всем”, а только между величиной предельной пользы, которую может принести эта вещь при изолированном употреблении, как минимумом, и величиной комбинированной предельной пользы за вычетом из нее изолированной предельной пользы остальных членов, как максимумом. Предположим, например, что три материальных блага А, В и С при комбинированном употреблении (могут принести предельную пользу, выражающуюся цифрой 100, и что при этом вещь А, взятая отдельно, может дать предельную пользу 10, В -- 20, а С -- 30. В таком случае ценность вещи А будет такова: если она употребляется отдельно от остальных вещей, то от нее можно получить лишь ее изолированную предельную пользу 10, такова же будет и ее ценность. Если же берется вся группа в целом и предполагается вещь А продать, подарить и т.д., то окажется, что при вещи А можно получить общую пользу в 100, без вещи А -- лишь меньшую изолированную пользу вещей В и С, выражающуюся цифрами 20 и 30, следовательно, всего 50, и, значит, от обладания вещью А или от утраты ее зависит разница пользы в 50. Стало быть, в качестве последнего, решающего члена группы вещь А имеет ценность 100--(20+30), т.е. 50; в качестве изолированной вещи -- лишь ценность 10.

Но еще чаще бывает так, в-третьих, что отдельные члены группы не только могут употребляться в качестве вспомогательных материалов для других целей, но и могут в то же время замещаться другими экземплярами того же самого рода. Например, для постройки дома необходимы участок земли, кирпич, бревна и труд работников. Если пропадет несколько возов кирпича, предназначенного для постройки дома, или же если уйдут несколько человек из нанятых для этой цели рабочих, то при нормальных условиях это обстоятельство отнюдь не помешает получению комбинированной пользы, т.е. не воспрепятствует постройке дома, а только утраченные строительные материалы и ушедшие рабочие будут заменены новыми. Отсюда проистекают следующие последствия для образования ценности комплементарных материальных благ:

1) члены комплементарной группы, способные замещаться другими экземплярами, никогда, -- даже и в тех случаях, когда они нужны именно как части целой групп, -- не могут приобрести ценности, превышающей их “субституционную ценность”, т.е. ценности, которая покупается ценой отказа от получения пользы в тех отраслях употребления материальных благ, откуда берутся средства для пополнения недочета;

2) благодаря этому сужаются те рамки, в пределах которых может устанавливаться ценность отдельной вещи, оцениваемой то в качестве члена целой комплементарной группы, то в качестве изолированного материального блага, и притом сужаются они тем сильнее, чем в большей степени данная вещь приобретает характер общеупотребительного, имеющего широкий сбыт на рынке товара;

3) вследствие этого, при наличии тех условий, о которых мы только что говорили, ценность могущих замещаться членов комплементарной группы независимо от конкретного комплементарного употребления устанавливается на определенной высоте, на которой она остается для них и при распределении общей ценности группы между отдельными членами. Распределение это совершается таким образом, что из общей ценности целой группы -- ценности, определяющейся предельной пользой, получаемой при комбинированном употреблении, -- выделяется прежде всего неизменная ценность могущих замещаться членов, а остаток, колеблющийся смотря по величине предельной пользы, приходится в качестве их изолированной ценности на долю тех членов, которые замещаться не могут. Предположим, что в нашем примере, которым мы уже столько раз пользовались, члены А и В имеют неизменную “субституционную ценность”, выражающуюся цифрой 10 (или 20); в таком случае на долю не могущей замещаться вещи С придется изолированная ценность в 70, когда комбинированная предельная польза равна 100, или же изолированная ценность в 90, когда предельная польза достигает 120.

Так как из всех рассмотренных нами казуистических случаев самый последний встречается на практике всего чаще, то и образование ценности комплементарных материальных благ совершается преобладающим образом по последней формуле. Самое важное применение находит себе эта формула в особенности при распределении доходов производства между различными производительными силами, благодаря комбинированному действию которых они получаются. Действительно, почти всякий продукт является результатом комбинированного действия целой группы комплементарных материальных благ: земельных угодий, труда, постоянного и оборотного капитала. Преобладающее большинство комплементарных материальных благ в качестве имеющихся в продаже товаров может быть замещено как угодно, таковы, например, работа наемных рабочих, сырые материалы, топливо, орудия и т.д. Такое меньшинство их не поддается или по крайней мере нелегко поддается замещению; таковы, например, земельный участок, обрабатываемый крестьянином, рудник, железная дорога, фабричное здание со всем обзаведением, деятельность самого предпринимателя с ее чисто индивидуальными качествами и пр. Таким образом, мы находим здесь как раз те самые казуистические условия, при наличии которых должна получить силу приведенная выше (под цифрой 3) формула распределения ценности между отдельными членами комплементарной группы; и действительно, она прилагается на практике с величайшей точностью. В самом деле, в практической жизни из общей суммы дохода вычитаются прежде всего “издержки производства”. Если присмотреться поближе, то окажется, что в действительности это не вся масса издержек, так как ведь и употребленный для производства участок земли или деятельность предпринимателя в качестве вещей, имеющих ценность, тоже принадлежит к числу “издержек производства”, -- нет, это только расходы на способные замещаться производительные средства данной cyбституционной ценности: на наемный труд, на сырье, на изнашивание орудий и т.д. Получающийся за вычетом этих расходов остаток в качестве “чистого дохода” относят на счет не могущих замещаться членов группы: крестьянин относит его на счет своей земли, горнопромышленник -- на счет своего горного промысла, фабрикант -- на счет своей фабрики, купец -- на счет своей предпринимательской деятельности.

Когда доходность комплементарной группы возвышается, то никому не приходит в голову относить увеличение дохода на счет членов, способных замещаться; напротив, говорят, что это именно “земельный участок (или рудник) дал больше дохода”. Но точно так же и при понижении общей доходности никому не приходит в голову ставить “расходы” в счет в уменьшенной сумме -- нет, недобор объясняют тем, что земельный участок (или рудник и т.д.) дал меньше дохода. И такое рассуждение вполне логично и правильно: от материальных благ, способных замещаться во всякое время, действительно зависит лишь постоянная “субституционная ценность”, а от не могущих замещаться -- вся остальная часть общей сумы пользы, получаемой при комбинированном употреблении.

Что издержки производства оказывают сильное влияние на ценность материальных благ, -- это факт, вполне доказанный и бесспорный. Но как объяснить теоретически это влияние, и в особенности как примирить его, не внося двойственности и противоречия в объяснение, со столь же несомненным влиянием, какое оказывает на ценность материальных благ их полезность, -- вот задача, над решением которой так много пришлось работать нашей науке.

Общее свойство всех материальных благ заключается в том, что они служат для удовлетворения человеческих потребностей. Но только известная часть материальных благ выполняет эту задачу непосредственно -- мы называем их потребительскими материальными благами: другая же часть материальных благ приносит нам пользу в смысле удовлетворения наших потребностей лишь косвенным путем, а именно помогая нам производить другие материальные блага, которые только впоследствии пойдут на удовлетворение человеческих потребностей, -- материальные блага этой второй категории мы называем производительными материальными благами... Мы, по примеру Менгера, разделим все вообще материальные блага на различные порядки или разряды. К первому разряду мы относим те материальные блага, которые непосредственно служат для удовлетворения человеческих потребностей... (например, хлеб); ко второму -- те, при помощи которых производятся материальные блага первого разряда (например, мука, хлебная печь, работа пекаря, требуемая для изготовления хлеба); к третьему -- те, которые служат для производства благ второго разряда (зерно, из которого приготовляется мука, мельница, на которой зерно перемалывается, материалы для устройства хлебной печи и т.д.); к четвертому -- средства производства материальных благ третьего разряда (земля, производящая хлебные растения, плуг, которым она вспахивается, труд поселянина, материалы для постройки мельницы и пр.) и так далее -- к пятому, шестому, десятому разряду мы относим материальные блага, полезность которых с точки зрения удовлетворения человеческих потребностей заключается в производстве материальных благ ближайшего предшествующего разряда.

Приобретать значение для нашего благополучия производительные материальные блага в последнем счете могут подобно всем остальным только одним путем, а именно принося нам известную выгоду, которой без них мы не получали бы; а так как выгоды, доставляемые нам ими, в конце концов точно так же заключаются в удовлетворении наших потребностей, то вполне естественно, что и ценность производительных материальных благ будет высока в том случае, когда от них зависит удовлетворение важной потребности, и более низка в том случае, когда от них зависит удовлетворение потребности маловажной.

Итак, экономисты действительно вполне правы, когда они говорят, что ценность продукта определяется издержками производства. Только при этом необходимо постоянно помнить те пределы, в которых имеет силу “закон издержек производства”, и тот источник, из которого он черпает свою силу. Во-первых, “закон издержек производства” представляет собой закон частный. Он проявляется лишь в такой мере, в какой оказывается возможным приобретать в желательном количестве и своевременно новые экземпляры материальных благ взамен прежних при помощи производства. Если нет возможности заменить прежний экземпляр новым, тогда ценность каждого продукта определяется непосредственной предельной пользой того именно рода материальных благ, к которому он принадлежит, и в таком случае соответствие между ценностью производительных средств, служащих промежуточными звеньями, разрушается.

Но еще важнее не упускать из виду того, что, во-вторых, даже и там, где закон издержек производства имеет силу, издержки производства являются не окончательным, а всегда лишь промежуточным фактором, которым определяется ценность материальных благ. В последнем счете не издержки производства дают ценность своим продуктам, а, наоборот, издержки производства получают ценность от своих продуктов.

Наконец, проницательному теоретику должно броситься в глаза еще и следующее странное обстоятельство: приверженцы закона издержек производства, для того чтобы вообще сохранить его в силе, принуждены обставлять его целым рядом оговорок, в которых они ссылаются на условия, ничего общего с издержками производства не имеющие. Так, например, по учению наших экономистов, закон издержек производства имеет силу только для таких материальных благ, количество которых может быть увеличиваемо путем производства до желательных нам размеров, да и для этих материальных благ -- лишь в том случае, когда они обладают и соответствующей степенью полезности. В самом деле, даже приверженцы закона издержек производства вполне согласны с тем, что, например, корабль, не могущий ходить по воде, не имеет никакой ценности, хотя бы на его постройку и потрачен был миллион.

Действительно, в упомянутых выше оговорках отметаются те условия, при которых издержки производства сами сохраняют соответствие с предельной пользой. В них содержится, следовательно, признание, что издержки производства могут только в том случае оказывать определяющее влияние на ценность, когда они имеют на своей стороне и предельную пользу.

На предшествующих страницах я тщательно старался выделить то зерно истины, которое несомненно скрывается в учении о законе издержек производства. Закон издержек производства существует, издержки производства действительно оказывают важное влияние на ценность материальных благ. Но господство издержек производства представляет собой лишь частичный случай более общего закона предельной пользы.

...Умственная работа, которую людям приходится совершать при определении субъективной ценности, далеко не так сложна и трудна, как может показаться с первого взгляда при абстрактном изображении процесса оценки материальных благ. Где дело идет о собственной выгоде, где всякий недосмотр причиняет убытки, там становится сообразительным и самый простой человек. Наука, сбитая с толку смещением полезности и ценности, объявила такие материальные блага, как воздух и вода, вещами, имеющими наивысшую потребительную ценность. Простой человек смотрел на это гораздо правильнее и считал воздух и воду вещами, никакой ценности не имеющими, и он оказался вполне правым. В течение целых тысячелетий... простой человек привык при приобретении и отчуждении материальных благ оценивать их не с точки зрения наивысшей пользы, которую они способны принести по своей природе, а с точки зрения приращения или уменьшения конкретной пользы, которую может принести каждое материальное благо. Другими словами, простой человек-практик применял учение о предельной пользе на практике гораздо раньше, чем формулировала это учение политическая экономия.

Мы знаем теперь, как именно поступают при определении ценности материальных благ, затрагивающих их интересы, отдельные лица А, В, С и т.д., стоя каждый на своей индивидуально-хозяйственной, в высшей степени субъективной точке зрения. Но так могут нас спросить и действительно спрашивают: какое же отношение имеют все эти субъективные, чисто личные суждения о ценности к науке о народном, общественном хозяйстве? Ведь объектом политической экономии служат не индивидуально-хозяйственные, а общественно-экономические явления... Мы хотим, одним словом, чтобы нам показали, каким образом объясняется и определяется не субъективная, а объективная народнохозяйственная ценность.